Огород для умных, или как не навредить заботой

Плохо взошел овсяной корень. Тоже не беда. Морковь его заменит. Даже, будучи посеянной в июне, морковь, замульчированная и поливаемая, дружно всходит. И приглянувшаяся заготовка — будет! Так имею я право поносить поливы? Конечно же, нет.

Но еще меньшее право — у всех земледельцев — сводить к поливам проблему влагообеспечения растений. Свет — не только в окошке. За окошком его — намного больше!

Глава 4. Еда, урожай и удобрения

Здесь речь пойдет, фактически, о продолжающемся всемирном матче урожай vs еда. Счет — пока — разгромный для еды. И если ситуация не переломится, если победу одержит урожай, то она будет пирровой: наступит катастрофа для всего человечества.

Зловредные разговоры об удобрениях. В этой главе я буду четко отличать то, что привычно называется удобрениями, от того, что способствует выращиванию еды. Я знаю, что такое еда, из далекого довоенного детства. Если надо было сварить картошку в мундирах, то выбирали ту, что выросла на песке, «сыпотную» (так сибиряки называли рассыпчатую картошку). А картошку, удобренную навозом, только жарили и клали в суп. Перебирали харчами…

Эти примхи (причуды) вспоминаются с горькой–прегорькой усмешкой. Были же времена… Растения в огороде сами регулировали свои беды, не знали, понятно, никаких химических удобрений, овощи росли ангельски чистыми, а малосольному огурчику была к лицу (украинцы сказали бы — пасувала) лишь картошка, не подкормленная навозом.

Необходимое уточнение. В последние годы слово удобрение «размылось» — так теперь называют и биоактиваторы, стимуляторы роста — от «простого» риверма до продуктов нано–биотехнологий — акварина (смеси солей), бионура (в основном, микробной органики), геотона и т. д. К характеристике этих препаратов добавляют, что они являются не только удобрениями, но и фунгицидами, инсектицидами, антифризами (повышают морозоустойчивость растений), укрепляют иммунную систему растений… Я буду вкладывать в слово удобрение прежний, узкий смысл. Тогда удобрения вносили центнерами и тоннами (в пересчете на гектар), а стоили они, буквально, копейки. Биоактиваторы же вносятся микродозами, зато стоят совсем недешево.

Можно отметить следующие причины сознательного сужения темы.

Первая. Я пишу для рядовых огородников, которым продукты нано–биотехнологий, зачастую, недоступны. Их используют пока лишь аграрии–новаторы (по некоторым данным — 2,5% земледельцев). И — не в последнюю очередь — из–за высокой себестоимости продукции, выращиваемой с помощью этих препаратов.

Вторая причина — книжка нацелена на наведение порядка в основах земледелия. А пока основы захламлены, бессмысленно хвататься за новинки. К примеру, не вижу я достойной отдачи стимуляторов роста на покатых грядках, на которых растениям, практически, не достается атмосферной влаги.

Но, наведя порядок и (если ему доступны продукты нано–биотехнологий), земледелец может воспользоваться ими — ничто в тексте книжки этому не мешает. Но пудрить можно лишь мытую шею.

Все знают, что растения неспособны «соблюдать диету», не переборчивы, не балувані — едят то, что им дают. Можно сослаться на такие широко известные факты, как перенасыщение нитратами плодов растений, щедро подкормленных азотом, заражение плодов радионуклидами при ухудшении радиационной обстановки и т. п. Своими руками я срывал со Снежного кальвиля в совхозном саду покрасневшее(!) яблоко, а агроном, хизуючісь (рисуясь), приговаривала: «Ось як підгодували мы сад калієм». В конце концов, если бы растения могли фильтровать еду и говорить «Мне хватит!», то зачем «шустрые земледельцы» клали бы мешки с селитрой в арыки, по которым течет вода на плантации?

Надо ясно представлять себе, что всякое удобрение (кроме тех немногих исключений, которые будут отмечены ниже) раз–ба–лан–си–ро–ва–но. И — автоматически, неизбежно — растения, удобренные им, дают плоды, опознаваемые лишь по внешнему виду. Козьма Прутков говорил: «Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння». Именно односторонностью страдает начинка плодов растений, которым с помощью флюсовых удобрений «поддали» азота, фосфора, калия, кальция, магния, цинка…, и на которых вырастает что угодно, но только не еда.

Проиллюстрирую рис.8 утверждение о принципиальной недопустимости использования несбалансированных удобрений в земледелии (я имею в виду земледелие, выращивающее еду, а не купюры).

Рис. 8. Подкормка растения удобрением, удваивающим долю третьего ингредиента

Представим себе, что нам удалось определить долю всех ингредиентов (элементов, микроэлементов, ферментов, кислот, аминокислот и пр.) в биомассе идеально сбалансированного растения (к примеру, куста довоенной картошки). Составим из этих долей диаграмму.

Понятно, что для реального растения количество ингредиентов (столбиков в диаграмме) может исчисляться многими десятками. Но мы (для наглядности) ограничимся пятью столбиками (левый фрагмент рис.8). Высота столбиков — это доли ингредиентов в биомассе (будем считать их равными соответственно 32, 28, 20, 12 и 8 процентам). Итого — 100%.

Удобрим растение так, чтобы доля третьего ингредиента удвоилась, т. е. стала равной 40%. Тогда суммарная доля прочих ингредиентов уменьшится с 80 до 60%, т. е. уменьшится на четверть, так что теперь доли будут равны соответственно 40, 24, 21, 9 и 6 процентам (см. правый фрагмент схемы). Снова в итоге — 100%.

Сравните диаграммы. Новая похожа на старую, «как свинья на коня». Даже меньше. У свиньи и коня гораздо больше схожести, чем у этих двух диаграмм. Это значит, что если до подкормки растение давало еду, то после подкормки — уже что–то иное, хотя внешне плоды могут быть идентичными.

Роль увеличения доли одного ингредиента за счет других можно пояснить таким немыслимым примером. Представим себе, что в сбалансированном наборе приправ для некоего блюда повар удвоил количество соли за счет перца, петрушки, чеснока, лаврового листа и т. д. И кого порадует такое блюдо? Кто его сможет есть? «Яство» осталось блюдом, но перестало быть едой!

При внесении любого несбалансированного удобрения, увеличивающего долю одних ингредиентов за счет других, урожай, скорее всего, будет расти, но — одновременно — удаляться от еды. И, в конце концов, хотя уродится больше, уродившееся слишком далеко отклонится от еды. Так далеко, что станет, как говорилось во Вступлении, не предметом питания, а средством прижизненного бальзамирования.

Сейчас «модно» гуторить про конец света, про угрозу столкновения Земли с астероидами и т. п. Но мы сами себя можем вытравить «высокими урожаями» раньше, чем нас стукнет «хороший» астероид. Пока же еда спешно покидает Украину. Вознесшиеся в небо буквы М стали привычными для наших городских пейзажей, а пакеты Lays (чипсы) — «украшением» рук молодежи в метро. Многие хозяйки соблазнились быстротой приготовления обеда из фастфудов. И растут урожаи — за счет не к ночи будь помянутых удобрений, т. е., в конечном счете, за счет еды.

Я давно знаю и ценю одного автора–энциклопедистку, пишущую на огородные темы. При случае, если мне нужно освежить что–то в памяти, обращаюсь, в первую очередь, к её добротным книжкам, которым можно доверять. Но — на какой бы странице ни открыл, встречаешь такого типа предложения: Всыпьте в литровую банку с водой две столовых ложки аммиачной селитры и так далее, А почему бы, спрашивается, сразу не разлить это пойло по стаканам и не дерябнуть, не ожидая, пока оно всосется в плоды? За внука обидно, что ли, что ему в таком случае этого зелья не достанется? А упаковал всё это в помидорные доспехи и… пожалуйста: «Кушай, внучек, на здоровье помидорчик». Уму непостижимо, что можно вычитать в книгах якобы про овощи, а на самом деле, как говорил незабвенный Масанобу фукуока, про «водный концентрат азота, фосфора и калия, полученный с некоторым участием семян».

Рекомендации, подобные процитированной выше, действительно, помогают росту урожаев, т. е. увеличению объема уродившегося, того, что лишь по недоразумению называется арбузами, яблоками, гречкой, пшеном… Только не ради урожая, а за едой идем мы в огород. Хотя… привычно говорим урожай и урожайно думаем.

Правда, беда не в самом слове урожай. Беда приходит тогда, когда урожай становится самоцелью, когда неважно чего, лишь бы — мы за ценой не постоим! — побольше.

Лишь полностью сбалансированные удобрения не меняют относительные доли ингредиентов, а следовательно, — и начинку плодов, т. е. способствуют одновременному росту и урожаев, и еды.

Внимательный читатель, возможно, заметил, что здесь не различаются минеральные и органические удобрения. Плодам–то ведь все равно, какое флюсовое удобрение напихало в них нитраты — нитроаммофоска или рыбная эмульсия. Едокам, впрочем, — тоже! Так что всякие фиговые листочки, вроде органическое, — не индульгенция.

Органическое соединение — это всего–навсего соединение, в молекуле которого есть атом углерода. Не стал же цацей метан оттого, что он — соединение органическое. Метан еще тот озорник! И растения травит, когда выделяется запаханной органикой, разлагающейся в анаэробных условиях. И шахты взрывает. И в слое парниковых газов в атмосфере — «свой парень». Между прочим, стрихнин, кураре, юглон и многие другие яды — органические соединения.

Строго говоря, органическими же являются некоторые классические минеральные удобрения. Формула карбамида, например, CO(NH₂)₂. Заметили букву С? Это и есть свидетельство того, что карбамид — органическое соединение. И что? Почему наличие буквы С в формуле соединения равносильно отпущению грехов?

Так что не надо «дурить маленьких» и называть удобрениями очевидные увреднения, прикрытые фишками–пустышками. Не надо выдавать нахимиченные плоды за съедобные. Возможно, кому–то слово увреднение покажется слишком экспрессивным. Однако, экспрессией (и даже дерзостью) был бы совет пожевать приготовленную к внесению в почву ложку нитроаммофоски, еще не упакованную в кожуру помидора.

Какая, мол, разница? Но я уклонюсь от дерзости — перейду на личности.

Собирается моя бабулька в турпоездку по Венгрии. Храня в памяти (из далеких 60‑ых годов прошлого века) божественный вкус венгерских лечо, паприки, огурчиков с пальчик, запасается «инвентарем» для салатов — миской, ножом, вилкой, ложкой, солонкой. Полакомлюсь, дескать, в райской (по её прежнему представлению) Венгрии. Приехала… В первый же вечер накупила в супермаркете помидоров, огурцов, перцев неземной красоты, лука, зелени. Начала, напевая «Вышла мадьярка на берег Дуная…», готовить салат. Попробовала одно, другое, третье, выбросила всю эту «снедь» в мусорную корзину и легла спать несолоно хлебавши.

Не воспринимаются как еда (без привычки, да еще на фоне тех, что выросли в нашем огороде) овощи, что продаются в странах Евросоюза. Эти страны выручают украинскую химическую промышленность, спасают наши экономические показатели (именно об этом свидетельствовала официальная статистика в 2011-ом году — некоторый рост нашей промышленности обеспечили именно минеральные удобрения, поставлявшиеся в Европу).

Но усовестится когда–то Украина за эти поставки. Не может же сегодня Россия гордиться «огненной водой», с помощью которой осваивались Сибирь и Дальний Восток. Подобно тому, как человеку, торговавшему в видеосалоне (в начале лихих 90‑ых) «Эммануэлью» и «Глубокой глоткой», «не по чину» рассуждать о высоких материях.

Ярким контрастом для «снеди» из Евросоюза являются «дары» нашего огорода. 12-летний внук Даниил, приехавший к нам на лето из Америки, по возвращении признался маме, что больше всего у нас его поразили яйца. Они… пахнут!

А как же не пахнуть яйцам наших кур, если они не гуляют вдоль шоссе, не щиплют травку, покрытую осадками выхлопных газов, не клюют концентраты, «сдобренные» гормонами и иными биодобавками, а в загон им бросаются «разносолы» только с нашего огорода, в котором десятилетиями поддерживается равновесие и баланс.

Узнав, что в сентябре я посеял дайкон в грядку–теплицу (подробнее о ней — в главе 6), многим читателям захочется сказать про меня: «Чудит дед!». «Дед», однако, рассуждает здраво. Когда станет слишком холодно, дайкон, естественно, перестанет развиваться.

И (если даже не успеют вырасти ощутимые корнеплоды) наши куры, возможно, одни на много верст кругом, глубокой осенью, будут баловаться вкуснейшей для них свежей зеленью, а мы, следовательно — яйцами, которые поразили воображение Даньки.

Не стоит, впрочем, удивляться реакции Даньки. Помню, как, впервые приехав в Америку в 90‑ые годы, я был, буквально, оглушен тем, что едят американцы (даже состоятельные). Почти все мои долгие годы прошли под неумолчный трезвон «догоним и перегоним Америку». Думалось, естественно, что Америка стоила того, чтобы гнаться за нею. И вдруг… в баклажанах — нет милой изюминки–горчинки, огурец — абсолютно ничем не пахнет, колбаса, правда, пахнет, но — ванилью, пресловутый стейк в ресторане — вата, вымоченная в пепси–коле, хлеб — тоже вата, но ни в чем не вымоченная. Чего же ради гнались мы за такой Америкой?

В те годы вполне ассимилировавшиеся «русские» в качестве собирательной оценки продвинутости их новой Родины, горделиво смаковали шутку: «Когда в Америке появляется первая клубника? — В шесть утра». Только непонятно, зачем называть клубникой strawberry, действительно появляющуюся в шесть утра, но имеющую консистенцию (да и вкус) молодой древесины?

Вернемся, однако, к у(добр?)ениям. Отчетливо вижу, что не могут рассчитывать на безоговорочное одобрям-с слова о том, что их следовало бы называть у(вред)нениями и решительно отказаться от них — прекратить производство и использование.

Наболело, однако… Если постоянно талдычить урожай, урожай, урожай… если неустанно бороться за урожай, если считать, то все средства в этой борьбе хороши, то неминуемо происходит дивергенция понятий урожай и еда (они расходятся), и еда как таковая просто отходит на задний план, перестает быть приоритетной.

Повышение урожаев — любой ценой — стало автоматически восприниматься как доброе дело. И неудивительно, что самые популярные (и эффективные!) средства «в борьбе за это» по инерции продолжают называть удобрениями.

Именно дивергенцию понятий урожай и еда имел в виду Фукуока, когда говорил, что «Сельское хозяйство потеряло собственное направление и стало нестабильным. Отказавшись от своих основных принципов, оно превратилось в бизнес».

Правда, мне хочется заступиться за честь аграриев. Среди них много таких, у кого есть святыни, более важные, чем деньги. В вину же им можно поставить разве лишь неготовность понять, что упомянутую дивергенцию раскручивают, в первую очередь, так называемые удобрения. Упрекнуть аграриев можно и в нечувствительности к катастрофе, нависшей над человечеством, и более близкой и грозной, чем предсказанная майя. Эта нечувствительность проявляется, прежде всего, в поддержке рынка удобрений.

В шапках газет земледельческого толка можно споткнуться о слоганы типа «Урожаи — выше, здоровье — крепче!». Нет, ребята, чудес не бывает. Если ты, гонясь за урожаем, напичкал почву, к примеру, удобрением с формулой «5–3-3» или «Монокалий–фосфатом», т. е. увеличил долю азота, фосфора и калия в наборе питательных веществ, то и начинка плодов обогатится нитратами, фосфатами и прочей нежедательной в плодах дребеденью. От «родного» помидора останется, по сути, одна оболочка — и не спасет его игра словами типа гуматное. После употребления такой «снеди» в организме начнет разрушаться гемоглобин, исчезнет йод, разладится иммунная система … позичити очі у Сірка (взять взаймы глаза у пса), чтобы бубнить (в подобных случаях) про крепкое здоровье от высокого урожая!

Мне не по силам повлиять на глобальные причины, по которым из страны уходит еда. Но «зажечь маленькую свечку» я могу. Как спасти личный огород от не–еды, как настроить его на еду — я знаю. Вот об этом–то и идет речь в этой главе.

Чуть подробнее об органике. Приведем еще две цитаты из «Мира вместо защиты»:

1. «Плодородие есть энергия органики»

2. «В почве ежеминутно происходит синергетическое (взаимно усиливающее) взаимодействие органики, микробов и почвенно–поглотительного комплекса — динамическое плодородие».

Иначе говоря, плодородие — это не состояние почвы, это не потенциальный фактор, а процесс в реальном времени, главным фигурантом которого является органика. Ввиду выдающейся роли органики в этом процессе рассмотрим принятые способы утилизации органики (рис. 9).

На первом уровне классификации, так сказать, по–грубому, можно выделить три основных приема обращения с отходами органики, т. е. с теми 90% выращенной биомассы, что не ушли на питание, на корм скоту и птице, на технические нужды (на схеме эти приемы помечены черным цветом):

Рис. 9. Способы утилизации органики

1. В костер органику, и баста! К сожалению, это, пока еще, «модный» стиль поведения. Каждый, поди, видел весной и осенью дымы от края и до края — это «рачительные хозяева» садов и огородов избавляются от стеблей кукурузы и подсолнечника, обрезков малины и смородины, веток деревьев, усохшей ботвы… словом, от всего «ненужного», что может гореть. Пропадают втуне извлеченные из почвы питательные вещества, «парниковый» слой атмосферы заметно пополняется угарным газом, неминуемо возникают там и сям палы и пожары. Несколько раз довелось мне участвовать в укрощении таких палов, грозивших серьезными последствиями. Вандалистский прием! Есть, правда, страны, где костры в садах–огородах уголовно наказуемы, но нам пока не до таких дріб'язок (мелочей).

2. В мусор органику, и точка! За забор, в мусорный бак, на свалку… Не такое, конечно, зло, как кострища и пожары, но все равно лучше бы этого не было. И питательные вещества не возвращаются, откуда «ушли» и где их «ждут» обратно, и на среду обитания ложится зряшная нагрузка. Поведение земледельца можно было бы охарактеризовать словами «Однова живем!». Но у нас, к счастью, есть внуки — давайте же оставим им Землю не в худшем, хотя бы, состоянии, чем она досталась нам.

3. Гораздо экологичнее (и гуманнее) биологический прием — довериться отработанному Природой разложению органики бактериями.

Предпочтя химии (кострам) и физике (свалкам) биологию (бактериальное разложение) — а это единственно разумное предпочтение, — огородник может организовать процесс разложения максимально эффективным (в его условиях) способом. Таким, чтобы работы было поменьше, затраты средств — посильными, вред среде обитания — как можно меньшим, а польза, полученная от разлагающейся биомассы — максимальной.

Итак, будем считать, что земледелец «доверился» бактериям. Спустимся на следующую ступень классификации (соответствующие блоки схемы выделены серым цветом). Здесь можно выделить разложение органики вне грядок и на грядках.

Вне грядок органика может разлагаться двумя способами (см. два левых серых блока под блоком «Разложение вне грядок»): 1. Неуправляемое разложение скопищ биомассы в навозохранилищах, навозных кучах около ферм, конюшен, коровьих сараев (стаек) и т. п. Иногда скопления органики бывают неизбежными. Скажем, навоз с ферм вернуть на поля свежим — проблематично. По нескольким причинам. Прежде всего, он — жидкий (при нынешних технологиях содержания скота) и должен подсохнуть, чтобы экономически целесообразным было увозить его «с глаз», на расстояние, большее 3 км. Кроме того, навозу нужна достаточная выдержка, чтобы разложились возможные патогены, антибиотики, средства дезинфекции, гормоны. Надо не упускать из виду и семена сорняков, стратифицировавшиеся при прохождении корма через желудочно–кишечный тракт. Однако, выдерживать навоз — тоже не подарок. За время хранения он потеряет до 3/4 питательных веществ, зато «разживется» новыми семенами сорняков, личинками всяких вредителей (в первую очередь — майского жука), полчищами медведки. Словом, и хранить навоз — горе, и развозить свежим — вдвое. И не выберешь из двух зол меньшее, потому что оба — большие. К этой дилемме мы еще вернемся.

2. Компостирование органики, т. е. разложение её в компостных ямах, кучах, компостерах — не намного лучше. Присмотримся внимательнее. Когда компост созреет, то он (как и навоз) потеряет до 3/4 питательных веществ, содержавшихся в исходном сырье. И дело не только в ощутимых размерах этих потерь. Горше то, что потери, на самом деле, не теряются бесследно: выветрившиеся и вымытые питательные вещества обнаруживаются в воде колодцев, в озерах, в реках, в «парниковом» слое атмосферы. Правда, вдумчивые земледельцы умеют заметно снижать эти потери — просто выбирают незрелый, не сильно «поиздержавшийся» компост. Конечно, бывают ситуации, когда к компостированию приходится обращаться, как к меньшему злу. Не поедешь, скажем, зимой с каждым ведром очисток на дачу за 70 км. И не любые очистки «смотрятся» на грядках. А альтернатива? В мусорный бак? Так что компостирование, при всех изъянах, — всё же лучше, и с ним приходится мириться. Поневоле!

Разложение органики в грядках — явно предпочтительнее. Оно происходит только в теплое время, в присутствии вегетирующих растений, и у продуктов разложения есть значительный шанс быть перехваченными растениями — и устьицами на листьях, и корнями, всасывающими рассол, в котором растворены продукты разложения. Кстати, этот шанс тем значительнее, чем меньше на грядке голой земли: устьица листьев наверху и корни внизу (и сорняков, и культурных растений) образуют своего рода мелкоячеистую сеть, задерживающую львиную долю продуктов.

Органика в грядках может разлагаться анаэробно и аэробно (см. два левых серых блока под блоком «Разложение в грядках»).

К сожалению, еще крепко «держится на ногах» привычка к умышленной организации анаэробного разложения — многие земледельцы не чураются запахивания органики. Да и как могло быть иначе, если десятки лет из книги в книгу кочует дефиниция «сидераты — это запахиваемые зеленые удобрения». Подробнее о неприемлемости запахивания — в следующей главе.

Аэробное разложение органики в грядках можно организовать тремя способами (см. три нижних белых блока схемы).

Разложение грубой органики в альпийской грядке. Стеблям кукурузы и подсолнечника, капустным кочерыжкам, обсеменившимся сорнякам, обрезкам винограда, малины, смородины, веткам деревьев, наконец, скажем так, «деликатной» органике непристойно, да и ни к чему лежать на грядке. Можно, «забыв» о спичках и мусорных свалках, организовать аэробное разложение всего этого добра (заметьте, добра без кавычек!) так, что и питательные вещества вернутся в почву, и ущерба среде обитания не будет. Речь идет о так называемой альпийской грядке.

На освободившейся грядке копается канава глубиной в один штык (вил или лопаты). Ширина её — чуть уже самой грядки. На дно канавы укладываются обсеменившиеся сорняки и — буде возникнет нужда — «деликатная» органика. Затем возможно плотнее (во избежание емких каверн) укладываются толстые ветки. Они рубятся так, чтобы были не очень «взъерошенными». Потом укладываются тонкие веточки, обрезки винограда, малины, смородины (смородина тоже «причесывается» топором), строительный мусор, негодные ящики (картонные или деревянные). Наконец, укладывается, если есть, органика, богатая азотом (обрезки травы, куриный послед, свежий навоз). Когда канава заполнится заподлицо с поверхностью почвы, органика засыпается вынутой землей.

Можно формировать грядку поэтапно. Если уложена еще не вся грубая органика и есть намерение продолжить работу, копается новый фрагмент канавы, а вынимаемая из него земля перебрасывается на предыдущий фрагмент, заполненный органикой. Такая уловка «прораба» позволяет землю со всех фрагментов, кроме первого, ворошить один раз. А когда уложена органика на последнем фрагменте, он прикрывается землей, вынутой из первого.

Осталось «подкрасить губы». Грядка (или её фрагмент) разравнивается, засевается сидератами, мульчируется и… «сдается под ключ». На фото 24–28 иллюстрируется поэтапное (по мере освобождения площади) сооружение реальной альпийской грядки.

В конце лета примерно двухметровый кусок грядки («голова») был сформирован как самостоятельная грядка (на всех снимках это — поросший горчицей отрезок). А осенью начато формирование «хвоста» грядки, которое будет закончено весной следующего года.

«Хвост» был поделен на три фрагмента (Ф 1, Ф 2, Ф 3). Земля из Ф 1 уложена сбоку грядки, в канаве Ф 1 сначала размещена самая грубая органика — толстые ветки деревьев (фото 24), а затем — мелкие ветки, строительный мусор и т. п. (фото 25). Потом на Ф 1 высыпана пара тачек куриного последа, всё прикрыто "землей с Ф 2, земля выровнена, засеяна ячменем и замульчирована (фото 26).

Фото 24. Месяц назад была сформирована «голова» альпийской грядки. На ней уже выросла горчица. А «хвост» грядки поделен на три фрагмента (Ф 1, Ф 2, Ф 3). Выкопана канава для Ф 1, и в неё уложены толстые ветки

Фото 25. На Ф 1 уложены более тонкие ветви, строительный мусор и прочее

Фото 26. Ф 1 посыпан куриным последом, на него переброшена земля с Ф 2, фрагмент выровнен, засеян ячменем и замульчирован

После этого стала постепенно заполняться канава Ф 2 (фото 27). Ячмень на Ф 1 уже взошел. До самой весны будет продолжаться заполнение канавы Ф 2 органикой, «недостойной» лежать на поверхности грядки (фото 28). А весной Ф 2 будет прикрыт землей с Ф 3, засеян сидератами и замульчирован.

На фото 27 (слева): начато заполнение Ф 2 грубой органикой. На фото 28 (справа) показано заполнение Ф 2 органикой, «недостойной» лежать на поверхности грядок, вплоть до весны. Потом на Ф 2 будет переброшена земля с Ф 3, а Ф 3 после заполнения канавы будет укрыт землёй с Ф 1 (см. холм на фото 24)

Затем начнется заполнение канавы Ф 3, а в завершение она будет укрыта землей, вынутой из Ф 1 (на фото 24 — холм левее Ф 1), засеяна сидератами и замульчирована. Альпийская грядка готова.

Вроде бы, формировать длинную грядку «одним махом» проще. Меньше мороки. Так я и делал в первые годы. И лишь спустя 4 года сообразил, что поэтапное формирование грядки фрагментами длиной 1,5–2 м позволяет почти вдвое сократить объем земляных работ — земля каждого фрагмента (кроме первого) перебрасывается лишь один раз — сразу на предыдущий фрагмент.

Конечно, полному сил молодцу, возможно, проще не морочить себе голову и формировать грядку «одним махом». Но на девятом десятке заменить почти половину земляных работ ценою некоторого умственного напряжения — стоит!

Альпийскую грядку иногда называют высокой. Для Альп это название — логичное. Хольцер укладывает органику в канаву глубиной около полутора метров, а готовая грядка имеет высоту тоже около полутора метров и, даже оседая со временем, остается высокой. И именно благодаря высоте, грядка может решать важнейшие для альпийского высокогорья задачи — отводить воду и улавливать тепло.

На Украине же нет нужды ни отводить воду, ни улавливать тепло (нам бы — всё наоборот!). Так что у нас разумная высота грядки (и глубина канавы), не создающая дополнительных проблем с влагообеспечением — всего лишь около 20 см. Да еще с годами грядка оседает (фото 29). Так что такую грядку называть высокой — нелогично.

Фото 29. Альпийская грядка, сформированная 4 года назад, почти сравнялась с соседними

Названием альпийская воздается должное Зеппу Хольцеру, убедившему многих в России и на Украине, что спички — не очень подходящий для огорода «инструмент». Что даже самую грубую органику лучше присыпать землей, чем сделать пеплом. К тому же, процедуры сооружения «высоких» грядок в Альпах и у нас, в принципе, — схожие. Просто «размах» разный.

В нашей альпийской грядке обеспечивается многолетнее аэробное разложение органики. Воздух имеет доступ к органике и из–за её строкатости, и из–за того, что слой земли над органикой невелик. Оседая, почва уплотняется, но с каждым сезоном растет её скважность, и аэробные условия сохраняются.

Процесс разложения органики на дне канавы можно, при желании, ускорить. Для этого надо утыкать грядку ПЭТ-бутылками с отрезанными донцами и с отвернутыми пробками. Негусто — пару бутылок на 1 кв. метр. Теперь нужно влить в бутылки ЭМ-настой или ющку из ЭМ-силоса, а после всасывания раствора из бутылок — наполнить их 2–3 раза холодной водой, чтобы равномернее распределить ЭМ-настой.

Органика в альпийской грядке разлагается лишь в теплую пору, когда на грядке вегетируют растения. Так что продукты разложения (и твердые, и газообразные), в значительной мере, становятся добычей растений, не пропадают.

Можно сказать, что закопанная органика является пролонгированным органическим удобрением — в самом добром смысле этого слова.