Голубая галактика, или Слэш в космосе

Он нырнул прямо в чащу. Я пошел за ним.

Лесь продирался через густой кустарник, упорно игнорируя тропинки. Метров через пятьдесят мы оказались на скалистом уступе над небольшим, но быстрым ручьем.

— А это место чем знаменито? — спросил я, оглядываясь. Я нервничал и подсознательно оттягивал момент, когда мы займемся тем, ради чего сюда пришли.

— Кроме того, что мы когда-то здесь прятались от учителя физкультуры? — рассмеялся Лесь. — Тем, что на этом месте андросец Лес поцеловался с землянином Артемом.

Я нервно хмыкнул.

Парень сделал ко мне шаг. Я напрягся и невольно отступил.

— Не волнуйся, это не так страшно, как ты думаешь, — серьезно сказал Лесь.

Положил ладони мне на плечи, чуть качнулся в мою сторону и прижался губами к моим губам.

Это был обычный поцелуй. Ну, то есть, он ничем не отличался от поцелуя с девушкой. То же ощущение теплого, упругого, живого…

Лесь оторвался от меня, заглянул в глаза и спросил:

— Еще?

Я замялся.

На этот раз он обнял меня по-настоящему. Его руки обвили спину, сжали. Тело прикоснулось к телу. Губы прижались к моим. Только теперь как-то по-другому.

Я почувствовал, как волна возбуждения пробежала по моему телу. Сексуального возбуждения. Почувствовал, как появляется и быстро нарастает желание. Почувствовал, как мой член встает.

Это было ужасно! Меня возбудил поцелуй другого парня! У меня встало на другого парня!

Я испугался. Не знаю чего, но это был именно испуг.

Второй поцелуй длился гораздо дольше. Потом Лесь оторвался от моих губ, хотя и не отодвинулся от меня. Взгляд его потерял свою обычную остроту. Ноздри раздувались.

— Еще? — опять спросил он. Голос его охрип.

Я был настолько перепуган тем, что целуюсь с другим парнем, ошарашен, что мне при этом не противно, пристыжен собственным стояком, что не мог выдавить из себя и слова. Стоял, как истукан, и смотрел на Леся круглыми от испуга глазами.

— Можешь меня обнять, если хочешь, — пробормотал Лесь и припал к моим губам.

Его губы хватали мои губы, он прижимался ко мне совсем откровенно, руки гуляли по моей спине. Я ясно ощутил, что стоит и у него. И, значит, он ощутил, что стоит у меня. Ужасно!

Мы целовались и целовались, и в какой-то момент я понял, что мои руки действительно сжимают его плечи, а губы приоткрылись и отвечают на прикосновения его губ…

В конце концов, Лесь отступил от меня. Сделал шаг назад и остановился.

Мы смотрели друг на друга. Оба тяжело дышали. Мое сердце колотилось в груди, в ушах шумело, член сладостно сжимался. На ладонях горели ощущения спины Леся, тонкой, прекрасной, притягательной. Моя собственная спина горела от ласк его ладоней. А грудь и живот все еще ощущали, как к ним прижимались его грудь и живот. И, конечно, как вжимался в меня его член…

— И ты говоришь, — прошептал я, с трудом переводя дух, — что ты не хочешь меня?

Лесь тоже хватал воздух ртом. И все же отрицательно покачал головой.

— Я не хочу совокупляться с тобой, — хрипло сказал он.

Глава 4. Поляна

Мы сидели рядом, прямо на траве, откинувшись спинами на ствол старого дуба. Внизу шумел невидимый нам отсюда ручей.

— Посмотри вон на ту птицу, — сказал Лесь.

На ветках соседнего дерева прыгала какая-то пичужка.

— Теоретически ты можешь свернуть ей шею. Ты можешь себе это представить, ты можешь этого захотеть, ты можешь даже поймать птицу и сжать ее голову кулаком. Но на самом деле, ты ее не убьешь. Что-то внутри тебя не позволит этого сделать. Нет законов, которые бы запрещали тебе это сделать. Нет общественного табу. Ни твои родители, ни учителя никогда напрямую не запрещали тебе этого. И, тем не менее, ты не можешь отрывать головы птичкам.

Я кивнул, начиная понимать. Лесь посмотрел на меня и, конечно, сразу увидел, что больше мне ничего объяснять не нужно. И не стал продолжать.

Острота сексуального желания понемногу спала, но близость Леся продолжала меня волновать, эрекция не проходила.

— А если я тебя изнасилую? Что, если ты просто не будешь в состоянии не вступить со мной в половую связь?

Парень пожал плечами.

— Какой прогресс! — сказал он. — Еще вчера ты в каждом из нас видел насильника, а теперь ты собираешься насиловать сам!

— Не смейся, — мрачно пробормотал я.

Зачем я затеял этот разговор, я и сам не понимал. Ну, не гомосексуалист я! Не хочу я трахаться с парнями! Вон, даже поцелуй напугал меня до полной потери пульса!

Пичужка, не подозревая, что она только что служила наглядным пособием, упорхнула. Откуда-то издалека послышались приглушенные крики и скандирование. Похоже, только что забили гол.

— И все же? — я все никак не мог совладать со своим буйным языком. — Что говорит твое подсознание на ситуацию, когда ты трахаешься с землянином не по доброй воле, а по принуждению?

— Ну…

Я ясно услышал сомнения в голосе Леся и повернулся к нему. Он, похоже, на самом деле колебался.

Ага!

— Ты так радуешься, будто решил сложнейшую задачу!

Улыбка растянула мои губы. Именно это я и сделал!

— Ты еще помнишь, что за задачу ты решил? — предостерегающе заговорил парень, — Мы обсуждаем, как тебе заняться со мной сексом! Сексом! С парнем! Человеком одного с тобой пола! Как же твои земные табу!

Я приподнялся и прыгнул на Леся.

— Под угрозой применения физической силы я приказываю тебе не сопротивляться! — угрожающе зашипел я. — Если понадобится, я готов причинить тебе боль и даже нанести увечья!

Лесь посмотрел на меня скептически, но все же позволил повалить себя на траву.

Я налег на него сверху. Он замер подо мной, прекрасный, будоражащий, влекущий. Его глаза смотрели прямо в мои глаза. Я пригнулся и впился в его губы губами. Мы снова целовались, только теперь это я целовал его, это я обнимал его. Собственно, я лежал на нем, чувствуя всем своим телом его тело. Мои руки лихорадочно двигались, лаская его грудь и живот. Мои бедра совершали невольные движения, и я ощущал, как мой живот трется о его твердый член, а мой собственный пенис вдавливается в его живот.

— Ты… — сдавленно охнул Лесь. — Ты меня задушишь! Ты ведь тяжелый!

Ну, мои кости генетически не истончали!

Я перевернулся на спину, и теперь уже он оказался на мне. В левую лопатку впился какой-то камешек, но я был готов терпеть.

Тело Леся было легким, тоненьким, невыносимо притягательным.

Парень облегченно вдохнул полной грудью.

— Фух! — прошептал он. — Ты так меня сдавил, что я не мог…

— Молчи, андросец! — мрачно приказал я. — Не забывай, одно неверное движение, любое сопротивление, и я тебя ударю! Сильно!

Лесь покорно замер. Я положил ладонь на его затылок, и притянул к себе. Наши губы вновь соприкоснулись, и я отдался поцелую, наслаждаясь и не в силах насладиться прекрасным парнем на мне.

Парнем? Я наслаждался прекрасным парнем?! Что со мной!

Моя свободная рука гуляла по его спине, впитывая ощущение стройного тела, проступающих через футболку позвонков, остреньких лопаток… А к животу все так же прижималась твердая палка, ясно ощутимая через наши летние штаны.

Мои бедра приподнялись, Лесь невольно двинул своими бедрами навстречу…

Я почувствовал это движение, и уже обеими ладонями стал ласкать его тело. Я больше не держал его голову, но парень не прервал поцелуй. Наоборот, его губы, наконец, стали отвечать на прикосновения моих губ, а кончик языка притронулся к моей губе.

Я уже не мог контролировать себя. Не знаю, как там положено у геев, но мне хотелось ощущать все его тело, все, без остатка. Я бы, возможно, колебался, если бы не то прикосновение языка. Моя рука поползла вниз…

Твердое тело под ладонью выгнулось, образовав упругую выпуклость, теплую, тугую, невероятно сексуальную. Задница парня на ощупь довольно сильно отличалась от попки девушки. Я это почувствовал, но не стал анализировать, чем. Просто провел по ней ладонью, и волна сладостного ощущения охватила меня. Зад Леся был прекрасным, притягательным, невыносимо возбуждающим. Через мгновение я уже трогал, касался, сжимал, тер, ласкал его обеими ладонями. И просто офигевал от сладостных ощущений.

