Дом восходящего солнца

Солнце усмехнулся, вытащил из аквариума крысу и действительно положил себе на грудь.

— Спи, — настойчиво попросила девушка и напоследок поинтересовалась: — Где ты будешь сегодня в пять?

— Скорее всего, на квадрате, — ответил он.

— Я приду. Все. — Она сделала измученное лицо и пошла к двери. Открыла ее.

— Ты, ты! — тут же возмущенно всхлипнул Вадим. Но девушка, не слушая его, сделала несколько шагов назад, села на четвереньки и поползла к кровати. Вадим округлившимися от ужаса глазами заглянул в квартиру, но последовал за невестой.

— Как же так!? — причитал он, брезгливо переступая шприцы.

— А вот так, — пьяно икнула Саша.

— Я спасу тебя! — воскликнул порядочный молодой человек и поднял ее на руки.

— И меня, и меня, — глухо отозвался из глубины комнаты Солнце. Вадим, еле сдерживая тошноту, бросился прочь, унося обмякшее тело возлюбленной.

На улице у голубого Москвича возлюбленная неожиданно пришла в себя и резво вскочила на ноги.

— Куда ты? — изумился Вадим.

— Домой, — засмеялась Саша.

— Ты не в состоянии! — запротестовал молодой человек.

— Это ты не в состоянии. А я молодцом, — возразила шалунья.

— Почему же ты так со мной поступаешь?! — завопил несчастный.

— Потому что ты дурак, — незатейливо пояснила девушка и быстро пошла по улице от дома.

Солнце тоже смеялся, наблюдая за этой сценой из окна. Вадим снизу заметил его и, сердито сощурившись, направился в подъезд.

Однако вскоре вернулся, прикрывая ладонью подбитый глаз.

Солнце, хохоча, собирал разбросанные по полу таблетки. Лиза все время крутилась у него под ногами. Наконец молодой человек сел обратно в кресло, сжимая в руке горсть медикаментов, и предложил крысе.

— Лиза, цикладол будешь? Грызун обиженно пискнул и скрылся под кроватью.

— Лиза ты ханжа! — пуще громкого захохотал Солнце.

Едва Саша вошла домой, Елизавета Анатольевна бросилась к дочери, крепко ухватила ее руку, закатала на ней рукав и углубилась в изучение сплетений вен на сгибе у локтя. Сделав соответствующие выводы, она отпустила Сашу и укоризненно произнесла: — Эх ты! Врунья!

— Мама! — попробовала оправдаться девушка: — Ничего страшного не было. Мы сидели, разговаривали, песни слушали.

— Какие песни! Звонил Вадим. Все рассказал. А еще твой приятель его чуть не искалечил. Мышью в него кидался, — негодовала мать. Саша не выдержала и хихикнула.

— Мы же шутили с ним! Солнце очень приятный, добрый человек! Он даже не курит.

— Какое Солнце? — понемногу успокаиваясь, спросила Елизавета Анатольевна.

— Это прозвище — Солнце, — ответила девушка.

— Вот видишь прозвище! — опять насторожилась мать: — Приличным людям кличек не дают, — помолчала и добавила: — Папа ногу сломал. Ведро выносил и упал. Иди на кухню и все честно ему расскажи.

— Все? — ехидно поинтересовалась Саша.

— Все, — кивнула мать.

— Ладно, — пожала плечами девушка и направилась на кухню. Отца она застала сидящим за столом в компании дяди Родиона. Правую ногу Владлена Александровича сковывал гипс, левая рука держала початую бутылку Столичной, а лицо выражало одновременно радость и умиротворение. Впрочем, при появлении Саши, лицо быстро сменило выражение на озадаченное.

— Папа... — с порога рубанула девушка: — Папа я стала хиппи!

Владлен Александрович звонко хлопнул правой ладонью по столу и огорченно крякнул: — Я так и знал!

— И не останавливай меня папа! — неожиданно расплакалась Саша, и убежала к себе в комнату.

— Зачем ты так! — осудил Владлена Александровича дядя Родион.

— Да, собственно, на всякий случай, — сам опечалился тот, но быстро употребил налитое в рюмку и продолжил, прерванный появлением дочери, разговор: — Подкормлю вот и сижу некоторое время. Потом, как прорывает — одна за другой, одна за другой! В три ладони!

— Просто другая планета! — кивал ему в такт дядя Родион, не забывая при этом бодро разливать алкоголь.

Очутившись в комнате, Саша закрыла за собой дверь на щеколду и бросилась лицом в, разложенные на диване, подушки. Вскоре она успокоилась, а потом и вовсе уснула.

Ей снился пустынный берег моря, фиолетовая полоска на горизонте и кто то сидящий у самой кромки воды, спиной к ней. Она хотела подойти поближе и посмотреть, кто же это, но отчего то не могла двинуться с места. Ее охватил ужас, она закричала...

... и проснулась. Взглянула на часы. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре четыре. Она осторожно поднялась с дивана, вышла в коридор и, на цыпочках, пробралась в ванную.

Прохладный душ быстро привел ее в порядок. Саша поначалу просто стояла, подставляя лицо воде, но потом стала танцевать, ловко подражая движениям девушек, в венках из зеленого терновника, у костра в поле.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — встретила ее вопросом на выходе из ванной Елизавета Анатольевна и доверительно заглянула в глаза.

— Очень! — призналась она и через двадцать минут уже шагала по улице Горького в направлении Пушкинской площади.

Первым ей встретился Малой. Он энергично сновал среди группы иностранных туристов посреди площади, показывая им что-то, лежащее у себя в сумке, перекинутой через плечо. Завидев Сашу, Малой приостановил свою дружественную деятельность и подбежал к девушке.

— Слышала? — тут же затараторил он: — Декабриста арестовали за спекуляцию.

— Как это? — испугалась Саша.

— Ерунда! Джинсы выменял на подсвечник, — отмахнулся паренек: — Меня восемь раз арестовывали. Отпустят, только джинсы не отдадут. Вон в моих шмотках пол милиции ходит.

— А что ты иностранцам показывал? — не удержалась спросить у него девушка.

— Калинку малинку обыкновенную — редкий вид карликового, подмосковного соболя, — хихикнул тот и вытащил из сумки живого хомяка.

— Это же хомяк! — изумилась Саша.

— Белки закончились, — пожал плечами Малой, но тут же успокоил: — Ничего и хомяки хорошо идут. Я уже седьмого отдаю. Правда приходится врать, что при желании карликового, подмосковного соболя можно научить говорить.

— А как ты с иностранцами общаешься? — полюбопытствовала Саша.

— Как, как! — опять пожал плечами тот: — На английском чаще, но бывает и на немецком. На французском очень редко. Французы жмоты страшные.

— Ты знаешь три языка? — не поверила девушка.

— Почему три!? — обиделся паренек: — Я знаю четыре и еще голландский учу. Я полиглот.

— Понятно, — не зная как реагировать, вздохнула Саша и поменяла тему: — Ты случайно Солнце не видел?

— Он случайно со Скелетом вон сидит, — ткнул в сторону пальцем Малой и вернулся к группе туристов. Девушка взглянула в указанном направлении и действительно увидела Солнце. По всей видимости он тоже заметил ее и махнул рукой.

— Сильно ругали? — поинтересовался у нее молодой человек, когда она подошла поближе.

— Не очень, — призналась Саша: — Папа ногу сломал и к нему дядя Родион пришел. Мама им разрешила посидеть.

— У тебя очень терпимые родители, — улыбнулся Солнце и тут же оговорился: — Этим нельзя пользоваться.

Девушка хотела, что то ему сказать, но не успела, потому что, из подъехавшему к обочине ЗИЛа, ее окликнули: — Александра Владленовна! — Саша обернулась и узнала машину отца.

— А ты говоришь терпимые! — вздохнула она.

— Александра Владленовна!? — вновь окликнул ее Николай Иванович: — Папа просил вас домой отвезти.

Вся компания во главе со Скелетом недоуменно покосилась сначала на ЗИЛ, потом на Сашу и наконец на Солнце.

— Деспот! — скрипнула зубами девушка.

— Не тушуйся! — поддержал ее молодой человек: — Пусть все думают чего хотят. А почему нет? Все на пользу. Ты станешь хорошим поводом для разговоров. Чего им так сидеть?!

— Поехали ко мне в гости, — неожиданно предложила она и, умоляюще взглянула на него. Тот обернулся на улыбающегося Скелета, на Сашу, на машину и согласился: — Поехали.

Когда они вошли в квартиру, особого оживления не наблюдалось.

— Надо же, все еще спят, — шепнула девушка и потянула молодого человека за руку к себе в комнату. — Солнце, на ходу, с любопытством разглядывал развешенные по стенам картины. Едва они оказались в комнате, Саша бросилась ему на шею.

— Шторы откроешь? — тихо спросил ее парень.

— Зачем? — так же тихо ответила она.

— Действительно, — согласился он и трогательно осторожно поцеловал ее в щеку.

В соседней комнате на широкой дубовой кровати тревожно ворочался Владлен Александрович. В очередной раз, перевернувшись на бок, он пихнул лежащую рядом супругу в бок.

— Знаю, знаю! — трезвым голосом откликнулась она.

— Сюда привела.

— Ну и что?

— Что они там делают?

— Не знаю.

— Иди, чаю им предложи.

— Сам иди.

— У меня нога, — отец еще раз перевернулся и неожиданно, приподнявшись на локте, опасливо предположил: А вдруг...!

— Вряд ли, — покачала головой Елизавета Анатольевна.

— Абсурд какой-то, — тихо продолжал возмущаться Владлен Александрович: — Умники! На моей машине! В моей квартире!

— Лежи ты! — попробовала его успокоить супруга: — Ну поцелуются разок... Все же дома, ни в подъезде.

— Ну уж нет! — поднялся с кровати супруг: — Я этого терпеть не буду!

Тем временем молодые люди мирно сидели на полу у проигрывателя и беседовали.

— А свободная любовь? — спрашивала девушка.

— Просто любовь. Люби, если любишь. Предела нет, — отвечал молодой человек.

— А если я только одного хочу любить?

— Либо любишь всех, либо ни кого. Сколько времени ты способна любить одного?

— Всю жизнь.

— Ты была в кого нибудь влюблена раньше?

— Я же рассказывала. Это было несерьезно.

— Где гарантии, что это не повторится?

— Не хотелось бы. Слышишь? — Саша прислушалась к звуку в коридоре: — Кто-то из спальни вышел. На кухню.

— Слышу, — ответил Солнце и поднял с пола пластинку: — Давай вот это лучше послушаем. Вообще спешу отметить — у тебя очень хороший вкус.

Девушка зарделась, взяла пластинку и поставила ее на проигрыватель.