Помоги проекту - поделись книгой:
— Так не могу, подонком последним себя чувствую, — проговорил он себе под нос, не рассчитывая, что я услышу.
Когда за мужчиной закрылась дверь, некоторое время лежала без движения, а потом расхохоталась. Смехом, что присущ лишь тем, кто балансирует на грани безумия. Это была истерика, от которой помогает только пощечина.
Фира, вылезшего из прически и вольготно расположившегося по центру кровати, заметила лишь тогда, когда сил уже ни на что не осталось.
— Теперь с тобой все в порядке?
— Не то чтобы, но более-менее.
— А я-то уж не надеялся, что он уйдет, не выполнив до конца своего долга. Приготовился, так сказать, участвовать в коллективных постельных утехах, — циничный тон таракашки привел в чувство лучше нашатыря.
За дверью послышались шаги. Осторожные, но все же различимые в тишине.
— Быстро накройся одеялом и сделай вид, что спишь. — Приказной тон таракашки вкупе с его быстрым исчезновением в недрах кровати заставили и меня поторапливаться.
Я накинула одеяло, принимая максимально естественную позу, и, прикрыв глаза, задышала ровно и неглубоко. Увы, мне было далеко до светских львиц, что виртуозно умеют смотреть через опущенные ресницы, подмечая все и вся.
Дверь комнаты приоткрылась, и в проеме показалась белая макушка. Спустя пару мгновений Арий неслышно вошел в комнату. Он постоял на пороге несколько минут, глядя на меня, изображающую глубокий сон, а потом так же бесшумно вышел.
Я лежала, уставившись в потолок, и думала о том, что сегодня со мной приключилось. Перспективы были, мягко говоря, никакие.
Вдруг звук, раздавшийся за окном и напомнивший хлопок ветра, что встретился с натянутой парусиной, заставил меня вздрогнуть. Он повторился еще и еще раз, но тише, словно источник его удалялся. Я сползла с кровати, на цыпочках подошла к окну и осторожно выглянула, спрятавшись за тяжелую ткань портьеры. Зрелище, открывшееся мне, пугало и завораживало одновременно.
Дракон парил в небе, облака которого еще были окрашены в оттенки индиго. Его льдисто-белая чешуя горела всполохами красного — это первые лучи рассветного солнца, еще не показавшегося из-за горизонта, танцевали на природной броне сына неба. Он рассекал высь, то ловя крыльями воздушные потоки, то с усилием взмывая вверх, то в стремительном пике обрушиваясь вниз, выходя из штопора лишь у самой поверхности, когда еще немного — и разобьешься. Я смотрела на этот танец двух стихий: стихии неба и стихии духа, и он меня заворожил. Ноги давно не чувствовали обжигающего холода паркета, усталость последних суток куда-то исчезала…
Солнце медленно начинало свое движение, показав край белесо-желтого диска из-за горизонта. Его лучи осветили и далекие пики гор, украшенных шапками ледников и юбками зелени у подножий, и поверхность плато, по центру которого возвышалась… Крепость, город — это все мерки людей, чьи дома стоят кучно, притираются друг к другу боками. Здесь же величественные замковые шпили, словно стремящиеся проткнуть купол неба, перемежались со строениями пониже, образуя причудливую вязь кружева.
Очарование момента нарушил комментарий Фира:
— И не подозревал, что драконы такие любители белого камня, всегда думал, что их столица, Актыр, сера и неприветлива. А поди ж ты, словно молочная пенка.
— А мне нравится, — не знаю почему, вступилась за город, увиденный впервые.
Пока отвлекалась на беседу с таракашкой, Арий (я была уверена, что это именно он, расправив крылья, улетел на восход) исчез.
— Жаль, что красота бывает лишь мигом. — Я еще раз глянула в окно, где утро уже вступало в свои права, закрывая туманом ущелья и склоны.
— Давай, созерцательница, поспи немного, а я пока покараулю, — Фир была сама деловитость. — Нас ждет тяжелый день, стоит хотя бы немного набраться сил.
Совет был разумным, и я легла в постель. На этот раз действительно чтобы уснуть. Морфей, похоже, подрабатывал кузнецом на полставки, ибо оглушил меня мгновенно, едва только голова коснулась подушки.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Мне снился сон, нереальный и в то же время настольно яркий и правдивый, каким может быть только он. Я летела, сидя на спине дракона, а подо мной проплывал лес, стыдливо прикрывший подножия гор. Невысокие сосны вгрызались корнями в каменную породу в неистребимом желании жить. Луч закатного солнца играл в изгибе русла реки, отражаясь ярким бликом, а у основания водораздельного хребта, выбеленного ледником, как старец сединой, пробуждалась ночь. На мягких лапах она вошла в долину, приглушив краски и расправив покрывала теней. Но здесь, на высоте, еще все властвовало багряное светило. Я купалась в его лучах, обнимая белую шею дракона.
В этот странный сон голос Фира пробивался с настойчивостью соседа снизу, которого заливают.
— Просыпайся, вставай давай. — От ворчливого голоса таракашки не спасали даже подушки, которыми я малодушно заткнула уши.
— Еще чуть-чуть, — машинально пробурчала я, — и встану.
— Никаких чуть-чуть, — членистоногий деспот был неумолим. — Думаешь, раз вчера обошлось, так и дальше будет. Надо попытаться улизнуть, пока слуги в доме не проснулись, или хотя бы разведать обстановку.
Таракашка аж приплясывал от нетерпения.
Резон в его словах был, вот только в чем идти в разведку? Извечный женский вопрос «что надеть?» оказался для меня сейчас как нельзя актуален. Окинув взглядом кучу вещей, еще вчера составлявших мое парадное облачение, а ныне валяющихся грудой тряпья — словно курган павшему прошлому, — я категорически отмела этот вариант. Бархат и корсет для камуфляжа мало пригодны.
Пеньюар и ночная сорочка, заботливо оставленные служанкой на пуфике у кровати, подошли для этой роли куда лучше. Одевшись, я зябко переступила с ноги на ногу. Пол был ледяной.
— Иди так, шерстяных носков для комфорта тебе тут не оставили, — прокомментировал Фир, меж тем ловко взбираясь мне на плечо и ныряя за ворот пеньюара.
Я поежилась: никогда не имела привычки таскать даже кошек на руках, в принципе не питая особой любви к животным, не говоря уже о здоровущем таракане на теле.
— Ну, пошли, — командирским тоном распорядился таракашка.
Я осторожно приоткрыла дверь, боясь, что петли оной, как настоящие саботажники, могут выдать меня скрипом. По коридору старалась идти как можно тише, вжимаясь в стену при каждом шорохе, но чем ближе подходила к его концу, тем отчетливее слышала голоса. Мужские. Говорили двое.
— Портал для переброски на границу откроется совсем скоро. Мериус, ты неважно выглядишь, дружище, — этот голос я узнала. Он принадлежал Арию.
— Не хуже тебя. Что, тоже ночка была не ахти?
— Не то слово. Последним подонком себя почувствовал.
— Слезы? — понимающе уточнил Мериус.
— Лучше бы слезы, — протянул мой супруг.
Похоже, мужчины занимались тем, в чем обвиняют всех дочерей Евы: бессовестно сплетничали, причем о брачной ночи. Делились впечатлениями, чтоб их обоих.
— А мою женушку, похоже, с детства заставляли штудировать «Пособие для настоящей леди».
Судя по затянувшейся паузе, Арий намека не понял. Мериусу пришлось пояснить:
— В смысле «леди не движется». Хорошо, хоть признаки жизни подавала: дышала через раз. А то бы я себя вообще почувствовал плотником, пытающимся продолбить в чурбаке долотом желоб. И еще после всего эта Инита голосом, которым пастырь псалмы читает, заявила: «Надеюсь, у вас с первого раза получится зачать наследника и вы меня больше не потревожите»…
Говоривший разгорячился на последней фразе настолько, что мне показалось — еще немного, и я услышу свисток закипающего чайника.
Спустя какое-то время, которое беседовавшие провели в молчании (я, конечно, даже «признаков жизни» не подавала, сидя в засаде и затаив дыхание), Мериус остыл и продолжил:
— И все же, как прошло?
— Да никак. Я понял, что лучше вообще к ней подходить не буду, чем видеть в глазах жены животный ужас и чувствовать себя последним насильником от этого. Сколько там люди живут? Лет пятьдесят-шестьдесят, если не обладают хоть искрой магии? А у нее способностей нет, спрашивал. Мой век раз в шесть длиннее, успею найти себе пару. Надеюсь, удастся еще сплести хвосты в полете.
Я опасливо выглянула из-за угла.
— Длиннее-то длиннее, — поучительно начал собеседник, — да только не забывай, что пятнадцать десятков из отпущенного ты уже разменял. И не в обиду, но напомню: в отличие от обычного дракона тебе будет гораздо тяжелее определить, кто является твоей истинной парой.
Мериус перевел дыхание, словно набираясь сил.
— Да, и еще захочет ли драконица, которую уготовит судьба, подарить тебе, к тому времени далеко не молодому, наследника? Может, все же попытаешься зачать девочку с этой твоей… женой, — последнее слово говоривший протянул с оттенком пренебрежения.
Его тон и манера, с какой этот Мериус отзывался о человеческих девушках, заставили меня заочно проникнуться к нему антипатией. Я мысленно сделала себе зарубку: сведет судьба, обязательно подстрою этому чванливому типу пакость. Пусть это по-детски, совсем как у старухи Шапокляк, но мнение этой озорной бабульки я разделяла: «Порою радость сделать людям гадость». Иные этого заслуживают.
Меж тем Арий, поднявшись из кресла, произнес:
— Кажется, пора. Ночь уже давно отошла, к тому же утро нынче балует нас погодой. Думаю, портал уже настроен.
— Как скажешь, командор, — легковесный тон гостя свидетельствовал, что в этом шуточном обращении лишь доля шутки.
Мужчины направились вон из комнаты, а я лихорадочно соображала: куда же можно спрятаться. В высокую вазу с непомерно узким горлышком могла пролезть разве что змея. Не подходил на роль редута и гобелен, побитый молью, как француз Кутузовым под Бородино. Увы, я была не плоскатиком, как лист бумаги, а имела определенный объем, поэтому и незаметно расположиться между кладкой стены и тканым творением незаметно не смогла бы.
Лихорадочно начала дергать двери, в надежде, что хотя бы одна из них открыта.
Удача — дама с весьма специфическим чувством юмора — на этот раз расщедрилась на кривую улыбку: одна из дверей поддалась моему энтузиазму. Я влетела в комнату. Все бы ничего, но это оказалась спальня, и кровать в ней еще была не заправлена. Судя по всему, хозяин недавно покинул ложе, на котором морфей любит назначать аудиенции.
Шаги стремительно приближались, и я, подобно опытному любовнику, не мешкая, нырнула под кровать. Успела.
Дверь открылась, и перед моим взором оказались две пары ног.
— Сейчас, я только захвачу еще два амулета. — Арий, чуть прихрамывая, исчез из зоны видимости.
Уже знакомый голос Мериуса (сдается мне, что скоро его я буду идентифицировать даже с закрытыми глазами, если только этот дракон соизволит открыть рот) тем временем продолжил:
— Хотел тебя спросить: мы тут, считай, на месяц покидаем дом, ты оставил кого-нибудь приглядывать за женушкой?
— Да, и даже ее предупредил об этом.
— Это ты зря… — протянул дракон, к которому у меня уже начал накапливаться целый список «сюрпризов». — Я не предупреждал. А кого, если не секрет?
— Не секрет. Эриниэля. Он в этом деле лучший…
— Не боишься? Эльф-то смазливый… — протянул Мериус.
— Он в первую очередь профессионал, — парировал Арий.
Его последние слова совпали со звуком выдвигаемого ящика — не иначе, муженек свои амулеты доставал. Ноги, что остались в поле моего зрения, качнулись с носка на пятку, говоря о нетерпении Мериуса.
— Я готов. — А это уже голос Ария.
— Вот и отлично.
Двое мужчин покинули комнату, и я услышала, как в замочной скважине проворачивается ключ.
— Параноик, — прошептала я, выбираясь из своего убежища.
Фир, крутившийся под ногами, описал вокруг меня круг и выдал, не иначе как из мужской солидарности:
— Не параноик, а предусмотрительный. Я бы тоже запер спальню с личными вещами от малознакомой девицы, уезжая надолго.
Услужливое воображение тут же нарисовало картинку: таракашка с миниатюрным чемоданом в верхних лапах средними старательно запечатывает вход в нору, а рядом самка майского жука рыдает навзрыд, причитая: «Как же мне теперь в дом-то попасть…» Я даже помотала головой, прогоняя видение.
— С наклонностями этого Ария можно разобраться и попозже. Скажи мне, дорогой Фир, другое: как выбираться будем?
Членистоногий приуныл, даже усы его печально обвисли. Но, похоже, долго печалиться было не в тараканьей натуре, поскольку спустя пару мгновений он выдал:
— Ты же прическу еще не расплетала, попробуй шпилькой в скважине пошерудить.
С сомнением взглянула на советчика, но промолчала. Мне иногда и нормальным-то ключом дверь бывает тяжело открыть, да и таблетка домофона не всегда срабатывает, а тут — шпилькой.
Меж тем неугомонный усатый продолжал вещать в духе футбольного комментатора, то ли подбадривая, то ли окончательно убивая всякую надежду:
— Но нам нужно торопиться. Если успеем до того, как портал деактивируется, то сможем воспользоваться его энергией, чтобы сбежать.
Делать нечего. Запустила руки в прическу. Сколько же мне туда всего напихали? Шпильки, удерживающие шиньон, невидимки, ленты… даже пару пожухлых бутонов выудила из хитросплетений локонов. М-да, не голова, а прямо-таки тараканий рай, только крошек не хватает для полного комплекта.
Выудила из всего этого набора пару шпилек и, вооружившись ими, пошла на приступ даже с виду бесперспективного для воров запора. Уж больно он выглядел солидным и основательным.
Таракашка, уже привычно взобравшись на плечо, наблюдал, как я с опаской прильнула к замочной скважине.
— Давай-давай. Я слышал, что чем больше замок, тем легче его вскрыть.
Ободренная этим заявлением, я всунула шпильку в скважину.
Того, что произошло дальше, не ожидали ни я, ни Фир. Нас отбросило от двери на добрых два метра, не меньше. Хорошо, хоть оглушительного треска или фейерверка не последовало. Я схватилась руками за голову, словно пытаясь поймать мысли, которые, по ощущениям, готовы были покинуть мозг неразумной хозяйки даже через уши.
— Чем больше, тем легче, говоришь, — зловеще протянула я, глядя на таракашку.
Фир что-то почувствовал, ибо шустро отбежал от меня подальше, для надежности еще забравшись под секретер. Оттуда и донесся его взволнованный голос:
— Так я же говорил, что только слышал. Знания теоретические, практикой не подкрепленные были, так сказать…
И вот как на него после этого злиться? Я плюнула и спросила уже о другом:
— Тогда еще раз повторяю: есть мысли по поводу того, как покинуть эту обитель? Или предлагаешь подождать хозяина апартаментов с месяцок?
А что, скелет (ну хорошо, за это время мягкие ткани разложиться до конца не успеют, но помечтать-то можно) жены возлежит на супружеском ложе, как символ верности брачным обетам…
Таракашка тем временем уточнил, впрочем, не показывая даже усов из своего убежища:
— А ты высоты не боишься?
Акрофобии я за собой не замечала, поэтому ответила:
Поделиться книгой: