Помоги проекту - поделись книгой:
Три очерка по теории сексуальности
Предисловие ко второму изданию[66]
Автор, не обманывающий себя относительно пробелов и неясностей этого небольшого сочинения, все же воспротивился искушению включить в него результаты исследований последних пяти лет и при этом разрушить его единый документальный характер. Поэтому он воспроизводит первоначальный дословный текст с незначительными изменениями и довольствуется добавлением нескольких сносок, которые отличаются от более старых примечаний стоящим спереди знаком *.[67] Впрочем, его заветная мечта – чтобы эта книга побыстрее устарела, когда новое, которое она когда-то принесла, становится всеми воспринятым, а недостаточное, которое встречается в ней, заменяется более правильным.
Предисловие к третьему изданию
Наблюдая в течение десятилетия за тем, как принимается эта книга и какое воздействие она оказывает, я хотел бы снабдить третье издание несколькими замечаниями, направленными против неверного ее понимания и невыполнимых требований, которые к ней предъявляются. Поэтому прежде всего следует подчеркнуть, что все, о чем здесь говорится, вытекает из повседневного врачебного опыта, который должны углубить и сделать научно значимым результаты психоаналитического исследования. «Три очерка по теории сексуальности» не могут содержать ничего другого, кроме положений, которые вынужден принять или позволяет подтвердить психоанализ. Поэтому исключено, что их когда-нибудь удастся расширить до «теории сексуальности», и совершенно понятно, что некоторых важных проблем сексуальной жизни они вообще не касаются. Но не следует думать, что эти пропущенные главы обширной темы остались для автора неизвестными или что он пренебрег ими как второстепенными.
Зависимость этого труда от психоаналитического опыта, побудившего к его написанию, проявляется не только в выборе, но и в расположении материала. Повсюду соблюдается определенный порядок следования; вначале оговариваются случайные моменты, диспозиционные моменты отодвигаются на задний план, а онтогенетическое развитие принимается во внимание прежде, чем филогенетическое. В анализе случайные моменты играют главную роль, ему удается их преодолеть почти без остатка; диспозиционные же моменты проявляются позади них как нечто такое, что пробуждается вследствие переживания, но оценка которого выходит далеко за пределы области работы психоанализа.
Такая же зависимость господствует в отношениях между онто– и филогенезом. Онтогенез можно рассматривать как повторение филогенеза, поскольку он не меняется из-за более нового переживания. Филогенетические задатки проявляются позади онтогенетического процесса. Но, в сущности, предрасположение представляет собой осадок более раннего переживания вида, к которому добавляется новое переживание отдельного существа как сумма случайных моментов.
Наряду с полной зависимостью от психоаналитического исследования я должен подчеркнуть в качестве особенности этой моей работы преднамеренную независимость от биологического исследования. Я старательно избегал привносить научные предположения из общей сексуальной биологии или из сексуальной биологии отдельных видов животных в исследование, которое позволяет нам изучить сексуальную функцию человека с помощью техники психоанализа. Правда, моя цель была – узнать, что можно открыть средствами психологического исследования в области биологии человеческой сексуальной жизни; мне удалось указать на связи и совпадения, выявившиеся при этом исследовании, но я не мог позволить сбить себя с толку, если в некоторых важных пунктах психоаналитический метод приводил к выводам и результатам, которые существенно отличались от тех, что опирались исключительно на биологию.
В этом третьем издании я сделал много вставок, но отказался обозначать их, как в предыдущих изданиях, особыми пометками. В настоящее время прогресс научной работы в нашей области замедлился, тем не менее нельзя было обойтись без некоторых дополнений к этому сочинению, чтобы оно продолжало оставаться в контакте с вновь появившейся психоаналитической литературой.
Предисловие к четвертому изданию
После того как схлынули паводки военного времени, можно с удовлетворением констатировать, что интерес к психоаналитическому исследованию в нашем огромном мире не угас. Но не все части учения постигла одинаковая судьба. Чисто психологические положения и изыскания психоанализа, касающиеся бессознательного, вытеснения, конфликта, который ведет к болезни, выгоды от болезни, механизмов симптомообразования и др., пользуются все большим признанием и принимаются во внимание даже принципиальными противниками. Граничащая с биологией часть учения, основы которой изложены в этом небольшом сочинении, продолжает вызывать ничуть не меньше возражений и даже побудила кое-кого, кто в свое время интенсивно занимался психоанализом, отойти от него и встать на новую точку зрения, которой роль сексуального фактора в нормальной и нездоровой душевной жизни опять ограничивается.
И все же мне трудно предположить, что эта часть психоаналитического учения отдалилась от действительности, которую требуется объяснить, намного больше, чем первая. Воспоминания и все повторные исследования говорят мне, что она возникла в результате таких же тщательных и непредвзятых наблюдений, и объяснение указанной диссоциации в общественном признании не доставляет трудностей. Во-первых, описанные здесь начальные стадии сексуальной жизни человека могут подтвердить только такие исследователи, которые обладают достаточным терпением и техническим мастерством, чтобы довести анализ до первых детских лет пациента. Часто для этого отсутствует даже возможность, поскольку врачебная деятельность требует внешне более быстрого излечения больного. Другие же – не врачи, – применяющие психоанализ, вообще не имеют доступа к этой области и возможности составить суждение, на которое не влияли бы их собственные антипатии и предубеждения. Если бы люди умели учиться, непосредственно наблюдая за детьми, то эти три очерка вообще могли бы остаться ненаписанными.
Необходимо, однако, напомнить о том, что нечто из содержания этого сочинения, а именно акцент на значении сексуальной жизни для всего, что делается людьми, и предпринятая здесь попытка расширить понятие сексуальности, с давних пор порождало сильнейшие мотивы сопротивления психоанализу. Испытывая потребность в полнозвучных лозунгах, дошли до того, что стали говорить о «пансексуализме» психоанализа и делать ему бессмысленный упрек, будто он объясняет «все» сексуальностью. Этому можно было бы удивляться, будь мы способны сами забыть воздействие аффективных моментов, которые приводят людей в замешательство и делают их забывчивыми. Ведь философ Артур Шопенгауэр уже давно показал людям, насколько их действия и желания предопределяются сексуальными стремлениями – в обычном смысле слова, – и мир читателей все же не смог полностью выкинуть из головы столь захватывающее напоминание! Что же касается «расширения» понятия сексуальности, которое становится необходимым благодаря анализу детей и так называемых извращенцев, то да позволено будет напомнить всем тем, кто с высоты своей точки зрения с презрением смотрит на психоанализ, как близко расширенная сексуальность психоанализа смыкается с Эросом божественного Платона.
I
Сексуальные отклонения
Факт половой потребности у человека и животного в биологии выражают гипотезой о «половом влечении». При этом следуют аналогии с влечением к принятию пищи, голодом. В народном языке обозначения, соответствующего слову «голод», не имеется; в качестве такового наука пользуется словом
Популярное мнение содержит вполне определенные представления о природе и свойствах этого полового влечения. Должно быть, в детстве оно отсутствует, появляется примерно к пубертату и в связи с процессами созревания, выражается в явлениях неодолимого притяжения, которую один пол оказывает на другой, а его цель состоит в половом соединении или, по крайней мере, в таких действиях, которые находятся на пути к нему.
Но у нас имеются все основания усмотреть в этих характеристиках весьма неверное отображение действительности; если присмотреться к ним пристальнее, то они оказываются полными заблуждений, неточностей и поспешных выводов.
Введем два термина: если мы назовем человека, от которого исходит половое притяжение, сексуальным объектом, а действие, к которому подталкивает влечение, сексуальной целью, то научно установленные факты говорят нам о том, что в отношении обоих – сексуального объекта и сексуальной цели – имеются многочисленные отклонения, отношение которых к условной сексуальной норме требует детального исследования.
