Помоги проекту - поделись книгой:
Я понимал, что стараюсь, и понимал – мне есть ради чего стараться и соблюдать диету, поэтому и боролся с удвоенным энтузиазмом. Потеря веса, кроме того, помогала мне лучше сосредоточиться, я делался внимательнее. Чем больше я качался, тем лучше потом боролся. Чем сосредоточеннее я выполнял силовые тренировки, тем сосредоточеннее был и на мате, в поединке с противником. Да, конечно, суровая самодисциплина и самопожертвование – без них в спорте никак, но от них получаешь огромное удовлетворение и прилив сил. Понимаешь, что целыми днями тренируешься ради шестиминутного матча, но это заставляет тебя стараться еще больше. И в итоге борешься так, будто от этого зависит вся твоя жизнь.
Думаю, стоит опровергнуть распространенный предрассудок и лишний раз сказать, что сброс веса – это не плохое занятие и не плохая цель. Вокруг спортивной борьбы сложилась уйма мифов, большая часть которых – полнейшая чепуха. Мне постоянно приходится развенчивать эти мифы, когда непосвященные задают мне вопросы про режим, тренировки и диету борца. Один из самых распространенных мифов – что борцам якобы приходится очень сильно худеть, и они вынуждены пользоваться бесчеловечными методами. Какая чепуха! Мы все делаем по науке и очень аккуратно. Экстремальное похудение – такая же ерунда, как якобы повальный стригущий лишай и другие грибки в среде борцов, и как слухи о том, что мы жестоко ломаем друг другу кости и расплющиваем уши, а потом глохнем.
Признаюсь, в восьмом классе я и правда переболел грибком, лишаем, подхватив их где-то в спортзале. Этот вид грибка выглядит как комариные укусы на коже. У меня он завелся на затылке, так что я немножко облысел – но проплешина была с маленькую монетку, не больше. Потом я пролечил лишай, волосы выросли опять, и больше я лишай не подхватывал. Я так боялся вновь им заболеть, что просто помешался на чистоте и гигиене. И с тех пор после тренировки немедленно спешил в душ и мылся как одержимый.
Что касается расплющенных ушей – их еще называют «боксерскими ушами» – то тут домыслов тоже больше, чем правды. Ушная раковина, ее хрящевая ткань во время поединка действительно может деформироваться определенным образом, хрящ отрывается, но потом формируется рубцовая ткань, хрящ заживает. В нашем мире, мире спортивной борьбы, «боксерские уши» – своего рода знак преданности своему делу, самопожертвования ради победы, орден Настоящего Борца, признак того, что попусту задирать обладателя Боксерских Ушей не стоит. Конечно, обычные люди воспринимают эту деталь внешности иначе. Они верят любым домыслам, даже совершенно фантастическим. Помню, я как-то в шутку сказал одной девушке, что «боксерские уши» – это заразно. На самом деле, конечно, нет. Но шлемы мы надеваем именно, чтобы уберечь голову и уши.
Еще меня часто спрашивают, почему борцы носят комбинезоны. Тут прежде всего важна функциональность спортивной одежды, ведь она должна быть удобна в бою. Это не парадная олимпийская униформа команды, как вы понимаете, главное – не красота, а удобство. Потому-то наши комбинезоны так похожи на гимнастические трико. Традиционный комбинезон из латекса выглядит как соединенные вместе трусы и майка. Он облегает тело и страхует тебя и противника от возможных переломов, потому что нет риска, что пальцы рук или ног зацепятся за ткань. Поскольку я выступаю в самой нижней весовой категории, люди иногда думают, будто я и комбинезон ношу маленький, но, хотя руки и ноги у меня от рождения укороченные, торс-то как у нормального накачанного парня весом в 80–90 кг, и размер комбинезона соответствующий. Сейчас некоторые борцовские команды стали понемногу отказываться от комбинезонов, заменять их велосипедной спецодеждой или чем-то еще.
Иногда у спортивной борьбы возникает скверная репутация, потому что ее неправильно понимают и воспринимают. Кому-то кажется ужасным и неприемлемым, что два человека считают возможным идти на риск взаимных телесных повреждений – и все ради того, чтобы доказать себе и миру свою силу и ловкость, проверить, как они в буквальном смысле слова выкручиваются из сложного положения. Не понимая благородства и красоты спортивной борьбы, такие горе-критики ругают ее за «варварскую жестокость», но они не знают и не видят главного: спортивная борьба преподает важные уроки, она способна многому научить и закаляет не только тело, но и дух. Спортсмен-борец выстоит в тяжелые времена и в сложной житейской ситуации. Непосвященные люди не понимают, что спортивная борьба – это такое же боевое искусство, как, допустим, каратэ. В ней тоже есть ученики и учителя, есть преемственность, есть отношения наставника-мастера и начинающего, а это очень важно. Кроме того, спортивная борьба доступна и детям, и взрослым, и каждый может учиться ей в своем темпе, как это происходит и в других боевых искусствах.
Напомню, что спортивная борьба – один из древнейших видов спорта, один из пяти, которые изначально входили в Олимпийские игры. Больше того, упоминания о борьбе прослеживаются даже в Библии. Помните главу о том, как Иаков «стоял в ночи» и боролся с Богом, воплотившимся в ангеле, и когда победил в поединке, получил новое имя – Израиль? (Быт. 32 : 27,28.) Правда, на том поединке не было ни публики, ни судей, но все-таки это самое первое упоминание о спортивной борьбе.
Спортивная борьба была известна еще у древних греков, на Олимпийских играх она была частью так называемого Панкратиона, единоборства, то есть считалась одним из пяти способов проверить, идеальный ли ты воин. Благодаря своим умениям борцы одолевали противников, которые были намного крупнее и сильнее их. Борьба привлекала желающих делать ставки, и, чтобы избежать путаницы, борцам стали повязывать пояса разного цвета. Легенда гласит, что борцы, которым присвоили белые пояса, вскоре запятнали их своим по́том до желтизны, запачкали зеленой травой и наконец зачернили землей. Так что, чем темнее пояс, тем опытнее борец. Именно поэтому у современных представителей боевых искусств тоже приняты символические цвета поясов, обозначающие степень опытности и силы спортсмена. Я участвую в движении за возвращение этой цветовой системы у борцов, потому что она показывает преданность спортсмена своему делу и потому, что это древняя и благородная традиция.
