Прекрасное воскресенье для пикника

Боди (она поворачивает слуховой аппарат, и тот издает резкий звук). Вот видишь? Видишь?

Доротея. Ты хочешь сказать «слышишь, слышишь»! — Поверни немного в обратную сторону, найди правильное положение.

Боди. Да, да, сейчас… (она неумело поворачивает слуховой аппарат, при этом смещая бумажный цветок).

Доротея. Ради бога, разреши, я сама тебе его пристрою! (Она стремительно подходит к Боди и возится со слуховым аппаратом). Вот! И не пищит! — Ты меня слышишь? Я спрашиваю, ты слышишь меня? В таком положении?!

Боди. Слышу. Где моя тигровая лилия?

Доротея. Валяется на бордовом ковре. Вот она (поднимает и отдает Боди). Что с тобой?

Боди. Ничего, расстроена. К тому же доверие — которое ты питаешь к намерениям Ральфа Эллиса — оно может быть неоправдано…

Доротея (мечтательно, глаза теплеют). Не люблю говорить об интимных вещах, но в последний раз, когда мы с Ральфом ехали на его РЕО с этим новым седаном «Летучее облако»…

Боди. Как-как? Летучее облако?

Доротея (Поднимая голос до крика). Это реклама машины — «Летучее облако».

Боди. Теперь понятно. Поэтому он ее и выбрал.

Доротея. Шел дождь и на Арт-Хилл никого не было, ни одной машины, Только Ральф и я в его РЕО. Дождь так тихо струился по стеклам… только капельки поблескивали…

Боди. Дотти, надеюсь ты не собираешься рассказать мне что-то такое, что не должно было случиться в этом «Летучем облаке» на Арт-Хилл. Я боюсь, Дотти, что…

Доротея. Честно говоря, я и сама в тот момент боялась… Мы никогда не говорили с тобой об этом…, но ты должна понять… до этого я никогда не переступала определенной черты в отношениях с мужчиной.

Боди. Дотти, значит..?

Доротея. Все было так волшебно. Эти окна, затянутые дождем, его мягкий взгляд, теплое дыхание, всегда пахнущее гвоздикой, нежные пальцы, такие нежные, когда он…

Боди. Дотти, кажется, я не хочу слышать продолжение рассказа о твоем приключении на Арт-Хилл, потому что… потому что у меня возникло подозрение Дотти, что с ним ты не остановилась у той самой черты…

Доротея. Да ее просто не было! Он припарковал машину, повернулся и посмотрел на меня, а я посмотрела на него, и наши глаза, наши глаза —

Боди. Что ваши глаза, Дотти?

Доротея. Они испепелили ее, будто её никогда и в помине не было.

Боди. Я не буду рассказывать об этом Бадди!

Доротея. Знаешь, ведь я не знала, что РЕО оборудован откидывающимися сиденьями.

Боди. Они что…

Доротея. Он нажал на рычаг, и спинка опустилась — она так легко откинулась подо мной…

Боди (отрываясь от телефонной книжки, которую начала листать). И на сколько же она откинулась под тобой, Дотти?

Доротея. Почти горизонтально. И так плавно, что я не заметила этого, пока… потом вдруг не ощутила вращения земли, а над головою полетело небо.

Боди. О-о-о, он напоил тебя, напоил в этом «Летучем облаке», небось полной бутылкой ликера…

Доротея. Он угостил меня одной порцией Розовой Леди!

Боди. Розовой чего..?

Доротея. Розовой Леди. Это самый слабый коктейль! Из сливового джина и сиропа граната.

Боди. Джин, может, и был медленнодействующий, но мужчина оказался из быстрых. Обольстил девушку бутылкой ликера и этими сиденьями в «Летучем облаке» на…

Доротея. Не бутылкой, а коктейлем, и не в РЕО, а частном клубе «Сникс». Он настолько элитарный, что ему при входе пришлось предъявить свою визитную карточку.

Боди. Знаю я эти заведения!

Доротея. Ну откуда ты их знать можешь?

Боди. Я видела в кино, когда мы ходили в ВЕСТ ЭНД ЛИРИК. Ты тогда была не в себе, потому что этот самый Ральф Эллис обещал позвонить и не позвонил. Там показывали, как Рой д, Арки вел бедную Дженет Гейнор в один из этих частных клубов!

Боди не нашла телефон Блюэтля в справочнике. Вызывает коммутатор.

Алло, Блюэт, Блюэт, соедините с колледжем!

Доротея. Боди, ты что там делаешь около телефона? Я ведь просила его не занимать, пока не позвонит Ральф Эллис!

Боди. Хочу доложить о нем в Блюэт!

Доротея. Это выходит за рамки, докладывать в Блюэт о директоре Блюэта! Да еще в воскресенье, когда там никого нет. Какая дикая…

Боди. Дай ручку и бумагу!

Доротея. Это еще зачем?

Боди. Я напишу заявление в городской Совет по образованию. Уверена, что Совет захочет узнать все подробности того, как директор колледжа овладел тобою, пьяной и беззащитной в дождь в своем «Летучем облаке» на Арт-хилл, прибегнув к обычным голливудским трюкам неотразимого Валентино. И надо же было проделать все это над невинной учительницей, только что приехавшей иэ Мемфиса!

Доротея. НЕ СМЕЙ…

Боди. НЕ ЗАПРЕЩАЙ МНЕ!

Доротея. ДИСКРЕДИТИРОВАТЬ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО Я ЛЮБЛЮ, КОТОРОМУ Я ОТДАЛА СЕБЯ НЕ ТОЛЬКО ОХОТНО, НО СТРАСТНО И С РАДОСТЬЮ.

Боди (вслух произносит то, что пишет). Совет по образованию, Сент-Льюис, Миссури. Довожу до Вашего сведения, что директор колледжа Блюэт использовал свое служебное положение для того, чтобы добиться омерзительного превосходства над молодой учительницей, которую с этой целью принял на работу. Я точно знаю об этом, у меня есть факты, включая число и…

Доротея выхватывает письмо и мнет его.

Письмо, зачем ты рвешь мое…

Доротея. Если, Боди, ты его отправишь, я буду вынуждена пойти в Совет и рассказать, что я желала Ральфа Эллиса, возможно больше, чем он меня!

Боди пыхтит и сопит, пока вновь не обретает дар речи.

Боди. Да поможет тебе Бог, Дотти. Но я даю тебе честное слово, что не расскажу об этом Бадди.

Доротея. Ну причем здесь Бадди?

Боди. Это касается и его, и меня, потому что Бадди испытывая к тебе глубокое чувство и уважение, Дотти. Он так уважает тебя, что никогда бы не переступил ту самую черту прежде, чем вы стали рядом в Первой Лютеранской церкви на Саут-гренд.

Доротея. А-а, ну вот ты и призналась.

Боди. Нет, это ты делаешь такие странные признания, что они могут отвратить Бадди от его серьезных намерений.

Доротея. Так ты все-таки настаиваешь —

В гостиной Доротея опять начала делать вращения бедрами, но когда Боди ей пригрозила, она их прекратила. Негодующе смотрит на Боди.

Боди, ты, наверное, просто решила женить меня на своем брате-близнеце и превратить мою жизнь в один сплошной пикник на Крэв-Кер с кровяной колбасой и кислой капустой (произносит названия блюд по-немецки) — и салатами из горячей картошки на обед. — Разве мне не придется все это готовить? Даже летом? Я знаю, вы — немцы считаете, что идеальная женщина только и должна мечтать, что о церкви, кухне и детях — да при этом вдыхать дым дешевых сигарет, которые будет курить ее муж. Ты уж меня извини, но моя жизнь, как я себе ее представляю, не укладывается в эти рамки. Моя жизнь должна нести в себе романтику. Без романтики я не могу жить, как без воздуха. Я должна найти партнера, или моя жизнь будет лишена смысла. И что мне совершенно необходимо то, что я сейчас обрела, — мне нужна полнота чувства, обоюдного и возвышенного — да, возвышенного, я не стыжусь этого слова!

Покачнувшись, она ловит ртом воздух.

Боди. Дотти, Дотти, присядь и успокойся!

Доротея. На меня давит эта меблированная квартира! Мне нужно жизненное пространство!

Боди. Я говорила тебе, что Бадди уже внес деньги на бьюик?

Доротея. Нет, не говорила, но это меня совершенно не касается. О боже!

Боди. Дотти, что с тобой, Дотти? Дать тебе твои… Как их там — таблетки?

Доротея. Мебарал? Нет, я еще не настолько плоха, но ты уже почти довела меня до нужной кондиции.

Боди. Вдохни, вдохни как перед решающей подачей, а я…

Доротея. Боди, комната так невыносимо сверкает, она не просто яркая, она СВЕРКАЮЩАЯ!

Боди. Ляг на диван и смотри в потолок — он белый!

Доротея. Не знаю, почему я сегодня задыхаюсь.

Боди. Перестань делать упражнения. Ты выпила слишком много кофе и колы. Такую нежную девушку, как ты, все это возбуждает. А у тебя еще нервное сердечное расстройство.

Доротея. Не нервное, а функциональное.

Боди. Приляг на минутку.

Доротея. Я, пожалуй, передохну. Но не потому, что ты сказала, (хватает ртом воздух, опускаясь на стул). Ты так любишь командовать — и еще очень любопытна.

Боди. Я старше тебя и всем сердцем охраняю твои интересы.

Доротея. Фью-ю!

Боди. Представь, как будет приятно и прохладно в трамвае, когда мы поедем на Крэв-Кёр.

Доротея. Ты, наверное, вынула свой аппарат, когда я говорила, что у меня на сегодня другие планы.

Боди. Я все время говорю Бадди, чтобы он пил меньше пива. И, знаешь, он прислушивается. Он уже сократил дневную норму до 8 банок — это с дюжины — и еще сократит…

Доротея. Хотя бы в такую жару ты можешь помолчать о Бадди? Не очень подходящая тема для разговоров, когда так жарко. Вы трогательно любите друг друга, Боди, но дело не только в пиве, а в полном отсутствии общих интересов, тем для разговоров — обоюдных — увлечений.

Боди. Они появятся, Дотти. Бадди просто очень стесняется. Он еще не раскрылся — дай время, и он раскроется.

Доротея. Боди, наш разговор совершенно беспредметен. Я уже соединила жизнь с Ральфом Эллисом. Мне все-таки надо доделать эти вращения…

Она возвращается в спальню, по пути прихлебывая кофе, и возобновляет упражнения.

Боди (Бросаясь к телефону). Олив 26 97! Олив 26 97! Бадди? Это я, Бадди! Гроссер гот! Я не могу долго говорить, но ты сегодня должен поехать с нами на Крэв-Кер! Оденься поприличнее и не кури свои сигары! И смейся, когда она будет острить. Нет, она очень остроумная, а я говорю тебе — остроумная! Она же преподает гражданское право.

Звонок в дверь.

Жди нас на конечной остановке в час тридцать, понял? Пожалуйста, входите! — Слушай, там кто-то пришел, и я не могу больше разговаривать. (Не повесив на рычаг трубку, Боди бросается к двери и открывает ее). О-о, здравствуйте!