Помоги проекту - поделись книгой:
К. (понимающе кивает головой) Девушка. Теперь понятно, почему тебя в заложники.
М. Нет, я ему сам предложил.
К. Дурак что ли?
М. Подвига хотелось. Не думал, что воспользуется.
К. Ей Богу, лишь бы мне с ума не сойти. Удружил мне Павел Андреевич с консультантом.
Голос за окном. (мегафон) Последнее предупреждение: всем покинуть дом и выйти с поднятыми руками на улицу.
К. Пойдем, неровен час «уделают» дом из гранатометов.
М. Теперь какая разница? (кричит в окно, при этом однако не показываясь в нем) Ещё один выстрел и мы взорвём Курский вокзал, у нас там несколько килограммов тротила. (Кутергину, намекая на обстановку за окном) Засуетились.
К. Да ты обалдел что ли?
М. Шучу я Ипполит, освобождаюсь от стресса. (кричит в окно) Не стреляйте, мы не вооружены! ( Кутергину) А ты не переживай. Не бойся - дело гиблое, прошлого не вернуть, будущего не спугнуть.
К. Ты о чём?
М. О себе горемычном. Чувствую: умрет Сенкевич и не найду больше развлечений под солнцем.
К. (приобнимая Макса за плечо и выводя на улицу) Ладно тебе Макс. Как говорил древний герой: На этом стояли и стоять будем!
М. (поднимая на него глаза) А ты прав. Так и нужно поступить, раз герой говорил. Есть в этом, что-то вечное.
К. (соглашаясь) Как доктор прописал.
Максимилиан и Кутергин, подняв вверх руки, выходят на улицу.
2 АКТ.
Площадь в центре поселка Медвежьи озера. На крыше каменной трансформаторной будки неподвижно стоит Максимилиан, скрестив руки на груди, и пристально смотрит в небо. Рядом, у забора на бревне сидят бабка Анфиса и дед Егор. Неподалеку у колодца спит Кутергин.
Бабка. Третью неделю стоит горемычный, в небо смотрит, за людей страдает. А ты пень, пнём ни за кого не страдаешь! (отвешивает деду подзатыльник)
Дед. Как же не страдаю? А наша совместная жизнь - шоколад что ли?!
Б. Поговори ещё! (опять отвешивает деду подзатыльник) Гонокок!
Д. Ну хочешь, я тоже на будку влезу? (показывает на крышу где безмолвствует Макс)
Б. Я тебе влезу! (снова отвешивает деду затрещину) Отравил мне всю жизнь и хочешь еще вдовой оставить.
Д. Ты сама себя скоро вдовой оставишь. (кричит Максу) Скажи что-нибудь, Максик, целый день просидели!
М. (отвлекаясь от размышлений) Что тебе дед сказать? Ты и так всё знаешь.
Д. Скажи хоть, какая погода будет?
М. Ласточки высоко - значит, дождя не жди, а про остальное - молчат небеса. Знать не хочет космос душу мою ледяную истиной согреть, грешен я.
Б. Максик, может тебе молочка принести?
М. Сыт я.
Б. Как же так, ведь четыре дня во рту ни маковой росинки!
Д. Покушай! Через двадцать минут люди пойдут, а ты вон как истощал. Скажут: не кормят святого в его отечестве.
М. Молчи гадкий старик? Сорок раз я тебе говорил: не святой я и не сумасшедший. Если хотите меня как-то называть, то называйте спортсменом или естествоиспытателем.
Д. Чего ж ты милый испытываешь?
М. Испытываю я дед один эксперимент - один я дурак на свете или нет.
(У колодца просыпается Кутергин с портативной рацией в руке и сладко потягиваясь подходит к старикам.)
К. Стоит?
Б. Стоит благодетель.
К. (Максу) Не надоело еще людей морочить?
М. Твоя, правда - и здесь я грешен, но сие зло меньшее.
К. (подсаживаясь на бревно к старикам) Вы то чего ждете?
Д. Чего, чего. Света Фаворского. Бабка говорит: вот-вот и воссияет.
К. Откуда она знает?
Д. У нее спроси. Я не знаю, у меня кроля не кормлены и геморрой разыгрался.
Б. (отвешивает старику подзатыльник) Молчи висельник! Гореть тебе в гиене огненной! Под скрежет зубовный кадриль танцевать Фома неверующий.
К. Бабка, а вдруг не воссияет ни хрена?
Б. Попытка не пытка. Мне самой скоро на небеса. Сам то чего не уезжаешь?
К. Моё дело мелкое - коммерческое и Макс мне близок, как товарищ по общему несчастью…
М. Уезжай Ипполит, фейерверков не предвидится.
К. Я не Ипполит. Раз ничего не предвидится, чего ж ты стоишь?
М. Скорблю о своей жизни пустой. Бог даром наградил, а я этот дар расторговал по мелочи.
К. Хороши мелочи: сам молодой, здоровый, денег куры не клюют, жена красавица, ребенок есть, работы море. Чего ж ты хочешь?
М. Не знаю. Тоскую просто.
К. С жиру бесишься.
М. А вдруг нет?
К. Ну не знаю. Ты дядька умный, может, и надумаешь чего хорошего. Признаться - самого порой подмывает на дерево влезть. И по ночам часто начал сон сниться: будто я, в сиянии лечу над землёй.
Б. (Максу) Вчера ко мне невестка из соседнего села приезжала, так она рассказывала, что в тамошней церкви поп за твое здравие служил и называл тебя преподобным Максимилианом столпником.
М. Брехня! Поп деньги на новую церковь собирает и в у-святых, как в рекламе нуждается. Грязь я, а не преподобный Максимилиан.
К. Макс, впускать что ли?
М. Делай что хочешь.
К. (говорит в рацию) Толян!? Толян, слышишь меня? О'кей! Давай первого, если он с билетом. Нет, по одному. Обыскать не забудь.
(Из-за угла к будке выходит упитанный господин неопределенного возраста в дорогом костюме и папкой в руках.)
Господин. (кланяясь, говорит Максу) Добрый день Максимилиан Евгеньевич!
М. (хмуро) Привет.
Г. Не помните меня? Я Фаперный. Яков Брониславович Фаперныи!? В прошлом году к Вам с господином Коповым приезжал, ходатайствовал.
М. Рекламщик?
Фаперный. (скромно уточняя) Президент рекламной компании «Экзистенциальный выбор».
М. Помню, тебе жена рога наставила.
Ф. (огорченно) Но это не самое главное. Главное - мы с господином Коповым приезжали за советом, как выгоднее представить иностранным клиентам его новую компьютерную игру.
М. (не менее хмуро) Дрянь была игра. Домыслы. Поклеп на веселый тирольский секс со стороны стухших красавцев.
Ф. Не спорю. Не спорю. Но в этот раз я приехал с чрезвычайно выгодным, с финансовой точки зрения, предложением.
М. Излагай.
Ф. Видите ли в чем дело. Мой новый клиент - претендент на чин мэра города. У него есть соперник. Соперник авторитетен в определенных непросвещенных кругах. И я придумал замечательный рекламный ход, предположим: Вам, как фигуре близкой духовности, якобы было ведение, будто архангел Гавриил навестил Вас и сказал, что этот соперник продал душу дьяволу или еще лучше - Антихрист! Я со своей стороны предам Ваше «видение» широкой огласке и, само собой, разумеется, выплачу Вам кругленькую сумму в швейцарских франках.
М. (зовет) Ипполит!?
К. (тут же появляясь) Я не Ипполит. Чего?
М. (показывая на Фаперного) Вытолкай этого масона взашей и дай ему за меня ногой под задницу.
К. (с восторгом исполняя указание) Вот и на моей улице праздник!
М. (кричит ему в след) В копчик меть, в копчик! Прямо носком ботинка. (смеясь садится) Ну надо же удумал!
К. (возвращаясь) Там кришнаиты с утра дожидаются, с барабанами и дудками. Пускать? Очередь отстояли честно.
М. Делай, как знаешь.
(Кутергин уходит, но вскоре возвращается с группой довольно своеобразно одетых людей.)
К. Вот они.
М. (внимательно разглядывая пришедших) Это не кришнаиты. Это шиваиты. Видишь у них на лбах по три полоски.
К. Какая хрен разница. Экзотика короче.
М. (пришедшим) Здравствуйте сторонники веселого бога разрушения! Чем обязан? Откуда прибыли?
Из группы выделяется молодая симпатичная девушка.
Д. Мы люберецкие. Позавчера из нашего центра в Питере пришла информация, что Вы - воплощение бога Шивы в России. Хотим попеть в Вашу честь мантры. Можно?
К. Круто!
М. (устраиваясь поудобнее) Слухи о моей богоподобности сильно преувеличенны, но недаром ведь ехали. Валяйте!
(Шиваиты распаковывают свои барабаны, флейты и принимаются петь. Девушка начинает танцевать. К будке незаметно из дома выходит бабка Анфиса.)
Шиваиты. Ом намах Шивайа! Ом намах Шивайа! Ом намах Шивайа!
На третьей минуте пения и танцев, доселе безмолвно наблюдающая за происходящим бабка Анфиса, неожиданно топнула ногой и присоединилась к танцующей девушке, при этом взвизгнув в такт частушки. Со стороны выглядело это так:
Захохотал Кутергин, за ним Макс и сами шиваиты
К. О бабка! Золото, а ни бабка!
Б. (отдуваясь после танцев) Хорошо поют. Прям заводят ключиком, как жених невесту.
К. (слушает рацию и обращается к Максу) Ленка приехала.
М. Давай её скорее. (шиваитам) Спасибо за песни. Но дела! Тут моя Дурга приехала меня в мир манить. До встречи!
Поделиться книгой: