В ожидании Годо (Перевод. М. Богословской)

Эстрагон. Священное... (Думает.) Заглядывал когда-то.

Владимир. В школе, без Бога?

Эстрагон. Уж не знаю, была ли она с Богом или без.

Владимир. А Евангелие ты помнишь?

Эстрагон. Я помню карты Святой земли. Цветные, очень красивые. Мертвое море было бледно-голубое. Смотришь и пить хочется. И я говорил: вот куда мы поедем в наш медовый месяц. Будем плавать. Будем счастливы.

Владимир. Тебе бы поэтом быть.

Эстрагон. Я и был. (Показывает на свои лохмотья.) Разве это не видно. (Молчание.)

Владимир. Так, о чем это я говорил... Как твоя нога?

Эстрагон. Пухнет на глазах.

В л а д и м и р. Ах да, об этих двух разбойниках. Ты помнишь эту историю?

Эстрагон. Нет.

Владимир. Хочешь, я тебе расскажу?

Эстрагон. Нет.

Владимир. Скорей время пройдет. (Пауза.) Два вора были распяты вместе со Спасителем.

Эстрагон. С кем?

Владимир. Со Спасителем. Два разбойника. Один, как рассказывают, был спасен, а другой... (подыскивает слово, противоположное по смыслу слову «спасен») проклят...

Эстрагон. От чего спасен?

Владимир. От ада.

Эстрагон. Я пойду. (Не двигается.)

Владимир. Но вот... (Пауза.) Как же это так выходит, что... Надеюсь, я тебе не надоедаю.

Эстрагон. Я не слушаю.

Владимир. Как же это так выходит, что из четырех евангелистов только один рассказывает про это. Ведь они все четверо были тут же или где-то поблизости. И только один рассказывает о том, что один разбойник был спасен. (Пауза.) Ну, слушай, Того, ты мог бы все-таки хоть что-то сказать!

Эстрагон. Я слушаю.

Владимир. Один из четырех. А из остальных троих двое совсем ничего не говорят о разбойниках, а третий говорит, что они оба поносили его.

Эстрагон. Кого?

Владимир. Что?

Эстрагон. О чем это ты? (Пауза.) Поносили кого?

Владимир. Спасителя.

Эстрагон. Почему?

Владимир. Потому что он их не спас.

Эстрагон. От ада?

Владимир. Да нет же! От смерти.

Эстрагон. Мне показалось, ты говорил, от ада.

Владимир. От смерти, от смерти.

Эстрагон. Ну и что же?

Владимир. Тогда, значит, оба они обречены на адские муки.

Эстрагон. Ну, а почему бы и нет.

Владимир. Но другой-то апостол говорит, что один разбойник был спасен.

Эстрагон. Ну и что? Просто они по-разному на это смотрят, и все тут.

Владимир. Но ведь они все четверо были там. И только один говорит о спасенном разбойнике. Почему же верить ему, а не другим?

Эстрагон. А кто ему верит?

Владимир. Все. Только эту версию все и знают.

Эстрагон. Глупые твари люди — сущие обезьяны.

Он с усилием подымается, идет хромая к левой кулисе, останавливается, смотрит вдаль, затенив глаза рукой, поворачивается, идет через всю сцену к правой кулисе, смотрит вдаль. Владимир следит за ним глазами, потом идет, поднимает его башмак, заглядывает в него, поспешно

бросает.

Владимир. Тьфу! (Плюет.)

Эстрагон возвращается на середину сцены, останавливается спиной к зрительному залу.

Эстрагон. Прелестное место. (Поворачивается, подходит к рампе, смотрит.) Восхитительный вид. (Поворачивается к Владимиру.) Давай уйдем.

Владимир. Мы не можем.

Эстрагон. Почему?

Владимир. Мы ждем Годо.

Эстрагон. Да, правда. (Пауза.) А ты уверен, что это здесь?

Владимир. Что?

Эстрагон. Нам его ждать надо.

Владимир. Он сказал, около дерева. (Смотрит на дерево.) Ты где-нибудь еще видишь деревья?

Эстрагон. Что это за дерево?

Владимир. Не знаю. Ива, похоже.

Эстрагон. А где же листья?

Владимир. Оно, верно, засохло.

Эстрагон. Не плачет больше.

Владимир. Или, может, не то время года.

Эстрагон. По-моему, это кустарник.

Владимир. Куст.

Эстрагон. Кустарник.

Владимир. Ну, что ты, собственно, хочешь сказать? Что мы не на то место пришли?

Эстрагон. Он должен бы уже быть здесь.

Владимир. Он не сказал наверняка, что придет.

Эстрагон. А если он не придет?

Владимир. Мы придем завтра.

Эстрагон. И послезавтра.

Владимир. Возможно.

Эстрагон. И так далее.

Владимир. Это значит...

Эстрагон. Пока он не придет.

Владимир. Ты безжалостен.

Эстрагон. Мы уже приходили вчера?

Владимир. Ну нет, ты ошибаешься.

Эстрагон. А что мы делали вчера?

Владимир. Что мы делали вчера?

Эстрагон. Да.

Владимир. Ну, знаешь... (Рассердившись.) С тобой свяжешься, ни в чем нельзя быть уверенным.

Эстрагон. По-моему, мы вчера были здесь. Владимир (озираясь). Ты узнаешь это место? Эстрагон. Я этого не говорил.

Владимир. Так что же?

Эстрагон. Одно другому не мешает.

Владимир. Но все-таки... это дерево... (Поворачиваясь к публике.) Это болото.

Эстрагон. Ты уверен, что это сегодня вечером? Владимир. Что?

Эстрагон. Мы должны ждать.

Владимир. Он сказал, в субботу. (Пауза.) Кажется.

Эстрагон. Кажется.

Владимир. Я, наверно, записал. (Шарит в карманах, битком набитых всяким хламом).

Эстрагон (коварно). Но в какую субботу? И суббота ли сегодня? А разве не воскресенье? (Пауза.) Или понедельник? (Пауза.) Или пятница?

Владимир (дико озирается по сторонам, как если бы число и день были вписаны где-то в пейзаже). Это невозможно!

Эстрагон. Или четверг?

Владимир. Что же делать?

Эстрагон. Если он приходил вчера и не застал нас, можешь быть уверен, что сегодня он уж не придет.

Владимир. Но ты говоришь, что мы вчера были здесь.

Эстрагон. Может быть, я ошибаюсь. (Пауза.) Давай помолчим немножко.

Владимир (упавшим голосом). Хорошо.

Эстрагон садится на кочку. Владимир лихорадочно шагает взад и вперед, время от времени останавливается, смотрит вдаль, Эстрагон засыпает.

(Остановившись около Эстрагона.) Того!.. Того!.. Того!..