Портрет Дориана Грея - английский и русский параллельные тексты

Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея

THE PICTURE OF DORIAN GRAY BY OSCAR WILDE	Оскар Уайлд. Портрет Дориана Грея
THE PREFACE	ПРЕДИСЛОВИЕ
The artist is the creator of beautiful things.	Художник -- тот, кто создает прекрасное.
To reveal art and conceal the artist is art's aim.	Раскрыть людям себя и скрыть художника -вот к чему стремится искусство.
The critic is he who can translate into another manner or a new material his impression of beautiful things.	Критик -- это тот, кто способен в новой форме или новыми средствами передать свое впечатление от прекрасного.
The highest, as the lowest, form of criticism is a mode of autobiography.	Высшая, как и низшая, форма критики -- один из видов автобиографии.
Those who find ugly meanings in beautiful things are corrupt without being charming.	Те, кто в прекрасном находят дурное, -- люди испорченные, и притом испорченность не делает их привлекательными.
This is a fault.	Это большой грех.
Those who find beautiful meanings in beautiful things are the cultivated.	Те, кто способны узреть в прекрасном его высокий смысл, -- люди культурные.
For these there is hope.	Они не безнадежны.
They are the elect to whom beautiful things mean only Beauty.	Но избранник -- тот, кто в прекрасном видит лишь одно: Красоту.
There is no such thing as a moral or an immoral book.	Нет книг нравственных или безнравственных.
Books are well written, or badly written.	Есть книги хорошо написанные или написанные плохо.
That is all.	Вот и все.
The nineteenth century dislike of Realism is the rage of Caliban seeing his own face in a glass.	Ненависть девятнадцатого века к Реализму -это ярость Калибана, увидевшего себя в зеркале.
The nineteenth century dislike of Romanticism is the rage of Caliban not seeing his own face in a glass.	Ненависть девятнадцатого века к Романтизму -это ярость Калибана, не находящего в зеркале своего отражения.
The moral life of man forms part of the subject-matter of the artist, but the morality of art consists in the perfect use of an imperfect medium.	Для художника нравственная жизнь человека -лишь одна из тем его творчества. Этика же искусствав совершенном при- менении несовершенных средств.
No artist desires to prove anything.	Художник не стремится что-то доказывать.
Even things that are true can be proved.	Доказать можно даже неоспоримые истины.
No artist has ethical sympathies.	Художник не моралист.
An ethical sympathy in an artist is an unpardonable mannerism of style.	Подобная склонность художника рождает непростительную манерность стиля.
No artist is ever morbid. The artist can express everything.	Не приписывайте художнику нездоровых тенденций: ему дозволено изображать все.
Thought and language are to the artist instruments of an art.	Мысль и Слово для художника -- средства Искусства.

Vice and virtue are to the artist materials for an art.	Порок и Добродетель -- материал для его творчества.
From the point of view of form, the type of all the arts is the art of the musician.	Если говорить о форме, -- прообразом всех искусств является искусство музыканта.
From the point of view of feeling, the actor's craft is the type.	Если говорить о чувстве -- искусство актера.
All art is at once surface and symbol.	Во всяком искусстве есть то, что лежит на поверхности, и символ.
Those who go beneath the surface do so at their peril.	Кто пытается проникнуть глубже поверхности, тот идет на риск.
Those who read the symbol do so at their peril.	И кто раскрывает символ, идет на риск.
It is the spectator, and not life, that art really mirrors.	В сущности, Искусство -- зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь.
Diversity of opinion about a work of art shows that the work is new, complex, and vital.	Если произведение искусства вызывает споры, -значит, в нем есть нечто новое, сложное и значительное.
When critics disagree the artist is in accord with himself.	Пусть критики расходятся во мнениях, -художник остается верен себе.
We can forgive a man for making a useful thing as long as he does not admire it.	Можно простить человеку, который делает нечто полезное, если только он этим не восторгается.
The only excuse for making a useless thing is that one admires it intensely.	Тому же, кто создает бесполезное, единственным оправданием служит лишь страстная любовь к своему творению.
All art is quite useless.	Всякое искусство совершенно бесполезно.
Oscar Wilde.	Оскар Уайльд
THE PICTURE OF DORIAN GRAY CHAPTER I	ГЛАВА I
The studio was filled with the rich odour of roses, and when the light summer wind stirred amidst the trees of the garden, there came through the open door the heavy scent of the lilac, or the more delicate perfume of the pink-flowering thorn.	Густой аромат роз наполнял мастерскую художника, а когда в саду поднимался летний ветерок, он, влетая в открытую дверь, приносил с собой то пьянящий запах сирени, то нежное благоухание алых цветов боярышника.

From the corner of the divan of Persian saddlebags on which he was lying, smoking, as was his custom, innumerable cigarettes, Lord Henry Wotton could just catch the gleam of the honey-sweet and honey-coloured blossoms of a laburnum, whose tremulous branches seemed hardly able to bear the burden of a beauty so flame-like as theirs; and now and then the fantastic shadows of birds in flight flitted across the long tussore-silk curtains that were stretched in front of the huge window, producing a kind of momentary Japanese effect, and making him think of those pallid jade-faced painters of Tokio who, through the medium of an art that is necessarily immobile, seek to convey the sense of swiftness and motion.	С покрытого персидскими чепраками дивана, на котором лежал лорд Генри Уоттон, куря, как всегда, одну за другой бесчисленные папиросы, был виден только куст ракитника -- его золотые и душистые, как мед, цветы жарко пылали на солнце, а трепещущие ветви, казалось, едва выдерживали тяжесть этого сверкающего великолепия; по временам на длинных шелковых занавесях громадного окна мелькали причудливые тени пролетавших мимо птиц, создавая на миг подобие японских рисунков, -- и тогда лорд Г енри думал о желтолицых художниках далекого Токио, стремившихся передать движение и порыв средствами искусства, по природе своей статичного.
The sullen murmur of the bees shouldering their way through the long unmown grass, or circling with monotonous insistence round the dusty gilt horns of the straggling woodbine, seemed to make the stillness more oppressive.	Сердитое жужжание пчел, пробиравшихся в нескошенной высокой траве или однообразно и настойчиво круживших над осыпанной золотой пылью кудрявой жимолостью, казалось, делало тишину еще более гнетущей.
The dim roar of London was like the bourdon note of a distant organ.	Глухой шум Лондона доносился сюда, как гудение далекого органа.
In the centre of the room, clamped to an upright easel, stood the full-length portrait of a young man of extraordinary personal beauty, and in front of it, some little distance away, was sitting the artist himself, Basil Hallward, whose sudden disappearance some years ago caused, at the time, such public excitement, and gave rise to so many strange conjectures.	Посреди комнаты стоял на мольберте портрет молодого человека необыкновенной красоты, а перед мольбертом, немного поодаль, сидел и художник, тот самый Бэзил Холлуорд, чье внезапное исчезновение несколько лет назад так взволновало лондонское общество и вызвало столько самых фантастических предположений.
As the painter looked at the gracious and comely form he had so skilfully mirrored in his art, a smile of pleasure passed across his face, and seemed about to linger there.	Художник смотрел на прекрасного юношу, с таким искусством отображенного им на портрете, и довольная улыбка не сходила с его лица.
But he suddenly started up, and, closing his eyes, placed his fingers upon the lids, as though he sought to imprison within his brain some curious dream from which he feared he might awake.	Но вдруг он вскочил и, закрыв глаза, прижал пальцы к векам, словно желая удержать в памяти какой-то удивительный сон и боясь проснуться.
"It is your best work, Basil, the best thing you have ever done," said Lord Henry, languidly. "You must certainly send it next year to the Grosvenor.	-- Это лучшая твоя работа, Бэзил, лучшее из всего того, что тобой написано, -- лениво промолвил лорд Генри.Непременно надо в будущем году послать ее на выставку в Гровенор.
The Academy is too large and too vulgar.	В Академию не стоит: Академия слишком обширна и общедоступна.
Whenever I have gone there, there have been either so many people that I have not been able to see the pictures, which was dreadful, or so many pictures that I have not been able to see the people, which was worse.	Когда ни придешь, встречаешь там столько людей, что не видишь картин, или столько картин, что не удается людей посмотреть. Первое очень неприятно, второе еще хуже.
The Grosvenor is really the only place."	Нет, единственное подходящее место -- это Гровенор.

"I don't think I shall send it anywhere," he answered, tossing his head back in that odd way that used to make his friends laugh at him at Oxford. "No: I won't send it anywhere."	-- А я вообще не собираюсь выставлять этот портрет, -- отозвался художник, откинув голову, по своей характерной привычке, над которой, бывало, трунили его товарищи в Оксфордском университете.-- Нет, никуда я его не пошлю.
Lord Henry elevated his eyebrows, and looked at him in amazement through the thin blue wreaths of smoke that curled up in such fanciful whorls from his heavy opium-tainted cigarette.	Удивленно подняв брови, лорд Генри посмотрел на Бэзила сквозь голубой дым, причудливыми кольцами поднимавшийся от его пропитанной опиумом папиросы.
"Not send it anywhere?	-- Никуда не пошлешь?
My dear fellow, why?	Это почему же?
Have you any reason?	По какой такой причине, мой милый?
What odd chaps you painters are!	Чудаки, право, эти художники!
You do anything in the world to gain a reputation. As soon as you have one, you seem to want to throw it away.	Из кожи лезут, чтобы добиться известности, а когда слава приходит, они как будто тяготятся ею.
It is silly of you, for there is only one thing in the world worse than being talked about, and that is not being talked about.	Как это глупо! Если неприятно, когда о тебе много говорят, то еще хуже, когда о тебе совсем не говорят.
A portrait like this would set you far above all the young men in England, and make the old men quite jealous, if old men are ever capable of any emotion."	Этот портрет вознес бы тебя, Бэзил, много выше всех молодых художников Англии, а старым внушил бы сильную зависть, если старики вообще еще способны испытывать какие-либо чувства.
"I know you will laugh at me," he replied, "but I really can't exhibit it.	-- Знаю, ты будешь надо мною смеяться, -возразил художник, -- но я, право, не могу выставить напоказ этот портрет...
I have put too much of myself into it."	Я вложил в него слишком много самого себя.
Lord Henry stretched himself out on the divan and laughed.	Лорд Генри расхохотался, поудобнее устраиваясь на диване.
"Yes, I knew you would; but it is quite true, all the same."	-- Ну вот, я так и знал, что тебе это покажется смешным. Тем не менее это истинная правда.
"Too much of yourself in it!	-- Слишком много самого себя?
Upon my word, Basil, I didn't know you were so vain; and I really can't see any resemblance between you, with your rugged strong face and your coal-black hair, and this young Adonis, who looks as if he was made out of ivory and rose-leaves.	Ей-богу, Бэзил, я не подозревал в тебе такого самомнения. Не вижу ни малейшего сходства между тобой, мой черноволосый, суроволицый друг, и этим юным Адонисом, словно созданным из слоновой кости и розовых лепестков.
Why, my dear Basil, he is a Narcissus, and you-well, of course you have an intellectual expression, and all that.	Пойми, Бэзил, он -- Нарцисс, а ты... Ну конечно, лпцо у тебя одухотворенное и все такое.
But beauty, real beauty, ends where an intellectual expression begins.	Но красота, подлинная красота, исчезает там, где появляется одухотворенность.
Intellect is in itself a mode of exaggeration, and destroys the harmony of any face.	Высоко развитый интеллект уже сам по себе некоторая аномалия, он нарушает гармонию лица.

The moment one sits down to think, one becomes all nose, or all forehead, or something horrid.	Как только человек начнет мыслить, у него непропорционально вытягивается нос, или увеличивается лоб, или что-нибудь другое портит его лицо.
Look at the successful men in any of the learned professions. How perfectly hideous they are!	Посмотри на выдающихся деятелей любой ученой профессии -- как они уродливы!
Except, of course, in the Church. But then in the Church they don't think.	Исключение составляют, конечно, наши духовные пастыри, -- но эти ведь не утруждают своих мозгов.
A bishop keeps on saying at the age of eighty what he was told to say when he was a boy of eighteen, and as a natural consequence he always looks absolutely delightful.	Епископ в восемьдесят лет продолжает твердить то, что ему внушали, когда он был восемнадцатилетним юнцом, -- естественно, что лицо его сохраняет красоту и благообразие.
Your mysterious young friend, whose name you have never told me, but whose picture really fascinates me, never thinks.	Судя по портрету, твой таинственный молодой приятель, чье имя ты упорно не хочешь назвать, очарователен, -- значит, он никогда ни о чем не думает.
I feel quite sure of that.	Я в этом совершенно убежден.
He is some brainless, beautiful creature, who should be always here in winter when we have no flowers to look at, and always here in summer when we want something to chill our intelligence.	Наверное, он -- безмозглое и прелестное божье создание, которое нам следовало бы всегда иметь перед собой: зимой, когда нет цветов, -чтобы радовать глаза, а летом -- чтобы освежать разгоряченный мозг.
Don't flatter yourself, Basiname = "note" you are not in the least like him."	Нет, Бэзил, не льсти себе: ты ничуть на него не похож.
"You don't understand me, Harry," answered the artist. "Of course I am not like him.	-- Ты меня не понял, Гарри, -- сказал художник.--Разумеется, между мною и этим мальчиком нет никакого сходства.
I know that perfectly well.	Я это отлично знаю.
Indeed, I should be sorry to look like him.	Да я бы и не хотел быть таким, как он.
You shrug your shoulders?	Ты пожимаешь плечами, не веришь?
I am telling you the truth.	А между тем я говорю вполне искренне.
There is a fatality about all physical and intellectual distinction, the sort of fatality that seems to dog through history the faltering steps of kings.	В судьбе людей, физически или духовно совершенных, есть что-то роковое -- точно такой же рок на протяжении всей истории как будто направлял неверные шаги королей.
It is better not to be different from one's fellows.	Гораздо безопаснее ничем не отличаться от других.
The ugly and the stupid have the best of it in this world.	В этом мире всегда остаются в барыше глупцы и уроды.
They can sit at their ease and gape at the play.	Они могут сидеть спокойно и смотреть на борьбу других.
If they know nothing of victory, they are at least spared the knowledge of defeat.	Им не дано узнать торжество побед, но зато они избавлены от горечи поражений.

They live as we all should live, undisturbed, indifferent, and without disquiet.	Они живут так, как следовало бы жить всем нам, -- без всяких треволнений, безмятежно, ко всему равнодушные.
They neither bring ruin upon others, nor ever receive it from alien hands.	Они никого не губят и сами не гибнут от вражеской руки...
Your rank and wealth, Harry; my brains, such as they are-my art, whatever it may be worth; Dorian Gray's good looks-we shall all suffer for what the gods have given us, suffer terribly."	Ты знатен и богат, Гарри, у меня есть интеллект и талант, как бы он ни был мал, у Дориана Г рея -- его красота. И за все эти дары богов мы расплатимся когда-нибудь , заплатим тяжкими страданиями.
"Dorian Gray?	-- Дориана Грея?
Is that his name?" asked Lord Henry, walking across the studio towards Basil Hallward.	Ага, значит, вот как его зовут? -- спросил лорд Генри, подходя к Холлуорду.
"Yes, that is his name.	-- Да
I didn't intend to tell it to you."	Я не хотел называть его имя...
"But why not?"	-- Но почему же?
"Oh, I can't explain.	-- Как тебе объяснить...
When I like people immensely I never tell their names to anyone.	Когда я очень люблю кого-нибудь , я никогда никому не называю его имени.
It is like surrendering a part of them.	Это все равно что отдать другим какую-то частицу дорогого тебе человека.
I have grown to love secrecy.	И знаешь -- я стал скрытен, мне нравится иметь от людей тайны.
It seems to be the one thing that can make modern life mysterious or marvellous to us.	Это, пожалуй, единственное, что может сделать для нас современную жизнь увлекательной и загадочной.
The commonest thing is delightful if one only hides it.	Самая обыкновенная безделица приобретает удивительный интерес, как только начинаешь скрывать ее от людей.
When I leave town now I never tell my people where I am going.	Уезжая из Лондона, я теперь никогда не говорю своим родственникам, куда еду.
If I did, I would lose all my pleasure.	Скажи я им -- и все удовольствие пропадет.
It is a silly habit, I daresay, but somehow it seems to bring a great deal of romance into one's life.	Это смешная прихоть, согласен, но она каким-то образом вносит в мою жизнь изрядную долю романтики.
I suppose you think me awfully foolish about it?"	Ты, конечно, скажешь, что это ужасно глупо?
"Not at all," answered Lord Henry, "not at all, my dear Basil.	-- Нисколько, -- возразил лорд Г енри, -Нисколько, дорогой Бэзил!
You seem to forget that I am married, and the one charm of marriage is that it makes a life of deception absolutely necessary for both parties.	Ты забываешь, что я человек женатый, а в том и состоит единственная прелесть брака, что обеим сторонам неизбежно приходится изощряться во лжи.
I never know where my wife is, and my wife never knows what I am doing.	Я никогда не знаю, где моя жена, и моя жена не знает, чем занят я.

When we meet-we do meet occasionally, when we dine out together, or go down to the Duke's-we tell each other the most absurd stories with the most serious faces.	При встречах, -- а мы с ней иногда встречаемся, когда вместе обедаем в гостях или бываем с визитом у герцога, -- мы с самым серьезным видом рассказываем друг другу всякие небылицы.
My wife is very good at it-much better, in fact, than I am.	Жена делает это гораздо лучше, чем я.
She never gets confused over her dates, and I always do.	Она никогда не запутается, а со мной это бывает постоянно.
But when she does find me out, she makes no row at all.	Впрочем, если ей случается меня уличить, она не сердится и не устраивает сцен.
I sometimes wish she would; but she merely laughs at me."	Иной раз мне это даже досадно. Но она только подшучивает надо мной.
"I hate the way you talk about your married life, Harry," said Basil Hallward, strolling towards the door that led into the garden. "I believe that you are really a very good husband, but that you are thoroughly ashamed of your own virtues.	-- Терпеть не могу, когда ты в таком тоне говоришь о своей семейной жизни, Гарри, -сказал Бэзил Холлу орд, подходя к двери в сад.--Я уверен, что на самом деле ты прекрасный муж, но стыдишься своей добродетели.
You are an extraordinary fellow.	Удивительный ты человек!
You never say a moral thing, and you never do a wrong thing.	Никогда не говоришь ничего нравственного -и никогда не делаешь ничего безнравственного.
Your cynicism is simply a pose."	Твой цинизм -- только поза.
"Being natural is simply a pose, and the most irritating pose I know," cried Lord Henry, laughing; and the two young men went out into the garden together, and ensconced themselves on a long bamboo seat that stood in the shade of a tall laurel bush.	-- Знаю, что быть естественным -- это поза, и самая ненавистная людям поза! -- воскликнул лорд Генри со смехом. Молодые люди вышли в сад и уселись на бамбуковой скамье в тени высокого лаврового куста.
The sunlight slipped over the polished leaves.	Солнечные зайчики скользили по его блестящим, словно лакированным листьям.
In the grass, white daisies were tremulous.	В траве тихонько покачивались белые маргаритки.
After a pause, Lord Henry pulled out his watch.	Некоторое время хозяин и гость сидели молча. Потом лорд Генри посмотрел на часы.
"I am afraid I must be going, Basil," he murmured, "and before I go, I insist on your answering a question I put to you some time ago."	-- Ну, к сожалению, мне пора, Бэзил, -- сказал он.-- Но раньше, чем я уйду, ты должен ответить мне на вопрос, который я задал тебе.
"What is that?" said the painter, keeping his eyes fixed on the ground.	-- Какой вопрос? -- спросил художник, не поднимая глаз.
"You know quite well."	-- Ты отлично знаешь какой.
"I do not, Harry."	-- Нет, Гарри, не знаю.
"Well, I will tell you what it is.	-- Хорошо, я тебе напомню.
I want you to explain to me why you won't exhibit Dorian Gray's picture.	Объясни, пожалуйста, почему ты решил не посылать на выставку портрет Дориана Грея.
I want the real reason."	Я хочу знать правду.

"I told you the real reason."	-- Я и сказал тебе правду.
"No, you did not.	-- Нет.
You said it was because there was too much of yourself in it.	Ты сказал, что в этом портрете слишком много тебя самого.
Now, that is childish."	Но ведь это же ребячество!
"Harry," said Basil Hallward, looking him straight in the face, "every portrait that is painted with feeling is a portrait of the artist, not of the sitter. The sitter is merely the accident, the occasion.	-- Пойми, Гарри.-- Холлуорд посмотрел в глаза лорду Генри.-- Всякий портрет, написанный с любовью, -- это, в сущности, портрет самого художника, а не того, кто ему позировал.
It is not he who is revealed by the painter; it is rather the painter who, on the coloured canvas, reveals himself.	Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник.
The reason I will not exhibit this picture is that I am afraid that I have shown in it the secret of my own soul."	И я боюсь, что портрет выдаст тайну моей души. Потому и не хочу его выставлять.
Lord Henry laughed.	Лорд Генри расхохотался.
"And what is that?" he asked.	-- И что же это за тайна? -- спросил он.
"I will tell you," said Hallward; but an expression of perplexity came over his face.	-- Так и быть, расскажу тебе, -- начал Холлуорд как-то смущенно.
"I am all expectation, Basil," continued his companion, glancing at him.	-- Нус? Я сгораю от нетерпения, Бэзил, -настаивал лорд Генри, поглядывая на него.
"Oh, there is really very little to tell, Harry," answered the painter; "and I am afraid you will hardly understand it.	-- Да говор ить-то тут почти нечего, Гарри... И вряд ли ты меня поймешь.
Perhaps you will hardly believe it."	Пожалуй, даже не поверишь.
Lord Henry smiled, and, leaning down, plucked a pink-petalled daisy from the grass, and examined it.	Лорд Генри только усмехнулся в ответ и, наклонясь, сорвал в траве розовую маргаритку.
"I am quite sure I shall understand it," he replied, gazing intently at the little golden white-feathered disk, "and as for believing things, I can believe anything, provided that it is quite incredible."	-- Я совершенно уверен, что пойму, -отозвался он, внимательно разглядывая золотистый с белой опушкой пестик цветка.--А поверить я способен во что угодно, и тем охотнее, чем оно невероятнее.
The wind shook some blossoms from the trees, and the heavy lilac-blooms, with their clustering stars, moved to and fro in the languid air.	Налетевший ветерок стряхнул несколько цветков с деревьев; тяжелые кисти сирени, словно сотканные из звездочек, медленно закачались в разнеженной зноем сонной тишине.
A grasshopper began to chirrup by the wall, and like a blue thread a long thin dragon-fly floated past on its brown gauze wings.	У стены трещал кузнечик. Длинной голубой нитью на прозрачных коричневых крылышках промелькнула в воздухе стрекоза...
Lord Henry felt as if he could hear Basil Hallward's heart beating, and wondered what was coming.	Лорду Г енри казалось, что он слышит, как стучит сердце в груди Бэзила, и он пытался угадать, что будет дальше.
"The story is simply this," said the painter after some time. "Two months ago I went to a crush at Lady Brandon's.	-- Ну, так вот...-- заговорил художник, немного помолчав.-- Месяца два назад мне пришлось быть на рауте у леди Брэндон.

You know we poor artists have to show ourselves in society from time to time, just to remind the public that we are not savages.	Ведь нам, бедным художникам, следует время от времени появляться в обществе, хотя бы для того, чтобы показать людям, что мы не дикари.
With an evening coat and a white tie, as you told me once, anybody, even a stockbroker, can gain a reputation for being civilised.	Помню твои слова, что во фраке и белом галстуке кто угодно, даже биржевой маклер, может сойти за цивилизованного человека.
Well, after I had been in the room about ten minutes, talking to huge over-dressed dowagers and tedious Academicians, I suddenly became conscious that someone was looking at me.	В гостиной леди Брэндон я минут десять беседовал с разряженными в пух и прах знатными вдовами и с нудными академиками, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.
I turned halfway round, and saw Dorian Gray for the first time.	Я оглянулся и тут-то в первый раз увидел Дориана Грея.
When our eyes met, I felt that I was growing pale.	Глаза наши встретились, и я почувствовал, что бледнею.
A curious sensation of terror came over me. I knew that I had come face to face with someone whose mere personality was so fascinating that, if I allowed it to do so, it would absorb my whole nature, my whole soul, my very art itself.	Меня охватил какойто инстинктивный страх, и я понял: передо мной человек настолько обаятельный, что, если я поддамся его обаянию, он поглотит меня всего, мою душу и даже мое искусство.
I did not want any external influence in my life.	А я не хотел никаких посторонних влияний в моей жизни.
You know yourself, Harry, how independent I am by nature.	Ты знаешь, Генри, какой у меня независимый характер.
I have always been my own master; had at least always been so, till I met Dorian Gray.	Я всегда был сам себе хозяин... во всяком случае, до встречи с Дорианом Греем.
Then-- but I don't know how to explain it to you.	Ну а тут... не знаю, как и объяснить тебе...
Something seemed to tell me that I was on the verge of a terrible crisis in my life.	Внутренний голос говорил мне, что я накануне страшного перелома в жизни.
I had a strange feeling that Fate had in store for me exquisite joys and exquisite sorrows.	Я смутно предчувствовал, что судьба готовит мне необычайные радости и столь же изощренные мучения.
I grew afraid, and turned to quit the room.	Мне стало жутко, и я уже шагнул было к двери, решив уйти.
It was not conscience that made me do so; it was a sort of cowardice.	Сделал я это почти бессознательно, из какой-то трусости.
I take no credit to myself for trying to escape."	Конечно, попытка сбежать не делает мне чести. По совести говоря...
"Conscience and cowardice are really the same things, Basil.	-- Совесть и трусость, в сущности, одно и то же, Бэзил.
Conscience is the trade-name of the firm. That is all."	"Совесть" -- официальное название трусости, вот и все.
"I don't believe that, Harry, and I don't believe you do either.	-- Не верю я этому, Г арри, да и ты, мне думается, не веришь...

However, whatever was my motive-and it may have been pride, for I used to be very proud-I certainly struggled to the door.	Словом, не знаю, из каких побуждений, -- быть может, из гордости, так как я очень горд, -- я стал пробираться к выходу.
There, of course, I stumbled against Lady Brandon.	Однако у двери меня, конечно, перехватила леди Брэндон.
'You are not going to run away so soon, Mr. Hallward?' she screamed out.	"Уж не намерены ли вы сбежать так рано, мистер Холлуорд?" -- закричала она.
You know her curiously shrill voice?"	Знаешь, какой у нее пронзительный голос!
"Yes; she is a peacock in everything but beauty," said Lord Henry, pulling the daisy to bits with his long, nervous fingers.	-- Еще бы! Она -- настоящий павлин, только без его красоты, -- подхватил лорд Г енри, разрывая маргаритку длинными нервными пальцами.
"I could not get rid of her.	-- Мне не удалось от нее отделаться.
She brought me up to Royalties, and people with Stars and Garters, and elderly ladles with gigantic tiaras and parrot noses.	Она представила меня высочайшим особам, потом разным сановникам в звездах и орденах Подвязки и каким-то старым дамам в огромных диадемах и с крючковатыми носами.
She spoke of me as her dearest friend. I had only met her once before, but she took it into her head to lionise me.	Всем она рекомендовала меня как своего лучшего друга, хотя видела меня второй раз в жизни. Видно, она забрала себе в голову включить меня в свою коллекцию знаменитостей.
I believe some picture of mine had made a great success at the time, at least had been chattered about in the penny newspapers, which is the nineteenth-century standard of immortality.	Кажется, в ту пору какая-то из моих картин имела большой успех, -- во всяком случае, о ней болтали в грошовых газетах, а в наше время это патент на бессмертие.
Suddenly I found myself face to face with the young man whose personality had so strangely stirred me.	И вдруг я очутился лицом к лицу с тем самым юношей, который с первого взгляда вызвал в моей душе столь странное волнение.
We were quite close, almost touching.	Он стоял так близко, что мы почти столкнулись.
Our eyes met again.	Глаза наши встретились снова.
It was reckless of me, but I asked Lady Brandon to introduce me to him.	Тут я безрассудно попросил леди Брэндон познакомить нас.
Perhaps it was not so reckless, after all. It was simply inevitable. We would have spoken to each other without any introduction.	Впрочем, это, пожалуй, было не такое уж безрассудство: все равно, если бы нас и не познакомили, мы неизбежно заговорили бы друг с другом.
I am sure of that.	Я в этом уверен.
Dorian told me so afterwards.	Это же самое сказал мне потом Дориан.
He, too, felt that we were destined to know each other."	И он тоже сразу почувствовал, что нас свел не случай, а судьба.
"And how did Lady Brandon describe this wonderful young man?" asked his companion. "I know she goes in for giving a rapid pr?cis of all her guests.	-- А что же леди Брэндон сказала тебе об этом очаровательном юноше? спросил лорд Генри.Я ведь знаю ее манеру давать беглую характеристику каждому гостю.

I remember her bringing me up to a truculent and red-faced old gentleman covered all over with orders and ribbons, and hissing into my ear, in a tragic whisper which must have been perfectly audible to everybody in the room, the most astounding details.	Помню, как она раз подвела меня к какому-то грозному краснолицему старцу, увешанному орденами и лентами, а по дороге трагическим шепотом -- его, наверное, слышали все в гостиной -- сообщала мне на ухо самые ошеломительные подробности его биографии.
I simply fled.	Я простонапросто сбежал от нее.
I like to find out people for myself.	Я люблю сам, без чужой помощи, разбираться в людях.
But Lady Brandon treats her guests exactly as an auctioneer treats his goods. She either explains them entirely away, or tells one everything about them except what one wants to know."	А леди Брэндон описывает свопх гостей точьвточь как оценщик на аукционе продающиеся с молотка вещи: она --либо рассказывает о них самое сокровенное, --либо сообщает вам все, кроме того, что вы хотели бы узнать.
"Poor Lady Brandon!	-- Бедная леди Брэндон!
You are hard on her, Harry!" said Hallward, listlessly.	Ты слишком уж строг к ней, Гарри, -- рассеянно заметил Холлуорд.
"My dear fellow, she tried to found a salon, and only succeeded in opening a restaurant.	-- Дорогой мой, она стремилась создать у себя "салон", но получился попросту ресторан.
How could I admire her?	А ты хочешь, чтобы я ею восхищался?
But tell me, what did she say about Mr. Dorian Gray?"	Ну, бог с пей, скажика мне лучше, как она отозвалась о Дориане Грее?
"Oh, something like,	-- Пробормотала что-то такое вроде:
'Charming boy-poor dear mother and I absolutely inseparable.	"Прелестный мальчик... мы с его бедной матерью были неразлучны...
Quite forget what he does-afraid he-doesn't do anything-oh, yes, plays the piano-or is it the violin, dear Mr. Gray?'	Забыла, чем он занимается... Боюсь, что ничем... Ах да, играет на рояле... Или на скрипке, дорогой мистер Грей?"
Neither of us could help laughing, and we became friends at once."	Оба мы не могли удержаться от смеха, и это нас как-то сразу сблизило.
"Laughter is not at all a bad beginning for a friendship, and it is far the best ending for one," said the young lord, plucking another daisy.	-- Недурно, если дружба начинается смехом, и лучше всего, если она им же кончается, -заметил лорд Генри, срывая еще одну маргаритку.
Hallward shook his head.	Холлуорд покачал головой.
"You don't understand what friendship is, Harry," he murmured-"or what enmity is, for that matter.	-- Ты не знаешь, что такое настоящая дружба, Гарри, -- сказал он тихо.-- Да и вражда настоящая тебе тоже незнакома.
You like everyone; that is to say, you are indifferent to everyone."	Ты любишь всех, а любить всех -- значит не любить никого. Тебе все одинаково безразличны.
"How horribly unjust of you!" cried Lord Henry, tilting his hat back, and looking up at the little clouds that, like ravelled skeins of glossy white silk, were drifting across the hollowed turquoise of the summer sky. "Yes; horribly unjust of you.	-- Как ты несправедлив ко мне! -- воскликнул лорд Генри. Сдвинув шляпу на затылок, он смотрел на облачка, проплывавшие в бирюзовой глубине летнего неба и похожие на растрепанные мотки блестящего шелка.-- Да, да, возмутительно несправедлив!

I make a great difference between people.	Я далеко не одинаково отношусь к людям.
I choose my friends for their good looks, my acquaintances for their good characters, and my enemies for their good intellects.	В близкие друзья выбираю себе людей красивых, в приятели -- людей с хорошей репутацией, врагов завожу только умных.
A man cannot be too careful in the choice of his enemies.	Тщательнее всего следует выбирать врагов.
I have not got one who is a fool.	Среди моих недругов нет ни единого глупца.
They are all men of some intellectual power, and consequently they all appreciate me.	Все они -- люди мыслящие, достаточно интеллигентные и потому умеют меня ценить.
Is that very vain of me?	Ты скажешь, что мой выбор объясняется тщеславием?
I think it is rather vain."	Что ж, пожалуй, это верно.
"I should think it was, Harry.	-- И я так думаю, Гарри.
But according to your category I must be merely an acquaintance."	Между прочим, согласно твоей схеме, я тебе не друг, а просто приятель?
"My dear old Basil, you are much more than an acquaintance."	-- Дорогой мой Бэзил, ты для меня гораздо больше, чем "просто приятель".
"And much less than a friend.	-- И гораздо меньше, чем друг?
A sort of brother, I suppose?"	Значит, что-то вроде брата, не так ли?
"Oh, brothers!	-- Ну, нет!
I don't care for brothers.	К братьям своим я не питаю нежных чувств.
My elder brother won't die, and my younger brothers seem never to do anything else."	Мой старший брат никак не хочет умереть, а младшие только это и делают.
"Harry!" exclaimed Hallward, frowning.	-- Гарри! -- остановил его Холлуорд, нахмурив брови.
"My dear fellow, I am not quite serious.	-- Дружище, это же говорится не совсем всерьез.
But I can't help detesting my relations.	Но, признаюсь, я действительно не терплю свою родню.
I suppose it comes from the fact that none of us can stand other people having the same faults as ourselves.	Это потому, должно быть, что мы не выносим людей с теми же недостатками, что у нас.
I quite sympathise with the rage of the English democracy against what they call the vices of the upper orders.	Я глубоко сочувствую английским демократам, которые возмущаются так называемыми "пороками высших классов".
The masses feel that drunkenness, stupidity, and immorality should be their own special property, and that if anyone of us makes an ass of himself he is poaching on their preserves.	Люди низшего класса инстинктивно понимают, что пьянство, глупость и безнравственность должны быть их привилегиями, и если кто-либо из нас страдает этими пороками, он тем самым как бы узурпирует их права.
When poor Southwark got into the Divorce Court, their indignation was quite magnificent.	Когда бедняга Саусуорк вздумал развестись с женой, негодование масс было прямотаки великолепно.

And yet I don't suppose that ten per cent. of the proletariat live correctly."	Между тем я не поручусь за то, что хотя бы десять процентов пролетариев ведет добродетельный образ жизни.
"I don't agree with a single word that you have said, and, what is more, Harry, I feel sure you don't either."	-- Во всем, что ты тут нагородил, нет ни единого слова, с которым можно согласиться, Гарри! И ты, конечно, сам в это не веришь.
Lord Henry stroked his pointed brown beard, and tapped the toe of his patent-leather boot with a tasselled ebony cane.	Лорд Г енри погладил каштановую бородку, похлопал своей черной тростью с кисточкой по носку лакированного ботинка.
"How English you are, Basil!	-- Какой ты истый англичанин, Бэзил!
That is the second time you have made that observation.	Вот уже второй раз я слышу от тебя это замечание.
If one puts forward an idea to a true Englishman-always a rash thing to do-he never dreams of considering whether the idea is right or wrong.	Попробуй высказать какую-нибудь мысль типичному англичанину, -- а это большая неосторожность! -- так он и не подумает разобраться, верная это мысль или неверная.
The only thing he considers of any importance is whether one believes it oneself.	Его интересует только одно: убежден ли ты сам в том, что говоришь.
Now, the value of an idea has nothing whatsoever to do with the sincerity of the man who expresses it.	А между тем важна идея, независимо от того, искренне ли верит в нее тот, кто ее высказывает.
Indeed, the probabilities are that the more insincere the man is, the more purely intellectual will the idea be, as in that case it will not be coloured by either his wants, his desires, or his prejudices.	Идея, пожалуй, имеет тем большую самостоятельную ценность, чем менее верит в нее тот, от кого она исходит, ибо она тогда не отражает его желаний, нужд и предрассудков...
However, I don't propose to discuss politics, sociology, or metaphysics with you.	Впрочем, я не собираюсь обсуждать с тобой политические, социологические или метафизические вопросы.
I like persons better than principles, and I like persons with no principles better than anything else in the world.	Люди меня интересуют больше, чем их принципы, а интереснее всего -- люди без принципов.
Tell me more about Mr. Dorian Gray.	Поговорим о Дориане Грее.
How often do you see him?"	Часто вы встречаетесь?
"Every day.	-- Каждый день.
I couldn't be happy if I didn't see him every day.	Я чувствовал бы себя несчастным, если бы не виделся с ним ежедневно.
He is absolutely necessary to me."	Я без него жить не могу.
"How extraordinary!	-- Вот чудеса!
I thought you would never care for anything but your art."	А я-то думал, что ты всю жизнь будешь любить только свое искусство.
"He is all my art to me now," said the painter, gravely. "I sometimes think, Harry, that there are only two eras of any importance in the world's history.	-- Дориан для меня теперь -- все мое искусство, -- сказал художник серьезно.-- Видишь ли, Гарри, иногда я думаю, что в истории человечества есть только два важных момента.

The first is the appearance of a new medium for art, and the second is the appearance of a new personality for art also.	Первый -- это появление в искусстве новых средств выражения, второй -- появление в нем нового образа.
What the invention of oil-painting was to the Venetians, the face of Antino?s was to late Greek sculpture, and the face of Dorian Gray will some day be to me.	И лицо Дориана Грея когда-нибудь станет для меня тем, чем было для венецианцев изобретение масляных красок в живописи или для греческой скульптуры -- лик Антиноя.
It is not merely that I paint from him, draw from him, sketch from him.	Конечно, я пишу Дориана красками, рисую, делаю эскизы...
Of course I have done all that.	Но дело не только в этом.
But he is much more to me than a model or a sitter.	Он для меня гораздо больше, чем модель или натурщик.
I won't tell you that I am dissatisfied with what I have done of him, or that his beauty is such that Art cannot express it.	Я не говорю, что не удовлетворен своей работой, я не стану тебя уверять, что такую красоту невозможно отобразить в искусстве.
There is nothing that Art cannot express, and I know that the work I have done, since I met Dorian Gray, is good work, is the best work of my life.	Нет ничего такого, чего не могло бы выразить искусство. Я вижу -- то, что я написал со времени моего знакомства с Дорианом Греем, написано хорошо, это моя лучшая работа.
But in some curious way-I wonder will you understand me?-his personality has suggested to me an entirely new manner in art, an entirely new mode of style.	Не знаю, как это объяснить и поймешь ли ты меня... Встреча с Дорианом словно дала мне ключ к чему-то совсем новому в живописи, открыла мне новую манеру письма.
I see things differently, I think of them differently.	Теперь я вижу вещи в ином свете и все воспринимаю поиному.
I can now recreate life in a way that was hidden from me, before.	Я могу в своем искусстве воссоздавать жизнь средствами, которые прежде были мне неведомы.
'A dream of form in days of thought:'-who is it who says that?	"Мечта о форме в дни, когда царствует мысль", -кто это сказал?
I forget; but it is what Dorian Gray has been to me.	Не помню. И такой мечтой стал для меня Дориан Грей.
The merely visible presence of this lad-for he seems to me little more than a lad, though he is really over twenty-his merely visible presence-ah! I wonder can you realise all that that means?	Одно присутствие этого мальчика -- в моих глазах он еще мальчик, хотя ему уже минуло двадцать лет... ах, не знаю, можешь ли ты себе представить, что значит для меня его присутствие!
Unconsciously he defines for me the lines of a fresh school, a school that is to have in it all the passion of the romantic spirit, all the perfection of the spirit that is Greek.	Сам того не подозревая, он открывает мне черты какой-то новой школы, школы, которая будет сочетать в себе всю страстность романтизма и все совершенство эллинизма.
The harmony of soul and body-how much that is!	Гармония духа и тела -- как это прекрасно!
We in our madness have separated the two, and have invented a realism that is vulgar, an ideality that is void.	В безумии своем мы разлучили их, мы изобрели вульгарный реализм и пустой идеализм.
Harry! if you only knew what Dorian Gray is to me!	Ах, Гарри, если бы ты только знал, что для меня Дориан Грей!

You remember that landscape of mine, for which Agnew offered me such a huge price, but which I would not part with?	Помнишь тот пейзаж, за который Эгнью предлагал мне громадные деньги, а я не захотел с ним расстаться?
It is one of the best things I have ever done.	Это одна из лучших моих картин.
And why is it so?	А почему?
Because, while I was painting it, Dorian Gray sat beside me.	Потому что, когда я ее писал, Дориан Грей сидел рядом.
Some subtle influence passed from him to me, and for the first time in my life I saw in the plain woodland the wonder I had always looked for, and always missed."	Какое-то его неуловимое влияние на меня помогло мне впервые увидеть в обыкновенном лесном пейзаже чудо, которое я всегда искал и не умел найти.
"Basil, this is extraordinary!	-- Бэзил, это поразительно!
I must see Dorian Gray."	Я должен увидеть Дориана Грея!
Hallward got up from the seat, and walked up and down the garden.	Холлуорд поднялся и стал ходить по саду.
After some time he came back.	Через несколько мисут он вернулся к скамье.
"Harry," he said, "Dorian Gray is to me simply a motive in art.	-- Пойми, Г арри, -- сказал он, -- Дориан Г рей для меня попросту мотив в искусстве.
You might see nothing in him. I see everything in him.	Ты, быть может, ничего не увидишь в нем, а я вижу все.
He is never more present in my work than when no image of him is there.	И в тех моих картинах, на которых Дориан не изображен, его влияние чувствуется всего сильнее.
He is a suggestion, as I have said, of a new manner.	Как я уже тебе сказал, он словно подсказывает мне новую манеру письма.
I find him in the curves of certain lines, in the loveliness and subtleties of certain colours.	Я нахожу его, как откровение, в изгибах некоторых линий, в нежной прелести иных тонов.
That is all."	Вот и все.
"Then why won't you exhibit his portrait?" asked Lord Henry.	-- Но почему же тогда ты не хочешь выставить его портрет? -- спросил лорд Генри.
"Because, without intending it, I have put into it some expression of all this curious artistic idolatry, of which, of course, I have never cared to speak to him.	-- Потому что я невольно выразил в этом портрете ту непостижимую влюбленность художника, в которой я, разумеется, никогда не признавался Дориану.
He knows nothing about it.	Дориан о ней не знает.
He shall never know anything about it.	И никогда не узнает.
But the world might guess it; and I will not bare my soul to their shallow prying eyes.	Но другие люди могли бы отгадать правду, а я не хочу обнажать душу перед их любопытными и близорукими глазами.
My heart shall never be put under their microscope.	Никогда я не позволю им рассматривать мое сердце под микроскопом.

There is too much of myself in the thing, Harry-too much of myself!"	Понимаешь теперь, Г арри? В это полотно я вложил слишком много души, слишком много самого себя.
"Poets are not so scrupulous as you are.	-- А вот поэты -- те не так стыдливы, как ты.
They know how useful passion is for publication.	Они прекрасно знают, что о любви писать выгодно, на нее большой спрос.
Nowadays a broken heart will run to many editions."	В наше время разбитое сердце выдерживает множество изданий.
"I hate them for it," cried Hallward. "An artist should create beautiful things, but should put nothing of his own life into them.	-- Я презираю таких поэтов! -- воскликнул Холлуорд.-- Художник должен создавать прекрасные произведения искусства, не внося в них ничего из своей личной жизни.
We live in an age when men treat art as if it were meant to be a form of autobiography.	В наш век люди думают, что произведение искусства должно быть чем-то вроде автобиографии.
We have lost the abstract sense of beauty.	Мы утратили способность отвлеченно воспринимать красоту.
Some day I will show the world what it is; and for that reason the world shall never see my portrait of Dorian Gray."	Я надеюсь когда-нибудь показать миру, что такое абстрактное чувство прекрасного, -- и потому-то мир никогда не увидит портрет Дориана Грея.
"I think you are wrong, Basil, but I won't argue with you.	-- Помоему, ты не прав, Бэзил, но не буду с тобой спорить.
It is only the intellectually lost who ever argue.	Спорят только безнадежные кретины.
Tell me, is Dorian Gray very fond of you?"	Скажи, Дориан Грей очень тебя любит?
The painter considered for a few moments.	Художник задумался.
"He likes me," he answered, after a pause; "I know he likes me.	-- Дориан ко мне привязан, -- ответил он после недолгого молчания.-- Знаю, что привязан.
Of course I flatter him dreadfully.	Оно и понятно: я ему всячески льщу.
I find a strange pleasure in saying things to him that I know I shall be sorry for having said.	Мне доставляет странное удовольствие говорить ему вещи, которые говорить не следовало бы, -хоть я и знаю, что потом пожалею об этом.
As a rule, he is charming to me, and we sit in the studio and talk of a thousand things.	В общем, он относится ко мне очень хорошо, и мы проводим вдвоем целые дни, беседуя на тысячу тем.
Now and then, however, he is horribly thoughtless, and seems to take a real delight in giving me pain.	Но иногда он бывает ужасно нечуток, и ему как будто очень нравится мучить меня.
Then I feel, Harry, that I have given away my whole soul to someone who treats it as if it were a flower to put in his coat, a bit of decoration to charm his vanity, an ornament for a summer's day."	Тогда я чувствую, Гарри, что отдал всю душу человеку, для которого она -- то же, что цветок в петлице, украшение, которым он будет тешить свое тщеславие только один летний день.
"Days in summer, Basil, are apt to linger," murmured Lord Henry. "Perhaps you will tire sooner than he will.	-- Летние дни долги, Бэзил, -- сказал вполголоса лорд Генри.-- И, быть может, ты пресытишься раньше, чем Дориан.
It is a sad thing to think of, but there is no doubt that Genius lasts longer than Beauty.	Как это ни печально, Гений, несомненно, долговечнее Красоты.

That accounts for the fact that we all take such pains to over-educate ourselves.	Потому-то мы так и стремимся сверх всякой меры развивать свой ум.
In the wild struggle for existence, we want to have something that endures, and so we fill our minds with rubbish and facts, in the silly hope of keeping our place.	В жестокой борьбе за существование мы хотим сохранить хоть что-нибудь устойчивое, прочное, и начиняем голову фактами и всяким хламом в бессмысленной надежде удержать за собой место в жизни.
The thoroughly well-informed man-that is the modern ideal.	Высокообразованный, сведущий человек -- вот современный идеал.
And the mind of the thoroughly well-informed man is a dreadful thing.	А мозг такого высокообразованного человека -это нечто страшное!
It is like a bric-?-brac shop, all monsters and dust, with everything priced above its proper value.	Он подобен лавке антиквария, набитой всяким пыльным старьем, где каждая вещь оценена гораздо выше своей настоящей стоимости...
I think you will tire first, all the same.	Да, Бэзил, я всетаки думаю, что ты пресытишься первый.
Some day you will look at your friend, and he will seem to you to be a little out of drawing, or you won't like his tone of colour, or something.	В один прекрасный день ты взглянешь на своего друга -- и красота его покажется тебе уже немного менее гармоничной, тебе вдруг не понравится тон его кожи или что-нибудь еще.
You will bitterly reproach him in your own heart, and seriously think that he has behaved very badly to you.	В душе ты горько упрекнешь в этом его и самым серьезным образом начнешь думать, будто он в чем-то виноват перед тобой.
The next time he calls, you will be perfectly cold and indifferent.	При следующем свидании ты будешь уже совершенно холоден и равнодушен.
It will be a great pity, for it will alter you.	И можно только очень пожалеть об этой будущей перемене в тебе.
What you have told me is quite a romance, a romance of art one might call it, and the worst of having a romance of any kind is that it leaves one so unromantic."	То, что ты мне сейчас рассказал, -- настоящий роман. Можно сказать, ромап на почве искусства. А пережив роман своей прежней жизни, человек -- увы! -- становится так прозаичен!
"Harry, don't talk like that.	-- Не говори так, Гарри.
As long as I live, the personality of Dorian Gray will dominate me.	Я на всю жизнь пленен Дорианом.
You can't feel what I feel. You change too often."	Тебе меня не понять: ты такой непостоянный.
"Ah, my dear Basil, that is exactly why I can feel it.	-- Ах, дорогой Бэзил, именно поэтому я и способен понять твои чувства.
Those who are faithful know only the trivial side of love: it is the faithless who know love's tragedies."	Тем, кто верен в любви, доступна лишь ее банальная сущность. Трагедию же любви познают лишь те, кто изменяет.
And Lord Henry struck a light on a dainty silver case, and began to smoke a cigarette with a self-conscious and satisfied air, as if he had summed up the world in a phrase.	Достав изящную серебряную спичечницу, лорд Г енри закурил папиросу с самодовольным и удовлетворенным видом человека, сумевшего вместить в одну фразу всю житейскую мудрость.

There was a rustle of chirruping sparrows in the green lacquer leaves of the ivy, and the blue cloud-shadows chased themselves across the grass like swallows.	В блестящих зеленых листьях плюща возились и чирикали воробьи, голубые тени облаков, как стаи быстрых ласточек, скользили по траве.
How pleasant it was in the garden!	Как хорошо было в саду!
And how delightful other people's emotions were!-much more delightful than their ideas, it seemed to him. One's own soul, and the passions of one's friends-those were the fascinating things in life.	"И как увлекательноинтересны чувства людей, гораздо интереснее их мыслей! -- говорил себе лорд Генри.-- Собственная душа и страсти друзей -- вот что самое занятное в жизни".
He pictured to himself with silent amusement the tedious luncheon that he had missed by staying so long with Basil Hallward.	Он с тайным удовольствием вспомнил, что, засидевшись у Бэзила Холлуорда, пропустил скучный завтрак у своей тетушки.
Had he gone to his aunt's he would have been sure to have met Lord Goodbody there, and the whole conversation would have been about the feeding of the poor, and the necessity for model lodging-houses.	У нее, несомненно, завтракает сегодня лорд Гудбоди, и разговор все время вертится вокруг образцовых столовых и ночлежных домов, которые необходимо открыть для бедняков.
Each class would have preached the importance of those virtues, for whose exercise there was no necessity in their own lives. The rich would have spoken on the value of thrift, and the idle grown eloquent over the dignity of labour.	При этом каждый восхваляет те добродетели, в которых ему самому нет надобности упражняться: богачи проповедуют бережливость, а бездельники красноречиво распространяются о великом значении труда.
It was charming to have escaped all that!	Как хорошо, что на сегодня он избавлен от всего этого!
As he thought of his aunt, an idea seemed to strike him.	Мысль о тетушке вдруг вызвала в уме лорда Генри одно воспоминание.
He turned to Hallward, and said,	Он повернулся к Холлуорду.
"My dear fellow, I have just remembered."	-- Знаешь, я сейчас вспомнил...
"Remembered what, Harry?"	-- Что вспомнил, Гарри?
"Where I heard the name of Dorian Gray."	-- Вспомнил, где я слышал про Дориана Грея.
"Where was it?" asked Hallward, with a slight frown.	-- Где же? -- спросил Холлуорд, сдвинув брови.
"Don't look so angry, Basil.	-- Не смотри на меня так сердито, Бэзил.
It was at my aunt, Lady Agatha's.	Это было у моей тетушки, леди Агаты.
She told me she had discovered a wonderful young man, who was going to help her in the East End, and that his name was Dorian Gray.	Она рассказывала, что нашла премилого молодого человека, который обещал помогать ей в ИстЭнде, и зовут его Дориан Грей.
I am bound to state that she never told me he was good-looking.	Заметь, она и словом не упомянула о его красоте.
Women have no appreciation of good looks; at least, good women have not.	Женщины, -- во всяком случае, добродетельные женщины, -- не ценят красоту.
She said that he was very earnest, and had a beautiful nature. I at once pictured to myself a creature with spectacles and lank hair, horribly freckled, and tramping about on huge feet.	Тетушка сказала только, что он юноша серьезный, с прекрасным сердцем, -- и я сразу представил себе субъекта в очках, с прямыми волосами, веснушчатой физиономией и огромными ногами.
I wish I had known it was your friend."	Жаль, я тогда не знал, что этот Дориан -- твой друг.

"I am very glad you didn't, Harry."	-- А я очень рад, что ты этого не знал, Гарри.
"Why?"	-- Почему?
"I don't want you to meet him."	-- Я не хочу, чтобы вы познакомились.
"You don't want me to meet him?"	-- Не хочешь, чтобы мы познакомились?
"No."	-- Нет.
"Mr. Dorian Gray is in the studio, sir," said the butler, coming into the garden.	-- Мистер Дориан Г рей в студии, сэр, -- доложил лакей, появляясь в саду.
"You must introduce me now," cried Lord Henry, laughing.	-- Ага, теперь тебе волейневолей придется нас познакомить! -- со смехом воскликнул лорд Генри.
The painter turned to his servant, who stood blinking in the sunlight.	Художник повернулся к лакею, который стоял, жмурясь от солнца.
"Ask Mr. Gray to wait, Parker: I shall be in in a few moments."	-- Попросите мистера Грея подождать, Паркер: я сию минуту приду.
The man bowed, and went up the walk.	Лакей поклонился и пошел по дорожке к дому.
Then he looked at Lord Henry.	Тогда Холлуорд посмотрел на лорда Генри.
"Dorian Gray is my dearest friend," he said. "He has a simple and a beautiful nature. Your aunt was quite right in what she said of him.	-- Дориан Грей -- мой лучший друг, -- сказал он.-- У него открытая и светлая душа -- твоя тетушка была совершенно права.
Don't spoil him.	Смотри, Гарри, не испорти его!
Don't try to influence him.	Не пытайся на него влиять.
Your influence would be bad.	Твое влияние было бы гибельно для него.
The world is wide, and has many marvellous people in it.	Свет велик, в нем много интереснейших людей.
Don't take away from me the one person who gives to my art whatever charm it possesses; my life as an artist depends on him.	Так не отнимай же у меня единственного человека, который вдохнул в мое искусство то прекрасное, что есть в нем. Все мое будущее художника зависит от него.
Mind, Harry, I trust you."	Помни, Гарри, я надеюсь на твою совесть!
He spoke very slowly, and the words seemed wrung out of him almost against his will.	Он говорил очень медленно, и слова, казалось, вырывались у него помимо воли.
"What nonsense you talk!" said Lord Henry, smiling, and, taking Hallward by the arm, he almost led him into the house.	-- Что за глупости! -- с улыбкой перебил лорд Генри и, взяв Холлуорда под руку, почти насильно повел его в дом.
CHAPTER II	ГЛАВА II
As they entered they saw Dorian Gray.	В мастерской они застали Дориана Грея.
He was seated at the piano, with his back to them, turning over the pages of a volume of Schumann's	Он сидел за роялем, спиной к ним, и перелистывал шумановский альбом
"Forest Scenes."	"Лесные картинки".
"You must lend me these, Basil," he cried. "I want to learn them. They are perfectly charming."	-- Что за прелесть! Я хочу их разучить, -сказал он, не оборачиваясь.-- Дайте их мне на время, Бэзил.

"That entirely depends on how you sit to-day, Dorian." "Oh, I am tired of sitting, and I don't want a life-sized portrait of myself," answered the lad, swinging round on the music-stool, in a wilful, petulant manner.	-- Дам, если вы сегодня будете хорошо позировать, Дориан. -- Ох, надоело мне это! И я вовсе не стремлюсь иметь свой портрет в натуральную величину, -- возразил юноша капризно.
When he caught sight of Lord Henry, a faint blush coloured his cheeks for a moment, and he started up. "I beg your pardon, Basil, but I didn't know you had anyone with you."	Повернувшись на табурете, он увидел лорда Генри и поспешно встал, порозовев от смущения, -- Извините, Бэзил, я не знал, что у вас гость.
"This is Lord Henry Wotton, Dorian, an old Oxford friend of mine.	-- Знакомьтесь, Дориан, это лорд Генри Уоттон, мой старый товарищ по университету.
I have just been telling him what a capital sitter you were, and now you have spoiled everything."	Я только что говорил ему, что вы превосходно позируете, а вы своим брюзжанием все испортили!
"You have not spoiled my pleasure in meeting you, Mr. Gray," said Lord Henry, stepping forward and extending his hand. "My aunt has often spoken to me about you.	-- Но ничуть не испортили мне удовольствия познакомиться с вами, мистер Грей, -- сказал лорд Г енри, подходя к Дориану и протягивая ему руку.-- Я много наслышался о вас от моей тетушки.
You are one of her favourites, and, I am afraid, one of her victims also."	Вы -- ее любимец и, боюсь, одна из ее жертв.
"I am in Lady Agatha's black books at present," answered Dorian, with a funny look of penitence. "I promised to go to a club in Whitechapel with her last Tuesday, and I really forgot all about it.	-- Как раз теперь я у леди Агаты на плохом счету, -- отозвался Дориан с забавнопокаянным видом.-- Я обещал в прошлый вторник поехать с ней на концерт в один уайтчепельский клуб -- и совершенно забыл об этом.
We were to have played a duet together-three duets, I believe.	Мы должны были там играть с ней в четыре руки, -- кажется, даже целых три дуэта.
I don't know what she will say to me.	Уж не знаю, как она теперь меня встретит.
I am far too frightened to call."	Боюсь показаться ей на глаза.
"Oh, I will make your peace with my aunt.	-- Ничего, я вас помирю.
She is quite devoted to you.	Тетушка Агата вас очень любит.
And I don't think it really matters about your not being there.	И то, что вы не выступили вместе с нею на концерте, вряд ли так уж важно.
The audience probably thought it was a duet. When Aunt Agatha sits down to the piano she makes quite enough noise for two people."	Публика, вероятно, думала, что исполняется дуэт, -- ведь за роялем тетя Агата вполне может нашуметь за двоих.
"That is very horrid to her, and not very nice to me," answered Dorian, laughing.	-- Такое мнение крайне обидно для нее и не очень-то лестно для меня, -- сказал Дориан, смеясь.
Lord Henry looked at him. Yes, he was certainly wonderfully handsome, with his finely-curved scarlet lips, his frank blue eyes, his crisp gold hair.	Лорд Генри смотрел на Дориана, любуясь его ясными голубыми глазами, золотистыми кудрями, изящным рисунком алого рта.
There was something in his face that made one trust him at once.	Этот юноша в самом деле был удивительно красив, и что-то в его лице сразу внушало доверие.

All the candour of youth was there, as well as all youth's passionate purity.	В нем чувствовалась искренность и чистота юности, ее целомудренная пылкость.
One felt that he had kept himself unspotted from the world.	Легко было поверить, что жизнь еще ничем не загрязнила этой молодой души.
No wonder Basil Hallward worshipped him.	Недаром Бэзил Холлуорд боготворил Дориана!
"You are too charming to go in for philanthropy, Mr. Gray-far too charming." And Lord Henry flung himself down on the divan, and opened his cigarette-case.	-- Ну, можно ли такому очаровательному молодому человеку заниматься благотворительностью! Нет, вы для этого слишком красивы, мистер Грей, -- сказал лорд Г енри и, развалясь на диване, достал свой портсигар.
The painter had been busy mixing his colours and getting his brushes ready.	Художник тем временем приготовил кисти и смешивал краски на палитре.
He was looking worried, and when he heard Lord Henry's last remark he glanced at him, hesitated for a moment, and then said,	На хмуром его лице было заметно сильное беспокойство. Услышав последнее замечание лорда Генри, он быстро оглянулся на него и после минутного колебания сказал:
"Harry, I want to finish this picture to-day.	-- Г арри, мне хотелось бы окончить сегодня портрет.
Would you think it awfully rude of me if I asked you to go away?"	Ты не обидишься, если я попрошу тебя уйти?
Lord Henry smiled, and looked at Dorian Gray.	Лорд Генри с улыбкой посмотрел на Дориана.
"Am I to go, Mr. Gray?" he asked.	-- Уйти мне, мистер Грей?
"Oh, please don't, Lord Henry.	-- Ах нет, лорд Генри, пожалуйста, не уходите!
I see that Basil is in one of his sulky moods; and I can't bear him when he sulks.	Бэзил, я вижу, сегодня опять в дурном настроении, а я терпеть не могу, когда он сердится.
Besides, I want you to tell me why I should not go in for philanthropy."	Притом вы еще не объяснили, почему мне не следует заниматься благотворительностью?
"I don't know that I shall tell you that, Mr. Gray.	-- Стоит ли объяснять это, мистер Грей?
It is so tedious a subject that one would have to talk seriously about it.	На такую скучную тему говорить пришлось бы серьезно.
But I certainly shall not run away, now that you have asked me to stop.	Но я, конечно, не уйду, раз вы меня просите остаться.
You don't really mind, Basil, do you?	Ты ведь не будешь возражать, Бэзил?
You have often told me that you liked your sitters to have someone to chat to."	Ты сам не раз говорил мне, что любишь, когда кто-нибудь занимает тех, кто тебе позирует.
Hallward bit his lip.	Холлуорд закусил губу.
"If Dorian wishes it, of course you must stay.	-- Конечно, оставайся, раз Дориан этого хочет.
Dorian's whims are laws to everybody, except himself."	Его прихоти -- закон для всех, кроме него самого.
Lord Henry took up his hat and gloves.	Лорд Генри взял шляпу и перчатки.

"You are very pressing, Basil, but I am afraid I must g°-	-- Несмотря на твои настояния, Бэзил, я, к сожалению, должен вас покинуть.
I have promised to meet a man at the Orleans.	Я обещал встретиться кое с кем в Орлеанском клубе.
Good-bye, Mr. Gray.	До свиданья, мистер Грен.
Come and see me some afternoon in Curzon Street.	Навестите меня как-нибудь на Керзопстрит.
I am nearly always at home at five o'clock.	В пять я почти всегда дома.
Write to me when you are coming. I should be sorry to miss you."	Но лучше вы сообщите заранее, когда захотите прийти: было бы обидно, если бы вы меня не застали.
"Basil," cried Dorian Gray, "if Lord Henry Wotton goes I shall go too.	-- Бэзил, -- воскликнул Дориан Грей, -- если лорд Генри уйдет, я тоже уйду!
You never open your lips while you are painting, and it is horribly dull standing on a platform and trying to look pleasant.	Вы никогда рта пе раскрываете во время работы, и мне ужасно надоедает стоять на подмостках и все время мило улыбаться.
Ask him to stay. I insist upon it."	Попросите его не уходить!
"Stay, Harry, to oblige Dorian, and to oblige me," said Hallward, gazing intently at his picture. "It is quite true, I never talk when I am working, and never listen either, and it must be dreadfully tedious for my unfortunate sitters.	-- Оставайся, Г арри. Дориан будет рад, и меня ты этим очень обяжешь, -- сказал Холлуорд, не отводя глаз от картины.-- Я действительно всегда молчу во время работы и не слушаю, что мне говорят, так что моим бедным натурщикам, должно быть, нестерпимо скучно.
I beg you to stay."	Пожалуйста, посиди с нами.
"But what about my man at the Orleans?"	-- А как же мое свидание в клубе?
The painter laughed.	Художник усмехнулся.
"I don't think there will be any difficulty about that.	-- Не думаю, чтобы это было так уж важно.
Sit down again, Harry.	Садись, Гарри.
And now, Dorian, get up on the platform, and don't move about too much, or pay any attention to what Lord Henry says. He has a very bad influence over all his friends, with the single exception of myself."	Ну а вы, Дориан, станьте на подмостки и поменьше вертитесь. Да не очепь-то слушайте лорда Генри -- он на всех знакомых, кроме меня, оказывает самое дурное влияние.
Dorian Gray stepped up on the dais, with the air of a young Greek martyr, and made a little moue of discontent to Lord Henry, to whom he had rather taken a fancy.	Дориан Грей с видом юного мученика взошел на помост и, сделав недовольную гримасу, переглянулся с лордом Генри.
He was so unlike Basil.	Этот друг Бэзила ему очень нравился.
They made a delightful contrast.	Он и Бэзил были совсем разные, составляли прелюбопытный контраст.
And he had such a beautiful voice.	И голос у лорда Генри был такой приятный!
After a few moments he said to him,	Выждав минуту, Дориан спросил:
"Have you really a very bad influence, Lord Henry? As bad as Basil says?"	-- Лорд Генри, вы в самом деле так вредно влияете на других?

"There is no such thing as a good influence, Mr. Gray.	-- Хорошего влияния не существует, мистер Грей.
All influence is immoral-immoral from the scientific point of view."	Всякое влияние уже само по себе безнравственно, -- безнравственно с научной точки зрения.
"Why?"	-- Почему же?
"Because to influence a person is to give him one's own soul.	-- Потому что влиять на другого человека -- это значит передать ему свою душу.
He does not think his natural thoughts, or burn with his natural passions.	Он начнет думать не своими мыслями, пылать не своими страстями.
His virtues are not real to him. His sins, if there are such things as sins, are borrowed.	И добродетели у него будут не свои, и грехи, -если предположить, что таковые вообще существуют, -- будут заимствованные.
He becomes an echo of someone else's music, an actor of a part that has not been written for him.	Он станет отголоском чужой мелодии, актером, выступающим в роли, которая не для него написана.
The aim of life is self-development.	Цель жизни -- самовыражение.
To realise one's nature perfectly-that is what each of us is here for.	Проявить во всей полноте свою сущность -- вот для чего мы живем.
People are afraid of themselves, nowadays.	А в наш век люди стали бояться самих себя.
They have forgotten the highest of all duties, the duty that one owes to one's self.	Они забыли, что высший долг -- это долг перед самим собой.
Of course they are charitable.	Разумеется, они милосердны.
They feed the hungry, and clothe the beggar.	Они пакормят голодного, оденут нищего.
But their own souls starve, and are naked.	Но их собственные души наги и умирают с голоду.
Courage has gone out of our race.	Мы утратили мужество.
Perhaps we never really had it.	А может быть, его у нас никогда и не было.
The terror of society, which is the basis of morals, the terror of God, which is the secret of religion-these are the two things that govern us.	Боязнь общественного мнения, эта основа морали, и страх перед богом, страх, на котором держится религия, -- вот что властвует над нами.
And yet--"	Между тем...
"Just turn your head a little more to the right, Dorian, like a good boy," said the painter, deep in his work, and conscious only that a look had come into the lad's face that he had never seen there before.	-- Будьте добры, Дориан, повернитека голову немного вправо, -- попросил художник. Поглощенный своей работой, он ничего не слышал и только подметил на лице юноши выражение, какого до сих пор никогда не видел.

"And yet," continued Lord Henry, in his low, musical voice, and with that graceful wave of the hand that was always so characteristic of him, and that he had even in his Eton days, "I believe that if one man were to live out his life fully and completely, were to give form to every feeling, expression to every thought, reality to every dream-I believe that the world would gain such a fresh impulse of joy that we would forget all the maladies of mediaevalism, and return to the Hellenic ideal-to something finer, richer, than the Hellenic ideal, it may be.	-- А между тем, -- своим низким, певучим голосом продолжал лорд Генри с характерными для него плавными жестами, памятными всем, кто знавал его еще в Итоне, -- мне думается, что, если бы каждый человек мог жить полной жизнью, давая волю каждому чувству и выражение каждой мысли, осуществляя каждую свою мечту, -- мир ощутил бы вновь такой мощный порыв к радости, что забыты были бы все болезни средневековья, и мы вернулись бы к идеалам эллинизма, а может быть, и к чему-либо еще более ценному и прекрасному.
But the bravest man amongst us is afraid of himself.	Но и самый смелый из нас боится самого себя.
The mutilation of the savage has its tragic survival in the self-denial that mars our lives.	Самоотречение, этот трагический пережиток тех диких времен, когда люди себя калечили, омрачает нам жизнь.
We are punished for our refusals.	И мы расплачиваемся за это самоограничение.
Every impulse that we strive to strangle broods in the mind, and poisons us.	Всякое желание, которое мы стараемся подавить, бродит в нашей душе и отравляет нас.
The body sins once, and has done with its sin, for action is a mode of purification.	А согрешив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление -- это путь к очищению.
Nothing remains then but the recollection of a pleasure, or the luxury of a regret.	После этого остаются лишь воспоминания о наслаждении или сладострастие раскаяния.
The only way to get rid of a temptation is to yield to it.	Единственный способ отделаться от искушения -уступить ему.
Resist it, and your soul grows sick with longing for the things it has forbidden to itself, with desire for what its monstrous laws have made monstrous and unlawful.	А если вздумаешь бороться с ним, душу будет томить влечение к запретному, и тебя измучают желания, которые чудовищный закон, тобой же созданный, признал порочными и преступными.
It has been said that the great events of the world take place in the brain.	Кто-то сказал, что величайшие события в мире -это те, которые происходят в мозгу у человека.
It is in the brain, and the brain only, that the great sins of the world take place also.	А я скажу, что и величайшие грехи мира рождаются в мозгу, и только в мозгу.
You, Mr. Gray, you yourself, with your rose-red youth and your rose-white boyhood, you have had passions that have made you afraid, thoughts that have filled you with terror, day-dreams and sleeping dreams whose mere memory might stain your cheek with shame--"	Да ведь и в вас, мистер Грей, даже в пору светлого отрочества и розовой юности, уже бродили страсти, пугавшие вас, мысли, которые вас приводили в ужас. Вы знали мечты и сновидения, при одном воспоминании о которых вы краснеете от стыда...
"Stop!" faltered Dorian Gray, "stop! you bewilder me. I don't know what to say.	-- Постойте, постойте! -- пробормотал, запинаясь, Дориан Грей.-- Вы смутили меня, я не знаю, что сказать...
There is some answer to you, but I cannot find it.	С вами можно бы поспорить, но я сейчас не нахожу слов...
Don't speak.	Не говорите больше ничего!
Let me think.	Дайте мне подумать...
Or, rather, let me try not to think."	Впрочем, лучше не думать об этом!

For nearly ten minutes he stood there, motionless, with parted lips, and eyes strangely bright.	Минут десять Дориан стоял неподвижно, с полуоткрытым ртом и странным блеском в глазах.
He was dimly conscious that entirely fresh influences were at work within him.	Он смутно сознавал, что в нем просыпаются какие-то совсем новые мысли и чувства.
Yet they seemed to him to have come really from himself.	Ему казалось, что они пришли не извне, а поднимались из глубины его существа.
The few words that Basil's friend had said to him-words spoken by chance, no doubt, and with wilful paradox in them-had touched some secret chord that had never been touched before, but that he felt was now vibrating and throbbing to curious pulses.	Да, он чувствовал, что несколько слов, сказанных этим другом Бэзила, сказанных, вероятно, просто так, между прочим, и намеренно парадоксальных, затронули в нем какую-то тайную струну, которой до сих пор не касался никто, и сейчас она трепетала, вибрировала порывистыми толчками.
Music had stirred him like that.	До сих пор так волновала его только музыка.
Music had troubled him many times. But music was not articulate.	Да, музыка не раз будила в его душе волнение, но волнение смутное, бездумное.
It was not a new world, but rather another chaos, that it created in us.	Она ведь творит в душе не новый мир, а скорее -новый хаос.
Words!	А тут прозвучали слова.
Mere words! How terrible they were!	Простые слова -- но как они страшны!
How clear, and vivid, and cruel! One could not escape from them.	От них никуда не уйдешь. Как они ясны, неотразимо сильны и жестоки!
And yet what a subtle magic there was in them!	И вместе с тем -- какое в них таится коварное очарование!
They seemed to be able to give a plastic form to formless things, and to have a music of their own as sweet as that of viol or of lute.	Они, казалось, придавали зримую и осязаемую форму неопределенным мечтам, и в них была своя музыка, сладостнее звуков лютни и виолы.
Mere words!	Только слова!
Was there anything so real as words?	Но есть ли что-либо весомее слов?
Yes; there had been things in his boyhood that he had not understood.	Да, в ранней юности он, Дориан, не понимал некоторых вещей.
He understood them now.	Сейчас он понял все.
Life suddenly became fiery-coloured to him.	Жизнь вдруг засверкала перед ним жаркими красками.
It seemed to him that he had been walking in fire.	Ему казалось, что он шагает среди бушующего пламени.
Why had he not known it?	И как он до сих пор не чувствовал этого?
With his subtle smile, Lord Henry watched him.	Лорд Генри с тонкой усмешкой наблюдал за ним.
He knew the precise psychological moment when to say nothing.	Он знал, когда следует помолчать.

He felt intensely interested. He was amazed at the sudden impression that his words had produced, and, remembering a book that he had read when he was sixteen, a book which had revealed to him much that he had not known before, he wondered whether Dorian Gray was passing through a similar experience.	Дориан живо заинтересовал его, и он сам сейчас удивлялся тому впечатлению, какое произвели па юношу его слова. Ему вспомнилась одна книга, которую он прочитал в шестнадцать лет; она открыла ему тогда многое такое, чего он не знал раньше. Быть может, Дориан Грей сейчас переживает то же самое?
He had merely shot an arrow into the air. Had it hit the mark?	Неужели стрела, пущенная наугад, просто так, в пространство, попала в цель?
How fascinating the lad was!	Как этот мальчик мил!..
Hallward painted away with that marvellous bold touch of his, that had the true refinement and perfect delicacy that in art, at any rate, comes only from strength.	Холлуорд писал с увлечением, как всегда, чудесными, смелыми мазками, с тем подлинным изяществом и утонченностью, которые -- в искусстве по крайней мере -- всегда являются признаком мощного таланта.
He was unconscious of the silence.	Он не замечал наступившего молчания.
"Basil, I am tired of standing," cried Dorian Gray, suddenly. "I must go out and sit in the garden.	-- Бэзил, я устал стоять, -- воскликнул вдруг Дориан, -- Мне надо побыть на воздухе, в саду.
The air is stifling here."	Здесь очень душно!
"My dear fellow, I am so sorry.	-- Ах, простите, мой друг!
When I am painting, I can't think of anything else.	Когда я пишу, я забываю обо всем.
But you never sat better.	А вы сегодня стояли, не шелохнувшись.
You were perfectly still.	Никогда еще вы так хорошо не позировали.
And I have caught the effect I wanted-the half-parted lips, and the bright look in the eyes.	И я поймал то выражение, какое все время искал. Полуоткрытые губы, блеск в глазах...
I don't know what Harry has been saying to you, but he has certainly made you have the most wonderful expression.	Не знаю, о чем тут разглагольствовал Гарри, но, конечно, это он вызвал на вашем лице такое удивительное выражение.
I suppose he has been paying you compliments.	Должно быть, наговорил вам кучу комплиментов?
You mustn't believe a word that he says."	А вы не верьте ни единому его слову.
"He has certainly not been paying me compliments.	-- Нет, он говорил мне вещи совсем не лестные.
Perhaps that is the reason that I don't believe anything he has told me."	Поэтому я и не склонен ему верить.
"You know you believe it all," said Lord Henry, looking at him with his dreamy, languorous eyes. "I will go out to the garden with you. It is horribly hot in the studio.	-- Ну, ну, в душе вы отлично знаете, что поверили всему, -- сказал лорд Генри, задумчиво глядя на него своими томными глазами.Я, пожалуй, тоже выйду с вами в сад, здесь невыносимо жарко.
Basil, let us have something iced to drink, something with strawberries in it."	Бэзил, прикажи подать нам какого-нибудь питья со льдом... и хорошо бы с земляничным соком.
"Certainly, Harry.	-- С удовольствием, Гарри.

Just touch the bell, and when Parker comes I will tell him what you want.	Позвони Паркеру, и я скажу ему, что принести.
I have got to work up this background, so I will join you later on.	Я приду к вам в сад немного погодя, надо еще подработать фон.
Don't keep Dorian too long.	Но не задерживай Дориана надолго.
I have never been in better form for painting than I am to-day.	Мне сегодня, как никогда, хочется писать.
This is going to be my masterpiece.	Этот портрет будет моим шедевром.
It is my masterpiece as it stands."	Даже в таком виде, как сейчас, он уже чудо как хорош.
Lord Henry went out to the garden, and found Dorian Gray burying his face in the great cool lilac-blossoms, feverishly drinking in their perfume as if it had been wine.	Выйдя в сад, лорд Генри нашел Дориана у куста сирени: зарывшись лицом в прохладную массу цветов, он упивался их ароматом, как жаждущий -- вином.
He came close to him, and put his hand upon his shoulder.	Лорд Г енри подошел к нему вплотную и дотронулся до его плеча.
"You are quite right to do that," he murmured. "Nothing can cure the soul but the senses, just as nothing can cure the senses but the soul."	-- Вот это правильно, -- сказал он тихо.-- Душу лучше всего лечить ощущениями, а от ощущений лечит только душа.
The lad started and drew back.	Юноша вздрогнул и отступил.
He was bareheaded, and the leaves had tossed his rebellious curls and tangled all their gilded threads.	Он был без шляпы, и ветки растрепали его непокорные кудри, спутав золотистые пряди.
There was a look of fear in his eyes, such as people have when they are suddenly awakened.	Глаза у него были испуганные, как у внезапно разбуженного человека.
His finely-chiselled nostrils quivered, and some hidden nerve shook the scarlet of his lips and left them trembling.	Тонко очерченные ноздри нервно вздрагивали, алые губы трепетали от какого-то тайного волнения.
"Yes," continued Lord Henry, "that is one of the great secrets of life-to cure the soul by means of the senses, and the senses by means of the soul.	-- Да, -- продолжал лорд Г енри, -- надо знать этот великий секрет жизни: лечите душу ощущениями, а ощущения пусть врачует душа.
You are a wonderful creation.	Вы -- удивительный человек, мистер Грей.
You know more than you think you know, just as you know less than you want to know."	Вы знаете больше, чем вам это кажется, но меньше, чем хотели бы знать.
Dorian Gray frowned and turned his head away.	Дориан Грей нахмурился и отвел глаза.
He could not help liking the tall, graceful young man who was standing by him.	Ему безотчетно нравился высокий и красивый человек, стоявший рядом с ним.
His romantic olive-coloured face and worn expression interested him. There was something in his low, languid voice that was absolutely fascinating.	Смуглое романтическое лицо лорда Генри, его усталое выражение вызывало интерес, и что-то завораживающее было в низком и протяжном голосе.
His cool, white, flower-like hands, even, had a curious charm.	Даже руки его, прохладные, белые и нежные, как цветы, таили в себе странное очарование.

They moved, as he spoke, like music, and seemed to have a language of their own.	В движениях этих рук, как и в голосе, была музыка, и казалось, что они говорят своим собственным языком.
But he felt afraid of him, and ashamed of being afraid.	Дориан чувствовал, что боится этого человека, -- и стыдился своего страха.
Why had it been left for a stranger to reveal him to himself?	Зачем нужно было, чтобы кто-то чужой научил его понимать собственную душу?
He had known Basil Hallward for months, but the friendship between them had never altered him.	Ведь вот с Бэзилом Холлуордом он давно злаком, но дружба их ничего не изменила в нем.
Suddenly there had come someone across his life who seemed to have disclosed to him life's mystery.	И вдруг приходит этот незнакомец -- и словно открывает перед ним тайны жизни.
And, yet, what was there to be afraid of?	Но всетаки чего же ему бояться?
He was not a schoolboy or a girl.	Он не школьник и не девушка.
It was absurd to be frightened.	Ему бояться лорда Генри просто глупо.
"Let us go and sit in the shade," said Lord Henry. "Parker has brought out the drinks, and if you stay any longer in this glare you will be quite spoiled, and Basil will never paint you again.	-- Давайте сядем где-нибудь в тени, -- сказал лорд Генри, -- Вот Паркер уже несет нам питье. А если вы будете стоять на солнцепеке, вы подурнеете, и Бэзил больше не захочет вас писать.
You really must not allow yourself to become sunburnt. It would be unbecoming."	Загар будет вам не к лицу.
"What can it matter?" cried Dorian Gray, laughing, as he sat down on the seat at the end of the garden.	-- Эка важность, подумаешь! -- засмеялся Дориан Грей, садясь на скамью в углу сада.
"It should matter everything to you, Mr. Gray."	-- Для вас это очень важно, мистер Грей.
"Why?"	-- Почему же?
"Because you have the most marvellous youth, and youth is the one thing worth having."	-- Да потому, что вам дана чудесная красота молодости, а молодость -- единственное богатство, которое стоит беречь.
"I don't feel that, Lord Henry."	-- Я этого не думаю, лорд Генри.
"No, you don't feel it now.	-- Теперь вы, конечно, этого не думаете.
Some day, when you are old and wrinkled and ugly, when thought has seared your forehead with its lines, and passion branded your lips with its hideous fires, you will feel it, you will feel it terribly.	Но когда вы станете безобразным стариком, когда думы избороздят ваш лоб морщинами, а страсти своим губительным огнем иссушат ваши губы, -- вы поймете это с неумолимой ясностью.
Now, wherever you go, you charm the world.	Теперь, куда бы вы ни пришли, вы всех пленяете.
Will it always be so?...	Но разве так будет всегда?
You have a wonderfully beautiful face, Mr. Gray.	Вы удивительно хороши собой, мистер Грей.
Don't frown. You have.	Не хмурьтесь, это правда.
And Beauty is a form of Genius-is higher, indeed, than Genius, as it needs no explanation.	А Красота -- один из видов Гения, она еще выше Гения, ибо не требует понимания.

It is of the great facts of the world, like sunlight, or spring-time, or the reflection in dark waters of that silver shell we call the moon.	Она -- одно из великих явлений окружающего нас мира, как солнечный свет, или весна, или отражение в темпых водах серебряного щита луны.
It cannot be questioned.	Красота неоспорима.
It has its divine right of sovereignty. It makes princes of those who have it.	Она имеет высшее право на власть и делает царями тех, кто ею обладает.
You smile?	Вы улыбаетесь?
Ah! when you have lost it you won't smile....	О, когда вы ее утратите, вы не будете улыбаться...
People say sometimes that Beauty is only superficial.	Иные говорят, что Красота -- это тщета земная.
That may be so.	Быть может.
But at least it is not so superficial as Thought is.	Но, во всяком случае, она не так тщетна, как Мысль.
To me, Beauty is the wonder of wonders.	Для меня Красота -- чудо из чудес.
It is only shallow people who do not judge by appearances.	Только пустые, ограниченные люди не судят по внешности.
The true mystery of the world is the visible, not the invisible....	Подлинная тайна жизни заключена в зримом, а не в сокровенном...
Yes, Mr. Gray, the gods have been good to you.	Да, мистер Грей, боги к вам милостивы.
But what the gods give they quickly take away.	Но боги скоро отнимают то, что дают..
You have only a few years in which to live really, perfectly, and fully.	У вас впереди не много лет для жизни настоящей, полной и прекрасной.
When your youth goes, your beauty will go with it, and then you will suddenly discover that there are no triumphs left for you, or have to content yourself with those mean triumphs that the memory of your past will make more bitter than defeats.	Минет молодость, а с нею красота -- и вот вам вдруг станет ясно, что время побед прошло, или придется довольствоваться победами столь жалкими, что в сравнении с прошлым они вам будут казаться горше поражений.
Every month as it wanes brings you nearer to something dreadful.	Каждый уходящий месяц приближает вас к этому тяжкому будущему.
Time is jealous of you, and wars against your lilies and your roses.	Время ревниво, оно покушается на лилии и розы, которыми одарили вас боги.
You will become sallow, and hollow-cheeked, and dull-eyed.	Щеки ваши пожелтеют и ввалятся, глаза потускнеют.
You will suffer horribly....	Вы будете страдать ужасно...
Ah! realise your youth while you have it.	Так пользуйтесь же своей молодостью, пока она не ушла.
Don't squander the gold of your days, listening to the tedious, trying to improve the hopeless failure, or giving away your life to the ignorant, the common, and the vulgar. These are the sickly aims, the false ideals, of our age.	Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправлять то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи.
Live!	Живите!

Live the wonderful life that is in you!	Живите той чудесной жизнью, что скрыта в вас.
Let nothing be lost upon you. Be always searching for new sensations.	Ничего не упускайте, вечно ищите все новых ощущений!
Be afraid of nothing....	Ничего не бойтесь!
A new Hedonism-that is what our century wants.	Новый гедонизм -- вот что нужно нашему поколению.
You might be its visible symbol.	И вы могли бы стать его зримым символом.
With your personality there is nothing you could not do.	Для такого, как вы, нет ничего невозможного.
The world belongs to you for a season....	На короткое время мир принадлежит вам...
The moment I met you I saw that you were quite unconscious of what you really are, of what you really might be.	Я с первого взгляда понял, что вы себя еще не знаете, не знаете, чем вы могли бы быть.
There was so much in you that charmed me that I felt I must tell you something about yourself.	Многое в вас меня пленило, и я почувствовал, что должен помочь вам познать самого себя.
I thought how tragic it would be if you were wasted.	Я думал: "Как было бы трагично, если бы эта жизнь пропала даром!"
For there is such a little time that your youth will last-such a little time.	Ведь молодость ваша пройдет так быстро!
The common hill-flowers wither, but they blossom again.	Простые полевые цветы вянут, но опять расцветают.
The laburnum will be as yellow next June as it is now.	Будущим летом ракитник в июне будет так же сверкать золотом, как сейчас.
In a month there will be purple stars on the clematis, and year after year the green night of its leaves will hold its purple stars.	Через месяц зацветет пурпурными звездами ломонос, и каждый год в зеленой ночи его листьев будут загораться все новые пурпурные звезды.
But we never get back our youth.	А к нам молодость не возвращается.
The pulse of joy that beats in us at twenty, becomes sluggish. Our limbs fail, our senses rot.	Слабеет пульс радости, что бьется так сильно в двадцать лет, дряхлеет тело, угасают чувства.
We degenerate into hideous puppets, haunted by the memory of the passions of which we were too much afraid, and the exquisite temptations that we had not the courage to yield to.	Мы превращаемся в отвратительных марионеток с неотвязными воспоминаниями о тех страстях, которых мы слишком боялись, и соблазнах, которым мы не посмели уступить.
Youth!	Молодость!
Youth!	Молодость!
There is absolutely nothing in the world but youth!"	В мире нет ничего ей равного!
Dorian Gray listened, open-eyed and wondering.	Дориан Грей слушал с жадным вниманием, широко раскрыв глаза.
The spray of lilac fell from his hand upon the gravel.	Веточка сирени выскользнула из его пальцев и упала на гравий.

A furry bee came and buzzed round it for a moment. Then it began to scramble all over the oval stellated globe of the tiny blossoms.	Тотчас подлетела мохнатая пчела, с минуту покружилась над нею, жужжа, потом стала путешествовать по всей кисти, переползая с одной звездочки на другую.
He watched it with that strange interest in trivial things that we try to develop when things of high import make us afraid, or when we are stirred by some new emotion for which we cannot find expression, or when some thought that terrifies us lays sudden siege to the brain and calls on us to yield.	Дориан наблюдал за ней с тем неожиданным интересом, с каким мы сосредоточиваем порой внимание на самых незначительных мелочах, когда нам страшно думать о самом важном, или когда нас волнует новое чувство, еще неясное нам самим, или какая-нибудь страшная мысль осаждает мозг и принуждает нас сдаться.
After a time the bee flew away.	Пчела скоро полетела дальше.
He saw it creeping into the stained trumpet of a Tyrian convolvulus.	Дориан видел, как она забралась в трубчатую чашечку вьюнка.
The flower seemed to quiver, and then swayed gently to and fro.	Цветок, казалось, вздрогнул и тихонько закачался на стебельке.
Suddenly the painter appeared at the door of the studio, and made staccato signs for them to come in.	Неожиданно в дверях мастерской появился Холлуорд и энергичными жестами стал звать своих гостей в дом.
They turned to each other, and smiled.	Лорд Генри и Дориан переглянулись.
"I am waiting," he cried. "Do come in.	-- Я жду, -- крикнул художник.-- Идите же!
The light is quite perfect, and you can bring your drinks."	Освещение сейчас для работы самое подходящее...
They rose up, and sauntered down the walk together.	А пить вы можете и здесь.
Two green-and-white butterflies fluttered past them, and in the pear-tree at the corner of the garden a thrush began to sing.	Они поднялись и медленно зашагали по дорожке. Мимо пролетели две бледнозеленые бабочки, в дальнем углу сада на груше запел дрозд.
"You are glad you have met me, Mr. Gray," said Lord Henry, looking at him.	-- Ведь вы довольны, что познакомились со мной, мистер Грей? -- сказал лорд Генри, глядя на Дориана.
"Yes, I am glad now.	-- Да, сейчас я этому рад.
I wonder shall I always be glad?"	Не знаю только, всегда ли так будет.
"Always!	-- Всегда!..
That is a dreadful word.	Какое ужасное слово!
It makes me shudder when I hear it.	Я содрогаюсь, когда слышу его.
Women are so fond of using it.	Его особенно любят женщины.
They spoil every romance by trying to make it last for ever.	Они портят всякий роман, стремясь, чтобы он длился вечно.
It is a meaningless word, too.	Притом "всегда" -- это пустое слово.
The only difference between a caprice and a life-long passion is that the caprice lasts a little longer."	Между капризом и "вечной любовью" разница только та, что каприз длится несколько дольше.

As they entered the studio, Dorian Gray put his hand upon Lord Henry's arm.	Они уже входили в мастерскую. Дориан Грей положил руку на плечо лорда Генри.
"In that case, let our friendship be a caprice," he murmured, flushing at his own boldness, then stepped up on the platform and resumed his pose.	-- Если так, пусть наша дружба будет капризом, -- шепнул он, краснея, смущенный собственной смелостью. Затем взошел на подмостки и стал в позу.
Lord Henry flung himself into a large wicker arm-chair and watched him.	Лорд Генри, расположившись в широком плетеном кресле, наблюдал за ним.
The sweep and dash of the brush on the canvas made the only sound that broke the stillness, except when, now and then, Hallward stepped back to look at his work from a distance.	Тишину в комнате нарушали только легкий стук и шуршанье кисти по полотну, затихавшее, когда Холлуорд отходил от мольберта, чтобы издали взглянуть на свою работу.
In the slanting beams that streamed through the open doorway the dust danced and was golden.	В открытую дверь лились косые солнечные лучи, в них плясали золотые пылинки.
The heavy scent of the roses seemed to brood over everything.	Приятный аромат роз словно плавал в воздухе.
After about a quarter of an hour Hallward stopped painting, looked for a long time at Dorian Gray, and then for a long time at the picture, biting the end of one of his huge brushes, and frowning.	Прощло с четверть часа. Художник перестал работать. Он долго смотрел на Дориана Грея, потом, так же долго, на портрет, хмурясь и покусывая кончик длинной кисти.
"It is quite finished," he cried at last, and stooping down he wrote his name in long vermilion letters on the left-hand corner of the canvas.	-- Готово! -- воскликнул он наконец и, нагнувшись, подписал свое имя длинными красными буквами в левом углу картины.
Lord Henry came over and examined the picture.	Лорд Генри подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть ее.
It was certainly a wonderful work of art, and a wonderful likeness as well.	Несомненно, это было дивное произведение искусства, да и сходство было поразительное.
"My dear fellow, I congratulate you most warmly," he said. "It is the finest portrait of modern times.	-- Дорогой мой Бэзил, поздравляю тебя от всей души, -- сказал он.-- Я не знаю лучшего портрета во всей современной живописи.
Mr. Gray, come over and look at yourself."	Подойдите же сюда, мистер Грей, и судите сами.
The lad started, as if awakened from some dream.	Юноша вздрогнул, как человек, внезапно очнувшийся от сна.
"Is it really finished?" he murmured, stepping down from the platform.	-- В самом деле кончено? -- спросил он, сходя с подмостков.
"Quite finished," said the painter.	-- Да, да.
"And you have sat splendidly to-day.	И вы сегодня прекрасно позировали.
I am awfully obliged to you."	Я вам за это бесконечно благодарен.
"That is entirely due to me," broke in Lord Henry. "Isn't it, Mr. Gray?"	-- За это надо благодарить меня, -- вмешался лорд Генри.-- Правда, мистер Грей?
Dorian made no answer, but passed listlessly in front of his picture, and turned towards it.	Дориан, не отвечая, с рассеянным видом, прошел мимо мольберта, затем повернулся к нему лицом.
When he saw it he drew back, and his cheeks flushed for a moment with pleasure.	При первом взгляде на портрет он невольно сделал шаг назад и вспыхнул от удовольствия.

A look of joy came into his eyes, as if he had recognised himself for the first time.	Глаза его блеснули так радостно, словно он в первый раз увидел себя.
He stood there motionless and in wonder, dimly conscious that Hallward was speaking to him, but not catching the meaning of his words.	Он стоял неподвижно, погруженный в созерцание, смутно сознавая, что Холлуорд что-то говорит ему, но не вникая в смысл его слов.
The sense of his own beauty came on him like a revelation.	Как откровение пришло к нему сознание своей красоты.
He had never felt it before. Basil Hallward's compliments had seemed to him to be merely the charming exaggerations of friendship.	До сих пор он как-то ее не замечал, и восхищение Бэзила Холлуорда казалось ему трогательным ослеплением дружбы.
He had listened to them, laughed at them, forgotten them.	Он выслушивал его комплименты, подсмеивался над ними и забывал их.
They had not influenced his nature.	Они не производили на него никакого впечатления.
Then had come Lord Henry Wotton with his strange panegyric on youth, his terrible warning of its brevity.	Но вот появился лорд Г енри, прозвучал его восторженный гимн молодости, грозное предостережение о том, что она быстротечна.
That had stirred him at the time, and now, as he stood gazing at the shadow of his own loveliness, the full reality of the description flashed across him.	Это взволновало Дориана, и сейчас, когда он смотрел на отражение своей красоты, перед ним вдруг с поразительной ясностью встало то будущее, о котором говорил лорд Генри.
Yes, there would be a day when his face would be wrinkled and wizen, his eyes dim and colourless, the grace of his figure broken and deformed.	Да, наступит день, когда его лицо поблекнет п сморщится, глаза потускнеют, выцветут, стройный стан согнется, станет безобразным.
The scarlet would pass away from his lips, and the gold steal from his hair.	Годы унесут с собой алость губ и золото волос.
The life that was to make his soul would mar his body.	Жизнь, формируя его душу, будет разрушать его тело.
He would become dreadful, hideous, and uncouth.	Он станет отталкивающе некрасив, жалок и страшен.
As he thought of it, a sharp pang of pain struck through him like a knife, and made each delicate fibre of his nature quiver.	При этой мысли острая боль, как ножом, пронзила Дориана, и каждая жилка в нем затрепетала.
His eyes deepened into amethyst, and across them came a mist of tears.	Глаза потемнели, став из голубых аметистовыми, и затуманились слезами.
He felt as if a hand of ice had been laid upon his heart.	Словно ледяная рука легла ему на сердце.
"Don't you like it?" cried Hallward at last, stung a little by the lad's silence, not understanding what it meant.	-- Разве портрет вам не нравится? -- воскликнул наконец Холлуорд, немного задетый непонятным молчанием Дориана.
"Of course he likes it," said Lord Henry. "Who wouldn't like it?	-- Ну конечно, нравится, -- ответил за него лорд Генри.-- Кому он мог бы не понравиться?
It is one of the greatest things in modern art.	Это один из шедевров современной живописи.
I will give you anything you like to ask for it.	Я готов отдать за него столько, сколько ты потребуешь.

I must have it."	Этот портрет должен принадлежать мне.
"It is not my property, Harry."	-- Я не могу его продать, Гарри.
"Whose property is it?"	Он не мой.
"Dorian's, of course," answered the painter.	-- А чей же?
"He is a very lucky fellow."	-- Дориана, разумеется, -- ответил художник. -Вот счастливец!
"How sad it is!" murmured Dorian Gray, with his eyes still fixed upon his own portrait. "How sad it is!	-- Как это печально! -- пробормотал вдруг Дориан Грей, все еще не отводя глаз от своего портрета.-- Как печально!
I shall grow old, and horrible, and dreadful. But this picture will remain always young.	Я состарюсь, стану противным уродом, а мой портрет будет вечно молод.
It will never be older than this particular day of June....	Он никогда не станет старше, чем в этот июньский день...
If it were only the other way!	Ах, если бы могло быть наоборот!
If it were I who was to be always young, and the picture that was to grow old!	Если бы старел этот портрет, а я навсегда остался молодым!
For that-for that-I would give everything!	За это... за это я отдал бы все на свете.
Yes, there is nothing in the whole world I would not give!	Да, ничего не пожалел бы!
I would give my soul for that!"	Душу бы отдал за это!
"You would hardly care for such an arrangement, Basil," cried Lord Henry, laughing. "It would be rather hard lines on your work."	-- Тебе, Бэзил, такой порядок вещей вряд ли понравился бы! -- воскликнул лорд Генри со смехом.-- Тяжела тогда была бы участь художника!
"I should object very strongly, Harry," said Hallward.	-- Да, я горячо протестовал бы против этого, -отозвался Холлуорд.
Dorian Gray turned and looked at him.	Дориан Грей обернулся и в упор посмотрел на него.
"I believe you would, Basil.	-- О Бэзил, в этом я не сомневаюсь!
You like your art better than your friends.	Свое искусство вы любите больше, чем друзей.
I am no more to you than a green bronze figure.	Я вам не дороже какой-нибудь позеленевшей бронзовой статуэтки.
Hardly as much, I daresay."	Нет, пожалуй, ею вы дорожите больше.
The painter stared in amazement.	Удивленный художник смотрел на него во все глаза.
It was so unlike Dorian to speak like that.	Очень странно было слышать такие речи от Дориана.
What had happened?	Что это с ним?
He seemed quite angry. His face was flushed and his cheeks burning.	Он, видимо, был очень раздражен, лицо его пылало.

"Yes," he continued, "I am less to you than your ivory Hermes or your silver Faun.	-- Да, да, -- продолжал Дориан.-- Я вам не так дорог, как ваш серебряный фавн или Г ермес из слоновой кости.
You will like them always.	Их вы будете любить всегда.
How long will you like me?	А долго ли будете любить меня?
Till I have my first wrinkle, I suppose.	Вероятно, до первой морщинки на моем лице.
I know, now, that when one loses one's good looks, whatever they may be, one loses everything.	Я теперь знаю -- когда человек теряет красоту, он теряет все.
Your picture has taught me that.	Ваша картина мне это подсказала.
Lord Henry Wotton is perfectly right. Youth is the only thing worth having.	Лорд Генри совершенно прав: молодость -единственное, что ценно в нашей жизни.
When I find that I am growing old, I shall kill myself."	Когда я замечу, что старею, я покончу с собой
Hallward turned pale, and caught his hand.	Холлуорд побледнел и схватил его за руку.
"Dorian! Dorian!" he cried, "don't talk like that.	-- Дориан, Дориан, что вы такое говорите!
I have never had such a friend as you, and I shall never have such another.	У меня не было и не будет друга ближе вас.
You are not jealous of material things, are you?-you who are finer than any of them!"	Что это вы вздумали завидовать какимто неодушевленным предметам? Да вы прекраснее их всех!
"I am jealous of everything whose beauty does not die.	-- Я завидую всему, чья красота бессмертна.
I am jealous of the portrait you have painted of me.	Завидую этому портрету, который вы с меня написали.
Why should it keep what I must lose?	Почему он сохранит то, что мне суждено утратить?
Every moment that passes takes something from me, and gives something to it.	Каждое уходящее мгновение отнимает что-то у меня и дарит ему.
Oh, if it were only the other way!	О, если бы было наоборот!
If the picture could change, and I could be always what I am now!	Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как сейчас!
Why did you paint it?	Зачем вы его написали?
It will mock me some day-mock me horribly!"	Придет время, когда он будет дразнить мепя, постоянно насмехаться надо мной!
The hot tears welled into his eyes; he tore his hand away, and, flinging himself on the divan, he buried his face in the cushions, as though he was praying.	Горячие слезы подступили к глазам Дориана, он вырвал свою руку из руки Холлуорда и, упав на диван, спрятал лицо в подушки.
"This is your doing, Harry," said the painter, bitterly.	-- Это ты наделал, Гарри! -- сказал художник с горечью.
Lord Henry shrugged his shoulders.	Лорд Генри пожал плечами.
"It is the real Dorian Gray-that is all."	-- Это заговорил настоящий Дориан Грей, вот и все.

"It is not."	-- Неправда.
"If it is not, what have I to do with it?"	-- А если нет, при чем же тут я?
"You should have gone away when I asked you," he muttered.	-- Тебе следовало уйти, когда я просил тебя об этом.
"I stayed when you asked me," was Lord Henry's answer.	-- Я остался по твоей же просьбе, -- возразил лорд Генри.
"Harry, I can't quarrel with my two best friends at once, but between you both you have made me hate the finest piece of work I have ever done, and I will destroy it.	-- Г арри, я не хочу поссориться разом с двумя моими близкими друзьями... Но вы оба сделали мне ненавистной мою лучшую картину. Я ее уничтожу.
What is it but canvas and colour?	Что ж, ведь это только холст и краски.
I will not let it come across our three lives and mar them."	И я не допущу, чтобы она омрачила жизнь всем нам.
Dorian Gray lifted his golden head from the pillow, and with pallid face and tear-stained eyes looked at him, as he walked over to the deal painting-table that was set beneath the high curtained window.	Дориан Грей поднял голову с подушки и, бледнея, заплаканными глазами следил за художником, который подошел к своему рабочему столу у высокого, занавешенного окна.
What was he doing there?	Что он там делает?
His fingers were straying about among the litter of tin tubes and dry brushes, seeking for something.	Шарит среди беспорядочно нагроможденных на столе тюбиков с красками и сухих кистей, -видимо, разыскивает чтото.
Yes, it was for the long palette-knife, with its thin blade of lithe steel.	Ага, это он искал длинный шпатель с тонким и гибким стальным лезвием.
He had found it at last.	И нашел его наконец.
He was going to rip up the canvas.	Он хочет изрезать портрет!
With a stifled sob the lad leaped from the couch, and, rushing over to Hallward, tore the knife out of his hand, and flung it to the end of the studio.	Всхлипнув, юноша вскочил с дивана, подбежал к Холлуорду и, вырвав у него из рук шпатель, швырнул его в дальний угол.
"Don't, Basil, don't!" he cried. "It would be murder!"	-- Не смейте, Бэзил! Не смейте! -- крикнул он.--Это все равно что убийство!
"I am glad you appreciate my work at last, Dorian," said the painter, coldly, when he had recovered from his surprise. "I never thought you would."	-- Вы, оказывается, всетаки цените мою работу? Очень рад, -- сказал художник сухо, когда опомнился от удивления, -- А я да это уже не надеялся.
"Appreciate it?	-- Ценю ее?
I am in love with it, Basil.	Да я в нее влюблен, Бэзил.
It is part of myself.	У меня такое чувство, словно этот портрет -часть меня самого.
I feel that."	Ну и отлично.
"Well, as soon as you are dry, you shall be varnished, and framed, and sent home.	Как только вы высохнете, вас покроют лаком, вставят в раму и отправят домой.
Then you can do what you like with yourself."	Тогда можете делать с собой, что хотите.

And he walked across the room and rang the bell for tea.	Пройдя через комнату, Холлуорд позвонил.
"You will have tea, of course, Dorian?	-- Вы, конечно, не откажетесь выпить чаю, Дориан?
And so will you, Harry?	И ты тоже, Гарри?
Or do you object to such simple pleasures?"	Или ты не охотник до таких простых удовольствий?
"I adore simple pleasures," said Lord Henry. "They are the last refuge of the complex.	-- Я обожаю простые удовольствия, -- сказал лорд Генри.-- Они -- последнее прибежище для сложных натур.
But I don't like scenes, except on the stage.	Но драматические сцены я терплю только на театральных подмостках.
What absurd fellows you are, both of you!	Какие вы оба нелепые люди!
I wonder who it was defined man as a rational animal.	Интересно, кто это выдумал, что человек -разумное животное?
It was the most premature definition ever given.	Что за скороспелое суждение!
Man is many things, but he is not rational.	У человека есть что угодно, только не разум.
I am glad he is not, after alname = "note" though I wish you chaps would not squabble over the picture.	И, в сущности, это очень хорошо!.. Однако мне неприятно, что вы ссоритесь изза портрета.
You had much better let me have it, Basil.	Вы бы лучше отдали его мне, Бэзил!
This silly boy doesn't really want it, and I really do."	Этому глупому мальчику вовсе не так уж хочется его иметь, а мне очень хочется.
"If you let anyone have it but me, Basil, I shall never forgive you!" cried Dorian Gray; "and I don't allow people to call me a silly boy."	-- Бэзил, я вам никогда не прощу, если вы его отдадите не мне! -- воскликнул Дориан Грей.-- И я никому не позволю обзывать меня "глупым мальчиком".
"You know the picture is yours, Dorian.	-- Я уже сказал, что дарю портрет вам, Дориан.
I gave it to you before it existed."	Я так решил еще прежде, чем начал его писать.
"And you know you have been a little silly, Mr. Gray, and that you don't really object to being reminded that you are extremely young."	-- А на меня не обижайтесь, мистер Грей, -сказал лорд Генри.-- Вы сами знаете, что вели себя довольно глупо. И не так уж вам неприятно, когда вам напоминают, что вы еще мальчик.
"I should have objected very strongly this morning, Lord Henry."	-- Еще сегодня утром мне было бы это очень неприятно, лорд Генри.
"Ah! this morning!	-- Ах, утром!
You have lived since then."	Но с тех пор вы многое успели пережить.
There came a knock at the door, and the butler entered with a laden tea-tray and set it down upon a small Japanese table.	В дверь постучали, вошел лакей с чайным подносом и поставил его на японский столик.
There was a rattle of cups and saucers and the hissing of a fluted Georgian urn.	Звякали чашки и блюдца, пыхтел большой старинный чайник.
Two globe-shaped china dishes were brought in by a page.	За лакеем мальчик внес два шарообразных фарфоровых блюда.

Dorian Gray went over and poured out the tea.	Дориан Грей подошел к столу и стал разливать чай.
The two men sauntered languidly to the table, and examined what was under the covers.	Бэзил и лорд Генри не спеша подошли тоже и, приподняв крышки, посмотрели, что лежит на блюдах.
"Let us go to the theatre to-night," said Lord Henry. "There is sure to be something on, somewhere.	-- А не пойти ли нам сегодня вечером в театр? -- предложил лорд Генри.-- Наверное, где-нибудь идет что-нибудь интересное.
I have promised to dine at White's, but it is only with an old friend, so I can send him a wire to say that I am ill, or that I am prevented from coming in consequence of a subsequent engagement.	Правда, я обещал одному человеку обедать сегодня с ним у Уайта, но это мой старый приятель, ему можно телеграфировать, что я заболел или что мне помешало прийти более позднее приглашение...
I think that would be a rather nice excuse: it would have all the surprise of candour."	Пожалуй, такого рода отговорка ему даже больше понравится своей неожиданной откровенностью.
"It is such a bore putting on one's dress-clothes," muttered Hallward. "And, when one has them on, they are so horrid."	-- Ох, надевать фрак! Как это скучно! -- буркнул Холлуорд.-- Терпеть не могу фраки!
"Yes," answered Lord Henry, dreamily, "the costume of the nineteenth century is detestable. It is so sombre, so depressing.	-- Да, -- лениво согласился лорд Генри.--Современные костюмы безобразны, они угнетают своей мрачностью.
Sin is the only real colour-element left in modern life."	В нашей жизни не осталось ничего красочного, кроме порока.
"You really must not say things like that before Dorian, Harry."	-- Право, Гарри, тебе не следует говорить таких вещей при Дориане!
"Before which Dorian?	-- При котором из них?
The one who is pouring out tea for us, or the one in the picture?"	При том, кто наливает нам чай, или том, что на портрете?
"Before either."	-- И при том, и при другом.
"I should like to come to the theatre with you, Lord Henry," said the lad.	-- Я с удовольствием пошел бы с вами в театр, лорд Генри, -- промолвил Дориан.
"Then you shall come; and you will come too, Basil, won't you?"	-- Прекрасно. Значит, едем. И вы с нами, Бэзил?
"I can't really. I would sooner not.	-- Нет, право, не могу.
I have a lot of work to do."	У меня уйма дел.
"Well, then, you and I will go alone, Mr. Gray."	-- Ну, так мы пойдем вдвоем -- бь! и я, мистер Грей.
"I should like that awfully."	-- Как я рад!
The painter bit his lip and walked over, cup in hand, to the picture.	Художник, закусив губу, с чашкой в руке подошел к портрету.
"I shall stay with the real Dorian," he said, sadly.	-- А я останусь с подлинным Дорианом, -- сказал он грустно.

"Is it the real Dorian?" cried the original of the portrait, strolling across to him. "Am I really like that?"	-- Так, повашему, это -- подлинный Дориан? -спросил Дориан Грей, подходя к нему.--Неужели я в самом деле такой?
"Yes; you are just like that."	-- Да, именно такой.
"How wonderful, Basil!"	-- Как это чудесно, Бэзил!
"At least you are like it in appearance.	-- По крайней мере, внешне вы такой.
But it will never alter," sighed Hallward. "That is something."	И на портрете всегда таким останетесь, -- со вздохом сказал Холлу орд.-- А это чегонибудь да стоит.
"What a fuss people make about fidelity!" exclaimed Lord Henry. "Why, even in love it is purely a question for physiology. It has nothing to do with our own will.	-- Как люди гонятся за постоянством! -воскликнул лорд Генри.-- Господи, да ведь и в любви верность -- это всецело вопрос физиологии, она ничуть не зависит от нашей воли.
Young men want to be faithful, and are not; old men want to be faithless, and cannot: that is all one can say."	Люди молодые хотят быть верны -- и не бывают, старики хотели бы изменять, но где уж им! Вот и все.
"Don't go to the theatre to-night, Dorian," said Hallward. "Stop and dine with me."	-- Не ходите сегодня в театр, Дориан, -- сказал Холлуорд.-- Останьтесь у меня, пообедаем вместе.
"I can't, Basil."	-- Не могу, Бэзил.
"Why?"	-- Почему?
"Because I have promised Lord Henry Wotton to go with him."	-- Я же обещал лорду Генри пойти с ним.
"He won't like you the better for keeping your promises.	-- Думаете, он станет хуже относиться к вам, если вы не сдержите слова?
He always breaks his own.	Он сам никогда не выполняет своих обещаний.
I beg you not to go."	Я вас очень прошу, не уходите.
Dorian Gray laughed and shook his head.	Дориан засмеялся и покачал головой.
"I entreat you."	-- Умоляю вас!
The lad hesitated, and looked over at Lord Henry, who was watching them from the tea-table with an amused smile.	Юноша в нерешимости посмотрел на лорда Г енри, который, сидя за чайным столом, с улыбкой слушал их разговор.
"I must go, Basil," he answered.	-- Нет, я должен идти, Бэзил.
"Very well," said Hallward; and he went over and laid down his cup on the tray. "It is rather late, and, as you have to dress, you had better lose no time.	-- Как знаете.-- Холлуорд отошел к столу и поставил свою чашку на поднос.-- В таком случае не теряйте времени. Уже поздно, а вам еще надо переодеться.
Good-bye, Harry.	До свиданья, Гарри.
Good-bye, Dorian.	До свиданья, Дориан.
Come and see me soon. Come to-morrow."	Приходите поскорее -- ну, хотя бы завтра. Придете?
"Certainly."	-- Непременно.

"You won't forget?"	-- Не забудете?
"No, of course not," cried Dorian.	-- Нет, конечно, нет! -- заверил его Дориан.
"And...	-- И вот еще что...
Harry!"	Гарри!
"Yes, Basil?"	-- Что, Бэзил?
"Remember what I asked you, when we were in the garden this morning."	-- Помни то, о чем я просил тебя утром в саду!
"I have forgotten it."	-- А я уже забыл, о чем именно.
"I trust you."	-- Смотри! Я тебе доверяю.
"I wish I could trust myself," said Lord Henry, laughing. "Come, Mr. Gray, my hansom is outside, and I can drop you at your own place.	-- Хотел бы я сам себе доверять! -- сказал лорд Генри со смехом.-- Идемте, мистер Грей, мой кабриолет у ворот, и я могу довезти вас до дому.
Good-bye, Basil.	До свиданья, Бэзил.
It has been a most interesting afternoon."	Мы сегодня очень интересно провели время.
As the door closed behind them, the painter flung himself down on a sofa, and a look of pain came into his face.	Когда дверь закрылась за гостями, художник тяжело опустился на диван. По лицу его видно было, как ему больно.
CHAPTER III	ГЛАВА III
At half-past twelve next day Lord Henry Wotton strolled from Curzon Street over to the Albany to call on his uncle, Lord Fermor, a genial if somewhat rough-mannered old bachelor, whom the outside world called selfish because it derived no particular benefit from him, but who was considered generous by Society as he fed the people who amused him.	На другой день в половине первого лорд Генри Уоттон вышел из своего дома на Керзонстрит и направился к Олбени. Он хотел навестить своего дядю, лорда Фермера, добродушного, хотя и резковатого старого холостяка, которого за пределами светского круга считали эгоистом, ибо он ничем особенно не был людям полезен, а в светском кругу -- щедрым и добрым, ибо лорд Фермер охотно угощал тех, кто его развлекал.
His father had been our ambassador at Madrid when Isabella was young, and Prim unthought of, but had retired from the Diplomatic Service in a capricious moment of annoyance at not being offered the Embassy at Paris, a post to which he considered that he was fully entitled by reason of his birth, his indolence, the good English of his despatches, and his inordinate passion for pleasure.	Отец лорда Фермера состоял английским послом в Мадриде в те времена, когда королева Изабелла была молода, а Прима еще и в помине не было. Под влиянием минутного каприза он ушел с дипломатической службы, рассерженный тем, что его не назначили послом в Париж, хотя на этот пост ему давали полное право его происхождение, праздность, прекрасный слог дипломатических депеш и неумеренная страсть к наслаждениям.
The son, who had been his father's secretary, had resigned along with his chief, somewhat foolishly as was thought at the time, and on succeeding some months later to the title, had set himself to the serious study of the great aristocratic art of doing absolutely nothing.	Сын, состоявший при отце секретарем, ушел вместе с ним -- что тогда все считали безрассудством -- и, несколько месяцев спустя унаследовав титул, принялся серьезно изучать великое аристократическое искусство ничегонеделания.

He had two large town houses, but preferred to live in chambers, as it was less trouble, and took most of his meals at his club.	У него в Лондоне было два больших дома, но он предпочитал жить на холостую ногу в наемной меблированной квартире, находя это менее хлопотливым, а обедал и завтракал чаще всего в клубе.
He paid some attention to the management of his collieries in the Midland counties, excusing himself for this taint of industry on the ground that the one advantage of having coal was that it enabled a gentleman to afford the decency of burning wood on his own hearth.	Лорд Фермер уделял некоторое внимание своим угольным копям в центральных графствах и оправдывал этот нездоровый интерес к промышленности тем, что, владея углем, он имеет возможность, как это прилично джентльмену, топить свой камин дровами.
In politics he was a Tory, except when the Tories were in office, during which period he roundly abused them for being a pack of Radicals.	По политическим убеждениям он был консерватор, по только не тогда, когда консерваторы приходили к власти, -- в такие периоды он энергично ругал их, называя шайкой радикалов.
He was a hero to his valet, who bullied him, and a terror to most of his relations, whom he bullied in turn.	Он героически воевал со своим камердинером, который держал его в ежовых рукавицах. Сам же он, в свою очередь, терроризировал многочисленную родню.
Only England could have produced him, and he always said that the country was going to the dogs.	Породить его могла только Англия, а между тем он был ею недоволен и всегда твердил, что страна идет к гибели.
His principles were out of date, but there was a good deal to be said for his prejudices.	Принципы его были старомодны, зато многое можно было сказать в защиту его предрассудков.
When Lord Henry entered the room, he found his uncle sitting in a rough shooting coat, smoking a cheroot, and grumbling over The Times.	В комнате, куда вошел лорд Г енри, дядя его сидел в толстой охотничьей куртке, с сигарой в зубах и читал "Тaймc", ворчливо выражая вслух свое недовольство этой газетой
"Well, Harry," said the old gentleman, "what brings you out so early?	-- А, Гарри! -- сказал почтенный старец.-- Что это ты так рано?
I thought you dandies never got up till two, and were not visible till five."	Я думал, что вы, денди, встаете не раньше двух часов дня и до пяти не выходите из дому.
"Pure family affection, I assure you, Uncle George.	-- Поверьте, дядя Джордж, меня привели к вам в такой ранний час исключительно родственные чувства.
I want to get something out of you."	Мне от вас коечто нужно.
"Money, I suppose," said Lord Fermor, making a wry face. "Well, sit down and tell me all about it.	-- Денег, вероятно? -- сказал лорд Фермер с кислым видом.-- Ладно, садись и рассказывай.
Young people, nowadays, imagine that money is everything."	Нынешние молодые люди воображают, что деньги -- это все.
"Yes," murmured Lord Henry, settling his buttonhole in his coat; "and when they grow older they know it.	-- Да, -- согласился лорд Г енри, поправляя цветок в петлице.-- А с годами они в этом убеждаются.
But I don't want money. It is only people who pay their bills who want that, Uncle George, and I never pay mine.	Но мне деньги не нужны, дядя Джордж, -- они нужны тем, кто имеет привычку платить долги, а я своим кредиторам никогда не плачу.

Credit is the capital of a younger son, and one lives charmingly upon it.	Кредит -- это единственный капитал младшего сына в семье, и на этот капитал можно отлично прожить.
Besides, I always deal with Dartmoor's tradesmen, and consequently they never bother me.	Кроме того, я имею дело только с поставщиками Дартмура, -- и, естественно, они меня никогда не беспокоят.
What I want is information; not useful information, of course; useless information."	К вам я пришел не за деньгами, а за сведениями. Разумеется, не за полезными: за бесполезными.
"Well, I can tell you anything that is in an English Blue-book, Harry, although those fellows nowadays write a lot of nonsense.	-- Ну что ж, от меня ты можешь узнать все, что есть в любой Синей книге Англии, хотя нынче в них пишут много ерунды.
When I was in the Diplomatic, things were much better.	В те времена, когда я был дипломатом, это делалось гораздо лучше.
But I hear they let them in now by examination.	Но теперь, говорят, дипломатов зачисляют на службу только после того, как они выдержат экзамен.
What can you expect?	Так чего же от них ожидать?
Examinations, sir, are pure humbug from beginning to end.	Экзамены, сэр, -- это чистейшая чепуха, от начала до конца.
If a man is a gentleman, he knows quite enough, and if he is not a gentleman, whatever he knows is bad for him."	Если ты джентльмен, так тебя учить нечему, тебе достаточно того, что ты знаешь. А если ты не джентльмен, то знания тебе только во вред.
"Mr. Dorian Gray does not belong to Blue-books, Uncle George," said Lord Henry, languidly.	-- Мистер Дориан Грей в Синих книгах не числится, дядя Джордж, -- небрежно заметил лорд Генри.
"Mr. Dorian Gray?	-- Мистер Дориан Грей?
Who is he?" asked Lord Fermor, knitting his bushy white eyebrows.	А кто же он такой? -- спросил лорд Фермор, хмуря седые косматые брови.
"That is what I have come to learn, Uncle George.	-- Вот это-то я и пришел у вас узнать, дядя Джордж.
Or rather, I know who he is. He is the last Lord Kelso's grandson.	Впрочем, кто он, мне известно: он -- внук последнего лорда Келсо.
His mother was a Devereux; Lady Margaret Devereux.	Фамилия его матери была Девере, леди Маргарет Девере.
I want you to tell me about his mother.	Расскажите мне, что вы знаете о ней.
What was she like? Whom did she marry?	Какая она была, за кого вышла замуж?
You have known nearly everybody in your time, so you might have known her.	Ведь вы знали в свое время весь лондонский свет, -- так, может, и ее тоже?
I am very much interested in Mr. Gray at present. I have only just met him."	Я только что познакомился с мистером Греем, и он меня очень интересует.
"Kelso's grandson!" echoed the old gentleman.-"Kelso's grandson!...	-- Внук Келсо! -- повторил старый лорд.-- Внук Келсо...
Of course.... I knew his mother intimately.	Как же, как же, я очень хорошо знал его мать.

I believe I was at her christening.	Помнится, даже был на ее крестинах.
She was an extraordinarily beautiful girl, Margaret Devereux; and made all the men frantic by running away with a penniless young fellow; a mere nobody, sir, a subaltern in a foot regiment, or something of that kind.	Красавица она была необыкновенная, эта Маргарет Девере, и все мужчины бесновались, когда она убежала с каким-то молодчиком, полнейшим ничтожеством без гроша за душой, -он был офицерик пехотного полка или что-то в таком роде.
Certainly. I remember the whole thing as if it happened yesterday.	Да, да, помню все, как будто это случилось вчера.
The poor chap was killed in a duel at Spa, a few months after the marriage.	Бедняга был убит на дуэли в Спа через несколько месяцев после того, как они поженились.
There was an ugly story about it.	Насчет этого ходили тогда скверные слухи.
They said Kelso got some rascally adventurer, some Belgian brute, to insult his son-in-law in public; paid him, sir, to do it, paid him; and that the fellow spitted his man as if he had been a pigeon.	Говорили, что Келсо подослал какого-то прохвоста, бельгийского авантюриста, чтобы тот публично оскорбил его зятя... понимаешь, подкупил его, заплатил подлецу, -- и тот на дуэли насадил молодого человека на свою шпагу, как голубя на вертел.
The thing was hushed up, but, egad, Kelso ate his chop alone at the club for some time afterwards.	Дело замяли, но, ейбогу, после этого Келсо долгое время ел в клубе свой бифштекс в полном одиночестве.
He brought his daughter back with him, I was told, and she never spoke to him again.	Мне рассказывали, что дочь он привез домой, но с тех пор она не говорила с ним до самой смерти.
Oh, yes; it was a bad business.	Да, скверная история!
The girl died too; died within a year.	И дочь умерла очень скоро -- года не прошло.
So she left a son, did she?	Так ты говоришь, после нее остался сын?
I had forgotten that.	А я и забыл об этом.
What sort of boy is he?	Что он собой представляет?
If he is like his mother he must be a good-looking chap."	Если похож на мать, так, наверное, красивый малый.
"He is very good-looking," assented Lord Henry.	-- Да, очень красивый, -- подтвердил лорд Генри.
"I hope he will fall into proper hands," continued the old man. "He should have a pot of money waiting for him if Kelso did the right thing by him.	-- Надеюсь, он попадет в хорошие руки, -продолжал лорд Фермор.-- Если Келсо его не обидел в завещании, у него, должно быть, куча денег.
His mother had money too.	Да и у Маргарет было свое состояние.
All the Selby property came to her, through her grandfather.	Все поместье Селби перешло к ней от деда.
Her grandfather hated Kelso, thought him a mean dog.	Ее дед ненавидел Келсо, называл его скаредом.
He was, too.	Он и в самом деле был скряга.
Came to Madrid once when I was there.	Помню, он приезжал в Мадрид, когда я жил там.

Egad, I was ashamed of him.	Ейбогу, я краснел за него!
The Queen used to ask me about the English noble who was always quarrelling with the cabmen about their fares.	Королева несколько раз спрашивала меня, кто этот английский пэр, который постоянно торгуется с извозчиками.
They made quite a story of it.	О нем там анекдоты ходили.
I didn't dare to show my face at Court for a month.	Целый месяц я не решался показываться при дворе.
I hope he treated his grandson better than he did the jarvies."	Надеюсь, Келсо был щедрее к своему внуку, чем к мадридским извозчикам?
"I don't know," answered Lord Henry. "I fancy that the boy will be well off. He is not of age yet.	-- Этого я не знаю, -- отозвался лорд Генри.-- Дориан еще несовершеннолетний. Но думаю, что он будет богат.
He has Selby, I know. He told me so.	Селби перешло к нему, это я слышал от него самого...
And... his mother was very beautiful?"	Так вы говорите, его мать была очень красива?
"Margaret Devereux was one of the loveliest creatures I ever saw, Harry.	-- Маргарет Девере была одна из прелестнейших девушек, каких я видывал в жизни.
What on earth induced her to behave as she did, I never could understand.	Я никогда не мог понять, что ее толкнуло на такой странный брак.
She could have married anybody she chose.	Ведь она могла выйти за кого бы ни пожелала.
Carlington was mad after her.	Сам Карлингтон был от нее без ума.
She was romantic, though.	Но вся беда в том, что она обладала романтическим воображением.
All the women of that family were.	В их роду все женщины были романтичны.
The men were a poor lot, but, egad! the women were wonderful.	Мужчины немногого стоили, но женщины, ейбогу, были замечательные...
Carlington went on his knees to her. Told me so himself.	Карлингтон на коленях стоял перед Маргарет -он сам мне это говорил.
She laughed at him, and there wasn't a girl in London at the time who wasn't after him.	А ведь в Лондоне в те времена все девушки были влюблены в него. Но Маргарет только смеялась над ним...
And by the way, Harry, talking about silly marriages, what is this humbug your father tells me about Dartmoor wanting to marry an American?	Да, кстати о дурацких браках, -- что это за вздор молол твой отец насчет Дартмура, -- будто он хочет жениться на американке?
Ain't English girls good enough for him?"	Неужели англичанки для него недостаточно хороши?
"It is rather fashionable to marry Americans just now, Uncle George."	-- Видите ли, дядя Джордж, жениться на американках теперь очень модно.
"I'll back English women against the world, Harry," said Lord Fermor, striking the table with his fist.	-- Ну а я -- за англичанок и готов спорить с целым светом! -- Лорд Фермор стукнул кулаком по столу.
"The betting is on the Americans."	-- Ставка нынче только на американок.

"They don't last, I am told," muttered his uncle.	-- Я слышал, что их ненадолго хватает, -- буркнул дядя Джордж.
"A long engagement exhausts them, but they are capital at a steeplechase.	-- Их утомляют долгие заезды, но в скачках с препятствиями они великолепны.
They take things flying.	На лету берут барьеры.
I don't think Dartmoor has a chance."	Думаю, что Дартмуру несдобровать.
"Who are her people?" grumbled the old gentleman. "Has she got any?"	-- А кто ее родители? -- ворчливо осведомился лорд Фермор.-- Они у нее вообще имеются?
Lord Henry shook his head.	Лорд Генри покачал головой.
"American girls are as clever at concealing their parents as English women are at concealing their past," he said, rising to go.	-- Американские девицы так же ловко скрывают своих родителей, как английские дамы -- свое прошлое, -- сказал он, вставая.
"They are pork-packers, I suppose?"	-- Должно быть, папаша ее -- экспортер свинины?
"I hope so, Uncle George, for Dartmoor's sake.	-- Ради Дартмура, дядя Джордж, я желал бы, чтобы это было так.
I am told that pork-packing is the most lucrative profession in America, after politics."	Говорят, в Америке это самое прибыльное дело. Выгоднее его только политика.
"Is she pretty?"	-- А его американка, по крайней мере, хорошенькая?
"She behaves as if she was beautiful. Most American women do.	-- Как большинство американок, она изображает из себя красавицу.
It is the secret of their charm."	В этом -- секрет их успеха.
"Why can't these American women stay in their own country?	-- И отчего они не сидят у себя в Америке?
They are always telling us that it is the Paradise for women."	Ведь нас всегда уверяют, что там для женщин -рай.
"It is.	-- Так оно и есть.
That is the reason why, like Eve, they are so excessively anxious to get out of it," said Lord Henry. "Good-bye, Uncle George.	Потому-то они, подобно праматери Еве, и стремятся выбраться оттуда, -- пояснил лорд Генри.-- Ну, до свиданья, дядя Джордж.
I shall be late for lunch, if I stop any longer.	Я должен идти, иначе опоздаю к завтраку.
Thanks for giving me the information I wanted.	Спасибо за сведения о Дориане.
I always like to know everything about my new friends, and nothing about my old ones."	Я люблю знать все о своих новых знакомых и ничего -- о старых.
"Where are you lunching, Harry?"	-- А где ты сегодня завтракаешь, Гарри?
"At Aunt Agatha's.	-- У тетушки Агаты.
I have asked myself and Mr. Gray.	Я напросился сам и пригласил мистера Грея.
He is her latest prot?g?."	Он -- ее новый протеже.
"Humph! tell your Aunt Agatha, Harry, not to bother me any more with her charity appeals.	-- Гм!.. Так вот что, Гарри: передай своей тетушке Агате, чтобы она перестала меня атаковать воззваниями о пожертвованиях.

I am sick of them.	Надоели они мне до смерти.
Why, the good woman thinks that I have nothing to do but to write cheques for her silly fads."	Эта добрая женщина вообразила, что у меня другого дела нет, как только выписывать чеки на ее дурацкие благотворительные затеи.
"All right, Uncle George, I'll tell her, but it won't have any effect.	-- Хорошо, дядя Джордж, передам. Но ведь это бесполезно.
Philanthropic people lose all sense of humanity.	Филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие.
It is their distinguishing characteristic."	Это их отличительная черта.
The old gentleman growled approvingly, and rang the bell for his servant.	Старый джентльмен одобрительно хмыкнул и позвонил лакею, чтобы тот проводил гостя.
Lord Henry passed up the low arcade into Burlington Street, and turned his steps in the direction of Berkeley Square.	Лорд Г енри прошел пассажем на Берлингтонстрит и направился к Берклейсквер.
So that was the story of Dorian Gray's parentage.	Он вспоминал то, что услышал от дяди о родных Дориана Грея.
Crudely as it had been told to him, it had yet stirred him by its suggestion of a strange, almost modern romance.	Даже рассказанная в общих чертах, история эта взволновала его своей необычайностью, своей почти современной романтичностью.
A beautiful woman risking everything for a mad passion.	Прекрасная девушка, пожертвовавшая всем ради страстной любви.
A few wild weeks of happiness cut short by a hideous, treacherous crime.	Несколько недель безмерного счастья, разбитого гнусным преступлением.
Months of voiceless agony, and then a child born in pain.	Потом -- месяцы новых страданий, рожденный в муках ребенок.
The mother snatched away by death, the boy left to solitude and the tyranny of an old and loveless man.	Мать унесена смертью, удел сына -- сиротство и тирания бессердечного старика.
Yes; it was an interesting background. It posed the lad, made him more perfect as it were.	Да, это интересный фон, он выгодно оттеняет облик юноши, придает ему еще больше очарования.
Behind every exquisite thing that existed, there was something tragic.	За прекрасным всегда скрыта какая-нибудь трагедия.
Worlds had to be in travail, that the meanest flower might blow....	Чтобы зацвел самый скромный цветочек, миры должны претерпеть родовые муки.
And how charming he had been at dinner the night before, as, with startled eyes and lips parted in frightened pleasure, he had sat opposite to him at the club, the red candleshades staining to a richer rose the wakening wonder of his face.	...Как обворожителен был Дориан вчера вечером, когда они обедали вдвоем в клубе! В его ошеломленном взоре и приоткрытых губах читались тревога и робкая радость, а в тени красных абажуров лицо казалось еще розовее и еще ярче выступала его дивная расцветающая красота.
Talking to him was like playing upon an exquisite violin.	Говорить с этим мальчиком было все равно что играть на редкостной скрипке.
He answered to every touch and thrill of the bow....	Он отзывался на каждое прикосновение, на малейшую дрожь смычка...

There was something terribly enthralling in the exercise of influence.	А как это увлекательно -- проверять силу своего влияния на другого человека!
No other activity was like it.	Ничто не может с этим сравниться.
To project one's soul into some gracious form, and let it tarry there for a moment; to hear one's own intellectual views echoed back to one with all the added music of passion and youth; to convey one's temperament into another as though it were a subtle fluid or a strange perfume; there was a real joy in that-perhaps the most satisfying joy left to us in an age so limited and vulgar as our own, an age grossly carnal in its pleasures, and grossly common in its aims....	Перелить свою душу в другого, дать ей побыть в нем; слышать отзвуки собственных мыслей, усиленные музыкой юности и страсти; передавать другому свой темперамент, как тончайший флюид или своеобразный аромат, -это истинное наслаждение, самая большая радость, быть может, какая дана человеку в паш ограниченный и пошлый век с его грубочувственными утехами и грубопримитивными стремлениями.
He was a marvellous type, too, this lad, whom by so curious a chance he had met in Basil's studio; or could be fashioned into a marvellous type, at any rate.	...К тому же этот мальчик, с которым он по столь счастливой случайности встретился в мастерской Бэзила, -- замечательный тип... или, во всяком случае, из него можно сделать нечто замечательное.
Grace was his, and the white purity of boyhood, and beauty such as old Greek marbles kept for us.	У него есть все -- обаяние, белоснежная чистота юности и красота, та красота, какую запечатлели в мраморе древние греки.
There was nothing that one could not do with him. He could be made a Titan or a toy.	Из него можно вылепить что угодно, сделать его титаном -- или игрушкой.
What a pity it was that such beauty was destined to fade!...	Как жаль, что такой красоте суждено увянуть!..
And Basil?	А Бэзил?
From a psychological point of view, how interesting he was!	Как психологически интересно то, что он говорил!
The new manner in art, the fresh mode of looking at life, suggested so strangely by the merely visible presence of one who was unconscious of it all; the silent spirit that dwelt in dim woodland, and walked unseen in open field, suddenly showing herself, Dryad-like and not afraid, because in his soul who sought for her there had been wakened that wonderful vision to which alone are wonderful things revealed; the mere shapes and patterns of things becoming, as it were, refined, and gaining a kind of symbolical value, as though they were themselves patterns of some other and more perfect form whose shadow they made reaname = "note" how strange it all was!	Новая манера в живописи, новое восприятие действительности, неожиданно возникшее благодаря одному лишь присутствию человека, который об этом и не подозревает... Душа природы, обитавшая в дремучих лесах, бродившая в чистом поле, дотоле незримая и безгласная, вдруг, как Дриада, явилась художнику без всякого страха, ибо его душе, давпо ее искавшей, дана та вдохновенная прозорливость, которой только и открываются дивные тайны; и простые формы, образы вещей обрели высокое совершенство и некий символический смысл, словно являя художнику иную, более совершенную форму, которая из смутной грезы превратилась в реальность. Как это все необычайно!
He remembered something like it in history.	Нечто подобное бывало и в прошлые века.
Was it not Plato, that artist in thought, who had first analysed it?	Платон, для которого мышление было искусством, первый задумался над этим чудом.
Was it not Buonarotti who had carved it in the coloured marbles of a sonnet-sequence?	А Буонарроти? Разве не выразил он его в своем цикле сонетов, высеченных в цветном мраморе?

But in our own century it was strange....	Но в наш век это удивительно...
Yes; he would try to be to Dorian Gray what, without knowing it, the lad was to the painter who had fashioned the wonderful portrait.	И лорд Генри решил, что ему следует стать для Дориана Грея тем, чем Дориан, сам того не зная, стал для художника, создавшего его великолепный портрет.
He would seek to dominate him-had already, indeed, half done so. He would make that wonderful spirit his own.	Он попытается покорить Дориана, -- собственно, он уже наполовину этого достиг, -- и душа чудесного юноши будет принадлежать ему.
There was something fascinating in this son of Love and Death.	Как щедро одарила судьба это дитя Любви и Смерти!
Suddenly he stopped, and glanced up at the houses.	Лорд Г енри вдруг остановился и окинул взглядом соседние дома.
He found that he had passed his aunt's some distance, and, smiling to himself, turned back.	Увидев, что он уже миновал дом своей тетушки и отошел от него довольно далеко, он, посмеиваясь над собой, повернул обратно.
When he entered the somewhat sombre hall the butler told him that they had gone in to lunch.	Когда он вошел в темноватую прихожую, дворецкий доложил ему, что все уже в столовой.
He gave one of the footmen his hat and stick, and passed into the dining-room.	Лорд Генри отдал одному из лакеев шляпу и трость и прошел туда.
"Late as usual, Harry," cried his aunt, shaking her head at him.	-- Ты, как всегда, опаздываешь, Гарри! -воскликнула его тетушка, укоризненно качая головой.
He invented a facile excuse, and having taken the vacant seat next to her, looked round to see who was there.	Он извинился, тут же придумав какое-то объяснение, и, сев на свободный стул рядом с хозяйкой дома, обвел глазами собравшихся гостей.
Dorian bowed to him shyly from the end of the table, a flush of pleasure stealing into his cheek.	С другого конца стола ему застенчиво кивнул Дориан, краснея от удовольствия.
Opposite was the Duchess of Harley; a lady of admirable good-nature and good temper, much liked by everyone who knew her, and of those ample architectural proportions that in women who are not Duchesses are described by contemporary historians as stoutness.	Напротив сидела герцогиня Харли, очень любимая всеми, кто ее знал, дама в высшей степени кроткого и веселого права и тех архитектурных пропорций, которые современные историки называют тучностью (когда речь идет не о герцогинях!).
Next to her sat, on her right, Sir Thomas Burdon, a Radical member of Parliament, who followed his leader in public life, and in private life followed the best cooks, dining with the Tories, and thinking with the Liberals, in accordance with a wise and well-known rule.	Справа от герцогини сидел сэр Томас Бэрден, член парламента, радикал. В общественной жизни он был верным сторонником своего лидера, а в частной -- сторонником хорошей кухни, то есть следовал общеизвестному мудрому правилу: "Выступай с либералами, а обедай с консерваторами".
The post on her left was occupied by Mr. Erskine of Treadley, an old gentleman of considerable charm and culture, who had fallen, however, into bad habits of silence, having, as he explained once to Lady Agatha, said everything that he had to say before he was thirty.	По левую руку герцогини занял место мистер Эрскин из Тредли, пожилой джентльмен, весьма культурный и приятный, но усвоивший себе дурную привычку всегда молчать в обществе, ибо, как он однажды объяснил леди Агате, еще до тридцати лет высказал все, что имел сказать.

His own neighbour was Mrs. Vandeleur, one of his aunt's oldest friends, a perfect saint amongst women, but so dreadfully dowdy that she reminded one of a badly bound hymn-book.	Соседкой лорда Генри за столом была миссис Ванделер, одна из давнишних приятельниц его тетушки, поистине святая женщина, но одетая так безвкусно и крикливо, что ее можно было сравнить с молитвенником в скверном аляповатом переплете.
Fortunately for him she had on the other side Lord Faudel, a most intelligent middle-aged mediocrity, as bald as a Ministerial statement in the House of Commons, with whom she was conversing in that intensely earnest manner which is the one unpardonable error, as he remarked once himself, that all really good people fall into, and from which none of them ever quite escape.	К счастью для лорда Генри, соседом миссис Ванделер с другой стороны оказался лорд Фаудел, мужчина средних лет, большого ума, но посредственных способностей, бесцвотпый и скучный, как отчет министра в палате общин. Беседа между ним и миссис Ванделер велась с той усиленной серьезностью, которой, по его же словам, непростительно грешат все добродетельные люди и от которой никто из них никак не может вполне освободиться.
"We are talking about poor Dartmoor, Lord Henry," cried the Duchess, nodding pleasantly to him across the table. "Do you think he will really marry this fascinating young person?"	-- Мы говорим о бедном Дартмуре, -- громко сказала лорду Г енри герцогиня, приветливо кивнув ему через стол.-- Как вы думаете, он в самом деле женится на этой обворожительной американке?
"I believe she has made up her mind to propose to him, Duchess."	-- Да, герцогиня. Ода, кажется, решила сделать ему предложение.
"How dreadful!" exclaimed Lady Agatha. "Really, someone should interfere."	-- Какой ужас! -- воскликнула леди Агата.--Право, следовало бы помешать этому!
"I am told, on excellent authority, that her father keeps an American dry-goods store," said Sir Thomas Burdon, looking supercilious.	-- Я слышал из самых верных источников, что ее отец в Америке торгует галантереей или каким-то другим убогим товаром, -- с презрительной миной объявил сэр Томас Бэрдон.
"My uncle has already suggested pork-packing, Sir Thomas."	-- А мой дядя утверждает, что свининой, сэр Томас.
"Dry-goods! What are American dry-goods?" asked the Duchess, raising her large hands in wonder, and accentuating the verb.	-- Что это еще за "убогий" товар? -осведомилась герцогиня, в удивлении поднимая полные руки.
"American novels," answered Lord Henry, helping himself to some quail.	-- Американские романы, -- пояснил лорд Генри, принимаясь за куропатку.
The Duchess looked puzzled.	Герцогиня была озадачена.
"Don't mind him, my dear," whispered Lady Agatha. "He never means anything that he says."	-- Не слушайте его, дорогая, -- шепнула ей леди Агата.-- Он никогда ничего не говорит серьезно.
"When America was discovered," said the Radical member, and he began to give some wearisome facts.	-- Когда была открыта Америка...-- начал радикал -- и дальше пошли всякие скучнейшие сведения.
Like all people who try to exhaust a subject, he exhausted his listeners.	Как все ораторы, которые ставят себе целью исчерпать тему, он исчерпал терпение слушателей.
The Duchess sighed, and exercised her privilege of interruption.	Герцогиня вздохнула и воспользовалась своей привилегией перебивать других.

"I wish to goodness it never had been discovered at all!" she exclaimed. "Really, our girls have no chance nowadays.	-- Было бы гораздо лучше, если бы эта Америка совсем не была открыта!воскликнула она.Ведь американки отбивают у наших девушек всех женихов.
It is most unfair."	Это безобразие!
"Perhaps, after all, America never has been discovered," said Mr. Erskine. "I myself would say that it had merely been detected."	-- Пожалуй, я сказал бы, что Америка вовсе не открыта, -- заметил мистер Эрскин.-- Она еще только обнаружена.
"Oh! but I have seen specimens of the inhabitants," answered the Duchess, vaguely. "I must confess that most of them are extremely pretty.	-- О, я видела представительниц ее населения, -неопределенным тоном отозвалась герцогиня.--И должна признать, что большинство из них -- прехорошенькие.
And they dress well, too.	И одеваются прекрасно.
They get all their dresses in Paris.	Все туалеты заказывают в Париже.
I wish I could afford to do the same."	Я, к сожалению, не могу себе этого позволить.
"They say that when good Americans die they go to Paris," chuckled Sir Thomas, who had a large wardrobe of Humour's cast-off clothes.	-- Есть поговорка, что хорошие американцы после смерти отправляются в Париж, -- изрек, хихикая, сэр Томас, у которого имелся в запасе большой выбор потрепанных острот.
"Really!	-- Вот как!
And where do bad Americans go to when they die?" inquired the Duchess.	А куда же отправляются после смерти дурные американцы? -- поинтересовалась герцогиня.
"They go to America," murmured Lord Henry.	-- В Америку, -- пробормотал лорд Генри.
Sir Thomas frowned.	Сэр Томас сдвинул брови.
"I am afraid that your nephew is prejudiced against that great country," he said to Lady Agatha. "I have travelled all over it, in cars provided by the directors, who, in such matters, are extremely civil. I assure you that it is an education to visit it."	-- Боюсь, что ваш племянник предубежден против этой великой страны, -- сказал он леди Агате.--Я изъездил ее всю вдоль и поперек, -- мне предоставляли всегда специальные вагоны, тамошние директора весьма любезны, -- и, уверяю вас, поездки в Америку имеют большое образовательное значение.
"But must we really see Chicago in order to be educated?" asked Mr. Erskine, plaintively. "I don't feel up to the journey."	-- Неужели же, чтобы стать образованным человеком, необходимо повидать Чикаго? -жалобно спросил мистер Эрскин.-- Я не чувствую себя в силах совершить такое путешествие.
Sir Thomas waved his hand.	Сэр Томас махнул рукой.
"Mr. Erskine of Treadley has the world on his shelves.	-- Для мистера Эрскина мир сосредоточен на его книжных полках.
We practical men like to see things, not to read about them.	А мы, люди дела, хотим своими глазами все видеть, не только читать обо всем.
The Americans are an extremely interesting people. They are absolutely reasonable.	Американцы -- очень интересный народ и обладают большим здравым смыслом.
I think that is their distinguishing characteristic.	Я считаю, что это их самая отличительная черта.

Yes, Mr. Erskine, an absolutely reasonable people.	Да, да, мистер Эрскин, это весьма здравомыслящие люди.
I assure you there is no nonsense about the Americans."	Поверьте мне, американец никогда не делает глупостей.
"How dreadful!" cried Lord Henry. "I can stand brute force, but brute reason is quite unbearable.	-- Какой ужас! -- воскликнул лорд Генри.-- Я еще могу примириться с грубой силой, но грубая, тупая рассудочность совершенно невыносима.
There is something unfair about its use.	Руководствоваться рассудком -- в этом есть что-то неблагородное.
It is hitting below the intellect."	Это значит -- предавать интеллект.
"I do not understand you," said Sir Thomas, growing rather red.	-- Не понимаю, что вы этим хотите сказать, -отозвался сэр Томас, побагровев.
"I do, Lord Henry," murmured Mr. Erskine, with a smile.	-- А я вас понял, лорд Г енри, -- с улыбкой пробормотал мнстер Эрскин.
"Paradoxes are all very well in their way...." rejoined the Baronet.	-- Парадоксы имеют свою прелесть, но...-- начал баронет.
"Was that a paradox?" asked Mr. Erskine. "I did not think so.	-- Разве это был парадокс? -- спросил мистер Эрскин.-- А я и не догадался...
Perhaps it was.	Впрочем, может быть, вы правы.
Well, the way of paradoxes is the way of truth.	Ну, так что же? Правда жизни открывается нам именно в форме парадоксов.
To test Reality we must see it on the tight-rope.	Чтобы постигнуть Действительность, надо видеть, как она балансирует на канате.
When the Verities become acrobats we can judge them."	И только посмотрев все те акробатические штуки, какие проделывает Истина, мы можем правильно судить о ней.
"Dear me!" said Lady Agatha, "how you men argue! I am sure I never can make out what you are talking about.	-- Господи, как мужчины любят спорить! -вздохнула леди Агата.-- Никак не могу взять в толк, о чем вы говорите.
Oh! Harry, I am quite vexed with you.	А на тебя, Гарри, я очень сердита.
Why do you try to persuade our nice Mr. Dorian Gray to give up the East End?	Зачем это ты отговариваешь нашего милого мистера Грея работать со мной в ИстЭнде?
I assure you he would be quite invaluable. They would love his playing."	Пойми, он мог бы оказать нам неоценимые услуги: его игра так всем нравится.
"I want him to play to me," cried Lord Henry, smiling, and he looked down the table and caught a bright answering glance.	-- А я хочу, чтобы он играл для меня, -- смеясь, возразил лорд Генри и, глянув туда, где сидел Дориан, встретил его ответный радостный взгляд.
"But they are so unhappy in Whitechapel," continued Lady Agatha.	-- Но в Уайтчепле видишь столько людского горя! -- не унималась леди Агата.
"I can sympathise with everything, except suffering," said Lord Henry, shrugging his shoulders. "I cannot sympathise with that.	-- Я сочувствую всему, кроме людского горя.--Лорд Генри пожал плечами.-- Ему я сочувствовать не могу.
It is too ugly, too horrible, too distressing.	Оно слишком безобразно, слишком ужасно и угнетает нас.

There is something terribly morbid in the modern sympathy with pain.	Во всеобщем сочувствии к страданиям есть нечто в высшей степени нездоровое.
One should sympathise with the colour, the beauty, the joy of life.	Сочувствовать надо красоте, ярким краскам и радостям жизни.
The less said about life's sores the better."	И как можно меньше говорить о темных ее сторонах.
"Still, the East End is a very important problem," remarked Sir Thomas, with a grave shake of the head.	-- Но ИстЭнд -- очень серьезная проблема, -внушительно заметил сэр Томас, качая головой.
"Quite so," answered the young lord. "It is the problem of slavery, and we try to solve it by amusing the slaves."	-- Несомненно, -- согласился лорд Генри.--Ведь это -- проблема рабства, и мы пытаемся разрешить ее, увеселяя рабов.
The politician looked at him keenly.	Старый политикан пристально посмотрел на него.
"What change do you propose, then?" he asked.	-- А что же вы предлагаете взамен? -- спросил он.
Lord Henry laughed.	Лорд Генри рассмеялся.
"I don't desire to change anything in England except the weather," he answered. "I am quite content with philosophic contemplation.	-- Я ничего не желал бы менять в Англии, кроме погоды, и вполне довольствуюсь философским созерцанием.
But, as the nineteenth century has gone bankrupt through an over-expenditure of sympathy, I would suggest that we should appeal to Science to put us straight.	Но девятнадцатый век пришел к банкротству изза того, что слишком щедро расточал сострадание. И потому, мне кажется, наставить людей на путь истинный может только Наука.
The advantage of the emotions is that they lead us astray, and the advantage of Science is that it is not emotional."	Эмоции хороши тем, что уводят нас с этого пути, а Наука -- тем, что она не знает эмоций.
"But we have such grave responsibilities," ventured Mrs. Vandeleur, timidly.	-- Но ведь на нас лежит такая ответственность! робко вмешалась миссис Ванделер.
"Terribly grave," echoed Lady Agatha.	-- Громадная ответственность! -- поддержала ее леди Агата.
Lord Henry looked over at Mr. Erskine.	Лорд Генри через стол переглянулся с мистером Эрскином.
"Humanity takes itself too seriously.	-- Человечество преувеличивает свою роль на земле.
It is the world's original sin.	Это- его первородный грех.
If the caveman had known how to laugh, History would have been different."	Если бы пещерные люди умели смеяться, история пошла бы по другому пути.
"You are really very comforting," warbled the Duchess. "I have always felt rather guilty when I came to see your dear aunt, for I take no interest at all in the East End.	-- Вы меня очень утешили, -- проворковала герцогиня.-- До сих пор, когда я бывала у вашей милой тетушки, мне всегда становилось совестно, что я не интересуюсь ИстЭндом.
For the future I shall be able to look her in the face without a blush."	Теперь я буду смотреть ей в глаза, не краснея.
"A blush is very becoming, Duchess," remarked Lord Henry.	-- Но румянец женщине очень к лицу, герцогиня, -- заметил лорд Генри.

"Only when one is young," she answered. "When an old woman like myself blushes, it is a very bad sign.	-- Только в молодости, -- возразила она.-- А когда краснеет такая старуха, как я, это очень дурной признак.
Ah! Lord Henry, I wish you would tell me how to become young again."	Ах, лорд Генри, хоть бы вы мне посоветовали, как снова стать молодой!
He thought for a moment.	Лорд Генри подумал с минуту.
"Can you remember any great error that you committed in your early days, Duchess?" he asked, looking at her across the table.	-- Можете вы, герцогиня, припомнить какую-нибудь большую ошибку вашей молодости? -- спросил он, наклонясь к ней через стол.
"A great many, I fear," she cried.	-- Увы, и не одну!
"Then commit them over again," he said, gravely. "To get back one's youth, one has merely to repeat one's follies."	-- Тогда совершите их все снова, -- сказал он серьезно.Чтобы вернуть молодость, стоит только повторить все ее безумства.
"A delightful theory!" she exclaimed. "I must put it into practice."	-- Замечательная теория! -- восхитилась герцогиня.-- Непременно проверю ее на практике.
"A dangerous theory!" came from Sir Thomas's tight lips.	-- Теория опасная! -- процедил сэр Томас сквозь плотно сжатые губы.
Lady Agatha shook her head, but could not help being amused.	А леди Агата покачала головой, но невольно засмеялась.
Mr. Erskine listened.	Мистер Эрскин слушал молча.
"Yes," he continued, "that is one of the great secrets of life.	-- Да, -- продолжал лорд Генри.-- Это одна из великих тайн жизни.
Nowadays most people die of a sort of creeping common sense, and discover when it is too late that the only things one never regrets are one's mistakes."	В наши дни большинство людей умирает от ползучей формы рабского благоразумия, и все слишком поздно спохватываются, что единственное, о чем никогда не пожалеешь, это наши ошибки и заблуждения.
A laugh ran round the table.	За столом грянул дружный смех.
He played with the idea, and grew wilful; tossed it into the air and transformed it; let it escape and recaptured it; made it iridescent with fancy, and winged it with paradox.	А лорд Генри стал своенравно играть этой мыслью, давая волю фантазии: он жонглировал ею, преображал ее, то отбрасывал, то подхватывал снова; заставлял ее искриться, украшая радужными блестками своего воображения, окрылял парадоксами.
The praise of folly, as he went on, soared into a philosophy, and Philosophy herself became young, and catching the mad music of Pleasure, wearing, one might fancy, her wine-stained robe and wreath of ivy, danced like a Bacchante over the hills of life, and mocked the slow Silenus for being sober.	Этот гимн безумствам воспарил до высот философии, а Философия обрела юность и, увлеченная дикой музыкой Наслаждения, как вакханка в залитом вином наряде и венке из плюща, понеслась в исступленной пляске по холмам жизни, насмехаясь над трезвостью медлительного Силена.
Facts fled before her like frightened forest things.	Факты уступали ей дорогу, разлетались, как испуганные лесные духи.

Her white feet trod the huge press at which wise Omar sits, till the seething grape-juice rose round her bare limbs in waves of purple bubbles, or crawled in red foam over the vat's black, dripping, sloping sides.	Ее обнаженные ноги поппралп гигантский камень давильни, на котором восседает мудрый Омар, и журчащий сок винограда вскипал вокруг этих белых ног волнами пурпуровых брызг, растекаясь затем красной пеной по отлогим черным стенкам чана.
It was an extraordinary improvisation.	То была блестящая и оригинальная импровизация.
He felt that the eyes of Dorian Gray were fixed on him, and the consciousness that amongst his audience there was one whose temperament he wished to fascinate, seemed to give his wit keenness, and to lend colour to his imagination.	Лорд Генри чувствовал, что Дориан Грей не сводит с него глаз, и сознание, что среди слушателей есть человек, которого ему хочется пленить, оттачивало его остроумие, придавало красочность речам.
He was brilliant, fantastic, irresponsible.	То, что он говорил, было увлекательно, безответственно, противоречило логике и разуму.
He charmed his listeners out of themselves, and they followed his pipe laughing.	Слушатели смеялись, но были невольно очарованы и покорно следовали за полетом его фантазии, как дети -- за легендарным дудочником.
Dorian Gray never took his gaze off him, but sat like one under a spell, smiles chasing each other over his lips, and wonder growing grave in his darkening eyes.	Дориан Грей смотрел ему в лицо не отрываясь, как завороженный, и по губам его то и дело пробегала улыбка, а в потемневших глазах восхищение сменялось задумчивостью.
At last, liveried in the costume of the age, Reality entered the room in the shape of a servant to tell the Duchess that her carriage was waiting.	Наконец Действительность в костюме нашего века вступила в комнату в образе слуги, доложившего герцогине, что экипаж ее подан.
She wrung her hands in mock despair.	Герцогиня в шутливом отчаянии заломила руки.
"How annoying!" she cried.	-- Экая досада!
"I must go.	Приходится уезжать.
I have to call for my husband at the club, to take him to some absurd meeting at Willis's Rooms, where he is going to be in the chair.	Я должна заехать в клуб за мужем и отвезти его на какое-то глупейшее собрание, па котором он будет председательствовать.
If I am late, he is sure to be furious, and I couldn't have a scene in this bonnet. It is far too fragile. A harsh word would ruin it.	Если опоздаю, он обязательно рассердится, а я стараюсь избегать сцен, когда на мне эта шляпка: она чересчур воздушна, одно резкое слово может ее погубить.
No, I must go, dear Agatha.	Нет, нет, не удерживайте меня, милая Агата.
Good-bye, Lord Henry, you are quite delightful, and dreadfully demoralising.	До свидания, лорд Генри! Вы -- прелесть, но настоящий демонискуситель.
I am sure I don't know what to say about your views.	Я положительно не знаю, что думать о ваших теориях.
You must come and dine with us some night.	Непременно приезжайте к нам обедать.
Tuesday?	Ну, скажем, во вторник.
Are you disengaged Tuesday?"	Во вторник вы никуда не приглашены?

"For you I would throw over anybody, Duchess," said Lord Henry, with a bow.	-- Для вас, герцогиня, я готов изменить всем, -сказал с поклоном лорд Генри.
"Ah! that is very nice, and very wrong of you," she cried; "so mind you come;" and she swept out of the room, followed by Lady Agatha and the other ladies.	-- О, это очень мило с вашей стороны, но и очень дурно, -- воскликнула почтенная дама.-- Так помните же, мы вас ждем.-- И она величаво выплыла из комнаты, а за ней -- леди Агата и другие дамы.
When Lord Henry had sat down again, Mr. Erskine moved round, and taking a chair close to him, placed his hand upon his arm.	Когда лорд Генри снова сел па свое место, мистер Эрскин, усевшись рядом, положил ему руку на плечо.
"You talk books away," he said; "why don't you write one?"	-- Ваши речи интереснее всяких книг, -- начал он.-- Почему вы не напишете что-нибудь ?
"I am too fond of reading books to care to write them, Mr. Erskine.	-- Я слишком люблю читать книги, мистер Эрскин, и потому не пишу их.
I should like to write a novel certainly; a novel that would be as lovely as a Persian carpet, and as unreal.	Конечно, хорошо бы написать роман, роман чудесный, как персидский ковер, и столь же фантастический.
But there is no literary public in England for anything except newspapers, primers, and encyclopaedias.	Но у нас в Англии читают только газеты, энциклопедические словари да учебники.
Of all people in the world the English have the least sense of the beauty of literature."	Англичане меньше всех народов мира понимают красоты литературы.
"I fear you are right," answered Mr. Erskine. "I myself used to have literary ambitions, but I gave them up long ago.	-- Боюсь, что вы правы, -- отозвался мистер Эрскин.-- Я сам когда-то мечтал стать писателем, но давно отказался от этой мысли...
And now, my dear young friend, if you will allow me to call you so, may I ask if you really meant all that you said to us at lunch?"	Теперь, мой молодой друг, -- если позволите вас так называть, -- я хочу задать вам один вопрос: вы действительно верите во все то, что говорили за завтраком?
"I quite forget what I said," smiled Lord Henry. "Was it all very bad?"	-- А я уже совершенно не помню, что говорил.--Лорд Генри улыбнулся.-- Какую-нибудь ересь?
"Very bad indeed.	-- Да, безусловно.
In fact I consider you extremely dangerous, and if anything happens to our good Duchess we shall all look on you as being primarily responsible.	На мой взгляд, вы -- человек чрезвычайно опасный, и если с нашей милой герцогиней что-нибудь стрясется, все мы будем считать вас главным виновником...
But I should like to talk to you about life.	Я хотел бы побеседовать с вами о жизни.
The generation into which I was born was tedious.	Люди моего поколения прожили жизнь скучно.
Some day, when you are tired of London, come down to Treadley, and expound to me your philosophy of pleasure over some admirable Burgundy I am fortunate enough to possess."	Как-нибудь , когда Лондон вам надоест, приезжайте ко мне в Тредли. Там вы изложите мне свою философию наслаждения за стаканом чудесного бургундского, которое у меня, к счастью, еще сохранилось.
"I shall be charmed.	-- С большим удовольствием.
A visit to Treadley would be a great privilege. It has a perfect host, and a perfect library."	Сочту за счастье побывать в Тредли, где такой радушный хозяин и такая замечательная библиотека.

"You will complete it," answered the old gentleman, with a courteous bow. "And now I must bid good-bye to your excellent aunt.	-- Вы ее украсите своим присутствием, -отозвался старый джентльмен с учтивым поклоном.-- Ну а теперь пойду прощусь с вашей добрейшей тетушкой.
I am due at the Athenaeum.	Мне пора в Атенеум.
It is the hour when we sleep there."	В этот час мы обычно дремлем там.
"All of you, Mr. Erskine?"	-- В полном составе, мистер Эрскин?
"Forty of us, in forty arm-chairs.	-- Да, сорок человек в сорока креслах.
We are practising for an English Academy of Letters."	Таким образом мы готовимся стать Английской академией литературы.
Lord Henry laughed, and rose.	Лорд Генри расхохотался.
"I am going to the Park," he cried.	-- Ну а я пойду в Парк, -- сказал он, вставая.
As he was passing out of the door Dorian Gray touched him on the arm.	У двери Дориан Грей дотронулся до его руки.
"Let me come with you," he murmured.	-- Можно и мне с вами?
"But I thought you had promised Basil Hallward to go and see him," answered Lord Henry.	-- Но вы, кажется, обещали навестить Бэзила Холлуорда?
"I would sooner come with you; yes, I feel I must come with you.	-- Мне больше хочется побыть с вами. Да, да, мне непременно надо пойти с вами.
Do let me.	Можно?
And you will promise to talk to me all the time?	И вы обещаете все время говорить со мной?
No one talks so wonderfully as you do."	Никто не говорит так интересно, как вы.
"Ah! I have talked quite enough for to-day," said Lord Henry, smiling. "All I want now is to look at life.	Ох, я сегодня уже достаточно наговорил! -- с улыбкой возразил лорд Генри.-- Теперь мне хочется только наблюдать жизнь.
You may come and look at it with me, if you care to."	Пойдемте и будем наблюдать вместе, если хотите.
CHAPTER IV	ГЛАВА IV
One afternoon, a month later, Dorian Gray was reclining in a luxurious arm-chair, in the little library of Lord Henry's house in Mayfair.	Однажды днем, месяц спустя, Дориан Грей, расположившись в удобном кресле, сидел в небольшой библиотеке лорда Г енри, в его доме на Мэйфер.
It was, in its way, a very charming room, with its high-panelled wainscoting of olive-stained oak, its cream-coloured frieze and ceiling of raised plaster-work, and its brickdust felt carpet strewn with silk long-fringed Persian rugs.	Это была красивая комната, с высокими дубовыми оливковозелеными панелями, желтоватым фризом и лепным потолком. По кирпичнокрасному сукну, покрывавшему пол, разбросаны были шелковые персидские коврики с длинной бахромой.
On a tiny satinwood table stood a statuette by Clodion, and beside it lay a copy of "Les Cent Nouvelles," bound for Margaret of Valois by Clovis Eve, and powdered with the gilt daisies that Queen had selected for her device.	На столике красного дерева стояла статуэтка Клордиона, а рядом лежал экземпляр "Les Cent Nouvelles" в переплете работы Кловиса Эв. Книга принадлежала некогда Маргарите Валуа, и переплет ее был усеян золотыми маргаритками -- этот цветок королева избрала своей эмблемой.

Some large blue china jars and parrot-tulips were ranged on the mantel-shelf, and through the small leaded panels of the window streamed the apricot-coloured light of a summer day in London.	На камине красовались пестрые тюльпаны в больших голубых вазах китайского фарфора. В окна с частым свинцовым переплетом вливался абрикосовый свет летнего лондонского дня.
Lord Henry had not yet come in.	Лорд Генри еще не вернулся.
He was always late on principle, his principle being that punctuality is the thief of time.	Он поставил себе за правило всегда опаздывать, считая, что пунктуальность -- вор времени.
So the lad was looking rather sulky, as with listless fingers he turned over the pages of an elaborately-illustrated edition of "Manon Lescaut" that he had found in one of the bookcases.	И Дориан, недовольно хмурясь, рассеянно перелистывал превосходно иллюстрированное издание "Манон Леско", найденное им в одном из книжных шкафов.
The formal monotonous ticking of the Louis Quatorze clock annoyed him.	Размеренно тикали часы в стиле Людовика Четырнадцатого, и даже это раздражало Дориана.
Once or twice he thought of going away.	Он уже несколько раз порывался уйти, не дождавшись хозяина.
At last he heard a step outside, and the door opened.	Наконец за дверью послышались шаги, и она отворилась.
"How late you are, Harry!" he murmured.	-- Как вы поздно, Гарри! -- буркнул Дориан.
"I am afraid it is not Harry, Mr. Gray," answered a shrill voice.	-- К сожалению, это не Г арри, мистер Г рей, -отозвался высокий и резкий голос.
He glanced quickly round, and rose to his feet.	Дориан поспешно обернулся и вскочил.
"I beg your pardon.	-- Простите!
I thought--"	Я думал...
"You thought it was my husband.	-- Вы думали, что это мой муж.
It is only his wife. You must let me introduce myself.	А это только его жена, -- разрешите представиться.
I know you quite well by your photographs.	Вас я уже очень хорошо знаю по фотографиям.
I think my husband has got seventeen of them."	У моего супруга их, если не ошибаюсь, семнадцать штук.
"Not seventeen, Lady Henry?"	-- Будто уж семнадцать, леди Генри?
"Well, eighteen, then.	-- Ну, не семнадцать, так восемнадцать.
And I saw you with him the other night at the Opera."	И потом я недавно видела вас с ним в опере.
She laughed nervously as she spoke, and watched him with her vague forget-me-not eyes.	Г оворя это, она как-то беспокойно посмеивалась и внимательно смотрела на Дориана своими бегающими, голубыми, как незабудки, глазами.
She was a curious woman, whose dresses always looked as if they had been designed in a rage and put on in a tempest.	Все туалеты этой странной женщины имели такой вид, как будто они были задуманы в припадке безумия и надеты в бурю.

She was usually in love with somebody, and, as her passion was never returned, she had kept all her illusions.	Леди Уоттон всегда была в кого-нибудь влюблена -- и всегда безнадежно, так что она сохранила все свои иллюзии.
She tried to look picturesque, but only succeeded in being untidy.	Она старалась быть эффектной, но выглядела только неряшливой.
Her name was Victoria, and she had a perfect mania for going to church.	Звали ее Викторией, и она до страсти любила ходить в церковь -- это превратилось у нее в манию.
"That was at 'Lohengrin,' Lady Henry, I think?"	-- Вероятно, на "Лоэнгрине", леди Генри?
"Yes; it was at dear 'Lohengrin.'	-- Да, на моем любимом "Лоэнгрине".
I like Wagner's music better than anybody's.	Музыку Вагнера я предпочитаю всякой другой.
It is so loud that one can talk the whole time without other people hearing what one says.	Она такая шумная, под нее можно болтать в театре весь вечер, не боясь, что тебя услышат посторонние.
That is a great advantage: don't you think so, Mr. Gray?"	Это очень удобно, не так ли, мистер Грей?
The same nervous staccato laugh broke from her thin lips, and her fingers began to play with a long tortoise-shell paper-knife.	Тот же беспокойный и отрывистый смешок сорвался с ее узких губ, и она принялась вертеть в руках длинный черепаховый нож для разрезания бумаги.
Dorian smiled, and shook his head:	Дориан с улыбкой покачал головой.
"I am afraid I don't think so, Lady Henry.	-- Извините, не могу с вами согласиться, леди Генри.
I never talk during music, at least, during good music.	Я всегда слушаю музыку внимательно и не болтаю, если она хороша.
If one hears bad music, it is one's duty to drown it in conversation."	Ну а скверную музыку, конечно, следует заглушать разговорами.
"Ah! that is one of Harry's views, isn't it, Mr. Gray?	-- Ага, это мнение Гарри, не так ли, мистер Грей?
I always hear Harry's views from his friends.	Я постоянно слышу мнения Гарри от его друзей.
It is the only way I get to know of them.	Только таким путем я их и узнаю.
But you must not think I don't like good music.	Ну а музыка... Вы не подумайте, что я ее не люблю.
I adore it, but I am afraid of it. It makes me too romantic.	Хорошую музыку я обожаю, но боюсь ее -- она настраивает меня чересчур романтично.
I have simply worshipped pianists-two at a time, sometimes, Harry tells me.	Пианистов я прямотаки боготворю, иногда влюбляюсь даже в двух разом -- так уверяет Гарри.
I don't know what it is about them.	Не знаю, что в них так меня привлекает...
Perhaps it is that they are foreigners.	Может быть, то, что они иностранцы?
They all are, ain't they?	Ведь они, кажется, все иностранцы?
Even those that are born in England become foreigners after a time, don't they?	Даже те, что родились в Англии, со временем становятся иностранцами, не правда ли?

It is so clever of them, and such a compliment to art.	Это очень разумно с их стороны и создает хорошую репутацию их искусству, делает его космополитичным.
Makes it quite cosmopolitan, doesn't it?	Не так ли, мистер Грей?..
You have never been to any of my parties, have you, Mr. Gray?	Вы, кажется, не были еще ни на одном из моих вечеров?
You must come.	Приходите непременно.
I can't afford orchids, but I spare no expense in foreigners. They make one's rooms look so picturesque.	Орхидей я не заказываю, это мне не по средствам, но на иностранцев денег не жалею -- они придают гостиной такой живописный вид!
But here is Harry!-Harry, I came in to look for you, to ask you something-I forget what it was-and I found Mr. Gray here.	Ага! Вот и Гарри! Гарри, я зашла, чтобы спросить у тебя коечто, -- не помню, что именно, и застала здесь мистера Грея.
We have had such a pleasant chat about music.	Мы с ним очень иптересно поговорили о музыке.
We have quite the same ideas. No; I think our ideas are quite different.	И совершенно сошлись во мнениях... впрочем, пет -- кажется, совершенно разошлись.
But he has been most pleasant. I am so glad I've seen him."	Но он такой приятный собеседник, и я очень рада, что познакомилась с ним.
"I am charmed, my love, quite charmed," said Lord Henry, elevating his dark crescent-shaped eyebrows and looking at them both with an amused smile. "So sorry I am late, Dorian.	-- Я тоже очень рад, дорогая, очень рад, -- сказал лорд Генри, поднимая томные изогнутые брови и с веселой улыбкой глядя то на жену, то на Дориана.-- Извините, что заставил вас ждать, Дориан.
I went to look after a piece of old brocade in Wardour Street, and had to bargain for hours for it.	Я ходил на Уордорстрит, где присмотрел кусок старинной парчи, и пришлось торговаться за нее добрых два часа.
Nowadays people know the price of everything, and the value of nothing."	В наше время люди всему знают цену, но понятия пе имеют о подлинной ценности.
"I am afraid I must be going," exclaimed Lady Henry, breaking an awkward silence with her silly sudden laugh. "I have promised to drive with the Duchess.	-- Как ни жаль, мне придется вас покинуть! -объявила леди Г енри, прерывая наступившее неловкое молчание, и засмеяласькак всегда, неожиданно и некстати.Я обещала герцогине поехать с ней кататься.
Good-bye, Mr. Gray.	До свиданья, мистер Грей!
Good-bye, Harry.	До свиданья, Гарри.
You are dining out, I suppose?	Ты, вероятно, обедаешь сегодня в гостях?
So am I.	Я тоже.
Perhaps I shall see you at Lady Thornbury's."	Может быть, встретимся у леди Торнбэри?

"I daresay, my dear," said Lord Henry, shutting the door behind her, as, looking like a bird of paradise that had been out all night in the rain, she flitted out of the room, leaving a faint odour of frangipanni. Then he lit a cigarette, and flung himself down on the sofa.	-- Очень возможно, дорогая, -- ответил лорд Генри, закрывая за ней дверь. Когда его супруга, напоминая райскую птицу, которая целую ночь пробыла под дождем, выпорхнула из компаты, оставив после себя легкий запах жасмина, он закурил папиросу и развалился на диване.
"Never marry a woman with straw-coloured hair, Dorian," he said, after a few puffs.	-- Ни за что не женитесь на женщине с волосами соломенного цвета, -- сказал он после нескольких затяжек.
"Why, Harry?"	-- Почему, Гарри?
"Because they are so sentimental."	-- Они ужасно сентиментальны.
"But I like sentimental people."	-- А я люблю сентиментальных людей.
"Never marry at all, Dorian.	-- Да и вообще лучше пе женитесь, Дориан.
Men marry because they are tired; women, because they are curious; both are disappointed."	Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И тем и другим брак приносит разочарование.
"I don't think I am likely to marry, Henry.	-- Вряд ли я когда-нибудь женюсь, Гарри.
I am too much in love.	Я слишком влюблен.
That is one of your aphorisms.	Это тоже один из ваших афоризмов.
I am putting it into practice, as I do everything that you say."	Я его претворю в жизнь, как и все, что вы проповедуете.
"Who are you in love with?" asked Lord Henry, after a pause.	-- В кого же это вы влюблены? -- спросил лорд Генри после некоторого молчания.
"With an actress," said Dorian Gray, blushing.	-- В одну актрису, -- краснея, ответил Дориан Грей.
Lord Henry shrugged his shoulders.	Лорд Генри пожал плечами.
"That is a rather commonplace d?but."	-- Довольно банальное начало.
"You would not say so if you saw her, Harry."	-- Вы не сказали бы этого, если бы видели ее, Гарри.
"Who is she?"	-- Кто же она?
"Her name is Sibyl Vane."	-- Ее зовут Сибила Вэйн.
"Never heard of her."	-- Никогда не слыхал, о такой актрисе.
"No one has.	-- И никто еще не слыхал.
People will some day, however.	Но когда-нибудь о ней узнают все.
She is a genius."	Она гениальна.
"My dear boy, no woman is a genius.	-- Мой мальчик, женщины не бывают гениями.
Women are a decorative sex.	Они -- декоративный пол.
They never have anything to say, but they say it charmingly.	Им нечего сказать миру, но они говорят -- и говорят премило.

Women represent the triumph of matter over mind, just as men represent the triumph of mind over morals."	Женщина -- это воплощение торжествующей над духом материи, мужчина же олицетворяет собой торжество мысли над моралью.
"Harry, how can you?"	-- Помилуйте, Гарри!..
"My dear Dorian, it is quite true.	-- Дорогой мой Дориан, верьте, это святая правда.
I am analysing women at the present, so I ought to know.	Я изучаю женщин, как же мне не знать!
The subject is not so abstruse as I thought it was.	И, надо сказать, не такой уж это трудный для изучения предмет.
I find that, ultimately, there are only two kinds of women, the plain and the coloured.	Я пришел к выводу, что в основном женщины делятся на две категории: ненакрашенные и накрашенные.
The plain women are very useful.	Первые нам очень полезны.
If you want to gain a reputation for respectability, you have merely to take them down to supper.	Если хотите приобрести репутацию почтенного человека, вам стоит только пригласить такую женщину поужинать с вами.
The other women are very charming.	Женщины второй категории очаровательны.
They commit one mistake, however. They paint in order to try and look young.	Но они совершают одну ошибку: красятся лишь для того, чтобы казаться моложе.
Our grandmothers painted in order to try and talk brilliantly. Rouge and esprit used to go together.	Наши бабушки красились, чтобы прослыть остроумными и блестящими собеседницами: в те времена "rouge" и "esprit" считались неразлучными.
That is all over now.	Нынче все не так.
As long as a woman can look ten years younger than her own daughter, she is perfectly satisfied.	Если женщина добилась того, что выглядит на десять лет моложе своей дочери, она этим вполне удовлетворяется.
As for conversation, there are only five women in London worth talking to, and two of these can't be admitted into decent society.	А остроумной беседы от них не жди. Во всем Лондоне есть только пять женщин , с которыми стоит поговорить, да и то двум из этих пяти не место в приличном обществе...
However, tell me about your genius.	Ну, всетаки расскажите мне про своего гения.
How long have you known her?"	Давно вы с ней знакомы?
"Ah! Harry, your views terrify me."	-- Ах, Гарри, ваши рассуждения приводят меня в ужас.
"Never mind that.	-- Пустяки.
How long have you known her?"	Так когда же вы с ней познакомились?
"About three weeks."	-- Недели три назад.
"And where did you come across her?"	-- И где?
"I will tell you, Harry; but you mustn't be unsympathetic about it.	-- Сейчас расскажу. Но не вздумайте меня расхолаживать, Гарри!

After all, it never would have happened if I had not met you. You filled me with a wild desire to know everything about life.	В сущности, не встреться я с вами, ничего не случилось бы: ведь это вы разбудили во мне страстное желание узнать все о жизни.
For days after I met you, something seemed to throb in my veins.	После нашей встречи у Бэзила я не знал покоя, во мне трепетала каждая жилка.
As I lounged in the Park, or strolled down Piccadilly, I used to look at every one who passed me, and wonder, with a mad curiosity, what sort of lives they led.	Шатаясь по Парку или Пикадилли, я с жадным любопытством всматривался в каждого встречного и пытался угадать, какую жизнь он ведет.
Some of them fascinated me.	К некоторым меня тянуло.
Others filled me with terror.	Другие внушали мне страх.
There was an exquisite poison in the air.	Словно какая-то сладкая отрава была разлита в воздухе.
I had a passion for sensations....	Меня мучила жажда новых впечатлений...
Well, one evening about seven o'clock, I determined to go out in search of some adventure.	И вот раз вечером, часов в семь, я пошел бродить по Лондону в поисках этого нового.
I felt that this grey, monstrous London of ours, with its myriads of people, its sordid sinners, and its splendid sins, as you once phrased it, must have something in store for me.	Я чувствовал, что в нашем сером огромном городе с мириадами жителей, мерзкими грешниками и пленительными пороками -- так вы описывали мне его -- припасено коечто и для меня.
I fancied a thousand things.	Я рисовал себе тысячу вещей...
The mere danger gave me a sense of delight.	Даже ожидающие меня опасности я предвкушал с восторгом.
I remembered what you had said to me on that wonderful evening when we first dined together, about the search for beauty being the real secret of life.	Я вспоминал ваши слова, сказанные в тот чудесный вечер, когда мы в первый раз обедали вместе: "Подлинный секрет счастьяв искании красоты".
I don't know what I expected, but I went out and wandered eastward, soon losing my way in a labyrinth of grimy streets and black, grassless squares.	Сам не зная, чего жду, я вышел из дому и зашагал по направлению к ИстЭнду. Скоро я заблудился в лабиринте грязных улиц и унылых бульваров без зелени.
About half-past eight I passed by an absurd little theatre, with great flaring gas-jets and gaudy play-bills.	Около половины девятого я проходил мимо какого-то жалкого театрика с большими газовыми рожками и кричащими афишами у входа.
A hideous Jew, in the most amazing waistcoat I ever beheld in my life, was standing at the entrance, smoking a vile cigar.	Препротивный еврей в уморительной жилетке, какой я в жизни не видывал, стоял у входа и курил дрянную сигару.
He had greasy ringlets, and an enormous diamond blazed in the centre of a soiled shirt.	Волосы у него были сальные, завитые, а на грязной манишке сверкал громадный бриллиант.
'Have a box, my Lord?' he said, when he saw me, and he took off his hat with an air of gorgeous servility.	"Не угодно ли ложу, милорд?" -- предложил он, увидев меня, и с подчеркнутой любезностью снял шляпу.
There was something about him, Harry, that amused me. He was such a monster.	Этот урод показался мне занятным.

You will laugh at me, I know, but I really went in and paid a whole guinea for the stage-box.	Вы, конечно, посмеетесь надо мной -- но представьте, Гарри, я вошел и заплатил целую гинею за ложу у сцены.
To the present day I can't make out why I did so; and yet if I hadn't-my dear Harry, if I hadn't, I should have missed the greatest romance of my life.	До сих пор не понимаю, как это вышло. А ведь не сделай я этого, -- ах, дорогой мой Гарри, не сделай я этого, я пропустил бы прекраснейший роман моей жизни!..
I see you are laughing.	Вы смеетесь?
It is horrid of you!"	Честное слово, это возмутительно!
"I am not laughing, Dorian; at least I am not laughing at you.	-- Я не смеюсь, Дориан. Во всяком случае, смеюсь не над вами.
But you should not say the greatest romance of your life.	Но не надо говорить, что это прекраснейший роман вашей жизни.
You should say the first romance of your life.	Скажите лучше: "первый".
You will always be loved, and you will always be in love with love.	В вас всегда будут влюбляться, и вы всегда будете влюблены в любовь.
A grande passion is the privilege of people who have nothing to do.	Grande passion -- привилегия людей, которые проводят жизнь в праздности.
That is the one use of the idle classes of a country.	Это единственное, на что способны нетрудящиеся классы.
Don't be afraid. There are exquisite things in store for you.	Не бойтесь, у вас впереди много чудесных переживаний.
This is merely the beginning."	Это только начало.
"Do you think my nature so shallow?" cried Dorian Gray, angrily.	-- Так вы меня считаете настолько поверхностным человеком? -- воскликнул Дориан Грей.
"No; I think your nature so deep."	-- Наоборот, глубоко чувствующим.
"How do you mean?"	-- Как так?
"My dear boy, the people who love only once in their lives are really the shallow people.	-- Мой мальчик, поверхностными людьми я считаю как раз тех, кто любит только раз в жизни.
What they call their loyalty, and their fidelity, I call either the lethargy of custom or their lack of imagination.	Их так называемая верность, постоянство -- лишь летаргия привычки или отсутствие воображения.
Faithfulness is to the emotional life what consistency is to the life of the intellect-simply a confession of failures.	Верность в любви, как и последовательность и неизменность мыслей, -- это попросту доказательство бессилия...
Faithfulness!	Верность!
I must analyse it some day.	Когда-нибудь я займусь анализом этого чувства.
The passion for property is in it.	В нем -- жадность собственника.
There are many things that we would throw away if we were not afraid that others might pick them up.	Многое мы охотно бросили бы, если бы не боязнь, что кто-нибудь другой это подберет...
But I don't want to interrupt you.	Но не буду больше перебивать вас.

Go on with your story."	Рассказывайте дальше.
"Well, I found myself seated in a horrid little private box, with a vulgar drop-scene staring me in the face.	-- Так вот -- я очутился в скверной, тесной ложе у сцены, и перед глазами у меня был аляповато размалеванный занавес.
I looked out from behind the curtain, and surveyed the house.	Я стал осматривать зал.
It was a tawdry affair, all Cupids and cornucopias, like a third-rate wedding cake.	Он был отделан с мишурной роскошью, везде -купидоны и рога изобилия, как на дешевом свадебном торте.
The gallery and pit were fairy full, but the two rows of dingy stalls were quite empty, and there was hardly a person in what I suppose they called the dress-circle.	Галерея и задние ряды были переполнены, а первые ряды обтрепанных кресел пустовали, да и на тех местах, что здесь, кажется, называют балконом, не видно было ни души.
Women went about with oranges and ginger-beer, and there was a terrible consumption of nuts going on."	Между рядами ходили продавцы имбирного пива и апельсинов, и все зрители ожесточенно щелкали орехи.
"It must have been just like the palmy days of the British Drama."	-- Точьвточь как в славные дни расцвета британской драмы!
"Just like, I should fancy, and very depressing.	-- Да, наверное. Обстановка эта действовала угнетающе.
I began to wonder what on earth I should do, when I caught sight of the play-bill.	И я уже подумывал, как бы мне выбраться оттуда, но тут взгляд мой упал на афишу.
What do you think the play was, Harry?"	Как вы думаете, Гарри, что за пьеса шла в тот вечер?
"I should think 'The Idiot Boy, or Dumb but Innocent.'	-- Ну что-нибудь вроде "Идиот" или "Немой невиновен".
Our fathers used to like that sort of piece, I believe.	Деды наши любили такие пьесы.
The longer I live, Dorian, the more keenly I feel that whatever was good enough for our fathers is not good enough for us.	Чем дольше я живу на свете, Дориан, тем яснее вижу: то, чем удовлетворялись наши деды, для нас уже не годится.
In art, as in politics, les grandp?res ont toujours tort."	В искусстве, как и в политике, 1ез les grandperes ont toujours tort.
"This play was good enough for us, Harry. It was 'Romeo and Juliet.'	-- Эта пьеса, Г арри, и для нас достаточно хороша: это был Шекспир, "Ромео и Джульетта".
I must admit that I was rather annoyed at the idea of seeing Shakespeare done in such a wretched hole of a place.	Признаться, сначала мне стало обидно за Шекспира, которого играют в такой дыре.
Still, I felt interested, in a sort of way.	Но в то же время это меня немного заинтересовало.
At any rate, I determined to wait for the first act.	Во всяком случае, я решил посмотреть первое действие.

There was a dreadful orchestra, presided over by a young Hebrew who sat at a cracked piano, that nearly drove me away, but at last the drop-scene was drawn up, and the play began.	Заиграл ужасающий оркестр, которым управлял молодой еврей, сидевший за разбитым пианино. От этой музыки я чуть не сбежал из зала, но наконец занавес поднялся, и представление началось.
Romeo was a stout elderly gentleman, with corked eyebrows, a husky tragedy voice, and a figure like a beer-barrel.	Ромео играл тучный пожилой мужчина с наведенными жженой пробкой бровями и хриплым трагическим голосом. Фигурой он напоминал пивной бочонок.
Mercutio was almost as bad.	Меркуцио был немногим лучше.
He was played by the low-comedian, who had introduced gags of his own and was on most friendly terms with the pit.	Эту роль исполнял комик, который привык играть в фарсах. Он вставлял в текст отсебятину и был в самых дружеских отношениях с галеркой.
They were both as grotesque as the scenery, and that looked as if it had come out of a country-booth.	Оба эти актера были так же нелепы, как и декорации, и все вместе напоминало ярмарочный балаган.
But Juliet!	Но Джульетта!..
Harry, imagine a girl, hardly seventeen years of age, with a little flower-like face, a small Greek head with plaited coils of dark-brown hair, eyes that were violet wells of passion, lips that were like the petals of a rose.	Г арри, представьте себе девушку лет семнадцати, с нежным, как цветок, личиком, с головкой гречанки, обвитой темными косами. Глаза -синие озера страсти, губы -- лепестки роз.
She was the loveliest thing I had ever seen in my life.	Первый раз в жизни я видел такую дивную красоту!
You said to me once that pathos left you unmoved, but that beauty, mere beauty, could fill your eyes with tears.	Вы сказали както, что никакой пафос вас не трогает, но красота, одна лишь красота способна вызвать у вас слезы.
I tell you, Harry, I could hardly see this girl for the mist of tears that came across me.	Так вот, Гарри, я с трудом мог разглядеть эту девушку, потому что слезы туманили мне глаза.
And her voice-I never heard such a voice.	А голос! Никогда я не слышал такого голоса!
It was very low at first, with deep mellow notes, that seemed to fall singly upon one's ear.	Вначале он был очень тих, но каждая его глубокая, ласкающая нота как будто отдельно вливалась в уши.
Then it became a little louder, and sounded like a flute or a distant hautbois.	Потом он стал громче и звучал, как флейта или далекий гобой.
In the garden-scene it had all the tremulous ecstasy that one hears just before dawn when nightingales are singing.	Во время сцены в саду в нем зазвенел тот трепетный восторг, что звучит перед зарей в песне соловья.
There were moments, later on, when it had the wild passion of violins.	Бывали мгновения, когда слышалось в нем исступленное пение скрипок.
You know how a voice can stir one.	Вы знаете, как может волновать чей-нибудь голос.
Your voice and the voice of Sibyl Vane are two things that I shall never forget.	Ваш голос и голос Сибилы Вэйн мне не забыть никогда!

When I close my eyes, I hear them, and each of them says something different. I don't know which to follow.	Стоит мне закрыть глаза -- и я слышу ваши голоса. Каждый из них говорит мне другое, и я не знаю, которого слушаться...
Why should I not love her?	Как мог я не полюбить ее?
Harry, I do love her.	Гарри, я ее люблю.
She is everything to me in life.	Она для меня все.
Night after night I go to see her play.	Каждый вечер я вижу ее на сцене.
One evening she is Rosalind, and the next evening she is Imogen.	Сегодня она -- Розалинда, завтра -- Имоджена.
I have seen her die in the gloom of an Italian tomb, sucking the poison from her lover's lips.	Я видел ее в Италии умирающей во мраке склепа, видел, как она в поцелуе выпила яд с губ возлюбленного.
I have watched her wandering through the forest of Arden, disguised as a pretty boy in hose and doublet and dainty cap.	Я следил за ней, когда она бродила по Арденнским лосам, переодетая юношей, прелестная в этом костюме -- коротком камзоле, плотно обтягивающих ноги штанах, изящной шапочке.
She has been mad, and has come into the presence of a guilty king, and given him rue to wear, and bitter herbs to taste of.	Безумная, приходила она к преступному королю и давала ему руту и горькие травы.
She has been innocent, and the black hands of jealousy have crushed her reed-like throat.	Она была невинной Дездемоной, и черные руки ревности сжимали ее тонкую, как тростник, шейку.
I have seen her in every age and in every costume.	Я видел ее во все века и во всяких костюмах.
Ordinary women never appeal to one's imagination.	Обыкновенные женщины не волнуют нашего воображения.
They are limited to their century.	Они не выходят за рамки своего времени.
No glamour ever transfigures them.	Они не способны преображаться как по волшебству.
One knows their minds as easily as one knows their bonnets. One can always find them.	Их души нам так же знакомы, как их шляпки.
There is no mystery in any of them.	В них нет тайны.
They ride in the Park in the morning, and chatter at tea-parties in the afternoon.	По утрам они катаются верхом в Парке, днем болтают со знакомыми за чайным столом.
They have their stereotyped smile, and their fashionable manner.	У них стереотипная улыбка и хорошие манеры.
They are quite obvious.	Они для нас -- открытая книга.
But an actress!	Но актриса!..
How different an actress is!	Актриса -- совсем другое дело.
Harry! why didn't you tell me that the only thing worth loving is an actress?"	И отчего вы мне не сказали, Гарри, что любить стоит только актрису?
"Because I have loved so many of them, Dorian."	-- Оттого, что я любил очень многих актрис, Дориан.

"Oh, yes, horrid people with dyed hair and painted faces."	-- О, знаю я каких: этих ужасных женщин с крашеными волосами и размалеванными лицами.
"Don't run down dyed hair and painted faces.	-- Не презирайте крашеные волосы и размалеванные лица, Дориан!
There is an extraordinary charm in them, sometimes," said Lord Henry.	В них порой находишь какую-то удивительную прелесть.
"I wish now I had not told you about Sibyl Vane."	-- Право, я жалею, что рассказал вам о Сибиле Вэйн!
"You could not have helped telling me, Dorian.	-- Вы не могли не рассказать мне, Дориан.
All through your life you will tell me everything you do."	Вы всю жпзпь будете мне поверять все.
"Yes, Harry, I believe that is true.	-- Да, Гарри, пожалуй, вы правы.
I cannot help telling you things.	Я ничего но могу от вас скрыть.
You have a curious influence over me.	Вы имеете надо мной какую-то непонятную власть.
If I ever did a crime, I would come and confess it to you.	Даже если бы я когда-нибудь совершил преступление, я пришел бы и признался вам.
You would understand me."	Вы поняли бы меня.
"People like you-the wilful sunbeams of life-don't commit crimes, Dorian.	-- Такие, как вы, Дориан, -- своенравные солнечные лучи, озаряющие жизнь, -- не совершают преступлений.
But I am much obliged for the compliment, all the same.	А за лестное мнение обо мне спасибо!
And now tell me-reach me the matches, like a good boy: thanks:-what are your actual relations with Sibyl Vane?"	Ну, теперь скажите... Передайте мне спички, пожалуйста! Благодарю... Скажите, как далеко зашли ваши отношения с Сибилой Вэйн?
Dorian Gray leaped to his feet, with flushed cheeks and burning eyes.	Дориан вскочил, весь вспыхнув, глаза его засверкали.
"Harry!	-- Гарри!
Sibyl Vane is sacred!"	Сибила Вэйн для меня святыня!
"It is only the sacred things that are worth touching, Dorian," said Lord Henry, with a strange touch of pathos in his voice. "But why should you be annoyed?	-- Только святыни и стоит касаться, Дориан, -сказал лорд Генри с ноткой пафоса в голосе.И чего вы рассердились?
I suppose she will belong to you some day.	Ведь рано или поздно, я полагаю, она будет вашей.
When one is in love, one always begins by deceiving one's self, and one always ends by deceiving others.	Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого.
That is what the world calls a romance.	Это и принято называть романом.
You know her, at any rate, I suppose?"	Надеюсь, вы уже, по крайней мере, познакомились с нею?

"Of course I know her.	-- Ну, разумеется.
On the first night I was at the theatre, the horrid old Jew came round to the box after the performance was over, and offered to take me behind the scenes and introduce me to her.	В первый же вечер тот противный старый еврей после спектакля пришел в ложу и предложил провести меня за кулисы и познакомить с Джульеттой.
I was furious with him, and told him that Juliet had been dead for hundreds of years, and that her body was lying in a marble tomb in Verona.	Я вскипел и сказал ему, что Джульетта умерла несколько сот лет тому назад и прах ее покоится в мраморном склепе в Вероне.
I think, from his blank look of amazement, that he was under the impression that I had taken too much champagne, or something."	Он слушал меня с величайшим удивлением, -наверное, подумал, что я выпил слишком много шампанского...
"I am not surprised."	-- Вполне возможно.
"Then he asked me if I wrote for any of the newspapers.	-- Затем он спросил, не пишу ли я в газетах.
I told him I never even read them.	Я ответил, что даже не читаю их.
He seemed terribly disappointed at that, and confided to me that all the dramatic critics were in a conspiracy against him, and that they were every one of them to be bought."	Он, видимо, был сильно разочарован и сообщил мне, что все театральные критики в заговоре против него и все они продажны.
"I should not wonder if he was quite right there.	-- Пожалуй, в этом он совершенно прав.
But, on the other hand, judging from their appearance, most of them cannot be at all expensive."	Впрочем, судя по их виду, большинство критиков продаются за недорогую цену.
"Well, he seemed to think they were beyond his means," laughed Dorian. "By this time, however, the lights were being put out in the theatre, and I had to g°.	-- Ну, и он, повидимому, находит, что ему они не по карману, -- сказал Дориан со смехом.Пока мы так беседовали, в театре стали уже гасить огни, и мне пора было уходить.
He wanted me to try some cigars that he strongly recommended. I declined.	Еврей настойчиво предлагал мне еще какие-то сигары, усиленно их расхваливая, но я и от них отказался.
The next night, of course, I arrived at the place again.	В следующий вечер я, конечно, опять пришел в театр.
When he saw me he made me a low bow, and assured me that I was a munificent patron of art.	Увидев меня, еврей отвесил низкий поклон и объявил, что я щедрый покровитель искусства.
He was a most offensive brute, though he had an extraordinary passion for Shakespeare.	Пренеприятный субъект, -- однако, надо вам сказать, он страстный поклонник Шекспира.
He told me once, with an air of pride, that his five bankruptcies were entirely due to 'The Bard,' as he insisted on calling him.	Он с гордостью сказал мне, что пять раз прогорал только изза своей любви к "барду" (так он упорно величает Шекспира) .
He seemed to think it a distinction."	Он, кажется, считает это своей великой заслугой.
"It was a distinction, my dear Dorian-a great distinction.	-- Это и в самом деле заслуга, дорогой мой, великая заслуга!
Most people become bankrupt through having invested too heavily in the prose of life.	Большинство людей становятся банкротами изза чрезмерного пристрастия не к Шекспиру, а к прозе жизни.
To have ruined one's self over poetry is an honour.	И разориться изза любви к поэзии -- это честь...

But when did you first speak to Miss Sibyl Vane?"	Ну, так когда же вы впервые заговорили с мисс Сибилой Вэйн?
"The third night.	-- В третий вечер.
She had been playing Rosalind.	Она тогда играла Розалинду.
I could not help going round.	Я наконец сдался и пошел к ней за кулисы.
I had thrown her some flowers, and she had looked at me; at least I fancied that she had.	До того я бросил ей цветы, и она на меня взглянула... По крайней мере, так мне показалось...
The old Jew was persistent. He seemed determined to take me behind, so I consented.	А старый еврей все приставал ко мне -- он, видимо, решил во что бы то ни стало свести меня к Сибиле. И я пошел...
It was curious my not wanting to know her, wasn't it?"	Не правда ли, это странно, что мне так не хотелось с ней знакомиться?
"No; I don't think so."	-- Нет, ничуть не странно.
"My dear Harry, why?"	-- А почему же, Гарри? -- Объясню как-нибудь потом.
"I will tell you some other time. Now I want to know about the girl."	Сейчас я хочу дослушать ваш рассказ об этой девушке.
"Sibyl?	-- О Сибиле?
Oh, she was so shy, and so gentle.	Она так застенчива и мила.
There is something of a child about her.	В ней много детского.
Her eyes opened wide in exquisite wonder when I told her what I thought of her performance, and she seemed quite unconscious of her power.	Когда я стал восторгаться ее игрой, она с очаровательным изумлением широко открыла глаза -- она совершенно не сознает, какой у нее талант!
I think we were both rather nervous.	Оба мы в тот вечер были, кажется, порядком смущены.
The old Jew stood grinning at the doorway of the dusty greenroom, making elaborate speeches about us both, while we stood looking at each other like children.	Еврей торчал в дверях пыльного фойе и, ухмыляясь, красноречиво разглагольствовал, а мы стояли и молча смотрели друг на друга, как дети!
He would insist on calling me 'My Lord,' so I had to assure Sibyl that I was not anything of the kind.	Старик упорно величал меня "милордом", и я поторопился уверить Сибилу, что я вовсе не лорд.
She said quite simply to me,	Она сказала простодушно:
' You look more like a prince.	"Вы скорее похожи на принца.
I must call you Prince Charming.'"	Я буду называть вас "Прекрасный Принц".
"Upon my word, Dorian, Miss Sibyl knows how to pay compliments."	-- Клянусь честью, мисс Сибила умеет говорить комплименты!
"You don't understand her, Harry. She regarded me merely as a person in a play.	-- Нет, Гарри, вы не понимаете: для нее я -все равно что герой какой-то пьесы.
She knows nothing of life.	Она совсем не знает жизни.

She lives with her mother, a faded tired woman who played Lady Capulet in a sort of magenta dressing-wrapper on the first night, and looks as if she had seen better days."	Живет с матерью, замученной, увядшей женщиной, которая в первый вечер играла леди Капулетти в каком-то красном капоте. Заметно, что эта женщина знавала лучшие дни.
"I know that look.	-- Встречал я таких...
It depresses me," murmured Lord Henry, examining his rings.	Они на меня всегда наводят тоску, -- вставил лорд Генри, разглядывая свои перстни.
"The Jew wanted to tell me her history, but I said it did not interest me."	-- Еврей хотел рассказать мне ее историю, но я не стал слушать, сказал, что меня это не интересует.
"You were quite right.	-- И правильно сделали.
There is always something infinitely mean about other people's tragedies."	В чужих драмах есть что-то безмерно жалкое.
"Sibyl is the only thing I care about.	-- Меня интересует только сама Сибила.
What is it to me where she came from?	Какое мне дело до ее семьи и происхождения?
From her little head to her little feet, she is absolutely and entirely divine.	В ней все -- совершенство, все божественно -- от головы до маленьких ножек.
Every night of my life I go to see her act, and every night she is more marvellous."	Я каждый вечер хожу смотреть ее на сцене, и с каждым вечером она кажется мне все чудеснее.
"That is the reason, I suppose, that you never dine with me now.	-- Так вот почему вы больше не обедаете со мной по вечерам!
I thought you must have some curious romance on hand.	Я так и думал, что у вас какой-нибудь роман.
You have; but it is not quite what I expected."	Однако это не совсем то, чего я ожидал.
"My dear Harry, we either lunch or sup together every day, and I have been to the Opera with you several times," said Dorian, opening his blue eyes in wonder.	-- Гарри, дорогой, ведь мы каждый день --либо завтракаем, -- либо ужинаем вместе! И, кроме того, я несколько раз ездил с вами в оперу, -удивленно возразил Дориан.
"You always come dreadfully late."	-- Да, но вы всегда бессовестно опаздываете.
"Well, I can't help going to see Sibyl play," he cried, "even if it is only for a single act.	-- Что поделаешь! Я должен видеть Сибилу каждый вечер, хотя бы в одном акте.
I get hungry for her presence; and when I think of the wonderful soul that is hidden away in that little ivory body, I am filled with awe."	Я уже не могу жить без нее. И когда я подумаю о чудесной душе, заключенной в этом хрупком теле, словно выточенном из слоновой кости, меня охватывает благоговейный трепет.
"You can dine with me to-night, Dorian, can't you?"	-- А сегодня, Дориан, вы не могли бы пообедать со мной?
He shook his head.	Дориан покачал головой.
"To-night she is Imogen," he answered, "and to-morrow night she will be Juliet."	-- Сегодня она -- Имоджена. Завтра вечером будет Джульеттой.
"When is she Sibyl Vane?"	-- А когда же она бывает Сибилой Вэйн?
"Never."	-- Никогда.
"I congratulate you."	-- Ну, тогда вас можно поздравить!

"How horrid you are!	-- Ах, Гарри, как вы несносны!
She is all the great heroines of the world in one.	Поймите, в ней живут все великие героини мира!
She is more than an individual.	Она более чем одно существо.
You laugh, but I tell you she has genius.	Смеетесь? А я вам говорю: она -- гений.
I love her, and I must make her love me.	Я люблю ее: я сделаю все, чтобы и она полюбила меня.
You, who know all the secrets of life, tell me how to charm Sibyl Vane to love me!	Вот вы постигли все тайны жизни -- так научите меня, как приворожить Сибилу Вэйн!
I want to make Romeo jealous.	Я хочу быть счастливым соперником Ромео, заставить его ревновать.
I want the dead lovers of the world to hear our laughter, and grow sad. I want a breath of our passion to stir their dust into consciousness, to wake their ashes into pain.	Хочу, чтобы все жившие когда-то на земле влюбленные услышали в своих могилах наш смех и опечалились, чтобы дыхание нашей страсти потревожило их прах, пробудило его и заставило страдать.
My God, Harry, how I worship her!"	Боже мой, Гарри, если бы вы знали, как я ее обожаю!
He was walking up and down the room as he spoke.	Так говорил Дориан, в волнении шагая из угла в угол.
Hectic spots of red burned on his cheeks.	На щеках его пылал лихорадочный румянец.
He was terribly excited.	Он был сильно возбужден.
Lord Henry watched him with a subtle sense of pleasure.	Лорд Генри наблюдал за ним с тайным удовольствием.
How different he was now from the shy, frightened boy he had met in Basil Hallward's studio!	Как непохож был Дориан теперь на того застенчивого и робкого мальчика, которого он встретил в мастерской Бэзила Холлуорда!
His nature had developed like a flower, had borne blossoms of scarlet flame.	Все его существо раскрылось, как цветок, расцвело пламенноалым цветом.
Out of its secret hiding-place had crept his Soul, and Desire had come to meet it on the way.	Душа вышла из своего тайного убежища, и Желание поспешило ей навстречу.
"And what do you propose to do?" said Lord Henry, at last.	-- Что же вы думаете делать? -- спросил наконец лорд Генри.
"I want you and Basil to come with me some night and see her act.	-- Я хочу, чтобы вы и Бэзил как-нибудь поехали со мной в театр и увидели ее на сцене.
I have not the slightest fear of the result. You are certain to acknowledge her genius.	Ничуть не сомневаюсь, что и вы оцените ее талант.
Then we must get her out of the Jew's hands.	Потом надо будет вырвать ее из рук этого еврея.
She is bound to him for three years-at least for two years and eight months-from the present time.	Она связана контрактом на три года, -впрочем, теперь осталось уже только два года и восемь месяцев.
I shall have to pay him something, of course.	Конечно, я заплачу ему.

When all that is settled, I shall take a West End theatre and bring her out properly.	Когда все будет улажено, я сниму какой-нибудь театр в ВестЭнде и покажу ее людям во всем блеске.
She will make the world as mad as she has made me."	Она сведет с ума весь свет, точно так же как свела меня.
"That would be impossible, my dear boy?"	-- Ну, это вряд ли, милый мой!
"Yes, she will.	-- Вот увидите!
She has not merely art, consummate art-instinct, in her, but she has personality also; and you have often told me that it is personalities, not principles, that move the age."	В ней чувствуется не только замечательное артистическое чутье, но и яркая индивидуальность! И ведь вы не раз твердили мне, что в наш век миром правят личности, а не идеи.
"Well, what night shall we go?"	-- Хорошо, когда же мы отправимся в театр?
"Let me see.	-- Сейчас соображу...
To-day is Tuesday.	Сегодня вторник.
Let us fix to-morrow.	Давайте завтра!
She plays Juliet to-morrow."	Завтра она играет Джульетту.
"All right.	-- Отлично.
The Bristol at eight o'clock; and I will get Basil."	Встретимся в восемь в "Бристоле". Я привезу Бэзила.
"Not eight, Harry, please. Half-past six.	-- Только не в восемь, Гарри, а в половине седьмого.
We must be there before the curtain rises.	Мы должны попасть в театр до поднятия занавеса.
You must see her in the first act, where she meets Romeo."	Я хочу, чтобы вы ее увидели в той сцене, когда она в первый раз встречается с Ромео.
"Half-past six!	-- В половине седьмого!
What an hour!	В такую рань!
It will be like having a meat-tea, or reading an English novel.	Да это все равно что унизиться до чтения английского романа.
It must be seven.	Нет, давайте в семь.
No gentleman dines before seven.	Ни один порядочный человек не обедает раньше семи.
Shall you see Basil between this and then?	Может, вы перед этим съездите к Бэзилу?
Or shall I write to him?"	Или просто написать ему?
"Dear Basil!	-- Милый Бэзил!
I have not laid eyes on him for a week.	Вот уже целую неделю я не показывался ему на глаза.

It is rather horrid of me, as he has sent me my portrait in the most wonderful frame, specially designed by himself, and, though I am a little jealous of the picture for being a whole month younger than I am, I must admit that I delight in it.	Это просто бессовестно -- ведь он прислал мне мой портрет в великолепной раме, заказанной по его рисунку... Правда, я немножко завидую этому портрету, который на целый месяц моложе меня, но, признаюсь, я от него в восторге.
Perhaps you had better write to him.	Пожалуй, лучше будет, если вы напишете Бэзилу.
I don't want to see him alone. He says things that annoy me.	Я не хотел бы с ним встретиться с глазу на глаз -- все, что он говорит, нагоняет на меня скуку.
He gives me good advice."	Он постоянно дает мне добрые советы.
Lord Henry smiled.	Лорд Генри улыбнулся.
"People are very fond of giving away what they need most themselves.	-- Некоторые люди очень охотно отдают то, что им самим крайне необходимо.
It is what I call the depth of generosity."	Вот что я называю верхом великодушия!
"Oh, Basil is the best of fellows, but he seems to me to be just a bit of a Philistine.	-- Бэзил -- добрейшая душа, но, помоему, он немного филистер.
Since I have known you, Harry, I have discovered that."	Я это понял, когда узнал вас, Гарри.
"Basil, my dear boy, puts everything that is charming in him into his work.	-- Видите ли, мой друг, Бэзил все, что в нем есть лучшего, вкладывает в свою работу.
The consequence is that he has nothing left for life but his prejudices, his principles, and his common-sense.	Таким образом, для жизни ему остаются только предрассудки, моральные правила и здравый смысл.
The only artists I have ever known, who are personally delightful, are bad artists.	Из всех художников, которых я знавал, только бездарные были обаятельными людьми.
Good artists exist simply in what they make, and consequently are perfectly uninteresting in what they are.	Талантливые живут своим творчеством и поэтому сами по себе совсем неинтересны.
A great poet, a really great poet, is the most unpoetical of all creatures. But inferior poets are absolutely fascinating.	Великий поэт -- подлинно великий -- всегда оказывается самым прозаическим человеком, А второстепенные -- обворожительны.
The worse their rhymes are, the more picturesque they look.	Чем слабее их стихи, тем эффектнее наружность и манеры.
The mere fact of having published a book of second-rate sonnets makes a man quite irresistible.	Если человек выпустил сборник плохих сонетов, можно заранее сказать, что он совершенно неотразим.
He lives the poetry that he cannot write.	Он вносит в свою жизнь ту поэзию, которую не способен внести в свои стихи.
The others write the poetry that they dare not realise."	А поэты другого рода изливают на бумаге поэзию, которую не имеют смелости внести в жизнь.

"I wonder is that really so, Harry?" said Dorian Gray, putting some perfume on his handkerchief out of a large gold-topped bottle that stood on the table. "It must be, if you say it.	-- Не знаю, верно ли это, Гарри, -- промолвил Дориан Грей, смачивая свой носовой платок духами из стоявшего на столе флакона с золотой пробкой.-- Должно быть, верно, раз вы так говорите...
And now I am off. Imogen is waiting for me.	Ну, я ухожу, меня ждет Имоджена.
Don't forget about to-morrow.	Не забудьте же о завтрашней встрече.
Good-bye."	До свиданья.
As he left the room, Lord Henry's heavy eyelids drooped, and he began to think.	Оставшись один, лорд Генри задумался, опустив тяжелые веки.
Certainly few people had ever interested him so much as Dorian Gray, and yet the lad's mad adoration of some one else caused him not the slightest pang of annoyance or jealousy.	Несомненно, мало кто интересовал его так, как Дориан Грей, однако то, что юноша страстно любил кого-то другого, не вызывало в душе лорда Генри ни малейшей досады или ревности.
He was pleased by it. It made him a more interesting study.	Напротив, он был даже рад этому: теперь Дориан становится еще более любопытным объектом для изучения.
He had been always enthralled by the methods of natural science, but the ordinary subject-matter of that science had seemed to him trivial and of no import.	Лорд Генри всегда преклонялся перед научными методами естествоиспытателей, но область их исследований находил скучной и незначительной.
And so he had begun by vivisecting himself, as he had ended by vivisecting others.	Свои собственные исследования он начал с вивисекции над самим собой, затем стал производить вивисекцию над другими.
Human life-that appeared to him the one thing worth investigating.	Жпзнь человеческая -- вот что казалось ему единственно достойным изучения.
Compared to it there was nothing else of any value.	В сравнении с нею все остальное ничего не стоило.
It was true that as one watched life in its curious crucible of pain and pleasure, one could not wear over one's face a mask of glass, nor keep the sulphurous fumes from troubling the brain, and making the imagination turbid with monstrous fancies and misshapen dreams.	И, разумеется, наблюдатель, изучающий кипение жизни в ее своеобразном горниле радостей и страданий, не может при этом защитить лицо стеклянной маской и уберечься от удушливых паров, дурманящих мозг и воображение чудовищными образами, жуткими кошмарами.
There were poisons so subtle that to know their properties one had to sicken of them. There were maladies so strange that one had to pass through them if one sought to understand their nature.	В этом горниле возникают яды столь тонкие, что изучить их свойства можно лишь тогда, когда сам отравишься ими, и гнездятся болезни столь странные, что понять их природу можно, лишь переболев ими.
And, yet, what a great reward one received!	А всетаки какая великая награда ждет отважного исследователя!
How wonderful the whole world became to one!	Каким необычайным предстанет перед ним мир!

To note the curious hard logic of passion, and the emotional coloured life of the intellect-to observe where they met, and where they separated, at what point they were in unison, and at what point they were at discord-there was a delight in that!	Постигнуть удивительно жестокую логику страсти и расцвеченную эмоциями жизнь интеллекта, узнать, когда та и другая сходятся и когда расходятся, в чем они едины и когда наступает разладчто за наслаждение!
What matter what the cost was?	Не все ли равно, какой ценой оно покупается?
One could never pay too high a price for any sensation.	За каждое новое неизведанное ощущение не жаль заплатить чем угодно.
He was conscious-and the thought brought a gleam of pleasure into his brown agate eyes-that it was through certain words of his, musical words said with musical utterance, that Dorian Gray's soul had turned to this white girl and bowed in worship before her.	Лорд Г енри понимал (и при этой мысли его темные глаза весело заблестели), что именно его речи, музыка этих речей, произнесенных его певучим голосом, обратили душу Дориана к прелестной девушке и заставили его преклониться перед ней.
To a large extent the lad was his own creation. He had made him premature.	Да, мальчик был в значительной мере его созданием и благодаря ему так рано пробудился к жизни.
That was something.	А это разве не достижение?
Ordinary people waited till life disclosed to them its secrets, but to the few, to the elect, the mysteries of life were revealed before the veil was drawn away.	Обыкновенные люди ждут, чтобы жизнь сама открыла им свои тайны, а немногим избранникам тайны жизни открываются раньше, чем поднимется завеса.
Sometimes this was the effect of art, and chiefly of the art of literature, which dealt immediately with the passions and the intellect.	Иногда этому способствует искусство (и главным образом литература), воздействуя непосредственно на ум и чувства.
But now and then a complex personality took the place and assumed the office of art; was indeed, in its way, a real work of art, Life having its elaborate masterpieces, just as poetry has, or sculpture, or painting.	Но бывает, что роль искусства берет на себя в этом случае какой-нибудь человек сложной души, который и сам представляет собой творение искусства, -- ибо Жизнь, подобно поэзии, или скульптуре, или живописи, также создает свои шедевры.
Yes, the lad was premature.	Да, Дориан рано созрел.
He was gathering his harvest while it was yet spring.	Весна его еще не прошла, а он уже собирает урожай.
The pulse and passion of youth were in him, but he was becoming self-conscious.	В нем весь пыл и жизнерадостность юности, но при этом он уже начинает разбираться в самом себе.
It was delightful to watch him.	Наблюдать его -- истинное удовольствие!
With his beautiful face, and his beautiful soul, he was a thing to wonder at.	Этот мальчик с прекрасным лицом и прекрасной душой вызывает к себе живой интерес.
It was no matter how it all ended, or was destined to end.	Не все ли равно, чем все кончится, какая судьба ему уготована?
He was like one of those gracious figures in a pageant or a play, whose joys seem to be remote from one, but whose sorrows stir one's sense of beauty, and whose wounds are like red roses.	Он подобен тем славным героям пьес или мистерий, чьи радости нам чужды, но чьи страдания будят в нас любовь к прекрасному. Их раны -- красные розы.

Soul and body, body and soul-how mysterious they were!	Душа и тело, тело и душа -- какая это загадка!
There was animalism in the soul, and the body had its moments of spirituality.	В душе таятся животные инстинкты, а телу дано испытать минуты одухотворяющие.
The senses could refine, and the intellect could degrade.	Чувственные порывы способны стать утонченными, а интеллект -- отупеть.
Who could say where the fleshly impulse ceased, or the physical impulse began?	Кто может сказать, когда умолкает плоть и начинает говорить душа?
How shallow were the arbitrary definitions of ordinary psychologists!	Как поверхностны и произвольны авторитетные утверждения психологов!
And yet how difficult to decide between the claims of the various schools!	И при всем том -- как трудно решить, которая из школ ближе к истине!
Was the soul a shadow seated in the house of sin?	Действительно ли душа человека -- лишь тень, заключенная в греховную оболочку?
Or was the body really in the soul, as Giordano Bruno thought?	Или, как полагал Джордано Бруно, тело заключено в духе?
The separation of spirit from matter was a mystery, and the union of spirit with matter was a mystery also.	Расставание души с телом -- такая же непостижимая загадка, как их слияние.
He began to wonder whether we could ever make psychology so absolute a science that each little spring of life would be revealed to us.	Лорд Г енри задавал себе вопрос, сможет ли когда-нибудь психология благодаря нашим усилиям стать абсолютно точной наукой, раскрывающей малейшие побуждения, каждую сокровенную черту нашей внутренней жизни?
As it was, we always misunderstood ourselves, and rarely understood others.	Сейчас мы еще не понимаем самих себя и редко понимаем других.
Experience was of no ethical value. It was merely the name men gave to their mistakes.	Опыт не имеет никакого морального значения; опытом люди называют свои ошибки.
Moralists had, as a rule, regarded it as a mode of warning, had claimed for it a certain ethical efficacy in the formation of character, had praised it as something that taught us what to follow and showed us what to avoid.	Моралисты, как правило, всегда видели в опыте средство предостережения и считали, что он влияет на формирование характера. Они славили опыт, ибо он учит нас, чему надо следовать и чего избегать.
But there was no motive power in experience.	Но опыт не обладает движущей силой.
It was as little of an active cause as conscience itself.	В нем так же мало действенного, как и в человеческом сознании.
All that it really demonstrated was that our future would be the same as our past, and that the sin we had done once, and with loathing, we would do many times, and with joy.	По существу, он только свидетельствует, что наше грядущее обычно бывает подобно нашему прошлому и что грех, совершенный однажды с содроганием, мы повторяем в жизни много раз -но уже с удовольствием.
It was clear to him that the experimental method was the only method by which one could arrive at any scientific analysis of the passions; and certainly Dorian Gray was a subject made to his hand, and seemed to promise rich and fruitful results.	Лорду Г енри было ясно, что только экспериментальным путем можно прийти к научному анализу страстей. А Дориап Грей -под рукой, он, несомненно, подходящий объект, и изучение его обещает дать богатейшие результаты.

His sudden mad love for Sibyl Vane was a psychological phenomenon of no small interest.	Его мгновенно вспыхнувшая безумная любовь к Сибиле Вэйн -- очень интересное психологическое явление.
There was no doubt that curiosity had much to do with it, curiosity and the desire for new experiences; yet it was not a simple but rather a very complex passion.	Конечно, немалую роль тут сыграло любопытство -- да, любопытство и жажда новых ощущений.
What there was in it of the purely sensuous instinct of boyhood had been transformed by the workings of the imagination, changed into something that seemed to the lad himself to be remote from sense, and was for that very reason all the more dangerous.	Однако эта любовь -- чувство не примитивное, а весьма сложное. То, что в ней порождено чисто чувственными инстинктами юности, самому Дориану представляется чем-то возвышенным, далеким от чувственности, -- и по этой причине оно еще опаснее.
It was the passions about whose origin we deceived ourselves that tyrannised most strongly over us.	Именно те страсти, природу которых мы неверно понимаем, сильнее всего властвуют над нами.
Our weakest motives were those of whose nature we were conscious.	А слабее всего бывают чувства, происхождение которых нам понятно.
It often happened that when we thought we were experimenting on others we were really experimenting on ourselves.	И часто человек воображает, будто он производит опыт над другими, тогда как в действительности производит опыт над самим собой.
While Lord Henry sat dreaming on these things, a knock came to the door, and his valet entered, and reminded him it was time to dress for dinner.	Так размышлял лорд Генри, когда раздался стук в дверь. Вошел камердинер и напомнил ему, что пора переодеваться к обеду.
He got up and looked out into the street.	Лорд Генри встал и выглянул на улицу.
The sunset had smitten into scarlet gold the upper windows of the houses opposite.	Закатное солнце обливало пурпуром и золотом верхние окна в доме напротив, и стекла сверкали, как листы раскаленного металла.
The panes glowed like plates of heated metal.	Небо над крышами было блеклорозовое.
The sky above was like a faded rose. He thought of his friend's young fiery-coloured life, and wondered how it was all going to end.	А лорд Генри думал о пламенной юности своего нового друга и пытался угадать, какая судьба ждет Дориана.
When he arrived home, about half-past twelve o'clock, he saw a telegram lying on the hall table.	Вернувшись домой около половины первого ночи, он увидел на столе в прихожей телеграмму.
He opened it, and found it was from Dorian Gray. It was to tell him that he was engaged to be married to Sibyl Vane.	Дориан Грей извещал его о своей помолвке с Сибилой Вэйн.
CHAPTER V	ГЛАВА V
"Mother, mother, I am so happy!" whispered the girl, burying her face in the lap of the faded, tired-looking woman who, with back turned to the shrill intrusive light, was sitting in the one arm-chair that their dingy sitting-room contained. "I am so happy!" she repeated, "and you must be happy too!"	-- Мама, мама, я так счастлива! -- шептала девушка, прижимаясь щекой к коленям женщины с усталым, поблекшим лицом, которая сидела спиной к свету, в единственном кресле убогой и грязноватой гостиной.-- Я так счастлива, -- повторила Сибила.-- И ты тоже должна радоваться!

Mrs. Vane winced, and put her thin bismuth-whitened hands on her daughter's head.	Миссис Вэйн судорожно обняла набеленными худыми руками голову дочери.
"Happy!" she echoed, "I am only happy, Sibyl, when I see you act.	-- Радоваться? -- отозвалась она.-- Я радуюсь, Сибила, только тогда, когда вижу тебя'на сцене.
You must not think of anything but your acting.	Ты не должна думать ни о чем, кроме театра.
Mr. Isaacs has been very good to us, and we owe him money."	Мистер Айзекс сделал нам много добра. И мы еще до сих пор не вернули ему его деньги...
The girl looked up and pouted.	Девушка подняла голову и сделала недовольную гримаску.
"Money, mother?" she cried, "what does money matter?	-- Деньги? -- воскликнула она.-- Ах, мама, какие пустяки!
Love is more than money."	Любовь важнее денег.
"Mr. Isaacs has advanced us fifty pounds to pay off our debts, and to get a proper outfit for James.	-- Мистер Айзекс дал нам вперед пятьдесят фунтов, чтобы мы могли уплатить долги и как следует снарядить в дорогу Джеймса.
You must not forget that, Sibyl.	Не забывай этого, Сибила.
Fifty pounds is a very large sum.	Пятьдесят фунтов -- большие деньги.
Mr. Isaacs has been most considerate."	Мистер Айзекс к нам очень внимателен...
"He is not a gentleman, mother, and I hate the way he talks to me," said the girl, rising to her feet, and going over to the window.	-- Но он не джентльмен, мама! И мне противна его манера разговаривать со мной, -- сказала девушка, вставая и подходя к окну.
"I don't know how we could manage without him," answered the elder woman, querulously.	-- Не знаю, что бы мы стали делать, если бы не он, -- ворчливо возразила мать.
Sibyl Vane tossed her head and laughed.	Сибила откинула голову и рассмеялась.
"We don't want him any more, mother.	-- Он нам больше не нужен, мама.
Prince Charming rules life for us now."	Теперь нашей жизнью будет распоряжаться Прекрасный Принц.
Then she paused.	Она вдруг замолчала.
A rose shook in her blood, and shadowed her cheeks.	Кровь прилила к ее лицу, розовой тенью покрыла щеки.
Quick breath parted the petals of her lips.	От учащенного дыхания раскрылись лепестки губ.
They trembled.	Они трепетали.
Some southern wind of passion swept over her, and stirred the dainty folds of her dress.	Знойный ветер страсти налетел и, казалось, даже шевельнул мягкие складки платья.
"I love him," she said, simply.	-- Я люблю его, -- сказала Сибила просто.
"Foolish child! foolish child!" was the parrot-phrase flung in answer.	-- Глупышка! Ох, глупышка! -- как попугай твердила мать в ответ.
The waving of crooked, false-jewelled fingers gave grotesqueness to the words.	И движения ее скрюченных пальцев, унизанных дешевыми перстнями, придавали этим словам что-то жутконелепое.
The girl laughed again.	Девушка снова рассмеялась.

The joy of a caged bird was in her voice.	Радость плененной птицы звенела в ее смехе.
Her eyes caught the melody, and echoed it in radiance; then closed for a moment, as though to hide their secret.	Той же радостью сияли глаза, и Сибила на мгновение зажмурила их, словно желая скрыть свою тайну.
When they opened, the mist of a dream had passed across them.	Когда же она их снова открыла, они были затуманены мечтой.
Thin-lipped wisdom spoke at her from the worn chair, hinted at prudence, quoted from that book of cowardice whose author apes the name of common sense.	Узкогубая мудрость взывала к ней из обтрепанного кресла, проповедуя благоразумие и осторожность, приводя сентенции из книги трусости, выдающей себя за здравый смысл.
She did not listen.	Сибила не слушала.
She was free in her prison of passion.	Добровольная пленница Любви, она в эти минуты была не одна.
Her prince, Prince Charming, was with her.	Ее принц, Прекрасный Принц, был с нею.
She had called on Memory to remake him.	Она призвала Память, и Память воссоздала его образ.
She had sent her soul to search for him, and it had brought him back.	Она выслала душу свою па поиски, и та привела его.
His kiss burned again upon her mouth. Her eyelids were warm with his breath.	Его поцелуй еще пылал на ее губах, веки еще согревало его дыхание.
Then Wisdom altered its method and spoke of espial and discovery.	Мудрость между тем переменила тактику и заговорила о необходимости проверить, навести справки...
This young man might be rich.	Этот молодой человек, должно быть, богат.
If so, marriage should be thought of.	Если так, надо подумать о браке...
Against the shell of her ear broke the waves of worldly cunning. The arrows of craft shot by her.	Но волны житейской хитрости разбивались об уши Сибилы, стрелы коварства летели мимо.
She saw the thin lips moving, and smiled.	Она видела только, как шевелятся узкие губы, и улыбалась.
Suddenly she felt the need to speak.	Вдруг она почувствовала потребность заговорить.
The wordy silence troubled her.	Насыщенное словами молчание тревожило ее.
"Mother, mother," she cried, "why does he love me so much?	-- Мама, мама, -- воскликнула она.-- За что он так любит меня?
I know why I love him. I love him because he is like what Love himself should be.	Я знаю, за что я полюбила его: он прекрасен, как сама Любовь.
But what does he see in me?	Но что он нашел во мне?
I am not worthy of him.	Ведь я его не стою...
And yet-why, I cannot tell-though I feel so much beneath him, I don't feel humble.	А всетаки, -- пе знаю отчего, -- хотя я совсем его недостойна, я ничуть не стыжусь этого.
I feel proud, terribly proud.	Я горда, ох, как горда своей любовью!

Mother, did you love my father as I love Prince Charming?"	Мама, ты моего отца тоже любила так, как я люблю Прекрасного Принца?
The elder woman grew pale beneath the coarse powder that daubed her cheeks, and her dry lips twitched with a spasm of pain.	Лицо старой женщины побледнело под толстым слоем дешевой пудры, сухие губы искривила судорожная гримаса боли.
Sibyl rushed to her, flung her arms round her neck, and kissed her.	Сибила подбежала к матери, обняла ее и поцеловала.
"Forgive me, mother.	-- Прости, мамочка!
I know it pains you to talk about our father.	Знаю, тебе больно вспоминать об отце.
But it only pains you because you loved him so much.	Это потому, что ты горячо его любила.
Don't look so sad.	Ну, не будь же так печальна!
I am as happy to-day as you were twenty years ago.	Сегодня я счастлива, как ты была двадцать лет назад.
Ah! let me be happy for ever!"	Ах, не мешай мне стать счастливой на всю жизнь!
"My child, you are far too young to think of falling in love.	-- Дитя мое, ты слишком молода, чтобы влюбляться.
Besides, what do you know of this young man?	И притом -- что тебе известно об этом молодом человеке?
You don't even know his name.	Ты даже имени его пе знаешь.
The whole thing is most inconvenient, and really, when James is going away to Australia, and I have so much to think of, I must say that you should have shown more consideration.	Все это в высшей степени неприлично. Право, в такое время, когда Джеймс уезжает от нас в Австралию и у меня столько забот, тебе следовало бы проявить больше чуткости...
However, as I said before, if he is rich...."	Впрочем, если окажется, что он богат...
"Ah! Mother, mother, let me be happy!"	-- Ах, мама, мама, не мешай моему счастью!
Mrs. Vane glanced at her, and with one of those false theatrical gestures that so often become a mode of second nature to a stage-player, clasped her in her arms.	Миссис Вэйн взглянула на дочь -- и заключила ее в объятия. Это был один из тех театральных жестов, которые у актеров часто становятся как бы "второй натурой".
At this moment the door opened, and a young lad with rough brown hair came into the room. He was thick-set of figure, and his hands and feet were large, and somewhat clumsy in movement.	В эту минуту дверь отворилась, и в комнату вошел коренастый, несколько неуклюжий юноша с взлохмаченными темными волосами и большими руками и ногами.
He was not so finely bred as his sister.	В нем не было и следа того тонкого изящества, которое отличало его сестру.
One would hardly have guessed the close relationship that existed between them.	Трудно было поверить, что они в таком близком родстве.
Mrs. Vane fixed her eyes on him, and intensified the smile.	Миссис Вэйн устремила глаза на сына, и улыбка ее стала шире.
She mentally elevated her son to the dignity of an audience. She felt sure that the tableau was interesting.	Сын в эту минуту заменял ей публику, и она чувствовала, что они с дочерью представляют интересное зрелище.

"You might keep some of your kisses for me, Sibyl, I think," said the lad, with a good-natured grumble.	-- Ты могла бы оставить и для меня несколько поцелуев, Сибила, -- сказал юноша с шутливым упреком.
"Ah! but you don't like being kissed, Jim," she cried. "You are a dreadful old bear." And she ran across the room and hugged him.	-- Да ты же не любишь целоваться, Джим, -отозвалась Сибила. Тыугрюмый старый медведь!Она подскочила к брату и обняла его.
James Vane looked into his sister's face with tenderness.	Джеймс Вэйн нежно заглянул ей в глаза.
"I want you to come out with me for a walk, Sibyl.	-- Пойдем погуляем напоследок, Сибила.
I don't suppose I shall ever see this horrid London again.	Наверное, я никогда больше не вернусь в этот противный Лондон.
I am sure I don't want to."	И вовсе не жалею об этом.
"My son, don't say such dreadful things," murmured Mrs. Vane, taking up a tawdry theatrical dress, with a sigh, and beginning to patch it.	-- Сын мой, не говори таких ужасных вещей! -пробормотала миссис Вэйн со вздохом и, достав какой-то мишурный театральный наряд, принялась .чинить его.
She felt a little disappointed that he had not joined the group. It would have increased the theatrical picturesqueness of the situation.	Она была несколько разочарована тем, что Джеймс не принял участия в трогательной сцеве, -- ведь эта сцена тогда была бы еще эффектнее.
"Why not, mother? I mean it."	-- А почему не говорить, раз это правда, мама?
"You pain me, my son.	-- Ты очень огорчаешь меня, Джеймс.
I trust you will return from Australia in a position of affluence.	Я надеюсь, что ты вернешься из Австралии состоятельным человеком.
I believe there is no society of any kind in the Colonies, nothing that I would call society; so when you have made your fortune you must come back and assert yourself in London."	В колониях не найдешь хорошего общества. Да, ничего похожего на приличное общество там и в помине нет... Так что, когда наживешь состояние, возвращайся па родину и устраивайся в Лондоне.
"Society!" muttered the lad. "I don't want to know anything about that.	-- "Хорошее общество", подумаешь! -- буркнул Джеймс.-- Очень оно мне нужно!
I should like to make some money to take you and Sibyl off the stage.	Мне бы только заработать денег, чтобы ты и Сибила могли уйти из театра.
I hate it."	Ненавижу я его!
"Oh, Jim!" said Sibyl, laughing, "how unkind of you! But are you really going for a walk with me?	-- Ах, Джеймс, какой же ты ворчун! -- со смехом сказала Сибила.-- Так ты вправду хочешь погулять со мной?
That will be nice!	Чудесно!
I was afraid you were going to say good-bye to some of your friends-to Tom Hardy, who gave you that hideous pipe, or Ned Langton, who makes fun of you for smoking it.	А я боялась, что ты уйдешь прощаться со своими товарищами, с Томом Харди, который подарил тебе эту безобразную трубку, или Недом Лэнгтоном, который насмехается над тобой, когда ты куришь.
It is very sweet of you to let me have your last afternoon.	Очень мило, что ты решил провести последний день со мной.

Where shall we go?	Куда же мы пойдем?
Let us go to the Park."	Давай сходим в Парк!
"I am too shabby," he answered, frowning. "Only swell people go to the Park."	-- Нет, я слишком плохо одет, -- возразил Джеймс, нахмурившись.-- В Парке гуляет только шикарная публика.
"Nonsense, Jim," she whispered, stroking the sleeve of his coat.	-- Глупости, Джим! -- шепнула Сибила, поглаживая рукав его потрепанного пальто.
He hesitated for a moment. "Very well," he said at last, "but don't be too long dressing."	-- Ну, ладно, -- сказал Джеймс после минутного колебания.-- Только ты одевайся поскорее.
She danced out of the door. One could hear her singing as she ran upstairs.	Сибила выпорхнула из комнаты, и слышно было, как она поет, взбегая по лестнице.
Her little feet pattered overhead.	Потом ее ножки затопотали где-то наверху.
He walked up and down the room two or three times.	Джеймс несколько раз прошелся из угла в угол.
Then he turned to the still figure in the chair.	Затем повернулся к неподвижной фигуре в кресле и спросил:
"Mother, are my things ready?" he asked.	-- Мама, у тебя все готово?
"Quite ready, James," she answered, keeping her eyes on her work.	-- Все готово, Джеймс, -- ответила она, не поднимая глаз от шитья.
For some months past she had felt ill at ease when she was alone with this rough, stern son of hers.	Последние месяцы миссис Вэйн бывало как-то не по себе, когда она оставалась наедине со своим суровым и грубоватым сыном.
Her shallow secret nature was troubled when their eyes met.	Ограниченная и скрытная женщина приходила в смятение, когда их глаза встречались.
She used to wonder if he suspected anything.	Часто задавала она себе вопрос, не подозревает ли сын что-нибудь .
The silence, for he made no other observation, became intolerable to her.	Джеймс не говорил больше ни слова, и это молчание стало ей невтерпеж.
She began to complain.	Тогда она пустила в ход упреки и жалобы.
Women defend themselves by attacking, just as they attack by sudden and strange surrenders.	Женщины, защищаясь, всегда переходят в наступление. А их наступление часто кончается внезапной и необъяснимой сдачей.
"I hope you will be contented, James, with your sea-faring life," she said. "You must remember that it is your own choice.	-- Дай бог, чтобы тебе понравилась жизнь моряка, Джеймс, -- начала миссис Вэйн.-- Не забывай, что ты сам этого захотел.
You might have entered a solicitor's office.	А ведь мог бы поступить в контору какого-нибудь адвоката.
Solicitors are a very respectable class, and in the country often dine with the best families."	Адвокаты -- весьма почтенное сословие, в провинции их часто приглашают в самые лучшие дома.
"I hate offices, and I hate clerks," he replied. "But you are quite right. I have chosen my own life.	-- Не терплю контор и чиновников, -- отрезал Джеймс.-- Что я сам сделал выбор -- это верно. Свою жизнь я проживу так, как мне нравится.

All I say is, watch over Sibyl.	А тебе, мама, на прощанье скажу одно: береги Сибилу.
Don't let her come to any harm.	Смотри, чтобы с ней не случилось беды!
Mother, you must watch over her."	Ты должна охранять ее!
"James, you really talk very strangely.	-- Не понимаю, зачем ты это говоришь, Джеймс.
Of course I watch over Sibyl."	Разумеется, я Сибилу оберегаю.
"I hear a gentleman comes every night to the theatre, and goes behind to talk to her.	-- Я слышал, что какой-то господин каждый вечер бывает в театре и ходит за кулисы к Сибиле.
Is that right?	Это правда?
What about that?"	Что ты на это скажешь?
"You are speaking about things you don't understand, James.	-- Ах, Джеймс, в этих вещах ты ничего не смыслишь.
In the profession we are accustomed to receive a great deal of most gratifying attention.	Мы, актеры, привыкли, чтобы нам оказывали самое любезное внимание.
I myself used to receive many bouquets at one time.	Меня тоже когда-то засыпали букетами.
That was when acting was really understood.	В те времена люди умели ценить наше искусство.
As for Sibyl, I do not know at present whether her attachment is serious or not.	Ну а что касается Сибилы... Я еще не знаю, прочно ли ее чувство, серьезно ли оно.
But there is no doubt that the young man in question is a perfect gentleman.	Но этот молодой человек, без сомнения, настоящий джентльмен.
He is always most polite to me.	Он всегда так учтив со мной.
Besides, he has the appearance of being rich, and the flowers he sends are lovely."	И по всему заметно, что богат, -- он посылает Сибиле чудесные цветы.
"You don't know his name, though," said the lad, harshly.	-- Но ты даже имени его не знаешь! -- сказал юноша резко.
"No," answered his mother, with a placid expression in her face. "He has not yet revealed his real name.	-- Нет, не знаю, -- с тем же безмятежным спокойствием ответила мать.-- Он не открыл еще нам своего имени.
I think it is quite romantic of him.	Это очень романтично.
He is probably a member of the aristocracy."	Наверное, он из самого аристократического круга.
James Vane bit his lip.	Джеймс Вэйп прикусил губу.
"Watch over Sibyl, mother," he cried, "watch over her."	-- Береги Сибилу, мама! -- сказал он опять настойчиво.-- Смотри за ней хорошенько!
"My son, you distress me very much.	-- Сын мой, ты меня очень обижаешь.
Sibyl is always under my special care.	Разве я мало забочусь о Сибиле?
Of course, if this gentleman is wealthy, there is no reason why she should not contract an alliance with him.	Конечно, если этот джентльмен богат, почему ей не выйти за него?
I trust he is one of the aristocracy.	Я уверена, что он знатного рода.

He has all the appearance of it, I must say.	Это по всему видно.
It might be a most brilliant marriage for Sibyl.	Сибила может сделать блестящую партию.
They would make a charming couple. His good looks are really quite remarkable; everybody notices them."	И они будут прелестной парой, -- он замечательно красив, его красота всем бросается в глаза.
The lad muttered something to himself, and drummed on the window-pane with his coarse fingers.	Джеймс проворчал что-то себе под нос, барабаня пальцами по стеклу.
He had just turned round to say something, when the door opened, and Sibyl ran in.	Он обернулся к матери и хотел что-то еще сказать, но в эту минуту дверь отворилась и вбежала Сибила.
"How serious you both are!" she cried. "What is the matter?"	-- Что это у вас обоих такой серьезный вид? -воскликнула она.-- В чем дело?
"Nothing," he answered. "I suppose one must be serious sometimes.	-- Ни в чем, -- сказал Джеймс.-- Не все же смеяться, иной раз надо и серьезным быть.
Good-bye, mother; I will have my dinner at five o'clock.	Ну, прощай, мама. Я приду обедать к пяти.
Everything is packed, except my shirts, so you need not trouble."	Все уложено, кроме рубашек, так что ты не беспокойся.
"Good-bye, my son," she answered, with a bow of strained stateliness.	-- До свиданья, сын мой, -- отозвалась миссис Вэйн и величественно, но с натянутым видом кивнула Джеймсу.
She was extremely annoyed at the tone he had adopted with her, and there was something in his look that had made her feel afraid.	Ее сильно раздосадовал тон, каким он говорил с ней, а выражение его глаз пугало ее.
"Kiss me, mother," said the girl.	-- Поцелуй меня, мама, -- сказала Сибила.
Her flower-like lips touched the withered cheek, and warmed its frost.	Ее губы, нежные, как цветочные лепестки, коснулись увядшей щеки и согрели ее.
"My child! my child!" cried Mrs. Vane, looking up to the ceiling in search of an imaginary gallery.	-- О дитя мое, дитя мое! -- воскликнула миссис Вэйн, поднимая глаза к потолку в поисках воображаемой галерки.
"Come, Sibyl," said her brother, impatiently.	-- Ну, пойдем, Сибила! -- нетерпеливо позвал Джеймс.
He hated his mother's affectations.	Он пе выносил аффектации, к которой так склонна была его мать.
They went out into the flickering wind-blown sunlight, and strolled down the dreary Euston Road.	Брат и сестра вышли на улицу, где солнечный свет спорил с ветром, нагонявшим тучки, и пошли по унылой ЮстонРод.
The passers-by glanced in wonder at the sullen, heavy youth, who, in coarse, ill-fitting clothes, was in the company of such a graceful, refined-looking girl.	Прохожие удивленно посматривали на угрюмого и нескладного паренька в дешевом, плохо сшитом костюме, шедшего с такой изящной и грациозной девушкой.
He was like a common gardener walking with a rose.	Он напоминал деревенщинусадовника с прелестной розой.
Jim frowned from time to time when he caught the inquisitive glance of some stranger.	По временам Джим хмурился, перехватывая чей-нибудь любопытный взгляд.

He had that dislike of being stared at which comes on geniuses late in life, and never leaves the commonplace.	Он терпеть не мог, когда на него глазели, -чувство, знакомое гениям только на закате жизни, но никогда не оставляющее людей заурядных.
Sibyl, however, was quite unconscious of the effect she was producing.	Сибила же совершенно не замечала, что ею любуются.
Her love was trembling in laughter on her lips.	В ее смехе звенела радость любви.
She was thinking of Prince Charming, and, that she might think of him all the more, she did not talk of him but prattled on about the ship in which Jim was going to sail, about the gold he was certain to find, about the wonderful heiress whose life he was to save from the wicked, red-shirted bushrangers.	Она думала о Прекрасном Принце, но, чтобы ничто не мешало ей упиваться этими мыслями, не говорила о нем, а болтала о корабле, на котором будет плавать Джеймс, о золоте, которое он непременно найдет в Австралии, о воображаемой красивой п богатой девушке, которую он спасет, освободив из рук разбойников в красных рубахах.
For he was not to remain a sailor, or a super-cargo, or whatever he was going to be.	Сибила и мысли не допускала, что Джеймс на всю жизнь останется простым матросом, или третьим помощником капитана, или кем-либо в таком роде.
Oh, no!	Нет, нет!
A sailor's existence was dreadful.	Жизнь моряка ужасна!
Fancy being cooped up in a horrid ship, with the hoarse, hump-backed waves trying to get in, and a black wind blowing the masts down, and tearing the sails into long screaming ribands!	Сидеть, как птица в клетке, на каком-нибудь противном корабле, когда его то и дело атакуют с хриплым ревом горбатые волны, а злой ветер гнет мачты и рвет паруса на длинные свистящие ленты!
He was to leave the vessel at Melbourne, bid a polite good-bye to the captain, and go off at once to the gold-fields.	Как только корабль прибудет в Мельбурн, Джеймсу следует вежливо сказать капитану "прости" и высадиться на берег и сразу же отправиться на золотые прииски.
Before a week was over he was to come across a large nugget of pure gold, the largest nugget that had ever been discovered, and bring it down to the coast in a waggon guarded by six mounted policemen.	Недели не пройдет, как он найдет большущий самородок чистого золота, какого еще никто никогда не находил, и перевезет его на побережье в фургоне под охраной шести конных полицейских.
The bushrangers were to attack them three times, and be defeated with immense slaughter.	Скрывающиеся в зарослях бандиты трижды нападут на них, произойдет кровопролитная схватка, и бандиты будут отброшены...
Or, no. He was not to go to the gold-fields at all. They were horrid places, where men got intoxicated, and shot each other in bar-rooms, and used bad language.	Или нет, не надо никаких золотых приисков, там ужас что творится, люди отравляют друг друга, в барах стрельба, ругань.
He was to be a nice sheep-farmer, and one evening, as he was riding home, he was to see the beautiful heiress being carried off by a robber on a black horse, and give chase, and rescue her.	Лучше Джеймсу стать мирным фермером, разводить овец. И в один прекрасный вечер, когда он верхом будет возвращаться домой, он увидит, как разбойник на черном коне увозит прекрасную знатную девушку, пустится за ним в погоню и спасет красавицу.

Of course she would fall in love with him, and he with her, and they would get married, and come home, and live in an immense house in London.	Ну а потом она, конечно, влюбится в него, а он -в нее, и они поженятся, вернутся в Лондон и будут жить здесь, в большущем доме.
Yes, there were delightful things in store for him.	Да, да, Джеймса ждут впереди чудесные приключения.
But he must be very good, and not lose his temper, or spend his money foolishly.	Только он должен быть хорошим, не кипятиться и не транжирить денег.
She was only a year older than he was, but she knew so much more of life.	-- Ты слушайся меня, Джеймс. Хотя я старше тебя только на год, я гораздо лучше знаю жизнь...
He must be sure, also, to write to her by every mail, and to say his prayers each night before he went to sleep. God was very good, and would watch over him.	Да смотри же, пиши мне с каждой почтой! И молись перед сном каждый вечер, а я тоже буду молиться за тебя.
She would pray for him, too, and in a few years he would come back quite rich and happy.	И через несколько лет ты вернешься богатым и счастливым.
The lad listened sulkily to her, and made no answer.	Джеймс слушал сестру угрюмо и молча.
He was heart-sick at leaving home.	С тяжелым сердцем уезжал он из дому.
Yet it was not this alone that made him gloomy and morose.	Да и не только предстоящая разлука удручала его и заставляла сердито хмуриться.
Inexperienced though he was, he had still a strong sense of the danger of Sibyl's position.	При всей своей неопытности юноша остро чувствовал, что Сибиле угрожает опасность.
This young dandy who was making love to her could mean her no good.	От этого светского щеголя, который вздумал за ней ухаживать, добра не жди!
He was a gentleman, and he hated him for that, hated him through some curious race-instinct for which he could not account, and which for that reason was all the more dominant within him.	Он был аристократ -- и Джеймс ненавидел его, ненавидел безотчетно, в силу какого-то классового инстинкта, ему самому непонятного и потому еще более властного.
He was conscious also of the shallowness and vanity of his mother's nature, and in that saw infinite peril for Sibyl and Sibyl's happiness.	Притом Джеймс, зная легкомыслие и пустое тщеславие матери, чуял в этом грозную опасность для Сибилы и ее счастья.
Children begin by loving their parents; as they grow older they judge them; sometimes they forgive them.	В детстве мы любим родителей. Став взрослыми, судим их. И бывает, что мы их прощаем.
His mother!	Мать!
He had something on his mind to ask of her, something that he had brooded on for many months of silence.	Джеймсу давно хотелось задать ей один вопрос -вопрос, который мучил его вот уже много месяцев.
A chance phrase that he had heard at the theatre, a whispered sneer that had reached his ears one night as he waited at the stage-door, had set loose a train of horrible thoughts.	Фраза, случайно услышанная в театре, глумливое шушуканье, донесшееся до него раз вечером, когда он ждал мать у входа за кулисы, подняли в голове Джеймса целую бурю мучительных догадок.
He remembered it as if it had been the lash of a hunting-crop across his face.	Воспоминание об этом и сейчас ожгло его, как удар хлыста по лицу.

His brows knit together into a wedge-like furrow, and with a twitch of pain he bit his under-lip.	Он сдвинул брови так, что между ними прорезалась глубокая морщина, и с гримасой боли судорожно прикусил нижнюю губу.
"You are not listening to a word I am saying, Jim," cried Sibyl, "and I am making the most delightful plans for your future.	-- Да ты совсем меня не слушаешь, Джим! -воскликнула вдруг Сибила.-- А я-то стараюсь, строю для тебя такие чудесные планы на будущее.
Do say something."	Ну, скажи же что-нибудь !
"What do you want me to say?"	-- Что мне сказать?
"Oh! that you will be a good boy, and not forget us," she answered, smiling at him.	-- Хотя бы, что ты будешь паймальчиком и не забудешь вас, -- сказала Сибила с улыбкой.
He shrugged his shoulders.	Джеймс пожал плечами.
"You are more likely to forget me, than I am to forget you, Sibyl."	-- Скорее ты забудешь меня, чем я тебя, Сибила.
She flushed.	Сибила покраснела.
"What do you mean, Jim?" she asked.	-- Почему ты так думаешь, Джим?
"You have a new friend, I hear.	-- Да вот, говорят, у тебя появился новый знакомый.
Who is he?	Кто он?
Why have you not told me about him?	Почему ты мне ничего о нем не рассказала?
He means you no good."	Это знакомство к добру не приведет.
"Stop, Jim!" she exclaimed.	-- Перестань, Джим!
"You must not say anything against him.	Не смей дурно говорить о нем!
I love him."	Я его люблю.
"Why, you don't even know his name," answered the lad. "Who is he?	-- Господи, да тебе даже имя его неизвестно! -возразил Джеймс.Кто он такой?
I have a right to know."	Я, кажется, имею право это знать.
"He is called Prince Charming.	-- Его зовут Прекрасный Принц.
Don't you like the name?	Разве тебе не нравится это имя?
Oh! you silly boy! you should never forget it.	Ты его запомни, глупый мальчик.
If you only saw him, you would think him the most wonderful person in the world.	Если бы ты увидел моего Принца, ты понял бы, что лучше его нет никого на свете.
Some day you will meet him: when you come back from Australia.	Вот вернешься из Австралии, и тогда я вас познакомлю.
You will like him so much.	Он тебе очень понравится, Джим.
Everybody likes him, and I... love him.	Он всем нравится, а я... я люблю его.
I wish you could come to the theatre to-night.	Как жаль, что ты сегодня вечером не сможешь быть в театре.
He is going to be there, and I am to play Juliet.	Он обещал приехать. И я сегодня играю Джульетту.
Oh! how I shall play it!	О, как я ее сыграю!

Fancy, Jim, to be in love and play Juliet! To have him sitting there!	Ты только представь себе, Джим, -- играть Джульетту, когда сама влюблена и когда он сидит перед тобой.
To play for his delight!	Играть для него!
I am afraid I may frighten the company, frighten or enthrall them.	Я даже боюсь, что испугаю всех зрителей. Испугаю или приведу в восторг!
To be in love is to surpass one's self.	Любовь возносит человека над самим собой...
Poor dreadful Mr. Isaacs will be shouting 'genius' to his loafers at the bar.	Этот бедный Урод, мистер Айзеке, опять будет кричать в баре своим собутыльникам, что я гений.
He has preached me as a dogma; to-night he will announce me as a revelation. I feel it.	Он верит в меня, а сегодня будет на меня молиться.
And it is all his, his only, Prince Charming, my wonderful lover, my god of graces.	И это сделал мой Прекрасный Принц, моя чудесная любовь, бог красоты!
But I am poor beside him.	Я так жалка по сравнению с ним...
Poor? What does that matter?	Ну, так что же?
When poverty creeps in at the door, love flies in through the window.	Пословица говорит: нищета вползает через дверь, а любовь влетает в окно.
Our proverbs want re-writing.	Наши пословицы следовало бы переделать.
They were made in winter, and it is summer now; spring-time for me, I think, a very dance of blossoms in blue skies."	Их придумывали зимой, а теперь лето... Нет, для меня теперь весна, настоящий праздник цветов под голубым небом.
"He is a gentleman," said the lad, sullenly.	-- Он -- знатный человек, -- сказал Джеймс мрачно.
"A Prince!" she cried, musically. "What more do you want?"	-- Он -- принц! -- пропела Сибила.-- Чего тебе еще?
"He wants to enslave you."	-- Он хочет сделать тебя своей рабой.
"I shudder at the thought of being free."	-- А я дрожу при мысли о свободе.
"I want you to beware of him."	-- Остерегайся его, Сибила!
"To see him is to worship him, to know him is to trust him."	-- Кто его увидел, боготворит его, а кто узнал -верит ему.
"Sibyl, you are mad about him."	-- Сибила, да он тебя совсем с ума свел!
She laughed, and took his arm.	Сибила рассмеялась и взяла брата под руку.
"You dear old Jim, you talk as if you were a hundred.	-- Джим, милый мой, ты рассуждаешь, как столетний старик.
Some day you will be in love yourself. Then you will know what it is.	Когда-нибудь сам влюбишься, тогда поймешь, что это такое.
Don't look so sulky.	Ну, не дуйся же!
Surely you should be glad to think that, though you are going away, you leave me happier than I have ever been before.	Ты бы радоваться должен, что, уезжая, оставляешь меня такой счастливой.

Life has been hard for us both, terribly hard and difficult.	Нам с тобой тяжело жилось, ужасно тяжело и трудно.
But it will be different now.	А теперь все пойдет подругому.
You are going to a new world, and I have found one.	Ты едешь, чтобы увидеть новый мир, а мне он открылся здесь, в Лондоне...
Here are two chairs; let us sit down and see the smart people go by."	Вот два свободных места, давай сядем и будем смотреть на нарядную публику.
They took their seats amidst a crowd of watchers.	Они уселись среди толпы отдыхающих, которые глазели на прохожих.
The tulip-beds across the road flamed like throbbing rings of fire.	На клумбах у дорожки тюльпаны пылали дрожащими языками пламени.
A white dust, tremulous cloud of orris-root it seemed, hung in the panting air.	В воздухе висела белая пыль, словно зыбкое облако ароматной пудры.
The brightly-coloured parasols danced and dipped like monstrous butterflies.	Огромными пестрыми бабочками порхали и качались над головами зонтики ярких цветов.
She made her brother talk of himself, his hopes, his prospects.	Сибила настойчиво расспрашивала брата, желая, чтобы он поделился с нею своими планами и надеждами.
He spoke slowly and with effort.	Джеймс отвечал медленно и неохотно.
They passed words to each other as players at a game pass counters.	Они обменивались словами, как игроки обмениваются фишками.
Sibyl felt oppressed. She could not communicate herjoy.	Сибилу угнетало то, что она не может заразить Джеймса своей радостью.
A faint smile curving that sullen mouth was all the echo she could win. After some time she became silent.	Единственным откликом, который ей удалось вызвать, была легкая улыбка на его хмуром лице.
Suddenly she caught a glimpse of golden hair and laughing lips, and in an open carriage with two ladies Dorian Gray drove past.	Вдруг перед ней промелькнули золотистые волосы, знакомые улыбающиеся губы: мимо в открытом экипаже проехал с двумя дамами Дориан Грей.
She started to her feet.	Сибила вскочила.
"There he is!" she cried.	-- Он!
"Who?" said Jim Vane.	-- Кто? -- спросил Джим.
"Prince Charming," she answered, looking after the victoria.	-- Прекрасный Принц! -- ответила она, провожая глазами коляску.
He jumped up, and seized her roughly by the arm.	Тут и Джим вскочил и крепко схватил ее за руку.
"Show him to me.	-- Где?
Which is he?	Который?
Point him out.	Да покажи же!
I must see him!" he exclaimed; but at that moment the Duke of Berwick's four-in-hand came between, and when it had left the space clear, the carriage had swept out of the Park.	Я должен его увидеть! Но в эту минуту запряженный четверкой экипаж герцога Бервикского заслонил все впереди, а когда он проехал, коляска Дориана была уже далеко.

"He is gone," murmured Sibyl, sadly. "I wish you had seen him."	-- Уехал! -- огорченно прошептала Сибила.--Как жаль, что ты его не видел!
"I wish I had, for as sure as there is a God in heaven, if he ever does you any wrong I shall kill him."	-- Да, жаль. Потому что, если он тебя обидит, клянусь богом, я отыщу и убью его.
She looked at him in horror.	Сибила в ужасе посмотрела на брата.
He repeated his words.	А он еще раз повторил свои слова.
They cut the air like a dagger. The people round began to gape.	Они просвистели в воздухе, как кинжал, и люди стали оглядываться на Джеймса.
A lady standing close to her tittered.	Стоявшая рядом дама захихикала.
"Come away, Jim; come away," she whispered.	-- Пойдем отсюда, Джим, пойдем! -- шепнула Сибила.
He followed her doggedly, as she passed through the crowd. He felt glad at what he had said.	Она стала пробираться через толпу, и Джим, повеселевший после того, как облегчил душу, пошел за нею.
When they reached the Achilles Statue she turned round.	Когда они дошли до статуи Ахилла, девушка обернулась.
There was pity in her eyes that became laughter on her lips. She shook her head at him.	Она с сожалением посмотрела на брата и покачала головой, а на губах ее трепетал смех.
"You are foolish, Jim, utterly foolish; a bad-tempered boy, that is all.	-- Ты дурачок, Джим, настоящий дурачок и злой мальчишкавот и все.
How can you say such horrible things?	Ну, можно ли говорить такие ужасные вещи!
You don't know what you are talking about.	Ты сам не понимаешь, что говоришь.
You are simply jealous and unkind.	Ты попросту ревнуешь и потому несправедлив к нему.
Ah! I wish you would fall in love.	Ах, как бы я хотела, чтобы и ты полюбил кого-нибудь !
Love makes people good, and what you said was wicked."	Любовь делает человека добрее, а ты сказал злые слова!
"I am sixteen," he answered, "and I know what I am about.	-- Мне уже шестнадцать лет, -- возразил Джим.--И я знаю, что говорю.
Mother is no help to you.	Мать тебе не опора.
She doesn't understand how to look after you.	Она не сумеет уберечь тебя.
I wish now that I was not going to Australia at all.	Экая досада, что я уезжаю!
I have a great mind to chuck the whole thing up. I would, if my articles hadn't been signed."	Не подпиши я контракта, я послал бы к черту Австралию и остался бы с тобой.
"Oh, don't be so serious, Jim.	-- Полно, Джим!
You are like one of the heroes of those silly melodramas mother used to be so fond of acting in.	Ты точьвточь как герои тех дурацких мелодрам, в которых мама любила играть.
I am not going to quarrel with you.	Но я не хочу с тобой спорить.
I have seen him, and oh! to see him is perfect happiness.	Ведь я только что видела его, а видеть его -- это такое счастье!

We won't quarrel.	Не будем ссориться!
I know you would never harm anyone I love, would you?"	Я уверена, что ты никогда не причинишь зла человеку, которого я люблю, -- правда, Джим?
"Not as long as you love him, I suppose," was the sullen answer.	-- Пока ты его любишь, пожалуй, -- был угрюмый ответ.
"I shall love him for ever!" she cried.	-- Я буду любить его вечно, -- воскликнула Сибила.
"And he?"	-- А он тебя?
"For ever, too!"	-- И он тоже.
"He had better."	-- Ну, тото. Пусть только попробует изменить!
She shrank from him.	Сибила невольно отшатнулась от брата.
Then she laughed and put her hand on his arm.	Но затем рассмеялась и положила ему руку на плечо.
He was merely a boy.	Ведь он в ее глазах был еще мальчик.
At the Marble Arch they hailed an omnibus, which left them close to their shabby home in the Euston Road.	У Мраморной Арки они сели в омнибус, и он довез их до грязного, запущенного дома на ЮстонРод, где они жили.
It was after five o'clock, and Sibyl had to lie down for a couple of hours before acting.	Был уже шестой час, а Сибиле полагалось перед спектаклем полежать часдругой.
Jim insisted that she should do so. He said that he would sooner part with her when their mother was not present.	Джим настоял, чтобы она легла, объяснив, что он предпочитает проститься с нею в ее комнате, пока мать внизу.
She would be sure to make a scene, and he detested scenes of every kind.	Мать непременно разыграла бы при прощании трагическую сцену, а он терпеть не может сцен.
In Sibyl's own room they parted.	И они простились в комнате Сибилы.
There was jealousy in the lad's heart, and a fierce, murderous hatred of the stranger who, as it seemed to him, had come between them.	В сердце юноши кипела ревность и бешеная ненависть к чужаку, который, как ему казалось, встал между ним и сестрой.
Yet, when her arms were flung round his neck, and her fingers strayed through his hair, he softened, and kissed her with real affection.	Однако, когда Сибила обвила руками его шею и провела пальчиками по его волосам, Джим размяк и поцеловал ее с искренней нежностью.
There were tears in his eyes as he went downstairs.	Когда он потом шел вниз по лестнице, глаза его были полны слез.
His mother was waiting for him below.	Внизу дожидалась мать.
She grumbled at his unpunctuality, as he entered.	Она побранила его за опоздание.
He made no answer, but sat down to his meagre meal.	Джеймс ничего не ответил и принялся за скудный обед.
The flies buzzed round the table, and crawled over the stained cloth.	Мухи жужжали над столом, ползали по грязной скатерти.
Through the rumble of omnibuses, and the clatter of street-cabs, he could hear the droning voice devouring each minute that was left to him.	Под грохот омнибусов и кебов Джеймс слушал монотонный голос, отравлявший ему последние оставшиеся минуты.

After some time, he thrust away his plate, and put his head in his hands.	Скоро он отодвинул в сторону тарелку и подпер голову руками.
He felt that he had a right to know.	Он твердил себе, что имеет право знать.
It should have been told to him before, if it was as he suspected.	Если правда то, что он подозревает, -- мать давно должна была сказать ему об этом.
Leaden with fear, his mother watched him.	Цепенея от страха, миссис Вэйн тайком наблюдала за ним.
Words dropped mechanically from her lips. A tattered lace handkerchief twitched in her fingers.	Слова механически слетали с ее губ, пальцы комкали грязный кружевной платочек.
When the clock struck six, he got up, and went to the door.	Когда часы пробили шесть, Джим встал и направился к двери.
Then he turned back, and looked at her.	Но по дороге остановился и оглянулся на мать.
Their eyes met. In hers he saw a wild appeal for mercy.	Взгляды их встретились, и в глазах ее он прочел горячую мольбу о пощаде.
It enraged him.	Это только подлило масла в огонь.
"Mother, I have something to ask you," he said.	-- Мама, я хочу задать тебе один вопрос, -- начал он.
Her eyes wandered vaguely about the room. She made no answer.	Мать молчала, ее глаза забегали по сторонам.
"Tell me the truth. I have a right to know. Were you married to my father?"	-- Скажи мне правду, я имею право знать: ты была замужем за моим отцом?
She heaved a deep sigh.	У миссис Вэйн вырвался глубокий вздох.
It was a sigh of relief.	То был вздох облегчения.
The terrible moment, the moment that night and day, for weeks and months, she had dreaded, had come at last, and yet she felt no terror.	Страшная минута, которой она с такой тревогой ждала днем и ночью в течение многих месяцев, наконец наступила, -- и вдруг ее страх исчез.
Indeed in some measure it was a disappointment to her.	Она даже была этим несколько разочарована.
The vulgar directness of the question called for a direct answer.	Грубая прямота вопроса требовала столь же прямого ответа.
The situation had not been gradually led up to.	Решительная сцена без постепенной подготовки!
It was crude. It reminded her of a bad rehearsal.	Это было нескладно, напоминало плохую репетицию.
"No," she answered, wondering at the harsh simplicity of life.	-- Нет, -- отвечала она, удивляясь про себя тому, что в жизни все так грубо и просто.
"My father was a scoundrel then?" cried the lad, clenching his fists.	-- Значит, он был подлец? -- крикнул юноша, сжимая кулаки.
She shook her head.	Мать покачала головой.
"I knew he was not free.	-- Нет. Я знала, что он не свободен.
We loved each other very much.	Но мы крепко любили друг друга.
If he had lived, he would have made provision for us.	Если бы он не умер, он бы нас обеспечил.

Don't speak against him, my son.	Не осуждай его, сынок.
He was your father, and a gentleman.	Он был твой отец и джентльмен.
Indeed he was highly connected."	Да, да, он был знатного рода.
An oath broke from his lips.	У Джеймса вырвалось проклятие.
"I don't care for myself," he exclaimed, "but don't let Sibyl....	-- Мне-то все равно, -- воскликнул он.-- Но ты смотри, чтобы с Сибилой не случилось того же!
It is a gentleman, isn't it, who is in love with her, or says he is? Highly connected, too, I suppose."	Ведь тот, кто в нее влюблен или притворяется влюбленным, тоже, наверное, "джентльмен знатного рода"?
For a moment a hideous sense of humiliation came over the woman.	На одно мгновение миссис Вэйн испытала унизительное чувство стыда.
Her head drooped. She wiped her eyes with shaking hands.	Г олова ее поникла, она отерла глаза трясущимися руками.
"Sibyl has a mother," she murmured; "I had none."	-- У Сибилы есть мать, -- прошептала она.А у меня ее не было.
The lad was touched.	Джеймс был тронут.
He went towards her, and stooping down he kissed her.	Он подошел к матери и, наклонись, поцеловал ее.
"I am sorry if I have pained you by asking about my father," he said, "but I could not help it.	-- Прости, мама, если я этими расспросами об отце сделал тебе больно, -- сказал он.-- Но я не мог удержаться.
I must go now.	Ну, мне пора.
Good-bye.	Прощай!
Don't forget that you will only have one child now to look after, and believe me that if this man wrongs my sister, I will find out who he is, track him down, and kill him like a dog.	И помни: теперь тебе надо заботиться об одной только Спбиле. Можешь мне поверить, если этот человек обидит мою сестру, я узнаю, кто он, разыщу его и убью, как собаку.
I swear it."	Клянусь!
The exaggerated folly of the threat, the passionate gesture that accompanied it, the mad melodramatic words, made life seem more vivid to her. She was familiar with the atmosphere.	Преувеличенная страстность угрозы и энергичныежесты, которыми сопровождалась эта мелодраматическая тирада, пришлись миссис Вэйн по душе, они словно окрашивали жизнь в более яркие краски.
She breathed more freely, and for the first time for many months she really admired her son.	Сейчас она почувствовала себя в своей стихии и вздохнула свободнее. Впервые за долгое время она восхищалась сыном.
She would have liked to have continued the scene on the same emotional scale, but he cut her short.	Ей хотелось продлить эту волнующую сцену, но Джим круто оборвал разговор.
Trunks had to be carried down, and mufflers looked for.	Нужно было снести вниз чемоданы, разыскать запропастившийся куда-то теплый шарф.
The lodging-house drudge bustled in and out.	Слуга меблированных комнат, где они жили, суетился, то вбегая, то убегая.

There was the bargaining with the cabman.	Потом пришлось торговаться с извозчиком...
The moment was lost in vulgar details.	Момент был упущен, испорчен вульгарными мелочами.
It was with a renewed feeling of disappointment that she waved the tattered lace handkerchief from the window, as her son drove away.	И миссис Вэйн с удвоенным чувством разочарования махала из окна грязным кружевным платочком вслед уезжавшему сыну.
She was conscious that a great opportunity had been wasted.	Какая прекрасная возможность упущена!
She consoled herself by telling Sibyl how desolate she felt her life would be, now that she had only one child to look after.	Впрочем, она немного утешилась, объявив Сибиле, что теперь, когда на ее попечении осталась одна лишь дочь, в жизни ее образуется большая пустота.
She remembered the phrase. It had pleased her.	Эта фраза ей понравилась, и она решила запомнить ее.
Of the threat she said nothing.	Об угрозе Джеймса она умолчала.
It was vividly and dramatically expressed.	Правда, высказана была эта угроза очень эффектно и драматично, но лучше было о ней не поминать.
She felt that they would all laugh at it some day.	Миссис Вэйн надеялась, что когда-нибудь они все дружно посмеются над нею.
CHAPTER VI	ГЛАВА VI
"I suppose you have heard the news, Basil?" said Lord Henry that evening, as Hallward was shown into a little private room at the Bristol where dinner had been laid for three.	-- Ты, верно, уже слышал новость, Бэзил? -такими словами лорд Генри встретил в этот вечер Холлуорда, вошедшего в указанный ему лакеем отдельный кабинет ресторана "Бристоль", где был сервирован обед на троих.
"No, Harry," answered the artist, giving his hat and coat to the bowing waiter. "What is it? Nothing about politics, I hope?	-- Нет, Гарри. А что за новость? -- спросил художник, отдавая пальто и шляпу почтительно ожидавшему лакею.-- Надеюсь, не политическая?
They don't interest me.	Политикой я не интересуюсь.
There is hardly a single person in the House of Commons worth painting; though many of them would be the better for a little white-washing."	В палате общин едва ли найдется хоть один человек, на которого художнику стоило бы расходовать краски. Правда, многие из них очень нуждаются в побелке.
"Dorian Gray is engaged to be married," said Lord Henry, watching him as he spoke.	-- Дориан Грей собирается жениться, -- сказал лорд Генри, внимательно глядя на Холлуорда.
Hallward started, and then frowned.	Холлуорд вздрогнул и нахмурился.
"Dorian engaged to be married!" he cried. "Impossible!"	-- Дориан! Женится! -- воскликнул он.-- Не может быть!
"It is perfectly true."	-- Однако это сущая правда.
"To whom?"	-- На ком же?
"To some little actress or other."	-- На какой-то актриске.
"I can't believe it.	-- Что-то мне не верится.

Dorian is far too sensible."	Дориан не так безрассуден.
"Dorian is far too wise not to do foolish things now and then, my dear Basil."	-- Дориан настолько умен, мой милый Бэзил, что не может время от времени не делать глупостей.
"Marriage is hardly a thing that one can do now and then, Harry."	-- Но брак не из тех "глупостей", которые делают "время от времени", Гарри!
"Except in America," rejoined Lord Henry, languidly. "But I didn't say he was married.	-- Так думают в Англии, но не в Америке, -лениво возразил лорд Генри. -- Впрочем, я не говорил, что Дориан женится.
I said he was engaged to be married.	Я сказал только, что он собирается жениться.
There is a great difference.	Это далеко не одно и то же.
I have a distinct remembrance of being married, but I have no recollection at all of being engaged.	Я, например, явно помню, что женился, но совершенно не припоминаю, чтобы я собирался это сделать.
I am inclined to think that I never was engaged."	И склонен думать, что такого намерения у меня никогда не было.
"But think of Dorian's birth, and position, and wealth.	-- Да ты подумай, Гарри, из какой семьи Дориан, как он богат, какое положение занимает в обществе!
It would be absurd for him to marry so much beneath him."	Такой неравный брак простонапросто безумие!
"If you want to make him marry this girl tell him that, Basil.	-- Если хочешь, чтобы он женился на этой девушке, скажи ему то, что ты сейчас сказал мне, Бэзил!
He is sure to do it, then.	Тогда он наверняка женится на ней.
Whenever a man does a thoroughly stupid thing, it is always from the noblest motives."	Самые нелепые поступки человек совершает всегда из благороднейших побуждений.
"I hope the girl is good, Harry.	-- Хоть бы это оказалась хорошая девушка!
I don't want to see Dorian tied to some vile creature, who might degrade his nature and ruin his intellect."	Очень печально, если Дориан навсегда будет связан с какой-нибудь дрянью и этот брак заставит его умственно и нравственно опуститься.
"Oh, she is better than good-she is beautiful," murmured Lord Henry, sipping a glass of vermouth and orange-bitters. "Dorian says she is beautiful; and he is not often wrong about things of that kind.	-- Хорошая ли она девушка? Она -- красавица, а это гораздо важнее, -- бросил лорд Генри, потягивая из стакана вермут с померанцевой.--Дориан утверждает, что она красавица, а в этих вещах он редко ошибается.
Your portrait of him has quickened his appreciation of the personal appearance of other people.	Портрет, который ты написал, научил его ценить красоту других людей.
It has had that excellent effect, amongst others.	Да, да, и в этом отношении портрет весьма благотворно повлиял на него...
We are to see her to-night, if that boy doesn't forget his appointment."	Сегодня вечером мы с тобой увидим его избранницу, если только мальчик не забыл про наш уговор.
"Are you serious?"	-- Ты все это серьезно говоришь, Гарри?

"Quite serious, Basil.	-- Совершенно серьезно, Бэзил.
I should be miserable if I thought I should ever be more serious than I am at the present moment."	Не дай бог, чтобы мне пришлось говорить когда-нибудь еще серьезнее, чем сейчас.
"But do you approve of it, Harry?" asked the painter, walking up and down the room, and biting his lip. "You can't approve of it, possibly.	-- Но неужели ты одобряешь это, Гарри, -продолжал художник, шагая по комнате и кусая губы.-- Не может быть!
It is some silly infatuation."	Это просто какоето глупое увлечение.
"I never approve, or disapprove, of anything now. It is an absurd attitude to take towards life.	-- А я никогда ничего не одобряю и не порицаю, -это нелепейший подход к жизни.
We are not sent into the world to air our moral prejudices.	Мы посланы в сей мир не для того, чтобы проповедовать свои моральные предрассудки.
I never take any notice of what common people say, and I never interfere with what charming people do.	Я не придаю никакого значения тому, что говорят пошляки, и никогда не вмешиваюсь в жизнь людей мне приятных.
If a personality fascinates me, whatever mode of expression that personality selects is absolutely delightful to me.	Если человек мне нравится, то все, в чем он себя проявляет, я нахожу прекрасным.
Dorian Gray falls in love with a beautiful girl who acts Juliet, and proposes to marry her.	Дориан Грей влюбился в красивую девушку, которая играет Джульетту, и хочет жениться на ней.
Why not?	Почему бы и нет?
If he wedded Messalina he would be none the less interesting.	Женись он хотя бы на Мессалине -- от этого он не станет менее интересен.
You know I am not a champion of marriage.	Ты знаешь, я не сторонник брака.
The real drawback to marriage is that it makes one unselfish.	Главный вред брака в том, что он вытравливает из человека эгоизм.
And unselfish people are colourless. They lack individuality.	А люди неэгоистичные бесцветны, они утрачивают свою индивидуальность.
Still, there are certain temperaments that marriage makes more complex.	Правда, есть люди, которых брачная жизнь делает сложнее.
They retain their egotism, and add to it many other egos.	Сохраняя свое "я", они дополняют его множеством чужих "я".
They are forced to have more than one life. They become more highly organised, and to be highly organised is, I should fancy, the object of man's existence.	Такой человек вынужден жить более чем одной жизнью и становится личностью высокоорганизованной, а это, я полагаю, и есть цель нашего существования.
Besides, every experience is of value, and, whatever one may say against marriage, it is certainly an experience.	Кроме того, всякое переживание ценно, и что бы ни говорили против брака, -- это ведь, безусловно, какое-то новое переживание, новый опыт.
I hope that Dorian Gray will make this girl his wife, passionately adore her for six months, and then suddenly become fascinated by someone else.	Надеюсь, что Дориан женится на этой девушке, будет с полгода страстно обожать ее, а потом внезапно влюбится в другую.
He would be a wonderful study."	Тогда будет очень интересно понаблюдать его.

"You don't mean a single word of all that, Harry; you know you don't.	-- Ты все это говоришь не всерьез, Гарри.
If Dorian Gray's life were spoiled, no one would be sorrier than yourself.	Ведь, если жизнь Дориана будет разбита, ты больше всех будешь этим огорчен.
You are much better than you pretend to be."	Право, ты гораздо лучше, чем хочешь казаться.
Lord Henry laughed.	Лорд Генри расхохотался.
"The reason we all like to think so well of others is that we are all afraid for ourselves.	-- Все мы готовы верить в других по той простой причине, что боимся за себя.
The basis of optimism is sheer terror.	В основе оптимизма лежит чистейший страх.
We think that we are generous because we credit our neighbour with the possession of those virtues that are likely to be a benefit to us.	Мы приписываем нашим ближним те добродетели, из которых можем извлечь выгоду для себя, и воображаем, что делаем это из великодушия.
We praise the banker that we may overdraw our account, and find good qualities in the highwayman in the hope that he may spare our pockets.	Хвалим банкира, потому что хочется верить, что он увеличит нам кредит в своем банке, и находим хорошие черты даже у разбойника с большой дороги, в надежде что он пощадит наши карманы.
I mean everything that I have said.	Поверь, Бэзил, все, что я говорю, я говорю вполне серьезно.
I have the greatest contempt for optimism.	Больше всего на свете я презираю оптимизм...
As for a spoiled life, no life is spoiled but one whose growth is arrested.	Ты боишься, что жизнь Дориана будет разбита, а, помоему, разбитой можно считать лишь ту жизнь, которая остановилась в своем развитии.
If you want to mar a nature, you have merely to reform it.	Исправлять и переделывать человеческую натуру -- значит, только портить ее.
As for marriage, of course that would be silly, but there are other and more interesting bonds between men and women.	Ну а что касается женитьбы Дориана... Конечно, это глупость. Но есть иные, более интересные формы близости между мужчиной и женщиной.
I will certainly encourage them. They have the charm of being fashionable.	И я неизменно поощряю их...
But here is Dorian himself.	А вот и сам Дориан!
He will tell you more than I can."	От него ты узнаешь больше, чем от меня.
"My dear Harry, my dear Basil, you must both congratulate me!" said the lad, throwing off his evening cape with its satin-lined wings and shaking each of his friends by the hand in turn. "I have never been so happy.	-- Гарри, Бэзил, дорогие мои, можете меня поздравить! -- сказал Дориан, сбросив подбитый шелком плащ и пожимая руки друзьям.-- Никогда еще я не был так счастлив.
Of course it is sudden; all really delightful things are.	Разумеется, все это довольно неожиданно, как неожиданны все чудеса в жизни.
And yet it seems to me to be the one thing I have been looking for all my life."	Но, мне кажется, я всегда искал и ждал именно этого.
He was flushed with excitement and pleasure, and looked extraordinarily handsome.	Он порозовел от волнения и радости и был в эту минуту удивительно красив.

"I hope you will always be very happy, Dorian," said Hallward, "but I don't quite forgive you for not having let me know of your engagement.	-- Желаю вам большого счастья на всю жизнь, Дориан, -- сказал Холлуорд.-- А почему же вы не сообщили мне о своей помолвке? Это непростительно.
You let Harry know."	Ведь Гарри вы известили.
"And I don't forgive you for being late for dinner," broke in Lord Henry, putting his hand on the lad's shoulder, and smiling as he spoke. "Come, let us sit down and try what the new chef here is like, and then you will tell us how it all came about."	-- А еще непростительнее то, что вы опоздали к обеду, -- вмешался лорд Генри, с улыбкой положив руку на плечо Дориана.-- Ну, давайте сядем за стол и посмотрим, каков новый здешний шефповар. И потом вы нам расскажете все по порядку.
"There is really not much to tell," cried Dorian, as they took their seats at the small round table. "What happened was simply this. After I left you yesterday evening, Harry, I dressed, had some dinner at that little Italian restaurant in Rupert Street you introduced me to, and went down at eight o'clock to the theatre.	-- Да тут и рассказывать почти нечего, -отозвался Дориан, когда они уселись за небольшой круглый стол.-- Вот как все вышло: вчера вечером, уйдя от вас, Г арри, я переоделся, пообедал в том итальянском ресторанчике на Рупертстрит, куда вы меня водили, а в восемь часов отправился в театр.
Sibyl was playing Rosalind.	Сибила играла Розалинду.
Of course the scenery was dreadful, and the Orlando absurd.	Декорации были, конечно, ужасные, Орландо просто смешон.
But Sibyl!	Но Сибила!
You should have seen her!	Ах, если бы вы ее видели!
When she came on in her boy's clothes she was perfectly wonderful.	В костюме мальчика она просто загляденье.
She wore a moss-coloured velvet jerkin with cinnamon sleeves, slim brown cross-gartered hose, a dainty little green cap with a hawk's feather caught in a jewel, and a hooded cloak lined with dull red.	На ней была зеленая бархатная куртка с рукавами цвета корицы, коричневые короткие штаны, плотно обтягивавшие ноги, изящная зеленая шапочка с соколиным пером, прикрепленным блестящей пряжкой, и плащ с капюшоном на темнокрасной подкладке.
She had never seemed to me more exquisite.	Никогда еще она не казалась мне такой прелестной!
She had all the delicate grace of that Tanagra figurine that you have in your studio, Basil.	Своей хрупкой грацией она напоминала танагрскую статуэтку, которую я видел у вас в студии, Бэзил.
Her hair clustered round her face like dark leaves round a pale rose.	Волосы обрамляли ее личико, как темные листья -- бледную розу.
As for her acting-well, you shall see her to-night.	А ее игра... ну, да вы сами сегодня увидите.
She is simply a born artist.	Она просто рождена для сцены.
I sat in the dingy box absolutely enthralled.	Я сидел в убогой ложе совершенно очарованный.
I forgot that I was in London and in the nineteenth century.	Забыл, что я в Лондоне, что у нас теперь девятнадцатый век.
I was away with my love in a forest that no man had ever seen.	Я был с моей возлюбленной далеко, в дремучем лесу, где не ступала нога человека...

After the performance was over I went behind, and spoke to her.	После спектакля я пошел за кулисы и говорил е нею.
As we were sitting together, suddenly there came into her eyes a look that I had never seen there before.	Мы сидели рядом, и вдруг в ее глазах я увидел выражение, какого никогда не замечал раньше.
My lips moved towards hers.	Губы мои нашли ее губы.
We kissed each other.	Мы поцеловались...
I can't describe to you what I felt at that moment.	Не могу вам передать, что я чувствовал в этот миг.
It seemed to me that all my life had been narrowed to one perfect point of rose-coloured joy.	Казалось, вся моя жизнь сосредоточилась в этой чудесной минуте.
She trembled all over, and shook like a white narcissus.	Сибила вся трепетала, как белый нарцисс на стебле...
Then she flung herself on her knees and kissed my hands.	И вдруг опустилась на колени и стала целовать мои руки.
I feel that I should not tell you all this, but I can't help it.	Знаю, мне не следовало бы рассказывать вам все это, но я не могу удержаться...
Of course our engagement is a dead secret. She has not even told her own mother.	Помолвка наша, разумеется, -- строжайший секрет, Сибила даже матери ничего не сказала.
I don't know what my guardians will say.	Не знаю, что запоют мои опекуны.
Lord Radley is sure to be furious.	Лорд Рэдли, наверное, ужасно разгневается.
I don't care.	Пусть сердится, мне все равно!
I shall be of age in less than a year, and then I can do what I like.	Меньше чем через год я буду совершеннолетний и смогу делать что хочу.
I have been right, Basil, haven't I, to take my love out of poetry, and to find my wife in Shakespeare's plays?	Ну, скажите, Бэзил, разве не прекрасно, что любить меня научила поэзия, что жену я нашел в драмах Шекспира?
Lips that Shakespeare taught to speak have whispered their secret in my ear.	Губы, которые Шекспир учил говорить, прошептали мне на ухо свою тайну.
I have had the arms of Rosalind around me, and kissed Juliet on the mouth."	Меня обнимали руки Розалинды, и я целовал Джульетту.
"Yes, Dorian, I suppose you were right," said Hallward, slowly.	-- Да, Дориан, мне кажется, вы правы, -- с расстановкой отозвался Холлуорд.
"Have you seen her to-day?" asked Lord Henry.	-- А сегодня вы с ней виделись? -- спросил лорд Генри.
Dorian Gray shook his head.	Дориан Грей покачал головой.
"I left her in the forest of Arden, I shall find her in an orchard in Verona."	-- Я оставил ее в Арденнских лесах -- и встречу снова в одном из садов Вероны.
Lord Henry sipped his champagne in a meditative manner.	Лорд Генри в задумчивости отхлебнул глоток шампанского.
"At what particular point did you mention the word marriage, Dorian?	-- А когда же именно вы заговорили с нею о браке, Дориан?
And what did she say in answer?	И что она ответила?