Жены, которым не повезло

– Окончательно, – ответил я.

– Ну, тогда пойдем ко мне, спрыснем это дело, – предложил шеф.

– Как скажете, шеф, – сказал я, поднимаясь, и мы отправились в его кабинет.

Шеф достал из сейфа литровую бутылку кукурузного «Джека Даниэлса», и мы приступили.

После второй стопки он спросил:

– Чем сейчас занимаешься?

– Одним делом, – туманно протянул я.

После третьего стопаря он вновь полюбопытствовал:

– А что за дело?

– Убийство женщины, – ответил я, досасывая апельсиновую дольку.

– Интересное дело?

– Запутанное.

– Ну, тогда давай за то, чтобы ты его распутал.

– Давай.

Мы снова выпили.

– Расскажешь? – посмотрел на меня шеф.

– Непременно, – кивнул я и начал рассказывать…

Как мне позвонила одна моя знакомая по делу о групповом отравлении в Измайлово и сообщила, что ее брата собираются вот-вот арестовать за убийство, которого он не совершал.

Как я поддался на ее уговоры и пообещал помочь ее брату и начать журналистское расследование этого убийства. Как начал это расследование с разговора с Пашей Кочетковым, имевшим алиби на момент убийства, на которое, похоже, «клал с прибором» следователь Главного следственного управления майор юстиции Михеев.

Рассказал я шефу и о том, что проверил алиби Паши Кочета и убедился, что оно «имеет место быть». Что разговор с мужем убитой женщины, чиновником из правительства Москвы Крохиным, у меня не заладился, зато обстоятельно удалось побеседовать с официантом бара «Восточный округ». Как выяснилось, здесь он находился в момент убийства своей жены, то есть с десяти вечера до половины двенадцатого ночи, и именно оттуда его вызвали домой полицейские к уже остывшему трупу супруги.

Шеф слушал внимательно, насколько ему позволял выпитый вискарь. Потом спросил, получится ли из всего этого передача.

Я ответил, что получится, и мы выпили за будущую передачу, которая, как сказал шеф, будет такой же сенсационной, как передача об известном актере Игоре Санине или групповом отравлении жителей Измайлово.

– Я очень на это надеюсь, – не очень бодро ответил я.

– А я уверен, – твердо сказал шеф. И добавил, что рейтинг нашего телеканала застыл и, по его прогнозам, вот-вот начнет снижаться, чего допустить никак нельзя. И моя убойная, как он выразился, передача не позволит рейтингу канала начать падение…

Выпили за рейтинг. Кажется, потом еще за что-то, после крошечного перерыва.

– Значит, подозреваемых у тебя пока нет? – посмотрел на меня уже достаточно помутневшим взором шеф, вернувшись к разговору о моем расследовании.

– Ни одного, – честно признался я. Когда я бывал под хмельком, то разговаривал с Гаврилой Спиридоновичем как на исповеди. Возможно, это меня когда-нибудь погубит.

– И что ты думаешь делать дальше?

– Не знаю.

– Но у тебя же есть друг в Главном следственном управлении, – заметил шеф.

– Есть, – кивнул я.

– Он же может тебе помочь?

– В чем? Не он ведет это дело.

– А кто?

– Я же вам говорил: некто майор Михеев.

– А он что, нехороший человек?

– Кто?

– Этот майор Михеев.

– Типа того, – ответил я. – Во всяком случае, мой приятель его не любит.

– Тогда давай выпьем за хороших людей, – предложил шеф.

– Давай, – согласился я. – Хороший тост. Нас так мало осталось в нынешнее время.

И мы снова выпили.

– Слушай, Старый, а может, это все-таки муж пришил свою супругу, а потом заявился в бар делать себе алиби? Дескать, когда убивали мою жену, я сидел здесь, поэтому ничего не знаю и ничего не ведаю… – бросил в рот дольку апельсина шеф.

– Версия неплохая, – уважительно посмотрел я на него. – Только где-то около десяти вечера, перед самой своей… гибелью, супруга Крохина звонила ему на сотовый, и они, кажется, помирились.

– Откуда ты это знаешь?

– Этот разговор слышал официант бара.

– Гм, – буркнул шеф и замолчал. – Да, не особенно вяжется…

Молчал он довольно долго. Похоже, у него в голове происходил какой-то сложный мыслительный процесс. Наконец он вскинул на меня затуманенный взор и спросил:

– А откуда известно, что это звонила его жена?

– Ну а кто еще?

– Этот официант Артем, он что, слышал ее голос?

– Нет, не слышал.

– Чего не слышал?

– Ее голоса, – ответил я.

– Кто? – спросил шеф.

– Официант Артем.

– Чьего голоса? – посмотрел на меня шеф.

– Покойницы, – ответил я.

Шеф сморгнул и какое-то время смотрел на меня не мигая, не иначе как переваривал услышанное. Потом взгляд его на какое-то время просветлел, и он произнес:

– Так официант не слышал ее голоса?

– Нет.

– Значит, это могла звонить и не покойница, – твердо и убедительно, как могут это делать крепко выпившие люди, констатировал шеф.

– А кто?

– Ну, мало ли кто еще мог позвонить. Сам убивец, например, и мог позвонить…

– Как это? – не сразу понял я всю глубину мысли шефа.

– Так, – ответил он, – убил и позвонил.

– Значит, получается, что Крохин – самый настоящий заказчик убийства! – воскликнул я.

– Получается, так, – спокойно согласился шеф. – Они с убивцем договорились, что как только тот сделает свое черное дело, то отзвонится Крохину по домашнему телефону. Ну, так сказать, доложит о проделанной работе… И звонок этот они представят таким образом, будто бы это звонила Крохину его жена. И дело сделано, и алиби для заказчика убийства приготовлено.

– Ты гений, шеф! – только теперь оценил я значимость этой мысли.

– Я знаю, – ответил шеф и скромно потупился.

– Шеф, дай я тебя расцелую. По-братски!

– А вот это уже лишнее, – строго посмотрел Гаврила Спиридонович. – Надо держать с начальством субординацию.

Я разлил по стопарям виски и предложил тост:

– За тебя, шеф!

– Не возражаю, – согласился шеф. – Очень хороший тост.

Что было потом, я помню смутно. Только какие-то размазанные вискарем образы и ухмыляющаяся физиономия водилы. Кажется, шеф вызвал для меня такси, а иначе как бы я добрался домой.

Глава 6

Что бы я делал без Майора Коробова, или Новые обстоятельства

Как и куда дальше двигаться, я и правда не знал. Точнее, как двигаться, я, конечно же, догадывался, не знал – в каком направлении. К тому же гениальная мысль шефа, что звонок из дома Крохину в бар сделал убийца, а сам Крохин представил это таким образом, будто ему звонила жена, все глубже въедалась в мое сознание и не давала покоя.

Но как проверить эту версию?

Следствие базировалось на показаниях Крохина, соседки-«молодки» и полицейского наряда, который, по вызову той же самой «молодки», приехал в первом часу ночи. Крохин сказал, что разговаривал с женой около десяти вечера, а полицейский наряд обнаружил труп Крохиной уже холодным. Прибывшая вслед за этим следственно-оперативная группа с судмедэкспертом установили время убийства: с десяти вечера до половины двенадцатого. И тут важно было знать, кем установлена нижняя граница времени убийства – десять часов, следователем Михеевым, который учитывал звонок из дома Крохина (приблизительно около десяти вечера), или судмедэкспертом?

Потихоньку народился план, а именно, поговорить с женщиной-судмедэкспертом, что приезжала на место преступления, и найти школьного товарища Аиды Крохиной Анатолия Веселова. Что ж, без Володьки мне опять никак не справиться…

Через две минуты я уже разговаривал со старшим следователем Главного следственного управления майором юстиции Владимиром Коробовым. Он еще раз не преминул заметить мне, что повлиять на ход расследования дела об убийстве Аиды Крохиной у него нет никаких возможностей, как и посмотреть его – Михеев стережет дело как зеницу ока. Не имеется оснований, чтобы ходатайствовать перед начальством о том, чтобы оно дало указание Михееву показать дело. А если у него просто попросить полистать его, так можно крепко подставиться, потому что передавать информацию о ходе следствия посторонним людям, одним из каковых является он, есть не что иное, как должностное преступление.

Не было возможности подглядеть и медицинское заключение. Единственный выход, если я хочу поподробнее узнать, каким образом и когда была убита Аида Крохина, так это поговорить по душам с судмедэкспертом.

– Это женщина, – заметил я Володьке.

– Тем более, – буркнул в ответ Коробов. – С ними бывает легче договориться.

– Но мне надо знать, кто эта женщина, – сказал я, – и как ей позвонить.

– Ну, это же была оперативно-следственная бригада из районного отделения, – произнес Володька вполне резонно. И добавил: – Кажется, они базируются на Измайловском бульваре. Сходи туда, поговори…

– Да кто там станет со мной разговаривать!

– Верно, с тобой никто не станет разговаривать, – со скрытой усмешкой произнес Коробов.

– Тогда какого хрена ты даешь советы, которыми нельзя воспользоваться?

– Для профилактики. Чтобы ты напряг воображение.

– Нет, Володь, – решительно заявил я. – Мне надо побеседовать с судмедэкспертом в приватном порядке. А потому мне нужен ее адрес и телефон.

– А ключи от квартиры, где деньги лежат, тебе не нужны? – с сарказмом спросил меня Коробов. – Выдача подобной информации также является должностным преступлением. И ты, как мой друг, не должен толкать меня на…

– А вот это ты загибаешь, – перебил я Володьку. – Проступок – еще может быть, но никак не преступление. К тому же, откуда я получил информацию, я никому не скажу. Можешь в этом не сомневаться. Даже если меня на дыбе будут пытать!

– Ну, насчет дыбы я бы не зарекался, – засомневался майор Коробов. – Средство было весьма эффективное.

– Это я образно, – невольно поправился я.

– В управлении о нашей с тобой дружбе знают, кому надо, – заметил Володька.

– Но вряд ли об этом может знать судмедэксперт районного управления полиции. А уж Толик Веселов – тем более, – сказал я.

– Какой еще Толик Веселов? – настороженно спросил Коробов.

– Это старый школьный друг Аиды Крохиной, – пояснил я. – Ее школьная любовь. Возможно, что их чувства с тех пор не остыли. Первая любовь, сам знаешь, не проходит… По крайней мере, они встречались. И, по словам Крохина, последняя ссора с женой случилась из-за него. Мне нужно с этим Веселовым встретиться и поговорить. А для этого требуется его телефон и адрес.