Молот Вулкана. (Сборник)

— Это вторжение мы как раз и обсуждали на заседании совета.

— Высадка намечается в Гандитауне, — сказал Игнас. — У меня было видение. Пришельцы намерены…

— Да, да, — раздраженно перебил его Даймонд, — нам известны их хтонические силы. Я познакомил делегатов с этим фактом. Нечего ждать добра от хтонических сил, потому что они тяжеловесны. Подобно всем материальным началам, каковыми они есть, они погрузятся глубоко в землю, их, как в трясину, засосет в массу планеты.

— Спутника, — поправил его Игнас и хихикнул.

— Ну, спутника. — Даймонд закрыл глаза, но продолжал идти не оступаясь и не сбиваясь с шага, хотя больше уже не мог видеть, куда несут его ноги; у него наступило, сообразил Игнас, самопроизвольное состояние кататонии. Это было склонностью всех шизов, поэтому Игнас, ничего не сказав, стал просто ждать. Остановившись, Омар Даймонд что-то бормотал вполголоса, но что именно он хотел сказать, Игнас не разобрал. Он только тяжело вздохнул и уселся на землю. А Омар Даймонд так и продолжал стоять рядом с ним, погрузившись в состояние глубокого транса. Тишину нарушал едва слышимый шелест в кронах далеких деревьев, росших на другом краю луга.

Вдруг Даймонд встрепенулся.

— Давай объединим способности. Тогда нам удастся представить себе вторжение столь отчетливо, что… — снова слова его превратились в бессвязный лепет. Игнас — даже святой может быть раздосадован — снова тяжело вздохнул.

— Привлеки Сару Апостолис, — сказал Даймонд. — Втроем мы вызовем образ вашего врага абсолютно реальный, во всех подробностях. Тем самым мы возьмем под контроль и его самого, и процесс его прибытия.

Игнас мысленно связался с Сарой Апостолис, которая в данный момент еще спала в лачуге в Гандитауне. Он ощутил, как она проснулась, пошевелилась в постели, что-то пробормотала, со стоном поднялась с койки, и шатаясь из стороны в сторону, встала на ноги.

Ждать ему и Омару Даймонду пришлось совсем недолго. На телепортировавшейся к ним Саре Апостолис было мужское пальто и мужские брюки, а на ногах — теннисные туфли.

— Прошлой ночью, — сказала она, — мне приснилось, что совсем неподалеку ошиваются какие-то создания, готовые вот-вот явиться к нам. — Ее круглое лицо исказилось тревогой и безотчетным, разъедающим4 душу страхом. От этого лицо ее стало совсем хмурым и некрасивым. Игнасу стало ее жаль. Сара никогда не была способна во время стресса избавляться от пагубных для ее переживаний. Слишком крепко она была привязана к своей телесной сущности и всем присущим ей слабостям.

— Присаживайтесь, — вежливым тоном, но настоятельно предложил Игнас.

— Мы заставим их появиться СЕЙЧАС, — сказал Даймонд. — И прямо здесь. — Он быстро наклонил голову. Двое гебов последовали его примеру, и теперь все трое в полную силу задействовали многократно усиленную взаимным согласием способность воссоздавать во плоти то, что так сильно будоражило их воображение. Взаимодействуя, они упорно боролись, но прошло немало времени — никто из них не представлял сколько — пока то, чего они столь ревностно дожидались, не распустилось в непосредственной от них близости подобно зловещему бутону.

— Вот оно, — воскликнул Игнас и открыл глаза. Вслед за ним то же самое сделали Сара и Даймонд. Теперь все они устремили свои взоры к небу — и увидели спускающийся вниз чужой космический корабль. Их начинание увенчалось полным успехом.

Изрыгая клубы дыма из кормовых двигателей, корабль совершил посадку всего в сотне метров справа от них. Это был очень большой корабль, интуитивно почувствовал Игнас. Самый большой из всех, что он когда-либо видел. Кроме того, он ощутил страх, но как всегда, ему удалось преодолеть его. Много лет прошло с тех пор, когда фобия, невроз страха, перестал для него быть фактором, с которым не под силу справиться. Сара же, казалось, была явно поражена ужасом при виде того, как корабль, вздрогнув всем корпусом, застыл в неподвижности, как открылась массивная дверь входного шлюза, готовая выпустить наружу обитателей этого огромного, трубообразного, металлического организма.

— Велите им приблизиться к нам, — сказал Омар Даймонд, плотно сомкнув веки. — Пусть они признают наше существование. Мы заставим их обратить на нас внимание и отнестись к нам с должным почтением. — Игнас мгновенно присоединился к нему, а после некоторой паузы то же самое сделала и перепуганная Сара Апостолис, сделала в той мере, насколько это было для нее возможно.

Из открытого шлюза вниз спустился трап. На нем появились две фигуры, которые стали спускаться, ступенька за ступенькой, на землю.

— Ну что, сотворим чудо? — с надеждой в голосе обратился Игнас к Даймонду.

— Какое именно? — с немалым сомнением ответил Даймонд, пристально глядя на него. — Я… обычно не прибегаю к волшебству.

В разговор вступила Сара.

— Вместе, Игнас и я, способны на такое. — Затем она произнесла, обращаясь к Игнасу. — А почему бы нам не поразить их воображение, представив наш спутник в виде паука, который прядет паутину предопределенности всей их дальнейшей жизни?

— Согласен, — сказал Игнас и сосредоточил свое внимание на тяжком труде вызова планеты-паука… или, как поправила бы его Элси, спутника-паука.

Перед двумя пришельцами, вышедшими из корабля, преградив им путь, возникла, искрящаяся многоцветьем расходящихся от центра нитей, точная копия гигантской паутины — плод никогда не прекращающихся усилий гигантской восьминогой твари. Фигуры пришельцев застыли.

Один из них произнес нечто нечленораздельное.

Сара, не выдержав, рассмеялась.

— Если мы позволим им забавлять нас, — строго заметил Даймонд, — мы лишимся той силы, с помощью которой мы сдерживаем активность пришельцев.

— Прошу прощения, — сказала Сара, все еще глупо хихикая, но было уже поздно. Нагромождение переливающихся в лучах солнца фрагментов паутины растворилось и исчезло. И к своему огромному неудовольствию обнаружил Игнас, то же самое произошло с Омаром Даймондом и Сарой. Оказалось, что он сидит совершенно один. Из-за одного мгновения слабости был полностью уничтожен с таким трудом созданный триумвират. Да и не на заросшем травой поле продолжал он сидеть. Вместо этого восседал он теперь на груде мусора в своем собственном дворе, перед лачугой в центре Гандитауна.

Вторгшиеся макроорганизмы снова обрели контроль над своими действиями. Им удалось вернуться к осуществлению собственных намерений.

Поднявшись на ноги, Игнас пошел навстречу двум фигурам пришельцев, которые остановились, нерешительно озираясь по сторонам. Под ногами Игнаса кошки, изогнув спины, приняли угрожающие позы и метнулись вперед. Игнас споткнулся о них и едва не растянулся во весь рост. Ругаясь про себя, он растолкал кошек ногами, пытаясь сохранить равновесие, а вместе с ним и собственное достоинство в глазах непрошенных гостей. Тем не менее, это оказалось невыполнимой задачей. Потому что у него за спиной отворилась дверь лачуги, и оттуда вышла Элси. Она испортила даже эту отчаянную попытку спасти ситуацию.

— А это еще кто? — завопила она.

— Не знаю, — раздраженно ответил Игнас. — Это-то я и намереваюсь выяснить.

— Скажи им, чтобы убирались отсюда ко всем чертям, — крикнула Элси, уперев руки в бока. В течение нескольких лет она прожила среди маниев, и в ней до сих пор еще сохранилась высокомерная враждебность, которую она усвоила на высотах Да-Винчи. Даже не зная с кем, она все равно готова была сражаться… возможно, отметил он про себя, всего лишь с открывалкой для консервов или сковородкой в руках. Эта мысль настолько развеселила его, что он против своей воли начал смеяться, а единожды начав, он уже не в состоянии был остановиться. И вот в таком-то состоянии он и встретился лицом к лицу с двумя пришельцами.

— Что здесь смешного? — спросил один из пришельцев, женского пола.

Игнас, утирая глаза от слез, ответил:

— Вы помните, что сопровождало вашу поездку? Вам запомнились опутавшие своей паутиной планету пауки? Похоже, вы ничего об этом не помните?

Это в самом деле было очень смешно. Пришельцы даже не заметили нечеловеческих усилий целого триумвирата святых, наделенных сверхъестественными способностями. Для них ничего особенного не произошло, не было даже галлюцинаций, и в то же время иллюзорными оказались все попытки, предпринимаемые Ледебером, Сарой Апостолис и шизом Омаром Даймондом. Он все смеялся и смеялся, а тем временем к первым двум пришельцам присоединился третий, а затем и четвертый.

Один из них, мужского пола, осмотревшись по сторонам, только тяжело вздохнул.

— Боже, в какую жалкую свалку превратилось это место! Вы полагаете, что аналогичная картина здесь повсюду?

— Но ведь вы можете помочь нам, — сказал Игнас. Ему удалось овладеть собой. Указав на ржавеющий остов самоуправляемого трактора, который со всех сторон облепили дети, он произнес: — Вы не могли бы настолько войти в наше положение, чтобы подсобить в ремонте моего сельскохозяйственного инвентаря? Если б мне хоть чуть-чуть кто-нибудь помог…

— Конечно, конечно, — сказал один из мужчин. — Мы поможем расчистить это место, привести его в порядок. — Он сморщил нос, очевидно, учуяв или увидев нечто такое, что вызвало в нем отвращение.

— Проходите, — сказал Игнас. — Я хочу угостить вас кофе. — Он побрел ко входу в свою лачугу. Чуть погодя, вслед за ним двинулись трое мужчин и женщина. — Я должен извиниться за то, что у меня так тесно, да и удобства не то, чтобы… — Он широко распахнул дверь и на этот раз большей части кошек наконец-то удалось прорваться в лачугу. Наклонившись, он стал одну за другой подхватывать и вышвыривать во двор. Четверо пришельцев нерешительно вошли и стали с откровенно несчастным видом осматривать хижину.

— Присаживайтесь, — сказала Элси, придав некоторую любезность своему голосу. Она поставила на очаг металлический котелок для чая, зажгла горелку. — Только уберите ненужное вон с той скамейки, — распорядилась она. — Посбрасывайте куда угодно, если хотите, хоть на пол.

Четверо пришельцев неохотно, с ощутимой брезгливостью, смахнули на пол уйму различной грязной детской одежды, после чего расположились на скамейке. Выражение лиц у них было какое-то отсутствующее, ошеломленное, и Игнасу очень захотелось узнать причину.

— Неужели вы не в состоянии содержать в чистоте свое собственное жилище? — запинаясь произнесла женщина. — Я хочу сказать, как это вы живете в такой… — она махнула рукой, не в силах продолжать дальше.

Игнас вдруг ощутил необходимость извиниться. Только ведь… так много на свете куда более важных дел и так ничтожно мало времени. Ни он, ни Элси, казалось, не усматривали никакой возможности исправить положение; было, конечно, не очень хорошо до такой степени запустить хозяйство, довести все до такого плачевного состояния, но… он пожал плечами. Когда-нибудь потом, пожалуй. Да и в этом пришельцы могли бы оказать помощь; например, велеть симулакруму-рабочему навести порядок. Вот у маниев такие симулакрумы были, но они слишком много за них заламывали. Может быть пришельцы предоставят ему такого работягу-сима БЕСПЛАТНО.

Из дыры позади ледника вылезла крыса и быстро пересекла комнату. Женщина, увидев грубое маленькое оружие, которое несла крыса, закрыла глаза и громко застонала.

Игнас, который в это время готовил кофе, хихикнул. Что ж, никто их сюда не приглашал. Если им так не нравится Гандитаун, никто их здесь не станет задерживать.

Из спальни появилось несколько ребятишек. Увидев гостей, они в изумлении раскрыли рты. Пришельцы сидели напряженно, не меняя поз и ничего не говоря, они мучительно дожидались обещанного кофе, не обращая ни малейшего внимания на пожиравшую их глазами детвору.

* * *

Во вместительном зале заседаний в Адольфвилле вдруг неожиданно для всех заговорил представитель общины гебов Джекоб Саймион.

— Они приземлились в Гандитауне. С ними сейчас Игнас Ледебер.

Сообщение это привело в ярость Говарда Строу.

— И это пока мы здесь сидим и чешем языками! Хватит тратить время на пустопорожнюю болтовню. Давайте уничтожим их — и точка! Что им здесь делать, на нашем спутнике? Разве вы со мной не согласны? — Он ткнул пальцем в Габриеля Бейнса.

— Согласен, — ответил Бейнс, он чуть-чуть отодвинулся от делегата маниев. — Откуда вам это стало известно? — спросил он у Джекоба Саймиона.

Геб издал сдавленный смешок.

— А вы, что, не видите их здесь, в этом помещении? Астральные дела? Вы даже не помните, как сюда пришел Игнас. Пришел и забрал с собой Омара Даймонда. Но вы об этом позабыли, так как этому не суждено было случиться. Пришельцы сделали это неосуществившимся, разделив троих на одного и двух.

Не отрывая от пола безнадежного взгляда, депр печально произнес:

— Значит, уже слишком поздно. Они высадились.

Говард Строу в ответ рассмеялся, отрывисто, равнодушно.

— Но только в Гандитауне. Кого это волнует? По нему уже давно плачет хорошая швабра. Лично я был бы только рад, если бы его уничтожили целиком и полностью — ведь это настоящая выгребная яма, и от всякого, кто в ней живет, невыносимо смердит.

Втянув голову в плечи, как будто его ударили, Джекоб Саймион пробормотал:

— По крайней мере, нам гебам, не свойственна жестокость. — Он прикрыл глаза, тщетно пытаясь сдержать слезы. При виде этого Говард Строу облегченно ухмыльнулся и слегка подтолкнул Бейнса.

— У вас в Да-Винчи имеется достаточно эффективное оружие? — спросил у него Бейнс. Интуиция подсказывала ему, что готовность маниев сбросить со счетов Гандитаун имеет вполне определенную подоплеку; мании, возможно, замышляли ни за кого не заступаться, пока не возникнет непосредственная угроза их собственному поселению. Они категорически не желают предоставлять для общего блага изобретательность своих гиперативных умов.

Давнишние подозрения Габриеля Бейнса в отношении Строу теперь получили весьма серьезные подтверждения.

Тревожно нахмурившись, Анетта Голдинг произнесла:

— Мы не можем допустить, чтобы Гандитаун вылетел в трубу.

— «Вылетел в трубу»? — передразнил ее Строу. — А неплохо бы! Почему бы не посодействовать этому? Послушайте: у нас есть сверхоружие. Мы к нему еще ни разу не прибегали; с его помощью можно уничтожить любую вторгшуюся армаду. Мы выпроводим пришельцев — но сделаем это, когда сами сочтем нужным. — Он обвел взглядом остальных делегатов, явно наслаждаясь могуществом своего положения, господством над ними. Они все теперь всецело зависели только от него.

— Я знал, что вы поведете себя именно так, как только наступит кризис, — с горечью вымолвил Габриель Бейнс. Боже, как он ненавидел маниев. Ненадежные в нравственном отношении, эгоистичные и самонадеянные, они попросту не в состоянии были хоть что-нибудь сделать для общего блага. Размышляя над этим, он дал себе зарок — если когда-нибудь подвернется удобный случай отыграться на Строу, то он уж его не упустит. Фактически, понял он, если представится благоприятная возможность отплатить всей этой компании, всему клану маниев — ради такой цели стоит жить. Пока что преимущество на стороне маниев, но ведь так не будет продолжаться вечно.

По сути, Габриель Бейнс отметил про себя, стоило бы даже отправиться к пришельцам и заключить с ними договор от имени всего Адольфвилля: пришельцы и мы против высот Да-Винчи.

И чем больше он об этом думал, тем больше по душе была ему такая идея.

— У вас есть что-нибудь, что вы могли бы предложить нам, Гейб? — пристально глядя на него, спросила Анетта Голдинг. — У вас такой вид, будто вы придумали что-то стоящее. — Как и у всех поли, у нее было обостренное восприятие. Она верно истолковала перемены в выражении его лица.

Гейб предпочел солгать. Нельзя было иначе.

— Как я полагаю, мы можем пожертвовать Гандитауном. Мы не станем им мешать, пусть они обосновываются в той местности, организуют базу, в общем, поступают так, как им заблагорассудится. Нам это может не нравиться, но… — Он пожал плечами. Что еще они в состоянии сделать?

— Л-люди, в-вы, — заикаясь, жалобно произнес Джекоб Саймион, — б-безразличны к нашей с-судьбе только из-за того, что мы — не столь чистоплотны, как все вы. Я намерен вернуться в Гандитаун к своему клану. Если им суждено погибнуть, то я погибну вместе с ними. — Он встал, с грохотом оттолкнув свой стул. — Предатели, — добавил он, и шаркающей гебовской походкой направился к выходу. Остальные делегаты молча наблюдали за его уходом, выражая, каждый по-своему, равнодушие. Даже Анетта Голдинг, которой всегда до всех и всего было дело, казалась не особенно обеспокоенной.

И все же — пусть всего лишь на какое-то мимолетное мгновенье — Габриелю Бейнсу стало грустно. Ибо каждого из них, и даже всех их в целом, когда-нибудь может постигнуть точно такая же участь, поскольку частенько случалось, что паран, поли, шиз и даже маний мало-помалу соскальзывали, как бы уносимые непреодолимым течением, незаметно, внешне неразличимо, но в конечном итоге безвозвратно к тому, чтобы превратиться в геба. Такая судьба может постигнуть их всех. В любое время.

А теперь, понял Бейнс, если это случится с любым из нас, нам некуда будет податься. Что станет с любым гебом без Гандитауна? Хорошенький вопрос. Ему стало не по себе при мысли об этом. Его обуял страх.

— Подождите, — громко крикнул он вслед удаляющемуся гебу.

У самой двери неуклюжая, небритая, неряшливая фигура Джекоба Саймиона в нерешительности приостановилась; в понуром взгляде геба мелькнул проблеск надежды.

— Вернитесь, — сказал Габриель Бейнс, затем обратился к остальным делегатам, в особенности к высокомерному Говарду Строу. — Нам необходимо действовать согласованно и дружно. Сегодня это — Гандитаун, завтра это будет поселок поли Гамлет или мы сами, или шизы — пришельцы переловят нас одних за другими поодиночке, пока высоты Да-Винчи не останутся в гордом одиночестве. — Его антагонизм по отношению к Строу придал голосу оттенок ядовитой суровости; он едва сам узнавал его. — Я официально голосую за то, чтобы мы употребили все наши ресурсы и отвоевали Гандитаун. Нам следует немедленно занять оборону и стоять до конца. — Прямо посреди куч мусора, навоза и ржавеющего оборудования, добавил он про себя, и поморщился.

Через некоторое время его поддержала Анетта.

— Я… тоже за это предложение.

Все остальные, один за другим, проголосовали «за». Голос «против» подал только Говард Строу. Таким образом, предложение Бейнса прошло.

— Строу, — резким тоном произнесла Анетта, — вам поручается предъявить то чудесное оружие, которым вы хвастались. Поскольку вы народ воинственный, вам мы и доверяем провести атаку с целью возвращения Гандитауна. — Затем она повернулась к Габриелю Бейнсу. — А вы, параны, способны тщательно ее подготовить. — Теперь, когда все было решено, она казалась совершенно спокойной.

— Вы хотя бы представляете себе, что такое сражаться в Гандитауне? — недовольно пробурчал Строу. — Путь себе придется прокладывать в доходящих до пояса… — Он осекся, затем обратился к Джекобу Саймиону и Омару Даймонду. — Нам понадобятся все имеющиеся среди шизов и гебов святые, провидцы, чудотворцы и просто рядовые экстрасенсы, каких только сможем откопать. Ваши поселки согласны мобилизовать их и предоставить в наше распоряжение?

— Не возражаю, — сказал Даймонд. Саймион утвердительно кивнул.

— А кроме чудо-оружия из Да-Винчи и особых способностей святых из кланов гебов и шизов, — сказала Анетта, — нам, представителям остальных кланов, тоже не мешало бы предложить нечто более существенное, чем простую видимость сопротивления.

— Если бы заполучить, — подала голос мисс Хибблер, — полные имена пришельцев, мы могли бы составить нумерологические диаграммы и выявить их слабые места. Или, будь в нашем распоряжении точные даты рождения каждого из них…

— Как я полагаю, — перебила ее Анетта, — оружие маниев, поддержанное организаторским талантом паранов, в сочетании с экстрасенсорными способностями гебов и шизов, будет куда более действенным.

— Спасибо, — сказал Джекоб Саймион, — за то, что не пожертвовали Гандитауном. — Взгляд его говорил красноречивее всяких слов о том, насколько он признателен Габриелю Бейнсу.

Впервые за многие месяцы, а может быть и годы, Бейнс почувствовал, как размягчился тот защитный покров, которым он себя окружал; он наслаждался — пусть всего несколько мгновений — ощущением полного расслабления, близким к эйфории. Кто-то его любит. Пусть даже геб, все равно это очень много для него значило.

Это напоминало ему детство. Время, которое предшествовало его окончательному решению стать параном.

ГЛАВА VII

Проходя по грязной, заваленной кучами мусора центральной улице Гандитауна, доктор Мэри Риттерсдорф не преминула заметить:

— За всю свою жизнь не видела ничего подобного. Клинически — это стопроцентное безумие. Эти люди, должно быть, все без исключения гебефреники.[2]Притом ужасно, ужасно опустившиеся. — Что-то внутри нее непрестанно призывало поскорее бежать отсюда, оставить это место и больше никогда не возвращаться. Вернуться на Землю, к своей профессии консультанта по укреплению семейных отношений и позабыть навсегда все, что ей довелось здесь повидать.

А как же тогда быть с идеей попытаться применить к этим людям последние достижения современной психотерапии…