Цилиндр

РИТА. Это почему же — потом? Давайте сразу.

БЕТТИНА. Дон Агостино хочет сказать, что за эти дни ты заработала семьдесят шесть тысяч лир. Их у тебя никто не отбирает.

РИТА. Что вы говорите, донна Беттина? С первого дня, как мы у вас поселились, мы аккуратно платили за комнату. И если всех нас выселяют, то в этом виноват дон Агостино и никто другой.

БЕТТИНА. Не забывайте, что каждое утро приходится топить печку.

АГОСТИНО. Мы все были в одинаковом положении.

РИТА. Чтобы я дважды платила за комнату?

АГОСТИНО, Ничего подобного. Деньга лежат там… Мы отдаем то, что с нас причитается, и продолжаем жить, как жили до сих пор. Если мы начнем покупать тряпки в туфельки…

РУДОЛЬФО. Дон Агостино, Рита хотела сказать…

РИТА (с иронией). Какая разница? Можно ходить и в рваных туфлях и в старых платьях…

АГОСТИНО. Ваше право мечтать о недостижимом, — вы ведь молодая, красивая, и, как говорится, ваши претензии нетрудно понять… Но вы не можете рассчитывать на все деньги, которые лежат там. Если бы я не перевел часы и не разрезал свечу…

РИТА. Неужели вы думаете, что старик оставил полмиллиона благодаря тому, что вы разрезали свечу? Да он бы поднял цену до миллиона, а если бы я захотела, то и до двух миллионов лир.

АГОСТИНО. Ну и что? Что? Таким, как он, место в сумасшедшем доме.

РИТА. На свете пруд прудя сумасшедшими. Если такая женщина, как я, объявит через газету: «Ищу сумасшедших стариков миллионеров», от них отбоя не будет.

БЕТТИНА. Отложим этот разговор: сначала надо поесть.

РИТА (вставая), Я уже сыта.

РУДОЛЬФО. Рита — Рита. Молчи. Ты мне осточертел не меньше других.

РУДОЛЬФО. Ягодка моя…

РИТА. Заладил как попугай: «Ягодка, ягодка!..» (Надевает пальто и туфли.) Старик уложил вас всех на лопатки…

РУДОЛЬФО. Рита, ты шутишь?

РИТА. Молчи, я сказала! Старик заплатил за то, что ему не досталось, не потому, что кто-то разрезал свечу, а потому, что он заснул, иначе бы…

РУДОЛЬФО. Иначе бы что?

РИТА. Ничего! Иначе бы ты сидел там и курил сигарету. Полмиллиона все равно были бы наши, и мы бы считались: «Это твое, а это мое» — точно так же, как считались минуту назад. Вот и считайтесь на здоровье… Донна Беттина, теперь ваша очередь плескаться перед балконом… Посмотрим, сколько миллионов вы заработаете. (Идет к двери.)

РУДОЛЬФО. Рита…

РИТА (отодвигает его с дороги). Ты останешься с этой паршивой парочкой, чтобы изображать покойника. Так будет лучше для тебя.

АГОСТИНО (надев цилиндр и встав перед дверью). Остановись, Рита!

РИТА (отстранив его, открывает дверь). Я вас не боюсь, дон Агостино. Пусть я неграмотная, но я поняла, у кого настоящий цилиндр: у старого сумасшедшего. (Выходит, поднимается по лестнице и идет направо по переулку.)

РУДОЛЬФО. Дон Агостино… Донна Беттина… Она уходит…

АГОСТИНО. Беги догони ее! (Помогает ему надеть фрак официанта.)

БЕТТИНА (спешит к балкону). Рита, Рита!

РУДОЛЬФО (взбегает по лестнице, выходит на балкон и замечает, что на нем нет туфель). Туфли!

БЕТТИНА (к Агостино, оставшемуся внизу). Туфли!

АГОСТИНО (хватает первую попавшуюся туфлю и бросает ее наверх). Держи!

РУДОЛЬФО (глядя в ту сторону, куда ушла Рита). Рита! Рита!

Занавес