Беседы о карме

Каким было их отношение к жизни?

Что значит «отношение к жизни»? Для одних людей жизнь – вечное соревнование, для других вообще тяжкий крест. Они как будто живут под девизом: «Жизнь трудна»!

Чтобы понять, как работает сабиджа карма в вашей жизни, надо в первую очередь проанализировать, как вы относитесь к своему прошлому и к людям, давшим вам жизнь. Именно тогда удастся понять, как «костлявая рука прошлого» тянется за вами в сегодняшний день.

Агами карма

Агами карма – действия на душевном и физическом плане, которые человек совершает в настоящем, но плоды которых созреют в будущем.

Словарь Рамакришна-Веданты

Агами карма – «зерно, которое сеют». Эту карму мы набираем сами с момента рождения. Мы накапливаем её с каждым днём жизни, и складывается она из последствий всего, что мы делаем.

Считается, что к моменту совершеннолетия фундамент нашей агами кармы уже заложен. В какой-то момент агами карма может получить необходимый стимул, и цепочка событий начнёт разворачиваться. То есть, все события в нашей жизни являются примерами агами кармы. Теоретически легче понять происхождение агами кармы, чем сабиджа кармы. Событие, происшедшее с человеком в юности, может определить всю его дальнейшую жизнь. Абсолютно всё, что происходит с нами на физическом, ментальном или эмоциональном уровне, обязательно имеет определённые последствия, которые вращают «колесо фортуны». Так складывается наша судьба. Настоящее проистекает из прошлого, а будущее рождается прямо сейчас!

Справедливость, несправедливость и ответственность

Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.

Екклезиаст

Карма не связана с человеческим понятием правоты и справедливости, но она является свидетельством того, что на высшем уровне всё происходит правильно.

Представьте ситуацию: старушка с бидоном молока хочет перейти через дорогу. Она не обращает внимания на сигналы светофора и рискует попасть под колёса машин. Вы берёте её за руку и переводите через дорогу. И старушка цела, и молоко цело. Вы сделали доброе дело, можете себя похвалить. Только не спешите приписывать себе «кусочек положительной кармы».

Бабушка приходит домой и наливает молоко внукам. А у бабушки склероз – она забыла вскипятить молоко, а в молоке сальмонеллы. Внуки отравились и попали в больницу. Один из них умер. Если бы вы не помогли старушке, трагедии могло не произойти – она могла попасть под машину или просто поскользнуться и опрокинуть бидон с молоком. Получается, вы – соучастник отравления? Не надо брать на себя лишнего: вы не виноваты в бабушкином склерозе, вы не знали, что в молоке сальмонелла. Вы многого не знали, и в ваших намерениях не было злого умысла. И кто знает, не вырос бы тот самый отравившийся внучек в убийцу-маньяка? Может вами руководила рука Судьбы, когда вы переводили бабушку через дорогу?

Вопрос справедливости судьбы и кармы настолько сложен для понимания, что даже такому гению, как Александр Исаевич Солженицын, потребовалось немало лет мучений в сталинских лагерях, чтобы понять предначертание своей судьбы. Вот что он пишет об этом в своём бессмертном произведении «Архипелаг ГУЛАГ»:

«Уже поздно. Вся больница спит. Хирург Борис Корнфельд заканчивает свой рассказ так:

«И вообще, вы знаете, я убедился, что никакая кара в этой земной жизни не приходит к нам незаслуженно. По видимости, она может прийти не за то, в чём мы считаем себя виноватыми. Но если перебрать жизнь и вдуматься глубоко – мы всегда отыщем то наше преступление, за которое теперь нас настиг удар».

Я не вижу его лица. Через окно входят лишь рассеянные отсветы зоны, да жёлтым электрическим пятном светится дверь из коридора. Но такое мистическое знание в его голосе, что я вздрагиваю.

Это – последние слова Бориса Корнфельда. Он бесшумно уходит ночным коридором в одну из соседних палат и ложится там спать. Все спят, ему уже не с кем сказать ни слова. Засыпаю и я.

А просыпаюсь утром от беготни и тяжёлого переступа по коридору: это санитары несут тело Корнфельда на операционный стол. Восемь ударов штукатурным молотком нанесены ему, спящему, в череп (у нас принято убивать тотчас после подъёма, когда уже отперты бараки, но никто ещё не встал, не движется). На операционном столе он умирает, не приходя в сознание.

Так случилось, что вещие слова Корнфельда – были его последние слова на земле. И, обращённые ко мне, они легли на меня наследством. От такого наследства не стряхнёшься, передёрнув плечами.

Но и я к тому времени уже дорос до сходной мысли. Я был бы склонен придать его словам значение всеобщего жизненного закона. Однако тут запутаешься. Пришлось бы признать, что наказанные ещё жесточе, чем тюрьмою, – расстрелянные, сожжённые – это некие сверхзлодеи. (А между тем – невинных-то и казнят ретивее всего.) И что бы тогда сказать о наших явных мучителях: почему не наказывает судьба их? Почему они благоденствуют?

(Это решилось бы только тем, что смысл земного существования – не в благоденствии, как мы привыкли считать, а – в развитии души. С такой точки зрения наши мучители наказаны всего страшней: они свинеют, они уходят из человечества вниз. С такой точки зрения наказание постигает тех, чьё развитие – обещает.)

Но что-то есть прихватчивое в последних словах Корнфельда, что для себя я вполне принимаю. И многие примут для себя.

На седьмом году заключения я довольно перебрал свою жизнь и понял, за что мне всё: и тюрьма, и довеском – злокачественная опухоль. Я б не роптал, если б и эта кара не была сочтена достаточной.

Кара? Но – чья?

Ну, придумайте – чья?

В той самой операционной, откуда ушёл на смерть Корнфельд, я пролежал долго, бессонными ночами перебирая и удивляясь собственной жизни и её поворотам. По лагерной уловке я свои мысли укладывал в рифмованные строчки, чтобы запомнить. Верней всего теперь и привести их – как они были, с подушки больного, когда за окнами сотрясался каторжный лагерь после мятежа.

Да когда ж я так допуста, дочистаВсё развеял из зёрен благих?Ведь провёл же и я отрочествоВ светлом пении храмов Твоих!Рассверкалась премудрость книжная,Мой надменный пронзая мозг,Тайны мира явились – постижными,Жребий жизни – податлив, как воск.Кровь бурлила – и каждый выполоскИноцветно сверкал впереди, —И без грохота, тихо рассыпалосьЗданье веры в моей груди.Но пройдя между бытии и небытии,Упадав и держась на краю,Я смотрю в благодарственном трепетеНа прожитую жизнь мою.Не рассудком моим, не желаниемОсвещён её каждый излом —Смысла Высшего ровным сиянием,Объяснившимся мне лишь потом.И теперь, возвращённою мероюНадчерпнувши воды живой, —Бог Вселенной! Я снова верую!И с отрёкшимся был Ты со мной…

Оглядясь, я увидел, как всю сознательную жизнь не понимал ни себя самого, ни своих стремлений. Мне долго мнилось благом то, что было для меня губительно, и я всё порывался в сторону, противоположную той, которая была мне истинно нужна. Но как море сбивает с ног валами неопытного купальщика и выбрасывает на берег – так и меня ударами несчастий больно возвращало на твердь. И только так я смог пройти ту самую дорогу, которую всегда и хотел.

Согнутой моей, едва не подломившейся спиной дано было мне вынести из тюремных лет этот опыт: как человек становится злым и как – добрым. В упоении молодыми успехами я ощущал себя непогрешимым и оттого был жесток. В переизбытке власти я был убийца и насильник. В самые злые моменты я был уверен, что делаю хорошо, оснащён был стройными доводами. На гниющей тюремной соломке ощутил я в себе шевеление добра. Постепенно открылось мне, что линия, разделяющая добро и зло, проходит не между государствами, не между классами, не между партиями, – она проходит через каждое человеческое сердце – и черезо все человеческие сердца. Линия эта подвижна, она колеблется в нас годами. Даже в сердце, объятом злом, она удерживает маленький плацдарм добра. Даже в наидобрейшем сердце – неискоренённый уголок зла.

С тех пор я понял правду всех религий мира: они борются со злом в человеке (в каждом человеке). Нельзя изгнать вовсе зло из мира, но можно в каждом человеке его потеснить».

Быстрая карма

Крайне важный для понимания момент: одни люди расплачиваются за свои поступки намного быстрее, чем другие. Гениально об этом написал Дэвид Робертс в своём знаменитом романе «Шантарам».

«Мы ехали на такси по проспекту Махатмы Ганди мимо фонтана Флоры и вокзала Виктории. В утренние часы поток машин, текущий по этому каменному каньону, разбухал за счёт большого количества повозок, на которых индийцы бегом развозили завтраки. Они собирали еду, приготовленную во множестве домов и квартир по всему городу, складывали ее в жестяные судки, называемые джальпанами или тиффинами (завтраками). Огромные подносы с этими судками грузились на длинные деревянные тележки, в них впрягались по шесть-семь человек и, лавируя среди металлического нагромождения автобусов, грузовиков, мотороллеров и автомобилей, доставляли завтраки в городские учреждения и на предприятия. Как именно это всё производилось, знали разве что люди, организовавшие эту службу, – как удавалось полуграмотным индийцам разобраться в сложной системе цифр и специальных разноцветных значков, которыми были помечены судки, как день за днём они перевозили сотни тысяч этих идентичных контейнеров на примитивных колымагах, оси которых были смазаны их потом, и находили среди миллионов жителей именно того человека, кому они предназначались, и как можно было выполнять эту работу за какие-то центы, а отнюдь не за доллары. По каждой улице города и сквозь каждое бьющееся сердце невидимой рекой текла какая-то таинственная, магическая энергия, и никакая деятельность в Бомбее тех времен – от почтовой службы до уличного попршайничества – не осуществлялась без участия этого волшебства, связывавшего обыкновенное с невозможным».

«Эй, осторожнее!» — Мой возглас вернул к жизни нашего водителя, и он успел в последний момент избежать столкновения с буйволовой упряжкой, которая решила сделать разворот прямо перед нами. Дюжий смуглый индиец с ощетинившимися усами, он был, похоже, взбешен той наглостью, с какой я вмешался в его работу, чтобы спасти нашу жизнь. Сразу после того, как мы сели в его машину, водитель пристроил зеркальце над собой таким образом, что в нём не отражалось ничего, кроме моего лица. Теперь, после несостоявшегося столкновения, он бросил на меня разъярённый взгляд и разразился градом ругательств на хинди. Автомобиль он вёл так, будто ограбил банк и спасался от погони, и резко крутил баранку влево и вправо, обгоняя другие машины. Его злобная агрессивность распространялась на всех окружающих. Он почти вплотную сближался с автомобилями, идущими впереди на более медленной скорости, и, оглушительно сигналя, проносился мимо, едва не спихивая их с проезжей части. Когда люди сворачивали в сторону, чтобы пропустить нас, наш водитель какое-то время ехал рядом, осыпая их оскорблениями. Затем, наметив впереди очередную жертву, он гнался за ней, чтобы повторить маневр. Время от времени он, открыв дверь, высовывался на несколько секунд наружу и выплевывал пережеванный

паан, не обращая никакого внимания на то, что делается перед нашей грохочущей адской машиной.

– Этот водитель – просто псих, – пробормотал я Прабакеру.

– Вождение у него не очень хорошее, – согласился Прабакер, вцепившийся обеими руками в спинку переднего кресла, – но зато плевание и поношение замечательные.

– Ради всего святого, скажи ему, чтобы он остановился! — заорал я, когда водитель, прибавив газу, ринулся в гущу транспорта, креня машину влево и вправо при обгоне. – Он отправит нас прямо на кладбище!

– Банд каро! – крикнул Прабакер. – Остановись!

Он с чувством прибавил выразительное ругательство, но это лишь подстегнуло водителя. Отжав педаль сцепления до предела, он обернулся к нам, оскалив зубы и сверкая огромными чёрными глазами, в которых клокотало возмущение.

– Aррей! — завопил Прабакер, указывая вытянутой рукой вперёд.

Но было слишком поздно. Водитель резко крутанулся обратно и, сжав в руках баранку, ударил по тормозам. Секунду мы продолжали скользить по инерции… затем ещё и ещё одну…

Было слышно, как водитель утробно выдохнул воздух с таким причмокиванием, какое издаёт глинистое речное дно, когда отрываешь присосавшийся к нему камень. Затем мы с грохотом и треском врезались в автомобиль, притормозивший перед нами для поворота. Нас бросило на спинки передних сидений, и тут же раздались один за другим ещё два громоподобных удара – на нас налетели две машины, следовавшие позади.

Звон битого стекла, посыпавшегося на мостовую вместе с осколками хромированной отделки, прозвучал во внезапно наступившей тишине, как ломкие металлические аплодисменты. Во время столкновения я ударился головой о дверцу и чувствовал, что из рассечённой брови сочится кровь, но всё остальное было, вроде бы, цело. Я кое-как взобрался обратно на сиденье, и Прабакер тут же кинулся ощупывать меня.

– Лин, у тебя ничего не сломалось? Ты в порядке?

– В порядке, в порядке.

– Ты уверен? Ты точно не навредил себе?

– Нет-нет. Но знаешь, Прабу, – нервно рассмеялся я, испытывая облегчение после пережитого, – каким бы замечательным ни было плевание этого водителя, чаевых от меня он не получит. Ты сам-то цел?

– Нам надо скорее вылезать отсюда! – чуть ли не истерически закричал он вместо ответа. – Быстро-быстро! Сейчас же!

Дверцу с его стороны заклинило, и как он ни бился об неё плечом, она не желала открываться. Прабакер потянулся было к дверной ручке с моей стороны, но сразу понял, что это бесполезно: дверь была заблокирована машиной, которая столкнулась с нашей. Он посмотрел на меня, и в его больших выпученных зрачках с белым ободком был такой ужас, что у меня внутри всё похолодело. Он опять остервенело набросился на свою дверцу.

Из вязкой мути моих разжиженных мозгов выплыла чёткая и недвусмысленная мысль: «ПОЖАР. Он боится пожара». Глядя, как Прабакер даже разевает рот от ужаса, я преисполнился уверенности, что машина вот-вот загорится. А мы замурованы в ней. Заднее окошко во всех бомбейских такси приоткрывается всего на несколько сантиметров, дверцы заклинило, окна не открываются, наш автомобиль того и гляди взорвётся, а мы не можем выбраться. Сгорим заживо!

Я посмотрел на водителя, который неуклюже скособочился на своём сидении, зажатый между дверцей и рулевым колесом. Он не двигался, но стонал. Его согнутая спина с выпирающими позвонками приподнималась и опадала при каждом медленном судорожном вздохе.

Возле окон нашего такси появились лица, послышались возбуждённые голоса. Прабакер вертел головой, в панике глядя на людей, лицо его было сведено судорогой страха. Внезапно он перебрался через спинку переднего сидения и с усилием открыл левую дверцу. Быстро обернувшись ко мне, он схватил меня под мышки и изо всех сил (которых у него оказалось на удивление много) принялся перетаскивать меня через разделявшую нас преграду.

– Сюда, Лин! Лезь сюда! Скорее, скорее!

Я перелез вслед за ним через спинку. Прабакер выбрался наружу, расталкивая столпившихся. Я попытался было освободить тело водителя от прижимавшего его руля, но тут Прабакер вцепился в меня, как хищник в добычу, и, ухватив одной рукой за воротник, а другой прямо за складку кожи на спине, потащил на себя.

– Не трогай его, Лин! – взвыл он. – Не трогай его! Брось его и вылезай сразу же. Скорее!

Он буквально выволок меня из машины сквозь людское заграждение, образовавшееся вокруг нас. Мы уселись в сторонке возле ограды из чугунных копий, над которой нависала бахрома листвы боярышника, и проверили, всё ли у нас цело. Порез над моим правым глазом был не так глубок, как я думал. Кровь больше не текла, выделялась только сукровица. Побаливало ещё в нескольких местах, но не настолько, чтобы всерьёз об этом задумываться. Прабакер прижимал к груди руку – ту самую, которая со столь неодолимой силой вытянула меня из автомобиля. Очевидно, она была повреждена, возле локтя уже виднелась большая припухлость. Было ясно, что нормальный вид рука примет нескоро, но кости, вроде бы, не были сломаны.

– Похоже, зря ты так паниковал, Прабу, – пробормотал я, улыбаясь и давая ему прикурить.

– Зря паниковал?

– Ну да. Ты в таком страхе тащил меня из машины, и я поверил, что она вот-вот взорвется, но, как видишь, пока ничего не произошло.

– Ах, вот что, – протянул он, глядя в пространство перед собой. – Ты думаешь, что я испугался взрыва? Да, испугался, но только не в машине, Лин, а в людях. Посмотри на них, посмотри, что сейчас будет.

Мы поднялись на ноги, чувствуя такую боль в шее и плечах, будто их исхлестали плетьми, и воззрились на четыре покорёженных автомобиля метрах в десяти от нас. Вокруг них собралось человек тридцать. Некоторые из них помогали водителям и пассажирам выбраться из машин, остальные, сбившись в кучки, возбуждённо размахивали руками и кричали. Люди продолжали сбегаться к месту аварии со всех сторон. К толпе присоединились и водители машин, которые не могли проехать из-за затора. Вскоре здесь было уже пятьдесят, восемьдесят, сто человек.

В центре внимания был хозяин автомобиля, в который мы на полном ходу врезались. Он стоял возле нашего такси и рычал от ярости. Это был человек лет сорока пяти с полными плечами, в сером костюме «сафари», наверняка сшитом на заказ, дабы вместить его непомерный живот. Его редеющие волосы сбились набок, нагрудный карман пиджака был оторван, на штанине зияла дыра, не хватало одной из сандалий. Взъерошенный вид мужчины в сочетании с выразительной жестикуляцией и непрерывным потоком брани, казалось, завораживал публику и представлял для неё даже более увлекательное зрелище, чем авария. На руке у мужчины был глубокий порез, и в то время как трагизм происшедшего постепенно заставил толпу затихнуть, он продолжал кричать, и, поднеся руку к лицу, измазал кровью и его, и свой серый костюм.

В этот момент несколько человек вынесли на свободное пространство рядом с ним пострадавшую женщину и, расстелив на земле кусок ткани, положили её. Они крикнули что-то в толпу, и тут же индиец, на котором не было ничего, кроме майки и узкой набедренной повязки, вывез деревянную тележку. Женщину подняли на тележку, обернув её ноги красным сари. Возможно, это была жена разъярённого водителя – мы этого не знали, – но только он сразу впал в настоящую истерику. Он схватил женщину за плечи и стал трясти её, а затем дёргать за волосы; обратившись к толпе, он театрально раскидывал руки и колотил себя по измазанному кровью лицу. Его жесты были неестественными и преувеличенными, как у актера в пантомиме или немом кино, и казались нелепыми и смешными. Но травмы, полученные людьми, были вполне реальны, как и угрозы, раздававшиеся в растущей толпе.

Как только пострадавшую увезли на импровизированной каталке, мужчина ринулся к нашему такси и распахнул дверцу. Толпа действовала, как один слаженный организм. Они в один миг выволокли раненного, почти потерявшего сознание водителя из машины и швырнули его на капот. Он поднял было руки, прося пощады, но сразу десять, двадцать, сорок человек принялись избивать его. Удары посыпались на его лицо, грудь, живот, пах. Ногти рвали и царапали, искромсав его рубашку в клочки и разодрав ему рот с одной стороны чуть ли не до уха. На это ушли считанные секунды. Глядя на это побоище, я уговаривал себя, что всё происходит слишком быстро, чтобы я, сам ещё не оправившийся от шока, успел что-либо предпринять. Мы часто называем человека трусом, когда он просто застигнут врасплох, а проявленная храбрость, как правило, означает всего лишь, что он был подготовлен. Кроме того, я, возможно, сделал бы хоть что-нибудь, будь мы в Австралии. «Это не твоя страна, – говорил я себе, – здесь свои нравы и обычаи…»

Но в глубине моего сознания пряталась ещё одна мысль, ставшая мне ясной лишь значительно позже: этот человек был грубым задиристым идиотом, из-за чьей безответственной самоуверенности мы с Прабакером могли погибнуть. У меня в сердце застряла заноза озлобленности, и поэтому я тоже в какой-то степени был соучастником избиения. Как минимум, один крик, один удар или пинок можно было отнести на мой счёт. Чувствуя себя беспомощным, стыдясь и страшась, я не сделал ничего.

– Нам надо сделать что-нибудь… – всё, что я смог пробормотать.

– Ничего не надо сделать, – отвечал Прабакер. – Там и без нас всё делают.

– Да нет, я имею в виду… может быть, надо ему помочь?

– Этому парню уже не помочь, – вздохнул он. – Теперь ты сам видишь, Лин. Автомобильная авария в Бомбее – это очень плохое дело. Надо очень, очень быстро вылезать из машины или такси, в котором ты сидишь. У публики нет терпения к таким случаям. Смотри, для этого парня уже всё кончено.

Расправа была быстрой и жестокой. Из многочисленных ран на лице и на теле водителя струилась кровь. Перекрывая вой толпы, прозвучала чья-то команда, и человека подняли на плечи и поволокли прочь. Машины на улице разъехались в стороны, давая проход толпе, и человек медленно исчез вдали, распятый на людских плечах и руках.

– Давай, Лин, пошли. У тебя всё хорошо?

– Да… со мной всё в порядке, — пробормотал я, с усилием тронувшись вслед за ним.

Моя былая уверенность в себе растаяла и стекла куда-то в область колен, мышцы с костями превратились в какую-то аморфную массу. Ноги налились свинцом, их приходилось буквально волочить. Меня потрясло не само насилие. В тюрьме мне приходилось видеть расправы и похуже, совершаемые почти без всякого повода. Просто слишком уж неожиданно рухнули те искусственные подпорки, на которых я поспешил водрузить своё мнимое благополучие. Образ города, сложившийся у меня в течение последних недель, с его базарами, храмами, ресторанами, новыми друзьями, сгорел дотла в огне человеческой ярости.

– А что они… сделают с ним? – спросил я.

– Отнесут в полицейский участок, я думаю так. Позади Кроуфордского рынка есть полицейский участок этого района. Может быть, ему повезёт, и его донесут туда живым. А может быть, нет. У этого парня очень быстрая карма».

Да, жизнь порой жестока. Жестока до такой степени, что трудно увидеть её справедливость.

4 способа жизни

«Господи, прости их, ибо не ведают они, что творят!», – так говорил распятый на кресте Иисус два тысячелетия назад, но по существу неведение (невежество, аджнана) и сегодня торжествует среди людей. Мы так и не знаем, зачем живём и куда идём. Мы не нашли смысл и цель жизни и продолжаем свой бесконечный бег по кругу в колесе сансары.

По пробуем описать жизнь современного человека, исходя из уровней его духовного развития. Получается, что у человека есть только 4 возможных способа жизни:

Осознанно неправильная жизнь

Неосознанно неправильная

Неосознанно правильная

Осознанно правильная жизнь

Осознанно неправильная жизнь – это жизнь эгоистов, интересующихся исключительно личным благополучием, богатством и властью. Это жизнь, направленная на удовлетворение только собственных потребностей и желаний. Чужие интересы и потребности для них ничего не значат. Их любимые слова: «ХОЧУ», «ДАЙ», «МОЁ». Жизнью таких людей руководит Эго, которое у них гипертрофировано и ненасытно. Такое Эго – их личный «демон». Ведь демон, как и Бог, живёт не где-то, а именно в душе человека. Поэтому такую осознанно неправильную жизнь можно назвать демонической.

А как ещё можно назвать жизнь молодой матери, выбрасывающей в мусорный контейнер своего новорожденного ребёнка? Она осознаёт, что делает. Она выбрасывает ребёнка потому, что он ей мешает. Она не знает, на какие деньги будет его кормить и воспитывать. Она в этот момент думает вовсе не о ребёнке, а только о себе. Это её личный демон нашёптывает ей: «Избавься от него!»

Такие люди, находящиеся во власти демонов, любят только «себя любимого» и живут не по совести, а по расчёту, ведь совесть их спит. Такая жизнь наполнена борьбой с другими людьми, неправедными поступками, ложью завистью и клеветой, грязными словами и недостойными мыслями.

Неосознанно неправильная жизнь – это жизнь, которой живёт абсолютное большинство людей на Земле. Поэтому многие и считают такую жизнь нормой. Это жизнь людей, не имеющих верных жизненных ценностей и ориентиров. Это жизнь тех, кто «не ведает, что творит»…

Можно сказать, что неосознанно неправильно живут те, кто не знает закона кармы, не верит в него. Это как если бы человек сел за руль, не веря, что существуют правила дорожного движения, которые жизненно важно выполнять. Специально не желая никому зла, такой человек становится источником повышенной опасности и для себя, и для окружающих.

Ещё неосознанно неправильную жизнь можно сравнить с блужданием по дремучему лесу без компаса и карты. Одни идут прямо напролом, другие ходят по кругу, вновь и вновь возвращаясь на старое место. Заблудившемуся в лесу самостоятельно выйти почти невозможно, если только он не встретит лесника или охотника, хорошо знающего лес и знающего дорогу.

Неосознанно правильная жизнь – это добродетельная, но не деятельная жизнь. Я имею в виду деятельность на благо других людей. Такой человек «живёт сам и даёт жить другим», не вредит, но и не помогает. Просто живёт в ладу со своей совестью и здравым смыслом. Как правило, такой человек избегает злых поступков не осознанно, а потому, что у него нет для них причины и повода. Так жили в своё время миллионы русских крестьян в деревне, до тех пор, пока революционные ветры перемен не сорвали их с обжитых мест. Они выращивали хлеб, сажали сады, ухаживали за скотиной – изо дня в день их жизнь была подчинена сельскохозяйственному и церковному календарю – в будни работали до седьмого пота, в праздники веселились, молились Богу, почитали начальство и мечтали о лучшей доле для своих детей. Потом, когда их вековой жизненный уклад был разрушен, миллионы этих людей уехали жить в город, поближе к благам цивилизации. Тем самым они пополнили ряды алчных и вечно недовольных жизнью людей, живущих неосознанной неправильной жизнью. Очень быстро, в течение двух поколений, были забыты заветы предков, религия была объявлена «опиумом для народа» и многими практически забыта. Человек стал жить без Бога в душе и «царя в голове» – ни по совести, ни по разуму.

Осознанно правильная жизнь – это жизнь человека праведного, «правильно ведающего», знающего «правду жизни», то есть имеющего правильное миропонимание. Это жизнь человека сознательного и ответственного, добродетельного, с широкой душой и добрым сердцем. Это жизнь того, кто «утешает, а не ждёт утешения, понимает, а не ждёт понимания, прощает, а не ждёт прощения, любит, а не ждёт любви». Это жизнь того, кто «вносит Веру туда, где сомневаются, Надежду – где отчаиваются, Радость – где страдают, Любовь – где ненавидят, Истину – где заблуждаются». Это жизнь того, кто «вносит Свет – во тьму». Это жизнь того, кто понимает, что в жизни ничего случайного не бывает, того, кто со спокойствием принимает всё то, что приносит ему жизнь – награды и потери, хулу и хвалу.

Это жизнь того, кого в Индии называют Вивекананда – «познавший вивеку» – «различение», что в жизни нужно принять со смирением, а что необходимо изменить со всем мужеством и самоотверженностью.

Это жизнь того, у кого слова не расходятся с делами, того, кто идёт к своей цели, не боясь преград. Осознанно правильная жизнь – это жизнь праведника.

Карма и намерение

Карма – тонкое понятие. Представьте, что на улице стоят двое мужчин. У одного из них в кармане дырка и оттуда выпадает монета прямо на землю. Его собеседник замечает это и незаметно наступает на монету ногой, а потом, когда его собеседник уходит, поднимает монету и берёт её себе. Можно с уверенностью сказать, что этим поступком он отяготил свою карму. Карма когда-нибудь обчистит его, потому что он украл чужие деньги.

Рассмотрим другой пример. Допустим, на улице стоят те же двое мужчин. У одного из них в кармане дырка, но он не знает об этом.

Из его кармана выпадает монетка. Он смотрит под ноги, видит эту монетку и думает, что она выпала не у него из кармана, а из кармана собеседника. Он наступает ногой на свою собственную монетку, а потом незаметно прячет её в карман. Он даже не догадывается, что сам себя обокрал. Но фактически о краже не может быть и речи. Так достанется ли ему карма? Да, всё равно достанется, потому что он имел намерение украсть. Именно намерение во время действия, а не само действие определяет карму. Два человека могут совершить одно и то же действие, но один получит тяжёлую карму, а другой не получит. Всё зависит от намерения, которое сопровождает действие.

Кстати, монетка выпала из дырявого кармана во второй раз, а человек не знал об этом, думал, что стал богаче. А когда сунул руку в карман, то не нашёл там ничего, кроме дырки. Естественно, испытал разочарование. Вот вам и быстрая расплата за проступок. А если бы он понял, что произошло, и посмеялся над собой, то перестал бы обижаться на Судьбу и сеять семена недовольства. Тем самым он улучшил бы свою карму.

Мы часто даём слишком поспешные оценки чужим поступкам, не учитывая их намерений. Прочтите следующую историю и попытайтесь оценить героев по кармической шкале: кто виноват больше всех, а кто заслуживает снисхождения, кто несёт большую, а кто меньшую ответственность за происшедшие события.

Трагедия на берегу Миссисипи

Жили-были двое влюблённых. Они жили на разных берегах широкой реки Миссисипи, кишащей голодными крокодилами. Юная Дафна жила в маленьком домике на одном берегу, а её возлюбленный Пьер в собственном доме на другом берегу.

Однажды ночью налетел ураган, и река вышла из берегов, сметая всё на своём пути. Около полуночи Пьер позвонил Дафне. В его голосе слышалось отчаяние: «Милая, поторопись! Ты должна срочно прийти ко мне и спасти меня – на меня упала балка с крыши, я лежу и истекаю кровью!»

Дафна в ужасе выскочила из дома под проливным дождём и увидела, что мост смыло водой. Тут Дафна вспомнила, что недалеко живёт лодочник. Она прибежала к лодочнику и стала умолять его отвезти её на другой берег. Лодочник не слишком хотел плыть в такую мерзкую погоду, но поставил условие: «Отдайся мне тут же, и я перевезу тебя на другой берег». Дафна возмутилась и убежала прочь.

Рыдая, она встретила на дороге соседа и пожаловалась ему: «Мой любимый истекает кровью, а лодочник предлагает заняться с ним сексом, только тогда он отвезёт на другой берег!». На что сосед ответил: «Знаешь, Дафна, каждый сам должен нести свой крест, поэтому сама решай, как тебе поступить. А я не хочу вмешиваться. Спокойной ночи». И сосед ушёл, оставив Дафну одну в беде.

«Что ж, видно, это Судьба – чтобы спасти жизнь любимого, я должна пожертвовать собой», – подумала Дафна и вновь пошла к лодочнику. Лодочник получил то, что хотел и тут же перевёз её на другой берег.

Дафна вбежала в дом Пьера – и каково же было её удивление, когда она увидела своего возлюбленного: живой и здоровый он сидел в кресле перед камином и потягивал горячий глинтвейн!

Пьер взглянул на неё: «Ты что так долго? Если бы со мной на самом деле случилось несчастье, я бы уже давно умер. Значит, так ты любишь меня? Я просто очень хотел тебя видеть, я просто умирал от тоски по тебе – вот и выдумал эту дурацкую историю с упавшей балкой».

Дафна разрыдалась:

– Сволочь! Подлец! Да ты знаешь, на что мне пришлось пойти, чтобы добраться к тебе?» И она в сердцах рассказала ему всё, как было.

– Что-что ты сделала? Переспала с лодочником? Знаешь, кто ты после этого? Ты шлюха, а не моя невеста!

Дафна, не помня себя от горя и ярости, схватила кочергу у камина и проломила Пьеру голову.

Кто и когда придумал эту историю – неважно. Прочитайте её несколько раз и попробуйте определить степень виновности всех персонажей: Дафна, Пьер, лодочник и его сосед.

Это поможет вам лучше понять, что такое карма. Невозможно оценивать Универсальный Космический Закон с позиции человеческих стандартов.

Прарабдха карма

Третий тип кармы называется прарабдха карма – «проросшее зерно». Это карма, которая уже начала действовать. Если зерно проросло, то невозможно затолкать росток назад, внутрь семени.

Прарабдха карму можно образно назвать кинетической кармой (в отличие от сабиджа кармы, которую можно считать потенциальной). Это карма в действии. Остановить и отменить её так же трудно, как затолкать обратно в тюбик выдавленную зубную пасту.

Что является условиями, толчком, импульсом для прорастания сабиджа кармы и превращения её в прарабдха карму? Конечно, отрицательные эмоции и переживания, недовольство окружающим миром.

Вопрос: может ли прарабдха карма быть положительной, а не отрицательной?

Ответ: может, при условии, что её формирует положительная агами карма. Примером этому может служить история, произошедшая с Махатмой Ганди.

Однажды Махатма Ганди отправился в Дели. Когда он садился в поезд, у него с ноги соскочила сандалия и упала под платформу. Тогда Ганди снял вторую сандалию и бросил её туда же.

«Зачем ты это сделал, Бабайи?» – спросил его один из спутников.

«Одна сандалия мне всё равно не нужна, так пусть какой-нибудь нищий найдёт обе и порадуется этому», – ответил Ганди.

Год спустя Ганди приехал в один из маленьких городов на празднование, посвящённое богине Лакшми. Там собралось очень много народу, и полиции трудно было обеспечить его безопасность. Ганди немного отстал от своих спутников, и из толпы сзади на него с криком: «Ты ответишь за всё!» набросился религиозный фанатик. Он сбил Ганди с ног, но не успел убить, так как был схвачен сторонниками Ганди. Один из них поклонился и сказал: «Простите его, Бабайи, он не ведает, что творит, когда-то и я был таким же».

«И что помогло тебе измениться?» – спросил Ганди, вставая и отряхивая пыль с одежды.

«У меня не было за душой ни гроша, я был слишком обижен на судьбу, так, что даже не пытался что-то изменить. Но год назад друг пригласил меня поехать в Дели искать работу.

«Путь туда неблизкий, – ответил я. – А у меня нет даже сандалий, чтобы не стоптать ноги». Как раз в это время мы проходили по перрону, и я увидел внизу под платформой прекрасные новые сандалии.

«Богиня благополучия благоволит тебе, теперь тебе не отвертеться!» – засмеялся мой друг.

С тех пор всё в моей жизни изменилось. Похоже, эти сандалии принесли мне счастье, ко мне пришло новое отношение к жизни. Раньше я завидовал всем и был недоволен жизнью, а теперь я стараюсь помогать тем, кто беднее меня. Именно этим я и занимаюсь с тех пор. Люди любят и уважают меня».

Ганди посмотрел ему в глаза и тихо сказал: «Спасибо».

«Жарим» семена кармы

В классическом учении карма-йоги говорится, что дживан мукта («дживан» означает жизнь, а «мукта» – свободный), то есть тот, кто свободен в жизни, может уничтожить сабиджа карму и агами карму с помощью осознанных действий (крийя) и через благородный путь самореализации. Сравним это с семенами, которые после поджаривания больше не могут прорасти. Если вы хотите освободиться от сабиджа кармы и агами кармы, вам надо практиковать карма-йогу.

Карма-йога – это путь, помогающий реализовать себя через посвящение всей своей жизненной деятельности Ишваре (антропоморфический аспект Бога). Выражаясь по-русски – это служение людям. Адепт карма-йоги стремится помочь другим людям реализовать их собственную карму. Самое лучшее, что он может сделать – это открыть глаза человеку на его собственные поступки, на его карму. Он не обвиняет, не осуждает, он просто рассказывает о карме и предлагает работать над собой, чтобы жить в согласии с собой. За это он не ждёт никакой благодарности. «Наградой за хорошо сделанное дело является уже то, что вы его сделали», – говорит Свами Анандакапила.

Карма-йога призывает работать независимо от того, какими будут плоды вашего труда. Нужно стремиться к тому, чтобы не ждать сиюминутных результатов от ваших действий. Только хорошо потрудившись над собой, вы сможете «прожарить» семена кармы. Но следует иметь в виду, что даже дживан мукта не сможет избежать прарабдха кармы и дридха кармы. Единственное, что можно сделать с прарабдха кармой или дридха кармой – это беспрекословно принять их, отнестись к ним хладнокровно и не терять самообладания. Любая отрицательная эмоция лишь усложнит ситуацию, добавляя агами карму и породив новый цикл прарабдха кармы.

Вот какую аналогию приводит Свами Анандакапила: «Если охотник, преследуя тигра в джунглях и увидев его через кусты, делает выстрел, а потом подходит и видит, что это был не тигр, а корова – то уже слишком поздно».

Корова для индусов – священное животное. Убить корову – значит быть проклятым, такое преступление не прощается. Даже если помутнение рассудка, заставившее вас перейти запретную грань, прошло и к вам вернулось трезвомыслие, всё равно уже поздно, изменить ничего нельзя. Вам придётся искупить свою вину и выстрадать все последствия вашего поступка. И даже то, что задним числом вы всё поняли и раскаялись, не отменяет наказания. Есть Универсальный Закон – карма, и нет никакого способа уклониться от него. Лучше всего его узнать, принять, и следовать ему.

Если вы – человек верующий, то для облегчения душевного груза можете молиться. Молитва – работа души и её очищение. Проблема только в том, что большинство современных людей молиться не умеют. Сказывается воспитание в условиях технического прогресса и всё возрастающего комфорта. Сейчас у человека меньше проблем, чем даже 100 лет назад. А меньше проблем – меньше поводов просить Господа Бога о помощи. Меньше просьб – меньше случаев благодарить. Что же делать тем людям, кто не умеет молиться?

В силу воспитания и мировоззрения для них больше подходит психологический настрой, который я называю «современным заговором». Я создал его, когда ко мне обратился за помощью один очень пожилой профессор. Он был уже давно на пенсии, но всё ещё преподавал ядерную физику в Баумановском университете. Годы брали своё, и здоровье его сильно пошатнулись. Главная причина, как всегда, нервы. Человек не смог примириться с глобальными изменениями, которые происходили у нас в стране в те годы. Постоянно ругался: «Какую страну развалили»!

И что? Рекомендовать ему, всю жизнь бывшему атеистом, читать молитвы? Да он бы просто не понял меня. Тогда я сел и за один вечер написал этот «современный заговор».

Чтобы подпустить мистики, я мог бы сказать, что это не я его написал, что рука писала сама, что Высшие Силы руководили мной. Но я не любитель дешёвых спекуляций. Могу честно сказать, что писал его сам, сам профессионально подбирал слова и фразы, но вкладывал в это дело всю душу. Работа так захватила меня, что я не заметил, как пролетело несколько часов. В результате получился мощный психологический настрой, который за эти годы помог уже не одной сотне моих пациентов. Он помогает вернуть утраченное здоровье, расстаться с болезнями и неудачами, обрести покой и мир в душе.

Тех, кто сомневается в силе слова, я отсылаю к такому авторитетному мыслителю, как древнегреческий философ Сократ (469 – 399 г. г. до н. э.). Вот что писал Сократ в своём диалоге «Хармид» по поводу лечения:

«Как не следует пытаться лечить глаза отдельно от головы и голову отдельно от тела, так и не следует лечить тело, не леча душу. У многих врачей именно тогда бывают неудачи при лечении многих болезней, когда они не признают необходимости заботиться о душе, как и о теле…

Между тем, если целое в плохом состоянии, то и часть не может быть в порядке. Ибо всё – и хорошее, и плохое – порождается в теле и во всём человеке душою, именно из неё всё проистекает…

Потому-то и надо прежде всего и преимущественно лечить душу, если хочешь, чтобы и голова и всё остальное тело хорошо себя чувствовали.

Лечить же душу… надо соответствующими заклинаниями, последние же представляют собой не что иное, как верные речи: от этих речей в душе укореняется рассудительность, а её укоренение и присутствие облегчают внедрение здоровья и в области головы, и в области всего тела…

Пусть никто не вздумает убеждать тебя излечить ему голову с помощью одного лекарства, если он не даст вылечить с помощью заговораего душу. Ныне распространённой среди врачей ошибкой является попытка некоторых из них лечить либо одним из этих средств, либо другим».

Остаётся заметить, что эти великие слова были написаны более 2000 лет назад. С тех пор ничего не изменилось.

У каждого есть шанс. У каждого святого есть прошлое, и у каждого грешника есть будущее. Надо только очистить сознание от грешных мыслей и желаний, искренне раскаяться в прошлых поступках, простить всех окружающих, чтобы не осталось горечи в душе, и попросить у Природы и Бога здоровья и исполнения своих желаний.

Если ваше желание не противоречит гармонии Высшего Разума, оно может быть исполнено.

Под лежачий камень вода не течёт, а Бог помогает тому, кто сам готов себе помочь. За вас никто, не священник, ни психотерапевт, ни целитель не очистит вашу душу от негатива. Это ваша работа, ваш вклад в собственное выздоровление. Это тот путь, по которому можете пройти только вы сами.

Как пользоваться таким инструментом, как психологический настрой? Тут я могу дать вам несколько советов.

Совет 1: отнеситесь со всей серьёзностью к предстоящей работе.

Этот простой на первый взгляд настрой обладает огромной силой. К человеку, читавшему этот психологический настрой, подключали электроэнцефалограф, и прибор регистрировал положительные изменения в работе мозга. Этот оздоровительный настрой создан по принципу психо-активного текста – он влияет на подсознание в момент прочтения и запускает в организме естественные механизмы саморегуляции.

Снимаются до 80% проблем, не требующих срочного оперативного вмешательства.

Читая настрой, вы опираетесь на скрытые возможности собственного сознания и подсознания, силу Природы и милость Господа Бога!

Совет 2: этот настрой можно читать как вслух, так и про себя.

Это не влияет на результат. Влияет ваша вера и желание выздороветь.

Читайте настрой каждый раз, когда чувствуете в этом потребность, но не реже, чем 2 раза в день, утром и вечером. В течение дня постарайтесь воздерживаться от грешных мыслей и поступков.

Совет 3: будьте реалистичны.

Не думайте, что вы всё знаете и разбираетесь во всех вопросах. Те, кто скептически относятся ко всему непонятному, сами блокируют возможность помощи со стороны.