Помоги проекту - поделись книгой:
— Тут кто-нибудь есть? — спросил он, превозмогая страх.
Голос звучал незнакомо, глухо, будто не его собственный, а чужой. Ответом ему были плеск и бульканье из глубины. Потом кто-то проквакал:
— Да, здесь я. Если ляжешь на пол и посмотришь вниз, то увидишь меня.
Касперль сделал как велено. Лёжа на животе, он осторожно, сантиметр за сантиметром приблизился к краю и посветил фонарём.
— Где ты? Я тебя не вижу.
— В воде. Опусти фонарь пониже.
Внизу, в антрацитово-чёрной воде, кто-то плавал. Кто-то с огромными выпученными глазами и широкой отвисшей челюстью.
— Ну, — проквакал этот «кто-то», — теперь видишь?
— Да, вижу.
— И кто же я, по-твоему?
— Если б ты была поменьше, я бы сказал: лягушка.
— Ошибаешься. Жаба!
«Гм, — засомневался про себя Касперль. — Но и для жабы ты великовата…» А вслух он произнёс:
— Что же ты там делаешь внизу?
— Жду.
— Чего ты ждёшь?
— Освобождения. Знай, на самом деле я не жаба…
— А кто? — удивился Касперль.
— Не знаю, могу ли я доверять тебе… Это Цвакельман тебя послал?
— Нет! — заверил её Касперль. — Он и не знает, что я здесь. Сегодня он у коллеги волшебника в Букстехуде.
Жаба всё ещё сомневалась:
— Это правда?
— Правда! Правда! Клянусь тебе, положа руку на сердце! А теперь скажи, кто же ты?
— Добрая фея.
— Фея?
— Фея Амариллис. Вот уже семь лет сижу я в жабьем болоте… Ух-у-у-ух! Цвакельман, заколдовав меня, запер здесь.
— Семь лет! — ужаснулся Касперль. — Какая жестокость! А почему он так поступил?
— Он злодей, кошмарный злодей, страшнее не бывает! Я мешала его колдовству, он перехитрил меня и превратил в жабу. Ух-у-у-ух! В жабу!
Заколдованная фея жалобно заплакала. Слёзы градом катились по её безобразному лицу. Касперлю очень хотелось её утешить и ободрить. Но как?
— Могу ли я тебе чем-нибудь помочь?
— Можешь! — Жаба, всхлипнув, вытерла лапкой слёзы. — Нужно достать волшебную траву. Траву фей. Она растёт недалеко отсюда, в нескольких часах ходьбы, на Волшебной поляне. Если ты принесёшь пучок этой травы и дотронешься ею до меня, злые чары потеряют силу, и я обрету свободу. Сможешь это сделать? Почему ты молчишь?
— Потому что… — Касперль запнулся.
— Продолжай, почему?
— Потому что не могу уйти отсюда. Я тоже пленник этого замка. Хочешь, расскажу всё по порядку.
И Касперль рассказал, как он попал в замок, как трижды пытался бежать.
— Если ты мне посоветуешь, как выйти отсюда, — заключил он свой рассказ, — я добуду волшебную траву. Но боюсь, и ты этого не знаешь…
— Не скажи! — проквакала жаба. — Я ведь была феей и кое-что смыслю в колдовстве. Ты не можешь покинуть замок, потому что Цвакельман очертил волшебный круг. Но если оставить здесь что-то принадлежащее тебе, например одежду, ты свободен и можешь идти на все четыре стороны.
— Правда? — удивился Касперль.
— Попробуй, и ты убедишься в том, что я не лгу. Лучше всего оставить рубашку. Но можно носок или шляпу.
— Шляпу тоже? Но это не моя шляпа, а моего друга.
— Не имеет значения. Она ведь сейчас на твоей голове.
— Тогда я оставлю шляпу. Она всё равно мне велика. А теперь скажи, где искать волшебную траву и как она выглядит. Я очень хочу помочь тебе.
Волшебная поляна
Фея подробно описала путь к Волшебной поляне.
— Когда ты будешь у цели, — сказала она напоследок, — сядь под старой одинокой елью возле Чёрного пруда. Жди появления луны. Волшебную траву можно найти только при свете луны. Лишь тогда в корнях старой ели замерцают маленькие серебристые, как зонтики, цветы. Одного их пучка достаточно, чтобы развеять чары. С серебристыми цветочками и Цвакельман тебе не страшен. У кого в руках волшебная трава, тот становится невидимкой.
— Думаешь, он будет меня искать, вернувшись домой?
— Разумеется. Поэтому постарайся быстрее взять в руки волшебную траву. Ладно, хватит разговоров! Тебе пора в путь. Дорога длинная. Желаю удачи!
Касперль поднялся с пола, покачал жабе в знак прощания фонарём.
— До свидания!
— Счастливого пути! И не забудь закрыть за собой двери. Цвакельман не должен знать, что ты общался со мной.
— Да, конечно!
Касперль совсем забыл об этом. Он плотно закрыл за собой дверь, поднялся по лестнице, закрыл вторую дверь, третью, отрезал в кладовке хлеба, два куска колбасы и осторожно вылез через окошко в огород. Там он без сожаления снял шляпу и положил её возле забора на грядку с петрушкой. Удастся ли пробраться на этот раз? Касперлю вспомнились вчерашний вечер и звонкая оплеуха. «Всё-таки попытаюсь! Кроме неудачи, ничего страшного!» На этот раз всё шло как нельзя лучше. Никто не хватал его за воротник, не швырял, не давал затрещин. Облегчённо вздохнув, Касперль свалился в траву по другую сторону забора. «Уф-ф! Кто бы мог подумать, для чего сгодится шляпа Сеппеля! Однако надо торопиться: путь к Волшебной поляне неблизок».
Касперль шёл час, другой, следуя описанию жабы: через лес, по просёлочной дороге, вдоль ручья, вновь по лесу. Здесь, в лесу, надо найти три берёзы. У одной, что посередине, расколот ствол. Правильно! Вот и берёзы. От них, как сказала жаба, тропинка идёт в глубь леса. С неё нельзя сворачивать…
Прошло ещё часа два, прежде чем Касперль добрался до Волшебной поляны. Надвигался вечер. И вот он у цели. Касперль уселся под елью на берегу Чёрного пруда. Можно передохнуть немного, снять башмаки и носки, опустить натруженные ноги в воду. Ведь всё равно надо ждать появления луны. Можно ещё поесть!
Чтобы растянуть удовольствие, Касперль ел хлеб, попеременно откусывая колбасу то от одного, то от другого куска, и старался не думать о великом волшебнике Петрозилиусе Цвакельмане, что, по правде говоря, у него не очень получалось. Чем дольше он сидел, ожидая, тем тоскливее становилось на душе. Вернулся ли Цвакельман домой? Что он станет делать, обнаружив отсутствие слуги? «Луна! Дорогая луна! — вздыхал Касперль. — Где же ты? Почему не появляешься? Если Цвакельман меня найдёт, прежде чем я сорву волшебную траву, мне конец! Ты меня слышишь, старушка луна? Появись, наконец!»
Но луна не показывалась. Касперль сидел как на иголках и думал о Петрозилиусе Цвакельмане.
Владелец шляпы
Голодный, как медведь после зимней спячки, Цвакельман примерно в полдевятого вернулся на своём волшебном халате из Букстехуде. Позади напряжённый день, но теперь он дома и может, наконец, как следует поесть. Хорошо, если картошка уже пожарена и её много!
С крыши башни, где он приземлился, волшебник заторопился в столовую, сел там за стол, развернул салфетку и похлопал в ладоши, призывая слугу:
— Неси еду, Сеппель!
В ответ ни звука.
— Сеппель, — повторил Цвакельман, — ты что, не слышишь? Где ты?
Но и на этот раз ему никто не ответил.
— Ну погоди, соня! — заругался волшебник. — Я быстро тебе приделаю ноги. Моё терпение лопнуло!
Цвакельман, щёлкнув пальцами, наколдовал кнут и ринулся с ним на кухню.
— Ко мне, чёртов лентяй! Я тебе покажу, как бездельничать! Изобью до полусмерти. Узнаешь, что значит быть слугой волшебника. Экая наглость: заставлять меня ждать! Меня, великого и могущественного волшебника! Негодяй! Ты у меня охромеешь и окривеешь!
В ярости волшебник стеганул несколько раз кнутом по столу. И вдруг заметил три нечищеных ведра картошки.
— Что это? Отлыниваешь от работы? Гром и молния! Тысяча чертей в придачу! Сожри тебя адское пламя! А ну-ка, иди на расправу!
Однако ни шум, ни крики, ни свист кнута не помогали. Волшебник, обессилев, прорычал:
— Понимаю! Бездельник спрятался! Но я найду его! И, дьявол мне помоги, с ним рассчитаюсь!
Щёлкнув пальцами, Петрозилиус Цвакельман превратил кнут в горящий факел. Держа его высоко над головой, он обежал весь замок: оглядел все залы и комнатки, спустился в кладовку, взобрался на крышу, осмотрел все ниши, углы и закоулки, заглянул под столы и кровати, за шкафы и буфеты. Но сколько он ни искал, сколько ни звал, слуга не являлся. И тут разъярённому волшебнику пришла в голову мысль. Стремглав он понёсся в огород. Так и есть! У забора, на грядке с петрушкой, лежала шляпа Сеппеля.
— Гром и молния! Тысяча чертей и дьявол заодно!
Сжав в ярости кулаки, Цвакельман сплюнул.
С первого взгляда ясно, что произошло. Этот бездельник Сеппель, несмотря на глупость, всё-таки удрал! Однако как он догадался, что надо делать? «Впрочем, что бы там ни было, я должен действовать, — взял себя в руки волшебник. — Парень удивится тому, как быстро я верну свою собственность. Ведь у меня его шляпа!»
Надо сказать, что Петрозилиус Цвакельман, имея в руках чью-то вещь, в мгновение ока мог добраться до её владельца. «За дело!» — приказал сам себе волшебник и отбросил факел.
Схватив обеими руками шляпу Сеппеля, он ринулся в кабинет. Надо быстро очертить волшебным мелом круг с лучами внутри. Так! Готово! Теперь в центр круга, где сходятся лучи, положить шляпу Сеппеля. И действовать!
Цвакельман отступил назад, поднял вверх руки, с шумом выдохнул и, устремив на шляпу пронзительный взгляд, крикнул громовым голосом:
Лишь только он проговорил заклинание, как раздался оглушительный треск и сквозь пол пробилось пламя, а посреди волшебного круга, в том месте, где сходились лучи, появился… Кто бы вы думали? Сеппель! Собственной персоной!
Приказ волшебника был исполнен: владелец шляпы стоял перед ним. Он держал в левой руке чёрный кожаный сапог, а в правой — сапожную щётку.
Трудно сказать, кто из них выглядел глупее: друг Касперля Сеппель или великий злодей волшебник Петрозилиус Цвакельман.
Хозяин своего слова
Только что Сеппель чистил сапоги разбойника Хотценплотца и вот нежданно-негаданно оказался перед волшебником Петрозилиусом Цвакельманом. Было чему дивиться! Как он очутился здесь? И, собственно говоря, где он находится? Сеппелю казалось, будто он свалился с луны… Но и Петрозилиус Цвакельман тоже был сильно озадачен. Как мог незнакомый человек очутиться в волшебном кругу? Такого в его практике не бывало. Сколько он ни занимался колдовством — уже почти пятьдесят лет, — ничего подобного не случалось.
— Кто ты, чёрт подери? — прорычал волшебник.
— Я? — задыхаясь от страха, переспросил Сеппель.
— Ты, ты! Как ты здесь очутился?
— Как я здесь очутился, не знаю. Но я — Сеппель.
— Ты Сеппель? Не может быть!
— Почему это не может?
— Почему, почему? Потому что Сеппель совсем другой. Мне лучше знать: Сеппель — мой слуга. А эта шляпа, — волшебник показал на шляпу, лежащую посредине волшебного круга, — принадлежит ему.
— Шляпа? — удивился Сеппель.
И тут всё встало на свои места. Он рассмеялся.
— Ты смеёшься? — грозно насупился Цвакельман. — Что вызывает у тебя смех?
— Могу вам объяснить. Вы говорите о Касперле. Разбойник Хотценплотц тоже считал, что он — Сеппель, а мы с ним поменялись…
Волшебник насторожился. И Сеппель рассказал ему, как они с Касперлем обменялись головными уборами.
Понемногу до Цвакельмана дошло: стало быть, Хотценплотц продал ему Касперля, полагая, что это Сеппель. Ничего себе история! Неудивительно, что с помощью шляпы перед ним объявился Сеппель. Тут не было никакого обмана. «Тьфу! Тысяча чертей! — Волшебник дышал злобой. — Значит, этот разбойник Хотценплотц заварил кашу. Из-за него я попал впросак. Но можно ещё выпутаться из этой истории, для чего необходима шапка Касперля. С её помощью удастся вернуть владельца… Однако Сеппель не должен догадаться об этом. Придётся пойти на хитрость…»
— Докажи, что ты Сеппель. Иначе не поверю!
— С удовольствием! Только скажите, что я должен делать?
— Ничего особенного! Просто отдать шапку Касперля.
Поделиться книгой: