Помоги проекту - поделись книгой:
Дуайт увидел рядом с ней на кушетке маленького черного мопса, свернувшегося на шелковой подушке. Энис посмотрел на мопса, а потом на девушку.
— Ваш пес, мэм?
— Да, — нетерпеливо ответила она. — Я до смерти обеспокоена уже целых полчаса. Он отказывается пить и едва меня узнает. Это всё из-за суеты и волнения, клянусь. Мне не следовало его привозить, я должна винить только себя.
Прекрасная комната была отделана пурпуром и золотом.
На туалетном столике стояли свечи, бесконечное сияние многократно отражалось в зеркалах. Несомненно, главная комната для гостей. Важная леди. — Ваш лакей ошибся, — сказал Дуайт мягко. — Вам следовало послать за коновалом.
Он заметил блеск в глазах девушки, перед тем как та покачала головой.
— Не в моей привычке нанимать для Горация лошадиных докторов. — О, некоторые вполне умелы.
— Может быть. Но я предпочитаю их не нанимать. Дуайт не пошевелился.
— Я хочу получить лучший совет, — резко сказала она. — Я за него заплачу. Так в чем дело? Могу заплатить вперед.
— Придется подождать, пока мне выпадет честь обслуживать вас. Их взгляды скрестились. Что-то в ее поведении раздражало Дуайта даже больше, чем причина вызова.
— Ну так что, — сказала она, — вы собираетесь лечить песика или недостаточно владеете своим ремеслом? Если вы начинающий, вероятно, вам лучше уйти, а мне следует позвать кого-нибудь другого. — Именно это я и собирался предложить, — ответил Дуайт. Когда он оказался у двери, девушка окликнула его: — Подождите.
Он обернулся и разглядел на ее переносице едва заметные веснушки.
— У вас что, никогда не было собаки? — спросила мисс Пенвенен. Ее тон изменился. — Когда-то была.
— Вы бы позволили ей умереть ради соблюдения формальностей? — Нет.
— Тогда почему позволите умереть моей?
— Полагаю, всё не так серьезно. — Я и сама на это надеюсь.
На мгновение он замялся, а потом вернулся в комнату. — Сколько ему?
— Двенадцать месяцев.
— В этом возрасте припадки — явление нередкое. У моей тетушки был спаниель...
Он наклонился, чтобы осмотреть Горация. Похоже, с псом ничего страшного не произошло, разве что дыхание у него хриплое.
Пульс довольно ритмичный и нет признаков жара. В свое время он превратится в жалкое создание, решил Дуайт: слишком толстый и избалованный. Дуайт чувствовал, что высокомерная юная хозяйка собаки внимательно за ним наблюдает.
Он поднял взгляд. — Не вижу причин для беспокойства. У него наблюдается недостаток жизнелюбия, и я советую вам следовать ограничительной системе. Поменьше сладкого и пирожных. И пусть кто-нибудь из слуг ежедневно его выгуливает. Чтобы пес действительно упражнялся. Бегал и прыгал. Он избавится от ядов, ведущих к этим припадкам. Я напишу вам рецепт, который вы можете отнести аптекарю.
— Благодарю вас.
Он взял блокнот, а девушка кротко протянула перо и чернильницу, и Дуайт выписал успокоительное из черемухи и опиум.
— Благодарю, — повторила она, взяв листок. — Что вы говорили?
— О чем?
— О вашей тетушке.
Его мысли уже унеслись далеко. Энис неожиданно улыбнулся, и гнев, наконец, улетучился. — О, у моей тетушки был спаниель, но очень давно. У него случались припадки, когда тётушка играла на спинете. Никто не мог точно сказать — то ли от любви к музыке, то ли наоборот.
Гладкое юное лицо Кэролайн, такое напряженное всего несколько минут назад, озарилось улыбкой, хотя где-то в глубине еще остался намек на исчезающую враждебность.
— Как вас зовут? — спросила она.
Во вторник с самого раннего утра хлынул ливень, превративший высохшую грязь в жидкую, но не повлиявший на состояние духа тех, кто был решительно настроен извлечь максимальную выгоду из дня выборов. Дуайт первым вошел в здание суда, но пока еще не было объявлений о списке дел на следующий день слушаний, так что он счел необходимым представиться мистеру Джеффри Клаймеру, чтобы всё выяснить.
Мистер Клаймер завтракал, его сизый подбородок чуть побледнел после утреннего бритья, и он спешил и суетился, но позволил Дуайту сесть за стол и просмотреть список дел на среду. Дел, которые достопочтенный судья Листер уже успел коротко охарактеризовать:
«Корона против Смита за мелкое хулиганство
К. п. Боунтона за кражу
К. п. Полкингорн и Нортон за бродяжничество
К. п. Подарка за мятеж и нападение
К. п. жителей Лискерда за отказ чинить дорогу
К. п. Коридона за скупку краденого
К. п. жителей Сент-Эрта за загромождение реки».
Дуайт положил листок обратно на стол. — И как всё это можно рассмотреть за завтрашний день?
— Придется, любезный, — сказал Клаймер, продолжая жевать. — Весьма плотный список. Не хотел бы я проторчать тут весь месяц. Мне нужно быть в Эксетере шестнадцатого. Но не беспокойтесь, их все рассмотрят. Многие дела очень просты.
— Включая дело «Корона против Полдарка?»
— О, нет. Хм... — мистер Клаймер умолк, чтобы поковырять мизинцем в зубах. — Вовсе нет. Но мы пройдем через это. Я бы лишь желал иного отношения со стороны своего клиента. Он такой неподатливый, так сказать. Не понимает, как действует закон. И по-прежнему настаивает на своем. Возможно, вид судьи заставит его сменить настрой. Уэнтворт Листер — не какой-то хлюпик. Что ж, мне пора. У меня дело в одиннадцать. Старушку обвиняют в том, что она подсыпала внуку молотое стекло. Ей семьдесят два, и ни гроша за душой. Для всех лучше, чтобы ее повесили, дабы мягко препроводить в мир иной, да вот придется ждать решения судьи.
Когда Дуайт встал, в дверь постучал слуга.
— Сэр, вас желает видеть мистер Фрэнсис Полдарк.
Мистер Клаймер одним глотком осушил кофе. — Еще один Полдарк? Что это значит? Вы с ним знакомы, сэр? Когда Дуайт коротко объяснил, Клаймер поинтересовался: — Так что же, еще один свидетель? Этот Пирс ничего не смыслит в своем деле, если позволяет кому попало являться со своими рассказами за пять минут до суда. Он даже не упомянул о нем в своем описании дела!
— Фрэнсис был болен во время кораблекрушения. Но его можно вызвать, чтобы спросить о характере кузена.
Мистер Клаймер раздраженно расстегнул халат. — Я, знаете ли, капитану Полдарку не кормилица. У меня и другие дела имеются. Фостер!
— Сэр? — высунулся в дверь помощник Клаймера. — Принесите мне дела «Корона против Пенроуза» и «Корона против Тредника». — Сию минуту, сэр.
— Да еще этот фарс с выборами. Так не вовремя и так раздражает. Город переполнен пьяными мерзавцами и карманниками. В гостиницах не обслуживают. В кроватях клопы. Просто позор, иначе не назовешь. Адвокат повернулся к разинувшему рот слуге.
— Что ж, проводите его сюда, раз уж так. Проводите мистера Полдарка!
— Я раскланиваюсь до его прихода, — сказал Дуайт. — Одним меньше на вашем пути. Встретимся завтра.
— Будьте там к десяти. Первые дела могут закончиться очень быстро.
На пути вниз по лестнице Дуайт встретил поднимающегося Фрэнсиса.
— Я очень торопился приехать, — сказал тот, — но слышал, что дело не будут рассматривать до завтрашнего дня. Он был весь в пыли, волосы взъерошены.
— Верно.
— Вы знаете, где я могу найти комнату на ночь? Город просто забит народом.
— Думаю, придется поискать где-нибудь подальше.
— А где остановилась жена Росса?
— В «Георге и короне». Но ваша сестра сказала, что она тоже переполнена.
— Моя сестра? — бросил на него взгляд Фрэнсис.
— Они остановились там вместе. Дуайт профессиональным взглядом не мог не отметить, что Фрэнсис бледен и плохо выглядит. Вместе с потерянным весом он словно потерял все жизненные силы. — А ваша жена не с вами?
— Суд — не место для женщины. А что за дурацкие флаги и знамена развеваются на ветру?
Дуайт объяснил. — А, ну конечно же. Я и забыл. В Корнуолле слишком много дрянных избирательных округов и подходящих людей, чтобы их заполнить. Как думаете, тот человек наверху обладает какими-нибудь способностями к ведению судебных дел? Ведь многие из них — просто толстопузые хвастуны и старые повесы, беспокоящиеся лишь о своем гонораре и подходящей девке под боком, когда всё закончится.
Дуайт улыбнулся. — Я нашел его встревоженным и раздраженным. Завтра смогу судить точнее. Они разминулись, а потом Дуайт обернулся. — Если вы не найдете, где остановиться на ночь, я могу предложить разделить комнату со мной, хотя там всего одна кровать. Постоялый двор «Лондон», неподалеку от церкви.
— Кровать достанется вам. Если на полу есть место, я могу спать и на ковре. Благодарю.
Покинув гостиницу, Дуайт очутился на улице. Погода наладилась, и прогулка пошла бы ему на пользу. Прямо на выезде из города мимо него проехала карета, запряженная четверкой лошадей серой масти, с кучером и форейтором, одетыми в зеленые с белым ливреи. Покачиваясь из-за ужасного состояния дороги, экипаж ехал медленно, и Дуайт увидел, что внутри находится один Джордж Уорлегган.
Вернувшись домой из лепрозория, где доктор обнаружил лишь семерых прокаженных, в большинстве своем пьяных, и практически развалившееся здание, нуждающееся в починке, Дуайт как раз успел протиснуться в ратушу, чтобы посмотреть на выборы.
Помост в глубине здания был заполнен видными деятелями города, и Дуайт удивился, увидев, что высокая рыжеволосая девушка была единственной женщиной из присутствующих. Снаружи исходило немало шума от сотен людей, не сумевших попасть внутрь и забивших улицу, выкрикивая лозунги соперников.
Процедура началась, как обычно, с наставления шерифа, затем толстяк по имени Фокс, окружной судья, поднялся, чтобы принять присягу у председателя избирательной комиссии. В этом-то и заключалась загвоздка. Оба главы города: Майкл в одном конце помоста и Лоусон — в другом, выскочили вперед и заявили о своем праве выступить в этой роли.
Последовал долгий правовой спор, высказывались аргументы. Обе стороны привели адвокатов, чтобы подтвердить свои притязания, но выступающие так и не смогли убедить друг друга, страсти накалялись. Люди в холле начали кричать и топать ногами, сотрясая пол.
Дуайт всматривался поверх качающихся голов и думал о том, как дела у Горация. Он оглядел толкающихся вокруг людей, некоторые были в париках, некоторые заплетали собственные волосы в косицу на затылке, а другие — рабочий люд — с нечесаными прямыми волосами, спадающими на плечи.
У двоих рядом с ним имелись кожные заболевания, а третий страдал чахоткой и харкал кровью на солому под ногами. В углу находилась женщина, потерявшая нос от французской болезни.
Внезапно помост содрогнулся оттого, что наконец-то был достигнут компромисс, хотя произошло это скорее под давлением гула толпы снаружи, чем по доброй воле. Городские главы будут совместно возглавлять избирательную комиссию, в чем вместе приняли присягу. Все понимали, что это лишь приведет к дальнейшим затруднениям, когда начнутся выборы, но, по крайней мере это было хоть каким-то движением вперед.
Устав от всего этого, Дуайт сделал пару шагов в сторону двери, хотя не видел перспектив выйти, пока всё не закончится. Вокруг все замолчали, и он увидел, как выступил вперед первый выборщик.
Им оказался Олдермен Харрис, чей живот был столь же выдающимся, как и репутация, под одобрительные крики и почти без освистывания он проголосовал за Тревонанса и Ченхоллса. Потом пришла очередь Робертса, квакера и вига, ему тоже позволили проголосовать молча. За ним последовал еще один виг. Действуя так же осторожно, как и соперник, Майкл позволил ему пройти без единого комментария.
Третьего вига он уже проглотить не смог. Стряпчий, действующий в интересах Бассета, возразил на том основании, что Джозеф Лэндер давно уже не состоит членом гильдии по причине помешательства и его уже трижды заковывали в колодки за недостойное поведение.
Это вызвало негодование толпы, и двое мужчин неподалеку от Дуайта затеяли драку. Один из них толкнул Дуайта на безносую женщину, и та, раскрыв рот, словно дверь, заголосила так, будто ее убивают.
Когда безносая наконец успокоилась, Дуайт увидел, как выступает доктор, объясняя, что родители Джозефа Лэндера состояли в кровосмесительном родстве и оба выжили из ума, но потом Дуайт отвлекся от этого спора, потому что двое мужчин рядом снова подрались, и когда одного из них в бесчувственном состоянии вытащили из-под другого, Джозеф Лэндер уже исчез со сцены.
Молодой доктор уже пожалел, что пришел. Права почти каждого второго из тех, кто подходил голосовать, подвергали сомнению, и этот спор длился бесконечно. Одного человека, явно находящегося на пороге смерти, принесли на носилках, поставили на пол и спорили о нем, как чайки из-за выброшенных потрохов.
Дородному, волосатому и властному сэру Хью Бодругану позволили проголосовать, не оспаривая его прав, только потому, как решил Дуайт, что никто не посмел устроить с ним стычку. Как он проголосовал, осталось загадкой, но еще трое поступили так же — люди, живущие очень далеко и не имеющие никаких знакомых в городе.
Девушке явно стало жарко, она скучала и внезапно наклонилась к Анвину Тревонансу, что-то прошептав ему на ухо. Тревонанс с очевидным раздражением начал с ней спорить, но Кэролайн встала и выскользнула через боковую дверь. Дуайт тоже начал пробираться к выходу.
Это было долго и сложно, толпа сопротивлялась, но в конце концов он добрался до двери и оказался в коридоре — вспотевший, помятый и запыхавшийся. Коридор был забит людьми, а ведущая на улицу лестница — еще больше. Дуайт повернул обратно, зная, что Кэролайн Пенвенен не сможет выйти через парадную дверь.
В конце коридора толпа немного редела, и два констебля охраняли ведущую к помосту дверь. Они подозрительно уставились на него.
— Куда пошла мисс Пенвенен?
— Сюда, вниз, сэр, — кивнул один из них.
Дуайт увидел в стене напротив дверь и прошел через нее. Дверь вела в подсобку соседней лавки, а оттуда — на главную улицу. Оказавшись снаружи, Дуайт решил, что Кэролайн ушла, потому что рядом с пивными на противоположной стороне кричала и танцевала толпа, а из-за портиков трудно было разглядеть что-либо вниз по улице. Тогда Дуайт развернулся и увидел ее у стены рядом с дверью лавки, наблюдающую за ним.
Она была без шляпки, явно не заботясь о приличиях, ее роскошные золотисто-рыжие кудри спускались к плечам. Ради жемчужного ожерелья на ее шее рискнул бы любой разбойник.
— Доктор Энис, — сказала она, когда Дуайт поклонился. — Почему вы меня преследуете?
Он снова почувствовал укол раздражения. — Я заметил, как вы ушли, и подумал, что вам может потребоваться моя помощь.
— Неужели похоже, что мне требуется помощь?
— День выборов — не самое спокойное время.
— Я нахожу всё это весьма скучным.
— Разумеется. Но некоторые так не считают.
Дверь лавки резко распахнулась, и вышел слуга. Заметив их, он остановился и прикоснулся ко лбу.
— О, госпожа Пенвенен, мэм, хозяин попросил меня проводить вас до дома. Сам он не может отойти, не сейчас. Это...
— Мне не нужна нянька, чтобы сопровождать домой, — нетерпеливо произнесла Кэролайн. — Возвращайся к мистеру Анвину и присмотри за ним. Возможно, ему это нужно. Ступай же! Ступай! — добавила она, когда слуга заколебался. — Мне ты не нужен.
Часть толпы распевала какой-то марш, но другие насмешливо и возмущенно загудели. Кто-то запустил кирпич в окно ратуши, но промахнулся, и кирпич разбился на мелкие кусочки о стену, осыпав дождем камешков людей внизу.
— Сброд, — заявила Кэролайн. — Как те полуголые попрошайки и воры, которые считают, что захватили Францию. Англия была бы счастливее, избавившись от нескольких тысяч подобных.
Поделиться книгой: