Помоги проекту - поделись книгой:
Андрей Савельев
Осколки эпохи Путина. Бюрократия против нации
Предисловие
Ненависть к власти — объяснимое и нравственно обоснованное чувство, когда власть осуществляется замкнутой корпорацией чиновников и обслуживает олигархию. Если гражданин для власти — только источник наживы и объект манипулирования, то гражданин не может испытывать к власти теплые чувства. Когда произвол чиновника обнаруживается при любом контакте гражданина с властью, между властью и обществом складывается непримиримый антагонизм, разрешимый только «ротацией элит», которая может выливаться в «кадровую революцию». Иначе нас ждет только гибель страны.
Обычно гражданин не столь интенсивно общается с властью, чтобы его жизнь заполнялась только помыслами о безобразиях этой власти. В России о власти говорят и думают много. Но систематизация мыслей не допускается вездесущей пропагандой, отупляющей гражданина и лишающей его мотивов к действию.
Мне довелось взглянуть в глаза подлой власти с близкого расстояния — с позиции депутата Государственной Думы. И увидеть там всю глубину русской трагедии, которая остается не узнанной и не осмысленной, несмотря на чудовищные катастрофы рубежа тысячелетий. Это не домыслы, которых хватает в досужих разговорах. Это документированное знание, это свидетельство очевидца.
Многие консерваторы на Западе имеют положительное мнение о Владимире Владимировиче Путине, они видят в нем настоящего национального лидера, который работает в интересах русского народа. Я очень сильно удивился, когда встречался с итальянскими консерваторами, они мне передали издание, в котором Путин превозносился как лидер мирового масштаба, как некий образец национально мыслящего руководителя государства. Заблуждение было связано с отсутствием информации о реальном положении дел в России и с неадекватной оценкой некоторых грубых слов Путина, которые интерпретировались как антиамериканские и многократно цитировались в западных СМИ. Я тогда написал краткий материал и отправил итальянцам. Не знаю, был ли я убедительным для них, но в русском секторе интернета он разошелся достаточно широко.
Напомню, что афинская демократия широко использовала труд рабов, храмовую проституцию и монополию морской торговли, более похожую на пиратство. В «тоталитарной» Спарте численность нахлебников (городского демоса) была значительно меньше, а отношение спартиатов и илотов больше напоминало отношение арендодателя и арендатора земли. Впрочем, даже в Афинах просто так убить раба было невозможно. В одном из диалогов Сократа, его собеседник рассказывает, что убийца раба был связан и брошен в канаву до прихода стражи.
Либеральные идеи объявились на свет и стали воплощаться в жизнь на фоне работорговли и наркоторговли (опиумные войны). И теперь формальная демократия держится на различных новых формах рабства (включая сексуальное), невиданной наркотизации жизни человечества, а также на различных формах воровства — спекуляциях готовым товаром и финансовых инструментах, убивающих производство и домашнее хозяйство долговой кабалой.
Я сужу по результатам, по образу мысли и деятельности Путина. Результаты его правления плачевны для страны. Кризис, в который Россия вошла в 2008 году еще глубже, чем в ельцинский период, в основном обусловлен именно деятельностью Путина. Главной причиной кризиса является легализация олигархических капиталов и прямая измена высших чиновников своей стране. Что возможно только при ультра-либеральной власти. Фактически это означает прощение широкомасштабных преступлений по захвату и переделу собственности в прежние годы — в период правления Ельцина.
Путин является представителем сил, которые превратили российскую экономику в часть глобальной экономики, вывели ее из-под действия национальных интересов. Олигархический порядок, который возник на территории России, обусловлен опытом и деятельностью глобализированной экономики, бесконтрольно используемой людьми, не имеющими Отечества. Это не малый или средний бизнес, которые не могут жить в отрыве от общества, от интересов потребителя. Олигархия в России — это крупный, сверхкрупный бизнес который уже проник на территории других стран и интегрировался с подобными себе глобальными структурами: Газпром, Лукойл, Роснефть и так далее. Это основные топливные, энергетические корпорации. Но это лишь исходный профиль их деятельности. Они проникли в другие сферы, включая политику. При этом их интересы никак не связаны с интересами России. Интерес к России у этих корпораций связан только с тем, что здесь есть источники энергоресурсов, которые могут быть использованы таким образом, что народу от этого не будет никакой пользы.
При Путине оформилась не только олигархия, но и бюрократия. Она фактически уже превратилась в некий социальный слой, наподобие древнеегипетских надсмотрщиков. Это не просто госслужащие, это слой, сплоченный родовыми связями, этнической солидарностью и противостоящий русскому большинству. Этим явлением мы тоже обязаны Путину. И «железному закону олигархии», который в данном случае не встретил никакого сопротивления со стороны власти: любая демократическая система вырождается в олигархию. В данном случае мы видим включение в олигархию высших должностных лиц и формирование госслужбы как машины подавления гражданского самосознания. Либерализм в этой среде — это идеология, призванная держать граждан в узде. Она замещает коммунистическую, по формам риторики совпадая с ней, различаясь в словесных формальностях. В слое путинской бюрократии мы видим не верность закону и национальным интересам, а убежденность в своем праве творить произвол и попирать закон.
Не просто как Путин сказал: «Я чиновник, нанятый на срок». Понятно, что президента избирают на срок. Но чиновников не выбирают. Выбирают народных представителей. Если народный представитель определился как чиновник, то его управление превращается в частное дело — в род бизнеса, в котором товаром служат национальные интересы, судьба страны.
Есть еще один аспект либерализации России при Путине — СМИ, где уровень порнографии перешел все пределы, а достоверность и полнота информации выпала из приоритетов. Государственное телевидение проповедует свободы нравов, свободную любовь, гомосексуализм, проституцию, развязность, бескультурье, цинизм. И все это — под покровом власти, которая требует от СМИ лишь полной лояльности к режиму. В остальном СМИ могут управляться самыми развратными и распущенными натурами.
Картина, которая сложилась в результате наблюдений за властью под самыми разными ракурсами, не может быть целостной. Потому что и сама власть не имеет внятного образа. Она кривится на все стороны, дробится на множество режущих душу осколков. Из этих осколков, как из мозаики, можно сложить нечто относительно цельное. И главным, что мы узнаем, будет обнаружение «основного вопроса нашей эпохи» — политического нутра бюрократии, призывающего миллионы чиновников на интенсивную и изощренную деятельность ради уничтожения Государства российского.
Зная правду об уродствах власти, почувствовав на себе зло бесчеловечной и беспочвенной системы, болью пройдя «опыт зла», мы можем и должны взамен этой власти создать другую. И только так Россия может вновь стать державой, а не выгребной ямой с вывеской, украденной из музея.
Сплоченные противники политической нации — вот что мы увидим, внимательно рассматривая российскую власть периода правления Путина. Чтобы одолеть их, нам надо стать нацией, поняв, что же они хотят убить в нас. Устроить власть для себя — значит, стать нацией. Стать нацией — значит, спастись от уже почти неминуемой катастрофы.
А пока мы ходим по битому стеклу эпохи Путина, которая разлетается вдребезги в кризисе, начавшемся в 2008 году.
Автор
ПАРТИЯ ВЛАСТИ
Партстроительство: подрались, потом помирились
Чтобы понять, где нас надувают, начать надо с просмотра всего того, что они нам обещали в течение ряда лет, с чего все началось.
В 1999 году в борьбу за ельцинское наследство вступили две группировки — региональная и кремлевская. Первую возглавлял Лужков, вторую — Путин. За первую стоял единственный адекватный премьер последних лет Примаков, за вторую — не столько потерявший связь с жизнью страны Ельцин, сколько его олигархи — Чубайс, Березовский и другие. Лужкова поддержала вся чиновная рать Москвы, Санкт-Петербурга, региональные бароны и наиболее оголтелые враги целостности государства — лидеры этнических республик, прибавившие к лужковскому «Отечеству» свою «Всю Россию». Путина подержала вся федеральная власть, а также СМИ, поставленные на службу кремлевским полит-технологам. Лужков проводил пафосные съезды, проводил заседания, а политтехнологи делали свое дело — разбирали по костям Лужкова и Примакова. Лужков собирал под свое крыло в партию «Отечество» несметную рать чиновников, Путин сформировал партию «Единство» из разного рода политических отбросов. Чашу в противостоянии перевесили взрывы домов в Москве и Волгодонска, знаменитое путинское «мочить в сортире» (как говорят, изобретенное Березовским) и начало свирепой войны в Чечне.
Идеологи блока «Отечество-Вся Россия» считали, что победа уже у них в кармане. Поэтому программа блока на выборах 1999 года больше похожа на правительственный план с расчетом, по меньшей мере, на пятилетку. Обещаний было множество. Их, возможно, начали бы хоть в какой-то части исполнять, если бы Лужков пришел к власти. Но фракция «Отечества» в Госдуме и не думала следовать своим обещаниям. Избирателям было предложено за сотню законов, которые должны были быть разработаны и проведены «Отечеством» и «Всей Россией» в парламенте. Но, пропустив вперед «Единство», лужковцы умыли руки и стали искать кремлевского покровительства. Поэтому Лужков и его идеолог Владиславлев начали подстраиваться под «Единство» и заявили об отречении как от либерализма, так и от коммунизма. Общей для двух партий чиновников стала абстрактная идея «сильной власти» — закамуфлированная декларация о пренебрежении законом в пользу бюрократической целесообразности.
В программной статье Лужкова и Владиславлева говорилось, что новой партии («Единая Россия») нечего заимствовать из нашего недавнего прошлого — коммунизм стал тождественен тоталитаризму, а либерализм проявил себя с антипатриотических и антигосударственных позиций. «Принцип «священной частной собственности» был бездумно противопоставлен ценностям государства, семьи, религии, нации, традиций. Российские либералы объявили войну своему государству, его традициям, национальным ценностям. Патриотизм был для них «прибежищем негодяев» (ЛГ 2001, № 40). Их либерализм «обрел знакомые “большевистские” черты, едва только был пересажен на российскую посткоммунистическую почву». Поэтому идеология новой партии должна была «воспользоваться современными — и применимыми к условиям нашей страны — элементами правой и левой идеологий и соединить их в практической политике». Причем «левые» элементы были должны доминировать: «В нынешних российских условиях, когда десятилетние реформы создали сильный перекос вправо, мы считаем, что первоочередные наши задачи связаны с возрождением силы и могущества Российского государства, с поддержкой отечественной промышленности, с подъемом жизненного уровня большинства народа. Если корабль дал правый крен, следует восстановить его остойчивость».
«Левая» идея в данном случае вообще не несла в себе обычной для европейских “левых” социальной составляющей». «Мы государственники до мозга костей», — сказали лужковцы. При этом «государство — не более чем инструмент, который должен служить народу. И в этом плане опыт российской истории, к которому так любят взывать националисты, ничему хорошему научить, к сожалению, не может». Ничем и никогда они не проявили своего понимания государства как инструмента нации, но против русской традиции всегда были готовы выступить с самой яростной критикой.
«Единство» (избирательное объединение «Медведь») с тремя героями во главе (образы Спасателя, Борца и Защитника), сразу после выборов списанными из большой политики, также декларировало «сильное государство».
При этом сопутствующими задачами были привычные либеральные догматы — личная свобода, гражданское общество, федерализм. Заявляя себя как «консервативный центр» «Единство» выдвигало тезисы о самобытности России и необходимости патриотизма — что, собственно, в консервативной парадигме настолько тривиально, что не нуждается в обосновании, а скорее должно подлежать защите и выражаться в конкретных проектах. Таких проектов на практике «Единство» предложить не смогло даже и через десятилетие после своего образования. Потому что изначально это был фальшивый консерватизм: «…одни выдвигают нереальные проекты возвращения к дореволюционной русской консервативной традиции, то другие предпринимают попытки выдать за консерватизм ностальгические воспоминания о коммунистическом обществе или же маскируют под этикеткой консерватизма прямо шовинистические, узко-националистические взгляды». О консерватизме свидетельствовали лишь списанные откуда-то слова о защите традиционных ценностей, уважении авторитетов, дисциплине, морали, опоре на семью, религию, общину, о сопротивлении культурному кризису. В документах 2000–2001 гг. были обмолвки о «консервативной революции» (комплекс идеологических произведений немецких консерваторов 20-30-х годов XX века). Но было и прямое отречение от любой предшествующей модели государственности, включая дореволюционную.
Когда положение «партии власти» становилось шатким, они вспоминали свои консервативные декларации. Но никогда им не следовали. Напротив, делали все в противовес консервативным ценностям. А особенно враждебны были к действительно консервативным общественным объединениям, консервативным политикам и мыслителям.
Ни патриотизма, ни консерватизма в партиях чиновников не было. Они просто икали методов воздействия на общество, разочаровавшееся как в социалистах, так и в либералах. Из-под пропагандистского соуса все время проступали затхлые лозунги коммунистической номенклатуры у духе «все для человека, все во имя человека». И оценить степень лицемерия этих фраз можно в духе бородатых острот: «И мы знаем этого человека».
«Абсурдистан», построенный слившимися воедино отрядами бюрократии одновременно заявлял об усилении государства и об ограничении его роли. Лужков с компаньоном писали: «Нет никакой «роковой загадки» России. Есть лишь традиция: пытаться проводить масштабные преобразования «сверху», без учета интересов большинства, при отсутствии адекватных юридических и политических механизмов. И не покажется после этого удивительным, что от реформ у нас, как правило, выигрывало меньшинство, тогда как большей части народа отводилась незавидная участь «навоза исто-рии»«. В деятельности бюрократии ничего не изменилось. В своих декларациях они беспардонно лгали, даже когда могли думать, что говорят истинную правду. Слова и дела для них были противоположностью.
Сплавление в монолит «Единой России» произошло, как только вопрос о высшей власти бы решен в пользу Путина. Лужковцы еще год-полтора имитировали самостоятельную позицию, но в
Курс на посылание…
«Кто такой мистер Путин?» долго вопрошали западные журналисты, не понимая, как безвестный человек мог стать президентом России. Российские избиратели подсмеивались над этим недоумениям, полагая вполне достаточным, что Путин в 1999 году сказал «мочить в сортире» и, действительно, сделал то, что обещал — прокатился армейским катком по захваченной бандитами Чечне. Общество было консолидировано вокруг такого решения,
Политикам и аналитикам все же загадочных улыбок Путина было мало, и они искали понимания политики Путина в документах. И, казалось, что по текстам, которые Путин лично произносил с трибуны, можно что-то уловить.
Путин какое-то время выглядел почти что оппозиционером. Установки программ партий «Единства» и «Отечества» по своему стилю и характеру постановки целей шли вразрез стеми позициями, которые высказывал избранный ими вли-деры российский президент Путин. Программы «партий власти» затрагивали национальную тематику лишь вскользь, а Путин начинал свое Послание Федеральному Собранию 2001 года с главного — с демографической ситуации, а затем выдвигал ключевую проблему современной России: «сможем ли мы сохраниться как нация, как цивилизация, если наше благополучие вновь и вновь будет зависеть от выдачи международных кредитов и от благосклонности лидеров мировой экономики?»
Тогда трудно было более остро поставить вопрос о судьбе государства Российского: «Россия столкнулась с системным вызовом государственному суверенитету и территориальной целостности. Оказалась лицом к лицу с силами, стремящимися к геополитической перестройке мира».
Под таким углом зрения проблему рассматривали разве что самые жесткие оппозиционеры, но не «партии власти», в которых оказались представленными лидеры сепаратизма — главы национальных республик. И как будто к этим партиям обращены были слова Послания-2001: «не нужны очередные чиновничьи партии, прислоняющиеся к власти, тем более — подменяющие ее».
К национальной проблематике относится также поставленная Путиным во главу угла задача выработки четких демократических правил, гарантирующих подлинную независимость журналистики и ее выведения из-под влияния финансовых групп, использующих ее для межклановой борьбы и обмана граждан. Подобная постановка вопроса также не встречалась в программных документах «партий власти». Напротив, «партии власти» объявили, что будут использовать «административный ресурс» как только смогут.
Впоследствии оказалось, что объединившиеся партии бюрократии не стали следовать объявленному Путиным курсу, а сам Путин воссоединился с ними. Не только потому, что он вжился в роль лидера бюрократии и адвоката олигархии, но и потому, что придерживался догматов экономического либерализма, привитых ему в бытность соратником питерского градоначальника А.Собчака. Но в сотрудничестве с бюрократией Путин в реальности отрекся и от этих догматов: минимизации вмешательства государства в экономику, защита равенство условий конкуренции, освобождение от административного гнета и т. д. Весь антибюрократический пафос из либеральных принципов был выхолощен, а оставлена только защита узкого слоя олигархии — либерализм для избранных. Впоследствии из пафоса патриотизма осталась лишь риторика, а в реальности Путин защищал бюрократическую «вертикали», построенную им как опора олигархии.
Путин поставил вопрос о возвращении государству естественной функции легитимного насилия, которая в прежние годы все больше узурпировалась службами безопасности частных корпораций и кланов с одной стороны, и региональными группировками, размывающими единство государства, с другой. Но вместо легитимного насилия на деле получилось беззаконное насилие фиктивных представителей власти, произвольно выходящих за пределы своих полномочий. И сам Путин многократно показывал пример пренебрежения законностью и принципами права.
В Послании-2001 Путин объявил о создании федеральных округов как о важнейшем достижении в деле укрепления государства, частично реализовав выдвинутую традиционалистскими силами идею укрупнения административно-территориальных единиц (к примеру, в программных установках Конгресса русских общин). В дальнейшем и эта идея выродилась в новый бюрократический институт, оставивший местную бюрократию в покое или даже растворившийся в ней.
Послания президента в 2002 и 2003 гг. последовательно повторяли мысль о необходимости административной реформы. На деле же все свелось к вопросу о «разграничении предметов ведения» между федеральным центром и регионами, а также к планам сокращения функций министерств. Новой концепции административного строительства Кремль не выдвинул, и реального продвижения к эффективности госаппарата не обеспечил. Все, что сделала бюрократия — окончательно завершила свое оформление в «партию власти», отнимая у народа возможность проводить в парламент, региональные законодательные собрания и на все избираемые должности своих законных представителей. Реформы Путина в системе государственной власти обернулись утверждением бюрократии во всех сферах и формированием системы лояльности к «вертикали», подобной той, что существовала в КПСС.
В Послании-2003 Путиным была высказана идея о переходе к формированию Правительства парламентским большинством. Риторически это означало формирование исполнительной власти голосами народных представителей, практически — полное подавление народного представительства фиктивными избирательными процедурами и ритуалом лояльности представителей бюрократии при утверждении ими председателя правительства. Антибюрократический пафос Послания, как оказалось, всего лишь преследовал цель отнять у оппозиции ее наиболее значимые идеи, перенимая их для вида, но в действительности откладывая все реальные шаги на неопределенное время.
Державная риторика в Послании-2003 ориентировала Россию на возвращение в разряд великих держав, что означало провозглашение общенациональной стратегии. Тем не менее, контуры этой стратегии ни Путиным, ни «партией власти» так и не были прорисованы. «Единая Россия» несколько раз пыталась заявиться как партия консервативная. Из этого ничего не вышло, кроме нескольких десятков публикаций на подконтрольных интернет-ресурсах, которые после разрешения «проблемы-2008» (передачи власти преемнику) были дезавуированы. Призыв к российской элите консолидироваться вокруг общенациональных интересов и общенациональных ценностей был обращен, как выяснилось, только к бюрократии, но никак не касался ни самодеятельных политических кругов, ни интеллектуалов.
Было бы нелепо предположить, что, сдавая свой пост Путину, Ельцин не «подвесил» бы его на каком-то «крючке» компромата. Задача Путина все годы правления вплоть до похорон Ельцина состояла в том, чтобы не допустить дискредитации, но выглядеть при этом самостоятельным политиком. Противоречие между реальными установками на утверждение личной власти и обогащение узкого слоя приближенных так и остались у Путина все время его правления. Он не только в полной мере воплотил в жизнь самые живодерские тенденции, заложенные в ельцинизме, но систематизировал идейно и организовал проводников живодерства в тоталитарную партию. Дразня народ почерпнутыми у оппозиции тезисами, Путин стал ведущим политтехно-логом олигархии, ее маской. Это позволило «партия власти» окончательно оккупировать нашу страну, занять ее и поставить на всех углах своих агентов.
Атака олигархии
Избиратели России, прошедшие через горнило парламентских и президентских выборов 2003–2004 гг., вправе были надеяться, что Госдума в большинстве своем будет состоять из государственников, а ведущая фракция, получившая конституционное большинство по числу депутатских мест, будет чутко следовать указаниям главного государственника страны — президента. «Партия власти» (кремлевская, правительственная, думская) избрала для России стратегию хаотического отступления по всем направлениям, прикрывая разорительные для страны действия потоками нефтедолларов и державной риторикой.
«Единая Россия» в первые месяцы 2004 года полностью дезавуировала все свои обещания избирателям и продемонстрировала сладострастное стремление раз за разом растаптывать русские национальные интересы. Вот только некоторые «достижения» единороссовского большинства.
Провален проект о рекламе — только потому, что правительство и ее фракция не в состоянии дать определение порнографии. Все время заботятся о каких-то мифических преследованиях добропорядочных художников — специалистов по обнаженной натуре.
Провален проект о противодействии изготовлению самогона и самопальной водки. Якобы потому, что уже есть региональные программы, которые успешно работают. На самом ^деле нет ни одной успешной программы. Вместо успехов на поприще борьбы с алкоголизмом — активная лоббистская деятельность ЕР в защиту спиртовой мафии и «умельцев», травящих село своим маломощным, но очень популярным производством.
Отклонен проект, устанавливающий административную ответственность за вовлечение в занятие проституцией и нарушение правил рекламы. Представитель правительства объявил, что проект только повторяет Уголовный Кодекс, но никак не отреагировал на тот факт, что законоприменитель-ная практика показывает неэффективность соответствующих статей УК. Кодекс об административных правонарушениях, где имеется статья о «неэтичной рекламе», тоже не действует. Ни правительство, ни правительственную фракцию это не волновало — никаких альтернативных проектов они не предложили. А обсуждение было пресечено руководством Думы.
Отклонен проект по квотированию показа иностранных фильмов. Представитель правительства сказал, что это только ухудшит ситуацию, что нам нечего будет показывать. От правящей фракции прозвучало лишь одно: попытка ограничить показ иностранных фильмов приведет к новому витку коррупции. Получается, что ЕР против коррупции ничего не имеет — никаких средств и сил. (Только в 2008 году Министерство культуры объявило о намерениях защитить отечественный рынок киноиндустрии. Но так ничего и не сделало.)
Отклонен законопроект о нормативах жилой площади. Правительство и ЕР были едины в том, что нормативы определяются возможностями бюджета, и не более того. Что касается расходов бюджета, то они, как известно, старательно минимизировались, чтобы рапортовать о профиците и больших успехах при выплате долгов иностранным государствам и накоплении колоссальных резервов за рубежом. Реальная жизнь граждан без жилья вовсе или в аварийных условиях ни правительство, ни ЕР не интересовала.
Уже из третьего чтения (когда возможны лишь стилистические поправки), был снят проект закона о пенсионных правах для одной из «забытых» категорий работников образования, медицины и детских учреждений.
Прошел в первом чтении (то есть, как концепция, которую уже не изменить) закон, снимающий ограничения на коммерциализацию высшего образования и грозящий полным уничтожением бесплатного образования. Тем же путем прошел закон, снижающий барьеры проникновения в наш авиапром иностранного капитала и открывающий иностранцам возможности захвата и удушения последних работающих авиапредприятий. Прошел закон о госслужбе, который следовало бы назвать «Манифест бюрократии». Никаких обсуждений закона не было допущено в принципе.
Практика Думы четвертого созыва в течение первых же месяцев 2004 года показала, что никаких государственников, никаких консерваторов в «правящей партии» не обнаружилось. «Единая Россия» во главе со своими думскими лидерами взяла курс на погубление страны, следуя идеологии либералов, которым на думских выборах народ отказал в доверии. Но народ был обманут. На смену одним либералам пришли другие — еще более подлые. Скрыть это обстоятельство помог Путин.
Уже в конце 2004 года стало ясно, что правительство не просто парализовано. Оно и не начинало работать после той реформы, которую само над собой учинило. Министры в большинстве своем стали просто статистами, руководимыми триумвиратом патологических типов: Грефом, Зурабовым и Кудриным (ГЗК — Греф Зурабович Кудрин, как назвал этот триумвират Дмитрий Рогозин). Правительство свалило финансовую ответственность в регионы, а налоги предпочло собрать у себя. Все это было названо «реструктуризацией», и этот «маневр» власти будет икаться России еще многие годы.
Правящая клика предложила своим марионеткам в Думе бюджет умирания. В нем с бухгалтерской точностью записаны параметры нашей катастрофы. Главным элементом финансовой системы России стали золотовалютные накопления и Стабилизационный фонд, перевалившие к концу 2004 года по совокупности за 130 млрд, долларов и размещенные в иностранных банках. Либеральные финансисты полагали, что России эти накопления просто необходимы, и запасы «на черный день» следует размещать именно в иностранных банках. Превращение огромных сумм, вырученных от торговли энергоносителями, в российский инвестиционный ресурс для них смерти подобно! Ведь тогда финансовая камарилья потеряет работу, и в цене снова будут производственники, а не счетоводы. Этого они не могти допустить. Поэтому загоняли в кубышку Стабфонда любые средства, способные стать инвестициями в российскую экономику.
Зарубежные накопления России выполняют политическую задачу. Неизбежный бунт против политики грабежа страны рано или поздно приведет к выезду правящей команды за рубеж и использованию российских накоплений для обеспечения безбедной жизни «правительства в изгнании».
Какие задачи ставили правительственные чиновники перед своими подчиненными в 2004 году? Извольте: вице-премьер А.Жуков, представляя Думе на утверждение бюджет-2005 (Стенограмма ГД от 29 сентября 2004), объявил, что наша цель — сокращать отставание от других стран и создавать «современное постиндустриальное общество». Это прямо означает, что догонять передовые экономики нам предписано исключительно вне сферы индустрии. Но оказывается, что даже это вранье. Предприняв энергичные усилия для разрушения систем здравоохранения и образования, правительственные чиновники продолжали толковать о приоритете развития этих сфер и необходимости развивать «человеческий потенциал» (позднее Путин сказал, что наступила эпоха людей, а не заводов).
Г-н Жуков оговаривался, что социально-экономические мероприятия «не должны подрывать достигнутый уровень макроэкономической стабильности». То есть, надеяться на разумность правительственной команды было совершенно невозможно. Они желали России кладбищенского покоя —
А В 2004 году А.Жуков от имени правительства декларировал перед Думой одну из важнейших для правительства целей — сохранение стабильности национальной валюты. Ради этого правительство занималось таким видом деятельности, как «торможение скорости обращения денег» (то есть, заталкивало их в кубышки, превращая в фиктивные богатства). Оказывается, это мы должны обслуживать валюту, а не она нас!
Меры против бедности были обещаны только в среднесрочной перспективе. Разумеется, ничего другого после «монетизации» социальных льгот и не должно было быть. Правительство освобождало карманы граждан «лишних» денег и переправляло их в Стабфонд — то есть, в зарубежные накопления, стимулирующие чужую экономику. Гарантией дальнейшего освобождения России от «лишних денег» предложено было считать вступление в ВТО. Только в 2008 году в правящих кругах созрело понимание того, что ВТО может нести России только вред. Но к тому времени исполнение требований ВТО уже много лет практиковалось правительством, подрывавшим жизнеспособность российской экономики. Особенно жестоко это сказалось на сельском хозяйстве.
В тот период правительственных чинуш ставил в тупик рост цен на нефть. Куда использовать деньги? Жуков говорил: будем выплачивать внешний долг, сможем отказаться от внешних заимствований и будем подкреплять доходы Пенсионного фонда. И ни в коем случае не «проедать»! Если же цена нефти перевалит за 50 долларов за баррель — тут надо будет думать. Пока, мол, думать не надо: ни копейки из сверхдоходов людям не достанется! А то они и в самом деле все «проедят». Пусть уж лучше моль потравит эти доходы, превращенные в залежи «зеленой капусты» — долларовые накопления, лежащие мертвым грузом в виде зачетных записей в компьютерах иностранных банков! Когда позднее цены на нефть перевалили 100 долларов за баррель, правительство уже ни о чем не думало. Глаза горели от вожделения, а чиновники превращались в миллиардеров.
Министр финансов Кудрин утверждал, что средства, полученные от высоких цен на нефть, угрожают стране ростом инфляции. Потому, мол, их лучше держать подальше от России. Но, может быть, тогда стоит и вовсе прекратить торговать нефтью, которая оказывается опасным богатством? Или просто отдать нефть иностранцам — пусть сами мучаются с «лишними деньгами»? Кажется, именно этим правительство и занималось. Для нас доходы от нефти — лишние, для иностранцев — очень даже кстати. Поэтому Стабфонд был для
Мы много продаем нефти. За вырученную валюту в Россию могли бы прийти новые технологии и производства «под ключ». Как воздух нужна была модернизаций ключевых производств, подъем науки, образования, культуры. России правительство Путина не дало ни копейки. Инвестиции росли. Но в каких секторах? В нефтегазовом комплексе, в строительстве сверхдорогого жилья, в отверточных производствах, которые более всего подходят для ухода от налогов, прикрывая экспорт иностранной бытовой техники и автомобилей. Наши производства просто погибали от этих инвестиций.
Деньги серьезных инвесторов бежали из России. До 20 млрд, долларов в 2004 году отправилось инвестироваться за рубеж. Инвесторы везли деньги туда же, куда и правительство. Разговоры об инвестиционной привлекательности были лживыми: правительство само показывало, где деньги размещать удобнее и выгоднее. Вместо того чтобы зачерпнуть нефтяные деньги и потратить на подъем экономики, правительство затыкало ими дыру в Пенсионном фонде, проделанную тем же правительством, бездумно меняющим источники поступления средств в этот фонд.
В то же время, как тогда же отметил председатель Счетной палаты С.Степашин, бесхозность Стабилизационного фонда приводила к тому, что его содержание таяло на глазах. За счет инфляции за полгода было потеряно 9 млрд, рублей. Не говоря уже о том, что все эти сбережения имели фиктивную цену. Адекватно обменять их на товары, технику, технологии с каждый годом было все сложнее. При попытке использования Стабфонда, «невидимая рука рынка» не позволяла продать акции, облигации и прочую резанную бумагу, за которую мы расплачивались нашим национальным достоянием. Было очевидно, что в любом случае потери будут огромными. Так и произошло, когда в 2008 году «посыпались» американские финансовые институты, казавшиеся российскому правительству сверхнадежными. России просто не позволили взять то, что она считала своей собственностью. Не позволили чиновники американского и российского правительств, действовавшие заодно.
При Ельцине нам доказывали благодатность уничтожения всех вкладов населения в государственном Сбербанке, При Путине — что высокие мировые цены на нефть просто опасны для страны и «ведут к инфляционному перегреву экономики». Нет, правительство не собиралось закупать на свалившиеся с неба миллиарды долларов новые заводы и технологии, создавать на годы вперед базу для образования и здравоохранения, обороны и энергетики, транспорта и связи. Оно сгребало все в резервы под себя, чтобы не дать подняться российской экономике, не дать использовать удачную конъюнктуру.
Греф признался, что все эти годы они в правительстве «создавали максимально либеральную экономику» (Стенограмма ГД 1 декабря 2004). В том числе, всячески облегчая вывоз капиталов за рубеж. Потом заговорили о замечательном росте экономических показателей и легких негативных тенденциях. У них вдруг объявился рекордный рост машиностроения (якобы, вследствие структурной перестройки), но зато снизился темп роста экспорта (то есть, падает скорость откачки нефти из российских недр) и упала инвестиционная активность в нефтяном секторе — на 20 % (то есть, здесь быстро-быстро выкачивают прибыль, чтобы сбежать ровно за миг перед тем, как все рухнет). Свистопляска цифр — любимая игра либеральных макроэкономистов, которые за биржевыми сводками не видят реальной, физической экономики. В правительстве сидели реалисты, точно знающие, сколько поступает в их карманы. Но играли в либеральных идеалистов, которые точно знают, что когда-нибудь из безупречная идеология даст невероятный рост. Только отвечать за то, что этот рост так и не состоялся, придется кому-то другому.
При либеральном правительстве страна не могла себя прокормить, покупая после продажи нефти колониальные товары, но главное — продовольствие. Годами делалось все, чтобы в России сельхозпроизводство вымирало. На селе царит полнейшая разруха, произвол банкиров, спекулирующих землей, и рэкет маломасштабных чинуш. Селян соблазняли очередной приватизацией — возможностью распродавать свои земельные паи (в обмен, например, на мебельные гарнитуры) или порезать скотину, реагируя на меры правительства, стимулирующего рост цен на мясо. Вместо работы получалось беспрерывное собрание комбедов, которые под руководством бюрократов и финансовых жуликов вели борьбу против любого инвестиционного проекта. За 2004 год вырезали десятую часть молочного стада и прежде высокомерный «Данон» начал посылать своих эмиссаров в глубинку, чтобы обеспечить себя сырьем. Мяса произвели, конечно, больше (от ничтожного уровня производства ничтожный же и прибыток). Но в чьих карманах оказались 50 рублей с килограмма, накинутые в результате правительственной политики в кратчайшие сроки? Скорее всего, у перекупщиков и чиновников, сформировавших из Минсельхоза свое семейное предприятие во главе с министром Гордеевым (отправляясь в отставку со своего поста в 2009 году он гордо заявил, что при нем сельское производство было спасено и находилось в прекрасном состоянии. Вероятно, он судил по доходам своего семейного бизнеса.)
Минсельхоз старательно разорял сельхозпроизводителя, производя массовые закупки за рубежом — то мяса, то сухого молока. Антимонопольное законодательство не работало. Так, в Московском регионе «Данон», «Вим-билль-дан» и «Эрман» просто поделили территорию, приводя производителей молока к покорности установлением монопольных закупочных цен. Сетевые гипермаркеты типа «Ашан», выдавленные антимонопольными службами из Европы, пришли в Россию убивать магазины шаговой доступности и выкручивать руки производителям, отнимая у них всю прибыль. Массовые закупки курятины в США добивали российское птицеводство, поскольку «ножки Буша» торговались ниже себестоимости. Только в 2008 году правительство намерилось нанести удар по этим «ножкам». Замах сопровождался громогласными заявлениями, но «удара по ножкам» ничто не заметил.
Мы по ценникам в магазинах знаем, что Греф обманывал народных представителей в Думе и страну в целом. Слушать его разглагольствования про конкуренцию в стиле «конкурентоспособности не бывает без конкуренции» (сравните с брежневским «экономика должна быть экономной») нет никаких сил — ни у профессионалов, ни у простых граждан. Именно поэтому Греф не рисковал появляться на публике и предпочитал «толкать» свои идеи либо перед узкой группой сообщников, либо перед иностранными недоброжелателями России. Там и там он пользовался успехом. Его инфантильные манеры показывали, что он готов на все. Свое пристанище в 2008 году он получил в Сбербанке, чьи акции тут же стали распродаваться держателями, понимавшими, что Греф и здесь накуролесит так, что кризиса не избежать.
Странные люди у нас в правительстве. Им говорят, что бедность рвет страну на части, а сверхбогатство стало фантастически бесстыдным. Они отвечают (А.Кудрин): а мы будем бороться с инфляцией, и бедным от этого станет веселей. Им говорят, что сырьевые компании присваивают львиную долю прибыли от растущих без их участия цен на нефть. Они отвечают: а мы перераспределяем налоговое бремя с обрабатывающих предприятий на добывающие. И конечно забывают, что добыча и переработка чаще всего совмещаются в одних и тех же олигархических руках. А Счетная палата сделала недвусмысленный вывод о том, что отъем природной ренты у сырьевых монополий бюджетными процедурами, сформированными правительством, вовсе не предусмотрен.
Врут они все про перераспределение. Они перераспределяют совсем иначе, чем говорят — в пользу олигархов и на погибель России.
Коррумпированная верхушка всячески оттягивала момент расплаты и старалась разорвать в народном сознании связь повседневных страданий с действиями тех, кого народ сам возносит над собой. Но, как известно, весь народ нельзя обманывать бесконечно долго. Даже если на стороне коррупционеров часть замороченного народа будет выступать всегда, то для остальной части вопрос об уничтожении коррупционеров является вопросом жизни и смерти. В 2009 году этот вопрос стал главным для России.
Показатели экономического развития нашей страны в последние годы было принято считать достаточно позитивными. Между тем, весь «позитив» сводится к увеличению добычи энергоносителей и переправке их за рубеж. Сказки об экономическом росте вызывают у специалистов горькую усмешку: деградация хозяйственной жизни в России продолжалась при Путине не медленнее, чем при Ельцине. Продолжалось разрушение наукоемких производств, расхищение оставшихся обломков ВПК, на распродажу были выставлены не только недра, лес, водные ресурсы, но и целые сектора социальной сферы, которую в течение 2005 года сплошь перевели «на коммерческую основу». Каждое министерство «экономического блока» правительства стало своеобразным бизнес-проектом. Теперь такую же трансформацию проводят структуры «социального блока»: здравоохранение и образование повсеместно стали платными, а бесплатным осталось только то, что никому не нужно. Проведенная в 2005 году «монетизация льгот» порушила до основания созданную ранее систему социального обеспечения и дала чиновникам громадные барыши, а также средства для затыкания ртов и промывания мозгов. Чего стоила хотя бы инспирированная властями информационная блокада голодовки депутатов Государственной Думы, протестующих против бесстыдства партии власти!
За либеральной перестройкой пришло «ускорение» — увеличение темпа разрушения основ жизни государства и нации. В 2005 году власть перешла к тотальному разрушению созданных трудами многих поколений систем. Поскольку слово «реформы» уже давно набило оскомину, теперь все это назвали «модернизацией». Наука требует от государства финансирования. Значит надо уничтожить науку, имитировав «модернизацию» поистине идиотскими проектами «укрупнения» научных учреждений, которые стали проводить в жизнь за счет тотального разорения действующих научных организаций. То же самое произошло в образовании.
Апокалипсис приближается
Намерения власти, разоряющей
Что обеспечивает живучесть всех этих и многих подобных им персон? Напрашивается один вывод: все они знают тайну передачи власти 31 декабря 1999 года и владеют средством применения этого знания, гарантирующим их от сумы и от тюрьмы. Знают они и «что с Россией кончено». Именно поэтому крушат все системные основы государства, торопливо выкачивая из страны все, что еще можно присвоить и продать. Именно поэтому в России налицо все признаки полицейского государства, планомерно идущего к своему закату. Очень скоро его некому будет защищать. Как в свое время некому было защищать СССР.
Межнациональная вражда, умело разжигаемая Кремлем, показывает, в каких условиях в самые ближайшие годы будет происходить крах государственности. Прообразом краха является гражданская война в Таджикистане, в ходе которой из страны разбежались все, кто мог. В России межнациональная вражда уже началась в крупнейших городах, куда переселяются сотни тысяч мигрантов — боевые отряды бюрократии. Коренное население подлежит дискриминации и уничтожению. Именно такова стратегия КреМля, высоких трибун объявившего о «борьбе за миграционные потоки». Коренные народы России кажутся в Кремле слишком тяжкой обузой для олигархии — слишком много требуют затрат на социальные нужды и воспроизводство нации. Мигранты удобнее — они неприхотливы, могут жить в землянках и сырых подвалах без медицинского обслуживания, образования и социальных пособий.
События во Франции и Австралии показывают, что мигранты не будут сидеть в своих норах тихо и добывать прибыль для олигархов. Как только они мало-мальски закрепятся в России — тут же начнут создавать свои анклавы и защищать их боевыми дружинами. Но это будет уже потом, когда сверхприбыль будет извлечена олигархическим бизнесом, а русским бросят обглоданный кусок, предложив погибнуть в грызне с мигрантами, заполонившими страну.
Системное разрушение России происходило на фоне увеличения доходов граждан. Простой товар для работающего населения становится доступным, но прекращают свою жизнь бесплатное образование и здравоохранение. Объявление президентом «национальных проектов» показывало, что эти системы умерли. Денежные вливания, выделенные на реанимацию, разошлись по карманам олигархов, которые приватизировали эти системы и выживают из них последнее. В 2008 году все прежние успехи, о которых бодро докладывал народу Путин, были отменены кризисом. Предвкушение кризиса у аналитиков и публицистов существовало все годы путинского правления. Все думающие люди знали, что фиктивное благополучие можно демонстрировать только при аномально высоких ценах на нефть. Но Путин и «партия власти» убеждали народ, что стабильность в обществе достигнута только и исключительно благодаря их мудрому руководству.
Единственный показатель роста за путинскую эпоху — рост доходов граждан «в деньгах». Да и то, как это часто бывает, подобный средней по больнице температуре. Этот показатель очевидно дезавуировался другими показателями — многолетним линейным ростом тяжких преступлений (увеличение с 1990 года в 4 раза) и самоубийств, экспоненциальным ростом потребления алкоголя и наркотиков. Средняя продолжительность жизни уже при Путине стала ниже пенсионного возраста. Но в 2007 году руки бюрократии дотянулись и до статистики. Она стала столь же лживой, как и ведущие средства массовой информации. Надо было показать, что «план Путина» работает в области биографии, и штатные фальсификаторы делали свое дело.
Уровень жизни граждан России при его (как докладывали) неуклонном повышении, оказывался ниже уровня, обеспечивающего воспроизводство нации. Те, кто правдиво представлял демографические тенденции, прямо говорили о катастрофе, которая настигает нас постепенно. За последним всплеском числа рождений от относительно многочисленного поколения, рожденного близ рубежа 80-90-х годов (выданный за успехи Путина) неизбежно виделась беспросветная демографическая пропасть, дна которой невозможно увидеть. Путин за все время своего правления не пошевелил и пальцем, чтобы отвратить демографическую катастрофу. Как только «пробелма-2008» была решена, фальсификация выборов закончена, пропагандистские выдумки можно было отложить в сторону. Глупая затея с «материнским капиталом» полностью растворилась в разразившемся кризисе, который породил в России эпидемию абортов.
Бездетность и малодетность в России имеет иные причины, чем в богатых странах. У нас семьям с детьми просто негде жить и нечем кормить детей. Зарплата у нас в разы меньше, чем за равный труд получают не только в богатейших странах, но и в Восточной и Центральной Европе, в Юго-Восточной Азии и Средиземноморском регионе. Олигархия, лишенная представлений о современной организации производства и не способная задействовать в нем «человеческий фактор», уравнивает норму прибыли с зарубежными конкурентами, вымучивая сверхэксплуатацией народа свою сверхприбыль.
Развалившееся здравоохранение превратило Россию в страну больных людей, умирающих в детстве или в трудоспособном возрасте. Численность больных СПИДом приближается к миллиону. Число наркоманов — 6–8 млн. Все это — преимущественно молодежь. Кроме того, молодежь захлестнул алкоголизм и бесплодие. Уровень потребления чистого алкоголя превысил 9,5 литров на человека в год (некоторые эксперты полагают, что на самом деле этот уровень около 30 литров). Можно себе представить масштаб бедствия, если прочувствовать, как отразилось бы на людях советского периода снижение цены водки до 50 коп. за бутылку. В эпоху Путина России захлебывалась водкой, как и в эпоху Ельцина. Первые антиалкогольные передачи появились на ведущих телеканалах только в 2009 году.
Поколения, которым пора заводить семьи и воспитывать детей, разлагаются морально и физически. Поколения, которым пора думать о душе и воспитывать внуков, либо преждевременно вымерли, либо влачат жалкое существование и побираются, выклянчивая у власти стыдные «льготы» и отупляются, сидя у телевизора за просмотром-идиотских сериалов. Для большинства нации нет впереди ни работы, ни семьи, ни образования, ни здоровья, ни сносного жилья. Но самое ужасное, что апокалипсис стал привычным. Если в ельцинские времена шоковый грабеж вызывал не только ступор, но и протест, то сегодня — только ступор и заискивание перед обнаглевшим чиновничеством, криминалом и олигархами.
В нации почти не осталось активного компонента. Надежда, что национальные предприниматели станут опорой русского сопротивления, не оправдались. Лишь с кризисом 2008 года, когда стало ясно, что кремляне не собираются спасать национальное предпринимательство, у многих открылись глаза. В значительной мере это было связано с полным банкротством. Можно сказать, что правило «лучше поздно, чем никогда» в данном случае не сработало. Те, кому судьбой были вручены немалые средства, предпочел не связываться с политикой и считать, что дело спасения страны от олигархии и бюрократии сделает кто-нибудь другой.
Интеллигенция путинской эпохи как была враждебна всему русскому, так и
Армия полностью деградировала и не способна ни на что — в ней не нашлось аристократического духа и стремления служить Отечеству. Это уже не армия русского народа. Нет сомнений, что полный разрыв между армией и народом позволил олигархии в 2009 году приступить к прямой ликвидации всей военной организации России — разгрому наиболее боеспособных частей, тотальному сокращению армии (при сохранении численности внутренних войск), ликвидации военных академий, военной науки, военной медицины и т. д.
Наконец, Церковь, продолжала решать хозяйственные вопросы и с большой готовностью ластиться к власти. Дело епископа Диомида показало, что в церковной иерархии с удовольствием пользуются услугами спецслужб. Но это полбеды. РПЦ МП при обсуждении «дела Диомида» публично отреклась от всей русской истории, объявив Соборную клятву 1613 года «светским документом», не имеющим канонической силы. Тем самым было подтверждено, что «сер-гианская церковь» не имеет к РПЦ прежних времен никакого отношения, а церковные подвижники должны таиться, как будто действуя в стане врага.
В стране за последние годы сформировался политический миф патриотизме власти. При этом власть мало изменилась в сравнении с ельцинским периодом, но сумела создать «министерство правды», оседлав практически все значимые информационные источники. И поэтому цепь стратегических поражений в глазах потребителей политической информации (даже многих ученых) выглядит цепью побед. Отсюда образовался своего рода «консенсус» власти и народа —
Разительное противоречие между официальной политической риторикой и реальной жизнью достигло в современной России нового качественного уровня, достойного последних лет власти КПСС. Оказалось, что либеральная номенклатура способна пилить сук, на котором сидит, с не меньшим усердием, чем коммунистическая. Мы находимся в периоде своеобразной перестройки, наследующей все пороки горбачевского периода.
В недрах советского народа сила русского духа ослабла, в постсоветский период сил у русских не прибавилось. Что осталось? «Россияне»? Эти отбросы наслоившихся эпох — застоя, перестройки, приватизации, криминализации и т. п.? Все что осталось в России русского либо ушло в подполье и готовится к краху государства, либо бьется из последних сил, бросаясь от амбразуры к амбразуре. Оставалось только уповать на волю Божью, на чудо и умирать с честью, о которой не сложат легенд. Русское общество (или то, что от него осталось) действует вразрез с божественным замыслом о России. Именно поэтому русская история завершается или уже завершилась. Спасение возможно, но мы его, видно, не достойны. Мы пришли на
Пройдет менее десятка лет, и многие процессы станут необратимыми. Это касается демографии, науки, образования, культуры (даже языка!), высоких технологий, обороноспособности. Прослеживая эту тенденцию всего на несколько лет вперед, можно с уверенностью прогнозировать коллапс государственности. Если, конечно, к власти не придут люди с заметно иными мировоззренческими установками, чем те, которым следует нынешняя генерация чиновников. Надежду на это дал взрывной финал 2010 года.
Мусорная идеология
Всю идеологическую подноготную власти, как ни странно, раскрыл один из видных представителей этой самой власти. Он сделал то, что все время ждали от Путина граждане России. Во второй срок путинского правления уже не только аналитики спрашивали друг у друга: да кто же все-таки такой этот Путин? чего он хочет? И в конце правления
Путина ничего внятнее слов про некий «план Путина», которого никто в глаза не видел, от «партии власти» не звучало. Официально никакой идеологии, никакой доктрины у Путина и всей его «вертикали» не было. Но таковая была неофициально. За Путина все сказал Владислав Сурков. В ситуации острой идеологической недостаточности он сделал то же самое, что и в трагические дни Беслана: подменил президента. И выболтал все. Слово вырвалось, и теперь от него правящей группировке уже не отмыться.
Поделиться книгой: