Возвращение в Приют

У нее были такие же мягкие интонации, как и у Феликса, хотя ее голос был более раскованной и женственной версией того голоса, который он так отчетливо помнил до сих пор.

— Это Дэн Кроуфорд. Вы прислали мне письмо с просьбой связаться с вами. Так что… Ну, вот я и связываюсь.

В трубке воцарилась тишина, которая длилась, казалось, целую вечность. Наконец с противоположного конца линии до него донеслись судорожные вздохи.

— Спасибо, — произнесла женщина таким тоном, как будто едва сдерживала слезы. — Просто мы… Мы больше не знаем, что нам делать. Казалось, ему становится лучше. Врачи, которые его лечат, были уверены, что он идет на поправку. Но теперь он как будто зашел в какой-то тупик. Все, что он делает целыми днями, это зовет тебя: Дэниел Кроуфорд, Дэниел Кроуфорд.

Это сообщение показалось ему очень печальным.

— Мне очень жаль, но я не совсем понимаю, что вы хотите, чтобы я по этому поводу сделал, — ответил Дэн. Возможно, это прозвучало холодно, но что еще оставалось сказать? Он же не врач, в конце концов. — Я думаю, это пройдет. Ему просто нужно дать время.

— А как насчет тебя? — спросила Лидия.

Ледяной тон, которым это было произнесено, заставил Дэна вздрогнуть.

— Прошло? — продолжала она и, помолчав, вздохнула. — Извини. Я… Я ночами не сплю. Я так из-за него переживаю. Мне очень неприятно обращаться к тебе с этой просьбой…

— Но? — подсказал Дэн.

В этом не было необходимости. Он заранее знал, какой вопрос она собирается ему задать.

— Ты не мог бы просто съездить в Мортвейт? Навестить его. Посмотреть… я не знаю. Я тебя просто умоляю, это ты понимаешь? Умоляю. Я просто хочу, чтобы он выздоровел. Я хочу, чтобы все это закончилось. — В ее голосе снова зазвенели слезы. — Дэн, для него это не закончилось. А для тебя?

Ему захотелось рассмеяться. Что он об этом думает? Что ничего и близко не закончилось. Ему продолжали сниться сны, такие же пугающие, как и прежде, в которых часто фигурировал и сам главврач. Это не закончилось, и, даже чувствуя, что это очень дурно, Дэн испытал какое-то облегчение, узнав, что он не единственный, кого это все еще касается.

— Возможно, это не поможет, — медленно произнес он. — Ему может стать хуже. Вы ведь это понимаете? Я не хочу брать на себя ответственность. Я не могу брать на себя эту ответственность.

Он и без того испытывал чувство вины за то, что втянул в эту историю в Бруклине Эбби и Джордана. По крайней мере, в том, что касалось Феликса, он имел право считать себя непричастным к тому, что… эта двуличная профессор Рейес практически призналась, что она заманила Феликса в подвал, где его рассудок… В общем, это звучало так: в котором остался его рассудок.

— Но ты съездишь? — В голосе миссис Шеридан прозвучало столько счастья. Столько надежды. — О, спасибо, прошу тебя, я просто… Спасибо.

— Куда именно я должен съездить? — спросил Дэн, продолжая ощущать у себя в животе огромный узел ледяного страха. — И как туда добираться?

Глава 3

В следующую субботу Дэн уже сидел на пассажирском сиденье темно-серого «приуса» Лидии Шеридан. Высокая и гибкая женщина сгорбилась над рулем, вцепившись в него обеими руками. Вьющиеся каштановые пряди то и дело ускользали из заколки-«краба», которая пыталась удержать ее волосы на затылке. Очки в тонкой оправе упрямо съезжали по крутой спинке ее носа.

— Ты уверен, что твои родители не возражают против этой поездки? — спросила миссис Шеридан, когда Дэн подошел к ее автомобилю, ожидающему его на парковке «Макдональдса».

— Да, конечно, — ответил он, ожидая, пока она отопрет замок пассажирской двери. — Просто у нас сейчас ремонт. Родители перестраивают дом, и повсюду грузовики. Даже припарковаться негде. Но они обрадовались, когда узнали, что я собираюсь навестить Феликса.

После этого неловкого обмена репликами Дэн сел в машину, и теперь они ехали молча.

Не то чтобы ему было безразлично, во что он снова впутывается. Вообще-то, он сгорал от нетерпения, но никак не мог набраться смелости и задать вопрос.

Вместо этого он достал телефон и начал читать ответы Эбби и Джордана на сообщение, которое отослал им еще утром и в котором написал, что собирается навестить Феликса. Это доказывало, что они, во всяком случае, все еще читают его сообщения. Но сейчас Дэн уже сожалел о том, что они не ответили ему раньше, до того, как он успел попасть в ловушку, сев в машину.

Джордан Липкотт

Мне, эвальдес

Я прочитал твое сообщение и подумал: «Ты хорошо подумал?» И это было до того, как мама принесла почту. Дэн, кто-то прислал мне фотографию. Эбби тоже ее получила. Это похоже на какую-то извращенную шутку. Цирки, ярмарочные выступления и прочая ерунда. Я пересылаю тебе это фото, но обратного адреса на нем не было. Что, черт возьми, происходит?

…Дж

P. S. Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь обратную сторону… Фу!

(Загружено приложение 2/2)

Ответ Эбби удивил его еще больше…

Эбби Вальдес

Мне, джлипкотту

Дэн, я пыталась обо всем забыть, но я тоже получила по почте фотографию. Мне на самом деле очень и очень не хочется вспоминать прошлое, но… Я не знаю. Ты получил фотографию? Мне кажется очень странным, что снимки получили только мы с Джорданом. Дэн, меня это пугает. Такое ощущение, что за нами кто-то следит. Будь осторожен, хорошо? Дай нам знать, как пройдет встреча с Феликсом, чтобы я не слишком волновалась. Почему мы не можем обо всем забыть и жить дальше как все нормальные люди?

Эбби

(Загружено приложение 2/2)

Хорошо им говорить — «обо всем забыть», но для него это была совершенно бессмысленная, ничего не значащая фраза. Как можно забыть то, что его пристегнули к больничной каталке и едва не убили? Забыть о том, что, после того как ему удалось сбежать, он сам едва не совершил убийство? Как можно сделать вид, что ничего такого не произошло? Как можно просто взять и забыть? Взять и перестать видеть кошмары? Как будто это так же легко, как открыть пакет с покупками и поставить в холодильник молоко и сок.

Дэн нажал на обе ссылки и, нервно подергивая ногой, принялся ожидать, пока откроется сеть и загрузятся фотографии. И вот на экране телефона появились черно-белые изображения — сначала по ссылке от Джордана, потом от Эбби.

Он прищурился и принялся вертеть телефон, разглядывая снимки. Казалось, их могли сделать в один и тот же день и в одном и том же месте. Они были даже разорваны так, как будто их оторвали от одной и той же фотографии. Внимательно рассмотрев оборотную сторону снимков, он понял, что так напугало Джордана.

На оборотной стороне каждой фотографии черными чернилами было нацарапано два слова. «С тобой» — значилось на снимке Джордана, «…покончено» — гласила надпись на фотографии Эбби.

Разорванные фотографии

© STILLFX/Shutterstock.com

С тобой покончено.

Дэн поднял глаза и посмотрел в окно. Затем — на мать Феликса. Она так сосредоточилась на дороге, что не замечала скошенных на нее глаз Дэна. Почему они получили фотографии, а я — нет? Если это какое-то предостережение, почему его не прислали мне?

«Дэн, это скорее хорошо, чем плохо, — усмехнулся он про себя. — Кому хочется получить записку, в которой говорится: “С тобой покончено”?»

Хотя густые леса по обе стороны дороги теперь были не зелеными, а оранжево-красными, этот пейзаж подстегнул его память. Он практически ощутил аромат освежителя воздуха, которым пахло в салоне такси, доставившего его в колледж Нью-Гемпшир.

— Далеко еще? — спросил Дэн, поднимая глаза от телефона.

— Еще полчаса, — ответила миссис Шеридан. — Ну, может, минут сорок.

Дэн нервно подергивал ногой. Они ехали уже целый час. Судя по всему, единственная дорога в клинику Мортвей вела через бескрайние леса, вдали от основной шоссейной сети.

Он получил сообщение от мамы:

Надеюсь, что ты хорошо проведешь время с Мисси и Тариком. Прошу тебя воздержаться от алкоголя, но обязательно позвони, если захочешь, чтобы мы заехали за тобой после вечеринки! Я тебя люблю.

Наконец деревья расступились, и Дэн прильнул к окну, наблюдая за крутым подъемом, сразу за которым раскинулась обширная огороженная территория клиники. Дэн надеялся увидеть жизнерадостную современную клинику, но Мортвей выглядел так, что вполне мог сойти за близнеца Бруклина. Во всяком случае, тут было чище, хотя никому не было дела до того, что каменный фасад почти полностью захватил плющ. Высокое серое здание возвышалось на холме подобно усталому часовому, и даже с этого расстояния Дэну были видны решетки на окнах.

Миссис Шеридан остановила «приус» у ворот, и охранник попросил у обоих удостоверения личности. Прыщавый грузный охранник, прищурившись, разглядывал права Дэна, скептически переводя взгляд с фотографии на его лицо и обратно. Наконец он позвонил в главное здание, чтобы убедиться в том, что их ждут.

— Похоже, все в порядке. Вот твой пропуск, — произнес охранник, едва ли не бросив права Дэна и пластиковую карточку пропуска обратно в окно автомобиля. — Хорошего дня.

Дэн спрятал права и пристегнул пропуск к куртке. Машина медленно проехала по усыпанной гравием подъездной дорожке и вскоре остановилась под каменным навесом у входа в клинику. Дэн вытер потные ладони о джинсы и посмотрел на миссис Шеридан.

— Значит, приехали, — пробормотал он.

— Если тебе нужно время…

— Нет, — покачал головой Дэн, — не стоит с этим тянуть.

Он выбрался из машины, и под его подошвами захрустел гравий. Дэн посмотрел на клинику и содрогнулся, охваченный теми же мрачными предчувствиями, которые ощутил, впервые оказавшись в Бруклине. Ему не верилось, что это настоящая психиатрическая клиника, куда людей помещают для лечения, а в некоторых случаях и для длительного пребывания. Возможно, этим летом всего один обморок отделял его от подобной участи. Он сунул руку в карман джинсов и сомкнул пальцы вокруг привычного пузырька с таблетками. Он показался ему якорем, своего рода защитой. Он посещал психоаналитика и принимал лекарства, а значит, мог вести вполне нормальную жизнь и в клинике ему делать было нечего.

Почему то же самое не мог делать Феликс?

Вот именно. Нормальную. Потому что, когда человеку каждую ночь снятся кошмары и он одержим мыслями о своем умершем двоюродном дедушке, это абсолютно нормально. И это еще не все! Твоим лучшим друзьям шлют странные и настораживающие сообщения.

Подходя к центральному входу, Дэн посмотрел на окна первого этажа. Из одного окна выглянуло белое лицо, и на мгновение ему почудилось, что это главврач Кроуфорд со своей самоуверенной ухмылкой. Но, сделав еще один шаг вперед, Дэн понял, что это всего лишь кроткий старик.

Медсестра в аккуратных синих медицинских брюках и просторном вязаном свитере поздоровалась с ними, едва они вошли в вестибюль. Тут они увидели еще несколько металлических дверей, размером поменьше, и медсестра попросила Дэна выложить всё из карманов и пройти через металлоискатель. Он отдал ей бумажник, ключи и бутылку с водой. Затем быстро подал ей пузырек с таблетками, надеясь, что она не станет его о них расспрашивать. Медсестра просто сложила его вещи в пластиковый пакет и наклеила сверху ярлык с его фамилией.

— Вы сможете все это забрать, когда будете уходить, — пояснила она.

На него нахлынула очередная волна ужаса, еще сильнее первой. Без вещей Дэн почувствовал себя скорее пациентом, чем посетителем. Но медсестра улыбнулась и пригласила его пройти в одну из решетчатых дверей. Все время, пока они шли по ярко освещенным коридорам, она приветливо ему что-то рассказывала.

— Я подожду здесь, в вестибюле, — сказала ему миссис Шеридан. — А ты иди к Феликсу.

Дэн замер.

— Вы уверены? Он, наверное, с вами хочет увидеться.

Она пожала узкими плечиками и отвела глаза в сторону.

— Нет. На меня он уже насмотрелся. Я думаю, что он не хочет видеть никого, кроме тебя.

— Ты тот самый парень, о котором все время спрашивает Феликс?

Медсестра наморщила лоб, присматриваясь к Дэну. На ее табличке с именем значилось «Грейс».

— Да, это я. Мы познакомились в летней школе.

— Ему уже было гораздо лучше, — вздохнула медсестра. Они повернули за угол, и вестибюль с миссис Шеридан скрылся из виду. — К нему почти никто не приезжает, не считая родителей. Иногда наведывается кто-нибудь из учителей. Я уверена, что он обрадуется, увидев друга. Его палата вон там, чуть дальше. Ты Дэниел, верно? Он все время о тебе говорит.

— Дэн, — невольно поправил ее он, — но… ну да. Правда? Это… удивительно. Что он обо мне говорит?

Медсестра была ниже ростом, и, чтобы посмотреть ему в глаза, ей пришлось поднять голову. Прислонившись к дверному косяку, она усмехнулась.

— Много хорошего. Говорит, что ты всегда был очень добр к нему и что ты один из немногих настоящих друзей, которые у него когда-либо были.

Лицо Дэна вспыхнуло. В последнее время он редко вспоминал о Феликсе, а когда это и случалось, то его воспоминания были далеко не самыми приятными. Он замедлил шаги и, ощутив, что его ладони снова взмокли, сунул руки в карманы. Возможно, ему следовало приехать раньше, проявить какую-то заботу о Феликсе.

Сестра Грейс деликатно кашлянула и кивнула на дверь.

— Готов войти?

— Конечно…

— У нас, разумеется, существуют определенные правила, — снова заговорила она, извлекая из кармана электронный ключ. — Нельзя прикасаться к пациенту, нельзя ничего у него брать и выносить отсюда. Конечно же, мы будем наблюдать за свиданием, на тот случай, если он перевозбудится или огорчится. Я должна услышать подтверждение того, что ты понимаешь эти правила.

— Я понимаю, — произнес Дэн.

Он встревоженно сглотнул. В последний раз он видел Феликса в операционной, где между ними мелькал скальпель. Медсестра приложила электронный ключ к замку, и дверь негромко загудела. Раздалось шипение, затем щелчок, и тяжелая белая дверь распахнулась. Они шагнули в небольшую прихожую с несколькими пластиковыми стульями и стеклянным окошком в примыкающую к прихожей палату. Дэн увидел Феликса, на нем была белоснежная фланелевая пижама в голубую полоску. Он сидел на стуле, и его руки были сложены на коленях поверх клетчатого одеяла. Отсутствующим взглядом он смотрел в настоящее окно, забранное решеткой.

Это был совсем не тот собраный и подтянутый Феликс, которого запомнил Дэн. Казалось, он усох и от накачанных за лето мышц на его хрупком теле практически ничего не осталось. Весь вес, который Феликс набрал с помощью строгой диеты и регулярных тренировок, теперь его как будто обременял, вялой массой увлекая к полу.

Медсестра отворила еще одну снабженную электронным замком дверь и впустила его в палату. Дэн услышал, как зашипела и щелкнула, затворившись у него за спиной, дверь. Ему показалось, что весь воздух внезапно покинул эту небольшую комнату, оставив их в прохладной, герметично запечатанной коробке.

Феликс даже не обернулся, когда он вошел, хотя Дэн увидел, как уголок его тонких губ приподнялся в усмешке.

— Привет, Дэниел Кроуфорд, — спокойно произнес Феликс. — Я тебя ждал.

Глава 4

Недалеко от того места, где, глядя в окно, сидел Феликс, стоял свободный стул.

Войлоком эта палата обита не была, но и гостиной Дэн ее не назвал бы. Все здесь было пропитано запахом антисептиков — одним словом, тут пахло, как в школьном туалете. И все предметы были абсолютно безликими — белыми или бледно-голубыми, за исключением одеяла на коленях Феликса.

— Привет, — произнес Дэн и, преодолевая неловкость, направился к стулу. — Твоя… э-э… твоя мама написала мне письмо, — продолжал он, ерзая на сиденье. — Она говорит, что ты хочешь меня видеть. Хотя, возможно, хочешь — это слишком сильное слово. Она сказала, что ты обо мне спрашивал.

Феликс развернулся и посмотрел на него. Никаких очков, только такой же тонкий, как у его матери, нос. Неужели его глаза и раньше были такими огромными и пронзительными? В блестящем взгляде Феликса Дэн увидел собственное отражение.

Феликс передернул плечами.

— Очки мне не положены. Видишь ли, оправу можно сломать и с ее помощью причинить себе вред. Теперь я пользуюсь контактными линзами.

Дэн кивнул и, сцепив пальцы, с усилием положил руки себе на колени.

— Лично я считаю, что перепиливать сонную артерию куском зазубренного пластика — это варварский и неэффективный способ сведения счетов с жизнью, но говорят, что здесь такое бывало, так что… — Феликс постучал пальцем под правым глазом, — безопасность прежде всего.

— Я уверен, что они свое дело знают.

— Ты плохо выглядишь, Дэниел, — сухо заметил Феликс. — Проблемы со сном?