Помоги проекту - поделись книгой:
Электронные технологии реконструкции памятников истории
Современные информационные технологии позволяют не только обрабатывать карты, планы и виды городов, но и моделировать технологии постройки, пространственную ориентацию объектов исторического наследия. Первые проекты виртуальных реконструкций прошлого относятся к концу 1980-х — 1990-м годам. В частности, в 1989 году появилась модель университета и модель реконструкции города Авенш в швейцарском кантоне Во (Avenches City){1343}. Одним из первых крупномасштабных проектов виртуальных городов была модель
В нашей стране первые проекты, связанные с построением виртуальных моделей различных пространств, были реализованы еще в советское время. В основном создавались тренажеры военного назначения, поскольку подобные разработки были дорогостоящими и узкоспециализированными. Только в 2000-е годы стали появляться исследования о технической стороне моделирования виртуальных сред в гуманитарных науках{1345}.
С развитием технологий планировки городских застроек возникла потребность в системе моделирования, которая позволяла бы оценивать качество и эффективность новых проектов до их реального воплощения. Эта потребность стимулировала разработку методик создания виртуальных копий реальных городов. Подобные модели значительно упрощают процесс анализа новых проектов и их оценки. Так, в качестве примера можно привести исследования группы компаний
В настоящее время технологии трехмерного моделирования проходят новый этап становления как метод интерпретации исторического материала. Служившие вначале инструментами для произвольной реконструкции объемных моделей, сегодня они используются для профессиональной обработки данных коллективами ученых-исследователей гуманитарных и технических специальностей. В конечном счете и сам результат труда приобретает иной статус — статус исторического исследования. Трехмерная реконструкция старинных городов с целью изучения особенностей формирования и развития городской среды дает возможность рассмотреть ландшафт, пространственную организацию города, восстановить образы утраченных памятников культуры и архитектуры, обычных построек, интерьеров, предметов быта и так далее. Разработка трехмерной модели архитектурного и жилого облика Тамбова конца XVIII века сопряжена с глубоким изучением интегральной истории моделируемого объекта.
Место дворянства в социальной структуре Тамбова конца XVIII века
Городской (Тамбов в целом) и локальный (отдельные домовладения) масштабы позволяют увидеть живые и непосредственные черты культуры городского дворянства, которые в принципе трудно разглядеть с «высоты» обобщающих работ.
По данным
Алфавитные списки дворян Тамбовской губернии, составленные вскоре после издания
При некоторых разногласиях в данных источников мы вправе утверждать, что в конце XVIII века в городе жили несколько десятков дворян, большинство из которых находились на государственной или военной службе. Даже вместе с членами семей они составляли незначительный процент от населения десятитысячного города.
Большинство же населения Тамбова составляли однодворцы — бывшие служилые люди XVII века, не попавшие в «благородное сословие». В XVIII веке им была свойственна скорее вертикальная социальная мобильность по нисходящей (в связи с отстранением этой категории от военной службы). По данным
Реконструкция внешнего облика Тамбова в конце XVIII — начале XIX века
Известный местный историк XIX века Иван Иванович Дубасов писал, что до 1780 года
…город Тамбов, ставший во главе обширного края, походил на большое черноземное село, болотистые улицы выложены были фашинником[211], изрыты ямами и пересечены сорными буграми. На главной улице весной и осенью протекал широкий тинистый ручей; на западных окраинах города стояли болота, поросшие лесом и кустарниками, богатыми дичью; на базарной площади расстилалось большое озеро, в котором в летнюю пору тамбовские обыватели купались. По всему городу в разных местах стояли гумна и овины{1352}.
Общеизвестно, что в 1770–1780-е годы, в ходе административной реформы, правительство Екатерины II столкнулось с необходимостью кардинальной перестройки провинциальных городов, многие из которых становились центрами вновь образованных наместничеств и уездов, но внешне сохраняли облик больших сел. В декабре 1781 года императрица утвердила («конфирмовала») план Тамбова; несколько позднее (в 1782 и 1785 годах) такие же планы были утверждены для Козлова, Елатьмы и Моршанска. «Конфирмованные» документы предусматривали разбитие городов на кварталы, радикальную перепланировку улиц, крупномасштабное казенное и частное строение по заранее утвержденным типовым образцам{1353}.
Вопрос о том, насколько точно и быстро выполнялись эти планы в общероссийском масштабе, изучен явно недостаточно. Применительно к Тамбовской губернии и Тамбову, опираясь, в частности, на фундаментальное исследование Юрия Владимировича Мещерякова о деятельности Гавриила Романовича Державина в качестве тамбовского губернатора, мы можем сказать, что в целом к концу XVIII века регулярные «сетки» кварталов в городах региона были созданы, но строительство отдельных зданий растянулось на десятилетия и даже в губернском городе завершилось только к 1820-м годам{1354}. И все же в конце XVIII века в Тамбове сформировался административный комплекс зданий в центре города, вдоль центральной улицы расположились двухэтажные каменные и деревянные строения. Большинство из этих построек не сохранились до наших дней — были снесены или перестроены еще в XIX веке, в связи с чем и возникла идея привлечь новые виды источников и, используя современные методы, реконструировать облик города конца XVIII века.
Дополнить полученное из письменных источников описание города позволяют визуальные источники — его планы и виды. Нами произведена оцифровка нескольких планов Тамбова конца XVIII — начала XIX века, хранящихся в Тамбовском областном краеведческом музее и Российском государственном архиве древних актов{1355}. Работа наглядно продемонстрировала, что изучение процесса создания исторических карт можно считать самостоятельным исследованием. При этом мы учитывали, что планы города разрабатывались в разное время и с разными целями.
Так, план Тамбова 1781 года (рис. 1) представляет собой «конфирмованный» план застройки и квартальной планировки города. На нем поверх сетки кварталов можно различить старую застройку развившихся слобод, участки деревянной застройки и отдельные каменные здания.
Нам удалось верифицировать точность планов Тамбова начала XIX века благодаря использованию снимков города из космоса. Для доступа к данным дистанционного зондирования было использовано приложение
Особенности застройки Тамбова таковы, что квартальное деление, заложенное в планах реорганизации застройки в 1790-е годы, сохранилось до настоящего времени. Это хорошо заметно при сравнении первых планов регулярной застройки города (рис. 2) с современными картами и космическими снимками. Это обстоятельство дало возможность отметить несколько контрольных точек (перекрестки, грани кварталов, отдельные строения), расстояния между которыми возможно измерить. Контрольное расстояние рассчитывалось с использованием масштабной линейки самого плана. Затем мы импортировали план в картографическую программу
Рисунок Тамбова, созданный в самом конце XVIII века губернским архитектором Василием Антоновичем Усачевым и находящийся в нашем распоряжении, содержит подписи к изображенным постройкам (рис. 3), что дает возможность соотнести последние с обозначениями городского плана 1803 года.
Изображение — это само по себе ценный источник, обладающий, однако, некоторой долей схематичности. Так, хотя не все изображенные постройки атрибутированы, важно, что многие из них присутствуют на плане 1803 года, будучи кратко описанными в легенде. Сопоставление вида и плана показало частичные расхождения не только в расположении зданий, но и в их пропорциях, хотя данное явление может быть связано с особенностью рисунка как источника. Для нашей темы необходимо отметить, что автор рисунка В.А. Усачев, в чем-то искажая вид города, постарался быть более точным в изображении административных зданий, где служило местное дворянство.
На рисунке хорошо отражен рельеф местности, обозначенный на плане в самых общих чертах. Мы сопоставили фрагменты рисунка и плана (рис. 4), используя инструмент
Роль представителей власти в формировании городского пространства
Уже работа с избранными нами источниками показала, что обладавшие властью представители тамбовского дворянства во многом определяли пути формирования городского пространства. Наместники, губернаторы, вице-губернаторы, другие губернские дворяне-чиновники выступали инициаторами и одними из непосредственных разработчиков генерального плана города, строительства и перестройки важных городских зданий. Наиболее активную роль в этом процессе сыграл тамбовский губернатор в 1786–1788 годах, известный русский поэт и государственный деятель Г.Р. Державин, а также губернский землемер Я.Н. Нестеров и губернский архитектор В.А. Усачев.
Дворяне-управленцы прежде всего содействовали возведению и реконструкции губернских и уездных учреждений: домов губернатора и вице-губернатора, губернского правления и присутствия, полиции, тюрьмы, работного дома, почтамта, Главного народного училища для дворянских детей. (Ни одно из этих зданий, как уже отмечалось, до настоящего времени не сохранилось.) Выведение из города земледельческих слобод бывших служилых людей и регулярная перепланировка слободской территории предполагали высвобождение места для строительства городского жилья, значительная часть которого предназначалась для чиновничества. Одним из главных административных центров Тамбова стал дом губернатора.
В качестве источниковой базы реконструкции этого комплекса построек (рис. 5) помимо письменных источников и вида Тамбова 1799 года был использован план нового дома губернатора 1830 года, созданный на основе образцовых фасадов жилых домов 1809–1812 годов. Образцы фасадов были представлены в специально издававшихся альбомах, где в числе типовых проектов содержался и план губернаторского дома{1356}.
Усадьба тамбовского губернатора находилась на берегу реки Цна. В конце XVIII века губернаторский дом был деревянным, оштукатуренным, сделанным, таким образом, «под каменный», имел колонны. К дому примыкали два флигеля для приезжих родственников и гостей издалека. На территории усадьбы находились «людские» избы, каретный сарай, конюшня, коровник, другие хозяйственные постройки{1357}. Очевидно, что такой комплекс во многом напоминал сельскую помещичью усадьбу и свидетельствовал о том, что начинавшие обосновываться в городе в конце XVIII века служилые дворяне, вплоть до представителей высшей местной администрации, переносили сюда свои деревенские усадебные традиции.
По описаниям известно, что дом губернского начальника состоял из сеней, людской, передней, малой гостиной, просторного зала с семью окнами, где проходили собрания, балы, концерты, театральные представления, а также нескольких жилых комнат (спален, уборных покоев, буфета, кладовой){1358}. Мы попытались воссоздать условный внутренний вид одной из комнат дома (рис. 6).
Интересно заметить, что реконструкция оказывается привлекательнее действительности. В 1783 году губернский архитектор В.А. Усачев обращал внимание на то, что в губернаторском доме
…необходимо выправить капитальную среднюю стену в зале у трону, кою выгнуло от тяжести труб и боровья, то оные трубы и боровья разобрать, и потом поставить столбы, и выправить и схватить болтами железными, а после вывести оные трубы в других местах, в зале ж и гостиной у окон простенки выпятились, а потому и следует поставить с обеих сторон столбы, после ж схватить болтами{1359}.
В державинский период — во второй половине 1780-х годов — в доме шел постоянный ремонт. Тем не менее здесь проходили и деловые, и неофициальные встречи губернатора с представителями местной элиты, формировались зачатки культурной жизни: по четвергам устраивались концерты, а в праздники — театральные постановки. Забегая вперед, заметим, что в городе этого времени еще не возникло ни одного специального учреждения культуры и не было построено соответствующих зданий для них.
Не известно, по каким причинам проектировавшийся на плане 1781 года в центре города, рядом с кафедральным собором, дом вице-губернатора (рис. 1) в итоге, судя по виду города 1799 года, оказался в нескольких километрах от его центра (рис. 7). Возможно, это было связано с таким банальным обстоятельством, как не сложившиеся с самого начала отношения между тамбовским губернатором Г.Р. Державиным и вице-губернатором Михаилом Ивановичем Ушаковым. Заметим, что официально должность Ушакова называлась «поручик правителя наместничества».
Тамбовское губернское правление было создано в 1779 году. Решение о строительстве в Тамбове административных зданий было принято в 1780 году, но их возведение началось не сразу, и на плане 1781 года эти здания еще были в «прожекте». Где находились первые присутственные места, не совсем ясно. Известно, что на новое место деревянный корпус присутственных мест был перенесен по указанию правителя наместничества Михаила Федоровича Каменского в 1783 году.
С приездом Державина в 1786 году в Тамбов подготовка к строительству новых присутственных мест возобновилась, но еще в 1789 году присутственные места по-прежнему отличались «ветхостью»: местами «снизу бревны сгнили и простенки многие выпажились», «в потолке от дождевой течи две доски обгнили». Как преодолевалась эта разруха, мы не знаем. На виде города 1799 года здания присутственных мест и губернского правления изображены каменными и аккуратно оштукатуренными{1360}.
Конечно, на компьютерной реконструкции комплекс довольно ветхих административных зданий Тамбова (рис. 8) выглядит несколько лучше, чем в действительности. Вероятно, не случайно к середине XIX века было построено новое здание присутственных мест, а в конце XVIII века тамбовское дворянство, организуя для себя городское пространство, никак не могло преодолеть проблему ветхости казенных построек.
В этом комплексе казенных зданий, судя по плану 1803 года и виду города 1799 года, находились собственно присутствия, то есть губернские ведомственные учреждения, их архивы, типография, ротный склад оружия. Видимо, здесь же (под боком у власти) располагалась и гарнизонная рота, которая в 1780-е годы нередко называлась то батальоном, то губернской ротой.
В самом конце XVIII века Тамбовскую гарнизонную роту возглавлял комендант Матвей Дмитриевич Булдаков (около 1726 — не позднее 1806). Очень яркая личность, он происходил из солдатских детей; вероятно, окончил гарнизонную школу и в 15 лет поступил на военную службу солдатом. В 1740–1770-е годы участвовал в Войне за австрийское наследство, в Семилетней войне, в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов, нескольких сражениях с крымскими татарами на юге России. На службе он получил два ранения и контузию, побывал в плену. Булдаков дослужился до чина полковника, был награжден орденом Св. Георгия четвертой степени, а в 1780 году назначен комендантом Тамбова. Здесь за ним быстро утвердилась репутация скорого на расправу, свирепого человека, которым пугали городских обывателей. Для Державина же Булдаков был верным служакой, что перевешивало в глазах губернатора отрицательные черты личности коменданта. Сам Матвей Дмитриевич тоже чувствовал расположение к начальнику и оказался одним из немногих тамбовских чиновников, кто поддержал Державина во время конфликта с генерал-губернатором Иваном Васильевичем Гудовичем и даже сохранил с ним переписку после наложения на Державина опалы{1361}.
Вообще же во всех казенных административных зданиях указанного комплекса служили около 50 тамбовских дворян — чиновников и офицеров.
На виде города 1799 года рядом с основными государственными учреждениями расположена гарнизонная гауптвахта, являвшаяся не только обычным помещением для содержания под арестом провинившихся военнослужащих, но и местом «отсидки» нерадивых гражданских чиновников. Остальные учреждения, где несли службу представители дворянства, были разбросаны по центру города или ближайшим к нему кварталам.
Винный «выход» и соляной магазин с амбарами и караульной будкой (рис. 9) по традиции находились на территории бывшей крепости. Их возглавляли соответствующие приставы из дворян, контролировавшие соблюдение государственной монополии на продажу вина и соли.
Тамбовский городовой магистрат (рис. 10), называвшийся иногда губернским, расположился в юго-западном углу прежней территории острога. Здесь служило минимум шесть представителей тамбовских дворян. Располагавшийся напротив почтамт или, как тогда выражались, «каменный почтовый двор с принадлежащими к тому каменными службами», построенный в 1785 году, был единственным государственным учреждением, находившимся за пределами бывшего острога, но буквально через дорогу от некогда существовавшей острожной стены. Стоявший в его главе почтмейстер числился в уже упоминавшихся списках тамбовского дворянства.
В целом можно утверждать, что местное дворянство в соответствии с указами правительства и с учетом местных особенностей обустраивало городское пространство под свою административно-служебную деятельность.
Частные и общественные здания Тамбова в конце XVIII — начале XIX века
Весьма существенно, что на планах и виде Тамбова конца XVIII — начала XIX века среди особо отмеченных зданий не оказалось ни одной частной дворянской постройки. В
В алфавитных списках дворян 1785 года числился Иван Иванович Беклемишев, 40 лет, лейб-гвардии капитан, «дворянский предводитель и депутат в Тамбовской округе»{1364}. Беклемишевы принадлежали к знатному дворянскому роду, вышедшему из мордовских князей (мурз). И.И. Беклемишев, по данным списка, владел тремя имениями в Тамбовском и Кирсановском уездах Тамбовской губернии, а также имением в Егорьевском уезде Рязанской губернии с 319 душами обоего пола. Проживал он в Тамбове и как душевладелец принадлежал к среднепоместным дворянам. Трудно судить, насколько доходность его имения позволяла построить большой городской каменный дом. Может быть, это обстоятельство как-то объясняется холостяцким положением И.И. Беклемишева, его «необремененностью» семьей. Можно предположить, что в строительстве дома приняли участие и его братья, также помещики Тамбовского уезда. Особенно обеспеченным человеком бы его брат-близнец Степан Иванович, владевший в Тамбовской, Рязанской и Калужской губерниях почти 1500 крепостных крестьян. В то же время общественная, далеко не «хлебная» должность уездного предводителя дворянства не позволяет предполагать, что И.И. Беклемишев обогащался за счет взяток и казнокрадства{1365}.
Ответ на вопрос о том, почему все остальные дворяне Тамбова не имели домов, достойных специального отражения на планах и виде города, кроется, вероятно, в невысоких чинах и званиях государственных служащих только формировавшегося губернского административного центра. В соответствии с алфавитными списками 1785 года, около 50 человек имели средние и низшие офицерские звания (секунд-майор, премьер-майор, капитан, капитан-лейтенант флота, поручик, подпоручик, прапорщик), а примерно 30 человек — невысокие гражданские чины (коллежский советник, надворный советник, коллежский асессор, титулярный советник, губернский секретарь, коллежский секретарь, коллежский регистратор, провинциальный секретарь и другие). Один из тамбовских дворян, 45-летний Степан Гаврилович Маслов, даже служил сторожем в земском суде. Только три представителя местного дворянства имели высокие военные звания и гражданские чины. В тех же алфавитных списках упомянуты уже знакомый нам комендант города полковник Булдаков, а также статские советники Василий Петрович Чичерин — «председатель в Тамбовской полате гражданского суда» — и Андрей Яковлевич Сабуров, являвшийся председателем «в тамбовской уголовной полате».
Среди служилых тамбовских дворян конца XVIII века были представители знатных российских родов: князь Иван Михайлович Давыдов, имевший в 55 лет чин надворного советника и занимавший некую должность в тамбовской гражданской палате; представитель княжеского рода Петр Дмитриевич Кугушев, получивший в армии чин секунд-майора и служивший исправником в Тамбовском нижнем земском суде; Ермолай Осипович Голицын, дослужившийся к 56 годам только до прапорщика; недалеко ушедший от него по служебной лестнице 55-летний Илья Фадеевич Кутузов, состоявший поручиком в тамбовской инвалидной команде. Тем не менее и они не попали в разряд крупных по тем временам тамбовских домовладельцев{1366}.
Видимо, первыми сравнительно богатые дома в городе начали строить наиболее успешные в службе, ведении хозяйства, а может быть, и в мздоимстве тамбовские дворяне. Коррупционные скандалы в Тамбове державинского времени подробно описаны Ю.В. Мещеряковым. Историк показал, что практически ни одно дело не было доведено до судебного решения в связи с отстранением от должности Державина{1367}. Тамбовский историк XIX века И.И. Дубасов, основываясь на состоявшихся и отложившихся в архивах судебных делах, приводил в своих
Каковы бы ни были средства на постройку домов, время их возведения и внешний вид можно установить. В частности, известно, что для казенной тамбовской мужской гимназии в 1827 году был куплен дом местного дворянина Бориса Дмитриевича Хвощинского, сына служившего губернским прокурором в 1780-е годы Дмитрия Федоровича Хвощинского. Очень вероятно, что такое крупное должностное лицо могло получить под собственный дом пустовавшее еще в самом конце XVIII века место на центральной улице, напротив дома губернатора, буквально в соседнем квартале с комплексом губернского правления и присутственных мест. На плане 1803 года дом Хвощинского никак не отмечен. Несложно определить, что он был построен между 1803 и 1827 годами. По своему архитектурному облику здание относилось к русскому классицизму, характерному для второй половины XVIII века, однако занесенному в тамбовскую дворянскую среду чуть позже.
Хотя здание гимназии в XIX веке не раз перестраивалось (рис. 13), известно, что многое от его облика первой четверти столетия сохранилось. Однако самое интересное, может быть, заключается в том, что у нас есть весомые основания предполагать, что постройка этого дома осуществлялась на средства, добытые коррупционным путем. И.И. Дубасов сообщал о том, что в середине 1790-х годов в злоупотреблении сбором хлебной подати в губернии был уличен губернский стряпчий Хвощинский (имелся в виду Андрей Дмитриевич Хвощинский, сын прокурора и брат будущего владельца описываемого дома){1369}. При этом Хвощинские, владевшие двумя имениями в 300 с небольшим душ в Тамбовской и Саратовской губерниях, вряд ли могли располагать большими средствами, учитывая, что в семье Д.Ф. Хвощинского было семеро детей{1370}.
Более типичным образцом дворянской городской жилой постройки XVIII века может служить дом тамбовского дворянского рода Чичериных (рис. 14). Этот дом был построен уже в первой половине XIX века, но своим обликом, особенно внешним оформлением «под камень», соответствовал традициям предыдущего века. К тому же род Чичериных, среди представителей которого были крупные губернские служащие, обосновался в Тамбове не позднее 1780-х годов{1371}.
Внешнее оформление зданий «под камень» в Тамбове вполне вписывается в общероссийский контекст. Известный этнограф Михаил Григорьевич Рабинович отмечал, что XVIII век прошел для российских городов под знаком перехода от деревянных жилых построек к каменным. Престижность каменного дома, с одной стороны, и желание сохранить хорошие гигиенические условия деревянного жилья (и притом сберечь средства), с другой, привели к явлению, типичному для русских городов, — стремлению придать деревянной постройке вид каменной{1372}. Такую характеристику провинциального города подтверждает не только облик дома Чичериных, но и наш анализ вида Тамбова 1799 года: некоторые обывательские дома стилизованы под каменные посредством вымазки деревянных стен мелом (рис. 15). До сих пор в старых частях Тамбова сохранились десятки деревянных в основе, но оштукатуренных снаружи домов.
Примечательно, что даже Дворянское собрание смогло подыскать и арендовать для своих нужд дом первоначально в сравнительном отдалении от центра. В алфавитных дворянских списках упомянуты служившие в этом здании три деятеля дворянского самоуправления губернского и уездного уровней. Известно, что вопрос о строительстве собственного здания для собрания поставил губернский предводитель дворянства времен Державина статский советник А. Г. Панов — борисоглебский помещик и отставной петербургский чиновник. Однако история сооружения дома неизвестна. В Тамбове сохранилось здание дворянского собрания, построенное в самом конце XIX века.
Здание Дворянского собрания находилось (рис. 16) на Дворянской улице. Возможно, улица и получила свое название благодаря расположению на ней данного учреждения. Других связанных с дворянством сооружений на этой улице, на планах и виде города не отражено. Интересно, что в
Существенно и то, что Дворянское собрание, судя по всему, находилось в купеческом доме. Дома, принадлежавшие купцам, четко различимы в разных частях города — и в центре, и вблизи него, причем для них характерно тяготение к новой, деловой части города, Хлебной и Сенной торговым площадям. Для нашей темы важно отметить, что, став экономическими хозяевами города, строя богатые по тому времени здания, купцы во многом все-таки подчинялись дворянским «правилам игры».
Дворянские власти Тамбова конца XVIII века, со своей стороны, разумно считались с развитием торгово-промышленного предпринимательства городских жителей. На реконструированном виде губернского города (рис. 17) представлены многочисленные купеческие дома, гостиный двор, несколько площадей с торговыми рядами, причем все эти заведения были расположены в значительной своей части в центре города, рядом с главными учреждениями. В архитектуре зданий купечество, стремившееся во многом подражать дворянству, начало перенимать элементы оформления поместных усадебных зданий.
Во второй половине XVIII века в Тамбове стали появляться типичные купеческие дома. Чаще всего это были одно- и двухэтажные каменные или деревянные на каменном полуподвале (подклете) здания. В подвальных и первых этажах таких зданий, строившихся по «типовым» проектам, обычно размещались лавки, питейные заведения и тому подобное. Официально типовые проекты получили более широкое распространение только в начале XIX века, когда городам было рекомендовано применять проекты образцовых фасадов жилых домов 1809–1812 годов. Образцы распространялись даже на заборы и ворота, а указания касались не только архитектурного облика, но и окраски сооружений. При застройке проводилось резкое разграничение по социальному признаку: центр выделялся для заселения дворянством и купечеством, а окраины — для нижних социальных страт; при этом фиксировались названия улиц. Эти регламентирующие предписания сказались и на облике Тамбова.
Так, анализируя вид Тамбова 1799 года, можно проследить сходство домов купцов с казенными строениями — например, с губернским правлением или зданием городского магистрата. Отсюда напрашивается вывод о начале типовой застройки в Тамбове уже в конце XVIII века. Дома купцов могли отличаться от государственных построек подчас только цветом: государственные строения окрашивались в ярко-желтые, розовые или белые тона, купеческие могли быть окрашены и в серый цвет.
Приведенные факты еще раз подтверждают одну из характерных черт российской модернизации XVIII века, отмечаемую также и в Западной Европе в более ранний период, — «одворянивание» некоторых сторон повседневной жизни купечества.
Поделиться книгой: