Помоги проекту - поделись книгой:
МАРИАННА
За то, что стала бесстрашным, полуобнаженным символом Французской Республики. Ее неизменно изображают на всем – от национальной валюты до школьных учебников – с патриотически открытой грудью. Самое известное изображение Марианны – на картине Делакруа «Свобода, ведущая народ», и уже много лет знаменитые француженки, включая Брижит Бардо и Катрин Денев, представляют ее в этом образе. Недавно во Франции проголосовали за то, чтобы Марианну представляла топ-модель Летиция Каста, потому что (по словам французского мэра) «она очевидно обладает самым прекрасным бюстом». Каста, которая однажды заявила, что ее грудь была взращена на сливочном масле и сметане, с волнением согласилась представлять этот бесценный национальный символ. «Воплощать собой Францию, свободу и определенное представление о том, какой должна быть женщина, – это чертовски большая ответственность», – сказала она. (Кроме шуток!)
«Они (французы) удивляются нашему страху собственного тела, и привыкли открыто и не конфузясь рассказывать анекдоты, над которыми англосаксы похихикали бы тайком и с извинениями».
Голая правда
Французской культуре присуще всеобщее индифферентное отношение к наготе. Возьмем, к примеру, мой первый визит к французскому гинекологу. Офис моего гинеколога располагался в пышном особняке XVIII века в самом сердце квартала Марэ (таково особое очарование жизни во Франции). Врач – приятная, подтянутая женщина – пригласила меня присесть и после нескольких минут разговора попросила раздеться и лечь на стол. «На стол?» – переспросила я. «Oui, – ответила она, указывая на стол для осмотра пациентов в дальнем углу ее кабинета, который я вначале не заметила. – La table».
ЖОЗЕФИНА БЕЙКЕР
За ее необузданную сексуальность – артистки и женщины. Она прославилась тем, что танцевала на парижской сцене в одной лишь юбочке из перьев или бананов. Она была одной из самых часто фотографируемых, обсуждаемых и обожаемых женщин в мире. Американка по рождению и француженка в душе, она поняла, что Франция – единственное место, где она может проявить свою суть индивидуалистки. Она любила Францию, и Франция отвечала ей взаимностью. Послушайте «Bonsoir, My Love», посмотрите сериал «История Жозефины Бейкер» и прочтите книгу о Жозефине «Голодное сердце» Жан-Клода Бейкера и Криса Чейза.
«La table» показался мне ужасно аскетичным. Где отдельная раздевалка? Где крючок, на который можно повесить мою одежду? Где одноразовая сорочка, чтобы прикрыть тело? Где замусоленные старые номера журналов Good Housekeeping и Self, которые я могла бы полистать, чтобы изгнать из мыслей тот факт, что скоро я улягусь без одежды и безжалостно подвергнусь неминуемым пинкам, толчкам и ощупываниям своего le docteur? «Вы имеете в виду, что я должна раздеться прямо здесь, прямо сейчас, в этой комнате?» – спросила я. «Да, мадам, – ответила врач. – Что-то не так?» (Мне хотелось спросить ее, с чего начать.)
Именно это простое отношение к телу, свободное от самокопания, с радостью принимающее капризы природы и избавленное от лишних фантазий, с самого начала дает француженке возможность спокойнее воспринимать свое тело. То же можно сказать и о свойственном французской культуре пристрастии к чувственности во всех ее формах, и о здоровом ощущении француженкой того, что она – хозяйка своего тела, каковы бы ни были его формы. И это формирует в женщинах то, что мы, англосаксы, воспринимаем как странный парадокс: француженка может регулярно делать эпиляцию волос на ногах, но оставить волосы под мышками. (Надин говорит так: «Ноги на всеобщем обозрении, подмышки никто не видит, а мужчины любят и то и другое, с волосами или без».) И она будет гордо вышагивать без одежды, потому что ее разум свободен, а значит – логически, очевидно, по всем практическим французским стандартам, – ее тело тоже свободно.
И если вспомнить, как много американок недовольны своими телами (и их число ежегодно растет), то над этим стоит поразмыслить.
«Как только вы заметите первую морщинку или первый седой волос, можете вздохнуть с облегчением. Вы уже почти стали тем, кем всегда хотели быть».
«8 ЖЕНЩИН»
Этот фильм никогда не назовут классикой французского кино; он – странная смесь мюзикла, детектива и фарса. Но кроме того, это энциклопедия современных французских актрис, демонстрация изящества и стиля нескольких совершенно изумительных француженок. Катрин Денев, Изабель Юппер, Фанни Ардан, Даниэль Дарье, Виржини Ледуайен, Эммануэль Беар. Эти актрисы – классические femmes fatales[2], и стиль каждой из этих женщин разных возрастов и разных периодов жизни – уже сам по себе урок.
Французский журналист Кристоф – мужчина с богатым опытом любовных приключений по обе стороны Атлантики – резюмировал это так: «Француженки чувствуют себя без одежды гораздо комфортнее, чем американки. Даже если они физически несовершенны. Я знал американок, неистовых в постели, но когда все заканчивалось, они набрасывали на себя футболку или халат и шли в ванную. Француженки так не делают. Они просто встают, абсолютно голые, и идут».
Вам это знакомо? Призрак пуританизма, должно быть, оставил след своих когтей на теле американки. Но не только он, а еще и наша одержимость сексом. В результате перед нами сложнейшая задача: как быть одновременно добропорядочной матерью семейства и соблазнительной моделью Victoria’s Secret? И на вершине этих культурных противоречий – недостижимые стандарты красоты супермоделей, из-за которых американка всю жизнь борется со своим весом и собственным телом.
Я не хочу сказать, что француженок не волнует их вес (наоборот) или что они не применяют секс, чтобы продать что угодно (французская реклама тому доказательство). Но они принадлежат латинской культуре, и они чувственны, они принимают женственные формы во всем их разнообразии. Француженка может быть худой, как щепка, или пышной, как Венера. У нее могут быть полные широкие бедра. Это не имеет никакого значения. Когда американка прячется с помощью одежды и чувствует себя без нее совершенно беззащитной, француженка выставляет напоказ свои формы и как в одежде, так и без нее остается тем же самым человеком.
Избавься от книг о диетах. Лучше узнай свое тело. Трать время на себя. Ходи обнаженной. Спи обнаженной. Танцуй обнаженной. Ухаживай за кожей. Не носи нижнее белье. Люби свое тело, и тогда твои дети, когда вырастут, будут любить свое. Будь реалисткой. Следи за своим телом: если видишь изменения, с простотой и упорством поменяй свой рацион питания. Отдыхай и наслаждайся.
О спорте
Привычное американское представление о занятиях спортом: тренированные тела, спортивная одежда и снаряды, кровь, приливающая к лицу, пот и слезы на беговой дорожке – всего этого нет в мире француженки. (Все, что требует слишком больших усилий и приносит слишком мало удовольствия, в глазах француженки кажется подозрительным.) В последние годы спорт считается стильным: облагороженные модели американских кроссовок и мода на здоровый образ жизни – все это сделало занятия спортом более приемлемыми и для французов и вдохновило довольно умеренный процент парижан выйти на улицы со спортивными сумками.
Конечно, отношение к спорту во Франции не имеет ничего общего с его священным статусом в других странах, и обязанности выглядеть как женщина-троеборец здесь просто не существует. «Почему женщины хотят, чтобы у них были мускулы как у мужчины, и живот как стиральная доска?» – однажды спросила меня Коринна, с легкостью вышагивая по улице Риволи. Мы шли к метро, и я пыталась выведать секрет ее собственного режима тренировок. «Я ем. Я пью. Я курю. И еще каждый день очень быстро хожу до метро и обратно на высоких каблуках, – ответила она, перекрикивая грохот линии метро Шато-де-Венсанн – Ля Дефанс. – Это и есть мой секрет!»
Винтажная чувственность
Из всех женщин, которые воплощают в себе квинтэссенцию француженки, лишь одну можно провозгласить королевой – Катрин Денев. Не столько за ее классическую красоту и изысканное природное совершенство, сколько за то, что она стала современным воплощением сексуальной женщины в возрасте. Мы наблюдали за тем, как она старится с бескомпромиссным самообладанием, с созревающей чувственностью. С возрастом она стала не такой фарфоровой и воздушной – и гораздо более сексуальной.
Стиль, красота, сексуальная привлекательность: француженка понимает, что ее представление о себе – это отражение ее внутреннего мира. Если вы француженка, как вы заботитесь о своей внутренней красоте, чтобы она была видна и снаружи?
Вы во всем ищете красоту и чувственность. Когда вы во всей полноте осознаете красоту повседневности, это знание естественным образом отражается на вашем лице и в поведении.
Вы питаете свой ум. Вы читаете. Вы творите. Вы формируете собственное мнение.
Вы сопереживаете. Это означает, что вы глубоко чувствуете и сочувствуете – и в награду расцветает истинно гуманистическая часть вашей натуры.
Вы не даете гневу или тревоге завладеть вами. Вы не спешите. Вы не стремитесь угодить всем (не оставляя ничего для себя). Вы изгоняете неприятные чувства, чтобы они не поселились навсегда на вашем лице.
Вы отважны. Вы расширяете границы своего опыта и не даете угаснуть в своей душе страсти к неизведанному.
Вы дремлете. Потому что краткий сон – более приятный, чем глубокий, и явное удовольствие от него всегда будет хорошо на вас отражаться.
Есть и тысячи других примеров столь же сексуальных пожилых француженок. Все они абсолютно сдержанные и стильные. Они не ищут источник молодости, наоборот – со страстной независимостью они демонстрируют накопленную за долгие годы мудрость. Они закалывают свои седые волосы в элегантный пучок или делают модную короткую стрижку. Когда вы встретите одну из них на улице Франк-Буржуа или увидите за чашкой эспрессо в местном кафе, вы неизменно подумаете: «Пожалуйста, пусть я стану такой, когда состарюсь».
Француженка идет по жизни как взрослая, и когда она действительно достигает определенного возраста, она подходит к вершине житейской мудрости. У нее есть секреты. У нее есть, чему научить других. Кстати, она попадает сюда не тогда, когда еще молода и полна надежд, а лишь набравшись жизненного опыта. И этот жизненный опыт дает ей силы от всей души насладиться тайными неблагоразумными поступками, с которыми у нас так часто ассоциируются француженки. «Мы меньше боимся стареть, – говорит Фредерика. – Не знаю почему. Француженка тоже делает подтяжки и все такое, но по своей сути она меньше боится постареть и проще принимает свой возраст. Я не могу сказать почему. Просто это так».
La liberté – Свобода
Разумеется, такая личная свобода отчасти дарит француженке ее удивительный характер и выразительную красоту. У нее нет сомнений по поводу собственного тела, и она свободна от необходимости подчиняться модным тенденциям.
«ЕЕ ЗВАЛИ НИКИТА»
Посмотрите этот стильный триллер о преображении француженки. Анн Парийо играет ни во что не верящую бродяжку, которую заставляют стать правительственным секретным агентом, но вначале она должна стать леди. Жанна Моро играет искушенную наставницу, которая превращает La femme Nikita в настоящую femme.
Своеобразие a la française заключается и в персональном стиле, и в определенном складе ума. Благодаря латинской чувственности она делает ставку на свою женственность, чем отличается от других современных женщин: это влияет на ее врожденное чувство стиля и наставляет на путь заботы о себе, который начинается еще в очень юном возрасте с трепетного отношения к своей коже.
Кожа и святая святых
Кажется, у француженок самое строгое и самое практичное отношение к собственной коже. Самое строгое – потому что они растут в окружении самых эксклюзивных, самых высококачественных в мире средств по уходу. Самое практичное – потому что они растут, ухаживая за кожей упорно и систематически: очищая, увлажняя, нанося пилинг и скраб с почтительной заботой. Почти на каждом углу Парижа найдется какой-нибудь Institut dе Beauté, и в любой день вы встретите там француженку за ее регулярной soin (процедурой по уходу за лицом или телом). «Вы же регулярно ходите к дантисту, – объясняет Надин. – Вы делаете техосмотр своей машины. Так почему бы не делать то же самое для своей кожи и тела? Это не роскошь. Это текущий ремонт».
Красота для француженки начинается с ухоженной кожи, и поэтому она начнет с лучшего, что может себе позволить, – и всегда будет искать простоту и высокое качество. Sisley, Lancôme, Yon Ka. Для тех, кому важно оставаться в рамках бюджета, – профессиональная линия L’Oreal. У француженки есть дневной крем, крем для глаз и ночной увлажняющий. Мягкое очищающее средство и тоник для лица. Щетка для волос из натуральной щетины. Одна-две дорогие губные помады (ярко-красная и замечательного нейтрального оттенка – светло-коричневая или розово-персиковая). Легкая пудра и тени, первоклассная тушь для ресниц и подводка для глаз. Лак для ногтей самого светлого розового или бежевого оттенка и, возможно, ярко-красный для особых случаев. Что касается духов, у нее есть пара знаковых ароматов – один для холодного времени года, другой – для теплого. Для весны и лета, возможно, Chanel Cristalle или Eau d’Hadrien Annick Goutal, для осени и зимы – Coco (Chanel). Поскольку француженка крайне лояльно относится к брендам, она годами может пользоваться набором однажды выбранных средств.
И снова на стороне француженки ее история: уберите из линейки продуктов красоты звездные французские имена, и большинство полок в косметических магазинах опустеют. Француженка растет, получая физическое и эмоциональное удовольствие от свободного, превращенного в ритуал ухода за телом, и ее здоровье и красота – неотъемлемая часть французской культуры.
Француженка почти генетически предрасположена следить за собой. И потому, что она привыкла делать больше с меньшими затратами, она научилась превращать свою ванную комнату (которая, возможно, размером не больше вашей кухонной кладовки) в священное место. Ее ванная – не просто банальное место для мытья; она – выражение ее личных эстетических вкусов. Коллекция старинных флаконов от духов может соседствовать с нарядными корзиночками и блестящими тюбиками губной помады. Там будут японские кисточки для пудры и изысканное мыло. Она может выкрасить стены своей ванной комнаты золотой краской с кобальтово-голубой отделкой. Это личный оазис, миниатюрный храм, где она снова обретает жизненные силы. Она отдается процессу ухода за собой со страстью, граничащей с религиозностью. И ничто не должно ей мешать. Никаких телефонов. Никаких уважительных причин.
Инвестируй в уход за своим телом. Собери свой личный набор любимых продуктов по уходу за телом и регулярно, раз в неделю, полностью расслабившись, посвящай ему хотя бы час. Уделяй внимание каждой части своего тела, особенно рукам и ступням. Питай кожу. Пей воду. Больше спи. Делай массаж. Глубоко дыши. Насыщай тело и душу кислородом. Благодари свое тело за его жизненную силу. Помни, чтобы излучать чувственность, ты должна по-человечески относиться к своему телу.
Макияж и духи
Француженки на протяжение многих веков щедро и неумеренно пудрились и красились, но сейчас отличительной чертой макияжа француженки является практически полное его отсутствие. Она предпочитает естественность. Она неизменно выбирает качество, а не количество, и если это работает, она не вмешивается. Она использует макияж, чтобы легким движением скрыть несовершенства (шелковистая прозрачная основа, легкая пудра), но не для того, чтобы скрыть свое лицо и нарисовать совершенно новое. И никаких накладных ногтей или слишком тщательно уложенных волос. Она изысканна, но естественна – так естественна, что, если ей вдруг придется неожиданно выбежать из дома без макияжа, она не будет чувствовать себя голой.
Ароматы: краткая история французских духов
Секрет нанесения духов состоит в нанесении их в укромных местах. Забудьте о запястьях и попробуйте нанести духи на мочки ушей, между пальцами ног или под колени. Сбрызните эфирным маслом белье и ночную сорочку. Обращайте внимание на настроение аромата: цитрусовые подходят для утра, мускус и другие тяжелые ноты – для вечера. Носите с собой в сумочке носовой платок, надушенный любимыми духами.
Каждая древняя культура в той или иной форме использовала ароматы, но французы довели это дело до крайности – и придумали термин «ароматерапия». Французские короли и королевы весьма экстравагантным образом доставляли удовольствие своим органам обоняния: Карл VIII боготворил духи. Диана де Пуатье дополняла свою юную внешность обильным количеством ароматов и туалетной водой по секретному рецепту. Катерина де Медичи носила надушенные перчатки и изготовленные на заказ ювелирные украшения, в которых хранился ароматный яд. Ее соотечественники умащали ароматами все – от собак и попугаев до мебели, лент, волос, вееров и масок. Они выращивали бескрайние поля цветов, пытаясь овладеть эфемерной, но пьянящей силой аромата.
Позднее, когда духи перестали быть исключительной привилегией знати и стали доступны массам, Жан Пату решил изобрести аромат, способный победить цинизм его времени. В 1930 году он представил миру духи Joy, ставшие одним из самых успешных и дорогих ароматов во всем мире. Все остальное, конечно, история.
Француженки уже много столетий помешаны на своих волосах. Они экспериментируют с эксцентричными пышными прическами, скручивают косы, выбивают пряди, используют ободки с зазубринами, шпильки, деревянные катушки, луковую шелуху, дубовую кору, напудренные парики, пыльные шиньоны, кружевные чепчики, перья, бусы, кольца, броши, позолоченные сеточки и розочки. В XVIII веке женщины при дворе проводили долгие часы, делая прическу с помощью трехфутового проволочного каркаса и подушечек из конского волоса и украшая ее замысловатыми зверинцами, которые громоздились на их голове, как свадебный торт. (В 1769 году бывший булочник и придворный парикмахер Легро де Руминьи немного привел в порядок это безумие, открыв первую академию парикмахерского мастерства – Academie de la Coiffure.)
Возможно, эти безумства прошлого лежат в основе нынешнего пристрастия к естественности. Даже француженки, проводящие по несколько часов в неделю в парикмахерской, выглядят просто, их волосы немного взъерошены или коротко острижены. «Американки меняют прическу чаще, чем француженки; идут на бóльшие крайности со своими волосами и больше готовы рискнуть, – говорит Арно, дизайнер причесок и владелец очень модного парижского салона Headscape в квартале Марэ, работавший с женщинами по обе стороны Атлантики. – Француженка более консервативна. Она стремится найти подходящий ей образ и затем поддерживает его».
Первой француженкой, боготворившей духи, которую я встретила, была тетя одной моей хорошей подруги. Она жила совсем рядом на нашей улице. Я тогда была маленькой, впечатлительной и очень американской семилетней девочкой, и все в этой женщине казалось мне необычным. Даже в ее машине было что-то сексуальное (это был низкий спортивный Citroen).
Эта женщина никогда не пекла печенье с шоколадной крошкой (вместо этого она готовила суфле) и не делала сэндвичей с арахисовым маслом и яблочным джемом («Арахисовое – что?» – как-то спросила она). Она убирала волосы в большой сложный пучок, и казалось, что едва подует ветер, и он распадется на груду пышных кудрей (но этого ни разу не случилось). Она ужинала в ресторане с красными бархатными шторами под названием «Робертс» (она произносила «Ро-БЕР»). Она ходила и на футбольный стадион, и в продуктовый магазин в фантастических изящных туфлях на высоком каблуке (невероятно женственных в глазах семилетней девочки). И она всегда душилась Shalimar, и эти духи следовали за ней ароматным облаком пьянящей амбры, смолы и сладких нот мускуса.
Все это – но особенно Shalimar – сформировало в моем юном уме ощущение аромата француженки. Должно быть, все француженки любят духи, решила я тогда, и для большинства из них это на самом деле так – хотя они необязательно при этом разгуливают по рядам продуктового магазина на каблуках. А что касается самого аромата, они, скорее всего, последуют совету Мэрилин Монро. Когда ее спросили однажды, что она надевает перед сном, она ответила: «Каплю Chanel № 5».
Образ
Одно из любимых выражений французов: «On est individualiste!» («Мы – индивидуалисты!») Они часто используют его, чтобы оправдать свою легендарную непримиримость. Но наиболее явно «индивидуализм» француженки проявляется в том, как она одевается. Личный стиль француженки основан на дерзком ощущении индивидуальности и верном ощущении самой себя.
Своему чувству стиля она учится у подруг, матери, окружающих ее женщин и культуры в целом. Тот же поиск самобытности, что объединил мастера высокой моды Жана Поля Готье с дисконтом Tati, характеризует неподражаемую французскую изобретательность – увидеть в повседневном вспышку чего-то экстраординарного; трансформировать обычное в необычное.
ОДРИ ТОТУ
За неотразимую улыбку, играющую в уголках ее губ, за образ винтажной француженки, за образ абсолютно современной француженки, за характерные остриженные кудряшки и за то, что снова ввела в моду балетки. Конечно же, посмотрите «Амели», а также «Салон красоты «Венера» и «Взмах крыльев мотылька», легкие романтические комедии.
«Мы, французы, не самые привлекательные люди на земле, если хорошенько подумать, – говорит Фредерика. – Но мы, возможно, больше всех помешаны на эстетике. Мы знаем, как сделать свой образ интересным, другим. Мы знаем, как получить максимум из того, что имеем. Мы вдохновляемся брендами и модными журналами и искренне любим все итальянское: одежду, изделия из кожи, мебель, – но смысл в том, чтобы не копировать, а использовать их как отправную точку, как источник идей, который поможет нам создать свой уникальный, индивидуальный образ».
Для француженки одежда – это язык, ее личный диалект. Она не одевается, следуя тенденциям; она одевается, подчеркивая свои сильные стороны, и использует тренд (если он ей интересен), просто чтобы дополнить эти сильные стороны.
Что касается персонального стиля француженки, в первую очередь его нужно искать в ее платяном шкафу. Мы, американки, растем в домах, где гардеробы размером со среднюю парижскую спальню. У нас есть гардеробные комнаты, гардеробы, сделанные на заказ, встроенные шкафы. У французов вы ничего подобного не найдете. Чтобы компенсировать это вопиющее неудобство, они используют свои внушительные шкафы, и ощущение ограниченного пространства способствовало формированию отношения француженки к своей одежде.
Француженка знает, что, пока не умрет, наденет это платье тысячу раз – и каждый раз, надевая его, будет в него влюбляться. Что делает «идеальным» ее черное платье?
Это платье любит только ее. С какой бы стороны она ни взглянула на себя в зеркало, платье подчеркивает все лучшее, что в ней есть. Идеальное черное платье одной женщины не похоже на идеальное черное платье другой женщины, и в этом есть какое-то волшебство.
Это платье играет множество ролей. Она может надеть его с шелковыми чулками и изящными украшениями на деловой прием. С элегантным жакетом – на важную встречу. С кожаными сандалиями – на коктейльную вечеринку. А с жемчужным ожерельем и шляпкой – на похороны. И это лишь несколько из множества примеров, куда можно надеть черное платье.
Как все истинно французское, идеальное черное платье очень сдержанно. Оно не раскрывает слишком многого; оно – лишь красивая рамка для ее портрета; оно не выдаст ни одного из ее секретов. Поэтому оно не может быть слишком коротким или слишком открытым, чересчур авангардным или, наоборот, консервативным, излишне деловым или простым. И невозможно угадать, сколько вы за него заплатили – очень много или очень мало.
Тогда как мы, американки, тоннами закупаем по бросовой цене вещи на распродажах, француженки крайне избирательны. И гардероб тут ни при чем. Француженка понимает: для того, чтобы выразить свою уникальную личность, ей нужно лишь несколько высококачественных вещей и тщательно подобранных акцентов.
Вот почему французская школа моды призывает всех иметь в своем гардеробе эти несколько идеальных вещей: маленькое черное платье, белую блузку, кашемировый свитер, роскошное пальто. И смысл тут в неординарности: вещи, купленные одна за другой, постепенно составляются в качественный гардероб. Шкаф всего с несколькими, но качественными вещами ценится гораздо больше, чем шкаф с вещами так себе или (боже сохрани!) однотонными комплектами. Однажды я с французской подругой отправилась в винтажный бутик и примерила блузку и юбку одного цвета. «О нет! – застыдила она меня. – Это нельзя покупать! Они слишком похожи!»
Француженка, как правило, склонна преуменьшать, а не преувеличивать. Она не спешит – даже если у нее есть лишь одна свободная минутка, она остановится и подумает не только о том, как выглядит в этой одежде, но и как она себя в ней
А с практической точки зрения это экономит ей время и дарит постоянную – длиною в жизнь! – уверенность, что она хорошо выглядит.
Любая вещь, которую француженка наденет, будет сочетаться с другой, потому что все предметы в своем гардеробе она выбрала с присущим ей благоразумием. Вот почему она скорее три дня подряд наденет одно и то же платье, которое ей идет, чем три разные вещи, в которых ей некомфортно. Качество, качество, качество… и ни в коем случае не количество.
«Маленький секрет Виктории» – это основной элемент Клодетты. Для одних французское нижнее белье может быть небольшой распутной роскошью, а для других – чрезмерной роскошью. Но для француженки оно – необходимость. Она покупает его для себя, потому что хорошо себя в нем чувствует, и к тому же оно красивое.
Как и во всем остальном, она инвестирует в качество: Chantelle, La Perla, Eres. Она любит натуральное кружево, чистый хлопок, тонкий шелк – самых разных цветов, не только черного или белого. У нее почти генетическое отвращение к обрисовывающейся на одежде линии трусиков, поэтому она скорее будет носить стринги – или вообще не наденет белье, – чем допустит, чтобы сзади на ней красовались эти полумесяцы. У нее есть несколько идеальных соблазнительных бюстгальтеров (намек на декольте здесь вездесущ), один бюстгальтер без бретелек, bien sûr, и тонкие чулки, в том числе прозрачные черные чулки со стрелками. Также она покупает чулки на каждый день в различных дисконтах, например, в Tati («потому что чулки утекают, как вода»). У нее может быть пара вещей Petit Bateau, но чаще она покупает одежду этой марки для детей. Иногда ей может взбрести в голову приобрести себе пикантное бюстье или соблазнительный пояс для чулок. И если что-то начнет снашиваться – растянется резинка, появится стрелка, – она тут же дополнит свою коллекцию нижнего белья новым предметом. Часто она очень аккуратно и только вручную стирает свои немногочисленные предметы нижнего белья (никаких ящиков, забитых бельем «Джоки», ожидающим головомойки в стиральной машине). Ее изысканное нижнее белье, как и желание его носить, сохраняется на всю жизнь.
МАРГЕРИТ ДЮРАС
За то, что прожила удивительную жизнь и запечатлела ее в своих широко признанных сочинениях, таких, как «Песня Индии» – фильм, режиссером которого она была, завоевавший Гран-при Французской киноакадемии, «Хиросима, моя любовь» – фильм, для которого она написала сценарий, получивший номинацию на «Оскар», и «Любовник» – международный бестселлер, написанный в 1984 году, получивший Гонкуровскую премию, самую престижную французскую литературную награду. Мы любим Дюрас за ее изысканную прозу, проницательный ум и заявления вполне в духе француженки: «Пятнадцать лет я носила униформу… черный кардиган, прямую юбку, водолазку и полусапоги зимой… Униформа – это попытка примирить форму и содержание, то, как ты думаешь, что выглядишь, с тем, как бы тебе хотелось выглядеть, что ты думаешь о себе с тем, что ты хотела бы предложить. Ты находишь это соответствие, даже по-настоящему не пытаясь его искать. И как только находишь, оно становится неизменным». Прочтите ее романы «Плотина против Тихого океана» и «Любовник».
О комфорте
«Мои предпочтения в моде составляют вещи, в которых я не чешусь», – однажды заявила Джильда Рэднер, отлично резюмируя американское чувство моды. По мнению французов, из-за этого союза удобства и комфорта американцы выделяются в любой стране, в какой бы ни оказались. Как, постоянно спрашивала я, француженки могут за милю отличить американок во Франции? Это те, кто, несмотря на кроссовки, бейсболку, тяжелый рюкзак и прочие туристические принадлежности, кажутся одетыми в пижаму.
Если бы деньги не имели никакого значения (и забудем про торговые центры, потому что «мы в них теряемся и в конце концов покупаем то, что нам совершенно не нужно»), что бы приобрела француженка для своего гардероба?
Классический костюм и пальто Ventillo и Cacharel, типично французские бренды, в наши дни переживающие возрождение.
Множество великолепных итальянских пуловеров из чистой шерсти и один-два кашемировых свитера. И, по возможности, без логотипов. («Это такая пошлость, – говорит Анна, – все эти логотипы и total look»). Идеально сидящие брюки и длинные юбки Joseph, все черного цвета, и пара джинсов Marithé François Girbaud.
Футболки самого лучшего качества и разного кроя и цвета, возможно, Swiss – или Gap!
Одна-две модные юбки от Scooter. Может быть, одна вещь в стиле хиппи-шик от Bisou-Bisou или простое платье agnes b.
Одна великолепная шелковая блузка и несколько простых хлопчатобумажных рубашек, желательно черных.
Две отличные шляпы и множество шарфов, один из которых – обязательно Kenzo. Эксцентричная крупная бижутерия, чтобы не скучать, может быть, одна отличная вещь из Clio Blue. А может, старый платок Hermes, еще из детства («тот самый, с лошадьми и каретами…»).
Одно очень красивое черное шерстяное пальто и один плащ, желательно не черный, чтобы поднять настроение, когда слишком часто идет дождь. Одно очень элегантное и яркое пальто Ramosport. (Более века назад эта марка начала с пошива одежды для военных. Сегодня она производит модную дизайнерскую одежду.)
Одна пара обуви Tod’s или Clergerie.
Одна пара удобных туфель Prada («желательно купленных со скидкой») или Camper (один из очень немногих испанских брендов, известных во Франции), чтобы бегать по городу. И еще одна пара кроссовок DKNY («Сейчас парижанки просто с ума по ним сходят») и пара вечерних туфель Stephan Kelian («Я купила себе одну пару лет десять назад, и они никогда-никогда не выйдут из моды. Кстати, вся эта обувь должна быть черного цвета, за исключением одной пары красных туфель на каждый день и золотых DKNY»).
Сумка Longchamps или Coach, желательно также купленная на распродаже. Возможно, Hermes или Vuitton («но скорее для вдохновения, иначе это будет слишком демонстративно, к тому же они так чудовищно переоценены»). А также сумка из мягкой кожи Just Campagne.
В гардеробе француженки также обязательно найдется что-нибудь эксцентричное и кичевое, то, что она приобрела специально для особой вечеринки, например в Guerisold (дешевый, но забавный и стильный дисконт) или на блошином рынке, и что-нибудь очень-очень дорогое и модное от L’Eclaireur, купленное для какого-то особенно важного вечера. И для праздников: один сексуальный свитер, желательно черный, красивые брюки с очень женственными туфлями («…такими, в которых опаздывают на автобус, потому что в них невозможно бегать»).
Плюс коллекция единственных в своем роде винтажных вещей, на собирание которой понадобится очень много времени и зоркий глаз.
Марокканский браслет из первой зарубежной поездки, когда она была подростком. Лиможские тарелки со сколами. Заколки для волос, которые носила в 30 лет. Обручальное кольцо Cartier с гравировкой «Pax-Amor-Labor». Пустую бутылку из-под шампанского, которую выпила со своим первым мужчиной. Пепельницу, которую стащила из мотеля в Лас-Вегасе («для француженки это такая экзотика»), перьевую ручку своей бабушки и чернильницу, три стеганых одеяла и рисунок лошади, так и не оформленный в паспарту, который сделал ее первый бойфренд.
Королева французских гостиных Натали, которая проводит свое свободное время в дорогих парижских винтажных бутиках в поисках потрясающей шляпки из шелка ручной работы или идеальных стеганых мюлей из шкуры зебры, объясняет это так: «Если тебе хочется носить пижаму – носи. Но делай это стильно. Купи пару шелковых мужских пижамных брюк в стиле 50-х и носи их с облегающей майкой. Будь эксцентричной. Будь избирательной. Учись наслаждаться стилем. Зачем проживать свою жизнь в вытянутых спортивных штанах и ботинках, огромных, как клубные сэндвичи?» Учитывая, что я в своих ностальгических воспоминаниях о Калифорнии ходила в продуктовый магазин в резиновых шлепанцах и (выдохните!) в тренировочных штанах, замечание Натали очень точное.
Обращай внимание на качество, а не на количество. Делай покупки с умом, никогда не поддавайся на импульсивное желание что-то купить – если не уверена, что это действительно твое. Выбрасывай или отдавай всю одежду, которую не носишь (все, кроме эксклюзивных вещей для торжеств и того, к чему испытываешь особые чувства). Подбирай свой гардероб медленно, вещь за вещью. Создай продуманную коллекцию одежды и аксессуаров под девизом «я люблю все, что у меня есть». Избегай заранее составленных комплектов. Покупай вещи тех цветов и из тех тканей, что тебе нравятся. Избегай тенденции «одежда для успеха». Одевайся для себя, но каждый день делай это стильно. Ходи по магазинам пешком, гуляя, взаимодействуя с миром.
Французский отличительный знак
На протяжении многих веков французские короли и королевы были большими любителями драгоценностей. Они носили огромные тяжелые короны, круглые медальоны, изящные браслеты и украшенные драгоценными камнями серьги. Не удивительно, что француженка инстинктивно умеет подбирать аксессуары.
«СКАЗКИ ЧЕТЫРЕХ ВРЕМЕН ГОДА»
Посмотрите четыре истории Эрика Ромера ради интеллектуальных диалогов, естественного, правдоподобного взаимодействия между хорошими, но малоизвестными актерами (ни намека на Денев или Депардье) и особенно за возможность посмотреть на повседневный стиль одежды француженки. Ни высокой моды, ни банальностей – только вещи, взятые, возможно, из гардеробов самих актрис.
В наши дни невозможно представить француженку – или француза, коли на то пошло, – без их привычного шарфа на шее. (Можете вообразить Маленького принца на его одиноком астероиде без развевающегося желтого шарфа?) Шарф француженки – заплетенный, завязанный узлом, сложенный, затянутый петлей или наброшенный на плечи – придает законченный вид любому образу. Он одновременно изысканный и богемный, простой и роскошный.
Или, к примеру, ее сумочка – как правило, небольшая и имеющая четкую форму (не огромный мешок). Она сделана со вкусом и содержит лишь самые необходимые вещи (аккуратный кошелек, губную помаду, носовой платок, мобильный телефон, качественную ручку). Она может годами копить на сумку Hermes и потом носить ее до конца жизни.
Она носит украшения, проявляя благоразумие. Никаких парных браслетов или громоздких вещей, которые могли бы украсить конскую сбрую. Скорее, она наденет всего один изысканный предмет – на шею, на уши или на запястье, возможно, что-то старинное, вызывающее интерес. Если она носит очки, они будут стильными, но не слишком модными и будут исполнять роль необходимого акцента, а не подчеркивать физический изъян. Зимой она наденет отличную пару мягких кожаных перчаток, скорее всего черных.
«Аксессуар – не просто предмет, который ты прикрепляешь к лацкану или надеваешь на шею, – сказала одна моя французская подруга. – Настоящий аксессуар обладает смыслом. Это небольшое дополнение к тебе самой». И в самом деле, самый лучший аксессуар обладает характером и ясно говорит о том, что хочет выразить француженка.
Fin
Мне понадобилось несколько лет, чтобы избавиться от некоторых красных, белых и синих предубеждений, которые были у меня по поводу собственного тела – и еще больше, чтобы наконец решиться снять верхнюю часть бикини. Но так много лет жизни среди француженок наконец разорвали швы ткани моей американской жизни. Француженка для нас как постоянное напоминание: чтобы быть по-настоящему свободными, мы должны полюбить свое тело и – расширяя представление о себе – избавиться от тирании (иначе не скажешь!) определенных культурных предрассудков и идеалов коммерческой рекламы. Нам необязательно всем выглядеть одинаково. Нам необязательно стремиться стать супермоделями. Нам необязательно
«Никогда не носите артистических драгоценностей, они разрушают репутацию женщины».
Француженка завязывает платок или шарф тремя классическими способами:
Небрежный: для этого образа лучше всего подойдет мягкий кашемировый или узорный итальянский трикотажный шарф. Сложите длинный шарф вдвое, чтобы его концы совпали. Держа в одной руке два конца шарфа, а в другой – образовавшуюся петлю, положите шарф на шею. Протяните концы сквозь петлю и затяните настолько, насколько вам нравится. Можно задрапировать свободные концы на плече или оставить их висеть спереди.
Строгий: сложите квадратный или прямоугольный платок треугольником. Уложите так, чтобы один острый конец лежал на груди, а два других заведите за шею, перекрестите и верните вперед. Завяжите их над большим треугольником квадратным узлом и заправьте концы. Свободный угол платка можно заправить в блузку или джемпер или слегка подтянуть к плечу.
Vielle dame (пожилая леди): сложите платок треугольником. Один угол набросьте на плечо, два других завяжите на втором плече квадратным узлом.
«ГОСПОЖА БОВАРИ» Гюстав Флобер
Даже если вы прочли ее в школе, перечитайте снова. Безграничное отчаяние Эммы Бовари сравнивается – нить к нити, цвет к цвету – с эстетикой ее существования: с одеждой, домом, едой, садом. «Чувственное наслаждение роскошью отождествлялось в ее разгоряченном воображении с духовными радостями, изящество манер – с тонкостью переживаний» (Перевод Н. Любимова.) Бедная пресыщенная и неудовлетворенная Эмма.
Писательница Эрика Йонг послала мадам Б. этот французский воздушный поцелуй: «Если Эмма Бовари со всем ее самообманом все еще трогает наши сердца, то лишь потому, что она хочет чего-то настоящего и важного, хочет, чтобы ее жизнь обрела смысл и величие». Очень, очень по-французски.
Глава третья
Сердце
Мои американские подруги часто с первого же дня демонстрировали взрыв сестринских чувств. Но во французском словаре вы даже не найдете такое понятие, как «сестринские чувства». Поэтому мое знакомство с Мари – вход в ее ближний круг, знание ее интимных тайн – было похоже на переход без компаса по неизведанной земле. Как истинная француженка, Мари вначале ничего не открывала – ни единого намека на то, кто она и как живет. Все составляющие ее личности, включая естественные функции организма, которые мы, американки, выставляем напоказ, были под замком. Наше знакомство произошло в ее загородном доме. Мы приготовили импровизированный ланч с простым вином и сыром. Мы не болтали о пустяках, но и ни о чем серьезном не говорили. Мари и я были как два спутника на одной орбите (наши мужья работали вместе, поэтому-то наши жизни и пересеклись), и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем Мари стала раскрываться в той степени, в какой это мгновенно сделала бы американка. На самом деле на это ушло два года: наши дети росли вместе, и много бутылок изысканного вина из их восхитительно сырого подвальчика было выпито за многочисленными долгими ужинами, прежде чем Мари наконец склонилась ко мне и предварила свою речь словами «Пожалуйста, никому не рассказывай то, что я сейчас тебе скажу…». В этот момент мы стали настоящими подругами. Возникло таинственное волнение; невидимое, но мощное притяжение превратило двух отдельных существ в сестер a la française. И именно этот долгий процесс выдержки, сформированный ее чувством истории и личными приоритетами, отличает почти все ее взаимоотношения и делает понятной природу ее сердца.
Ты/Вы
Во многих ситуациях я видела, как француженки избегают прямо говорить «вы» или «ты», обращаясь к кому-то, чтобы не ошибиться. Вот такую деликатную и иногда старательно учтивую роль выполняет язык в жизни Франции. Поэтому не удивительно, что то, как француженка организует все свои взаимоотношения, заложено в самой природе языка. Еще с рождения она учится сохранять хрупкий баланс между формальным vous и неформальным tu. Это включает в себя умение составить мнение о человеке, оценить его социальный статус, соблюсти приличествующий в данных обстоятельствах этикет, решить, о чем следует и о чем не следует с ним говорить, нащупать невидимые границы, соединяющие и разъединяющие людей, и как следует подумать, прежде чем что-то сказать – и все это за долю секунды. Не удивительно, что она так уравновешенна. Соблюдая дистанцию и протокол (vous) или переходя к фамильярной болтовне на личные темы (tu), француженка управляет своими взаимоотношениями с врожденной осмотрительностью и благоразумием.
В vous воплощены история, святость и мораль. В нем одновременно и великое, благородное чувство порядка, и четко определенная социальная иерархия, где каждый занимает свое место, ясные и уважительные границы, которые определяют, где вы должны остановиться, а ваш собеседник – продолжить. (То же относится и к именам: вы прежде всего мадам или мсье, и только потом – Бетти или Боб.) Существует даже почти неизменный способ закончить письмо, сохраняющийся и по сей день: Veuillez agréer Madame/Monsieur, l’expression de mes sentiments les plus distingués. – «Мадам/Мсье, пожалуйста, примите заверения в моих самых искренних чувствах». (Просто написать «С уважением»? Даже и не думайте.)
В стародавние времена существовал жесткий протокол, устанавливавший формальные границы между индивидами. В наши дни французское общество гораздо свободнее, но строгие правила все же есть.
КОМУ ГОВОРИТЬ «ВЫ»
– Вашим родственникам со стороны мужа (возможно, всегда).
– Вашему боссу. (Впрочем, это зависит от сферы деятельности. Во многих профессиях переход на «ты» происходит почти моментально.)
– Некоторым из коллег и клиентов. (Переход от «вы» к «ты» на рабочем месте зависит от бесчисленных социальных аллюзий и нюансов.)
– Учителям, администраторам, чиновникам и всем, кто обладает большей бюрократической властью, чем вы.
– Всем остальным: всем и каждому, с кем вы незнакомы, или тем, кого ежедневно встречаете – от новых клиентов до продавцов в магазине.
– Вашим родителям: этот обычай все еще сохраняется в некоторых семьях с буржуазными традициями.
КОМУ ГОВОРИТЬ «ТЫ»
– Друзьям.
– Членам семьи (за исключением родственников мужа).
– Детям.
– Некоторым из коллег.
– Любому, кто заслуживает презрения (неуважительное использование неформального «ты» – само по себе оскорбление).
Несмотря на то, что язык стал менее формальным, француженка не может не уважать границы vous: после почти пятнадцати лет уговоров («Пожалуйста, перейдем на «ты», – упрашивает мой муж) девушка нашего племянника просто не может обратиться к нему никак иначе, чем используя формальное «вы». Она знает, что неформальное tu может быть слишком рискованным, а вот с vous у нее не будет никаких проблем.
Как у американки, у меня был carte blanche на ошибки в обращениях. Но если вначале я неловко пыталась сообразить, к кому обращаться на «вы», к кому на «ты», и ужасно сердилась на тех, кто называл меня Madame, то позднее я стала ощущать определенный комфорт в уважительном расстоянии и анонимности формального языка. Он устанавливал границы. Создавал чувство приватности. Как небольшой дорожный указатель для определенных людей, который так деликатно гласил: «Не входить». Мне было настолько комфортно, что, когда я услышала, как кто-то зовет меня по имени, после долгих лет, в течение которых ко мне обращались просто «мадам», я почувствовала, что это какое-то вторжение в мое личное пространство, и даже вздрогнула.
Поделиться книгой: