Бизерта

И командующий отошел от них вместе с командиром крейсера и флаг-офицером*.

– Ты, Андрюша, случайно, не в курсе дела, что так взволновало адмирала при виде нашей с тобой встречи? – озадаченно спросил Степан Петрович брата.

– Случайно, в курсе, Степа, – вздохнул Андрей Петрович. – Дело в том, что его старший брат после октябрьского переворота перешел на сторону большевиков. – Тот непонимающим взглядом посмотрел на него, ибо никак не мог уяснить подобного предательства. – Не удивляйся, братишка, но это, к сожалению, так. И в девятнадцатом-двадцатом годах он был командующим морскими силами советской России.

Степан Петрович подавленно выслушал брата и тяжко вздохнул:

– Вот что значит Гражданская война, Андрюша. Сын идет на отца, брат – на брата… Страшно и мерзко…

Тот задумался.

– Согласен с тобой, Степа, – вздохнув, наконец произнес Андрей Петрович. – К счастью, это не стало столь распространенным явлением, во всяком случае, в среде флотских офицеров. И слава Богу, что это не коснулось и нашей семьи. Мы остались верны присяге, данной своему Отечеству, и готовы до конца своих дней служить ему. И это я считаю самым главным.

Но это все, скажем так, дело второстепенное. Ты же, как я вижу, уже капитан первого ранга! Очень рад за тебя.

Тот улыбнулся:

– Тоже мне, достижение… Не забывай, Андрюша, что в мои годы ты уже был контр-адмиралом.

Андрей Петрович укоризненно посмотрел на брата:

– Да если бы не эти события в России, ты бы уже тоже красовался с орлами на погонах. И я ничуть не сомневаюсь в этом.

– А ты уже был бы как минимум вице-адмиралом, – в тон брату продолжил Степан Петрович.

– Все могло бы быть, Степа… – не стал возражать тот. – Представь себе, ведь до сих пор не могу забыть, что когда после Февральской революции на флоте отменили офицерские погоны, заменив их нашивками на рукавах, соответствующими чину их владельца, и отменили титулование, я каждый раз непроизвольно вздрагивал, когда ко мне обращались: «Гражданин контр-адмирал!»

Степан Петрович рассмеялся:

– Знакомое дело. Ведь это коснулось не только тебя, Андрюша. Все флотские офицеры прошли через это. Ну да ладно. Это, так сказать, лирическое отступление. А вот как ты-то оказался здесь, в Бизерте? Свалился, можно сказать, как снег на голову…

– Из Парижа. Когда узнал, что Русская эскадра прибыла из Константинополя в Бизерту, то, закончив неотложные текущие дела, поехал в Марсель и с первой же оказией отправился оттуда уже сюда. А вот как я оказался в Париже, расскажу тебе уже за бутылкой нашей неизменной мадеры, – рассмеялся он. – А вот чем ты-то командуешь сейчас?

– Дивизионом эскадренных миноносцев, а заодно и эсминцем «Гневный».

– И сколько же миноносцев в твоем дивизионе?

– Десять. Пять из них турбинных типа «Новик», а остальные – того же типа, которым ты в свое время командовал в Порт-Артуре.

– Солидно! – удовлетворенно произнес Андрей Петрович. – Почти что флотилия. Стало быть, ходишь под брейд-вымпелом?

Тот утвердительно кивнул головой и пояснил:

– Вообще-то говоря, у командования эскадрой была мысль разделить дивизион эскадренных миноносцев на два дивизиона. В первый должны были войти новые большие турбинные нефтяные миноносцы, а во второй – старые, угольные. Однако это потребовало бы дополнительных расходов, и ввиду стесненности в финансовых средствах от этой затеи пришлось отказаться. Хотя сама идея иметь два дивизиона с однотипными эскадренными миноносцами в них и, естественно, с одинаковыми боевыми возможностями была совершенно верна.

– Человек предполагает, а Бог располагает. Старая как мир истина, – констатировал Андрей Петрович. – Ну что же, Степа. Лично с тобой все более или менее ясно, – подвел он итог. – А вот как твоя семья? Надеюсь, она с тобой здесь, в Бизерте? – напряженно спросил старший брат, опасаясь ненароком задеть больное место младшего.

– Здесь, здесь, Андрюша, так что можешь не волноваться. – Тот облегченно вздохнул. – Ольга с Ксюшей пока живут на пассажирском пароходе «Великий князь Константин», на котором и прибыли сюда из Константинополя, а Павел обучается в Морском корпусе.

– В каком это еще таком Морском корпусе? – опешил тот, недоверчиво глянув на брата.

– В бывшем Севастопольском Морском корпусе, который вместе с эскадрой был эвакуирован сюда, в Бизерту, – улыбнулся Степан Петрович, видя растерянность на лице брата, и пояснил: – После прибытия в Бизерту французский морской префект по просьбе командования эскадры выделил для его размещения разоруженный форт Джебель-Кебир в окрестностях Бизерты, и сейчас там уже начались занятия.

Андрей Петрович непонимающе смотрел на него.

– Какой такой Севастопольский Морской корпус? Откуда это он вдруг взялся? Ведь, как я помню, он был еще до октябрьского переворота большевиков переведен в Петроград…

– Эх ты, изгнанник Отечества. Ничего толком не знаешь, что творилось в России, во всяком случае, хотя бы на ее Юге.

– Не гордись так своими познаниями, Степа. Эта же участь уже в ближайшее время ожидает и тебя, – ничуть не обиделся тот.

И Степан Петрович подробно рассказал ему об истории восстановления Севастопольского Морского корпуса.

– Вот этого я никак не ожидал! – признался приятно пораженный новостью Андрей Петрович. – А какое, на твой взгляд, Степа, будущее у его воспитанников? Ведь, как я понимаю, его нет у них так же, как и у бывшего Российского Императорского флота.

– Ты сам, Андрюша, не заметив этого, уже ответил на свой вопрос. Будущего у них в качестве флотских офицеров действительно нет. Потому-то руководство Корпуса и переработало программу обучения его воспитанников под требования, необходимые для их подготовки к поступлению в европейские высшие учебные заведения.

Тот задумался.

– Выходит, что и Павел может оказаться в одном из университетов Европы? – предположил Андрей Петрович.

– Разумеется, – согласился Степан Петрович.

– В этом случае было бы предпочтительнее, чтобы он поступил в Сорбонну. Ведь в Париже находится вся наша большая семья. За исключением, разумеется, твоей, – уточнил Андрей Петрович. – Но это пока, – предположил он.

– Ты, Андрюша, всегда стремился смотреть далеко вперед, просчитывая все возможные варианты, – уважительно заметил младший брат.

– Потому-то я и контр-адмирал с выслугой шесть лет, а ты только капитан первого ранга.

– С выслугой три года, – в тон ему продолжил Степан.

И братья задорно рассмеялись. Однако затем взгрустнули, вспомнив попутно о былой службе в Российском Императорском флоте, когда их не глодали сомнения о будущем как их самих, так и их детей.

– Нам с тобой, Степа, еще говорить и говорить… – наконец заключил Андрей Петрович. – Да и времени будет предостаточно, так как теперь я свободный человек, не связанный ни перед кем какими-либо обязательствами. Так что давай двигать в каюту командующего, который уже, наверное, заждался нас.

– А затем переберемся на «Великого князя Константина» в гости уже к Ольге Павловне, – предложил тот.

– Добро! – согласился старший брат.

* * *

– Мама, папа пришел! – восторженно воскликнула Ксения, бросившись к нему в объятия.

Но увидев Андрея Петровича, вошедшего в их каюту вслед за отцом, опешила:

– Дядя Андрей! Вот уж никак не ожидала увидеть тебя!

Тот подхватил ее под мышки и прижал к себе.

– Здравствуй, племянница! Да ты уже стала прямо-таки невестой! – воскликнул Андрей Петрович, опуская ее на пол.

– Только недавно отметили мои одиннадцать лет! – с гордостью пояснила зардевшаяся Ксения. – А ты откуда приехал, дядя Андрей? – не смогла она не удовлетворить своего любопытства.

– Из Парижа, Ксюша.

– Вот здорово! – восхищенно воскликнула та, а Андрей Петрович, вздрогнув от неожиданности, улыбнулся, вспомнив это любимое выражение восторга своего тогда еще юного брата. – А где сейчас живут тетя Маша и Петя?

– Да там же, в Париже. Вместе с дедушкой и бабушкой, – уточнил он.

Ксения завороженно слушала его.

– А как там себя чувствует Маша? – наконец-то смогла вмешаться в их разговор Ольга Павловна.

– Прекрасно, Оля! Она работает медсестрой в одном из госпиталей Парижа и вполне довольна своей работой. Кстати, она просила передать тебе, самой близкой своей подруге, большой привет. Она ведь часто вспоминает времена, проведенные нами во Владивостоке, и квартиру на Алеутской улице, которую снял для нас с Машей Степа, еще не подозревая того, какое она будет иметь значение для него самого после знакомства с тобой.

– Большое спасибо, Андрей Петрович! – порозовев, поблагодарила Ольга Павловна. – Это действительно было незабываемым временем, – улыбнувшись, согласилась она.

Степан Петрович, заметив, как Ксения весьма заинтересованно воспринимает обмен репликами со скрытым подтекстом между матерью и дядей, решил сменить тему разговора:

– А какие мысли у тебя, Андрюша, относительно дальнейшего образования Петра? Ведь обучение в Морском корпусе, как само собой разумеющееся до октябрьского переворота большевиков, отпало само собой.

Тот вздохнул:

– К сожалению, наша флотская династия, похоже, прекращает свое существование.

– Как же так, дядя Андрей? – недоуменно спросила Ксения. – Ведь наш же Павлик учится в Морском корпусе…

Братья переглянулись.

– Дело в том, Ксюша, что выпускники нашего Морского корпуса, кстати, единственного из оставшихся в бывшей России, уже не будут больше производиться в первый флотский офицерский чин мичмана, – вздохнув, пояснил Степан Петрович.

– Это почему же, папа? – изумленно спросила Ксения, глядя на него широко открытыми глазами. – Ведь я так мечтала увидеть Павлика в офицерском мундире!

Тот тяжко вздохнул:

– Потому что уже сейчас рассматривается вопрос о сокращении численности офицеров на кораблях Русской эскадры. И офицерам-выпускникам Морского корпуса просто не будет вакантных мест для продолжения их дальнейшей службы на флоте.

В каюте повисла мертвая тишина.

– Так что же, и тебя могут сократить, папа? – первой нарушила ее Ксения сдавленным голосом.

– Не волнуйся, Ксюша, командиров кораблей это не коснется. Ведь в соответствии с Морским уставом командир всегда должен покидать свой корабль последним.

– А что же тогда будет с Павликом? – никак не могла успокоиться Ксения.

– После окончания Морского корпуса он, возможно, будет направлен для поступления в одно из европейских высших учебных заведений. Благо, что для этого программа обучения в нем уже изменена.

– Так тогда ведь он сможет учиться в Париже и, может быть, даже вместе с Петей?

Братья, улыбнувшись, переглянулись. «Мыслит в том же направлении, что и мы с Андрюшей», – удовлетворенно отметил про себя Степан Петрович, а вслух ответил:

– Вполне возможно, Ксюша.

– Вот здорово! – воскликнула та, с восторгом глянув на отца.

И Андрей Петрович снова вздрогнул, а затем усмехнулся про себя: «Права была наша матушка, говоря, что яблоко от яблони далеко не падает».

– А как вы все оказались в Париже, Андрей Петрович? – заинтересованно спросила Ольга Павловна.

– Родители с моей семьей перебрались туда еще до октябрьского переворота большевиков, а я – сразу же после него. – Та понимающе кивнула головой. – Но это длинная история. Поэтому я о ней подробно расскажу Степе при нашей очередной встрече, а он уже перескажет об этом тебе, Оля. А посему разрешите откланяться, так как мне надо еще успеть где-то устроиться для проживания, чтобы не стеснять вас.

– Ты уж слишком щепетилен, Андрюша! – упрекнул Степан Петрович брата. – Ведь это ты же приютил нас с Олей, когда мы с ней еще только встречались в квартире, снятой тобой во Владивостоке.

– Снятой тобой, Степа, – заметил тот, улыбнувшись. – Правда, по моей просьбе, – уточнил он.

– А еще точнее, по твоему приказу – ведь тогда же ты был командиром крейсера «Богатырь», на котором служил и я, но в должности старшего вахтенного офицера, – рассмеялся Степан Петрович, многозначительно глянув на старшего брата.

Ксения с интересом посмотрела на мать, узнав очередную ее тайну, а та, в свою очередь, но уже с упреком, – на ее отца.

– Ты прямо-таки удивляешь меня, Степа! – воскликнул Андрей Петрович. – Как будто не знаешь, что я всегда был таковым. К тому же мы тогда были с тобой в одинаковом, несмотря на разницу, занимаемую нами с тобой во флотской иерархии, так сказать, социальном положении, – ностальгически улыбнулся он. – Сейчас же я располагаю определенными средствами, позволяющими мне устроиться здесь хоть и на время, но с определенным комфортом, – и, увидев проскользнувшую по лицу брата скептическую усмешку, пояснил: – Просто я хочу иметь возможность принять всех вас в соответствующих условиях, которые вам, в силу сложившихся обстоятельств, пока не под силу, – и смущенно заметил: – А я ведь, к своему стыду, не смог даже порадовать свою племянницу подарком.

– А я подожду, дядя Андрей! – заметила обрадованная Ксения.

– И как же ты думаешь решить этот не такой уж и простой вопрос, Андрюша, тем более без меня? – с ехидцей в голосе поинтересовался Степан Петрович.

– Ты, Степа, конечно, опытный квартирьер, проявивший свои выдающиеся способности еще во Владивостоке при поиске в очень сжатые сроки подходящей квартиры для наших подруг после их возвращения из японского плена.

Ольга Павловна смущенно потупилась.

Ксения же завороженно слушала дядю. Одно дело, когда мама хвалит ее горячо любимого папу, и совсем другое, когда это делает его старший брат, да к тому же еще и адмирал.

Андрей Петрович же как бы споткнулся на полуслове, заметив реакцию племянницы на его слова, и смущенно посмотрел на ее мать, как бы спрашивая, не наговорил ли он чего лишнего при ребенке.

– Ксюша знает и о японском плене, и о нашей встрече со Степой на перроне вокзала во Владивостоке при нашем возвращении из него, – успокоила его Ольга Павловна.

Теперь уже удивился Степан Петрович, никак не предполагавший о столь обширных познаниях дочери о тайнах его совместной жизни с ее матерью. «Хотя чему удивляться? – рассудил он. – Женщины – они и есть женщины, независимо от их возраста».

– Я, дядя Андрей, просто заслушалась, когда ты похвалил моего папу, – пояснила Ксения.

– А как же, Ксюша! Ведь твой папа не просто флотский офицер, а командир миноносца. Я же тоже в свое время командовал миноносцем, а уже затем – крейсером.

Ксения на секунду задумалась.

– Это такой корабль, который больше миноносца, но меньше линкора?

– Совершенно верно! Тебе бы с твоими познаниями в морском деле надо было бы учиться в Морском корпусе, – улыбнулся Андрей Петрович.

– Не издевайтесь над бедной девочкой, господин адмирал! – рассмеялась Ксения, польщенная словами дяди. – Ведь вы же прекрасно знаете, что девочек в Морской корпус не принимают.