Рука Леся тоже пришла в движение. Мы продолжали целоваться, а он водил ладонью по моей груди и животу. Несколько раз я был уверен, что он опустится еще ниже, на мой член, но этого не произошло, и я поймал себя на мысли, что хочу, чтобы это случилось. Прямо сейчас…

Потом его ладонь поднырнула под меня и сжала ягодицу. Я выгнулся от необычного ощущения, растерявшийся от такого прикосновения и даже вновь засомневавшийся, то ли я делаю, но у меня в тот момент уже не хватило бы сил прекратить наши ласки. Да и желания такого не было.

Когда и вторая рука Леся поднырнула под меня, волна дикой, совершенно неподдающейся контролю страсти охватила меня, и я, продолжая сжимать одной ладонью его попу, протиснул вторую между нами. На мгновение пальцы коснулись чего-то твердого и горячего. Я так и не осознал, чего, потому что Лесь вдруг оторвался от меня и скатился на траву.

Я непонимающе приподнялся, но что-то в его взгляде остановило меня, и я замер посреди движения, в неудобной нелепой позе.

Лесь сел, отодвинулся от меня еще немного, охватил руками колени. Он тяжело дышал, глаза его были затуманенными, на щеках алели пятна, и все же он был какой-то не такой. Отстраненный, что ли?

— Извини, — пробормотал он.

Его взгляд со всей откровенностью переполз на явно выделявшийся под натянутой тканью брюк член, и он повторил:

— Извини. Я не могу.

— Я же тебя насилую! — воскликнул я и в сердцах упал обратно на траву. Камешек опять впился в спину, я, к тому же, умудрился еще и затылком треснуться о какую-то ветку, но мне вновь было не до того. Все тело горело от ласк Леся. И руки все еще ощущали его невыносимо притягательное тело. Ну почему, почему у нас все идет не так!

— Игра в изнасилование имеет свои пределы, — пытаясь перевести дыхание, заговорил Лесь. — И мы до них дошли. Дальше я не могу. Совсем не могу! Извини.

Я смотрел на изрядно потемневшее небо в вышине. Уже проглянули первые звезды. На востоке вставал гигантский, в полгоризонта, диск Гесиода.

— А если я тебя изнасилую по-настоящему?

— То и сопротивляться я буду по-настоящему.

Лесь отвел взгляд от моего члена, посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Он все еще часто дышал, но было видно, что он постепенно приходит в себя.

— Кроме того, Артем, ты не из тех людей, которые могут получить удовольствие от насилия. Тебе будет противно в процессе, а после процесса ты будешь себя ненавидеть. Возможно, всю жизнь.

Психолог чертов! Зигмунд, блин, Фрейд недорезанный!

Повисла тишина. В отличии от Леся, я приходил в себя с трудом. Мне невыносимо хотелось вновь обнять парня, поцеловать, провести ладонью по его бедрам…

— И что нам делать? — спросил я в отчаянии.

Он пожал плечами.

— Если бы я знал!

Я сел на траве, совсем близко от него, тоже обхватил колени руками, тоже стал смотреть куда-то вдаль.

— Я теперь понимаю, почему твою планету не атакуют толпы наших земных геев, — сказал я спустя несколько минут. — Им здесь нечего делать.

Лесь кивнул.

— Они могут вступать в половую связь только друг с другом. Андросца им не видать. А лететь сюда только для того, чтобы заняться сексом со своим же приятелем, дороговато. И страшно неудобно. Далеко, все-таки.

Я повернул к нему голову.

— Давай я научу тебя простому слову — «трахаться». Оно ведь короче. Все земляне его говорят. Оно вполне приличное, хоть и не стоит его произносить в присутствии седовласых профессоров — они могут перевозбудиться.

Лесь тоже повернул голову, посмотрел на меня и улыбнулся.

— Я знаю это слово. Как и с десяток других, таких же. Но они… земные. Слишком земные.

На его лице пробежала гримаска отвращения.

— Земные, как и я, — с горечью пробормотал я.

Выражение лица Леся изменилось, и он посмотрел на меня со странной смесью чувства вины, сожаления и даже тоски во взгляде.

— Как и ты, — пробормотал он тихо.