Помоги проекту - поделись книгой:
Я. Умная женщина и без давления найдет способы, чтобы подвигнуть мужчину сделать ей предложение руки и сердца. Она включит заложенные природой обаяние, мудрость, предусмотрительность и хитрость. И у нее обязательно все получится…
КАТЮШКА (
Я. Уверен.
КАТЮШКА. Позвольте на такой оптимистической ноте закончить наше интервью. Большое спасибо.
Я (
Катюшка посмотрела на оператора, и тот выключил камеру. Потом перевела взгляд на меня и произнесла:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – повторил я и добавил: – Рад был помочь. И не жди от меня, что я скажу «приходите еще». Я этого тебе не скажу.
– А ты молодец, – ласково произнесла Катюшка.
– Знаю, – серьезно ответил я.
Приход Володьки уже в десятом часу вечера был неожиданным. Он позвонил, и когда я открыл дверь, то первое, что увидел, – лист формата А4 в его руках с надписью:
Я мгновенно все понял, кивнул и громко воскликнул:
– Вау! Какими судьбами, дружище!
– Да вот, ехал мимо и решил заглянуть… – ответил мне Коробов, проходя в комнату. – Ну, что у тебя нового?
– А чего у меня может быть нового? – сказал я, наблюдая за действиями Володьки, который достал какой-то прибор, похожий на смартфон, надел небольшие наушники и стал направлять «смартфон» на различные предметы. – Пока ничего. Выпьешь?
– Выпью, – ответил Коробов, направив прибор на подоконник, потом на шторы, а потом на диван. – И пожевать чего-нибудь не против… Целый день на ногах, времени перекусить даже не было.
– Вас понял, – ответил я и прошел на кухню, чтобы приготовить какую-нибудь закуску.
Коробов тем временем достаточно долго крутился возле стола и стульев, потом прошел в туалет, слил там воду из унитазного бачка, долго мыл в ванной руки, после чего прошел на кухню. Здесь он тоже стал приставлять детектор к подвесному шкафу, столу, даже плите, затем глянул на меня, удовлетворенно хмыкнул и кивком головы показал на ванную комнату. Мы прошли туда, Володька открыл кран с холодной водой и, сняв наушники, сказал:
– Ни в ванной, ни в туалете у тебя «жучков» нет. Зато один есть в комнате. Он прикреплен к тыльной стороне одной из ножек стола, что находится ближе к окну. Другой «жучок» прикреплен сбоку к вешалке в прихожей. Еще один вставлен в щель на косяке кухонной двери. Слушают тебя, Старый. Очень плотно и внимательно слушают…
– Кто? – машинально спросил я.
– Думай, тебе виднее, – с участием посмотрел на меня Володька. – К тебе кто заходил в последнее время? Да и не в последнее тоже…
– Никто, – снова машинально ответил я.
– Ой ли, – недоверчиво посмотрел на меня Володька и спросил: – А Киприани?
– Точно! Частный сыщик! – едва не воскликнул я, и Володька приложил палец к губам:
– Тише. Не надо кричать. Микрофоны у тебя стоят новейшие и очень чувствительные.
– А зачем это Киприани нужно слушать меня? – поинтересовался я.
– Значит, для чего-то надо, – безапелляционно ответил старший следователь Главного следственного управления по городу Москве. – Например, узнать, где прячется подозреваемый в ограблениях и убийствах Кочет, объявленный в розыск. Ну, и вообще, знать, чем ты дышишь, чем занимаешься и как глубоко зашел в своем журналистском расследовании.
– Но я не знаю, где скрывается Кочет. Да и разве он скажет мне, где прячется?
– Правильно, не скажет, – ответил Коробов. – Но на след Кочета ты вывести его можешь.
– Ну, и что мы будем делать с этими «жучками»? – задал я вопрос своему другу-следователю.
– Ничего, – ответил Володька.
– Совсем ничего?
– Совсем. Будешь знать, что тебя слушают, вот и все. А при необходимости будет возможность слить
– Чего? – переспросил я, задумавшись и не поняв поначалу, что имеет в виду Володька.
– Дезинформацию, – уточнил он.
– А, ну да… Понял. А как ты узнал, что у меня стоят «жучки»?
– Ну, я не узнал, я просто
– Пусть предположил… Это после того, как я тебе сказал, что ко мне приходил Альберт Киприани? – догадался я.
– Вот именно, – кивнул Володька. – Этот приход частного сыщика к тебе домой меня сразу насторожил. Прийти в гости к почти незнакомому человеку на второй день после убийства жены, когда дел и так невпроворот… – Он не договорил и задумался. – Здесь что-то не так…
– Ну, Киприани мог быть крайне заинтересован в розыске убийцы жены. Например, из-за мести. А я веду расследование убийства Аиды Крохиной. И, возможно, могу знать что-то, что Киприани неизвестно. Вот он ко мне и пришел, – предположил я.
– Может быть, может быть, – неопределенно пробормотал Володька.
Мы расположились в комнате. Запотелая бутылочка «Белуги», которая оказалась весьма кстати, стояла по самому центру стола, подавляя всю окружающую обстановку своим гордым величием. Маринованные огурчики, тарелка с хлебом и сыром и две куриные ножки, вынутые мной из супа, дополняли сервировку стола. А что, вполне прилично для двух мужчин, собирающихся раздавить пузырь сорокаградусной…
– Ну что, будем толстенькими? – первым поднял рюмку Володька.
– Будем, – поддержал я друга. – Хороший тост, с нашей работой не особенно разжиреешь.
Мы чокнулись и выпили. Потом враз смачно захрустели огурцами.
– Знаешь, тут Ирина недавно звонила, – начал было я, но Коробов приложил палец к губам, и я вспомнил, как он однажды говорил, что следаку при ведении опасного расследования лучше услать куда-нибудь семью, если она есть, и не иметь под боком никого, кто был бы ему дорог, чтобы у противоположной (часто враждебно настроенной) стороны отсутствовала возможность воздействовать на следователя путем угроз и шантажа убийством дорогих ему людей. Я понял Володькин жест и тотчас продолжил свою фразу, уже запустив «дезу»: – Одногруппница моя. Предлагала собраться после Нового года, числа пятого-шестого. Посидеть где-нибудь вместе, приход Нового года отметить, студенческие годы повспоминать. Я согласился…
– А я своих одногруппников последнее время редко вижу, – поддержал тему Коробов. – Все занятые такие… Да и я занят по самую макушку. – Он с какой-то затаенной печалинкой посмотрел на меня и разлил по рюмкам: – А давай, Старче, за студенческие годы выпьем! Лучше их, наверное, ничего уже у нас и не будет…
– Ну, это ты зря-а-а, – протянул я. – Но тост поддержу. Студенческое время, конечно, славное было…
Мы снова чокнулись и выпили. Закусили. Выпили по третьей…
– А знаешь, какая у нас в группе была фирменная песня? Может, в шутку, а может, и не совсем в шутку, – прожевав, спросил Володька.
– Нет, не знаю, – ответил я. – Какая?
– Про матроса Железняка.
– Это который произнес свою знаменитую фразу: «Караул устал», после чего было распущено Учредительное собрание?
– Ага, он самый, – ответил Володька. И вдруг запел:
Голос у него был вполне приятный. А при повторе двух последних строчек куплета подключился и я:
Володька кивнул мне и продолжил:
Я не заставил себя ждать, и уже в два голоса мы пропели:
Мне нравилось, когда Коробов приходил ко мне и после уже никуда не торопился. Нет, одиночество меня не угнетало, напротив, мне нравилось быть одному. Забот – минимум! Много ли мне нужно? Завтракал я чашкой кофе с крошечным бутербродом. Обедал вне дома. Ужинал салатиками, наспех приготовленными. Иногда варил себе куриный супчик или щи с мясом. Причем работа по кухне была мне не в тягость, поскольку я готовить люблю. Если, конечно, не каждый день, а пару раз в неделю. Да и думается лучше, когда один. Никто не мешает, не перебивает мысль. И вообще, когда в твоем распоряжении двадцать четыре часа в сутки, чувствуешь себя свободным.
Но когда приходил Володька, моя жизнь кардинально менялась. И это не раздражало, а нравилось.
Его приходы вносили разнообразие, которого мне аккурат и не хватало. И как только я начинал скучать и тяготиться одиночеством, заявлялся Коробов. Как будто чувствовал, что мне пора подзарядиться его присутствием, чтобы затем снова жить в принятых мною реалиях. А может, и с ним происходило то же самое, что со мной. Ну, если мы мыслили в унисон, то почему бы не иметь и одинаковый уклад жизни?
А Володька Коробов тем временем затянул новый куплет:
Я снова поддержал:
Как там Володька сказал? А, вот: приход Киприани ко мне его насторожил тем, что частный сыщик заявился ко мне буквально на второй день после гибели своей жены. Действительно, он что, приходил ради того, чтобы узнать, где прячется Кочет? Он и правда думал, что я это знаю? Вряд ли Альберт Иванович настолько наивен, что мог подумать, будто вор-рецидивист с серьезным тюремным стажем разоткровенничается про свое логово.
Тогда зачем он приходил?
Получается, чтобы понаставить мне «жучков»… Но с какой целью?
А Володька бесшабашно вытягивал:
Я подтянул:
Интересно, а какую информацию Киприани надеялся получить посредством «прослушки»? Что ему очень хотелось знать? Ведь установка прослушивающих устройств в частное жилище – мероприятие незаконное. Я Киприани и к суду за это могу привлечь. Неужели он надеялся, что опытный ворюга Кочет позвонит мне и скажет, где он скрывается? Глупо это как-то. Прав Коробов, здесь что-то не так.
А он тем временем запел новый куплет, который прозвучал особенно печально ввиду нынешнего положения в Украине:
А вот и я:
Блин! Зачем все же Киприани установил «прослушку» за мной? Чего он хотел знать? Как идет мое расследование убийства Аиды Крохиной?
А что же еще? Не мои же разговоры с девушками, которых нет. Да и не скомпрометировать этим сегодня холостого мужчину.
Но зачем частному детективу знать, что я нарыл и еще нарою по делу Аиды Крохиной?
А может, Киприани просто боится моего расследования? Но если это так, то он точно замешан в убийстве Аиды Крохиной…
– Хватит витать в облаках, давай выпьем, – вывел меня из задумчивости голос Володьки, закончившего петь.
– Давай, – согласился я весьма охотно.
И мы выпили. Каждый за свое. Молчком. И, наверное, еще за матроса-анархиста Железняка, погибшего от пули атамана Шкуро. Хотя с песней я не согласен, в степи Железняк не остался, а был перевезен в Москву и с почестями похоронен на Ваганьковском кладбище, как красный командир. Но это уже совсем другая история…
Коробов, конечно, остался ночевать у меня. После стакана водки водить автомобиль крайне не рекомендуется. И его неуверенную попытку добраться до машины я сразу пресек, ибо, случись с моим другом нечто ужасное, я бы себе этого никогда не простил. А оно мне надо – претерпевать такие страдания?
Не знаю, что там ему снилось, а мне приснился матрос-партизан Железняк. Он успел кинуть гранату из своего легендарного бронепоезда в кучу врагов, но был сражен пулей толстяка-махновца Левы Задова. А я стоял в стороне и наблюдал за всем этим, не решаясь принять чью-либо сторону.
Истекая кровью, Железняк упал в жухлую траву, и тотчас пара огромных желтых грейдеров стала насыпать над ним курган. После этого над курганом закружили самолеты-«этажерки» с красными звездами на крыльях, а мимо кургана начали проходить под барабанную дробь отряды мальчиков и девочек в пионерских галстуках, отдавая кургану честь.
А потом налетел сильный ветер, почти ураган. Солнце скрылось, небо стало серым и невзрачным. Пионеры исчезли, самолеты прямо на глазах рассыпались в труху.
С самой маковки кургана сорвало старенькую матросскую бескозырку. Она упала возле моих ног, но, когда я наклонился, чтобы ее поднять, порыв ветра сдул ее и унес невесть куда…
Приснится же такое!
Глава 10
Вкус позавчерашнего пирожка, или Как все было, ну, или могло быть
Когда я проснулся, Володьки уже не было. Так случалось всякий раз, когда он ночевал у меня. Поскольку опаздывать ему на службу было нельзя. А на мою работу – можно. По крайней мере, мне…
Я встал, умылся, почистил зубы. Сварил себе крепкого кофе. Выпил его махом, но не почувствовал вкуса…
В принципе, я обеими руками за то, чтобы все делать с кайфом. Любое дело. Работать – так получать от этого удовольствие. И не только от конечного результата, но и от самого процесса.
Поделиться книгой: