Китайские притчи

– Пожалуйста, смотри, – сказала летяга и неуклюже заковыляла по траве.

– Ну, а как ты летаешь? – полюбопытствовал заяц.

– Смотри, – сказала летяга. Она попыталась взлететь на куст, но сразу же свалилась на землю.

– Нельзя ли заодно увидеть, как ты плаваешь и лазаешь по деревьям? – попросил заяц.

– Сейчас увидишь, – отвечала летяга.

Войдя в озеро, она громко забила хвостом по воде. Но первая же волна выбросила летягу на берег. Когда же она захотела взобраться на вершину кедра, то с большим трудом доползла только до нижнего сука.

– Теперь ты видел, – важно заявила летяга, – что я и птица, и зверь. Я могу и прыгать, и летать, и плавать, и бегать, и взбираться на деревья. Ты же, несчастный, можешь только бегать!

– А по-моему, – сказал заяц, – лучше уметь хорошо делать одно дело, чем много, да плохо.

Это другое дело

Жил когда-то человек, в доме которого обитало много обезьян. Чтобы прокормить их, человеку надо было много работать. Но он так любил своих мартышек, что не решался покинуть их даже ненадолго. И потому неудивительно, что настал день, когда у человека стало не хватать денег на жизнь.

Тогда он сказал обезьянам:

– Я не могу вас кормить, как раньше. С сегодняшнего дня по утрам вы будете получать всего-навсего четыре банана. А вечером – только три…

Услыхав это, мартышки рассердились и злобно завизжали:

– Мало! Мало! Мало!

– Хорошо, – сказал хитрый хозяин. – Я передумал. Так и быть. Утром вы будете получать не меньше четырех бананов, а вечером – целых три!

– Это другое дело! – обрадовались обезьяны и успокоились.

Визирь и осел

У одного старика был черный осел. Старик очень любил своего осла и хорошо его кормил. Еще бы! Ведь без осла на своих старых больных ногах куда он мог пойти? Только до ворот.

– Мой черный осел очень умный, умнее, чем визирь! – говорил старик. – И память у него прекрасная.

Люди на базаре улыбались, смеялись, а некоторые и хмурились.

– Ты поосторожней! – кто-то сказал старику. – Дойдут такие слова до ушей визиря – не сносить тебе головы!

– Но ведь это правда! – со смехом сказал старик, сел на осла и поехал сквозь толпу.

А слова его переходили от одного к другому, от другого к третьему и к вечеру дошли до ушей визиря. Он побежал к императору.

– О великий хуанди! – сказал визирь. – Защитите мою честь! Меня оскорбил паршивый старикашка с базара. Он сравнивает меня со своим черным ослом и говорит даже, что осел умнее меня, что память у осла лучше!

Император сказал:

– Я сам буду его судить.

И послал пятьсот солдат, чтобы поймать этого старика и привезти во дворец. Солдаты долго его искали, но наконец нашли, посадили в кожаный мешок и привезли к императору.

Испуганный старик вошел в огромный зал. На золотом троне восседал сам хуанди. В его ногах лежал тигр. По бокам стояли телохранители с копьями. Дальше стояли воины и придворные.

– Подведите старика поближе, – сказал император. Старика подвели поближе.

– Отвечай, жалкий урод, ты говорил, что твой паршивый осел умнее, чем мой прославленный визирь? – спросил император.

– Да, мой дорогой хуанди, я это говорил, ибо это так и есть, – ответил старик.

– Значит, ты признаешь себя виноватым, признаешь, что это твои слова! Ну, а почему ты так говоришь? Разве можно сравнить осла с визирем? Ведь мой визирь не просто человек, но ученый человек!

– Если вы разрешите мне говорить, высокочтимый хуанди, если вы согласитесь выслушать меня, я отвечу.

Все придворные с любопытством разглядывали старика, с удивлением слушали, как спокойно он разговаривает с императором.

– Говори! – сказал хуанди.

– Слушайте, – начал старик.  – Ехал я однажды на осле в город. На дороге была яма, полная грязи. Я хотел ее объехать. Но осел упорствовал. Он не хотел поворачивать, чтобы обойти яму. И шагнул прямо в глубокую грязь. Но не сделал он и трех шагов, как споткнулся о камень и упал. Еле-еле мы выбрались из грязи. Переднюю ногу осел ушиб. Это бы еще ничего! Но и я захромал после падения! Тогда я как следует отлупил осла палкой и поехал дальше. В городе на базаре я купил что надо и двинулся назад. Подъехал к яме с грязью. Я нарочно направлял осла в эту яму. Но он не шел. Тогда я стал его бить. И все-таки он обошел яму и пошел по ровной, твердой дороге! Вы видите, какая у моего осла прекрасная память! Он не повторяет прежних ошибок.

– Так неужели ты думаешь, старик, что у моего визиря память хуже? – спросил император.

Визирь зло глянул на старика, а потом посмотрел на императора и расплылся в улыбке. Все воины, все придворные напряженно ждали, что скажет старик. А он сказал:

– О высокочтимый хуанди, конечно, у визиря память хуже, да кроме того, у него не хватает ума. Вы однажды запретили ему брать деньги из казны без вашего разрешения, а он все-таки берет. Казначей доложил вам об этом, вы наказали визиря, а он вскоре забыл и приказание и наказание. И опять берет. Ума у него совсем мало. Нет бы ему подумать, почему другие придворные не берут золото из казны. Конечно, ему далеко до моего осла.

Воины и придворные заговорили, загалдели. Раздались выкрики:

– Старик прав!

Тогда визирь вскочил и побежал. Но воины с копьями его остановили. Император решил, что старик – мудрец, и сделал его своим советником.

Глазная болезнь

Одного чиновника назначили судьей. Уселся он в зале и начал разбирать судебное дело. Истец и обвиняемый стали приводить свои доводы.

– Оба вы говорите резонно, – сказал судья. – Поскольку истец прав, то присуждаю двадцать палочных ударов обвиняемому. Но и обвиняемый прав, поэтому присуждаю двадцать ударов палками истцу.

Объявив приговор, судья пошел из зала. Приказные бросились за ним и просили отпустить их домой.

– В чем дело? – спросил судья.

– С глазами плохо. Слепнем! – хором кричали приказные.

– А я вижу, у вас глаза в порядке. Почему вы кричите «слепнем»?

– Конечно, вы видите нас ясно, а мы как посмотрим на вас, так словно глупость глаза застилает…

Зачем человеку память

Старый китайский мудрец шел по заснеженному полю и увидел плачущую женщину.

– Почему ты плачешь? – спросил он ее.

– Потому что вспомнила прошлое, молодость, былую красоту, ныне поблекшую, мужчин, которых любила. Бог поступил жестоко, даровав людям память. Он, видно, знал, что я буду вспоминать весну моей жизни и плакать.

Мудрец, уставившись неподвижным взглядом в одну точку, созерцал снежную равнину. А женщина вдруг перестала плакать и спросила:

– Что ты видишь там?

– Вижу цветущие розы, – отвечал мудрец. – Бог был великодушен, даровав мне память. Он, видно, знал, что зимой я всегда смогу вспомнить весну и улыбнуться.

Качество, а не количество

У одного высокого китайского чиновника был единственный сын. Рос он неглупым мальчиком, но был неусидчивым, и чему бы его ни пытались научить, он ни в чем не проявлял усердия, и знания его были лишь поверхностны. Он умел рисовать и играть на флейте, но безыскусно; изучал законы, но даже писцы знали больше него.

Отец, обеспокоенный таким положением, отдал его в ученики известному мастеру боевых искусств, чтобы сделать дух сына твердым, как и полагается настоящему мужу. Однако юноше вскоре надоело повторять однообразные движения одних и тех же ударов. Он обратился к мастеру со словами:

– Учитель! Сколько можно повторять одно и то же движение? Не пора ли мне изучать настоящее боевое искусство, коим так славится ваша школа?

Мастер ничего не ответил, но позволил повторять движения за старшими учениками, и вскоре юноша знал множество приемов.

Однажды мастер подозвал юношу и передал ему свиток с письмом.

– Отнеси это письмо своему отцу.

Юноша взял письмо и пошел в соседний город, где жил его отец. Дорога в город огибала большой луг, посередине которого какой-то старик тренировал удар рукой. И пока юноша обходил по дороге луг, старик без устали отрабатывал один и тот же удар.

– Эй, старик! – крикнул юноша. – Будет тебе молотить воздух! Ты все равно не сможешь побить даже ребенка!

Старик крикнул в ответ, что пусть он сначала попробует его победить, а потом смеется. Юноша принял вызов.

Десять раз он пробовал напасть на старика и десять раз старик сбивал его с ног одним и тем же ударом руки. Ударом, который он до этого без устали отрабатывал. После десятого раза юноша уже не мог продолжать бой.

– Я бы мог убить тебя с первого же удара! – сказал старик. – Но ты еще молод и глуп. Ступай своей дорогой.

Пристыженный, юноша добрался до дома отца и передал ему письмо. Развернув свиток, отец вернул его сыну:

– Это тебе.

Каллиграфическим почерком учителя на нем было начертано: «Один удар, доведенный до совершенства, лучше, чем сто недоученных».

Ученый и крестьянин

Один крестьянин всю жизнь работал на своем поле. Как-то раз он заметил, что посевы его хиреют, и понес на поле удобрения. Навстречу ему шел ученый; он шагал в своих прекрасных одеждах, задрав голову и ничего вокруг не замечая, – да и столкнулся с крестьянином. Вонючие удобрения вылились прямо на него. Оба стали ругаться и требовать возмещения убытков. Спорили, спорили, ни к чему не пришли и отправились к судье.

– Господин судья, – начал крестьянин, – вот из-за этого человека пропали все мои удобрения. Как мне теперь быть? Как кормить семью? Я должен был удобрить ими поле. А теперь урожай мой совсем захиреет и моя семья должна будет умереть с голоду.

Судья выслушал его и решил, что он прав. Затем он дал слово ученому.

– Как вы думаете, – сказал ученый, – сколько стоит эта одежда? А теперь он ее всю испачкал.

«Да, – подумал про себя судья, – она стоила тебе много денег и долгой работы. Ты дорого заплатил, чтобы иметь возможность шагать, высокомерно задрав голову. И теперь ты хочешь, чтобы этот бедный крестьянин возместил тебе убытки?» А вслух он сказал:

– Да, крестьянин должен тебе за это заплатить.

– Откуда я возьму деньги? – возмутился крестьянин. – Разве я не объяснил, что вся моя семья кормится благодаря урожаю, который теперь пропадет без удобрений?

– Тогда дай ему сто пощечин, – сказал судья ученому, – и это зачтется тебе как возмещение.

Стал ученый бить крестьянина по щекам. Но когда счет дошел до восемьдесят второй пощечины, судья вдруг спросил:

– Постой-ка, ты являешься военным чиновником или штатским?

– Военным, – ответил ученый.

– Ах, – сказал судья, – на сто пощечин имеет право только штатский чиновник, а военному разрешается лишь пятьдесят. Сколько ты уже получил? – спросил он крестьянина.

– Восемьдесят две.

– Тогда за излишек можешь дать ему сдачи.

Крестьянин очень обрадовался и влепил ученому тридцать две пощечины, да таких, что у того лицо сразу распухло и покраснело. Потом каждый пошел восвояси.

Корова с отрезанным языком

В уезде Танчансянь у крестьянина Ху Сы была корова. И была она ну прямо как «домашняя драгоценность»: поле пахать – на ней, поклажу возить – опять же на ней. И каждое утро Ху Сы сам кормил и поил ее.

Пошел однажды Ху Сы кормить корову, глядь, а в стойле все перевернуто. Присмотрелся повнимательнее: у коровы изо рта кровь капает. Удивился Ху Сы и подумал: «Неужели и корова может харкать кровью?» Раскрыл он руками корове рот, а там все в крови, и язык куда-то пропал. Корова без языка ведь и траву не может жевать, того и гляди, помрет. А издохнет корова – как тогда они все будут жить? Заплакал Ху Сы от огорчения. А потом подумал: «Наверняка кто-то отрезал ей язык», – и побежал к Бао-гуну с жалобой.

Выслушал Бао-гун крестьянина и стал размышлять: «Кто? Зачем отрезал корове язык? Да и что можно сделать с небольшим коровьим языком?» Думал он, думал и наконец вынес такое решение:

– Иди-ка ты домой, – сказал он Ху Сы. – Послушай меня, зарежь корову, продай мясо, а через три дня приходи ко мне снова.

– Зарежешь корову – нарушишь закон, – ответил крестьянин.

– Ничего, я заступлюсь за тебя, – успокоил его Бао-гун.

Послушался Ху Сы мудрого совета, зарезал корову, разрубил тушу на куски и продал, денег выручил немало, а все-таки не хватает, чтоб купить другую корову. Загоревал крестьянин.

Отослал Бао-гун крестьянина домой, а на второй день является к нему некий Чэнь Сань с жалобой, говорит:

– Ху Сы тайком прирезал корову, годную для пахоты, преступил закон, надо наказать его.

– А кем тебе доводится Ху Сы? – спросил Бао-гун.

– Он мой сосед. Я собственными глазами видел, как он резал корову. Другие соседи тоже знают. Если господин не верит, пусть позовёт и их.