Пограничные войска России в войнах и вооруженных конфликтах XX в.

В то же время практически незамеченным остался труд заамурцев, которые на протяжении всей войны добросовестно выполняли служебно-боевые задачи в тылу действующей армии, охраняя линию железной дороги и ведя борьбу с хунхузами и японской агентурой. Желая исправить эту несправедливость, шеф пограничной стражи обратился с письмом непосредственно к императору. В нем он писал, что «большинство охранников, неся службу на линии железной дороги вне района боевых действий, не имели случая участвовать в бою и потому остались ненагражденными». Вскоре последовал указ императора о награждении «в изъятие из закона» медалями «За усердие» всех нижних чинов и казаков охранной стражи, беспорочно служивших в Заамурском округе во время войны с Японией[74].

После войны с большей ответственностью стали подходить к подбору и расстановке командных кадров. Высочайшим указом от 4 мая 1907 г. было повелено все генеральские, штаб— и обер-офицерские должности по ОКПС до помощника командира корпуса включительно замещать только чинами этого корпуса, а не переводом военнослужащих из других ведомств[75]. Это положило начало формированию особых кадров пограничного офицерства, для которых служба на границе теперь являлась не временным занятием, как было раньше, а стала смыслом всей их жизни.

***

Необходимость защиты интересов России на территории Маньчжурии потребовала создания специальной военной структуры — охранной стражи, которая формировалась на тех же организационных принципах, что и войска ОКПС. Эта структура доказала свою целесообразность и жизнеспособность как в мирное, так и в военное время и стала основой для создания в начале 1901 г. Заамурского округа ОКПС. Так было положено начало формированию регулярных пограничных сил России на Дальнем Востоке и предопределены основные подходы к их применению в случае войны.

Главной особенностью дальневосточных военных конфликтов начала XX в. было то, что боевые действия велись за пределами России. В связи с этим пограничным войскам приходилось не только выдерживать удары прев осходящих сил противника в начале войны, но и обеспечивать выдвижение и развертывание в Маньчжурии главных сил армии. Это требовало особых подходов к формированию теоретической и нормативно-правовой базы использования пограничных войск в случае войны, постоянного совершенствования их организационно-штатной структуры и тактики действий.

Впервые на практике была д оказана целесообразность передачи пограничных войск в оперативное подчинение войсковому командованию в случае войны, а также включения их действий в мобилизационный план военного округа. При этом обозначилась тенденция к заблаговременному определению им основной задачи, которая заключалась в охране важнейших железнодорожных коммуникаций в тылу действующей армии.

В то же время круг задач, практически решавшихся пограничными войсками при подготовке к войне и в ходе ее, был значительно шире. В него входили: разведка противника и местности, борьба с вражеской агентурой, прикрытие флангов группировок своих войск, ведение боевых действий как в составе армейских формирований, так и самостоятельно. При этом, как показала практика, эффективность решения неплановых и нехарактерных для пограничных войск задач обычно была невысокой, а прямое их участие в боевых действиях вело к неоправданным потерям.

В процессе решения боевых задач постепенно вырабатывалась тактика действий пограничных войск в у словиях войны, существенно отличавшаяся от таковой в мирное время. В наступлении они чаще всего использовались в авангардах и передовых отрядах, в обороне — составляли арьергарды войсковых формирований. Действуя самостоятельно, пограничные войска обороняли важные тактические объекты и районы местности, проводили глубокие разведывательные рейды по тылам противника или же уничтожали агентуру и формирования врага в тылу своих войск. По своему характеру и сложности эти действия требовали хорошей одиночной подготовки личного состава, высокой боевой слаженности подразделений, умелого руководства со стороны командиров. И именно эти профессиональные качества нередко отличали пограничников от военнослужащих остальных родов войск. Однако отдельные войсковые начальники не учитывали этого и нерационально использовали приданные им пограничные подразделения для «затыкания дыр», что также вело к неоправданным потерям.

Неудачный исход русско-японской войны вынудил Россию согласовать с японской стороной состав группировки пограничных войск, находившихся в Маньчжурии. В связи с сохранявшейся напряженностью в дальневосточном регионе в Петербурге стремились увеличить количество и улучшить качество пограничных войск, пытаясь не вызвать при этом протеста со стороны Японии. Свидетельством тому является докладная записка начальника штаба ОКПС генерал-лейтенанта Веймарна, составленная им в июне 1906 г. после инспектирования Заамурского округа. В ней отмечалось: «Численность войск для охраны КВЖД по Портсмутскому договору не должна превышать 15 человек на 1 км, включая, кроме пограничников, и железнодорожные войска, которые также должны войти в состав Заамурского округа пограничной стражи.

Генерал от артиллерии Свиньин А.Д. - командир Отдельного корпуса пограничной стражи (1893–1908)

Участок КВЖД вблизи станции Пограничная

Штандарт Хотинского пограничного конного полка образца 1900 года

Харбин. Штаб Заамурского округа пограничной стражи

С учетом сокращения протяженности линии железной дороги до 2116 км должна быть определена и численность пограничных войск не более 31 700 человек, в том числе железнодорожных войск — 13 000 человек, из которых только 7900 будут находиться в Маньчжурии. Таким образом, пограничных войск там можно содержать 23 800 человек».

И все же, несмотря на выдвинутые Японией условия и значительное сокращение протяженности КВЖД, России удалось сохранить боевой состав пограничных войск Заамурского округа ОКПС. В результате плотность войск на охраняемых участках железной дороги по сравнению с 1904 г. была увеличена в 1,3 раза, а по сравнению с 1900 г. — в 7,5 раза.

ГЛАВА II

УЧАСТИЕ ПОГРАНИЧНОЙ СТРАЖИ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ (1914–1918)

Военно-политическая обстановка в мире накануне первой мировой войны характеризовалась резким усилением противоречий между двумя группами крупных европейских держав — Россией, Англией, Францией (Антанта), с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией и примкнувшей к ним Турцией (Тройственный союз) — с другой. Их соперничество являлось центральным фактором переживаемого периода истории и неминуемо должно было привести к военному конфликту.

В 1910 г. с урегулированием спорных англо-русских вопросов в Персии и Афганистане и с приходом на пост министра иностранных дел России С.Д. Сазонова обозначилось сближение между Россией и Англией. Российское правительство и император Николай II, несмотря на традиционно прочные, в том числе династические, связи с Германией и ее кайзером Вильгельмом II, в политических и экономических интересах страны после длительных колебаний пошли на военнополитический союз с Англией и Францией. Это был на первый взгляд нелогичный шаг: Россия и Германия являлись представительницами консервативных политических систем в цивилизованном мире — они были абсолютными монархиями, как и Австро-Венгрия. Англия же и Франция (последняя в меньшей степени) воплощали собой противоположное политическое начало — западную демократию.

Однако интересы России на Балканах, куда все более настойчиво внедрялись Германия и Австро-Венгрия, оказались выше традиционных русско-германских связей.

Российское правительство и общественность страны активно поддерживали стремление братских славянских народов, прежде всего сербов, остановить внешнюю экспансию. Те же изначально видели в России защитницу своих интересов. Балканский вопрос вел к росту напряженности в Европе и стал предвестником первой мировой войны.

В феврале 1914 г. в Государственную Думу России поступило представление Генерального штаба об отпуске 433 млн. руб. на военные цели. Кредиты на «большую программу» усиления русской армии, рассчитанную на период до 1917 г., были единодушно одобрены депутатами Думы. Против выступила только социал-демократическая фракция.

Непосредственным поводом к войне стало убийство в Сараево 15 (28) июня 1914 г.[76] наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда. Это был террористический акт, совершенный сербской конспиративной группой «Молодая Босния» («Млада Босна») как акт возмездия за притеснения славян в Австро-Венгрии. Инцидент можно было урегулировать мирным путем, но Вена считала, что представился случай покончить с национально-освободительным движением на Балканах, которое начало приобретать формы террора. Сараевские события решил использовать в своих целях Берлин, стремившийся развязать военные действия до того, как будет реализована «большая программа» усиления российской армии. Под нажимом Германии австро-венгерское правительство 10 июля предъявило Сербии ультиматум, грубо попиравший ее суверенитет. Однако у православной Сербии был мощный покровитель — Россия, связанная с ней союзным договором.

В решающие дни июльского кризиса Петербург занял твердую позицию. Правительство России на экстренном заседании 11 июля заявило о необходимости выступить в защиту Сербии. Вместе с тем было решено приложить все усилия для мирного урегулирования конфликта.

Однако после 15 июля 1914 г., когда Австро-Венгрия начала военные действия против Сербии, одновременно объявив у себя мобилизацию, о мирном развитии ситуации говорить уже не приходилось. После долгих колебаний 18 июля Николай II объявил в России общую мобилизацию, сообщив при этом Вильгельму II, что она не носит антигерманской направленности. Мобилизация, являясь вынужденной мерой, была адекватным ответом на австро-венгерские действия и угрожающее поведение Германии. Берлин в тот же день потребовал от России отмены принятого решения, приступив в свою очередь к мобилизации. 19 июля император Николай II, стремясь предотвратить войну, вновь в телеграмме обратился к Вильгельму: «Я понимаю, что ты вынужден начать мобилизацию, но я хотел бы иметь от тебя те же гарантии, которые я дал тебе, а именно — что эти мероприятия не означают еще начала войны и что мы будем продолжать наши переговоры для блага наших государств и для сохранения общего, столь дорогого нашим сердцам мира… Полный веры в тебя, я с нетерпением ожидаю ответа»[77]. Ответом на обращение Николая II было объявление Германией 19 июля 1914 г. войны России.

21 июля Германия вступила в войну с Францией. На следующий день в связи с нарушением немцами нейтралитета Бельгии Англия объявила о том, что находится в состоянии войны с Германией. 24 июля Австро-Венгрия объявила войну России. В итоге разразился первый в истории военный конфликт, разросшийся до мирового масштаба. В боевые действия было вовлечено 38 государств с населением свыше 1,5 млрд. человек, что составляло три четверти населения планеты. Эта величайшая война XX в. вошла в историю как первая мировая.

К началу военных действий Германия развернула восемь армий численностью 1,8 млн. человек, Австро-Венгрия — пять армий и две армейские группы (свыше 1 млн. человек). Россия выставила шесть армий, в составе которых насчитывалось более 1 млн. солдат и офицеров. У Франции под ружьем в 1914 г. находилось 1,3 млн. человек. Всего же за четыре года войны число мобилизованных в армию в странах — участницах мирового конфликта составило около 70 млн. человек, из которых свыше 14 млн. приходилось на Россию.

Генеральные штабы воюющих сторон рассчитывали на скоротечный ход войны — 3–4 месяца. Сообразно этому все участники готовились к быстрому развертыванию наступательных действий. Германия как инициатор войны согласно плану А. фон Шлиффена делала ставку на молниеносную кампанию на Западном фронте в целях разгрома Франции, а уже потом — на действия против России, вооруженные силы которой должна была сковать Австро-Венгрия. Россия, как явствовало из докладной записки верховного главнокомандующего русской армией великого князя Николая Николаевича, предполагала развернуть наступление на Берлин силами Северо-Западного фронта и на Вену — силами Юго-Западного фронта.

Война многими россиянами была воспринята как отечественная. По всей стране прокатилась волна патриотических митингов и манифестаций, демонстрировавших единство всех слоев российского общества и их решимость сражаться «за веру, царя и Отечество». В Петербурге толпой манифестантов было разгромлено помещение германского посольства.

На заседании Государственной Думы 26 июля 1914 г. лидеры всех фракций единодушно заявили о необходимости, отложив внутренние споры, сплотиться вокруг «своего державного вождя, ведущего Россию в священный бой с врагом славянства». Только некоторая часть организаций леворадикальных партий стала на позиции пораженчества.

Вступление России в войну влекло за собой возрастание роли тех звеньев государства, которые отвечали за национальную безопасность. В полной мере это относили к частям пограничной стражи.

1. ОТДЕЛЬНЫЙ КОРПУС ПОГРАНИЧНОЙ СТРАЖИ В МОБИЛИЗАЦИОННЫХ ПЛАНАХ НА СЛУЧАЙ ВОЙНЫ

Накануне войны государственную границу на западном направлении охранял Отдельный корпус пограничной стражи, созданный в 1893 г. Подчинялся он министру финансов России, который был шефом ОКПС. С начала войны и до февраля 1917 г. Министерством финансов руководил П.Л. Барк[78]. Командовал корпусом генерал от инфантерии Н.А. Пыхачев, начальником штаба корпуса был генерал-лейтенант А.А. Кононов.

Согласно пункту 31 «Инструкции службы чинов Отдельного корпуса пограничной стражи», вышедшей в 1912 г., ОКПС предназначался «для отвращения тайного провоза товаров по сухопутной и морской границам европейской России и Закавказья, а также на границе с Великим княжеством Финляндским, в Закаспийской области и на правом берегу реки Пянджа и Аму-Дарьи». Поэтому пограничный корпус и находился в ведении Министерства финансов, работая в непосредственном контакте с его таможенным департаментом. Кроме того, на погранстражу возлагались задачи пресечения незаконного перехода границы, провоза политической литературы и оружия, несения карантинной службы, надзора на железных дорогах, побережьях морей. Надзор за неприкосновенностью госграницы Российской империи в мирное время осуществлялся пограничным корпусом совместно с казачьими войсками, военным, морским, таможенным ведомствами, корчемной стражей, полицией и жандармерией в пределах своих прав.

К началу войны корпус отметил 20-летие своего образования. В этот период ОКПС состоял из управления и штаба корпуса, восьми пограничных округов со штабами, тридцати одной бригады, двух особых отделов (Беломорского и Керченского), флотилии. Пять округов находилось на западной границе империи, два — на южных, а Заамурский дислоцировался на территории Китая. Каждый из них имел порядковый номер с указанием места нахождения штаба округа (кроме отдельного Заамурского). Во главе округа стоял начальник в чине генерала, в подчинении которого как в военно-служебном отношении, так и по пограничному надзору находились все расположенные в округе части стражи. Начальники округов подчинялись командиру корпуса. Во главе бригад стояли командиры. Бригады подразделялись на отделы (от трех до пяти з бригаде), которыми командовали штаб-офицеры на правах командиров батальонов. Отделы делились на отряды (от трех до шести в каждом), которыми командовали обер-офицеры на правах эскадронных командиров. Отряды состояли из постов.

Северный участок европейской границы и побережье Финского и Ботнического заливов Балтики охранял 1-й Санкт-Петербургский пограничный округ, включавший Санкт-Петербургскую, Ревельскую, Рижскую, Аренсбургскую бригады и Особый Беломорский отдел. Часть северо-западной границы России оберегал 2-й Виленский пограничный округ, в состав которого входило пять бригад — Горждинская, Таурогенская, Вержболовская, Граевская и Ломжинская. На западной границе империи стоял 3-й Варшавский пограничный округ, в который входило шесть бригад: Рыпинская, Александровская, Калишская, Велюнская, Ченстоховская и Новобрежская. Юго-западное направление охранял 4-й Киевский пограничный округ, состоявший из пяти бригад: Сандомирской, Тамошевской, Волынской, Волочинской и Хотинской. 5-й Одесский пограничный округ в составе Скулянской, Измаильской, Одесской, Черноморской, Крымской бригад и Особого Керченского отдела осуществлял надзор за южным участком границы со стороны Черного моря. В Закавказье дислоцировался 6-й Тифлисский пограничный округ, объединявший Карскую, Елисаветпольскую, Эриванскую и Бакинскую бригады. Среднеазиатскую границу от Каспия до Памира прикрывал 7-й Ташкентский пограничный округ, состоявший из двух бригад — Закаспийской и Аму-Дарьинской.

Всего накануне войны в ОКПС, за исключением Заамурского пограничного округа, который был на особых правах и пользовался большей долей самостоятельности по причине его удаленности и специфичности решаемых им задач, было 118 отделов, 564 отряда и 1982 поста, в том числе 52 летних. По численности личного состава Заамурский округ составлял более трети корпуса[79].

В составе приморских бригад находились парусные и гребные суда флотилии ОКПС. Крейсерский надзор перед войной был усилен новыми паровыми судами. В начале XX в. в корпусной флотилии числилось 15 паровых судов (как морских, так и речных) и 655 парусных и гребных[80].

Накануне первой мировой войны в списках ОКПС (без заамурцев) состояло 18 генералов плюс генерал флота и генерал военносудебного ведомства; 202 штаб-офицера и 849 обер-офицеров, не считая офицеров флота и военно-судебного ведомства; 71 медицинский и ветеринарный врач; 26 классных медицинских фельдшеров; 19 гражданских чиновников; 14 священников; 36 095 нижних чинов при 12 334 строевых казенных лошадях; 212 джигитов. С учетом Заамурского пограничного округа в рядах ОКПС насчитывалось свыше 60 тыс. офицеров, чиновников и нижних чинов[81].

Всего корпус в этот период охранял 13898,75 версты[82] государственной границы[83]. Но протяженность участков, охраняемых округами, была различной. Это зависело от многих причин, и прежде всего от объема задач, активности нарушителей границы. Так, в ведении 1-го округа было 2654 версты, 2-го — 1215, а 3-го — 1044 версты и т. д.[84] Соответственно различной была и протяженность участков границы, охраняемых бригадами корпуса. Наибольшей дистанция охраны была в Закаспийской бригаде (7-й пограничный округ) — 1425 верст, а наименьшей — в Таурогенской (2-й пограничный округ) — 111 верст.

На вооружении стражников и объездчиков ОКПС насчитывалось 34 965 трехлинейных винтовок и 17 647 шашек[85], то есть корпус как военная организация представлял собой серьезную силу.

В предвоенное время его руководство особое внимание уделяло подготовке войск к действиям в условиях возможной войны в составе действующей армии. Место ОКПС в составе вооруженных сил страны было закреплено в ряде государственных законодательных и подзаконных актов. К первым прежде всего относились «Правила об Отдельном корпусе пограничной стражи» (1910), «Инструкция службы чинов Отдельного корпуса пограничной стражи» (1912) и главное — утвержденные 10 июля 1899 г. и 21 июля 1901 г. «Положения об организации и употреблении пограничной стражи в случае войны»[86]. К документам второго порядка относились сугубо ведомственные инструкции и постановления, определявшие и уточнявшие порядок действия войск ОКПС в военное время.

Наилучшим образом суть взглядов правительства на подготовку и применение войск ОКПС в возможной войне изложена в одном из особых журналов Совета Министров России от 8 мая 1907 г. В нем, в частности, записано: «Означенный корпус ничем не отличается по своему внутреннему устройству от прочих войсковых частей, входит в общий план мобилизации и в случае войны должен… выставлять правильно организованные боевые части во всех восьми местных округах пограничной стражи, расположенных по сухопутным и морским границам империи»[87]. При этом правительство требовало, чтобы корпус «во всем, что касается военного устройства, службы, обучения и т. п.», руководствовался «узаконениями и положениями, издаваемыми для воинских частей, с необходимыми в них изменениями и дополнениями»[88].

Пункт 1629 «Инструкции службы чинов» предписывал: «С объявлением мобилизации часть войск и суда флотилии корпуса пограничной стражи передаются, на основании установленных для сего правил, в распоряжение: первые — Военного, а вторые — Морского ведомства»[89].

Таким образом, ОКПС входил в общий план мобилизации в случае войны. В связи с этим ежегодно в каждом военном округе при составлении и уточнении мобилизационных планов определенная и далеко не последняя роль отводилась частям соответствующих пограничных округов. При этом между штабами военных и пограничных округов существовала теснейшая взаимосвязь при решающей роли штабов военных округов. На основании их указаний в пограничных округах и, естественно, в пограничных бригадах готовились и уточнялись свои мобилизационные планы, которые включали мобилизационную записку, сведения о численности и боевой готовности, ряд приложений, а также различные бумаги, требования и инструкции, которые подлежали при объявлении мобилизации отправлению или выдаче[90]. Во всех мобилизационных планах предусматривалось, что с началом войны пограничные бригады будут развернуты применительно к общеармейским штатам военного времени и образуют конные и пешие части и подразделения, которые перейдут в подчинение Военному министерству[91].

Кроме того, пограничные бригады должны были разрабатывать мобилизационные записки по варианту «мобилизация и война», строго соблюдая требование о том, что «поводом к началу военных действий со стороны России без объявления мобилизации следовало считать каждый случай самовольного перехода на территорию империи через границу вооруженной войсковой части австрийской или германской армии». Причем пограничные бригады обязаны были оказать «немедленное противодействие, как при объявлении войны», и «открыть военные действия, не ожидая особого приказания, немедленно донося об этом по команде командующему войсками округа и начальнику той воинской части, которой бригада была подчинена, а также соседним пограничным бригадам»[92].

Помимо мобилизационных планов в пограничных округах готовились «Соображения о действиях бригад округов ОКПС в случае войны», которые подписывали начальники округов ОКПС и штабов военных округов. Данные Соображения составлялись в строгом соответствии с требованиями и указаниями командующих войсками военных округов[93]. В соответствии с ними составлялись мобилизационные записки бригад. Все это было направлено на достижение слаженных, высокоэффективных и решительных действий войск ОКПС в самом начале войны. При этом командующие войсками военных округов возлагали на бригады ОКПС достаточно разносторонние задачи. Например, командующий войсками Варшавского военного округа от бригад 3-го округа ОКПС в случае начала мобилизации на вражеской территории и объявления России войны требовал решения следующих задач.

Во-первых, от пограничной стражи требовалось усилить охрану границы, чтобы воспрепятствовать проникновению на территорию империи «лазутчиков» разведки и диверсионных групп неприятеля, а также не допустить увода с территории России лошадей. Для более эффективных действий пограничная стража, получив извещение о мобилизации противника, должна была располагаться непосредственно на границе. Более того, ей обязывалось улучшить свое расположение, «выпрямить» его, выйти из лесистых и болотистых районов, занять выгодные для наблюдения за противником пункты, сократить линию наблюдения за границей. При этом допускалось занятие неприятельской территории без ухода в ее глубь[94]. Такие задачи были поставлены практически всем западным пограничным округам и особенно 3-му Варшавскому округу. Из всех его бригад лишь 11-я (Александровская) не должна была переходить на сопредельную сторону, так как это не могло «оказать существенное влияние на сокращение линии охраны» и обеспечить «удобнейшее наблюдение за противником»[95]. Таким образом, в соответствии с мобилизационными планами большая часть бригад ОКПС в начале войны должна была действовать на сопредельной стороне.

Во-вторых, на пограничную стражу возлагалась охрана железных дорог в «ближайшем к границе районе», а также «важнейших в военном отношении пунктов», и в первую очередь различных складов[96].

В-третьих, пограничная стража была обязана максимально замедлить ход мобилизации войск противника и по возможности прекратить всякое движение на железных дорогах враждебной стороны, ведущих к границам России[97]. Для этого во всех бригадах предусматривалось создание трех-четырех летучих разъездов, в каждый из которых от отрядов предусматривалось выделять 1–2 офицеров, 1–5 унтер-офицеров и от 27 до 61 конного нижнего чина. Им указывались место и время сборного пункта, а также конкретная цель действий на вражеской территории.

Таким образом, в случае объявления Германией войны России только от Варшавского пограничного округа на территорию Пруссии должны были перейти 23 летучих разъезда общей численностью до 894 конников[98]. Уже через два-три часа после получения команды о сборе разъезды должны были пересечь государственную границу и, двигаясь по строго определенному маршруту вдоль рек, железных и шоссейных дорог, приступить к решительному уничтожению телеграфов, телефонных линий, различных складов, к разрушению железнодорожной сети и сооружений, подвижных составов, входных и выходных стрелок, рельсов между населенными пунктами и особенно между прусскими крепостями Торн и Бромберг, а также мостов, паромов, лодок, паровых мукомолен. Особое внимание разъездов обращалось на необходимость захвата вражеских курьеров и всех телеграмм на телеграфах. Причем летучие отряды должны были действовать не вслепую, для них были подготовлены точные описания объектов, подлежащих уничтожению, маршруты следования к ним, их возможное охранение и т. д.

На вражеской территории летучим разъездам предписывалось действовать в течение двух суток, а иногда и «до полудня 4-го дня мобилизации у противника до выполнения всех поставленных задач» или «до обнаружения сильного натиска противника». А на обратном пути наносить максимально возможный вред врагу и уничтожать «все, что могло бы служить на пользу противника», — от населенных пунктов до перевозочных средств[99].

У руководства не было сомнений в том, что война будет жестокой и кровопролитной. Поэтому в мобилизационных планах бригад ОКПС подчеркивалась необходимость быть в готовности к непримиримой и решительной войне. Перед летучими разъездами ставились задачи стремительно уничтожать жандармские посты противника, преимущественно ночью нападать на сборные пункты запасных нижних чинов ландвера, захватывать или разгонять лошадей. Кроме того, требовалось принять все меры к распространению паники среди местного приграничного населения на неприятельской территории. Для этого предписывалось «развивать в самых широких размерах действия малой войны на территории Пруссии путем поджога и уничтожения деревень, населенных пунктов, казенных зданий и всевозможных запасов».

Все это, по взглядам военного руководства, должно было замедлить ход мобилизации противника и сорвать своевременное создание его ударной группировки.

В-четвертых, перед пограничной стражей была поставлена задача проведения всесторонней разведки противника, особенно с началом его наступательных действий. Эта задача не была новой для пограничников, так как начиная с конца 1908 г. они вели разведку на сопредельной стороне в соответствии с «Инструкцией чинам Отдельного корпуса пограничной стражи для работы их по разведке в пограничных иностранных государствах», утвержденной шефом ОКПС 23 октября 1908 г.[100] С началом войны решать эту задачу должны были летучие разъезды при возвращении в пределы империи[101]. Для получения более подробных и достоверных сведений о противнике на усмотрение командиров бригад в тыл противнику могли направляться конные летучие разъезды второй очереди[102].

В-пятых, для наиболее эффективного и оперативного использования разведсведений о противнике перед пограничными бригадами ставилась задача обеспечения беспрерывной связи между летучими конными разъездами и передовыми подразделениями ОКПС (особенно вторгшимися на сопредельные вражеские территории), а также с полевыми войсками и гарнизонами крепостей России. Такая связь обеспечивалась с помощью «линий летучей почты»[103].

Практически все бригады пограничной стражи должны были организовать от границы в глубь России от трех до пяти подобных линий. Каждая линия включала от трех до семи постов. В ее составе находилось от 25 до 50 конных нижних чинов (объездчиков). Протяженность линий была от 25 до 50 верст (а иногда и до 75). Например, 9-я Ломжинская бригада ОКПС отвечала за развертывание пяти линий летучей почты в составе 27 постов, 140 конных нижних чинов общей протяженностью 180 верст (наименьшее расстояние от границы — 26 верст, наибольшее — 45)[104].14-я Ченстоховская бригада ОКПС отвечала за организацию трех линий летучей почты в составе 20 постов, 101 конного нижнего чина общей протяженностью 162 версты (наименьшее расстояние — 40 верст, наибольшее — 73)[105].

В-шестых, на некоторые бригады ОКПС на начальном этапе войны возлагалась охрана в городах банковских учреждений, казначейств, почтово-телеграфных контор. Вместе с тем все бригады пограничной стражи были обязаны выделять наряды на охрану таможенных учреждений и для конвоирования их касс с железнодорожных станций или других пунктов в места, считавшиеся безопасными[106].

Командиры пограничных бригад должны были наладить между собой (с соседями) бесперебойную связь по рекам и суше. Так, связь между 10-й (Рыпнинской) и 11-й (Александровской) бригадами предусматривалось осуществлять «непрерывным патрулированием по р. Висла на лодках, паромах, баркасах, плотах», а между 11-й и 12-й (Калишской) бригадами — разъездами[107].

Помимо этого, практически всем бригадам ОКПС на данном этапе ставились задачи по выделению команд для получения и реквизиции лошадей, повозок, комплектов упряжи, подвод под вывоз на железнодорожные станции для отправки из городов ценного имущества, а также для «своза больных в госпитали Военного ведомства или в гражданские лечебные заведения»[108].

С объявлением мобилизации на территории Российской империи характер действий бригад ОКПС и их подразделений в соответствии с планами того времени несколько менялся.

Во-первых, и это главное, охрана западной границы во время проведения мобилизации в стране практически не предусматривалась[109]. Штабы пограничных округов были обязаны немедленно сообщить командирам соответствующих бригад ОКПС об объявлении мобилизации в России, а те в свою очередь передать это приказание «по границе до поста включительно». Кроме телеграфа и телефона для передачи использовались специально назначенные «разъездные по границе» (обычно парные и лишь в исключительных случаях одиночные)[110], которые на указанном участке границы обязаны были вручить каждому начальнику поста красный конверт с телеграммой по мобилизации. С этого момента начальники постов действовали в соответствии с «Инструкциями начальнику поста с перечнем его обязанностей с началом мобилизации»[111].

С объявлением мобилизации в планах предусматривалось расформирование штабов округов и бригад ОКПС. Офицеры штабов должны были отправляться в формируемые пограничные конные и пешие сотни, а частично для «нужд Военного ведомства» в указанные пункты, места и сроки прибытия[112].

О завершении расформирования штабов командиры бригад и начальники округов соответственно должны были докладывать в течение одного — трех дней начальнику округа, командиру ОКПС (с началом войны эта должность стала называться Главноначальствующий)[113].

Во время мобилизации бригады ОКПС на западной границе были обязаны сформировать по четыре пешие и четыре конные сотни с последующей передачей их в подчинение Военного ведомства. Так, 3-й Варшавский пограничный округ должен был образовать 24 конные и 24 пешие сотни[114]. Порядок формирования был следующим. Получая красный конверт, начальники постов снимали объездчиков и стражников с охраны границы и направляли их на отрядный пункт сбора (за исключением тех постов или объездчиков, которые убывали на пункты сбора летучих разъездов). Таким образом предусматривалось «обеспечить скорейшее поступление нижних чинов под фактическое и личное командование… офицеров»[115]. Завершить сбор в большинстве округов планировалось в течение дня. Затем сразу же, без расквартирования, требовалось выдвинуть подразделения на строго оговоренные сборные пункты сотен, где планировалось в течение одного-двух дней произвести сформирование и слаживание сотен их командирами. При этом на тех участках, где военные действия еще не начались, предусматривалось проведение строевых сотенных учений до «особых указаний начальства Военного ведомства о возобновлении охраны границы»[116].

Вместе с тем пограничники по планам высшего командования должны были по возможности дольше оставаться на границе или быть как можно ближе к ней. И лишь под угрозой явного натиска превосходящих сил противника отступать в глубь страны «с уничтожением продовольственных запасов, фуража, населенных пунктов, перевозочных средств, с порчею железнодорожных сооружений, путей, мостов и даже тоннелей»[117]. Это должно было, с одной стороны, замедлить наступление неприятеля, а с другой — позволить своему военному командованию завершить отмобилизование армий.

Во время отступления пограничной страже следовало вести разведку противника и соединяться с частями строго определенных полевых войск или входить в состав гарнизонов крепостей. В этих случаях планировалось создавать из сотен пешие и конные пограничные полки, объединяя их при необходимости в более крупные пограничные (иногда особые) отряды[118].

После этого пограничники совместно с частями и соединениями действующей армии под командованием их командиров и начальников должны были принимать участие в боевых действиях.

Таким образом, перед началом первой мировой войны состав Отдельного корпуса пограничной стражи и его структура были приведены в состояние, обеспечивавшее быстрое включение его войск в ряды вооруженных сил страны для оказания решительного отпора врагу. Теперь перед войсками ОКПС в отличие от прежних времен ставились принципиально новые, разносторонние задачи, которые официально подразделялись на боевые и небоевые. При этом первые не предусматривали ведение пограничниками активных боевых действий с превосходящими силами регулярных войск противника. Они заключались главным образом в проведении на территории противника широкомасштабной разведывательно-диверсионной деятельности, направленной на срыв его планов мобилизации и обеспечения своих. Одновременно эти задачи включали усиленную охрану железнодорожных сооружений и собственно железных дорог с последующим их разрушением в случае отступления в глубь страны. В период мобилизации охрана государственной границы прекращалась, а пограничники, как уже говорилось выше, в составе пеших и конных подразделений и частей поступали в подчинение командования действующей армии для участия в боевых действиях. В этом и заключались принципиально новые доктринальные установки высшего государственного и военного руководства на использование войск ОКПС в ходе войны.

2. УЧАСТИЕ ПОГРАНИЧНИКОВ В ВОЙНЕ НА ЗАПАДНЫХ ФРОНТАХ (1914–1918)

Обстановка на западной границе, особенно на границе с Пруссией и Австро-Венгрией, в предвоенный период была напряженной. Во-первых, здесь традиционно проходили основные контрабандные пути из Европы в Россию, всегда доставлявшие много хлопот российской погранстраже. И здесь же шли мощные иммиграционные потоки, прежде всего еврейского населения, заметно усилившиеся перед войной. Во-вторых, с осложнением военно-политической обстановки на западных русских границах значительно активизировали свою деятельность разведслужбы Германии и Австро-Венгрии. Они широко использовали агентурную сеть в приграничной полосе, воздушные шары и голубиную почту для связи и др. Участились случаи вербовки жителей приграничья.

Все это требовало от пограничников ответных оперативных действий, а также высокого профессионального мастерства. О напряженной служебно-боевой деятельности чинов пограничной стражи накануне войны свидетельствуют следующие факты: согласно годовому отчету за 1912 г. пограничники задержали 5770 лиц при тайном переходе границы и изъяли контрабандного товара на огромную для того времени сумму — 288 546 руб.[119] В последнем предвоенном году эти цифры еще более возросли. За период с 1894 по 1913 г. российские пограничники участвовали в 3595 вооруженных столкновениях с контрабандистами, в которых погибло 177 и было ранено 369 офицеров и стражников[120].

Для частей и подразделений ОКПС война началась 17 июля 1914 г. Вечером в западные военные и пограничные округа России поступили из Санкт-Петербурга экстренные телеграммы, подписанные военным и морским министрами, а также министром внутренних дел, объявлявшие о начале с ноля часов 18 июля общей мобилизации в стране, о переводе армии и флота, в том числе и ОКПС, на военное положение. Эти документы предписывали командованию ОКПС действовать в соответствии с мобилизационными планами.

Интересен текст телеграммы, направленной из Санкт-Петербурга в Варшаву начальнику 3-го округа пограничной стражи генерал-майору Ушакову: «Высочайше поведено перевести армию и флот на военное положение и для сего призвать членов запаса и поставить лошадей согласно мобилизационному расписанию 1910 г. Первым днем мобилизации следует считать 18 сего июля. № 1945. Военный министр Сухомлинов. Морской министр Григорович. Министр внутренних дел Маклаков». Рукой начальника округа наложена резолюция — «Спешно исполнить»[121].

В западных пограничных округах приступили к выполнению приказа. Быстро развивавшиеся события требовали от руководства западных округов ОКПС оперативного и адекватного реагирования. Сложность ситуации заключалась в том, что с началом мобилизации в России в войсках ОКПС, дислоцированных на западе, началось осуществление мероприятий по варианту «объявление мобилизации на территории России». Документы свидетельствуют, что с ноля часов 18 июля 1914 г. в западных пограничных округах — Санкт-Петербургском, Виленском, Варшавском и Киевском — начали активно проводиться мобилизационные мероприятия, главная задача которых состояла в том, чтобы прикрыть границу и обеспечить развертывание российской армии.

Штабы пограничных округов оперативно довели до подчиненных бригад приказание о мобилизации, а штабы бригад — по границе до поста включительно. Получив красные конверты, начальники постов в соответствии с инструкцией всем составом поста двинулись на сборный пункт отряда, а затем на сборные пункты конных или пеших сотен. В течение 19–20 июля вдоль западной границы империи шло формирование и слаживание этих подразделений. Охрана границы, таким образом, временно приостановилась. Инструкции предписывали, что если на границе с объявлением мобилизации не начались военные действия, то охрана границы возобновлялась, но уже силами разъездов сформированных пограничных сотен. Это и было исполнено.

На мобилизацию пограничных бригад отводилось не более двух дней. Документы свидетельствуют, что уже к 20 июля, то есть своевременно, командование всех западных пограничных бригад доложило в штабы соответствующих округов о том, что «мобилизация бригады закончилась спокойно»[122].

Согласно требованиям руководящих документов пограничные сотни, развернутые по общеармейским штатам, передавались в подчинение Военному ведомству. Конные сотни были переданы начальникам кавалерийских армейских соединений, дислоцировавшихся в приграничной зоне. Пешие сотни перешли в подчинение комендантам близлежащих крепостей (Ковно, Осовец, Новогеоргиевск, Ковель), пополнив их гарнизоны, или были переданы командирам подходивших пехотных соединений. При этом в распоряжении министра финансов и командира ОКПС находились пограничные бригады, расположенные на юге и востоке страны и не переданные в действующую армию. Западные пограничные округа — Виленский, Варшавский и Киевский — согласно предвоенным планам упразднялись с переводом войск в состав действующей армии.

2-й Виленский и 3-й Варшавский пограничные округа вошли в подчинение Северо-Западного фронта (главнокомандующий генерал Я.Г. Жилинский), который должен был наступать на Берлин. Бригады 4-го Киевского пограничного округа влились в состав войск Юго-Западного фронта (главнокомандующий генерал Н.И. Иванов), нацеленного на Вену. Позже с началом активных боевых действий в Восточной Пруссии Северо-Западный фронт разделился на два фронта — Северный и Западный. Протяженность фронта составила более 1200 верст.

С 18 до 20 июля, то есть с момента объявления мобилизации до начала войны, войска корпуса пограничной стражи в процессе переформирования, развертывания и перехода в новое подчинение решали не боевые, но ответственные задачи. Главная из них — путем надежного прикрытия границы и наблюдения за сопредельной стороной обеспечить общую мобилизацию в стране и развертывание армии.

Но спустя два дня, когда эта работа была в самом разгаре, Германия объявила России войну. Ситуация изменилась. При этом другой противник России — Австро-Венгрия — еще несколько дней (до 26 июля) не находился с ней в состоянии войны.

20 июля 1914 г. в 5.00 в военные и пограничные округа была направлена срочная телеграмма за подписью В.А. Сухомлинова, в которой сообщалось об объявлении Германией войны России. Командующие округами получили право самостоятельно начать военные действия против Германии. Против Австро-Венгрии, предупреждалось в телеграмме, никаких действий не предпринимать, так как она пока войны не объявляла. Особо подчеркивалось (и это относилось прежде всего к войскам ОКПС), что «надлежит зорко следить и при первых враждебных действиях на таковые отвечать»[123].

Вступление Германии в войну с Россией резко активизировало темпы перевода военных и пограничных округов западного театра военных действий на военное положение. В работе штабов и командования произошло, по сути, наложение одних планов на другие. Вначале в погранокругах западного направления действовали по планам мобилизации в России, а затем срочно переориентировались на выполнение планов, предусмотренных на случай объявления войны.

Однако это не дестабилизировало деятельность штабов и командиров западных округов ОКПС. Мобилизация и развертывание пограничных бригад завершились своевременно и слаженно в соответствии с предвоенными установками на использование погранвойск в случае войны.

С 20 июля 1914 г. круг задач войск погранстражи резко расширился. На первый план вышли боевые задачи — разведывательно-диверсионная деятельность на территории Германии и воспрепятствование проникновения на территорию Российской империи разведывательных и диверсионных групп врага. Для этого в каждой бригаде было создано по три-четыре летучих разъезда (от 30 до 70 человек в каждом) для действий на сопредельной стороне. Согласно предвоенным мобилизационным планам они уже через несколько часов после получения команды о сборе пересекли государственную границу с Пруссией и приступили к выполнению своих задач — уничтожению объектов противника и ведению разведки.

Наряду с боевыми задачами пограничные формирования в полном соответствии с предвоенным замыслом выполняли и свои непосредственные функции. Это прежде всего охрана в приграничных районах важных в военном отношении объектов — железных дорог, мостов, банковских учреждений, почтово-телеграфных контор, а также обеспечение связи между полевыми войсками с помощью линий летучей почты. Иногда на пограничные сотни возлагались, как в Привислинском крае, конвойные и даже полицейские функции (реквизиция, обыски).

Иллюстрацией сказанного могут служить выписки из журнала военных действий 1-й конной пограничной сотни, сформированной из состава 1-го отряда Вержболовской бригады Виленского пограничного округа.

«17 июля 1914 г. — получена телеграмма о мобилизации в 8 ч вечера. 18 июля, — говорилось в ней, — первый день мобилизации с 12 ч ночи. Согласно мобилизационному плану сформирована сотня в составе 4 обер-офицеров, 12 унтер-офицеров, 103 рядовых, 131 лошади, причем до штатного состава военного времени не доведена ввиду некомплекта казенно-строевых лошадей. Согласно мобилизационному плану: 1-я полусотня, приведенная в военное положение, осталась в имении… неся как дозорную службу по охране границы, так и по наблюдению за появлением частей германской армии, перейдя в подчинение начальника 3-й кавалерийской дивизии…

2-я полусотня под командой ротмистра Филимонова вместе с обозом 1-й пешей сотни… поступила в распоряжение начальника 3-й кавалерийской дивизии… 20 июля получена телеграмма об объявлении войны в 2 ч ночи. Сотня тогда же приступила к выполнению возложенной на нее мобилизационным планом задачи по разведке районов. Разъезды силой до 10 человек, осуществляя разведку, встретили сильный ружейный огонь противника… Дозорные сообщили о движении неприятельского разъезда в нашу сторону силою до взвода. Он был обстрелян с расстояния 600 шагов. Под огнем противник отступил за границу в беспорядке, оставив четырех нижних чинов убитыми. Действиями руководил командир сотни ротмистр Андриевич. 23 июля согласно приказанию начальника 3-й кавалерийской дивизии сотня присоединилась к подошедшим двум эскадронам Курляндского полка, имевшим задачу — разведка на заграничной стороне. 24 июля полусотня под командой ротмистра Андриевича совместно с 4-м эскадроном Курляндского полка атаковала прусский г. Ширвинт. Ввиду превосходства сил противника атака успеха не имела и отряд отступил в г. Владиславов… Затем сотня отошла в распоряжение начальника конницы 1-й армии, имея задачей охрану штаба конницы и ведение ближней разведки»[124].