Помоги проекту - поделись книгой:
Не смотря на собственные (отечественные) научные школы и методические разработки сегодня очень заметно активное использование в России зарубежных методик. Может быть это и неплохо, но…
В русском языке, как известно, не существует однозначного соответствия между звучанием слова и его написанием. Именно в этом сложность обучения грамотному письму, ведь писать «как слышишь» не всегда правильно («агурец», «попедить», «сонце», «лесница» и др.).
С реформой в начальной школе (1986 года и далее) практически был дан старт новому подходу в обучении младшеклассников – запоминать не буквы, а фонемы, разбирать их, и потом уже учить буквы. Это стало определяющим или очень важным для последовавших результатов падения общей грамотности учеников, падения интереса к чтению, включая уже и выпускные классы. Детей учили сначала произношению, а затем они стали писать – как слышат, что провоцировало и провоцирует массу ошибок. До этого времени педагоги старались заложить в память ученика визуализацию текста, и есть гипотеза, что от нее средняя грамотность была на порядок выше.
Но вопрос о визуализации и артикуляции не такой простой. Гипотезы – это гипотезы. Научно никто не доказал, что одна только визуализация на порядок повышает грамотность. Давайте разберемся подробнее. Но сначала вопрос: зачем это все знать библиотекарю, для общего развития? Нет, дорогие мои. Прежде всего, для понимания того, как можно воздействовать на читателя, заинтересовывая его.
Напомню, что до этой реформы существовал зрительно-логический метод подачи информации.
Детей сначала знакомили с буквами, учили с помощью букв по наглядным образцам составлять слова и читать их. Уже после того, как дети овладевали чтением, их знакомили с правилами русского языка; писать под диктовку, на слух начинали только в третьем классе. Сей зрительный метод обучения ориентировался на то, чтобы дети привыкали писать в соответствии с тем, что видели, а дельнейшее изучение правил грамматики приводило к усвоению логики языка. Я сам учился по такой системе.
Обучение с первых школьных дней направлялось на формирование и укрепление зрительного навыка, поэтому старшеклассники моего времени (80-гг ХХ века) даже если не помнили (понимали) конкретных правил грамматики, писали по-русски относительно грамотно, делая на 10 страницах текста не более 2-4 ошибок (
Интересно, что у глухонемых детей по определению нет никакого слуха, тем не менее, подавляющее большинство из них пишет грамотно.
Современные программы в первом классе обучают детей фонематическому методу, звуковому анализу речи, определению звукового состава слова. Выделяют звуки в слове; их количество обозначают числом клеток. К примеру, для записи – в соответствии с таким методом – слов рысь, лось, гусь используются три клетки, ибо слова состоят из трех звуков. После закрепления подобных упражнений ученикам предлагаются буквы для перевода образа слов в буквенную запись. Соответственно, дети пишут – так как их научили слышать, мягкий знак они не пишут вообще; так появляются пугающие родителей и учителей ошибки грамотности, ибо слуховая доминанта – подтверждено практикой – приводит к предсказуемым особенностям письма. Это первая и основная причина неграмотности современных школьников.
Особо интересно то, как пытаются бороться с этим явлением: рекомендуют ребенка логопеду, о которых в наше время никто не слышал в обычной школе.
Но есть и вторая причина – неполноценный навык чтения, который с возрастом еще более усугубляется и приводит к пробелам в культуре личности.
2.1.3. Быстрое чтение текста или быстрое понимание смысла?
По требованиям школы сегодня к качеству навыка чтения главный критерий – скорость чтения, далее оценивается безошибочность и выразительность, а самому главному, на мой взгляд, пониманию смысла текста при педагогической проверке отводится почетное последнее место.
Да, возможно, если ребенок быстро прочитывает текст, то понимание можно не проверять. Но каково звучит, а господа библиотекари? Не пора ли поставить уже здесь вопрос – почему такие ученики не находят время пообщаться с вами?
Ответ во многом очевиден: да они, может быть, и хотят, да не умеют.
Но нам то с вами хорошо известно, что осмысливание и озвучивание – две независимые составляющие, которые не идентичны даже у взрослого человека с навыками беглого чтения. Если спросить девочку из 4-5 класса как звали героя Даниэля Дефо, она ответит, но узнать у нее – из какого города этот моряк – составит огромных затруднений.
То есть таким методом, распространенным на всю страну упускаются из виду детали, в которых – в текстах художественных и заложен главный смысл. Отсюда логичен вывод о том, что беглое чтение – не быстрое озвучивание, это быстрое понимание смысла.
С обратной стороны авторы учебника «Учимся читать и писать» Е.А. Бугрименко и Г.А. Цукерман уверяют, что «чтение есть ни что иное, как озвучивание графических значков» и «после того как ребенок научился сливать любую согласную букву с любой гласной , он освоил основной принцип чтения. Он научился читать». В техническом плане может оно и так, но не в обширном, смысловом – самом главном – значении чтения. На мой взгляд, более уместно говорить о том, что чтение – это перевод графических символов в смыслы, и если это понятие еще более уточнить для художественной литературы – то – в смыслы, наполненные сопереживанием ситуаций.
Новации быстрого чтения возникли в конце 60-х годов как необходимый ответ на научно-техническую революцию, рост публикаций и поиска техник «одолеть» эти информационные ресурсы. К примеру, В.А. Бородина (сегодня д.п.н, профессор СПбГУКИ) обосновала акмеологию чтения в 1998 году на международной конференции, ряд материалов по теме. Хотя сама проблема «интеллектуального тейлоризма» (о чем писал еще Н.А. Рубакин) и в другие периоды времени была значима. Активно «быстрым» (динамическим, эффективным, рациональным) чтением занимались в 70-е и 80-е гг. Бум изданий и курсов по теме в перестроечное и постперестроечное время (во главе угла – зарабатывание денег, та же «успешность»), и при этом жутко наглый плагиат, компиляции. В этих методиках много полезного, но и много лженаучного лукавства – в целях привлечения психологически безграмотных читателей. Опасность в том, что огромный пласт родителей таковыми до сих пор является. По этим основным причинам (объективным и субъективным) столь популярные некогда курсы по быстрому чтению нивелировались или потеряли значение.
С учетом вышесказанного, хотел бы предложить библиотекарям мнение о том, что современная молодежь не читает (не имеет мотивации, потребности и интереса к чтению) вовсе не из-за изобилия персональных компьютеров и ТВ, а из-за неверного выбора (на который, кстати, не имеют право образовательные учреждения, ибо п. 5 ст. 32 Закона РФ «Об образовании» не содержит в себе слова «выбор», а дословно гласит: «к компетенции образовательного учреждения относится использование и совершенствование методик образовательного процесса и образовательных технологий») образовательных программ. Издательства тиражируют, а школам предписано использовать только образовательные программы с грифом ДМО и РМО (соответственно – «допущено» и «рекомендовано» Министерством образования). Стало быть, рецензия на сии программы в компетенции министерских структур, или в руках «успешных», как все общество потребления, деятелей от чтения или образования; круг замкнулся.
Поэтому не библиотека (скажу мягко) виновата в недостатке условий для чтения или недостаточного к тому стремления его в потенциальных читателях возбуждать. Проблема «нечтения» много шире, спровоцирована отсутствием потребности в чтении, сиречь недостатком общей грамотности, и корень ее, на мой взгляд, надо искать в обучении детей – как минимум – в начальной школе. Но с учетом приведенного выше беспристрастного анализа ситуации и школу винить нельзя: она пользуется рекомендованными методиками. Значит, о ужас, смотрим наверх и видим, что и откуда растет.
2.2. Психология чтения: мотивы, эмоции, воля или квинтэссенция чтения
Кто постоянно заботится о чувствах, и о мыслях, тот носит дрова, в которые огненная молния ударит именно в тот момент, когда их будет достаточное количество
Психология чтения – при внимательном ее рассмотрении – способна помочь понять суть актуальной сегодня проблемы нечтения детей и взрослых и неэффективности библиотечных инструментов в борьбе с этим явлением. В этом разделе автор предлагает проанализировать причины и следствия в приобщения к чтению – влиятельные факторы, воздействующие на разумную личность, если предполагать, она все же ориентирована на развитие. Из анализа причинно-следственной связи следует вывод об обязательном наличии у читающей личности трех компонент: эмоциональной, мотивационной, волевой. Без соответствующего обеспечения этих составляющих библиотекари могут приобщать граждан к чтению только в мечтах.
Итак, чтение предполагает наличие внимание и открытость новой информации. У ученых, касательно психологии обучения школьников есть понятие – сензитивности – то есть восприимчивости к новым знаниям (к примеру, «сензитивный возраст»). При чтении художественных текстов это также справедливо. Чтобы быть способным воспринимать, читающий человек должен быть необремененным другими делами, максимально сосредоточенным на тексте. Это знают, пожалуй, все.
Тот, кто мыслит, глубоко сопереживая, образно, принимая эмоции, чувства: знание, оценку и понимание других, предполагает дифференцированное понимание и себя самого. Благодаря богатому, пусть и беспристрастному собственному опыту, объективности и непредубежденной заинтересованности, читая, мы интуитивно ощущаем героя книги, или даже самого автора. Интересно, что одно лишь рациональное знание людей не дает такой возможности; вот почему тестировании в чтении немыслимо. Тесты – это либо вспомогательные средства для сравнений, либо интуитивные мосты к пониманию. Но и то и другое и рядом не стоит с анализом и сопереживанием при чтении качественной художественной литературы. Почему так происходит?
Писатель черпает материал для художественных произведений из богатства собственных переживаний; они всегда находятся в распоряжении творческой личности, если человек намеренно, с постоянной настойчивостью поддерживает в себе установку на поиск, осваивает новое знание. Как человек, живущий в непрерывном творческом процессе, и я мог бы согласиться с Пикассо: «я не ищу, я нахожу». Читатель и ищет, и находит.
В соответствии с «припасенными» переживаниями, составляющими индивидуальным опыт, та или иная книга, может захватывать или оставлять равнодушным, нравиться или отталкивать. Вот чем, пожалуй, можно объяснить тот «странный» феномен, когда в разном возрасте одна и та же книга может оставить различные (порой полярные) впечатления по прочтении.
Талантливый писатель интуитивно соединяет художественное и психологическое начало, практику своего опыта и теорию разных понятий. Среди таковых очень много людей не столько с разносторонними жизненными интересами, сколько с «пухлыми трудовыми книжками». Отсюда богатый жизненный опыт, насыщенный эстетическими образами, является предпосылкой к литературным занятиям.
2.2.1. Мотивация – как обязательное условие для чтения
Согласно утверждению швейцарского профессора Макса Люшера, психолога с мировым именем, в ситуации гармонии существует своеобразное равновесие в человеческих ощущениях. К примеру, ощущаемый дефицит какого-то личного качества и преувеличением этого же качества у другого. Рассмотрим всего пару непопулярных в части рекламы примеров четко выраженных привычек.
На примере того, как имеющий привычку курить человек тянется к сигарете при волнении, нетрудно увидеть, что одна эмоциональная установка прямо зависит от другой определенной установки. Что в данном случае служит мотивом, что предшествует доставанию пачки?
Тяга за сигаретой в момент эмоционального возбуждения – это вторичное действие, которому в качестве мотива предшествует еще одно действие. Невидимое внешне первичное действие – в данном случае неуверенность, то есть состояние дискомфорта. Этот дискомфорт и является в данном случае побуждающим мотивом к обращению за сигаретой.
Второе действие («автоматическое» доставание сигареты в ответ на возбуждение) имеет целью достижения удовлетворения (или уменьшение дискомфорта); внешне неосознаваемый, незаметный мотив, который находится на одной чаше весов, на другой – преследуемая цель.
Таким образом, пример с сигаретами можно перенести на любую иную мотивацию, в том числе распознать раздражители и разработать рекомендации по многократно повторяемым навыкам чтения и обращению к книге в ответ на определенные факторы. В данном случае библиотекари, родители и все заинтересованные стороны методом психологических наблюдений не лишены возможности – с каждым читателем индивидуально – устанавливать (понимать) взаимосвязи между состоянием индивидуума и его раздражителями. Как в большинстве случаев коммуникативный голод вызывает жажду общения, а неудовлетворенность в духовной сфере – страсть к потреблению, так же с помощью книги можно регулировать дефицит эмоциональных ощущений – в ответ на раздражающие факторы «пустоты», депрессии и ли скуки.
Казалось бы, чтобы эффективно приобщать к чтению нужно немногое: наблюдательность, неравнодушие, внимание к читателю.
Но как же трудно все это достичь на практике! Причина неэффективной работы библиотек, на мой взгляд, кроется не столько в одностороннем обучении (подготовке) библиотекарей и руководителей программ по продвижению чтения, а в малой пригодности вербальных методов аналитических и психологических моделей изучения индивидуальности читателя; по сути, за редким исключением, со стороны библиотеки сегодня этим никто не занимается (викторины и анкеты не в счет).
Спору нет, существуют различные виды мотивации: у шахматиста она совсем другая, нежели у композитора, у младшего школьника иная, чем у выпускника. Уже в школьном возрасте человек обладает индивидуальным архивом неосознанного опыта, и мышление ребенка представляет собой разнообразные представления. Именно поэтому люди в одной возрастной группе наиболее хорошо ладят, ибо мыслят похожими категориями.
Итак, озаботимся вопросом – что фактически происходит в голове человека при чтении, какова метафизика явления?
Так ли уж верно, что уже сформированные индивидуальным опытом посредством чтения, мысли и понятия накладываются с новым ясным впечатлением?
2.2.2. Мысль – как результат чтения
Мысль – как неопределенная установка на поиск – приводит к тому, что неосознанное переживание (получаемое через текст посредством чтения и анализа словосочетаний) совпадает с собственным (индивидуальным) представлением о предмете (образцом мышления). Соединение переживания и представления называют «внезапной мыслью» или «озарением»; это так, потому, что мысль во время чтения захватывающего внимания текста вспыхивает и сверкает, как молния. Этим же сочетанием определяется интуиция, которой, к слову, Гете дал свое определение как «точной фантазии». При прочтении текста читатель воспринимает информацию через мысленные ощущения; они возникают абсолютно у каждого. Ощущения, в противоположность оценивающим чувствам, это объективно воспринимаемые и даже измеряемые чувственные реакции, следовательно, они (ощущения) возникают в ответ на чувственные раздражители. А различные раздражители (раздражающие факторы) воспринимаются читателем через сравнения.
Поскольку ощущения в большинстве случаев воспринимаются читающим в неосознаваемых сравнениях, они производят сравнительные суждения. Также как и многочисленные повторения приводят к неосознаваемым переживаниям. Наиболее быстро осознается то переживание, которое уже было возбуждено индивидуальным предыдущим опытом у конкретного читателя: знакомые предметы, черты лица, характера, пейзаж, фигуры, действия.
2.2.3. Воля – как компонента чтения
В чтении, как и во многих других областях образования, все постигается тренировкой, многократным повторением навыков. Другого равно эффективного пути для образования пока не придумано. Да и творчество спасает людей, но спасает лишь тех, кто к этому ориентирован самостоятельно.
Поэтому в проблематике чтения в части причинно-следственной связи наиболее важны такие компоненты влияния на личность как воля и ее антипод – лень. Исходя из постулата «любой поступок мотивирован», логично предположить, что нежелание, нечтение – это тоже мотив, желание не читать. Когда говорят о мотивированном уклонении, имеют в виду отсутствие причин для отказа от чтения. Не зря писал Вольтер: «человек свободен, когда он может то, чего он хочет, но он не свободен хотеть: немыслимо, чтобы он желал без причины».
Рассмотрим несколько причин (компонентов) бича нашего времени – нечтения: мотивационный (отсутствие или слабая мотивация к чтению), поведенческий (нежелание читать) и эмоциональный (равнодушие или даже положительные эмоции от нечтения).
Школьники и в частности подростки в возрасте 12-15 лет, деятельность которых я изучал во время научно-исследовательской работы, по разному относятся к чтению, точнее – к необходимости читать для гармоничного самообразования: одни (подавляющая группа респондентов) считают чтение бесполезным, а нечтение, наоборот, социально верным «символом свободы и умиротворенного счастья», чтение считают «слабостью», искушением, инструментом давления взрослых «преподов» в другой группе подростков, третьи – благостным недеянием, повседневной неизбежностью, не требующей ни вмешательств, ни поощрений.
Таким образом, для большинства подростков, которых мы всеми силами стараемся приобщить к этому самому чтению – привычка читать не более чем химера, способ расслабления, омрачаемый муками совести.
Известный психолог Б. Раш писал, что «воля без мотивов так же невозможна, как зрение без света и слух без звука». Что ж очень яркое сравнение, тем не менее, волевые процессы для не заинтересованного читателя еще менее актуальны, чем мотивы, поскольку осознание необходимости волевого шага, так или иначе, формируется внутри личности. Извне на это формирование можно только повлиять; опять же с помощью мотивации.
Таким образом, механизм воздействия на личность для приобщения к чтению, приводится в действие тремя равновесными (равнозначными) рычагами: эмоциями, мотивами и волей.
Сегодня часто можно услышать о проблематике чтения, как в нашей стране, так и вообще в Мире. Любят поговорить и о том, что, дескать, когда то мы были самой читающей нацией.
Но даже сегодня «настоящих проблем не существует, есть лишь неправильно поставленные вопросы». Сквозь годы (века) реальность остается одной и той же. И время одинаково ко всем.
Сегодня есть возможность еще раз задуматься над важнейшим вопросом: как мотивировать к чтению, в условиях слабой воли и эмоциональной скупости.
Вопрос этот очень серьезный и трудно решаемый. Правда есть признаки возрождения интереса к этой проблеме.
2.3. О проблематике библиотечной психологии или Чтение – как ресурс гуманизации детей
Сегодня дети – завтра народ.
Книги, как кладезь информации, без преувеличения открывают читающим детям глаза на мир. А что же может быть в жизни лучше, чем открывать глаза на эту самую жизнь своим или пусть даже чужим детям? И не станут ли они тогда – с помощью одного из действенных приемов совместного времяпрепровождения – чтения – поистине родными? – размышляет автор на примере новейших методик по приобщению к чтению через поэзию.
При хороших внутрисемейных отношениях отец и ребенок (дошкольник, младший школьник) в принципе удовлетворены общением. В данном ключе даже не является первостепенно важным – родные ли это отец и ребенок (сегодня одна из проблем – неполные семьи и семьи с разными отцами). Когда родные люди удовлетворены, они способны быть гибкими, изменяться, приспосабливаться, взаимодействовать, и даже превосходить самих себя, некоторые свои качества, к примеру, лень. Вообще удовлетворенным людям не требуется дополнительная мотивация.
Так, мне уже не нужно мотивировать двух детей к чтению, потому, что им нравится читать. Начальнику, или возьмем конкретику – редактору журнала – не нужно мотивировать меня, потому, что мне нравится то, что я сейчас делаю (пишу эту статью на основе апробированного опыта своей семьи и не только). А между тем, сколько у нас таких статей, прочтя которые так и хочется заметить уважаемым авторам, что «проповедовать легче, чем практиковать». И «растить», возбуждать сознание взрослых гораздо труднее, чем детей. С этой злободневной темой сочетается состоявшаяся недавно защита кандидатской диссертации нашей коллеги.
12 декабря 2012 года в зале ученого совета СПбГУКИ состоялась защита соискателя степени кандидата педагогических наук Андреевой Ю.Ф, члена секции Педагогики и психологии чтения СПб Психологического общества. Тема диссертации – «Теоретико-методические аспекты развития интереса к поэзии у читателей публичных библиотек».
В результатах своего исследования с ссылками на теорию интертекстуальности Юлия Федоровна отметила, что личность читателя представлять объектом исследования некорректно, и дала уточнение определению читательского интереса: «совокупность внимания к поэзии, потребность к чтению и связанные с этим приобретения положительных эмоций».
Два важнейших вопроса «в чем разница между читательским интересом и информационной потребностью: не исключаем ли мы тем самым группу активных читателей, которые хотят читать для получения информации?» и «что делать, если этого читательского интереса нет (он не явен); может ли выявленный читательский интерес к прозе «автоматически» переноситься и на поэзию?» буквально разделяют научное сообщество на полярные мнения – в части предложения идей и методов. Действительно, если интересны исторические романы, то будут ли интересны «исторические стихи»?
Из работы Андреевой следует, что ребенок (в отличие от взрослого) начинает приобщаться к чтению именно через поэзию; это потом, на пути к взрослому миру, его интерес ослабевает или заменяется другим.
На мой взгляд, для науки и библиотечного дела представляет несомненный интерес выводы Андреевой, которая тернистым путем от дескрипции к анализу многосторонне прокомментировала не только «теорию Мостков» (у истоков которой стояли такие видные философы и психологи как Рубакин, и Покровский) но и основательно изучила проблемное поле, как один из выводов предложив метод переключения читателей от «бульварной» литературы – к серьезным в художественном смысле произведениям, метод перехода от прозы к прозе – через поэзию.
В поэтических текстах относительно прозы, безусловно, присутствует дополнительный притягательный для читателя элемент. Если говорить о детской поэзии, этот элемент – сказки. Они богаты стереотипами, поэтому актуальны; их актуальность не всегда теряется при взрослении человека и зависит от собственного (личностного) эмоционально-эстетического развития читателя-взрослого.
Главные вопросы: в какой мере возникший «новый» импульс читательского интереса будет устойчив? Что и как надо сделать, чтобы этот интерес расширить, сделать необратимым?
После внимательного ознакомления с работой новоиспеченного ученого, у которой, безусловно, есть большие перспективы в науке, следуют интересные выводы.
С некоторых пор, так или иначе, на библиотекаря – как сотрудника института воспитания культуры общества – накладывают ответственность за чтение («нечтение») граждан, поддержание интереса к чтению, его развитие. Но справедливо ли это в сложившейся конкретном обществе и конкретном – в начале ХХI века – ситуации с интересом граждан? Оказывается, нет. Библиотекарь может не брать такую ответственность. Да и все методики, уже известные и апробированные до исследования Андреевой, дают результаты только в том случае, если сам библиотекарь в своем деле является мотивированной, яркой и харизматичной личностью. Принудительно лечить социум нельзя: это глубоко индивидуальный процесс. Эффективно лишь то, что совершается исходя из внутренних побуждений.
И Юлия Федоровна еще раз показала, что успешная деятельность библиотекаря, владеющего пионерскими методами приобщения к чтению, даже в наших сложных условиях возможна. Прошу уважаемых коллег обратить на ее исследование и выводы свое работу внимание.
Почему я сейчас решил познакомить вас с этой заметкой? Потому, что к.п.н. Ю.Ф. Андреева в своем значимом исследовании показала верность применения «теории Мостков» на практике, и подтвердила ее эвристический потенциал для практического применения.
2.4. Приемы приобщения младшеклассников к чтению в школьной библиотеке
Сегодня проблема нечтения детей стоит особенно остро. Агенты влияния на наших детей – сверстники, социальные сети (Интернет) массмедия с их рекламными кампаниями (СМИ, в том числе телевизор), родители и учителя. Где-то за пределами этой цепочки – библиотекари. К этому можно относиться по-разному, но в реалии подросткового возраста взросления ребенка прерогативы расставлены именно так. Тем не менее, есть дети, которые читают, развиваются, совершенствуются, и есть дети, которые искренне считают, что без всего этого тоже можно безбедно прожить. И те и другие дети рядом с нами, в большинстве своем они «не изолированы» в монастырях или особых школах с эффективными методами развития. Значит разумно предположить, что на детей– в части приобщения к чтению – все-таки можно влиять. О некоторых приемах и методах, позволяющих это сделать без особых затрат в обычных «не тепличных» условиях, расскажу далее.
Вопросы мотивации школьника вообще и детского интереса (представляющего собой разновидность мотивов) в частности весьма важны, поскольку именно через формирование и развитие потребностей, а на их базе – мотивов, происходит формирование и развитие личности, что особенно актуально для младшего школьного возраста. Для формирования навыков речи и чтения школьника сензитивный период его развития является принципиально важным и решающим. К сожалению, в педагогике весьма слабо исследована и учитывается эта проблематика – максимальной чувствительности ребенка этого возраста к освоению языка и речи (как устной, так и письменной).
Весьма существенно, что формирование личности базируется на формируемом сознании, а сознание наше, в свою очередь, основывается на речи (как внешней, так и непосредственно внутренней) – то есть посредством педагогических приемов идет эффективное влияние на формирование речи – сознания – личности. Об этих приемах поговорим ниже.
Передача культуры от поколения к поколению происходит именно через текст и задачи развития интереса школьника решает, по сути, комплекс мер – как обучения, так и воспитания – это очень важно. Кроме того, любой родитель, даже не педагог по образованию, не лишен возможности активно использовать свой личный опыт. Что из всего этого получится?
А давайте посмотрим!
Наиболее знаковыми (важными) факторами приобщения к чтению в принципе являются:
Постоянное видение перед собой ненавязчивого примера родителей, занимающихся с книгой. Видеть естественное чтение родителей как нормальную ежедневную жизненную ситуацию, а не только лишь демонстрацию намерений. У ребенка происходит понимание того, что чтением можно жить, понимание важности чтения в повседневности.
Вторым фактором является правильно подобранная для чтения детская литература. Это список книг, который нужно прочитать всем. Конкретные книги выбирают по своему опыту и рекомендациям специалистов родители; это очень важный и ответственный шаг. Для его реализации рекомендую пользоваться не только субъективными советами друзей и библиотекарей, но и специальными изданиями, к примеру, Вестником детской литературы, периодически публикующим анонсы новых (в том числе иностранных авторов) книг и беспристрастные рецензии экспертов на них.
Вечернее чтение вместе с ребенком. Это срабатывает с каждым, если заниматься чтением последовательно и приобщать с малых лет. Читая пятимесячному ребенку детскую книжку вслух – с выражением – можно ожидать, что и в более взрослом возрасте, когда малыш научится говорить и читать сам, ему тоже будет нравиться читать и развиваться. Главное здесь – не делать разницы в том, детскую или взрослую книгу вы читаете, а любую книгу «проживать» с чувством.
Остановимся подробно на вечернем чтении – как элементе поддержки интереса чтения для подростков. Как это происходит на практике. Начинали читать вместе вслух – по вечерам «зацепивший» роман Сесилии Ахерн «Волшебный дневник». По сути, это взрослая книга, но подростка увлекает все взрослое, он интуитивно стремится скорее повзрослеть, и это можно использовать ему же на пользу.
Диалог мамы и девочки 10 лет.
– Мама, что ты сейчас будешь делать, когда я лягу спасть?
Мама говорит о своих планах, делах и непременно о том, что ей нужно (хотелось бы) книжку интересную почитать.
– А книжка интересная? Расскажи мне, о чем она.
Мама рассказывает сюжет, отрывки, показывает саму книжку, вместе рассматривают обложку. Далее, видя живой интерес к книге мамы, дочка попросила:
– Дай мне почитать!
У нас были сомнения. Можно ли давать читать столь взрослый роман ребенку. Сюжет в книге непростой. Отец героини обанкротился, покончил жизнь самоубийством, девочка осталась одна, случайно взяла в библиотеке дневник и увлеклась им. Повествование идет от первого лица, 16-ти летней девочки, трудно ступающей по жизни.
Мы решили, что из «взрослых» книг надо отдельные абзацы комментировать ребенку, а некоторые удалять. Но все равно читать, чтобы не пропадало детского интереса. Читали по вечерам вслух. Делали акценты на значимости самой книги.
Когда читали вслух, сомнительные моменты про «бегание без трусиков по школе» просто опускали (не читали).
В результате девочка столь увлеклась нашим чтением, что книжку запоем за несколько вечеров дочитали до конца. Ребенок в такой ситуации размышляет, сам приходит к осознанию важных истин, происходит рефлексия на прочитанную книгу.
Родительские наказы в таком возрасте уже прямо не действуют, преломляются через мнение «авторитетных» подруг, фильмов, актеров, героев книг. Поэтому рассмотренный пример хорошо срабатывает в плане гармоничного воспитания подростка. Ребенок слышит текст, интригующий текст, стремится узнать развязку. С другой стороны, она не видит и не слышит назидательного тона, поэтому интерес к чтению, подогретый нами, развивается, не пропадает.
Лучшей похвалой за старание нам-родителям было детское откровение: «мама, как ты была права».
2.4.1. Дома
Чаще приходите в детскую комнату, возьмите из шкафа (со стола) и перебирайте стопку книжек. Это могут быть книжки давно позабытые, или недавно прочитанные – не важно. Перелистывая их – читайте, останавливайтесь на интересном месте. Так мы нашли много старых и современных книг, которые захотелось перечитать снова. Поэтому домашняя библиотека имеет огромное значение в части приобщения к чтению; у многих, даже у кого сохранилась, ее перспективный ресурс используется далеко в полной мере.
Второй прием, заслуживающий внимания.
Разложите книжки в раскрытом виде (иллюстрации) и «случайно забудьте» их в детской комнате. На подоконнике, на кровати, на столе.
Этот пример хорошо срабатывает с энциклопедиями, сказками и книгами с большими красочно оформленными иллюстрациями.
Поделиться книгой: