Македонского разбили русы. Восточный поход Великого полководца

«Другой арабский историк Масуди сохранил для нас любопытную легенду о талисманах, которые использовал Александр Великий для защиты Александрии при ее строительстве» [8, с. 284]. Кроме того, Масуди пишет о египетской царице Далуке, которая, извлекая опыт из трагической гибели египетской армии в нахлынувших водах Красного моря, стала успешно использовать магию для увеличения обороноспособности Египта. Она приказала изготовить фигурки жителей и животных соседних стран и при поступлении сведений о наступлении вражеской армии закапывала в землю фигурки солдат страны-агрессора, «после чего та же участь постигала и живых солдат и животных, как бы далеко они ни находились. Уничтожение фигурок влекло за собой гибель вражеского войска» [9, с. 188].

В бытность Александра в Египте тамошние жрецы подтвердили Александру его происхождение от бога Амона. Можно не сомневаться, что они увеличили его тайные знания в области магии. Сомневаться можно в другом: существуют ли в принципе магические технологии, не выдумка ли это не очень грамотных предков? Разумеется, материалистам XIX, XX и иных веков невозможно поверить в реальность магии. Но бытие не исчерпывается материализмом, а в рамках других мировоззрений магические технологии вполне допустимы. Доказывая реальность существования таких явлений, как телепатия, ясновидение, проскопия, психокинез, полтергейст и т. п, современная наука доказывает тем самым, что психическая деятельность человека в определенных условиях способна выходить вовне человека и непосредственно воздействовать на окружающий мир, а это и есть магия.

Если причиной побед Александра были не только его выдающиеся волевые и полководческие качества, но и применение им магии, то несложно предположить, что и его противники также применяли магические технологии. Самое смешное состоит в том, что признаки такого применения армия Александра испытала на себе: внезапные наводнения, молнии, поражающие воинов, набеги ядовитых змей, наконец, снежные бури. Вот как один из таких случаев, произошедших в 328 г. до н. э., описан у Курция Руфа.

«Устроив все это, Александр на третий месяц выступил с войском из зимних квартир, направляясь в область, называемую Габаза. В первый день поход проходил спокойно; следующий не был еще бурным, но уже мрачнее первого, появились признаки надвигающейся бури. На третий день по всему небу засверкали молнии. Свет, то вспыхивавший, то погасавший, слепил глаза идущему войску и приводил его в ужас. Гром гремел почти беспрерывно. И со всех сторон были видны вспыхивающие молнии; воины перестали слышать и, оцепенев, не отваживались ни идти вперед, ни остановиться. Тут внезапно хлынул потоком ливень с градом. Сначала воины укрывались от него под своим оружием, но потом они уже не могли не только удержать закоченевшими руками скользкое оружие, но и решить, в какую сторону повернуться, так как буря с громадной силой обрушивалась на них со всех сторон, и от нее нельзя было укрыться. И вот, нарушив строй, войско разбрелось по всему перевалу; многие, обессилев скорее от страха, чем от напряжения, распростерлись на земле, хотя от усилившейся стужи дождь превращался в град. Другие укрывались под деревьями, и это было для многих опорой и убежищем. Они не обманывались в том, что сами выбрали себе место для смерти, так как, не двигаясь, они утрачивали свое жизненное тепло, но неподвижность была приятна утомленному телу, и они готовы были умереть в покое. А буря бушевала свирепо и упорно. И дневной свет, эту отраду природы, скрывали тучи и темные, как ночь, леса» [31, VIII].

Это бедствие, пишет Курций Руф, погубило две тысячи воинов, маркитантов и обозной прислуги. Подсчет потерь Александра во всех проведенных им сражениях дает вдвое меньшую цифру, чем эта. В этом отрывке нет прямого указания, что противником была применена погодная магия, но в том краю, где это бедствие произошло с Александром-завоевателем (Габаза = Абаза), погодная магия практиковалась очень широко. Рашид ад-Дин в своей летописи приводит подробное описание способа, каким достиг победы младший сын Чингисхана Толуй в битве с китайцами. (Название «китайцы» не должно вводить в заблуждение читателя, поскольку в те времена китайцами называли народ киданей, населявших Алтай. – Н. Н.).

Поскольку «китайское» войско значительно превосходило армию Толуя, к тому же находилось в укрепленном лагере, Толуй решил выманить их на простор (что и осуществил), а затем «Тулуй-хан приказал колдовать. А это вид алхимии, [связанный] с существованием всякого рода камней, природное свойство которых таково, что когда их извлекают, кладут в воду и моют, тотчас же, [даже] если будет середина лета, [поднимется] ветер, начнется холод, дождь, снег и ненастье (в Монголии, Тибете и у тюркских кочевников Центральной Азии было распространено поверье, что безоар – желчный камень рогатого скота – обладает свойством вызывать дождь и ненастье, если над ним будут произнесены определенные заклинания. – Н.Н.). Между ними был один канглы, который хорошо знал этот способ. Согласно приказу [Тулуй-хана] он приступил. Тулуй-хан приказал, чтобы все надели дождевики и трое суток не расставались со спиной лошади. Войско монголов дошло до деревень в середине Китая, жители которых бежали и побросали добро и животных, и [войско] стало тем сыто и одето. А тот канглы колдовал так, что позади монголов начался дождь, а в последний день пошел снег и прибавились [еще] холодный ветер и метель. Китайское войско, увидев летом такой холод, какого они никогда не видали зимой, оробело и пришло в ужас. Тулуй-хан приказал, чтобы воины каждой тысячи отправились в отдельную деревню, ввели бы лошадей в дома и покрыли бы [их], так как нельзя было двигаться из-за крайней жестокости ветра и метели. А китайское войско, в силу необходимости, остановилось посреди степи в снегу и метели. Три дня совершенно нельзя было двигаться. На четвертый день, хотя еще шел снег, Тулуй-хан, видя, что его войско сыто и спокойно и что холод не причинил ни ему, ни животным никакого вреда, а китайцы от чрезмерного холода, точно стадо баранов, сбились в кучу в плохой одежде, с обледеневшим оружием, приказал, чтобы забили в литавры. Все войско надело валяные из войлока капенеки и село на [коней]. [Тулуй-хан] сказал: „Теперь время сражения и пора славы и чести. Нужно быть храбрыми“. Монголы, точно львы, бросающиеся на газелей, пошли на китайцев и перебили большую часть того войска, многие разбежались и погибли в горах» [55, с. 23–24].

При чтении этих двух отрывков складывается впечатление, что речь идет об одном и том же событии, но описанном с разных сторон. В первом случае ситуация видится со стороны жертв колдовской магии, а во втором со стороны магов-агрессоров.

Предположение о роли магии и богов в победах и поражениях Александра позволяет по-новому высветить его внезапную кончину в Вавилоне по возвращении из Восточного похода. Поскольку Александр потерпел катастрофическое поражение в Сибири, потеряв три четверти своего непобедимого войска, но при этом обманул и богов, и людей, «обратив свой позор в славу», боги не простили ему этого проступка и позволили осуществиться плану отравления полубога Александра.

Начало Восточного похода

Весной 334 г до н. э. Александр переправился в Малую Азию, начав свой знаменитый Восточный поход. Большинство античных авторов утверждали, что он имел «на старте» 30 000–32 000 воинов-пехотинцев и 4500–5000 всадников. Диодор приводит структуру армии Александра:

– македонские пехотинцы…………………. 12 000

– греки из союзных городов…………………. 7000

– греки-наемники…………………………….…. 5000

– одрисы, трибаллы, иллирийцы…………… 5000

– агриане-лучники……………………………… 1000

Кроме того, у Александра было 4500 всадников, в том числе 1500 македонян под командованием Филоты, сына Пармениона, 1500 фессалийцев, 600 эллинов и 900 конных разведчиков из фракийцев.

Пешее войско было поделено на шесть таксисов (полков), возглавляемых македонскими стратегами: Пердиккой, Кеном, Аминтой, Мелеагром, Филиппом (сыном Аминты) и Кратером. Общее командование пехотой осуществлял Парменион. Все это была старая гвардия, воевавшая еще под предводительством Филиппа. Молодое поколение полководцев (Леоннат, Гефестион, Лисимах, Птолемей, Неарх, Эригий, Эвмен, Полисперхонт и др.) завоевало командные должности уже в походе.

Два слова о противнике, или Характеристика Персидской империи

Персидская держава, на которую пошел походом Александр, была одной из крупнейших мировых империй не только того времени, но и всех времен. Она простиралась от Инда на востоке до Средиземного моря на западе, от Арала и Черного моря на севере до заливов Индийского океана на юге. Империя Ахеменидов (по имени царствующей династии) включала территорию Малой Азии и Египта и была основана потомком мидийских царей Киром II в 558 г. до н. э. Его называли Старшим, или Великим. Быстро завоевав Мидийское царство, Армению, Малую Азию, Вавилон, Сирию, Финикию, Месопотамию, Кир Старший основал империю, просуществовавшую 228 лет.

Он обладал политическим умом и дипломатической дальновидностью. Будучи носителем традиций, исходивших из северосибирской прародины, Кир рассматривал свою власть как серьезную обязанность перед народами империи. Соответственно религии Ахеменидов, в которой особенно сильно проявлялось этическое начало, они стремились нести миру благоденствие и процветание. Повсеместно строились дороги, развивались торговля, земледелие, ремонтировались оросительные сооружения. Местная знать привлекалась к сотрудничеству. Греческий историк Ксенофонт называл Кира образцом царя и законодателя. Любопытно, что Александр, завоевав Персию, во многом продолжил политику Кира.

В 529 г. до н. э. Кир сделал соправителем своего сына Камбиза, после чего отправился в свой Восточный поход против бактрийцев, индийцев и скифов. В скифских землях на Яксарте Кир основал Кирополь [8, IV, 3, 1; 67, XI, 512]. По Геродоту, Кир и большая часть его войска погибли под мечами скифов в 530 г. до н. э. [19, I, 214]. Страбон возражает, что Кир не погиб, а спасся бегством [59, XI, 512].

При Камбизе (529–522 гг. до н. э) персы покорили Египет.

Дарий I (521–485 гг. до н. э.) ввел единую монетную систему на всей территории империи. Ее основой был золотой дарик, чеканить который имел право только царь. Серебряная монета – сикль – составляла одну двадцатую дарика и чеканилась местной властью.

Дарий разделил царство на 20 сатрапий. В функции сатрапа, обычно назначавшегося царем из знатных персов, входило принятие административных, военных и судебных решений, сбор налогов, набор войска, чеканка серебряной монеты. Большинство сатрапий платило от 300 до 1000 серебряных талантов, и лишь индийцы платили 4680 серебряных талантов, что равно 360 золотым талантам. Таким образом, во времена Дария, на рубеже VI и V веков до н. э., индийская сатрапия была самой богатой в империи Ахеменидов.

Дарий I начал военно-морскую кампанию против греков за обладание Эгейским морем. В 500 г. восставших в Малой Азии греков-ионийцев поддержали афиняне и эритрейцы. Началась полувековая греко-персидская война, в ходе которой персы разрушали греческие храмы. Месть за подобное святотатство, хоть и очень давнее, послужила одним из главных поводов персидского похода Александра.

Продолжив дело Кира на востоке, Дарий I около 515 г. до н. э. подчинил Бактрию, Согдиану, скифов-саков и часть Индии. Во всяком случае, эти сатрапии упоминаются в числе тех, которые платили дань персам и исполняли их приказания.

Оставляя в стороне вопрос о том, долго ли длилось господство персов над саками и индийцами, попробуем представить географическое расположение упоминаемых сатрапий, чтобы определить, где располагалась та золотообильная Индия, с которой Дарий получал 360 золотых талантов. У нас получается следующий ряд: начнем с Бактрии, севернее нее располагается Согдиана, еще севернее скифы-саки, и еще севернее скифов и согдийцев – индийцы. По-другому говоря, дань Дарию какое-то время платила Сибирская Индия.

В 510 г. до н. э. Дарий I пошел воевать европейских скифов за Дунаем. Согласно Геродоту, он едва унес ноги, даже не вступая в решающее сражение.

В 334 г. до н. э., когда Александр выступил против Персии, царем в ней был Дарий III Кодоман. Он заступил на царство одновременно с Александром, в 336 г. до н. э., но царствование его было недолгим – до 330 г. до н. э.

Огромная персидская империя имела огромную армию. Ее основу составляли конные отряды «бессмертных», набиравшиеся из иранцев и мидийцев. Остальное войско набиралось сатрапами в подчиненных областях и было довольно разношерстным по типу оружия и тактическим приемам. Пешее и конное персидское войско имело легкое вооружение (пехота – луки, кавалерия – луки, копья, мечи), небольшие щиты и чешуйчатые панцири. В сражениях пехота забрасывала противника тучей стрел, следом вступала конница. Персы использовали также тяжелые колесницы, перерубавшие пополам даже тяжеловооруженных гоплитов.

От Средиземного моря до Каспия

На четвертый день Александрова марша по Малой Азии персы встретили македонян у реки Граника. Они стояли на крутом правом берегу реки, и атаковать македонянам было невыгодно, на что Парменион указал царю. Но Александр, верный своему правилу нападать на врага там и тогда, где и когда тот меньше всего этого ожидает, с марша развернулся в боевой порядок и начал форсирование Граника. Несмотря на численное превосходство персов, македоняне относительно легко их победили. Потери персов, согласно разным авторам, исчислялись от тысяч до десятков тысяч, плененных две тысячи, в то время как потери Александра составили то ли 34, то ли 100 человек.

Эта победа имела колоссальнейшее психологическое значение, но ее могло и не быть, да и битва с персами при Гранике могла быть последней, поскольку великий полководец едва не погиб. У Александра в гуще схватки сломалось копье, а получив новое, он бросился на зятя Дария Митридата, поверг его на землю, но в это время на него сзади налетел правитель Ионии и Лидии Спитридат. Исход дела решали даже не секунды, а доли секунды. Подоспевший Клит спас царя, отрубив уже занесенную руку Спитридата [8, I, 15, 6–8]. Впрочем, когда античные авторы описывали это событие (через триста – четыреста лет), многое вспоминалось уже с трудом. Во всяком случае, Плутарх несколько по-другому описывает этот эпизод: «Многие устремились на Александра, которого легко было узнать по щиту и по султану на шлеме: с обеих сторон султана было по перу удивительной величины и белизны. Пущенный в царя дротик пробил сгиб панциря, но тела не коснулся. Тут на Александра одновременно бросились два персидских военачальника, Ресак и Спитридат. От одного царь увернулся, а на Ресака напал первым и ударил его копьем, но копье от удара о панцирь сломалось, и Александр взялся за меч. Спитридат, остановив коня сбоку от сражавшихся и быстро приподнявшись в седле, нанес Александру удар персидской саблей. Гребень шлема с одним из перьев отлетел, и шлем едва выдержал удар, так что острие сабли коснулось волос Александра. Спитридат снова приподнялся, но перса опередил Клит, по прозвищу Черный, пронзив его насквозь копьем. Одновременно упал и Ресак, пораженный мечом Александра» [49, XVI].

Нас учили, помнится, что случайность – это форма проявления необходимости. Но в такой трактовке напрашивается вопрос, кто эту необходимость определяет? Уж не бог ли, подлинный отец Александра, как считал сам он, его мать и многие другие, исключая Плутарха?

За год Александр освободил западную часть Малой Азии. В городе Гордии на севере Фригии, пишет Плутарх, «Александр увидел знаменитую колесницу, дышло которой было скреплено с ярмом кизиловой корою, и услышал предание (в истинности его варвары были вполне убеждены), будто тому, кто развяжет узел, закреплявший ярмо, суждено стать царем всего мира. Большинство писателей рассказывают, что узел был столь запутанным, а концы так искусно запрятаны, что Александр не сумел его развязать и разрубил мечом» [49, XVIII].

В конце 333 г. до н. э. Дарий, собравший новое войско, встретил Александра возле города Исса. Численно персидская армия втрое, если не вдесятеро превосходила тридцатитысячную армию македонцев, но Александр все равно победил. Заслугу этой победы историки целиком и полностью отдают военному гению Александра, который, обойдя своим правым флангом левое крыло вражеского войска, ударил персам во фланг и обратил в бегство. Александр пробился в центр персидского войска, где стоял Дарий. Его охраняла немногочисленная конная гвардия телохранителей, быстро смятая «друзьями» Александра. Александр рванулся к Дарию, метнул в него дротик, но промахнулся. Дарий в панике бежал. Плутарх, правда, утверждает, что Дарий успел ранить Александра, но это сомнительно, поскольку, если бы дело дошло до рукопашной, Дарий вряд ли смог бы уйти. «Сражаясь в первых рядах, Александр был ранен мечом в бедро, как сообщает Харет, самим Дарием, ибо дело дошло до рукопашной схватки между ними. Но Александр, рассказывая об этой битве в письме к Антипатру, не называет того, кто нанес ему рану» [49, XX]. Несмотря на ранение, Александр во главе конницы преследовал персидского царя до наступления ночи [8, II, 11, 6].

Потери персов, согласно всем античным авторам, были огромны: 100 тысяч пехотинцев и 10 тысяч всадников. Потери македонян на этом фоне не просто невелики, а ничтожны: по Курцию Руфу 32 пеших и 150 конных воинов, по Диодору 300 пехотинцев и 150 всадников.

В захваченном огромном походном шатре Дария Александр был поражен изысканной восточной роскошью, неведомой македонянам. Воины предназначили для Александра наполненную драгоценностями палатку Дария со множеством прислуги и богатой утварью. Александр тотчас же снял доспехи и, направившись в купальню, сказал: „Пойдем, смоем пот битвы в купальне Дария!“. „Не Дария, а Александра! – воскликнул один из друзей царя. – Ведь собственность побежденных должна не только принадлежать победителям, но и называться по их имени“. Когда Александр увидел всякого рода сосуды – кувшины, тазы, флаконы для притираний, все искусно сделанные из чистого золота, когда он услышал удивительный запах душистых трав и других благовоний, когда, наконец, он прошел в палатку, изумлявшую своими размерами, высотой, убранством лож и столов, – царь посмотрел на своих друзей и сказал: „Вот это, по-видимому, и значит царствовать!“» [49, XX].

После победы в битве при Иссе в плен к Александру попали мать, жена и две незамужние дочери Дария. Александр поступил с ними по-царски и обеспечил пленницам царское существование. Обеспокоенный судьбой семьи, Дарий прислал Александру письмо с предложением мира и дружбы и с просьбой отпустить мать, жену и детей за большой выкуп. При этом Дарий уступал Александру Малую Азию до реки Галиса. Диодор пишет, что Александр скрыл это письмо и показал соратникам другое, подложное, «которое соответствовало его собственным намерениям» [23, XVII, 39, 2].

По версии Курция, это письмо возмутило Александра заносчивым тоном. Александр ответил: «Я победил в сражении сначала твоих военачальников и сатрапов, а теперь и тебя и твое войско и владею этой землей, потому что боги отдали ее мне. Я теперь владыка всей Азии… и когда в дальнейшем будешь писать мне, пиши как царю Азии, а не обращайся как к равному. Если тебе что-нибудь нужно, то обращайся ко мне как к господину. Если ты так не сделаешь, я накажу тебя. Если же ты хочешь оспаривать у меня царство, то стой и сражайся за него, а не беги, ибо, где бы ты ни был, я найду тебя» [8, II, 14, 4–9].

Во время осады Тира с января по август 332 г. до н. э. Александр получил второе письмо от Дария. Тот предлагал за семью 10 тысяч талантов выкупа, все земли до Евфрата и одну из дочерей в жены [8, II, 25, 1]. Это предложение Александр вынес на обсуждение «друзей». Парменион сказал, что если бы он был Александром, то принял бы это предложение и прекратил войну на этих выгодных условиях. Александр высокомерно возразил в том смысле, что будь он Парменионом, он так же и поступил бы. Но он Александр, поэтому предложение Дария отвергает. «Как при двух солнцах вселенная не может сохранить своего строя и порядка, так и при двух царях мир не может пребывать в спокойствии» [23, XVII, 54, 5–6].

Стремясь лишить персидский флот, доминировавший в Средиземноморье, гаваней, Александр прошел по всему восточному берегу этого моря и подчинил все порты. Единственным из городов, оказавших ему решительное сопротивление, оказался финикийский город Тир. Он располагался на острове в полутора километрах от берега, имел мощный флот и надежных союзников в лице персов и Карфагена. Изнурительная осада Тира длилась семь месяцев. Александр построил дамбу от берега до острова, с которой таранами разрушал крепкие стены Тира. На время он вынужден был стать флотоводцем, причем вполне успешным, дважды победив эскадру Тира в морских сражениях. Кроме того, Александр установил осадные машины на корабли и, наконец, проломил крепостные стены. Город был взят, 8 тысяч защитников перебиты, 30 тысяч жителей проданы в рабство. Потери Александра составили 400 воинов [8, II, 24, 4–5]. Для сравнения, при осаде Галикарнаса Александр потерял 40 человек, а при Гранике и Иссе суммарно 235 человек.

После Тира Александр, взяв Газу, направился в Египет. Египтяне, не оказав сопротивления, добровольно подчинились Александру. Здесь он построил в устье Нила город своего имени, небывало расцветший впоследствии, ставший столицей Египта при Птолемеях, признанный центр культуры эллинского мира. Если бы сохранилась знаменитая Александрийская библиотека (в 48 г. до н. э. сгорело 700 тысяч рукописей), разве сейчас мы гадали бы о подлинном маршруте Александра «после Дария»?

В Египте Александр посетил храм Амона в Ливийской пустыне и получил от верховного храмового жреца подтверждение своего божественного происхождения. Плутарх говорит, что «вообще он держался с варварами гордо, как человек, совершенно уверенный в своем божественном происхождении; перед греками он выступал в качестве бога осторожно и редко» [49, 28]. Причина в том, что эллины не признавали божественного происхождения Александра.

Ранней весной 331 г. до н. э. Александр ушел из Египта. Его путь лежал через Газу, Тир, Дамаск Тапсак, Нисибину и Арбелы в Вавилон. То есть и по дороге в Египет, и на обратным пути Александр миновал Иерусалим, не заметив такого великого народа, как евреи. Непростительная ошибка. Покуда Александр осаждал Тир и находился в Египте, Дарий «собрал отовсюду войска и приготовил все нужное для войны» [23, XVII, 53, 1]. Он мобилизовал многие народы из восточных сатрапий, изготовил 200 серпоносных колесниц, вооружил всадников мечами и щитами и «одел» и их самих, и лошадей в панцири из железных пластинок. Арриан указывает, что в состав персидского войска входили мидяне, кадусии, албаны, сакесины, армяне, вавилоняне, каппадокийцы, сирийцы. На помощь Дарию пришли бактрийцы, индийцы, согдийцы; всеми ими командовал бактийский сатрап Бесс. Были у персов сакские конные лучники, считавшиеся не подданными, а союзниками персидского царя. Сатрап Арахозии Барзаент привел арахотов и горных индийцев, сатрап Арии Сатибарзан – ариев. Конники из Парфии, Гиркании, Тапурии прибыли во главе с Фратаферном [8, III, 8, 3–6].

Все античные авторы считают, что Дарий подготовил миллионную армию. В этой связи нельзя не согласиться с академиком Б. Г. Гафуровым и профессором Д. И. Цибукидисом в том, что эта цифра сильно завышена, что отражает общую тенденцию эллинов завышать численность персидских войск и их потери в греко-персидских войнах. На самом деле, по мнению Гафурова и Цибукидиса, армия Дария составляла около 100 тысяч человек, против 47-тысячной армии Александра.

Македоняне с трудом перешли вброд Тигр, и никто им в переправе не препятствовал. Дарий встретил Александра за Тигром возле селения Гавгамелы. Парменион предложил царю предпринять неожиданную ночную атаку на Дария, но Александр опять не согласился с ним, заявив, что не крадет побед. Он лег спать, и утром первого октября 331 г до н. э. его едва добудились. Воины Александра также выспались, а армия Дария, ожидая ночного нападения, всю ночь простояла в боевых порядках.

По словам Аристобула, диспозиция персидского войска перед боем попала в руки Александра, что помогло Александру правильно расположить свои войска. Но это не помогло Александру. Согласно описанию битвы, оставленному античными авторами, македоняне терпели поражение везде, где отсутствовал Александр. Левый фланг македонской армии, где командовал Парменион, был прорван персами, и ему грозила неминуемая гибель. Парменион запросил помощи от Александра, но персы, вместо закрепления успеха и достижения столь близкой победы, бросились грабить македонский обоз. Таким образом, драгоценные минуты были упущены.

Тем временем Александр предпринял маневр, ошеломивший персов и до сих пор ошеломляющий военных историков. Сам он командовал конницей на правом фланге. Опасаясь того, что персы обойдут его с фланга, он с конницей двинулся вправо. Дарий отдал приказ скифам и бактрийцам левого крыла окружить Александра. Александр бросил навстречу наемную кавалерию эллинов, но она была смята.

В ходе боя в рядах персов между центром и левым флангом образовалась брешь. Александр без промедления двинул в эту брешь тяжелую кавалерию и фалангу. Сам он возглавлял кавалерию и, говорят, как и при Иссе, приблизился к Дарию. Дарий позорно бежал, бросив армию, а Александр вместо того, чтобы его преследовать, вынужден был лететь на помощь Пармениону.

В битве при Гавгамелах у персов погибло от 30 тысяч (Арриан) до 90 (Диодор) тысяч человек. Македоняне потеряли соответственно от 100 до 500 воинов. Это было последнее, решающее сражение с Дарием за власть над Азией.

Отсюда Александр через Арбелы отправился в Вавилон, восторженно встретивший его. Подивившись на вавилонскую помпезность и роскошь, вкусив доступности вавилонских девушек и женщин, Александр прошел в Сузы, затем в Персеполь и оттуда в Экбатаны. В Персеполе он сжег дворец персидских царей, якобы по наущению Таис Афинской и в наказание за разрушенные персами греческие храмы.

В Персиде Александр стал сказочно богат. Страбон сообщает: «Передают, что, не считая вавилонских сокровищ и тех, что находились в лагере и не входили в это количество, ценность только сокровищ в Сузах и в Персиде исчислялась в 40 000 талантов; некоторые говорят – даже в 50 000 талантов. Другие сообщают, что все сокровища отовсюду были свезены в Экбатаны и оценивались в 180 000 талантов. Сокровища же, взятые с собой Дарием во время бегства из Мидии в сумме 8000 талантов, разграбили его вероломные убийцы» [59, с. 731].

Шахермайр считает, что большая часть сокровищ оставалась в Сузах (4–5 тысяч талантов) и в Персеполе (120 тысяч талантов), поскольку «доставка золота из Персиды в Мидию потребовала большого количества транспорта» [70, с. 178]. Однако Диодор прямо указывает, что сокровища были перевезены из Персеполя. «Александр, явившись в крепость (имеется в виду Персеполь. – Н. Н.), завладел находившимися там сокровищницами. Они были полны золота и серебра, так как сюда складывались все поступления начиная со времен Кира, первого царя персов, и до того дня. Оказалось 120 000 талантов, переводя золото в цену серебра. Желая взять часть этих денег с собой для военных нужд, а другую поместить на сохранение в Сузах, он потребовал из Вавилона, Месопотамии, а также из Суз караван мулов, ходивших под вьюками и в упряжке, и, кроме того, 3000 вьючных верблюдов. Они привезли все в указанные места». [23, XVII, 71, 1–2]. Это же утверждает и Плутарх, он лишь увеличивает количество задействованных животных: «сокровища и драгоценности были вывезены оттуда на десяти тысячах повозок, запряженных мулами, и на пяти тысячах верблюдов» [49, XXXVII].

Вместе с тем античные источники дают основание думать, что Александр не оставил сокровища в Экбатанах, а повез их с собой в Парфию, Гирканию, Бактрию. Судя по всему, он уже не вполне доверял семидесятилетнему Пармениону и не захотел оставлять золотой запас под его охраной. Если верить Курцию Руфу, сокровища были при Александре в Бактрии летом 228 г. до н. э., то есть через три года после взятия Персеполя. Через несколько месяцев после убийства Клита (весна 228 г.) был раскрыт так называемый «заговор пажей». Его организатором являлся греческий юноша Гермолай, убивший на охоте кабана, предназначенного самому царю. Александр наказал Гермолая розгами, чем вызвал стремление последнего отомстить. На суде Гермолай заявил: «Раз ты спрашиваешь о причинах, точно не знаешь их, то я отвечу: мы решили убить тебя потому, что ты стал обращаться с нами не как со свободнорожденными, а как с рабами… Вот какова награда македонцам: их кровь ты проливаешь как ненужную и грязную! Твои тридцать тысяч мулов возят захваченное золото, тогда как воинам нечего увезти домой, кроме никому не нужных шрамов» [31, VIII, 7, 1, 11]. Мысленно погрузив на каждого мула по 50–100 кг, мы получим от полутора до трех тысяч тонн презренного металла, который возили за Александром его мулы.

Собственно говоря, именно такое положение вещей и отвечало убеждениям Александра. Поскольку центр мира находился там, где в данный момент находился он сам, его придворный лагерь был сугубо походным, и сокровища он предпочитал иметь при себе, чтобы оперативно распоряжаться ими.

Покончив с делами в Персиде, Александр возобновил наступление на Дария. Последний собрал 30-тысячное войско, но не решился вступить в схватку, а бежал в восточные сатрапии. Его сопровождали сатрап Бактрии Бесс, сатрап Арии Сатибарзан, сатрап Арахозии и Дрангианы Барзаент, сатрап Гиркании и Парфии Фратаферн, начальник конницы Набарзан, сатрап тапуров Автофрадат. Быстрое приближение Александра с одной стороны, и трусость и безынициативность Дария с другой подтолкнуло некоторых приближенных Дария на заговор против него. Дарий уже миновал Персидские ворота и бежал дальше в Парфию. Бесс, дождавшись ночи, когда персидские воины разошлись по селениям за провиантом, при содействии верных бактрийцев взял Дария под стражу, а узнав, что Александр совсем рядом, убил его. Царская персидская власть перешла, таким образом, к Бессу. Александр объявил себя преемником Дария, а Бесса самозванцем. Шло лето 330 г. до н. э.

Гибель Дария является важнейшим рубежом в Восточном походе Александра. Казалось бы, Персия разгромлена, Дария нет, македонянам принадлежит вся цивилизованная земля, за исключением окраин. Цель, которую ставил Филипп перед Персидской войной, достигнута. Войско подустало на чужбине, можно и по домам, нагрузившись награбленным золотом. Но нет! Александр, рискуя столкнуться с неодобрением своих действий войсковым собранием, продолжает двигаться на восток. Недовольство воинов медленно, но неуклонно увеличивается, покуда не перерастает в неприкрытый протест, приведший к возврату с полпути.

Но есть еще один аспект Восточного похода «после Дария». Если до этого рубежа поход восстанавливается безупречно и по срокам, и по географическим пунктам, то «после Дария» нарастает географическая и историческая неразбериха. Эта неразбериха представляет собой главную загадку Восточного похода Александра. Ее разгадка, вероятно, в том, что непобедимый Александр «после Дария» потерпел сокрушительное поражение, но скрыл его и обратил свой несмываемый позор в ничем не обеспеченную славу. Для этого ему пришлось принудить летописцев описать завершающую часть похода так, как ему было нужно. Из описания исчезло все, что свидетельствовало о его поражении. В результате гигантских сокращений в тексте эфемерид возникли огромные лакуны, острейшие противоречия и вопиющая непоследовательность. Античные авторы не смогли преодолеть этих противоречий, перенеся их в свои книги. В этом, на мой взгляд, причина несоответствий между исторической и поэтической традициями в освещении «индийской части» похода Александра. Из описания похода исчезли высокие широты, страна Мрака, Северный Ледовитый океан, война с русами, даже кыпчакские степи. В поэтической традиции, опирающейся на народную память и правду жизни, все это сохранилось, но до сих пор не признается учеными как реальность.

Глава 2. Восточный поход «после Дария»

Противоречие между Восточной и Западной традициями в освещении Восточного похода Александра

Ученые считают, что «существуют две основные традиции повествования об Александре: западная – историческая и восточная – литературная (фольклорная). Западную представляют античные историки, которым принадлежат классические труды об Александре: Арриан, Плутарх, Квинт Курций Руф, Диодор, Юстин и Страбон. Восточные берут свое начало из романа Псевдо-Каллисфена. Этот роман послужил основой сказок, суфийских притч, средневековых рыцарских романов и знаменитой русской „Александрии“» [35, с. 7–18].

Е. В. Косолобова считает, что недопустимо пренебрегать литературной традицией, даже если она сильно мифологизирована, ведь при формировании мифов «забываются все „второстепенные“ с точки зрения человечества детали и сохраняются (и приукрашиваются) наиболее важные черты, события, замыслы и деяния» [35, с. 9]. Русская «Александрия» повествует о встрече Александра с русским царем Кинталом и его матерью Клеопидой Марсидонской, о походе в страну Мрака, о войне с гогами и магогами и заточении их в горах, о выходе в Океан и достижении Макарийских островов, населенных блаженными людьми – рахманами, о вознесении на небо. Кстати, сюжет вознесения Александра на небо крылатыми львами или орлами нередко встречается на барельефах древнерусских храмов и средневековых изделиях (рис. 6, 7).

Главное противоречие в освещении Восточного похода Александра состоит в том, что историческая и поэтическая традиции в этом вопросе отличаются друг от друга, как небо от земли. Историки, основываясь на античных источниках, утверждают, что после Каспийских ворот путь Александра пролегал через Гирканию, Парфию, Арианну, Согдиану, Бактрию и Индию в Вавилон (рис. 15), где он скоропостижно скончался в 223 году до н. э. Согласно поэтической традиции, Александр «после Дария» пошел на запад и посетил Каабу, затем завоевал Дербент, посетил Рей и Хорасан, после чего пошел в Индию, оттуда в Китай, затем через кыпчакскую степь прибыл в область русов, с которыми долго и напряженно воевал и лишь чудом победил. После этого он пошел в страну Мрака, где построил стену против библейских гогов и магогов, и наконец вернулся в Рум.

Возникает вопрос: кому верить – историкам или поэтам? Обычно такой вопрос даже не ставится, ведь очевидно, что верить надо правдивым историкам, а не поэтам, которые ради красного словца якобы врут напропалую. Академик востоковед И. Ю. Крачковский, правда, призывал к большему доверию по отношению к незаслуженно обижаемым поэтам, утверждая, что в средневековых поэтических традициях цветистость оформления текста ни в коей мере не нарушала его правдивости. В силу универсальности знания того времени поэты так же, как историки, изучали источники и не отступали от истины ни на шаг. Персидский поэт рубежа XII–XIII вв. Низами Гянджеви в поэме «Искендер-наме» [41] так подчеркивал эту мысль:

Ясность мысли моей – от источника знанья.Все науки познав, я добился признанья.

Наличие двух точек зрения, высказываемых разными науками, в частности филологией и историей, знаменует собой наличие междисциплинарной проблемы, для разрешения которой необходимо привлечение третьей стороны – третейский суд. Таким третейским судьей призвана быть наука география. И география со всей решительностью подтверждает правоту поэтов в споре с историками.

Восточный поход в освещении Низами

О Восточном походе Александра писали персидский и таджикский поэт Фирдоуси (около 940–1020 или 1030) в поэме «Шах-наме», азербайджанский поэт Низами Гянджеви (ок. 1141 – ок. 1209) в поэме «Искендер-наме», Дехлави, узбекский поэт Алишер Навои (1441–1501) в поэме «Искандерова стена», таджикский поэт Абдуррахман Джами (1414–1492) в цикле поэм «Семь корон». Ювенал, наверное, первым из поэтов, утверждал, что Александр доходил до крайнего моря, где было неподвижное (застывшее) море, окутанное вечной тьмой (то есть царила полярная ночь).

После взятия Фарса, пишет Навои:

И знамением счастья озарен,В поход на Север устремился он.И цепи гор пустынных увидал…Вернулся и Хорезм завоевал,Даря, как солнце, милостью своейПростор кипчакских пастбищ и степей.И он в трудах походных не ослаб,Прошел через Саксин, через Саклаб.Прошел он стороною Ос и РусИ с ними дружбы заключил союз.И гурджей и чаркасов посетил,И гурджей и чаркасов покорил.От Севера, где древних рек исток,Он с войском устремился на Восток[5, с. 610–611].

Мы видим, что Навои недвусмысленно упоминает путь Искандера на север, упоминает кипчакские степи и землю русов, с которыми он заключил союз дружбы.

Из восточных поэтов наиболее полно поход Александра осветил Низами Гянджеви в поэме «Искендер-наме» [41]. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать оглавление к этой поэме. После смерти Дария:

Искендер завоевывает Дербентский замок при помощи молитвы отшельника.

Искендер направляется в замок Сарир.

Искендер направляется в Индию.

Поход Искендера из Индии в Китай.

Пребывание Искендера в Китае.

Китайский хакан принимает у себя Искендера.

После возвращения Искендера из Китая.

Искендер прибывает в Кыпчакскую степь.

Прибытие Искендера в область русов.

Искендер вступает в боренье с племенами русов.

Кинтал-рус поражает гилянского вождя Зериванда.

Дувал бросается в бой.

Появление неизвестного всадника.

Второе появление неизвестного всадника.

Русы выпускают в бой неведомое существо.

Искендер действует арканом. Необычайный пленник приносит Искендеру Нистандарджихан.

Последнее сражение Искендера с племенами русов.

Освобождение Нушабе и примирение Искендера с Кинталом.

Повествование о живой воде.

Искендер проникает в страну Мрака.

Искендер узнает о таинственном городе.

Начало нового странствования Искендера по свету и сетования Низами.

Вторичный поход Искендера в Индию и Китай.

Странствования по Китайскому морю. Город в пустыне.

Прибытие Искендера в северные пределы и постройка вала, ограждающего от народа яджудж.

Из оглавления видно, что после Индии Александр был в Китае, после Китая посетил Кыпчакскую степь, оттуда прибыл в страну русов. С русами он долго и многотрудно воевал, у Низами этой войне посвящено вдвое больше страниц, чем войне с Дарием. После примирения с русами Александр посещает страну Мрака и ищет живую воду. Удивляют главы «Вторичный поход Искендера в Индию и Китай» и «Странствования по Китайскому морю», ведь о вторичном посещении Александром Индии мы ничего не слышали. Что касается Китайского моря, то странствование по нему означает выход в Северный Ледовитый океан, поскольку Китайским морем арабские географы называли акваторию Карского моря. Заканчивается поэма эпизодом строительства Искендером вала против народа яджудж.