Из всех видов спорта только борьба и боевые искусства позволяют проявить бойцовский дух. Когда два участника поединка выходят на боксерский ринг или на мат, они осознают, что вышли сражаться. Так что каждый из боевых видов спорта, способных изменить твою жизнь и закалить дух, требует полнейшей отдачи.
Меня совершенно поражает способность Тайгера Вудса сохранять сосредоточенность и упорство на каждом курсе гольфа, который он играет. Хотя гольф и не относится к числу игр, требующих проявления силы в поединке с противником – во всяком случае, не до такой степени, как в спортивной борьбе, – однако Тайгер все равно показывает публике образец стойкости духа и несгибаемости воли, без которых немыслим успех в любой жизненной области. Я уверен, что, если бы он попробовал себя в спортивной борьбе, из него бы получился чемпион, потому что у этого человека правильный подход к спорту.
Для борца один из ключей к успеху и победе – это оптимистичный взгляд на жизнь. Мы просто обязаны быть оптимистами. В нашем распоряжении ограниченный арсенал приемов и движений, поэтому нам необходимо уметь фокусироваться на том, что у нас получается хорошо. На любую критику мы отвечаем тем, что стараемся выполнить движение или прием еще лучше. Нам нельзя вступать с тренером или судьей в споры – можно только стараться исправить ошибку и превзойти себя.
У меня бывало множество случаев, когда мне в буквальном смысле слова не хватало сантиметра до успеха: скажем, я делал рывок к противнику, чтобы повалить его, но не дотягивался и не мог захватить его ногу и притянуть к своему туловищу. В сантиметре от успеха – казалось бы, как обидно! Вот тут-то и нельзя сосредоточиваться на том, что неудача обидна. Наоборот, нужно порадоваться, что тебе оставался всего сантиметр до успеха, и постараться в следующий раз достигнуть его. Я всегда говорю себе: у меня нет оправданий таким неудачам, но сами неудачи рассматриваю как вескую причину трудиться в два раза старательнее. Упорную работу над собой, интенсивные тренировки – все это, как я считаю, дает мне преимущество над противником и потому стоит того, чтобы попотеть и выложиться. Я представляю себе, как старательно тренируются мои противники, и, нарисовав себе эту картинку, делаю все, чтобы тренироваться в два раза больше.
Я никогда не позволяю себе выйти на поединок неподготовленным или в худшем сердечно-сосудистом тонусе по сравнению с противником, потому что не могу себе позволить потерять преимущество. Неважно, каков будет счет в третьем периоде матча, – у меня все равно всегда, при любых условиях остается шанс одолеть противника и положить его на обе лопатки. Всегда остается шанс, чтобы в считанные секунды изменить исход матча, если только постараться как следует и на протяжении всего поединка сохранять упрямство, напор и оптимизм.
Если противник не в состоянии успевать за моим темпом и напором, значит, в процессе матча ему светит настоящая взбучка. С каждой минутой матча, пусть он и длится всего шесть минут, все труднее сохранять концентрацию и напор, однако у меня всегда была счастливая способность делать рывок усилием воли, поэтому даже к концу матча я не бываю вымотанным, а сражаюсь все напористее.
В некоторых отношениях я лишен преимуществ, потому что, например, если противник стоит достаточно далеко, мне тяжеловато за ним гоняться и труднее его повалить. Но я могу привести его в замешательство, наращивая свою скорость и сгоняя его с ковра. Если мой сердечно-сосудистый тонус лучше, чем у противника, то я просто обязан в течение всего поединка держать хороший темп и напор и наращивать их, чтобы превзойти противника напором и интенсивностью нападения. Кроме того, я прилагаю уйму усилий, чтобы быть в отменной технической и умственной форме на протяжении всего матча: мое внимание не ослабевает ни на секунду, поэтому я могу предугадать следующее движение противника, просчитать это движение и нарушить планы противника. Правда, это очень похоже на шахматы? Только дело происходит не на доске, а на мате, и фигуры всего две – противник и я. Шахматисты тоже заранее просчитывают всю последовательность ходов противника и стараются застать его врасплох, сломав его планы.
Скажу и еще об одном своем преимуществе перед остальными борцами. Если против меня выставили парня, который со мной раньше ни разу не сражался, очень может быть и даже наверняка он недооценит меня. Будет считать, что, раз перед ним такой, как я, то серьезной опасности нет. Обычно мой свеженький противник очень быстро расстается со своими иллюзиями – буквально в первую же минуту матча. Но, пока он еще лелеет эти иллюзии, он расслаблен, не сосредоточен всерьез, и это лазейка, которой я обязательно пользуюсь и беру противника, что называется, тепленьким. Пока он удивляется и пока до него доходит, что я вышел на мат не просто покрасоваться, я уже успеваю заработать пару-тройку очков и понять его слабые стороны. Другое дело, если я выйду на бой в паре с борцом, с которым уже имел дело, – тогда он будет заранее готов к тому, что и я сильный и очень даже могу за себя постоять, и тогда он сможет драться со мной на равных. Если же противник еще не ощутил мою силу, он не понимает, что несмотря на свои особенности, я очень верткий, проворный и могу быстро набрать очки, – и он даже не успеет толком отреагировать, а счет уже будет в мою пользу.
Я просто обожаю выходить на бой с самоуверенными незнакомыми противниками. Они-то воображают, будто победа у них в кармане, будто они сейчас положат меня на лопатки, не успею я и глазом моргнуть. А потом наступает этот чудесный момент, когда глаза у них лезут на лоб от изумления: они на своей шкуре ощущают, что я достойный противник, сильный противник, чувствуют мою силу и хватку (спасибо силовым тренировкам!). И вот тут-то они звереют, или теряются, или то и другое одновременно, потому что им нужно быстро соображать, как мгновенно сменить тактику, а я тем временем уже хватаю их за ноги железной хваткой.
Я всегда стараюсь сохранять оптимистичный взгляд на происходящее и не беспокоиться о том, что из-за физических особенностей сталкиваюсь с некоторыми неудобствами и невыгодными моментами. Я компенсирую эти недостатки своей силой. Упорные тренировки позволяют мне драться с противником на равных, даже если мне не по плечу какие-то движения, которые может делать он.
Вот, скажем, из-за укороченных конечностей мне недоступны некоторые виды захватов – мне просто не дотянуться, не хватает длины рук и ног, точнее, я могу ухватить противника, но только при условии, что между нами небольшое расстояние. Если мне попадается сообразительный противник, то он быстро подмечает мое слабое место и старается держаться от меня подальше, чтобы я не мог его сцапать. Еще такой противник обычно смекает, что он может обезопасить себя от моего захвата, если надавит мне на голову и пригнет меня, но надавит вытянутой рукой, держась на безопасном расстоянии от моего туловища и рук и ног. В такие моменты трудно не взбеситься: преследуешь противника по всему мату, а судья сидит себе преспокойно и в ус не дует, и даже не вмешивается, не заставляет противника драться по-настоящему. Строго говоря, когда противник просто ускользает от меня и тем выматывает, это нарушение правил, и судье полагается призвать нарушителя к порядку. Но судьи зачастую смотрят на такие нарушения сквозь пальцы.
Чаще всего мои противники набирают тэйкдауны, то есть получают очки за засчитанное доминирующее положение, надавив мне на голову, пригнув меня и тем самым не давая мне ухватить их. Из этого положения они пытаются зайти мне за спину и сделать захват или опрокинуть меня на мат. Причем они еще идут на хитрость – сначала набирают очко за тэйкдаун, потом позволяют мне вывернуться и теряют очко, потому что я-то получаю очко за эскейп, за благополучное освобождение и за то, что занял позицию сверху. Это хитрый маневр противника: он просто старается сравнять счет, чтобы побыстрее свалить с мата, чтобы поединок не затягивался. Потому что если поединок продлится, то я смогу пустить в ход силу своего торса.
Эту тактику я прозвал «танцевальной» – «шаг вперед и два назад». Очень уж она и правда смахивает на танец, а не на нормальный честный борцовский поединок. Психологически эти вальсы на мате тоже выводят из себя, и тут главное не поддаваться неконструктивной злости. «Танцы» на мате – лишь одно из множества препятствий, с которыми мне приходится иметь дело. Из-за своих физических особенностей я могу как следует ухватить и зажать противника, только когда пускаю в ход подмышку или подбородок, которыми и прижимаю конечность противника к своему плечу. Соответственно, если противник держит дистанцию, увиливает, вертится вокруг меня как юла и уклоняется от тесного контакта, то мне его никак не ухватить и не зажать. Особенно если он норовит зайти мне за спину.
Я советовался с многими тренерами, мы вместе пытались придумать, чем ответить на такую тактику и как заставить противника пойти на сближение, но, если противник проворный, очень сложно предотвратить подобные «танцы». Моя главная тактика – помешать противнику набирать «легкие» очки и заставить его сократить дистанцию. Мне важно добиться, чтобы схватка шла не по периферии мата, а по центру, в непосредственном контакте, где противнику уже от меня не убежать. По-моему, в боксе тоже есть похожая тактика и тоже бывает, что боксер кружит вокруг противника и не входит в тесный контакт.
Раза два я заходил так далеко, что пускал в ход движение, которое мистер Рамос, мой самый мудрый тренер, назвал «западней». Оно заключается в том, что я как бы подставляюсь, сам опускаюсь на мат и даже касаюсь одним плечом мата, чтобы подманить противника. Я провоцирую его, чтобы он напрыгнул на меня и попытался положить меня на обе лопатки. И оба раза это до некоторой степени сработало: мне главное было – чтобы он сократил дистанцию и я мог его ухватить. Но все равно оба раза противник держался настороженно и старался избежать непосредственной схватки со мной. Или же противник понимал, что дело нечисто и, если я сам пригнулся к мату и даже лег на спину и коснулся мата плечом, я не могу так наивно подставляться. Если противник хоть немного соображает – он поймет, что это ловушка, и будет упорно избегать контакта и держать дистанцию.
Часто противник пытается провести со мной захват головы спереди, а затем повалить меня набок. Когда в старших классах я занялся боями без правил, то столкнулся с приемами «гильотины», или тройного удушения. Но я всегда верил, что мои физические недостатки компенсируются тем, как сосредоточенно и целеустремленно я сражаюсь, так что мне главное – не расслабляться, не терять веру в себя и всегда тренироваться с полной отдачей. Я не имею права расслабляться.
Борцов обычно учат фиксировать взгляд на бедрах противника. Если вы видели борцовские поединки, то наверняка заметили это направление взгляда. Учат этому неспроста. Движение туловища всегда сопровождается или начинается движением бедер. От положения бедер зависит равновесие. Если смотришь на бедра противника, он будет собраннее и приложит больше усилий для защиты. И наоборот, если смотришь противнику в глаза, ему легче будет тебя обмануть, сделать обманное движение, легко получить очко, заняв позицию доминирования. Поэтому все великие борцы никогда не смотрят противнику в глаза. В ходе настоящего, не тренировочного, поединка нужно следить за бедрами противника очень пристально, потому что именно движение бедер подскажет тебе, каковы планы противника. Тогда ты не дашь ему заполучить «легкие» очки, не позволишь застать себя врасплох и сможешь заранее понять, что он сейчас сделает.
Тренеры-профессионалы всегда учат своих подопечных контролировать голову противника. Голова всегда следует за телом, а шея – это уязвимый участок, слабое место по сравнению с бицепсами или четырехглавыми мышцами. Мышцы на шее слабее, поэтому борцы так тщательно тренируют и укрепляют шею. Если ты схватил противника за голову и контролируешь ее, это легкий способ сбить его с ног и со всего размаху уронить на мат. Именно так совершаются самые брутальные броски.
Очень выгодный прием – потянуть голову противника от центра туловища, потому что таким образом ты тоже нарушаешь его равновесие и легко можешь добиться для себя доминирующей позиции. Олимпийский чемпион Кэл Сандерсон так хорошо умеет захватывать голову противника, что практически мгновенно сшибает его с ног и счет идет в пользу Кэла.
Спортивная борьба – это любовь всей моей жизни, и я готов на все, чтобы добиться в ней успеха. Мне безумно нравится быть частицей сплоченного товарищества, где каждый понимает, что такое страсть к борьбе, товарищества, где из уст в уста переходят легенды о героях и их великих победах, и истории эти каждый из нас запоминает на всю жизнь. И мне очень греет душу то, что спортивная борьба уже изменила к лучшему сотни жизней, спасла множество ребятишек и парней постарше от участи уличного отребья. Меня радует, что борьба преобразила и озарила жизнь миллионов семей, миллионов поклонников этого вида спорта и миллионов спортсменов-борцов, в том числе и мою.
Глава 9. За школьную команду!
После того как я полтора года отзанимался борьбой и не одержал ни одной победы, мне наконец впервые удалось положить противника на обе лопатки, и я не собирался останавливаться на достигнутом. Я твердо решил, что не позволю себе допускать те ошибки, которые совершал в предыдущих тридцати пяти матчах. Эта психологическая установка, а также усиленные тренировки и режим, позволили мне, семикласснику, к концу второго сезона достичь квалификации на уровне турнира штата. Правда, в том году на турнире штата я дважды проиграл, но сам факт того, что я поднялся на этот уровень, для меня был колоссальным достижением.
Я поставил перед собой четкую задачу: к восьмому классу добиться еще лучшей спортивной формы, вернуться на мат еще более сильным борцом. К концу сезона в седьмом классе я весил 35 кг, но к следующему сезону пришел, набрав 10 кг. Кроме того, я сделал выбор: решено, от футбола отказываюсь полностью и направляю все свои силы, время и энергию на самосовершенствование в борьбе. Решение сосредоточить все усилия на борьбе оказалось верным и в самом скором времени дало прекрасные плоды. В наступившем сезоне я выигрывал практически каждый поединок и с каждой победой делал еще один шаг к участию в чемпионате штата. Каждый очередной матч я проводил очень умно, просчитывая все ходы. К тому же теперь я был гораздо сильнее, чем в прошлом сезоне, – настолько сильнее, что иногда допускал ошибку: пытался победить очередного противника силой, а не техникой.
Мои близкие и мой тренер радовались, глядя, с каким энтузиазмом я сражаюсь теперь, когда у меня прибавилось сил и я чувствовал, что со мной надо считаться. Противники теперь относились ко мне иначе, уважительнее, не рассчитывая на легкую победу, а если кому-нибудь из них удавалось меня победить, то победа давалась ему с большим трудом и была заслуженной.
В течение лета я старательно готовился к следующему сезону: посещал всевозможные летние спортивные лагеря и без устали качался – каждый день. Я сильно вырос и окреп как личность и как спортсмен, но, что еще важнее, у меня прибавилось самолюбия и амбиций. Едва я одерживал победу, как сразу ставил перед собой следующую цель. Теперь, когда выигрыши шли один за другим, занятия спортивной борьбой уже не были для меня мукой мученической, они доставляли огромное удовольствие. И все-таки я не довольствовался достигнутым и поставил перед собой задачу стать чемпионом штата.
В конце концов мне удалось выйти в чемпионы округа и региона – и все это в течение восьмого класса, за один сезон. Я так быстро шел в гору, что рассчитывал: я буду первым претендентом на титул чемпиона штата среди юниоров. Попробовав вкус победы, я думал: «Ну а почему бы мне и не завоевать титул чемпиона штата, что мне может помешать, если пока что у меня все так отлично получалось и я тренируюсь?» Тем более квалификацию, необходимую для участия в чемпионе штата, я уже получил и от души этим гордился – все-таки в таком возрасте мало кому удается ее добиться.
Как я уже сказал, выиграть заветный чемпионский титул в восьмом классе мне не удалось, но, считаю, я тогда более чем прилично выступил на турнире. Технической стороной своего выступления я остался доволен, хотя и не вполне. И еще я понял: мечта стать чемпионом никуда не делась, но ради ее исполнения все-таки придется попотеть куда сильнее, чем я полагал, приложить еще больше усилий, чем я приложил раньше.
Я перешел в девятый класс и уже официально считался старшеклассником – выступал за команду старших классов, а не за юниорскую. Соответственно, задачи, стоявшие передо мной, усложнились. Противники были сильнее. Зато появилась возможность постоянно работать с мистером Рамосом и со спортсменами-студентами.
Высшая школа «Коллинс Хилл» – одна из крупнейших на юго-востоке Америки. Когда я поступил в девятый класс, в ней училось больше трех с половиной тысяч человек. «Иглс» школы «Коллинс Хилл» славились своими крепкими спортивными командами и великолепными тренерами. В восьмом-девятом классе мне здорово повезло, потому что директором школы тогда был мой родной дядя, Коули Краг.
Как и большинство ребят, поначалу в новой обстановке, среди незнакомых людей я изрядно стеснялся. В новой школе коридоры и классы казались запутанным лабиринтом, учителя говорили слишком быстро, а новые соученики посматривали на меня с любопытством, но стеснялись задавать мне вопросы – конечно, им было интересно поговорить с таким необычным парнем, но они опасались, а вдруг я обижусь, если они что-то спросят. Помню, как в первый школьный день вошел в столовую и озадачился, куда же мне сесть. Конечно, в такой ситуации оказывается каждый новенький, но для парня в инвалидном кресле она особенно непроста.
В средней школе я был практически круглым отличником, учеба давалась мне без труда, но, когда перешел в старшие классы, понял, что теперь учиться будет сложнее и труда потребуется больше. Лекции нам читали быстрее, поэтому я не поспевал все записывать и отставал от одноклассников.
Посоветовался с родителями, и они предложили мне носить с собой на уроки диктофон, а потом расшифровывать запись и делать свои заметки. Я попробовал этот метод, но хватило меня ненадолго. Диктофон меня бесил: получалось, что каждый урок я вынужден слушать дважды, сначала в классе, а потом дома, когда конспектирую аудиозапись. Нет уж, решил я, это слишком, лучше навострюсь побыстрее конспектировать прямо в классе.
С трудом мне давались и контрольные работы: я не укладывался в отведенный срок, а все потому, что в старших классах контрольные в основном сводились к написанию сочинений на заданную тему. Мне было трудно и писать быстро, и успеть за отведенное время. Но в остальном в старших классах мне понравилось: я быстро обзавелся уймой новых друзей и приятелей, а благодаря занятиям борьбой у меня сложились тесные отношения с товарищами по команде.
Что касается спорта, то я сразу же поставил перед собой новые цели на год вперед. Я договорился с помощником тренера борцовской команды, Джимом Тиллером, что присоединюсь к той группе старшеклассников, которая занималась силовыми тренировками. Как только я стал заниматься в обществе парней постарше, перед которыми не хотел спасовать, а хотел их впечатлить, да еще заниматься ежедневно, мускулов, сил и уверенности у меня сразу прибавилось. Для работы с гантелями я по-прежнему пользовался оригинальной системой веревок и креплений, которую для меня когда-то разработал папа. Гантели надежно привязывались веревкой к моим рукам, и я выполнял различные упражнения, чтобы проработать разные группы мышц. Лучше всего у меня выходило упражнение «бабочка» для пресса. Это упражнение заключалось в том, что я ложился спиной на физкультурную скамейку и методично поднимал гантели вверх над собой.
Дэн Гейбл часто повторяет, что, когда он тренируется, то ставит перед собой цель – вымотаться так, чтобы из тренажерного зала его выносили на руках. По его словам, он не чувствовал, что потренировался с полной отдачей, пока не оказывался на грани обморока. Я придерживаюсь того же подхода и тренируюсь до последнего, преодолевая пределы усталости и боли.
После такой напряженной тренировки с гантелями весь остаток школьного дня я был потным и вымотанным – но зато, как только начался спортивный сезон, на практике убедился, что мои старания были не напрасны. Я так окреп и накачался, что наконец порвал веревки, которыми раньше крепил грузы к рукам. Веревки едва не рвались несколько раз, когда я брался за грузы потяжелее, – они попросту перетирались. А порвались они окончательно в тот самый момент, когда я спорил с папой и доказывал ему, что, раз я наращиваю нагрузку, то грузы мне к рукам надо прилаживать чем-нибудь покрепче и понадежнее. Веревка с одной стороны натянулась и лопнула, и гантель повисла на одном креплении. То есть на одну мою руку пришлась тяжесть в 45 кг без противовеса! Гантели с грохотом упали на пол, меня рвануло вслед за ними, как жука на ниточке. Я хохотал как безумный. После этой истории я стал крепить гантели к рукам небольшими, но прочными цепочками, и этого мне хватило еще на два года тренировок.
В тот год я прибавлял в весе и силе с немыслимой скоростью – никогда раньше мне не удавалось добиться ничего подобного. Тело приспособилось к нагрузкам и регулярным тренировкам. С тех пор я предпочитаю не прерывать тренировки на длительный срок, чтобы не терять хорошей формы.
Наступил день первой борцовской тренировки после летних каникул. Конечно, она прошла напряженно. Тренеры накручивали и гоняли нас как могли, чтобы мы были морально и физически готовы к настоящим матчам, которые нам еще предстояли позже.
Первые две недели мы занимались бегом – причем и в спортзале, и на улице. Мы занимались растяжками и силовыми тренировками, чтобы тело приспособилось к нагрузкам, которые нас еще поджидали в середине зимы.
И также выполняли разные скручивания и прорабатывали такие мышцы, о существовании которых я даже не подозревал. Мой тренер, мистер Рамос, в первую неделю приставил ко мне одного из своих помощников и велел тому засекать время с секундомером, чтобы я на каждой тренировке пробегал не меньше десяти минут своей «медвежьей походкой». Вообще-то большинству людей десятиминутный бег в хорошем темпе и без передышки дается с большим трудом, но, поскольку я-то бежал на четвереньках, то у меня было ощущение, что я так могу бежать хоть целый день.
Мне никогда не нравились эти упражнения на борцовских тренировках – я бы предпочел, чтобы тренировки состояли только из учебных поединков и отработки приемов, а не из забегов, скручиваний и прочего. Но со временем я понял и оценил правоту мистера Рамоса. Дело в том, что, когда борец на мате устает, у него прежде всего страдает техника, он начинает допускать ошибки в приемах. А мистер Рамос хотел натаскать нас до такого уровня, чтобы у нас хватало выносливости и чтобы мы в течение всего поединка, даже самого трудного, были свежи как огурчик, не расслаблялись и не халтурили – и не делали технических ошибок. Поэтому он намеревался тренировать нас, пока не убедится, что мы в правильной форме.
Когда эти подготовительные тренировки закончились, мистер Рамос приступил непосредственно к тренировочным боям. Он разделил спортзал пополам, большинство юниоров и старшую группу отвел на первую половину, чтобы там отрабатывать приемы повышенной сложности. Вторая половина зала предназначалась для новичков и ребят из промежуточной группы, занимавшихся первый или второй год. Я считал, что, поскольку уже давно занимаюсь с мистером Рамосом, мое место будет среди продвинутых тренированных борцов. Мне казалось – я знаю все тонкости борьбы, изучать мне больше нечего. Но каково же было мое изумление, когда мистер Рамос отправил меня на половину для начинающих и велел тренироваться вместе с новенькими – большинство из них я не знал и никогда с ними не сражался.
Поначалу я пришел от такого распределения в ярость и недоумение, обиделся и поделился своей досадой с родителями. Но они живо спустили меня с небес на землю. «Если тебе велели заново изучать и тренировать основы – ты не потратишь даром ни минуты, каждая минута такой тренировки тебе на пользу, – терпеливо объяснил мне отец. – Хорошо владеешь основами – значит, отлично освоишь и продвинутый уровень». Ну что ж, основы так основы.
Вот тут-то у меня и включилось то самое «спортивное смирение», о котором я говорил как об одном из главнейших качеств подлинного спортсмена. Тренеру виднее. Мое дело – принять его приказ и не расходовать нервы на ненужные эмоции вроде обиды. Я принял то, что мне придется вернуться к началу и заново отрабатывать все основные приемы спортивной борьбы. И, как только я принял это как данность, я сразу сосредоточился на новой задаче – войти в официальный состав школьной команды. Я с самого начала целился попасть в команду школы, не в юниоры, а в старшие. Но в моей весовой категории было два потрясающих борца, которые сильно меня опережали.
Мой приятель Шон Патрик, восьмиклассник, как и я, в конечном итоге попал в команду школы, перехватив вакансию в команде у другого моего друга, юниора Майкла Буи. Вторым счастливцем был еще один мой приятель – Ник Лукакс. Мы с Ником сходились на мате начиная с шестого класса. Потрясающее впечатление производили эти два парня-старшеклассника, достигшие таких успехов. Ник выиграл чемпионат школы в весовой категории до 50 кг. Их успех – мощный аргумент в пользу нашей юниорской команды, которая дала нам изначальный толчок.
Я принял решение немного согнать вес, чтобы бороться в весовой категории до 43 кг за школьную команду юниоров – там была вакансия. В нашей юниорской команде я был единственным восьмиклассником, то есть самым младшим. Правда, все юниорские команды, против которых мы выступали, были сильными, но мы никогда не ощущали их превосходства.
Борьба – это вид спорта, в котором у тебя естественным образом завязывается соперничество с конкретными противниками. Был один крепкий борец, с которым я в восьмом классе сражался дважды, и оба раза проиграл. Парень этот выступал за команду наших соперников, «Пантер» из школы Парквью. Я так отчаянно хотел его победить! Но мне это никак не удавалось. Парень был не просто крепкий и сильный, а еще и искусный, и храбрый – в поединке он не боялся идти со мной на близкий контакт и не увиливал, как другие. Мы сходились на мате в финалах двух чемпионатов, и я оба раза занимал второе место, что тоже неплохо.
Восьмой класс я закончил с крепким вторым местом на юниорском чемпионате округа и с пятым местом на чемпионате «Царь горы» – по уровню он был эквивалентом юниорскому чемпионату штата. А мой заклятый соперник в обоих этих чемпионатах выиграл первое место.
В тот год я многому научился, многое усвоил, главным образом, наблюдая за поединками между борцами постарше. Я обожал смотреть соревнования старшей команды с командами других школ и в мечтах рисовал себе тот день, когда и сам буду сражаться за честь школы. Я твердо положил себе все лето тренироваться без устали, а осенью вернуться в секцию борьбы и, кровь из носу, занять место в официальном составе школьной команды. И всем сказал: «Я не успокоюсь, пока не буду борцом нашей школьной команды в весовой категории до 47 кг».
Когда начались каникулы, я отвлекся на всякий отдых и прочее, поэтому мой фанатичный интерес к борьбе слегка ослаб. Я тренировался – качал мускулы, но без прежней одержимости. Но я наверстал упущенное, как только вместе со всей командой поехал в летний спортивный лагерь в университет штата Аппалачия. Вот тогда-то я узнал о восходящей звезде борьбы, с которой мне придется соперничать.
Тайлер Паркер был моим товарищем по команде и моим другом. Он занимался в секции с восьмиклассниками. За год он сделал мощный рывок вперед, и, когда я перешел в девятый класс, он уже стал звездой школьной команды и выступал в категории до 47 кг, а это означало, что вакансия, на которую я целил, занята и мне придется еще год выступать за юниоров.
Спортивный путь Тайлера складывался совсем иначе, чем у меня. Он с самого начала, с самого первого своего сезона был одним из лучших и выходил в чемпионы штата. С виду он, может, был и не самым сильным или пластичным, но очень крепким и очень смекалистым.
Шон Патрик, который занимал вакансию в этой весовой категории в прошлом году, на турнире штата получил четвертое место среди восьмиклассников. Ник Лакакс, другой восьмиклассник, завоевал четвертое место, но уже в весовой категории до 50 кг. Они, прошлогодние чемпионы, прибавили в весе и освободили эти места для Тайлера. С Тайлером мне было не совладать. Я, конечно, радовался за него, глядя, как он преуспевает на спортивном поприще, но меня печалило то, что, если бы я состоял в другой команде, меня бы уже приняли в официальный состав команды колледжа.
Мой тренер, мистер Рамос, славился тем, что отменно умел подготавливать борцов в легком весе, потому что все его методы были рассчитаны на людей его роста. Сам мистер Рамос далеко не великан и не богатырь, в свое время выступал в весовой категории до 50 кг, но тренер он потрясающий и сколько отличных ребят подготовил – не сосчитать.
Я провел еще годы в юниорах-начинающих, но не планировал сбрасывать вес, чтобы вписаться в весовую категорию до 43 кг, если только этого не потребует команда. Большую часть девятого класса я выступал в весовой категории до 48 кг и прекрасно справлялся с противниками, которые были крупнее меня.
Между тем мистер Рамос осознал богатый потенциал юниорской команды и начал выставлять нас против ребят из официальных команд других колледжей. На каждой силовой тренировке нас собиралось 14 человек, и мы вполне могли выступать против команд других школ. У нас это получалось, и мы доказывали всем, что в целом спортивная подготовка в школе «Коллинс Хилл» более чем достойная.
Весь девятый класс я старательно тренировался, поставив перед собой цель победить на всех юниорских чемпионатах штата, которые в том году как раз проводились на базе нашей школы. Я все-таки вернулся к весовой категории до 44 кг и стал гораздо сильнее, чем был раньше. Мой друг и товарищ по команде, восьмиклассник Коди Блэк, в связи с этим перешел на мое освободившееся место в категории до 48 кг, и мы с ним каждый день сходились в тренировочных боях и представляли друг для друга достойных противников. К концу сезона мы так натренировались друг на друге, что были готовы к серьезной схватке на чемпионате.
В глубине души я страстно хотел завоевать титул чемпиона, получить медаль за первое место и весь тот почет и уважение, которые давала эта награда. Когда наступил день чемпионата, я просто сгорал от нетерпения. В нашу команду добавили нового тренера, Эрика Эрбаха, одного из лучших по части мотивации – он как никто другой умел накрутить борцов перед началом соревнований. Именно он перед каждым матчем давал нам, юниорам, накачку и зажигал в нас настоящий огонь.
Первых двух противников я просто уделал в ноль, а вот последний матч в тот день оказался задачкой посложнее. Мой противник был крепким орешком и хорошим борцом, но ему не удалось помешать мне сомкнуть замок на его ногах, благодаря чему я выиграл несколько тэйкдаунов. Так что в конце первого дня на моем счету было три победы из трех матчей. В тот пятничный вечер я прошел взвешивание для последнего тайма в сезоне, а потом отправился домой – ждать полуфинала, который был назначен на субботу утром.
Школа располагалась совсем рядом с нашим домом, так что до спортзала я запросто добирался на своем кресле. В субботу утром я решил, что поеду один, без сопровождения, и заодно проветрюсь по дороге, потому что потом мне весь день торчать в душном спортзале. И вот я катил себе на кресле и громко распевал какие-то рок-песни. По дороге я встретил школьную знакомую – девушку по имени Ханна. Она была менеджером другой борцовской команды, а ее брат – одним из борцов, выступавших в категории до 86 кг. Мы немного поболтали, так что я отвлекся от всяких тревог и оживился. Но, конечно, не настолько отвлекся, чтобы утратить фокусировку на поставленной задаче, этого я себе не позволил. Я твердо помнил, что без сосредоточенности на предстоящих поединках победы не видать и что, когда выходишь на мат, мозги должны работать как у шахматиста. Но, поскольку я все-таки был нормальным молодым парнем, от близости Ханны кровь у меня взыграла и бодрости у меня прибавилось. Первые поединки полуфинала я провел вдохновенно, на одном дыхании, а в перерыве еще потрепался с Ханной, пока ждал финала. И на мат вышел слишком уж разгоряченным и заведенным. Как оказалось, это было к худшему.
Меня выставили против парня, с которым я уже однажды имел дело. Он был из команды школы Старрз Милл. Я чувствовал редкостную уверенность в своих силах, мне казалось, что победа практически у меня в кармане. Ну как же, я легко и быстро вышел в полуфинал, в зале сидели мои болельщики – друзья и родственники, среди претендентов на чемпионский титул я лидировал… Словом, чего греха таить, я распустил хвост перед Ханной и решил покрасоваться, чтобы произвести на нее впечатление, – и в итоге мне это отлилось, да еще как: меня едва не дисквалифицировали!
В этом финальном поединке я, стремясь выпендриться перед Ханной, пустил в ход приемы, которые мне были вовсе ни к чему, и так сильно надавил на противника, что он споткнулся и упал ничком. Правда, он тут же упругим мячиком подскочил в воздух, чтобы я не успел его поймать и ухватить, но я его все равно подсек и свалил. Ничего личного против этого парня у меня не было, наоборот, я ему даже симпатизировал, мы приятельствовали и в дальнейшем еще больше подружились, но в тот раз я закусил удила и решил во что бы то ни стало его одолеть.
Понаблюдав за мной, вдохновился и мой товарищ по команде, Коди Блэк, да так, что положил своего противника на обе лопатки и получил третье место в категории до 47 кг. В общем, вышел «эффект домино», началась цепная реакция – глядя на нас, вдохновились все остальные ребята в команде, и в финале чемпионата мы загребли награды почти во всех весовых категориях.
Стоять на верхней ступени пьедестала и получать медаль чемпиона – это, конечно, ни с чем не сравнимое ощущение. Но цель была достигнута, а значит, пора было ставить следующую. И я наметил себе получить первое место, но уже на уровне официального состава школьной сборной. Мистер Рамос и другие тренеры хорошо понимали, как непросто попасть в состав сборной, поэтому предлагали своим подопечным разные возможности туда пробиться и писали им рекомендации. Мне дали рекомендацию в конце девятого класса и указали, что я уже выступал за юниоров в течение двух сезонов. Это дало мне дополнительный стимул пробиваться в школьную сборную.
Тайлер Паркер, мой партнер по тренировочным боям, получил свой первый титул чемпиона штата еще восьмиклассником, в весовой категории до 48 кг. Хотя пробиться в нашу школьную сборную было очень непросто – у нас очень много сильных спортсменов, и конкуренция огромна, – я знал, что тренировки именно с Тайлером идут мне на пользу и еще окупятся. Кроме того, я старался участвовать во всех спортивных летних лагерях и уделял еще больше внимания режиму питания и тренировок. Таким образом, за лето я существенно повысил свой уровень подготовки и был готов схватиться с кем угодно – прямо горел нетерпением.
Но не следует забывать, что я был не только спортсменом-борцом, но и школьником-подростком. Мне нужно было учиться, и учиться как следует. Я получал отличные отметки, награды и тому подобное. Теперь я каждую среду ходил в молодежную группу при нашей церкви, а раз в неделю посещал школьные собрания Братства христианских спортсменов. В школе у меня было полным-полно друзей, и меня даже выбрали представителем юниоров в нашу школьную футбольную команду. Вместе со мной туда попали мои друзья Чип Даймад, Пейтон Деннард и Бриттани Паттерсон. Когда мы все вместе вышли в центр футбольного поля перед началом матча, то мне просто не верилось, что новая школа приняла меня как своего и оказала мне эту высокую честь. Казалось, в моей жизни все просто прекрасно. Но вот осень сменила лето, начался новый сезон, а с ним начался и процесс отбора кандидатов в школьную сборную.
Отбор был жесткий. Томас Кнамм, восьмиклассник, который начал заниматься борьбой раньше меня, попал в весовую категорию до 48 кг. Он был очень сильным борцом, но за пределами мата – надежным и верным товарищем. Коди Блэк, мой основной партнер по тренировочным боям и хороший приятель, попал в промежуточную категорию до 51 кг – он изрядно нарастил мышечную массу за лето. Я попал в запасные, поэтому много разъезжал туда-сюда со школьной сборной. Но я и сам немало выступал за сборную школы в свой юниорский год, поэтому у меня накопился приличный послужной список: 11 побед, 2 проигрыша.
Мистер Рамос выставлял меня против борцов послабее, потому что хотел, чтобы я не тратил на них силы и не рисковал травмироваться попусту, но раз-другой мне пришлось иметь дело с очень сильными и непростыми противниками. В тот год я побил двух кандидатов на чемпионате штата, и это было большим достижением, потому что укрепило мою уверенность в себе. Надо сказать, она мне была очень нужна, чтобы перейти из юниоров в старшую группу и в весовую категорию до 48 кг.
Я сильнее сосредоточился на учебе, потому что знал: пройдет год-другой, и моя спортивная карьера закончится, а мне нужно иметь хорошее образование – тогда в дальнейшем я смогу получить приличную работу. Я занимался на двух дополнительных курсах для отличников – испанским языком и статистикой, это в будущем должно было дать мне преимущества при поступлении в университет или колледж. Мой преподаватель испанского, Джадсон Бриджес, оказавший на меня огромное влияние, в том году получил титул Учителя года в штате Джорджия.
Веселее всего было участвовать в школьном состязании «Мистер Коллинс Хилл» – любительском чемпионате по культуризму, который проводился в конце спортивного сезона. Каждый год это зрелищное мероприятие собирало полный зал восторженно визжащих девчонок.
Кое-кто из участников относился к делу очень серьезно, старательно качался, сидел на диете, словом, лепил свое тело, как настоящий культурист. Я участвовал в состязании просто забавы ради и получал уйму удовольствия от процесса, результат мне был не так уж важен. Правда, примерно за месяц до чемпионата я начал ходить в солярий, чтобы точно знать, что буду хорошо выглядеть на сцене школьного театра, и, чтобы уесть остальных загорелых и намазанных маслом культуристов на сцене, сделал стойку на руках в свободной позе, да еще и отжался. Все мероприятие было затеяно, чтобы собрать деньги для школьной сборной по футболу, но мы, участники, конечно, были рады покрасоваться перед нашими девчонками, да и перед всей школой в целом, и выступали с большим удовольствием. Школьный новостной канал записал все соревнование, и на следующий день его показали по школьному телевидению.
Чемпионат по культуризму – это было так, для развлечения, а вот подготовка к следующему спортивному сезону, который мне предстояло провести уже в старшей группе, а не юниором, – это было серьезно, и я все лето готовился к сезону как бешеный. Я записывался во все спортивные лагеря, занимался силовыми тренировками, пробежками на четвереньках, а если не удавалось найти партнера, устраивал себе «бои с тенью» – отрабатывал приемы в одиночку. Близился выпускной класс, а значит, мой последний шанс попасть в школьную сборную по борьбе и выиграть титул чемпиона штата.
Чтобы вписаться в весовую категорию до 48 кг, мне нужно было сбросить еще больше веса, сильно «подсушиться». К счастью, учителя проявили понимание. Не так-то просто отсиживать уроки, когда у тебя в животе зверски урчит от голода, а еще надо слушать, что рассказывает учитель. Наши учителя знали, что я внимательно их слушаю, даже если взгляд у меня отсутствующий, а на лице тоска по всем тем вкусностям, которые проплывают перед моим голодным взором и пока что мне запрещены из-за диеты. Но я продолжал упорно тренироваться.
Со временем я понял, что мне гораздо удобнее заниматься одному, потому что, когда я тренируюсь один, то стараюсь больше – никто не отвлекает. Раньше, когда я занимался в компании, то, бывало, ловил себя на том, что гримасничаю, выжимая гантели, или делаю что-то слишком уж по-пижонски, пытаясь произвести впечатление на зрителей. А когда я тренируюсь один, мне не надо никого впечатлять и все мое внимание и усилия сосредоточены на деле. Нет соблазна покрасоваться, и концентрация улучшается – значит, тренировка в одиночку плодотворнее, постановил я и с тех пор занимался один.
Я уделял много внимания важным психологическим аспектам спорта, ведь от них тоже многое зависит. Ощущая усталость, я знал, что мое сознание в эти минуты пытается убедить мышцы, будто они больше не в силах двигаться. Но в глубине души я знал, что они могут, еще как могут, и меня останавливает лишь преграда, возведенная сознанием и воображением – несуществующая преграда. И когда я, наконец, преодолел этот воображаемый барьер, то понял, что могу сделать гораздо больше, чем нашептывал мне разум.
Как-то раз мистер Рамос зашел в спортзал и увидел, как я тренируюсь в одиночку – совершаю пробежки и отрабатываю приемы без партнера. «Парень, в этом году ты станешь отличным спортсменом, – сказал он мне. – Но, если ты хочешь им быть, работать нужно будет весь сезон, и работать на совесть. Не сбавляя оборотов». Я ответил – мол, да, знаю, часики тикают, времени до выпуска у меня осталось мало, надо все успеть. Я поставил перед собой цель в выпускной год добиться как можно больше побед. Я был готов к новому спортивному сезону. Пора было завоевать то, что было моим по праву с самого начала: место в официальном составе школьной сборной по борьбе.
Глава 10. Герои
Мне очень повезло. В моей жизни есть много людей, на которых мне хотелось бы быть похожим. Сам я никогда не воспринимал себя как образец для подражания, но искренне стараюсь делать все, чтобы изменить жизнь окружающих к лучшему. Мне довелось познакомиться с множеством людей, которые оказали глубочайшее влияние на мою жизнь.
Во многих отношениях я самый обычный девятнадцатилетний юноша. Я никогда не изучал психологию или квантовую физику. Я просто наблюдаю за тем, что вижу, испытываю по этому поводу определенные эмоции и стараюсь надлежащим образом их интерпретировать. Бог наградил меня способностью к видению и интуиции, однако мне пришлось через многое пройти и совершить немало ошибок.
Сталкиваясь с непреодолимыми, на первый взгляд, препятствиями, я учусь на собственном опыте и пытаюсь передать его другим. Меня очень удивляет и радует, когда люди говорят, что мой пример вдохновляет их на новые свершения.
Поделиться книгой: