Помоги проекту - поделись книгой:
Пожилой сосед выглядывает сквозь приоткрытую дверь и указывает дрожащим пальцем в сторону искрящейся двери.
— Я не потерплю никаких экспериментов на нашем этаже. Вашему мужу, что рабочего места мало? Если вы сейчас же не прекратите это, я вызову полицию!
Дверь с грохотом закрывается, но Бобби, кажется, не слышит ворчания старика. Она подбегает к двери с одной единственной мыслью — спасти ребенка и, презрев страх, врывается внутрь.
Гостиная пуста. У окна разбитая и растоптанная модель, которую мастерил Джек. Голубоватое сияние исходит из приоткрытой двери, ведущей в детскую спальню. Зловещие вспышки озаряют ее лицо, делая его похожим на маску покойника.
— Джек? Джек!
Бобби бежит туда, но останавливается в центре гостиной, когда замечает выходящего из темноты Джека. Лицо мальчика напоминает каменную маску. Он в шоке. Левая рука странным образом оттянута в сторону.
— Слав Богу! — плачет Бобби, простирая руки к сыну. — Скорее иди сюда, детка.
— Не могу, мама. Он не пустит.
Бобби в недоумении смотрит на сына, не сразу заметив положение его руки. Девушка обходит диван, чтобы лучше видеть. Меняется угол обзора и… первой ее реакцией становится тупое молчание.
В темноте стоит высокая фигура в странном одеянии. Вглядываясь в бледное лицо исполосованное порезами и утыканное иглами, она постепенно срывается на крик. Ноги подкашиваются. Парализованная страхом девушка падает на ковер.
Пинхед с умилением наблюдает за этой сценой и слащаво улыбается, продолжая держать Джека за руку.
— Не тронь моего сына! — вырывается возмущенный вопль матери.
— Что, по-твоему, я сейчас делаю? — с улыбкой отвечает демон, а затем намеренно запускает пальцы в волосы мальчика. — Молодой. Незрелый. Какие вкусы я могу привить ему. Со мной он не будет чувствовать насыщения.
Бобби находит в себе силы вскочить с пола и бросается на него в намерении освободить сына.
— Стой!
Пинхед предостерегающе хмурится.
— Отдай! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
— Твои страдания прекрасны, — с наслаждением молвит верховный сенобит, продолжая копошиться рукой в густой шевелюре мальчика. — Однако мы здесь по делу, а не ради удовольствия.
— Не понимаю… Просто скажи, что тебе нужно!!
Пинхед изучает бледное от ужаса лицо ребенка, потом переводит взгляд на испуганную мать. Все что ему нужно он уже получил.
— Приманка… Живая приманка.
Центр современно искусства. Галереи.
Джон и Анжелика входят в галерею видеоинсталляций, отгороженную от основных залов непроницаемыми заслонками. Кроме сияния настенных экранов другого источника света внутри нет. В центре установлена металлическая скамья для посетителей. Поблизости ни души.
Анжелика останавливается возле первого монитора и выжидающе смотрит на Джона.
— Я вижу тебя, — стараясь сохранять трезвость рассудка, наконец произносит юноша. — Не только сейчас, не единожды прошлой ночью во сне. Я вижу тебя постоянно уже много лет, но… потом я прихожу в себя и понимаю, что это мираж. У меня есть жена. Есть семья.
Анжелика по-прежнему выжидает. Она жаждет получить правильный ответ, и она его получает. Джон сопротивляется чарам дольше, чем его предок, но и он оказывается слаб. Перед глазами в мимолетных вспышках проносятся видения: Шкатулка, чертеж «Пут забвения», бабушка, Бобби…
Склонившись над лицом девушки, Джон крепко обнимает ее и целует. Их тела сливаются воедино. Мир вокруг перестает существовать. Они опускаются на скамью и устраиваются там. Руки Анжелики скользят по его груди. Джон целует ее шею, потом плечи. Чувствуя согласие девушки, он запускает пальцы ей под юбку. Анжелика откидывается на спинку скамьи и запрокидывает голову, постанывая от удовольствия.
Её глаза и рот едва приоткрыты. Кровь в жилах демонессы закипает. Теперь это уже не искушение, а соитие по обоюдному согласию. Самообладание оставляет её и она начинает медленно преображаться в то, чем является на самом деле. Кожа на дрожащем лице демонессы становится размытой и постепенно теряет форму, как если бы под лучами солнца с нее сползала крем-маска. Удерживаемая Джоном, она шумно стонет, постепенно срываясь на хрип.
Джон поднимает голову и замирает, видя искаженное лицо возлюбленной, чьи глаза пульсируют бесконечной тьмой.
— Господи!
Миг и он вскакивает на ноги, вжимаясь в стену напротив. Обняв пустоту, Анжелика мгновенно приходит в себя. Только что она готова была зарычать от наслаждения, которое теперь растворяется в кислоте отчаяния, а затем и ярости. Запрокинув голову, демонесса оскаливает рот полный клыков. Протянув руку навстречу юноше, одним движением пальцев она заставляет экраны одновременно лопнуть.
Джон срывается с места и бежит прочь, сквозь бьющие из стен фонтаны искри. За спиной со скамьи поднимается звероподобное существо, отдаленно похожее на человека, и провожает его диким взглядом.
Бледный от ужаса Джон бежит сквозь анфиладу залов, прочь от страшной комнаты и чудовища, которое минуту назад считал самым прекрасным созданием на свете. Расталкивая людей на входе, он выбегает во двор. Посетители с удивлением смотрят ему вослед.
Апартаменты семьи Мёрчантов.
Поздний вечер. Джон подъезжает к зданию и выпрыгивает из салона автомобиля, оставляя дверь открытой. Миновав подъезд, он поднимается на этаж и, не в силах поверить собственным глазам, замирает напротив двери. Путь в собственную квартиру ему преграждает желтая лента с неприятными для любого законопослушного гражданина словами: «Место преступления. Проход закрыт».
— Бобби! Джек! — бросаясь на дверь, кричит Джон.
Разорвав ленту, он попадает в апартаменты. Осматривает гостиную и комнаты. За исключением сломанного конструктора никаких следов вторжения он не замечает. Тем не менее, ни жены, ни сына в квартире нет.
Джон заходит в спальню и смотрит по сторонам. Взгляд его останавливается на обратной стороне двери. К деревянной преграде ножом пришпилен журнал с его изображением.
В подсознании снова звучит голос покойной бабушки:
— Ты избранный. Тот, кого они ждали.
Джон подходит к двери и смотрит на журнал. Внезапно глянцевая обложка наполняется кровью. Место встречи с похитителями сразу становится ему понятно.
Небоскреб. Пентхаус.
В помещении темно и тихо. Бобби и Джек сидят на полу, окутанные потусторонним свечением. Ресницы обоих покрыты инеем. Струи теплого воздуха, вырывающиеся у них изо рта, рассеиваются вокруг и, не теряя густоты, поднимаются к потолку подобно дыму. В помещении очень холодно. Мать крепче обнимает ребенка. Несмотря на неудобства, она боится лишний раз пошевелиться.
Со стороны доносится щелканье зубов. Вдоль стен на безопасной дистанции бродит зверь. Звероподобный сенобит сторожит пленников своего хозяина.
На столе впереди, сверкая золотыми узорами, лежит шкатулка.
— Мам, посмотри, — шепчет Джек. — Она похожа на рисунки папы.
Бобби разглядывает шкатулку. Действительно, есть некоторое сходство. Дождавшись пока зверь отойдет в противоположный конец помещения, она бесшумно подкрадывается к столу и забирает ее. Зверь замирает на ходу словно статуя с занесенной в воздух передней лапой. Покачивая безобразной головой, он начинает жадно принюхиваться, устремляя слепой взор на пленников.
Как и большинство посвященных до нее, Бобби с интересом осматривает «Конфигурацию плача». Как и у большинства, ее пальцы начинают инстинктивно скользить по щелкающим граням, подбирая нужную комбинацию, пока наконец большой палец девушки не ложится на центральный орнамент. Тьма вокруг рассеивается. Появляются тонкие полосы голубоватого света. Бобби не замечает преображения, продолжая скользить пальцем по невидимым пластинам рокового круга.
Нетрудно догадаться, что произойдет, если девушка откроет врата. В этом случае даже Пинхед не сможет сохранить жизнь пленнице, и, по законам Левиафана, будет вынужден уступить ее алчущим крови и плоти сенобитам.
Зверь вовремя выпрыгивает из тьмы и яростно щелкает зубами, вынуждая Бобби оставить шкатулку и вернуться к ребенку.
Вестибюль небоскреба.
Ярко светит луна. Словно тело испещренное порезами, небо покрыто тонкими полосами прозрачных облаков. В бледном свете стены небоскреба напоминают древний обелиск.
Оставив машину у входа, Джон на одном дыхании пробегает внешний двор и, минуя открытые двери, попадает в вестибюль. Внутри ни души. Он осматривает холл, пока внимание его не привлекает табло, закрепленное над дверями шахты лифта. На дисплее непрерывно мигает цифра семь.
Небоскреб. Пентхаус.
Помятые двери лифта со скрипом расходятся в стороны. Джон замирает и, потрясенный, осматривает коридор. Место, некогда спроектированное им с таким трепетом и любовью, самым варварским образом превращено в мерзкое средневековое подземелье.
Все эти дни, словно смертельная зараза, негативная энергия преисподней распространялась по этажу, пока не заняла его полностью. Повсюду ощущается присутствие потусторонней мощи. В голубоватом свете со стен свисают цепи с крюками, большинство наконечников которых заняты не самым приятным для человеческого глаза материалом. То тут, то там попадается истерзанная плоть и куски тел с содранной кожей, покрытой сверкающим налетом. Пол и стены лоснятся от плесени. Повсюду ржавчина, запекшаяся кровь и сырость вперемешку с гнилостным запахом разложения.
Первая в ряду дверь манит его ярким голубым светом, и Джон идет туда сквозь адский тоннель. Едва он начинает движение, как похожий на могилу коридор окутывает хаос. Воздух наполняется утробным хрипом, похожим на предсмертные стоны задыхающегося старика. Со стен сбегают ручейки загустевшей крови, скапливаясь в кратерах зеленой плесени на полу. Цепи начинают шевелиться и позвякивать, угрожающе поворачиваясь к юноше пустыми крюками. На одной из таких цепей покачивается свежая детская печень. Спереди, сзади… отовсюду доносится низкий смех. Складывается впечатление, будто нечто проверяет его на прочность, тестирует его храбрость.
Под ногами копошатся скользкие угри, но стоит Джону наступить на одного из них и существо растворяется во мраке словно призрак. Выше на стене в родовых схватках корчится огромная беременная паучиха. Мохнатое яйцо, которое она таскает за собой, лопается, словно мыльный пузырь. Наружу во все стороны разбегаются сотни пауков.
Джон шаг за шагом уверенно держит путь к цели, игнорируя царящий вокруг ужас. Наконец он открывает дверь и, ослепленный ярким светом, входит внутрь:
— Бобби? Джек?
Постепенно глаза привыкают к свету, и он видит перед собой металлический стол и шкатулку. За столом на полу в обнимку сидят Бобби и Джек. Джон с радостью бросается им навстречу…
— Слава Богу!
Из мрака выпрыгивает зверь и приземляется на все четыре лапы возле перепуганной матери и ребенка — пространный намек на то, что в любой момент по сигналу беспомощные жертвы могут быть растерзаны. Изувеченная морда поворачивается к визитеру.
— Джон, стой!
Он послушно замирает, со страхом и отвращением разглядывая чудовище. Человекоподобный сенобит не шевелится, зато приходит в движение тьма у него за спиной. От мрака отделяется высокая фигура в черной мантии. На лице Пинхеда улыбка. Он получил то, что хотел. Дело осталось за малым.
— Мне наплевать кто ты или что ты. Все чего я хочу — вернуть мою жену и ребенка, — коротко объясняет Джон.
Демон глубокомысленно кивает.
— Я понимаю. Ты любишь этого мальчика. У тебя большие планы и мечты относительно его будущего, в котором ты окружаешь его заботой и любовью, наблюдая за тем, как он растет.
— Именно так, — в бессилии сквозь зубы проговаривает Джон.
— Если не хочешь, чтобы эти планы навсегда превратились в мечты, советую закончить работу. Иначе этот мальчик не умрет никогда, пусть сквозь агонию бесконечных пыток его единственным желанием и будет просьба о скорой, безболезненной смерти.
— Ради Бога, как ты можешь…
Пинхед предостерегающе поднимает руку.
— Нелепый человечек. Неужели я похож на кого-то, кому есть дело до того, что думает Господь?
— Просто скажи, что тебе нужно, — дрожащим голосом молвит Джон.
— Шкатулка. — Пинхед жестом указывает на «Конфигурацию плача». — Первые врата, созданные твоим предком.
— Филиппом Лемаршаном?
— Совершенно верно.
Бобби смотрит на головоломку, потом на Джона. Взгляд девушки выражает сожаление и понимание. Оказывается, его бабушка была не такой уж чудной, какой она ее все время считала.
— Движущиеся панели внизу, — Пинхед с интересом наблюдает за ее реакцией, — в союзе с зеркалами и светом. Ты создал увеличенную копию шкатулки, не сознавая этого. Холл здания должен стать новыми вратами, и только твой гений способен заставить их раскрыться должным образом.
— Вспомни сны. Слова своей бабушки, — громким шепотом предостерегает Бобби. — Если все это правда, то ты ни в коем случае не должен поддаваться. Нельзя впускать в наш мир подобных тварей.
— Тварей? — усмехается Пинхед, наблюдая за тем как зверь, подчиняясь ментальной команде, начинает подкрадываться ближе к жертвам. — Я могу показать вам настоящих тварей, только, боюсь, что они не будут столь любезны как я.
— Бобби… — Слова даются Джону с большим трудом. — Сейчас единственный мир, который у меня есть — это ты и Джек. Я сделаю все, что он скажет.
Покинув офисный сектор, Джон, Бобби и Джек выходят в коридор и направляются к лифту. Пинхед неотступно следует за ними. По бокам тихо позвякивают цепи. Бобби закрывает Джеку глаза, пока они идут сквозь тоннель.
Небоскреб. Коридоры и лестницы.
Достигнув площадки у шахты лифта, Джон обращает внимание на деревянную дверь, ведущую на лестничную клетку. Оказавшись рядом, он молниеносно открывает ее и заталкивает туда жену с ребенком. Бесстрастное лицо Пинхеда исчезает за деревянной преградой. Щелкает замок. В тот же миг сквозь деревянные доски пробиваются цепи с крюками.
Джон и его семья бегут вниз по лестнице. За спиной раздается треск разрываемой на части двери и демонический смех преследователя.
Спустившись на нижний этаж, Джон первым открывает дверь и выглядывает в коридор. Здесь чисто и ярко сияют лампы.
— Бобби! Спустишься по лестнице. Давай!
Поделиться книгой: