Мы можем жить среди людей

— А производственные помещения? Что с ними?

— К ним роботы — няньки тоже не имеют доступа. И датчиков на них нет — полностью механизированное производство. Это все, что я знаю. Такую информацию Моаг скрывает от роботов класса "Лон".

— Я чувствую — это Катя, — приглушенным голосом проговорил Илья, продолжая всматриваться в экран, — это она. Мне надо попасть на Третий Уровень…

— Зачем? — с тоской протянула Эмма, — Зачем тебе на этот Уровень?

— Не хочу, чтобы ее отправляли на Землю. Катька — не трудный ребенок, она нормальная девчонка.

"Угу, как и ты" — мелькнуло в голове у Эммы.

Илья нервно потер переносицу, и заговорил снова, опустив глаза на новенькие черные кроссовки:

— Я найду взрослых и расскажу о Кате. Скажу, что я виноват в ее нарушениях, попрошу не отсылать ее. А если… В общем, если все‑таки отошлют, то попрошу и меня тоже отправить вместе с ней.

— Так тебя и послушали…

— Но они же не роботы! Они — люди, они должны выслушать своих!

— Ну, ладно, ладно, не ори, — Эмма отступила назад и скептически улыбнулась, — допустим, что тебя выслушают. Но для этого надо как‑то попасть на Третий Уровень. Тебя никто туда не пустит.

Илья сжал губы, вскочил, прошелся по кухне, зачем‑то дергая шнурки капюшона на своей пайте. После резко остановился, посмотрел на баночки с кофе и чаем, красиво расставленные на полочках, медленно заговорил:

— Продукты ведь доставляют по утрам. А обратно забирают контейнеры с пустыми упаковками. Я могу забраться в такой контейнер. Доставщики не заметят.

— А тепловые датчики? Ты забыл об этом.

— Здесь, на Втором Уровне этих красных точек очень много, роботы могут и не обратить внимание. А на Третьем я постараюсь быстро добраться до взрослых. Ну, вдруг мне повезет… А если не повезет, то хотя бы отправят вместе с Катей.

— Глупо это все. Очень глупо — променять престижную профессию и престижную работу на жизнь в резервации. Но это твое дело, я не вмешиваюсь.

— Только не говори никому, ладно? — Илья глянул с неожиданной злостью, сузив глаза и сунув руки в карманы.

— Успокойся. У меня другие заботы.

— Ладно, спасибо тебе и Лоньке твоему, пойду я.

— Да, я думала, что отпразднуем наш Последний Экзамен…

— В другой раз. Если все выйдет, отпразднуем в другой раз. Привет Соне, когда придет.

Едва Илья вышел, как вбежала младшая сестренка — у нее сегодня был день общественных работ, потому она всю вторую половину дня провела в садике, занимаясь с малышней. Трудовая дисциплина на Моаге являлась обязательной для всех школьников.

— Вы что, без меня смотрели фильмы и ели торт? — возмутилась она с самого порога.

На двух ее длинных рыжих косичках поблескивали звездочки из прозрачного стекляруса, запястья украшали браслеты с похожими звездочками и бусинами розового и сиреневого цвета.

— Нет, Сонь, ты что? — Эмма улыбнулась сестре и кивнула на холодильник, — торт тут, целый и невредимый. Только есть его придется нам двоим. Можно пригласить девочек из соседней каюты, если хочешь. А можем просто вдвоем посмотреть фильмы. Что скажешь?

— Давай вдвоем, — тут же ответила Соня, заглядывая в холодильник, — потрясающий торт! И персики тоже будут?

— Забыли заказать персики! Вот раззявы мы с Лоном. Лон, закажи еще немного персиков, а? Последний праздник празднуем вместе с Сонькой, хочется, чтобы все было, как она хочет.

— Уже заказываю, — с готовностью ответил Лонька и расставил на столе тарелки.

— Не, мы не будем есть на кухне, — спохватилась Соня, — мы будем есть в гостиной, на диване, перед экраном. Это точно!

Фильмы на планшет, а после на голографический монитор в гостиной Эмма загружала из корабельной библиотеки. Для детей Моаг собрал отличную коллекцию научно — познавательных фильмов о животных, о птицах, о рыбах. Эмма скачивала даже фильмы про океаны — после глобального потепления уровень воды очень сильно поднялся, фауна и флора изменилась, и документальные съемки того, что когда‑то было на земле, ценились особенно.

Были и современные фильмы в 3–D графике, но их любила только Сонька. Особенно мультики о маленьком — роботе уборщике и его приключениях на корабле. Каждый вечер смотрела по две серии. И как только не надоест?

Эмма предпочитала фильмы о старой Земле. Но не каждый раз выпадало время посмотреть любимые вещи — уроки и общественные работы занимали много времени. А еще походы по магазинам, игры с Сонькой — она все‑таки младшая сестра, и ей следовало уделять внимание.

Все фильмы, что Эмма скачала с библиотеки, хранились на одной флешке. Надо было бы привести все это в порядок, рассортировать — фильмы о животных на одну флешку, фильмы про океаны — на другую. Фильмы про древние цивилизации — на третью.

Но уже не успеть. С собой забирать флешку Эмма не станет, оставит для сестры. Пусть смотрит иногда. К ней наверняка подселят малышку из садиковского выпуска, может, даже мальчика Эрика — их младшего брата. Братец у них такой же рыжий и такой же голубоглазый. Правда, Эрик переходит в младшие школьники только через год. Но, может, подождут год? А, может, в этом году подселят какую‑нибудь девочку, а в следующем — Эрика. Братья и сестры обычно живут вместе, так ведь удобнее.

И тогда Сонька рассказала бы Эрику, что фильмы на флешку качала старшая сестра Эмма, которая сейчас работает на Третьем Уровне. Хрупкая и призрачная, но все‑таки связь. Связь между поколениями.

И вот, тарелки с кусками торта уже стоят на овальном столике перед диваном. А Сонька, развалившись на полу, пристроила свою тарелку прямо на ковре.

— Что будем смотреть?

— Давай про дельфинов, — предложила Эмма, просматривая файлы на флешке.

— Твой любимый? Ну, давай.

Голубоватый монитор послушно вспыхнул от звукового сигнала. Файл фильма легко передавался по беспроводной связи, через планшет. Пара секунд, и фильм начался.

Наблюдения за дельфинами. Люди на катере, снимающие все на камеру, и не боящиеся нырять в темные холодные воды. Далекое голубое небо — то самое небо, где висит сейчас на орбите Моаг.

За последние десятилетия люди многого достигли, и им удалось изменить свою жизнь к лучшему. А когда‑то жили вот почти как эти дельфины. Следовали простейшим инстинктам — эгоистичные порывы, бесконтрольное размножение.

У дельфинов все просто. Брачные игры, долгая беременность и детеныши. И все это повинуясь инстинктам размножения. В классах это проходили. У людей получилось отойти от инстинктов, и даже давно устаревший институт семьи удалось упразднить.

Благодаря новой системе люди заметно улучшили качество своей жизни. Теперь не надо бороться за еду и за одежду. Всего всем хватает. Все производится в избытке. Столько, сколько надо. Тяжелый физический труд навсегда ушел в прошлое, все делают роботы. И это тоже очень удобно.

Да и бесконтрольное размножение прекратилось. Детей зачинают в лабораториях, выращивают специальные роботы, всегда доброжелательные, всегда терпеливые. Постоянный медицинский контроль и хорошее питание свели младенческую смертность к нулю. Развитая генетика предупредила возможность рождения больных детей или детей с генетическими отклонениями.

Хорошее, доброе потомство, рожденное в таком количестве, в котором нужно для того, чтобы поддерживать экономику на должном уровне.

А взрослые люди получили возможность заниматься любимым делом и отдыхать. Теперь им не надо после работы заботиться о детях, или отвлекаться от работы на рождение и взращивание детей.

А когда‑то — это рассказывали в классах по истории — когда‑то женщины тратили несколько лет своей жизни только на то, чтобы родить и выкормить детей. Одна беременность — подумать страшно — могла длиться девять месяцев. Девять месяцев убитой жизни!

Прямо как у дельфинов.

Вот потому Эмма и любила фильмы о животных. Они каждый раз напоминали о последних достижениях человеческой цивилизации. И она, Эмма, теперь тоже сможет внести свой вклад в эти достижения. Сможет работать вместе со всеми, изобретать, принимать важные решения. Она теперь — взрослый человек.

Эмма не раз говорила об этом с Сонькой. Но та была еще слишком маленькой, чтобы понимать до конца, и ее больше всего привлекали отношения самки дельфинов к своим детенышам.

— Она что, все время плавает около него?

— А ты слушай, что тебе рассказывают. Мать постоянно заботится о своем малыше.

— Как же она ест?

— Смотри фильм, и все узнаешь.

— Как же она спит? Это очень неудобно.

— Ну, они ведь животные, и роботов у них нет, потому за детенышем присматривает самка и первое время спит меньше, чем обычно.

— Ага, роботы отличают животных от людей, — хихикнула Сонька и вгрызлась зубами в желтую мякоть персика.

— Людей от животных отличает более развитый мозг, позволяющий поступать по разуму, а не только следовать инстинктам.

— То есть, дельфиниха, которая постоянно заботится о своем ребенке и не спит нормально, всего лишь следует своим инстинктам?

— Да, инстинкт материнства.

— Тогда она должна быть счастлива, когда ее детеныш погибнет, и она сможет быть свободной от инстинкта. И выспится, наконец. А в фильме показано, что мать горюет, если теряет своего малыша.

— Это тоже инстинкт.

— Инстинкт диктует ей горевать по детенышу? То есть она испытывает такие эмоции благодаря инстинкту?

— Сонь, хватит вопросов. Спросишь у своего Дона в классе. Смотри, у тебя с пальцев капает на ковер. Ешь поаккуратней, ладно? Я тебе купила небольшой сюрприз, как вымоешь руки — отдам.

Кинув косточку от персика на тарелку, Соня помчалась в ванную. Зашумела вода, после стукнула дверь, и веселый голос сестры сообщил:

— Руки помыты. Давай свой сюрприз.

Эмма достала из сумки новые браслеты и потрясла ими в воздухе:

— Гляди, какие красивые.

— Вау! Точно в цвет моим новым сандалиям и сумочке!

Сонька занялась своим подарком, но вдруг спросила:

— А скажи мне, Эм, вот это бусины — звездочки, это бусины — цветочки. А это бусины — сердечки. Я не могу понять, зачем делать такие бусины?

— Для красоты, — Эмма пожала плечами.

— Я знаю, что для красоты. Но почему не делают бусины — желудок, или бусины — почки? Или бусины — мозг? Представляешь, как было бы здорово — бусины в виде мозга?

— Делали раньше украшения в виде черепа. Были такие подростковые неформальные течения, которые украшали себя такими вещами. Это когда детей воспитывали взрослые и не уделяли им внимания, потому что надо было совмещать и работу, и воспитание детей.

— Красные и синие сердечки… Так странно, зачем стали делать такие бусины?

— Украшение сердечками — это часть той культуры, что была раньше, до Большого Прогресса и до Последствий Потепления. Мы это учили, но мало. Видимо, остальное можно будет узнать на Третьем Уровне, там наверняка более полная библиотека.

2.

Выключение верхнего света или "отбой" начинался в 22:00. В это время и Соня и Эмма уже успевали принять душ, потому, когда гас свет, они обе оказывались в своих кроватях. Можно было, конечно, еще посидеть и поболтать в темноте, но утром приходилось рано вставать, потому не стоило тратить драгоценные минуты сна на всякую ерунду.

К тому же Эмма устала. День выдался длинный и странный. Последние Экзамены — это, конечно, не странно. Но Илья с безумными глазами и взъерошенными волосами — такое случается не каждый день. Он собирался утром забраться в пустые контейнеры и попасть на Третий Уровень. Глупейшая затея, тем более, что всего через несколько дней его и так бы перевели.

Несколько раз прожжужал планшет. Поступили бонусы за ту девчонку с длинными косичками. Интересно, сколько? Эмма хотела было глянуть, но вовремя вспомнила, что ночью вступал в силу комендантский час, и пользование планшетами в это время строго запрещалось.

Комендантский час ввели из‑за детей подземелья. Говорят, один из них просиживал ночами в корабельной сети, до тех пор, пока не сошел с ума и не захотел навсегда остаться ребенком. Ерунда какая‑то — никогда не вырастать.

И теперь этот парень живет в технических помещениях, вентиляционных шахтах и мусорках. Увел за собой еще несколько ребят, в том числе и девочку с длинными косичками. Они воруют еду и одежду на Втором Уровне и ничего не делают. А, между прочим, уже совсем взрослые. Девочке той, в черной бандане, явно не пятнадцать лет.

Лентяи и бездари, обитают по мусоркам и гордятся, видать, своей свободой.

Вот после этого и ввели Комендантский час, чтобы дети бесконтрольно не пользовались планшетами.

"Детьми подземелья" их стали называть после того, как на уроках истории один из Донов рассказал о целом пласте старой литературы, которую люди создавали очень давно, еще до Эпохи Компьютерной техники. Литературу эту сейчас никто не читает, она безнадежно устарела. Но название одной книги "Дети подземелья" вызвало смех. Ну, и как‑то прилипло оно к беглецам. Даже Доны стали их так называть.

Эмма долго ворочалась без сна. Илья все не шел из головы. Может, и он тоже помешался? Может, и с ним не все в порядке? А вдруг он встретит кого‑то из этих оборванцев и захочет уйти к ним? Появится еще один потерянный для общества человек. Уж лучше пусть отправляется на Землю вместе с Катей. Переучат его там, и будет работать на ферме или еще где. Управлять фермерскими роботами тоже надо уметь.

Надо было сообщить о нем Донам. Зря Эмма смолчала. Как будто была заодно с этой его затеей. Как будто покрывала все его задумки. И еще дала возможность воспользоваться своим Лонькой.

Вот поймают его — а в том, что Илью поймают, Эмма ни капли не сомневалась — и он расскажет, где нашел карты уровня. И тогда выясниться, что Эмма пользовалась неисправным роботом и столько лет это скрывала. И еще покрывала безответственность и самоволие своего одноклассника. Тогда, пожалуй, и ее отправят на Землю.

И с Соней ей больше не встретиться. А с Эриком тем более.

Сна не было. Постель казалась слишком жаркой, простынь слишком твердой. Даже пижама стесняла движения и то и дело заламывалась рубчиками. Любимая белая пижамка в мелкую красную точечку, отделанная тонкими красными кружавчиками.

Может, рассказать все утром, пока не поздно? Но с другой стороны она пообещала Илье молчать. У него был такой вид, что не обещать Эмма не могла.

Как все‑таки все не просто. И к чему эти сложности в последний момент? Ведь несколько дней — и она будет наверху, вместе со взрослыми. Станет полноценным членом команды.

Почему‑то вспомнилась детская страшилка. Ее рассказывали в начальных классах, Илья эту страшилку особенно обожал. В ней говорилось о детях, которые попали на Третий Уровень и не нашли там ни одного взрослого, а только просторные путанные коридоры. Блуждали, блуждали, пока их не встречал бешенный робот и не убивал. Уже засыпая, Эмма чувствовала, что погружается в лабиринт, где выход найти не просто. Как не просто принять верное решение.

3.

Робот — садовник двигался медленно, но неуклонно. Выставив вперед длинные пальцы — ножницы, он угрожающе щелкал ими и тяжело гудел, словно механизм внутри него работал неисправно. Эмма пятилась спиной, не видя — куда отступает. Слабо приказывала отстать от нее. Но робот не воспринимал человеческую речь, перегрелась плата или еще что.

Он вытягивал вперед металлические руки и все щелкал и щелкал ножницами. Эмма споткнулась, упала на спину и взорвалась жуткими ругательствами. Злость просто затопила, и не возможно было удержать этот напор. Только злые слова хоть немного, но ослабляли напряжение.

И Эмма орала и орала, забыв о законе, Последних Экзаменах и о Последних Распоряжениях.

От своего собственного крика она и проснулась. Повернулась на бок и рывком скинула одеяло. Слишком тепло в помещении, вот и снится непонятно что… Надо попросить Лона чуть снижать по ночам температуру в спальнях. Соня нормально спит, или тоже мучается кошмарами?

Эмма пошла к сестре, постояла немного, прислушиваясь к ровному, еле слышному дыханию. Зачем‑то поправила тонкую шторку на окне и, отшвырнув ногой пару мягких игрушек, решила, что даст утром нагоняй Лону — надо поднимать все с пола вечером. Вдруг Соне ночью приспичит в туалет, и она споткнется об игрушки?