Помоги проекту - поделись книгой:
Предыдущая громкая ситуация – столкновение государства и миллиардера Ходорковского – показала, что у государства финансового ресурса больше, чем у любого миллиардера или даже их группы.
Финансовый ресурс, если вдуматься, важнее силового. Ибо ресурс насилия тоже можно пересчитать в финансовый: предположим, гражданин пришел на митинг, а там его сначала отдубасил омоновец, а потом его притащили в отделение полиции, он провел ночь в обществе бомжей и наркоманов, потом его отпустили, но завели дело и взяли подписку о невыезде (или вообще посадили в СИЗО). Сколько все это стоило государству? Ровно столько же, сколько оно заплатило бы омоновцу и сотрудникам полиции в спокойной ситуации (в крайнем случае можно выдать премии и даже квартиры, но ведь для бюджета РФ это песчинки). Посчитаем затраты частного лица: потери на лечение, потери времени – все это оборачивается потерей работы. При этом надо нанимать адвокатов и так далее.
Сколько бы миллионов ни собирали гражданские активисты, одним кивком головы государство российское способно швырнуть на другую чашу весов миллиарды и делать это снова и снова.
Насилие + Финансы = выборы
Главная форма защиты власти от общества – то, что почему-то все еще называется выборами.
За время правления Путина профанация этого процесса и его отчуждение от людей достигли непредставимых масштабов – непредставимых даже для мыслящей части общества, не говоря уже об обычных обывателях. Не будем разбирать все моменты, связанные с выборами, поговорим о значении ресурса на выборах.
Современная ситуация с выборами в России складывается так, что любое участие в них оборачивается прежде всего колоссальными финансовыми вложениями – колоссальными для частного лица или группы лиц.
Создание партии – это тоже вполне серьезные затраты. Даже самая маленькая партия требует создания и функционирования аппарата. А аппарат – это мощный потребитель финансов. В ситуации, когда аппарат создаваемой (или уже созданной) партии должен бороться с аппаратом государственных органов, перспективы вполне понятны: в итоге партия будет зарегистрирована (что еще не дает ничего в смысле реального участия в политике), но ценой невероятного напряжения всех ресурсов. В другой ситуации усилия огромного количества волонтеров и добровольных жертвователей могут быть уничтожены одним росчерком пера – игра-то идет по правилам и на площадке власти, которая совсем не заинтересована в организационном оформлении оппозиции.
Другой пример, более простой. Предположим, граждане решили напечатать большим тиражом книжку о коррупции во власти, скинулись деньгами, все честно оплатили. И как только книжка была напечатана – пришли полицейские и изъяли ее. Потому что поступило сообщение, что это экстремистская литература. И всё, все деньги и усилия граждан пропали даром. Причем государству не пришлось тратить ничего, чтобы сделать бессмысленными траты большого количества своих граждан.
Примеров привести можно множество, но общая мысль уже ясна. Путинское государство нашло универсальный рычаг решения всех своих проблем – передавливание ресурсом и ресурсное же изматывание. Они не хотят, чтоб оппозиция сидела тихо и систематически готовилась, в том числе и ресурсно, к чему-то, что может кончиться локальной или глобальной победой (например, такой победой мог бы стать хороший результат оппозиции на выборах в Московскую городскую думу). Власти выгодно навязать оппозиционным активистам бесконечный марафон изматывающих ситуаций.
К сожалению, в рядах оппозиции все еще есть большое количество наивных людей, которые искренне полагают, что создать партию или принять участие в выборах – это простое дело и надо только захотеть. Соответственно, отказ от участия в каких-то выборах квалифицируется чуть ли не как дезертирство. Эти настроения усиленно подогреваются и властью – идите в суд и докажите, идите на выборы и докажите! Но надо понимать, что и поход в суд, и поход на выборы – это прежде всего деньги, деньги и еще раз деньги.
Втягиваясь в какие-то выборы, гражданское общество должно понимать: если шансов на победу или солидный результат нет, то участие в таких выборах обернется только ресурсной катастрофой и массовым разочарованием.
Надо ли участвовать в выборах?
Надо ли участвовать в выборах? Надо.
Но ключевой момент – оценка своих ресурсов и возможных результатов. Власть способна с помощью всевозможных манипуляций и при условии более-менее жесткого контроля со стороны общества манипулировать в пределах 5 процентов (если контроль при подсчете невозможен, то тут обсуждать нечего – это Чечня). То есть если проходной барьер – 7 и рейтинг партии или кандидата в районе 7 процентов, то очевидно, что избирком выдаст цифру 3, 4, максимум 5 процентов. При рейтинге партии в 10—12 процентов обычно выдается цифра 6,99: да, мы видим, что у вас есть сторонники, и не отрицаем этого, но вот совсем немного вам не хватило, извините. Таким образом, перспективным для участия в выборах представляется рейтинг где-то от 15 процентов и выше. Это уже значительное количество избирателей, и власти в такой ситуации приходится дать какое-то количество мандатов.
Соответственно, оценивая перспективы участия в выборах того или иного партийного списка и кандидата, необходимо оценивать две вещи: реальные ресурсы и реальный рейтинг.
Причем реальные ресурсы – это не умозрительные рассуждения в стиле «ну мы как-нибудь в офисе листовок напечатаем, добровольцы все разнесут, и Иван Петрович когда-то обещал если что дать пару миллионов», а реальная сумма, имеющаяся в наличии, – причем речь идет о нескольких миллионах даже для очень небольшой кампании. Уже один вход в более-менее крупные выборы потребует миллионные расходы на первом этапе.
Давайте признаемся себе: в России сложилась абсурдная ситуация, когда за право поиграть в наперстки с опытными жуликами предлагается заплатить еще и солидные вступительные взносы. При этом надо быть готовыми к тому, что после проигрыша будет свист и улюлюкание на тему «никому вы не нужны, избирателей у вас нет, выборы были честные».
Таким образом, у оппозиции возникает сложная развилка – существование в режиме постоянного ресурсного истощения или же смена тактики и отказ от бесконтрольной траты ресурса (прежде всего человеческого, ведь в итоге дороже всего именно люди) в пользу проведения понятных и заведомо успешных кампаний – и не обязательно выборных.
Государству выгодно, чтобы мы снова и снова ходили в рукопашный бой на танки и вертолеты, оно к тому готово. Там, где хоть какое-то значение имеют финансы или силовые ресурсы, – там оно нас переиграет всегда и обязательно. Путинское государство прямо говорит человеку: хочешь заниматься оппозиционной политикой – готовься «влететь на бабки», а в идеале – стать нищим человеком с какой-нибудь идиотичной судимостью.
Поэтому надо создавать новые площадки и новые пространства борьбы, искать новые методы работы. Но главное – не распылять и так небольшой материальный и человеческий ресурс на бессмысленные игры.
Оппозиции в России надо выбрать большую и реализуемую цель, которая способна сотрясти фундамент нынешнего режима.
6. Мы здесь власть: как волонтеры изменят российскую политику
Волонтеров как значимого фактора политической борьбы Россия не знала до самого последнего времени. Вокруг разных людей и идей в какой-то момент могли складываться неорганизованные круги добровольных сторонников – но в дальнейшем все это разваливалось, люди разочаровывались и расходились. Более того, только работа с нанятыми людьми всегда считалась правильной стратегией, а возня с добровольцами – необязательным дополнением, без которого можно и обойтись.
Достаточно сравнить ситуацию 1990—1991 года с выборами думы в 1993 и президента в 1996 годах. Если в начале 90-х вокруг Ельцина и условных «реформаторов» существовала широкая группа общественной поддержки, которая ходила на митинги, изготовляла и распространяла листовки и газеты, то уже к 1993 году она значительно уменьшилась.
В 1996 году фактор волонтерства практически отсутствовал, во всяком случае, для Ельцина: все мероприятия в его поддержку организовывались за деньги и ценой напряжения всех ресурсов. Зюганов и КПРФ в каком-то смысле и до сих пор опираются на свою группу общественной поддержки: прежде всего это ностальгирующие по СССР граждане (причем не обязательно пожилые).
Почему же у коммунистов сохранились волонтеры, а у других политических сил, например либералов или националистов, до самого последнего времени ничего такого не было? Ниже мы рассмотрим эти вопросы более детально, а пока попробуем сформулировать общие проблемы.
Четыре условия возникновения
Для развития и существования волонтерского движения вокруг политика или политической партии необходимы минимум четыре условия.
Во-первых, безотносительно выборов или текущей политической ситуации в обществе должны существовать разнообразные гражданские активисты и группы гражданских активистов, организовавшихся вокруг каких-либо идей или проблем: от помощи бездомным котятам до любви к компьютерным играм или сериалам, от глобальных проблем экологии и защиты прав человека до благоустройства своего двора или соседнего парка. Для Европы или США широчайшая сеть гражданских организаций, занимающихся самыми разными вопросами, – обычное дело. В России вся эта система находится в зачаточном состоянии, но очень быстро развивается, причем сразу во все стороны.
Во-вторых, должна быть какая-то общая, но в то же время гибкая многоуровневая идеология, способная в той или иной мере привлечь разных людей, даже несогласных между собой в деталях. В современном мире (частью которого является Россия, как бы некоторым людям ни хотелось думать иначе) таких идей всего четыре: левая, националистическая, либеральная и религиозная. Идей – четыре, но вариантов для их комбинирования – гораздо больше, и это создает возможности для консенсуса различных групп активности.
В-третьих, должна быть партия (или человек), которая эту идею исповедует, причем не только в предвыборные дни, но и безотносительно выборов. В России с этим все очень плохо: политики меняют партии и убеждения без каких-либо объяснений, и такое поведение никак не осуждается. Есть множество действующих политиков, которые в каждый новый выборный цикл выходят под новыми знаменами и не чувствуют по этому поводу никакого неудобства. Какие могут быть искренние и бескорыстные сторонники у политика, который на прошлых выборах был коммунистом, а на этих стал единороссом?
В итоге все партии и идеологии в России оживают только на выборах, а между выборами чаще всего никого попросту не найти: нет ни постоянно действующих дискуссионных площадок, ни общенациональных информационных ресурсов, которые могли бы структурировать активистов в межвыборный период.
Эта проблема неожиданным образом связана со сроками выборных кампаний: цикл выборов президента США или Франции несопоставимо больше, чем в России, и заставляет всю политическую машину работать в постоянном режиме.
Работа с гражданскими активистами – это хлопотное и долгое дело, и сформировать вокруг кандидата систему гражданской активности за два месяца крайне сложно даже на уровне муниципалитета, не говоря о региональном и общенациональном уровне. По сути, быстрая кампания выгодна только кандидатам от власти: это в работе с гражданскими активистами и избирателями нужна кропотливость и неспешность, а вот держать в напряжении административный ресурс дольше нескольких месяцев невозможно. Можно прямо утверждать, что российское законодательство написано исключительно в интересах власти и так, чтоб максимально усложнить участие в выборах гражданского общества.
В-четвертых, партия (или политик) должна участвовать в выборах. Этот пункт самый важный, если вдуматься. Как бы мы ни относились к выборам в России, но сама по себе процедура выборов выступает мощнейшим катализатором гражданской активности. Даже в ситуации, когда в 2011 году к выборам Государственной думы не была допущена ни одна действительно оппозиционная партия, гражданская активность достигла пиковых показателей и повлияла на ситуацию в стране. Мобилизация добровольцев возможна только тогда, когда есть понятная и достижимая цель.
Например, идея бойкота нечестных выборов очень красива в моральном смысле, но под нее никого ни на что нельзя мобилизовать: непонятно, что конкретно надо делать в рамках этого самого бойкота, который сам по себе есть неделание ничего. Идея же участвовать в выборах, но голосовать за любую другую партию кроме «Единой России» оказалась мобилизующей: люди видели цель и смысл в своей активности, печатали стикеры и листовки, работали наблюдателями и так далее.
Поэтому идеальный вариант тотальной мобилизации и консолидации – это участие в выборной кампании конкретного кандидата или партии. Работа на понятный и измеряемый результат – вот чем важны выборы. Соответственно, политическая активность без участия в выборах неизбежно ведет к маргинализации.
Рассмотрим по этим пунктам ситуацию с волонтерами вокруг трех политических идеологий современной России.
«Левые»
Компартия в России была первой идеологией и партией, которая зародилась как оппозиция, а потом стала властью. В итоге в последние годы СССР компартия и левая идеология закостенели и стали синонимами власти. Но как только в 1991 году компартия лишилась власти и оказалась в оппозиции, она вновь вернулась на улицы и смогла легализоваться в новой российской политике на думских выборах 1993 года.
Руководство КПРФ в полной мере использовало все возможности относительной политической свободы 90-х годов для работы с массами и формирования разветвленной политической организации, опирающейся на достаточно широкие слои идеологически мотивированных сторонников и привлекающей серьезные финансовые ресурсы.
Несмотря на то, что фактическая идеология КПРФ далека от современного понимания социализма и марксизма, верность флагу и нескольким лозунгам все еще заставляет даже негативно относящихся к Зюганову и КПРФ людей с широким спектром взглядов – от сталинистов до евросоциалистов – голосовать на каждых выборах именно за них. Просто потому что никакой другой левой политической партии в России нет, тем более среди участвующих в выборах.
Все попытки власти создать «спойлера» для КПРФ (от «Патриотов России» до СР и всевозможных богдановских фикций типа «Коммунистической партии социальной справедливости») потому и проваливаются, что имитируются структура и название, но никаких реальных людей за всеми этими проектами на местах нет и не может быть: в разное время разные люди примыкали к СР в поисках легализации в политике, но чаще всего это была циничная покупка места в списке, чем реальная солидарность с лидерами и программой псевдопартии.
Тем не менее, к сегодняшнему дню едва ли можно считать, что КПРФ опирается на волонтеров. Путинские годы цинизма и стерилизации сделали свое дело: появление в списках КПРФ коммерсантов, озабоченных только получением мандата, усиление зависимости от власти и распределяемых властью финансов, идеологическая зашоренность стареющего руководства КПРФ – все это привело к тому, что на выборах кандидаты от КПРФ работают с нанятыми за деньги промоутерами или оплачиваемыми на постоянной основе партийными клерками. Едва ли коммерсант, купивший себе место в списке КПРФ, готов тратить свое время на дискуссии о нюансах марксизма и судьбах мирового социализма, и едва ли убежденный коммунист найдет в себе силы бесплатно клеить листовки с портретом крупного застройщика, которому продали место во главе партийного списка.
Необходимо учитывать и объективные причины: энергичные советские пенсионеры начала 90-х, по которым больно ударили перемены и которые стали костяком электората КПРФ в 1993—1996 годах, сейчас постарели на 20 лет. Между тем все методы работы КПРФ с обществом ориентированы именно на этих людей и их советское воспитание. То, что было, работало с добровольными агитаторами за КПРФ в 90-е, сейчас уже не работает: сменились поколения.
Главная проблема КПРФ в работе с независимыми гражданскими активистами и волонтерами сегодня – это бюрократизм и идеологический догматизм. Активисту, сочувствующему конкретному кандидату от КПРФ, довольно дико слышать про горкомы, обкомы, ЦК и прочие малопонятные органы, от решения которых зависит кандидат и с которыми надо как-то координироваться. Плюс – зависимость от власти и на местах, и на федеральном уровне, которая делает невозможным какую-то широкую коалицию протестно настроенных активистов вокруг фактически провластной КПРФ.
Идеология современной КПРФ тоже довольно проблемна в смысле работы с гражданскими активистами. Одно дело – умеренно левые европейские взгляды, с которыми можно спорить и не соглашаться и которые сами по себе не отталкивают аполитичных экологов или борцов с точечной застройкой. Другое дело – зловонная смесь сталинизма, православного мракобесия и сервильности, которую исповедует современная КПРФ.
Националисты
Проблема национализма как легальной политической силы в России в том, что с ним всегда боролась власть и делала все, чтоб никакой легальной и вменяемой националистической партии не было. Причем боролась проверенными способами: прямым насилием, провокаторством, подкупом и созданием спойлеров.
В итоге никакой националистической партии в России так и не появилось: повторюсь, стараниями властей. Притом, что потребность в такой силе есть, и это очевидный факт.
Зато со спойлером для националистов у власти все получилось очень хорошо: партия Жириновского была запущена еще советскими властями как спойлер демократического движения (отсюда и вопиющее несоответствие названия и содержания, которое, впрочем, сейчас ликвидировано: партия Жириновского теперь называется просто ЛДПР, без расшифровки), но в начале 90-х быстро переориентировалась в противоположную сторону.
Несомненно, очень великая роль личности В. В. Жириновского, которого кураторы в КГБ изначально подбирали на роль спойлера для вождей демократов конца 80-х и который в критической ситуации смог буквально «переобуться в воздухе» и продать себя широким народным массам как радетеля за великую Россию.
Согласитесь, выставить юриста Жириновского как спойлера к условному юристу Собчаку – во всех смыслах, от национальности и профессии до ставки на хорошо поставленную риторику, – гораздо более логично, чем противопоставлять его покойному Д. Д. Васильеву. Но факт остается фактом: Жириновскому удалось создать работающий спойлер для всей националистической идеологии.
В итоге люди, симпатизирующие националистическим идеям, оказались в ловушке: единственный способ участвовать в легальной политике – образно говоря, через широкую постель В. В. Жириновского. Все остальные способы – чистое волонтерство без шансов на какой-либо вменяемый результат, но с реальной угрозой оказаться в разработке у всевозможных антиэкстремистских органов.
Поделиться книгой: