Разбойник Хотценплотц

— Нет, нет, я Сеппель!

— Разумеется, а я — вахмистр Димпфельмозер, если тебе уж так хочется чего-то новенького.

— Но я действительно Сеппель!

— А ну-ка закрой рот! — потерял терпение Хотценплотц. — Будешь меня обманывать, рассержусь и поколочу тебя кочергой.

Бим-бим-бим — что-то зазвенело за дверью. Колокольчик!

— Понимаешь, что это значит? — спросил довольный разбойник. — Впрочем, откуда тебе знать! Объясню. Это означает, что твой друг Сеппель свалился в яму, точнее, в ловушку. Удивлён? Конечно, даже язык проглотил. Могу тебя утешить: не ты первый и не ты последний! С Хотценплотцем никому не удавалось справиться. Никому и никогда!

И он, самодовольно рассмеявшись, вытащил из-под кровати мешок и верёвки.

— Иду за твоим другом Сеппелем, чтобы тебе не скучать здесь в одиночку, — сказал он на прощанье. — Пока же подумай, может, ты всё-таки Касперль? Желаю приятного отдыха.

Никакой надежды

Что же произошло тем временем с Касперлем? Расставшись с Сеппелем, он шёл по «своему» следу, углубляясь всё дальше и дальше в чащу леса. По пути Касперль проклинал не только разбойника, скверную дорогу с ухабами, корнями, колючками, но и шляпу Сеппеля. Она без конца сползала ему на глаза. Касперль сдвигал шляпу на затылок, но уже через несколько шагов она вновь надвигалась на нос.

«Может, повернуть её назад?» — подумал Касперль.

Но и это не помогло. Много-много раз пришлось Касперлю сдвигать на затылок дурацкую зелёную шляпу, и столько же раз она вновь закрывала ему глаза, пока вдруг, нежданно-негаданно, он не провалился с ужасным треском в одну из замаскированных хворостом ям, которыми окружил свою пещеру Хотценплотц. Так, к своему ужасу, Касперль угодил на дно ловушки. И вот сидит он, бедолага, поглаживая спину, и размышляет: какое счастье, что не сломаны ни руки, ни ноги! А такое бывает при падении на что-то жёсткое. Ведь не зря говорят: кабы знал, где упасть, так соломки постелил бы…

«Эх, не повезло! — подумал Касперль, осматривая со всех сторон яму: отвесные ровные края, не за что зацепиться. — Как же я отсюда выберусь?.. Но ведь есть ещё Сеппель. Уж он, конечно, меня отыщет и поможет. Всё-таки Сеппель — мой лучший друг. Постой-ка, постой! Что это за шум?»

Касперль насторожился.

«Кто-то идёт!»

Но этот «кто-то» был, увы, не его друг Сеппель. Касперль буквально остолбенел, увидев на краю ямы лицо с лохматой чёрной бородой.

— Алло, Сеппель! — приветствовал пленника Хотценплотц. — Надеюсь, ты не сломал себе шею? Эй, тебе не хочется поздороваться с милым дядюшкой? Дядюшка Хотценплотц явился, чтобы тебе помочь. Хочешь выбраться из ямы?

Касперль кивнул. Разумеется, он хотел выбраться наверх, а уж там видно будет. Авось удастся убежать!

— Слушай меня внимательно! — приказал Хотценплотц. — И делай, что я говорю! Опускаю тебе на верёвке мешок. Видишь? Влезай в него!

— В мешок? — засомневался Касперль.

— Да, да, в мешок, — настаивал разбойник. — Я ведь хочу тебя вытащить из ямы. По-другому не получится. Залезай, чёрт подери! И не забудь внизу свою шляпу!

Да, конечно, не забыть бы шляпу Сеппеля!

Касперль, водрузив на голову шляпу, залез в мешок, и Хотценплотц одним махом вытащил его. Только он очутился наверху, как Хотценплотц сделал то, что сделал бы и Касперль на его месте, а именно — завязал мешок. Теперь Касперль по-настоящему был в плену. Ни трепыханье, ни крики ему не помогли. Довольный Хотценплотц, взвалив мешок на плечи, энергично зашагал к своей пещере.

Дома он бросил мешок на пол, рядом с лежащим в углу Сеппелем.

— Теперь-то мы узнаем, кто из вас Сеппель, а кто Касперль!

И он чуть-чуть приоткрыл мешок — так, чтобы Касперль мог высунуть только голову, голову в шляпе Сеппеля.

— Теперь сознаёшься, что ты Касперль? — обратился разбойник к Сеппелю.

Сеппель хотел было вновь возразить. Но Касперль подмигнул ему: может, ещё пригодится, что разбойник перепутал их…

— Почему ты не отвечаешь, парень? — начал терять терпение разбойник.

— Ну что тут говорить! — вместо Сеппеля откликнулся Касперль. — Вы лучше знаете, господин Плотценхотц.

— Плотценхотц?! Меня зовут Хотценплотц!

— Ох, простите, господин Лотценплотц.

— Идиот!

— Как, как?

— Меня зовут Хотценплотц, чёрт подери! Ты что, не можешь запомнить такое простое имя?

— Конечно, конечно, господин Полценплотц!

Разбойник вынул табакерку с нюхательным табаком и взял понюшку.

— Не стоит злиться, — уговаривал он сам себя. — Дурак этот Сеппель в своей дурацкой шляпе. Разве не видно?

Успокоившись, он достал большой носовой платок в клетку и оглушительно высморкался. Основательно прочистив нос, разбойник спрятал в карман носовой платок, заложил руки за пояс и, встав перед пленниками, торжественно произнёс:

— Шпионство — гнусное занятие, достойное наказания! И поэтому вы не заслуживаете снисхождения. Теперь вы в моих руках. Я могу, если захочу, сломать вам шею или распороть живот. Но мне не хочется этого делать. Как вы думаете, почему?

Хотценплотц взял ещё одну понюшку табака и, высморкавшись, продолжил:

— Потому, что я придумал кое-что поинтереснее. Тебя, Касперль, — он показал на Сеппеля, — я посажу на цепь здесь, в моей пещере, и заставлю работать, пока не почернеешь. А тебя, Сеппель, — он ткнул пальцем в Касперля, — я продам!

— Ой-ой-ой! — застонал Касперль. — Кому?

— Кому! — усмехнулся Хотценплотц. — Великому волшебнику-злодею Петрозилиусу Цвакельману, моему старому другу.

Петрозилиус Цвакельман

Великий волшебник-злодей Петрозилиус Цвакельман, злой как чёрт, сидел на кухне своего замка и чистил картошку. Он был большим искусником по части волшебства, мог, например, с лёгкостью превратить человека в любое животное, сделать из грязи золото, но изобрести картофель без кожуры ему, несмотря на все усилия, никак не удавалось. Так что приходилось, когда надоедали вечные макароны и перловка, повязывать фартук и собственноручно освобождать картофель от кожуры. Нелёгкое это дело!

— Всё потому, — вздыхал злодей-волшебник, — что у меня нет слуги.

Почему же у него не было слуги?

— Потому что не нашёл себе подходящего, — размышлял Петрозилиус Цвакельман. — Мой слуга должен быть прежде всего глуп, и не просто глуп, а глуп как пробка. Только дурачка я могу допустить в свой замок. Дурачок не будет плутовать. Ведь волшебнику трудно уследить за плутнями в собственном доме. Не враг же я самому себе! Потому и приходится чистить картошку, хоть в этом мало приятного.

Размышляя о трудностях жизни, Петрозилиус Цвакельман опустил нож, но вскоре спохватился и только вновь приступил к делу, как зазвонил колокол у входной двери.

— Минуточку! — крикнул волшебник. — Сейчас открою.

Он заторопился в прихожую. Схватился было за тяжёлую задвижку, чтобы открыть дверь, но в последнюю секунду заметил на своём животе фартук.

— Ах ты боже мой! Грозный волшебник в кухонном наряде! Не хватало, чтобы кто-нибудь это увидел!

Колокол зазвонил во второй раз.

— Да, да, иду, иду! — крикнул Цвакельман, сорвав с живота фартук.

Куда же его деть? Гопля! Фокус-покус! Волшебник щёлкнул пальцами, фартук поднялся вверх и поплыл по воздуху прямо на кухню, где сам собой повесился на крючок в посудном шкафу.

Колокол прозвенел в третий раз.

Петрозилиус Цвакельман, подняв задвижку, открыл дверь. Вот неожиданность! На пороге стоял разбойник Хотценплотц с мешком на плечах.

— Ого! Кого я вижу! — обрадовался волшебник. — Дружище, ты ещё жив? Добро пожаловать!

Петрозилиус Цвакельман провёл гостя в кабинет, что было большой честью для Хотценплотца. В кабинет волшебник приглашал только лучших друзей. Обычных посетителей он принимал (если, конечно, принимал) в прихожей. В кабинете Цвакельмана стоял огромный книжный шкаф, доверху заполненный фолиантами в кожаных переплётах. Груды таких же толстых, в кожаных переплётах, книг лежали на письменном столе, на подоконнике и даже на полу. Что ещё было у него в кабинете? Над письменным столом висело чучело крокодила. В углу стоял скелет с горящей свечой в правой руке.

Петрозилиус Цвакельман уселся за письменный стол и предложил гостю стул напротив:

— Не хочешь ли присесть, дружище? Не желаешь ли табачку?

— С удовольствием!

Цвакельман, прищёлкнув пальцами, взял из воздуха серебряную табакерку, протянул её Хотценплотцу:

— Пожалуйста, будь любезен!

Хотценплотц взял добрую понюшку, с удовольствием понюхал и тут же расчихался. Чихал так, что заколыхался висящий над столом крокодил.

— Не табак, а сущий дьявол! Откуда такой?

— Собственного производства, — поскромничал волшебник. — Специальная смесь марки экстра-класса «Утешение для носа». Возьми ещё.

Хотценплотц сиял от удовольствия. Ему в голову пришла счастливая мысль. Ещё раз понюхав и прочихавшись, он предложил:

— Не могли бы мы состряпать одно дельце?

— Какое ещё дельце?

— С нюхательным табаком.

Цвакельман в раздумье наморщил лоб.

— А что ты мне можешь предложить взамен? Знаешь ведь: золото для меня всё равно что мусор.

— А кто говорит о золоте? Предлагаю кое-что получше. Подумай-ка!

Цвакельман глубоко задумался. Хотценплотц, помедлив, пришёл на помощь:

— То, что ты давно и безнадёжно ищешь.

— То, что я давно и безнадёжно ищу? — Волшебник насторожился. — Новую волшебную книгу?

— Нет! Слугу!

— Ой! И правда! — обрадовался волшебник. — Конечно, слугу! А он достаточно глуп?

— Глупее не бывает.

— Где же он?

— Здесь, в мешке!

Хотценплотц развязал верёвку, и на всеобщее обозрение явился Касперль в шляпе Сеппеля. Чтобы лучше его разглядеть, Цвакельман, щёлкнув пальцами, наколдовал очки. Надев их на нос, он тщательно осмотрел Касперля, а тот скорчил самую дурацкую мину, на какую только был способен.

— Он так же глуп, как выглядит? — усомнился волшебник.

— Ещё больше!

— Это хорошо, — довольно ухмыльнулся Цвакельман. — Просто великолепно! А как его зовут?

— Сеппель.

— Ага! Сеппель, я беру тебя. Умеешь чистить картошку?

— Разумеется, господин Шнакельман.

Волшебник вспылил:

— Ты коверкаешь моё имя! Кроме того, я не просто господин. Требую называть меня так: великий волшебник Петрозилиус Цвакельман. Заруби себе на носу!

— Слушаюсь, великий волшебник Цепродилиус Вакельцан! — ответствовал ему Касперль с самым невинным видом.

— Разрази тебя гром!

Волшебник схватил Касперля за шкирку и что было сил потряс.

— Думаешь, я позволю шутить над собой? Сейчас же превращу тебя в обезьяну или червяка!

Петрозилиус Цвакельман щёлкнул пальцами, и в его руке очутилась волшебная палочка. Но Хотценплотц не хотел никаких превращений. Схватив Цвакельмана за руку, он попытался его утихомирить:

— Сеппель коверкает твоё имя ненамеренно, дружище. Он настолько глуп, что даже не замечает, как это делает.

— Ах так! — Цвакельман немного успокоился и улыбнулся. — Хотценплотц, я не могу тебе сказать, до чего ж я рад! Этот Сеппель мне нравится. Он будто создан для моего дома. Сейчас я отправлю его на кухню, и пусть он там чистит картошку. А мы спокойно поговорим о цене.

— Да, да, приступим к делу, — нетерпеливо заметил разбойник.