Сознание и медитация: новая надежда, новое утешение

Однажды произошла такая история. Один человек получил письмо от своего семейного врача, это было приглашение на свадьбу его дочери. Но врач по привычке написал в своей обычной манере, и этот человек не смог его прочитать. Он подумал, что лучше всего будет поступить так: «Я пойду к аптекарю, потому что это может быть что-то важное, если же я пойду прямо к врачу, он подумает, что я вообще неграмотный. Так что лучше уж будет пойти к аптекарю».

Он пошел к аптекарю и дал ему письмо, чтобы тот его прочел. Аптекарь исчез с письмом и через десять минут вернулся с двумя бутылями. Человек сказал: «Что вы делаете? Это был не рецепт, а письмо».

«Боже мой! – воскликнул аптекарь. – Это было письмо?» Но он подумал, что жених и невеста – это две бутыли. Поэтому он приготовил какую-то микстуру и принес ее в двух бутылях.

Будда протестовал против санскрита и использовал пали. На языке пали дхьяна – это джхана. Джхана дошла до Китая и превратилась в чан. У них не было другого слова, поэтому они взяли это, но в каждом языке свое произношение – оно стало чан. Когда оно дошло до Японии, то превратилось в дзен, но это дхьяна – все то же слово. И мы используем слово «медитация» в значении «дхьяна», так что это не медитация на что-то.

В английском языке медитация – это нечто среднее между концентрацией и созерцанием. Концентрация точечна, у созерцания широкая сфера, а медитация – это часть этой сферы. Когда вы созерцаете определенный предмет, и есть несколько вещей, требующих большего внимания, тогда вы медитируете. Вот что в английском языке означает медитация: концентрация и созерцание – это два полюса, медитация находится точно посередине. Но мы не используем это слово в его английском смысле, мы придаем ему совершенно новое значение. Я расскажу вам одну историю, которая мне всегда очень нравилась, она пояснит, что такое медитация.

Трое приятелей отправились на утреннюю прогулку. Они увидели буддийского монаха, стоящего на холме, и от нечего делать стали обсуждать, чем он занимается. Один сказал:

– Насколько я отсюда вижу, он кого-то ждет. Может быть, его друг отстал, и он его дожидается.

Второй возразил:

– Глядя на него, я не могу с тобой согласиться, потому что, когда кто-нибудь ждет отставшего друга, время от времени он оглядывается, чтобы посмотреть, пришел тот или нет, и сколько нужно еще ждать. А этот человек не оглядывается – он просто стоит. Не думаю, что он кого-то ожидает. Мне кажется, что у этих буддийских монахов есть коровы.

В Японии монахи держат корову ради молока для утреннего чая, иначе рано утром придется ходить и просить как подаяние чашку чая. А дзенские монахи пьют чай по крайней мере пять-шесть раз в день: это почти что духовная практика, потому что чай придает бодрости, повышает бдительность, осознанность; поэтому в монастыре и держат корову.

Он сказал:

– Мне кажется, что его корова потерялась, наверно, ушла куда-нибудь пощипать травку, а он просто ее ищет.

Третий приятель сказал:

– Я не согласен, потому что, когда кто-нибудь ищет корову, он не стоит как истукан. Он ходит туда-сюда и смотрит вокруг. А этот даже голову не повернет. Да что голову – у него даже глаза полуприкрыты.

Они подошли к монаху уже настолько близко, что могли видеть его довольно отчетливо. Тогда третий человек сказал:

– Похоже, вы не правы. Я думаю, что он медитирует. Но как мы решим, кто из нас прав?

– Нет проблем. Мы уже близко к нему подошли. Подойдем к нему и спросим.

Первый человек спросил монаха:

– Вы ожидаете отставшего друга?

Буддийский монах открыл глаза и произнес:

– Ожидаю? Я никогда ничего не ожидаю. Ожидание чего бы то ни было противоречит моей вере.

– Бог с ним, с этим ожиданием! Просто скажите мне – вы кого-нибудь ждете?

– Моя религия учит, что нельзя быть уверенным даже в следующей секунде. Как я могу ждать? Где время на то, чтобы ждать? Я не жду.

– Ладно, не ожидаете, не ждете – я не знаю вашего языка. Просто скажите мне, от вас отстал друг?

– Опять вы за свое. В этом мире у меня нет ни друзей, ни врагов – потому что все они неразделимы. Нельзя отделить одних от других. Разве вы не видите, что я буддийский монах? У меня нет друзей, у меня нет врагов. Так что, пожалуйста, не беспокойте меня и идите своей дорогой.

Второй приятель подумал: «Теперь есть надежда, что я прав». Он сказал:

– Именно это я ему и говорил: «Ты несешь чушь! Он не ожидает и не ждет – он буддийский монах, у него нет ни друзей ни врагов». Вы правы. Мне кажется, что ваша корова потерялась.

Монах ответил:

– Вы еще глупее, чем первый. Моя корова? Буддийский монах ничем не владеет. А зачем мне искать чужую корову? У меня нет никакой коровы.

Второй приятель очень смутился и не знал, что и сказать.

Третий подумал: «Теперь остается только то, что я сказал». Он произнес:

– Я вижу, что вы медитируете.

Монах ответил:

– Чепуха! Медитация – это не действие. Нельзя медитировать, медитацией можно только быть. Скажу вам честно, ребята, чтобы не морочить вам голову – я просто ничего не делаю. Стою и ничего не делаю – есть возражения?

Они ответили:

– Нет, возражений нет, просто в этом нет никакого смысла – стоять и ничего не делать.

– Но в этом как раз и состоит медитация: сидеть и ничего не делать – ни телом, ни умом.

Как только вы начинаете что-нибудь делать, вы тут же впадаете либо в созерцание, либо в концентрацию, либо в действие, но при этом вы удаляетесь от центра. Когда вы совсем ничего не делаете – ни физически, ни ментально, ни на каком другом уровне, – когда вся деятельность прекращается, и вы просто есть, – это и есть медитация. Вы не можете ею заниматься, не можете ее практиковать, ее необходимо просто понять.

Как только у вас появляется время просто быть, отбрасывайте все делание. Мышление – это тоже делание, концентрация – это тоже делание, созерцание – это тоже делание. Даже если всего одну минуту вы ничего не делаете и просто находитесь в своем центре в полном расслаблении – это медитация. И как только вы научитесь этому, вы сможете оставаться в этом состоянии, сколько захотите; в конце концов, вы сможете пребывать в нем круглосуточно.

Как только вы узнаете, каким образом ваша сущность может оставаться безмятежной, тогда постепенно вы сможете совершать какие-то действия, осознавая при этом, что ваша сущность остается невозмутимой. Это вторая часть медитации. Сначала научиться просто быть, а затем научиться совершать небольшие действия: мыть пол, принимать душ, но оставаясь при этом центрированным. Затем можно начать совершать сложные действия.

Например, я разговариваю с вами, но моя медитация не нарушается. Я могу говорить, говорить и говорить, но в центре меня нет ни малейшего движения, там безмолвие, абсолютная тишина.

Таким образом, медитация не против действия.

Она не означает, что вы должны убегать от жизни.

Она просто учит вас новому образу жизни.

Вы становитесь центром циклона.

Ваша жизнь продолжается, она становится гораздо интенсивнее – в ней появляется больше радости, больше ясности, больше проницательности, больше творчества – тем не менее, вы сохраняете отрешенность, вы просто наблюдатель на вершине холма, видящий все, что происходит вокруг.

Вы не делатель, вы – наблюдатель.

В этом и состоит весь секрет медитации – вы становитесь наблюдателем. Делание продолжается на своем собственном уровне – это не проблема. Рубка дров, черпание воды из колодца… Вы можете делать все свои маленькие и большие дела; не разрешается только одно: вы не должны терять своей центрированности.

Осознанность, бдительность должны оставаться абсолютно ясными, не затуманенными.

Медитация – очень простое явление.

Концентрация – это очень сложно, это утомительно, потому что вы все время должны себя принуждать. Созерцание проще, потому что у вас есть чуть больше пространства для движения. Вы не протискиваетесь сквозь узкое отверстие, которое становится все уже и уже.

Концентрация обладает тоннельным видением. Вы когда-нибудь смотрели сквозь тоннель? С той стороны, с которой вы смотрите, он большой. Но если тоннель две мили длиной, его противоположная сторона – всего-навсего маленькое кругленькое пятнышко света; чем длиннее тоннель, тем меньше его противоположная сторона. Чем крупнее ученый, тем длиннее тоннель. Он должен сосредотачиваться, а сосредоточение всегда требует большого напряжения.

Концентрация – это не естественное состояние ума.

Ум – бродяга. Ему нравится передвигаться с одной вещи на другую.

Его всегда возбуждает все новое.

В концентрации ум почти как в тюрьме.

Во время второй мировой войны – я не знаю, почему – места, где держали заключенных, стали называть «концентрационными лагерями». В это название они вкладывали свой собственный смысл: они привозили самых разных заключенных и концентрировали их в одном месте. Но концентрация, на самом деле, это стягивание всей энергии тела и ума и направление ее в сужающееся отверстие. Это утомительно. При созерцании есть больше пространства для движения и игры, но все равно это пространство ограниченно, а не безгранично.

Медитация, согласно моему видению и моей религии, имеет в своем распоряжении все пространство, все существование. Вы – наблюдатель, вы можете видеть всю сцену. Не надо прилагать усилия, чтобы на чем-либо сконцентрироваться, не надо прилагать усилия, чтобы что-либо созерцать. Вы ничего этого не делаете, вы просто наблюдаете, просто осознаете. Это навык. Это не наука, не искусство, не ремесло, а навык.

Итак, вам нужно просто постоянно играть с этой идеей. Сидя в ванной, поиграйте с этой идеей, представьте, что вы ничего не делаете. И однажды вы будете удивлены: это случится в процессе игры – потому что это часть вашей природы. Нужно только поймать правильный момент… Никогда не знаешь, когда наступит правильный момент, когда представится удобный случай, так что просто продолжайте играть.

Как-то раз Генри Форд заявил: «Своим успехом я обязан лишь тому, что в правильное время ухватился за правильную возможность. Люди думают о возможности либо в будущем – за нее нельзя ухватиться – либо в прошлом. Когда она уходит, и остается лишь пыль на дороге, тогда люди осознают, что возможность ушла».

И кто-то спросил: «Но если вы не думаете о возможности в будущем, и если вы не думаете об упущенной возможности, как можно за нее ухватится, когда она представляется? Ведь нужно быть готовым». Он ответил: «Не готовым. Просто нужно постоянно прыгать. Никогда не знаешь, когда она появится. Когда она появляется – просто хватай ее!»

В словах Генри Форда кроется потрясающий смысл. Он сказал: «Нужно постоянно прыгать. Не ждать, не беспокоиться, появится возможность или нет, – просто постоянно прыгать. Никогда не знаешь, когда она появится. Когда она появляется, набрасывайся на нее и хватай. Бессмысленно все время смотреть в будущее: „Когда появится эта возможность?..“ Будущее непредсказуемо. Если ждать, думая: „Когда она появится, я за нее ухвачусь“, то к тому времени, когда ты осознаешь, что она появилась, ее уже не будет. Время бежит так быстро, остается лишь пыль. „Лучше забыть о возможностях и просто научиться прыгать, и тогда, когда бы они ни появились…“»

Вот что я хочу вам сказать: просто постоянно играйте с этой идей. Я использую слово «играть», потому что я не серьезный человек, и моя религия не серьезная. Просто постоянно играйте – у вас ведь достаточно для этого времени.

В любое время – лежа в постели, если не спится, поиграйте с этой идеей. Зачем беспокоиться о сне? – он придет сам собой. Ничего нельзя сделать, чтобы его вызвать; его нет – так зачем беспокоиться? Забудьте о том, чего у вас нет. У вас есть этот момент, почему бы им не воспользоваться? Лежа в постели в холодную ночь, нежась под теплым одеялом, просто поиграйте с этой идеей. Не надо садиться в позу лотоса. В моей медитации вам не надо себя мучить.

Если вам нравится поза лотоса – хорошо, можете сидеть в ней. Но в Индию приезжают люди с Запада, и у них уходит шесть месяцев на то, чтобы научиться сидеть в позе лотоса, при этом они так мучают себя. Они думают, что когда они научились позе лотоса, они чего-то достигли. Вся Индия сидит в позе лотоса – и никто ничего не достиг. Просто для них естественно сидеть в такой позе. В холодной стране, чтобы сесть, нужен стул, потому что нельзя сидеть на земле. В жаркой стране кому нужен стул? Ведь можно сидеть где угодно.

Не нужно ни специальной позы, ни специального времени. Есть люди, которые думают, что есть специальное время. Но не для медитации, для нее подходит любое время – только нужно быть расслабленным и игривым. А если медитация не происходит, не надо огорчаться, ничего страшного… Потому что я не говорю вам, что она произойдет сегодня или завтра, или через три месяца, или через полгода. Я не внушаю вам никакой надежды, потому что это создаст в вашем уме напряжение. Она может произойти когда угодно, а может и вовсе не произойти – все зависит от того, насколько вы игривы.

Просто начните играть – почему бы не поиграть в ванной, когда вы ничего не делаете? Стоя под душем, вы ничего не делаете: душ сам делает свою работу. Вы просто стоите, в течение этих нескольких минут попробуйте поиграть. Когда вы идете по дороге, ходьба может выполняться телом, вы не нужны: ноги идут сами. В любой момент, когда вы можете почувствовать себя расслабленными, ненапряженными, играйте с идеей медитации так, как я вам объяснил. Просто будьте безмолвны и центрированы в себе, и в один прекрасный день… а дней всего семь – так что не волнуйтесь!

Итак, в понедельник, во вторник, в среду, в четверг, в пятницу, в субботу или, по крайней мере, в воскресенье – в один из этих дней это случится. Просто наслаждайтесь идеей и играйте с ней как можно чаще. Если ничего не произойдет, – я вам ничего не обещаю, – очень хорошо: вы получили удовольствие. Вы поиграли с идеей, вы дали ей шанс.

Продолжайте давать ей шанс. Генри Форд сказал: «Постоянно прыгайте, и когда шанс появится, набрасывайтесь на него». Я говорю прямо противоположное: постоянно давайте шанс медитации, и когда придет подходящий момент и вы будете действительно расслабленны и открыты, она на вас набросится.

А как только медитация набросится на вас, она уже больше никогда вас не покинет.

Ни в коем случае.

Так что подумайте как следует, прежде чем начнете играть!

Как на самом деле работает медитация? Как можно достичь постоянного медитативного состояния? И как с медитацией связана практика кундалини?

Медитация – это приключение, приключение в области неизвестного – величайшее приключение, которое может произойти с человеческим умом. Под приключением я имею в виду нечто, к чему нельзя подготовиться. Прежде всего, ничего не известно заранее. Пока не познаешь медитацию, невозможно знать, что это такое. Все сказанное в конечном итоге ничего не значит – истина остается невысказанной. Многое было сказано, многое было сказано ни о чем, но в том, что касается истины, не было вымолвлено ни единого слова.

Пока не познаешь медитацию, невозможно знать, что это такое. Но кое-что о ней все-таки можно сказать. Сказанное никогда не будет сутью и не может ею быть. Природа медитации такова, что это невозможно. Нельзя сказать: «Вот это – медитация». Все, что можно сказать, это то, что это не медитация, и это не медитация, и то не медитация. Все остальное – медитация. И об этом остальном ничего нельзя сказать.

На то есть множество причин. Медитация – это нечто большее, чем ум. Она не есть нечто, происходящее в уме. Медитация – это нечто, что происходит с умом, но не в уме, иначе ум был бы способен дать ей определение, он был бы способен знать ее и понимать. Медитация – это нечто, происходящее не в уме, а с умом. Она случается, как смерть случается с жизнью. Смерть никогда не случается в жизни, она случается с жизнью.

Медитация для ума – это то же самое, что смерть для жизни. Можно сказать, что медитация – это более глубокая смерть; не физическая, а психическая. Чем глубже смерть, тем больше вероятность возрождения. После физической смерти вы возрождаетесь физически. Что касается вашей сущности, с ней ничего не происходит, совершенно ничего. Вы остаетесь прежними, такими же, как и были.

Чем глубже смерть, тем глубже воскрешение. Если вы умираете психологически, если умирает ваш ум, тогда вы возрождаетесь. И это возрождение не просто физическое возрождение, потому что при физическом возрождении происходит замена тела: новое тело замещает старое. Но при ментальной, психической смерти ум не заменяется. Сознание остается без ума.

Итак, медитация – это сознание без ума, открытое небо без окружающих его стен. Мы можем разрушить стены этого дома, но не эту комнату, потому что «комната» означает не что иное, как ограниченное стенами пространство. Теперь комната будет неограниченным пространством. Комната будет здесь под открытым небом. Разумеется, она больше не будет восприниматься как комната, потому что теперь ее нельзя будет обозначить: она стала одним целым с небом. Но комната здесь, и в большей степени, чем была раньше, только нет стен. Так что, если определить комнату как «пространство», пустоту между стенами, тогда и без стен комната все еще остается комнатой. Она становится больше, она становится безграничной.

Итак, когда умирает ум, – когда я говорю «умирает ум», я имею в виду только стены ума, – пустота между стенами остается, она становится больше. Это сознание. Обратите внимание на различие. Я называю пустоту внутри сознанием, а стены вокруг – умом. Можно сказать и так: ум с маленькой буквы умирает, Ум с большой буквы продолжает жить. Теперь это уже не ваш ум, он не может быть вашим. Если стены снести, эта комната не будет умом. Сама комната останется, но она не будет умом, потому что ум может быть только ограничением, только стенами. Эта абсолютная пустота не может быть умом. Итак, ум с маленькой буквы умирает, а Ум с большой буквы появляется, вы исчезаете. Вас не заменяет какой-нибудь другой ум, вы вообще не заменяетесь.

Таким образом, медитация – это тонкая смерть, глубокая смерть вашего «Я», вашего ума, вашего эго – всего, что определяет ваши границы. Но то, что внутри, остается. Это чистое сознание.

Итак, прежде всего, стены ума, умственные процессы – это не медитация, это преграды. Что такое стены ума? Как ум определил себя? Как он стал ограниченным? Где границы, где стены, отделившие ум от Ума?

Есть три вещи. Первая – память. Это большая часть ума. И это долгосрочная память: она простирается на все бесчисленные жизни, которые вы прожили. Ум накапливает все – не только то, что вы собираете сознательно. Когда вы спите, ум собирает. Даже когда вы в коме, без сознания, ум собирает. Ум собирает постоянно. Ничто не ускользает от него. Бессознательный ум – это Великая Китайская стена воспоминаний, очень-очень длинная стена.

Память – не только часть вашего мозга, на самом деле она часть каждой клеточки вашего существа, каждой клеточки вашего тела. Вот почему вас начинают создавать двадцать четыре хромосомы мужчины и двадцать четыре хромосомы женщины. У них есть встроенная память, встроенная программа. Когда-нибудь уже с первого дня вашего появления в материнской утробе мы будем знать, какой формы у вас будет нос. Новая яйцеклетка укажет, какие у вас будут глаза, сколько лет вы проживете, насколько вы будете эгоистичны и насколько умны.

Такая на вид простая клетка является такой же сложной, как и вы. Она – память всего рода. Она содержит в себе коллективный ум. И затем ваша душа, эго и ум проникают в нее. Таким образом, у вашего тела – своя память, а у вашего ума – своя. Вы – перекресток ума со множеством воспоминаний и тела со множеством воспоминаний всего рода, всего коллективного ума. Память тела сильнее памяти ума. Поэтому вы всегда становитесь ее жертвой. Что бы вы ни думали, в определенный момент тело побеждает. Ваш ум – ничто по сравнению с телом, потому что тело обладает родовым умом. Вот почему все религии попадают в ловушку, когда начинают бороться с телом. Его нельзя побороть. И если вы начнете с ним бороться, вы лишь впустую потратите свою жизнь.

Нельзя побороть тело, потому что на самом деле оно – род, и не только род, но и история всего сущего, которое продолжает в вас жить. Все, что существовало ранее, продолжает жить в вашем теле. Ваше собственное «Я» содержит в себе все. Вот почему ребенок в материнской утробе должен пройти все стадии, которые проходил человек в процессе эволюции.

Девять месяцев в материнском лоне – это вся эволюция в сжатом виде. Человек зарождается как амеба, первая примитивная клетка. Он зарождается точно в такой же среде, как и амеба, – в морской воде. В материнском лоне такие же химические условия, как и в морской воде. Внутриутробная жидкость, в которой плавает клетка, состоит точно из таких же компонентов, что и морская вода.

В утробе эволюция начинается заново. Разумеется, это эволюция в миниатюре. Но все должно начаться вновь, потому что у клетки есть память, и иначе она не может функционировать. Она снова пройдет такой же процесс развития, но за короткий срок. Амебе понадобились миллионы лет, чтобы выйти из моря на сушу. Этой клетке, этой яйцеклетке понадобится неделя. Но за эти семь дней произойдет та же эволюция, с теми же стадиями, что происходила в течение миллиона лет, – только в сжатом виде. Эти девять месяцев – сжатая эволюция; и у клетки есть своя встроенная программа.

Так что в некотором роде ваше тело – это вся эволюция. На очень сжатом атомном уровне тело обладает своей памятью. Тот, кто желает или стремится пребывать в медитации, прежде всего, должен понять память своего тела, свою физиологическую память. Не боритесь с ней. Если вы начнете борьбу, вы сделаете неправильный шаг. Вы будете становиться все более и более беспокойными. Начните сотрудничать – другого выхода нет. Позвольте телу быть совершенно непринужденным. Не создавайте конфликта между вами и телом. По-настоящему бороться нужно не с телом, не с памятью тела, а с памятью эго – с вашей психикой, с вашим умом. А это другое, совершенно другое. Так что не боритесь с телом.

Когда мы боремся с телом, у нас нет времени бороться с умом. И если мы начинаем бороться с телом, эта борьба будет длиться вечно. Она приведет к самоубийству, к разрушению, она посеет семена своего собственного поражения. Поражение неизбежно: одна клетка борется со всем человечеством, со всем сущим – это безнадежно.

Так что не принимайте память тела за свою собственную. Например, голод – это память тела. Можно бороться с ним, но победить его будет очень трудно, очень тяжело, практически невозможно. Если вы победите, победа будет вашим полным поражением, потому что, если вы сможете одержать победу над голодом, вы покончите самоубийством. Через девяносто дней вы будете мертвы. Даже тело вам не подскажет, что его пора кормить. Так что хорошо, что вы не можете победить голод, в противном случае вы совершите самоубийство. Тогда между вами и памятью вашего тела не будет моста. Это единственный способ победить, но на самом деле вы не победите, а убьете себя.

Итак, есть методы, посредством которых можно разрушить мост между вами и вашим телом. Существует очень много методов хатха-йоги, при помощи которых можно разрушить этот мост. Тело, не умолкая, кричит: «Голод, голод, голод…» Но вы не слышите, мост разрушен. Тело продолжает взывать к вам, но вы не знаете об этом, вы перестаете его чувствовать. Никогда не практикуйте ничего, что делает ваше тело или вас нечувствительными, потому что медитация – это тотальная чувствительность.

Когда вы станете медитативными, ваше тело станет очень чувствительным – сейчас вы даже и представить себе не можете, какими чувствительными могут быть органы вашего тела. Мы никогда не слышим вполне отчетливо, никогда не видим вполне ясно – всегда лишь наполовину. Вы идете по саду, кажется, что вы смотрите – но вы только смотрите, вы не видите. Вы боролись с глазами – глаза стали нечувствительными. Вы боролись с телом – тело стало нечувствительным.

Вся культура против тела – вся культура, где бы то ни было: на Востоке или на Западе – без разницы. Культура, возникшая на этой планете, в каком-то смысле, поражена болезнью. Она против тела, а тело – это великая тайна. Если вы идете против тела, тогда в некотором отношении вы идете против вселенной: тело – вселенная в миниатюре. Ваша связь со вселенной, мост, соединяющий вас и вселенную, ваши инструменты восприятия вселенной – все это находится в теле. Ваше тело – связующее звено.

Поэтому не боритесь с телом. Всегда проводите четкое различие между памятью тела и памятью ума. Голод – это память тела, и вам это может быть известно. Но у ума есть и своя память. Она не относится к существованию, более того, для выживания она совершенно бесполезна. Память тела необходима для выживания, и это главное различие. Если вы отрицаете память тела, если вы боретесь с ней, то вы не выживете. Но психологическая память абсолютно бесполезна для выживания. Она – просто скопление мусора, нечто, что необходимо выбросить, если его накопилось слишком много. Вы лишь обременяете себя этой памятью. А память ума – очень долговременная.

Когда вы гневаетесь, есть два варианта: это либо гнев тела, либо память ума. Необходимо проводить четкое различие между ними. Если ваш гнев способствует выживанию, если без него нельзя выжить, тогда он – орудие тела. Но если ваш гнев не способствует выживанию, тогда он просто механическое повторение – привычка ума. Тогда это память ума. Вы так часто гневались, что это вошло у вас в привычку. Когда вас кто-нибудь просто толкает, он нажимает на кнопку, и вы снова впадаете в гнев. Осознавайте это.

Телесный гнев человека, который никогда не гневается ментально, по привычке, по-своему прекрасен. Он никогда не будет казаться безобразным. Он всего лишь означает, что человек жив, а не мертв. Но чем больше вы гневаетесь по привычке, тем слабее становится ваша способность гневаться телесно, и ваш гнев будет просто уродлив. Он вам ничего не даст и будет лишь беспокоить вас и окружающих.