Отклонения относительно сексуального объекта
Популярной теории полового влечения больше всего соответствует поэтический вымысел о разделении человека на две половины – мужчину и женщину, – стремящиеся снова соединиться в любви. Поэтому большой неожиданностью будет услышать, что есть мужчины, сексуальный объект которых – не женщина, а мужчина, и есть женщины, для которых сексуальным объектом является не мужчина, а женщина. Таких лиц называют противоположно-сексуальными или, лучше сказать, инвертированными, а сам факт – инверсией. Число таких лиц весьма значительно, хотя точное его определение сопряжено с трудностями.
(А) Инверсия
Поведение инвертированных
Данные люди ведут себя в различных направлениях совершенно по-разному.
Далее, инвертированные демонстрируют различное поведение в своем суждении об особенности своего полового влечения. Одни принимают инверсию как нечто совершенно естественное, так же, как нормальный человек – направленность своего либидо, и энергично отстаивают ее равноправие с нормальной направленностью. Другие же восстают против факта своей инверсии и ощущают ее как болезненную навязчивость.[68]
Другие вариации касаются временных отношений. Либо характерное свойство инверсии существует у индивида с давних пор, насколько хватает его воспоминаний, либо оно обратило на себя внимание у него только в определенный момент до или после пубертата.[69] Эта особенность либо сохраняется на всю жизнь, либо временами исчезает, либо представляет собой отдельный эпизод на пути нормального развития; более того, она может проявиться только в позднем возрасте по истечении длительного периода нормальной половой деятельности. Наблюдалось также периодическое колебание между нормальным и инвертированным сексуальным объектом. Особенно интересны случаи, в которых либидо меняется в смысле инверсии после того, как был приобретен тягостный опыт с нормальным сексуальным объектом.
В целом эти различные ряды вариаций существуют независимо друг от друга. Относительно крайней формы обычно можно предположить, что инверсия существовала с очень раннего возраста и что данный человек свыкся с этой особенностью.
Многие авторы отказались бы объединить в одну группу перечисленные здесь случаи и предпочли бы подчеркивать различия, а не общее в этих группах, что связано с предпочитаемой ими формой оценивания инверсии. Но как ни верны такие разделения, все же нельзя не заметить, что существует множество переходных ступеней, и поэтому образование рядов напрашивается чуть ли не само собой.
Понимание инверсии
Первая оценка инверсии выразилась в представлении, что она является врожденным признаком нервной дегенерации, и это согласовывалось с тем фактом, что врачи-наблюдатели впервые натолкнулись на нее у нервнобольных или у лиц, производивших подобное впечатление. В этой характеристике содержатся два указания, которые следует рассмотреть независимо друг от друга: врожденность и дегенерация.
Дегенерация
Относительно дегенерации необходимо выдвинуть ряд возражений, которые касаются употребления этого слова во всех случаях без разбора. Вошло в обычай причислять к дегенерации всякого рода болезненные проявления, которые не имеют непосредственно травматического или инфекционного происхождения. Предложенное Маньяном подразделение дегенератов содействовало тому, что даже в самых совершенных формах нервной деятельности не исключается возможность использования понятия дегенерации. При таких обстоятельствах позволительно спросить, какая польза и какое новое содержание содержит заключение, выраженное словом «дегенерация». Представляется более целесообразным не говорить о дегенерации в случаях,
1) когда нет одновременно нескольких серьезных отклонений от нормы;
2) когда работоспособность и жизнеспособность в целом сильно не пострадали.[70]
То, что инвертированные не являются дегенератами в этом истинном смысле, вытекает из нескольких фактов.
1) Инверсия встречается у людей, которые не обнаруживают никаких иных серьезных отклонений от нормы.
2) Она также встречается у людей, работоспособность которых не нарушена, более того, которые отличаются особенно высоким интеллектуальным развитием и этической культурой.[71]
3) Если не принимать во внимание пациентов из своей врачебной практики и попытаться охватить более широкую область, то в двух направлениях наталкиваешься на факты, которые не позволяют трактовать инверсию как признак дегенерации.
Врожденность
Врожденность, совершенно естественно, приписывали только первому, самому крайнему классу инвертированных, основываясь при этом на заверении этих людей, что ни в один период жизни другой направленности полового влечения у них не проявлялось. Уже сам факт существования двух других классов, особенно третьего, трудно соединить с идеей о врожденном характере инверсии. Отсюда склонность сторонников этого мнения отделить группу абсолютно инвертированных от всех других и как следствие – отказ от общеупотребительного понимания инверсии. Соответственно, в ряде случаев инверсия имеет врожденный характер, в других случаях она может возникать иным способом.
Противоположность этому мнению составляет другое, согласно которому инверсия предстает
1) у многих инвертированных (в том числе и у инвертированных абсолютно) можно выявить сексуальное впечатление, оказавшее на них влияние в раннем возрасте, последствием которого оказывается сохраняющаяся гомосексуальная склонность;
2) у многих других людей можно выявить внешние благоприятствующие и сдерживающие влияния жизни, в тот или иной период приведшие к фиксации инверсии (исключительное общение с лицами того же пола, общность во время войны, содержание в тюрьмах, опасности гетеросексуальных отношений, целибат, половая слабость и т. д.);
3) от инверсии можно избавиться при помощи гипнотического внушения, что было бы удивительным при ее врожденном характере.
С этих позиций можно вообще оспаривать существование врожденной инверсии. Можно возразить, что при более детальных расспросах в случаях, отнесенных к врожденной инверсии, наверное, тоже было бы выявлено событие в раннем детстве, определившее направленность либидо, событие, которое просто не сохранилось в сознательной памяти человека, но которое он мог бы припомнить при соответствующем воздействии. По мнению этих авторов, инверсию можно, пожалуй, считать лишь часто встречающейся вариацией полового влечения, которая предопределяется множеством внешних жизненных обстоятельств.
Этой внешне достигнутой таким образом уверенности кладет конец возражение, что многие люди, несомненно, испытывают такие же сексуальные влияния (в том числе в ранней юности: соблазнение, взаимный онанизм), но не становятся из-за этого инвертированными или не остаются такими надолго. Таким образом, напрашивается предположение, что альтернатива «врожденный—приобретенный» либо является неполной, либо не охватывает все условия, имеющиеся при инверсии.
Объяснение инверсии
Ни предположением, что инверсия является врожденной, ни другим предположением, что она приобретается, сущность инверсии не объясняется. В первом случае необходимо выяснить, что в ней является врожденным, если не присоединиться к самому грубому объяснению, что у человека уже при рождении имеется связь полового влечения с одним определенным сексуальным объектом. В другом случае встает вопрос, достаточно ли разнообразных случайных влияний, чтобы объяснить приобретение инверсии, не допуская того, что нечто в самом индивиде не идет навстречу этим влияниям. В соответствии с предыдущими нашими рассуждениями отрицание этого последнего момента недопустимо.
Привлечение бисексуальности
С тех пор как появились работы Фрэнка Лидстона, Кьернана и Шевалье, для объяснения возможности сексуальной инверсии приводят рассуждения, содержащие новое возражение популярному мнению. Согласно этому мнению, человек может быть либо мужчиной, либо женщиной. Но наука знает случаи, в которых половые особенности кажутся стертыми и из-за этого определение пола становится затруднительным, прежде всего в области анатомии. Гениталии этих людей сочетают мужские и женские признаки (гермафродитизм). В редких случаях оказываются сформированными оба половых аппарата одновременно (истинный гермафродитизм); чаще всего имеет место обоюдная недоразвитость.[73]
Однако самое важное в этих ненормальностях то, что они неожиданным образом облегчают понимание нормального строения. Известная степень анатомического гермафродитизма присуща, собственно, и норме; у каждого нормально сформированного индивида мужского или женского пола имеются следы аппарата противоположного пола, которые либо продолжают существовать, не выполняя никакой функции, в качестве рудиментарных органов, либо сами были преобразованы для осуществления других функций.
Точка зрения, вытекающая из этих давно известных анатомических фактов, представляет собой представление об изначальной бисексуальной предрасположенности, которая в ходе развития изменяется на моносексуальность с незначительными рудиментарными остатками другого пола.
Напрашивалась мысль перенести это представление на психическую область и понимать инверсию в различных ее проявлениях как выражение психического гермафродитизма. Чтобы решить вопрос, требовалось лишь постоянное совпадение инверсии с душевными и соматическими признаками гермафродитизма.
Однако это ожидание не оправдалось. Отношения между предполагаемым психическим и легко доказуемым анатомическим гермафродитизмом нельзя представлять себе столь близкими. То, что встречается у инвертированных, – это зачастую снижение полового влечения вообще и легкая анатомическая недоразвитость органов. Зачастую, но отнюдь не всегда или хотя бы в большинстве случаев. Таким образом, нужно признать, что инверсия и соматический гермафродитизм в целом независимы друг от друга.
Далее, придавалось большое значение так называемым вторичным и третичным половым признакам и подчеркивалось, что они часто встречаются у инвертированных. И в этом тоже есть много верного, но нельзя забывать, что вторичные и третичные половые признаки вообще весьма часто встречаются у противоположного пола, намекая тем самым на гермафродитизм, хотя при этом сексуальный объект в смысле инверсии не изменился.
Психический гермафродитизм нашел бы воплощение, если бы наряду с инверсией полового объекта по меньшей мере происходило изменение прочих душевных свойств, влечений и черт характера в направлении, характеризующем противоположный пол. Однако подобную инверсию характера можно встретить с некоторой регулярностью только у инвертированных женщин; у мужчин с инверсией сочетается полнейшее душевное мужество. Если настаивать на существовании душевного гермафродитизма, то необходимо добавить, что в его проявлениях в различных областях отмечается лишь незначительная взаимная обусловленность. Впрочем, это же относится и к соматическому гермафродитизму; согласно Хальбану,[74] отдельные случаи недоразвитости органов и вторичные половые признаки встречаются в целом независимо друг от друга.
Учение о бисексуальности в его самой грубой форме сформулировано одним из представителей инвертированных мужчин: женский мозг в мужском теле. Но мы не знаем особенностей «женского мозга». Замена психологической проблемы анатомической является столь же бессмысленной, как и неправомерной. Объяснение, предложенное фон Краффтом-Эбингом, кажется сформулированным более точно, чем объяснение Ульриха, но в сущности ничем от него не отличается. Краффт-Эбинг считает, что бисексуальное предрасположение обеспечивает индивида как мужскими и женскими мозговыми центрами, так и соматическими половыми органами. Эти центры развиваются только к пубертатному периоду, по большей части под влиянием независимых от них по своим задаткам половых желез. Но к мужским и женским «центрам» относится то же, что и к мужскому и женскому мозгу, и, кроме того, нам совсем неизвестно, вправе ли мы допустить для половых функций наличие отдельных участков мозга («центров»), таких же, как, например, для речи.[75]
Тем не менее после всех этих рассуждений остаются в силе две мысли: что и при объяснении инверсии необходимо учитывать бисексуальное предрасположение, разве что мы не знаем, в чем, кроме анатомического формообразования, состоит это предрасположение, и что речь идет о нарушениях, которые касаются развития полового влечения.
Сексуальный объект инвертированных
Теория психического гермафродитизма предполагает, что сексуальный объект инвертированных противоположен сексуальному объекту нормальных людей. Инвертированный мужчина, подобно женщине, не может устоять перед очарованием, исходящим от мужских качеств души и тела, он сам себя ощущает женщиной и ищет мужчину.
И хотя это верно в отношении целого ряда инвертированных, все же далеко не составляет общего свойства инверсии. Не подлежит сомнению, что большая часть инвертированных мужчин сохраняет психический характер мужественности, обладает сравнительно немногочисленными вторичными признаками противоположного пола и в своем половом объекте ищет, в сущности, женские психические черты. Будь это по-другому, то осталось бы непонятным, для чего проституированные мужчины, предлагающие себя инвертированным, – сегодня, как в древности – во всех внешних проявлениях копируют одежду и манеры женщин; ведь такое подражание должно было бы оскорблять идеал инвертированных. У греков, у которых среди инвертированных встречаются самые мужественные мужчины, ясно, что не мужественный характер мальчика, а его телесное приближение к женщине, а также его женские душевные качества – робость, сдержанность, потребность в наставлении и посторонней помощи – разжигали любовь мужчины. Как только мальчик становился взрослым, он переставал быть сексуальным объектом для мужчины и сам становился любителем мальчиков. Следовательно, сексуальным объектом в этом случае, как и во многих других, является не тот же пол, а соединение качеств обоих полов, компромисс между душевным стремлением к мужчине и стремлением к женщине при сохранении условия мужественности тела (гениталий), так сказать, отражение собственной бисексуальной природы.[76]
Более определенными являются отношения у женщины, где активно инвертированные особенно часто обладают соматическими и душевными свойствами мужчины и требуют женских качеств от своего сексуального объекта, хотя и здесь, при более близком знакомстве, может выявиться бо́льшая пестрота отношений.
Сексуальная цель инвертированных
Важный факт, которого необходимо придерживаться, состоит в том, что сексуальная цель при инверсии нельзя назвать единообразной. У мужчин половое сношение
Выводы
Хотя мы не чувствуем себя в состоянии удовлетворительно объяснить возникновение инверсии на основе имеющегося до сих пор материала, мы можем, однако, заметить, что в этом исследовании пришли к пониманию, которое может оказаться для нас важнее, чем решение поставленной выше задачи. Мы обращаем внимание на то, что представляли себе связь сексуального влечения с сексуальным объектом слишком тесной. Опыт соприкосновения со случаями, которые считаются ненормальными, нам показывает, что между сексуальным влечением и сексуальным объектом имеется спайка, которую мы рискуем не заметить при единообразии нормальных форм, где влечение вроде бы приносит с собой и объект. Поэтому мы вынуждены ослабить в наших мыслях связь между влечением и объектом. По всей вероятности, половое влечение сначала не зависит от объекта и, наверное, не обязано своим возникновением его раздражителям.
(Б) Неполовозрелые и животные как сексуальные объекты
Если лица, сексуальные объекты которых не принадлежат к полу, который пригоден для этого в норме, то есть инвертированные люди, предстают наблюдателю совокупным множеством индивидов, в остальных отношениях, быть может, вполне полноценных, то случаи, в которых сексуальными объектами избираются неполовозрелые лица (дети), с самого начала кажутся единичными отклонениями. Только как исключение единственными сексуальными объектами являются дети; по большей части они оказываются в этой роли, когда малодушный и ставший импотентом индивид снисходит до такого суррогата или импульсивное (неотложное) влечение не может в данный момент завладеть более подходящим объектом. Тем не менее то, что половое влечение допускает так много вариаций и такое унижение своего объекта, проливает свет на природу; голод, который гораздо энергичнее придерживается своего объекта, позволил бы это только в самом крайнем случае. Аналогичное замечание относится к отнюдь не редко встречающемуся, особенно среди сельского населения, половому сношению с животными, причем половая притягательность переходит здесь границы вида.
Из эстетических соображений это, как и другие тяжелые отклонения полового влечения, хочется приписать душевнобольным, но такое недопустимо. Опыт показывает, что у последних не наблюдается иных нарушений полового влечения, чем у здоровых людей, у целых рас и сословий. Так, сексуальное злоупотребление детьми с неимоверной частотой встречается у учителей и воспитателей просто потому, что им для этого предоставляются самые благоприятные возможности. Разве что у душевнобольных соответствующее отклонение проявляется в усиленной форме, или, что особенно важно, достигло степени исключительности и заняло место нормального сексуального удовлетворения.
Это удивительное отношение сексуальных вариаций к шкале «здоровье – душевная болезнь» заставляет задуматься. Я бы сказал, что нуждающийся в объяснении факт является указанием на то, что побуждения в сфере половой жизни относятся к таким, которые и в пределах нормы хуже всего подчиняются высшим видам душевной деятельности. Кто в каком-либо отношении является ненормальным – в социальном, этическом смысле, – тот, по моему опыту, всегда ненормален и в своей сексуальной жизни. Однако многие ненормальны в сексуальной жизни, но по всем другим пунктам соответствуют среднему человеку, лично участвуют в человеческом культурном развитии, слабым местом которого остается сексуальность.
В качестве самого общего результата этих рассуждений мы бы остановились все же на понимании того, что при огромном множестве условий и у удивительно большого числа индивидов тип и ценность сексуального объекта отступают на задний план. Существенным и постоянным в сексуальном влечении является нечто иное.[78]
Отклонения относительно сексуальной цели
Нормальной сексуальной целью считается соединение гениталий в акте, называемом совокуплением, который ведет к ослаблению сексуального напряжения и к временному угасанию сексуального влечения (удовлетворению, аналогичному насыщению при голоде). И тем не менее уже в самом нормальном сексуальном процессе бросаются в глаза элементы, развитие которых ведет к отклонениям, которые были описаны как
(А) Выход за анатомические границы
Переоценка сексуального объекта
Психическая оценка, которую получает сексуальный объект в качестве желанной цели сексуального влечения, лишь в самых редких случаях ограничивается его гениталиями, она распространяется на все его тело и имеет тенденцию включать в себя все ощущения, исходящие от сексуального объекта. Такая же переоценка распространяется на психическую область и проявляется как логическое ослепление (слабость суждения) по отношению к душевным свойствам и совершенствам сексуального объекта, а также как легковерная готовность согласиться с суждениями, исходящими от последнего. Таким образом, доверчивость любви становится важным, если не первоначальным источником
Именно эта сексуальная переоценка так плохо соотносится с ограничением сексуальной цели соединением одних только гениталий и содействует выдвижению других частей тела в качестве сексуальной цели.[80]
Значение фактора сексуальной переоценки лучше всего изучать у мужчины, любовная жизнь которого единственно доступна исследованию, тогда как любовная жизнь женщины – отчасти вследствие культурных искажений, отчасти вследствие конвенциональной скрытности и неискренности женщин – покрыта непроницаемым мраком.[81]
Сексуальное использование слизистой оболочки рта и губ
Использование рта как сексуального органа считается перверсией, если губы (язык) одного человека приходят в соприкосновение с гениталиями другого, но не в том случае, когда прикасаются друг к другу слизистые оболочки губ обоих людей. В последнем исключении состоит присоединение к норме. Кто испытывает
Сексуальное использование заднего прохода
Еще отчетливее, чем в предыдущем случае, становится ясным при использовании заднего прохода, что именно отвращение ставит на эту сексуальную цель клеймо перверсии. Но не следует истолковывать как пристрастие с моей стороны замечание, что обоснование этого отвращения тем, что эта часть тела служит выделению и соприкасается с самым отвратительным – с экскрементами, – не намного убедительней обоснования истеричными девушками своего отвращения к мужским гениталиям: они, мол, служат для мочеиспускания.
Сексуальная роль слизистой оболочки заднего прохода отнюдь не ограничивается половым сношением между мужчинами, ее предпочтение не имеет ничего характерного для инвертированных чувств. Напротив, педерастия у мужчины, по-видимому, обязана своей ролью аналогии с половым актом с женщиной, тогда как при сношении инвертированных сексуальной целью скорее всего является взаимная мастурбация.
Значение других частей тела
Поделиться книгой: