Шри Ауробиндо. Письма о Йоге – I

Хотя я всегда настаивал на первостепенной важности божественных ценностей, предостерегая от привязанности к чисто человеческим ценностям (как противоречащим божественным), это вовсе не означает, что я отвергаю все человеческое – человеческую любовь или поклонение, или какую-то иную форму человеческих взаимоотношений с Божественным, помогающих человеку в практике йоги. Я никогда не придерживался такой позиции, в противном случае Ашрам не мог бы существовать. Садхаки, приступающие к практике йоги, это обычные люди, и если бы им не было позволено сначала, да и длительное время спустя устанавливать чисто человеческие отношения с Божественным, то никто не был бы в состоянии начать йогу либо, начав, не смог бы продолжать ее практику. Проблема возникает лишь потому, что слово «человеческий» используется в йоге не только как синоним человеческого витала (а также внешнего разума), но и для обозначения определенных проявлений эгоистической витальной природы человека. Но человеческий витал содержит целый ряд положительных элементов, представляющих из себя прекрасный материал, который можно с успехом использовать. Йога требует лишь того, чтобы он был использован должным образом и в духовных целях, а также не следует допускать, чтобы «человеческие» взаимоотношения с Божественным превращались на каждом шагу в бунт против Него и выражались в виде нескончаемых упреков и обвинений. Но даже этого мы требуем только ради успешного установления связи с Божественным и ради блага того человека, который к этому стремится.

Божественное преображение само по себе не означает уничтожения тех или иных элементов человеческой природы, оно подразумевает возвышение их, указание им пути к собственному совершенству, поднятие их благодаря очищению и совершенствованию на качественно новый уровень, позволяющий им проявить всю полноту своей силы и Ананды, а это будет означать, что и вся земная жизнь преобразится и сможет проявить все свои потенциальные возможности и заключенную в ней Ананду.

Если бы не было сопротивления в витальной человеческой природе, если бы на человека не оказывали давление силы, не желающие никаких изменений, силы, находящие наслаждение в человеческих несовершенствах и даже извращениях, то это изменение могло бы произойти без всяких затруднений, естественно и безболезненно, подобно распусканию цветка – как, например, это произошло с вашими музыкальными и поэтическими способностями, которые легко и быстро расцвели под теплым солнцем и благодатным дождем, источником которых стало влияние на вашу природу, с одной стороны, Духа, а с другой – психического. Дело в том, что все в вас страстно желало подобной перемены, а ваш витал с готовностью и охотой признал свои несовершенства и поспешил занять единственно верную позицию, избавившись от всех ошибочных движений, как, например, пустого стремления к славе, чтобы посвятить всего себя Божественному и стать совершенным. Божественное преображение жизни на самом деле означает более великое искусство жить, ибо нынешнее искусство жизни, творимое эго и неведением, является довольно грубым, примитивным и несовершенным (подобно низкопробным произведениям живописи, музыки и литературы, которые, тем не менее, намного более привлекательны для обычного человеческого ума и витала, чем подлинные шедевры), а достичь истинного совершенства оно может только благодаря открытому духовному и психическому влиянию, приносящему утонченность и изысканность. Для этого жизнь должна до самых глубин озариться божественным Светом и погрузиться в божественный Огонь, а ее материалы – подвергнуться переплавке, в процессе которой они будут очищены от всех грубых элементов и примесей и превращены в истинно благородный металл.

К сожалению, сопротивление существует – сопротивление очень темное и упорное. Оно неизбежно приносит негативный элемент в йогу – необходимость борьбы, отвержения всего, что стоит на пути, активного воздействия на те природные формации, которые грубы и бесполезны, чтобы их удалить, а полезные, но еще несовершенные или искаженные формации сохранить и восстановить, обеспечив их правильное функционирование. Для витала такое воздействие болезненно, потому что, во-первых, он темен и не понимает, зачем все это нужно, а во-вторых, потому что в нем есть части, которые не хотят меняться и предпочитают функционировать по-старому, потакая своим привычным грубым движениям. Вот почему участие психического существа в преобразовании витала столь благотворно. Ибо психическое существо обладает счастливой уверенностью в Божественном руководстве, мгновенным пониманием и реакцией на неверные движения и оно с радостью отдает себя в руки Божественного: оно знает, что Гуру воздействует не для того, чтобы причинить боль, а чтобы помочь, или, подобно Радхе в поэме, верит, что, как бы ни поступал Возлюбленный, любое его действие в конечном счете ведет к Божественному Восторгу.

В то же время вы должны оценивать йогу не по негативной части ее процесса, а по позитивной; ибо негативная сторона йоги временна, преходяща и в конце концов исчезнет, и только позитивная сторона имеет значение для достижения идеала и будущих реализаций. Если вы будете рассматривать условия, возникшие в течение временного тяжелого периода борьбы и являющиеся выражением негативной стороны практики йоги, как характерные для нее и как неизбежный закон дальнейшего пути, то совершите серьезную ошибку. Эта йога не отвергает жизнь или возможность близости и тесного общения между Божественным и садхаками. Идеал, который она ставит перед собой, – это достижение абсолютного единства с Божественным как на физическом, так и на всех остальных планах, чтобы обрести божественную необъятность, полноту и радость жизни.

* * *

У Шри Ауробиндо нет никаких замечаний[17] по поводу комментариев Хаксли, с которыми он полностью согласен. Но что касается фразы «на ее вершины мы всегда способны подняться», то, вне всякого сомнения, слово «мы» подразумевает не все человечество в целом, а лишь тех, кто находится на достаточно высокой ступени духовного развития. В данном случае Шри Ауробиндо, вероятно, имел в виду свой собственный опыт. После трех лет духовных усилий, которые привели лишь к незначительным результатам, один йогин научил его, как привести ум в состояние безмолвия. Следуя указанному методу, Шри Ауробиндо сумел достичь абсолютного безмолвия ума за два или три дня. В этом состоянии абсолютной тишины не было ни мыслей, ни чувств, ни других обычных движений сознания – осталось лишь восприятие и осознавание окружающего мира, которое не сопровождалось никакой интеллектуальной оценкой или какой-либо иной реакцией. Ощущение себя индивидуальным «я» исчезло, а все обычные жизненные движения, а также речь и целенаправленные действия продолжались лишь благодаря механически повторяющейся деятельности Пракрити, которая ощущалась как нечто внешнее и чуждое. То, что воспринималось как окружающий мир, стало совершенно нереальным, и это чувство иллюзорности всего было всепоглощающим и тотальным. Существовала только некая не поддающаяся описанию Реальность, но она находилась за пределами пространства и времени и не имела отношения ни к какому виду космической деятельности, и тем не менее она наполняла собою все и присутствовала за каждой вещью или явлением. Это состояние оставалось неизменным в течение нескольких месяцев, и даже когда чувство нереальности исчезло и вернулось обычное восприятие мира, внутренний покой и свобода, наступившие в результате этой реализации, остались навсегда, пребывая за всеми поверхностными движениями, – так что сущность реализации ни в коей мере не была утрачена. Параллельно Шри Ауробиндо пережил еще один опыт: нечто, отличное от него самого, взяло на себя управление всей его деятельностью, оно вдохновляло его речь и действовало через него без какого-либо личного участия или инициативы с его стороны. Что это было, оставалось для Шри Ауробиндо загадкой до тех пор, пока он вплотную не подошел к реализации динамического аспекта Брахмана, Ишвары, и не осознал, что вся его садхана и все его действия совершаются самим Ишварой. Эти и последующие реализации, такие как видение «Я» во всем и всего в «Я», восприятие всего как «Я», Божественного во всем и всего в Божественном, и есть те вершины, которые имеет в виду Шри Ауробиндо, говоря, что на них мы всегда способны подняться, потому что сам он достиг их без особых трудностей. Единственная настоящая трудность, преодоление которой и получение первых устойчивых результатов потребовало десятков лет духовных усилий, заключалась в том, чтобы в полной мере применить духовное знание к миру, к внешней психологической и физической жизни и осуществить их трансформацию как на высших уровнях Природы, так и на обычном ментальном, витальном и физическом уровне, вплоть до подсознания и основы всего – Бессознательного, возвысив их деятельность до уровня Сознания-Истины, или Сверхразума, ибо только в нем одном динамическая трансформация может быть действительно интегральной и абсолютной.

* * *

Я так и не смог понять природу трансформации, о которой идет речь в приведенных вами отрывках[18] . По-видимому, она представляет собой что-то вроде ментальной или нравственной трансформации, сопровождающейся любовью человека к Богу и обретением, благодаря этой одухотворяющей любви, определенного единства с Ним, но без достижения абсолютного тождества.

Любовь к Богу, достижение подобного единства с Ним через эту любовь и трансформация индивидуальной природы благодаря реализации определенных ментальных, этических, эмоциональных и, возможно даже, физических способностей (ибо вайшнавы говорят о новом одухотворенном и сознательном теле – cinmaya) являются основой йоги вишнуизма. Так что в этих отрывках упоминается лишь о том, что уже давно используется этим направлением восточного мистицизма, стремящегося к Личному Божеству и утверждающего, что индивидуальное сознание вечно существовало еще до рождения индивида и будет вечно существовать после его смерти. Одухотворение природы благодаря развитию ее потенциальных возможностей до высочайшего уровня является частью тантрической практики – так что и эта идея не чужда индийской йоге. Создается впечатление, что автор, подобно многим европейским писателям, знаком лишь с Майявадой и буддизмом и полагает, что в них сосредоточена вся мудрость Востока; но даже их идеи и реализации он понимает неправильно. Адвайта даже в своих крайних формах не стремится к прекращению существования, погружению в небытие, полному исчезновению индивидуального сознания или разрушению его сущности. Только Шуньявада, определенная разновидность нигилистического буддизма, преследует подобную цель, но даже она описывает это Ничто, Шунью, как другую сторону Вечного. Все эти духовные дисциплины ставят своей целью переход от Времени к Вечности, освободиться от конечного и соединиться с Бесконечным, избавиться от оков эго и его производных – желания, страданий, ложного существования, для того чтобы найти истинное «Я» и жить в нем. Рассуждения этого христианского писателя выдают его полное невежество относительно той реализации, о которой он отзывается столь пренебрежительно – он и представить себе не может ее бесконечность, свободу, невыразимый покой, экстаз Брахмананды. Да, это исчезновение ограниченной индивидуальной личности, но сопровождающееся освобождением в космическом, а затем в трансцендентном сознании, – это избавление от невежественного мышления и призрачной жизни, но в то же время обретение свободы в беспредельном сознании, неограниченном знании и бесконечном бытии. Личность исчезает, но в том, что намного ее превосходит, это не деградация личности и не просто возвращение ее в «Небытие». Если, по словам автора, такой подход отрицает земную жизнь, то тогда он соответствует христианскому идеалу, поскольку этот идеал предполагает обретение райской жизни на небесах за пределами земного существования (которое длится в течение одной-единственной жизни, так как возможность перерождения полностью исключается), являющегося юдолью скорби и кратковременным тяжким испытанием. Христианство настаивает на сохранении духовной личности, но то же самое характерно для вишнуизма, шиваизма и других «восточных» религий. Неведение автора относительно всей сложности и многогранности восточной мудрости лишает его критику всякой ценности.

Высказывания, которые привлекли ваше внимание по причине внешнего сходства с нашим идеалом трансформации, являются слишком общими по содержанию и без колебаний могли бы быть приняты почти любой духовной традицией – даже Майявада легко могла бы с их помощью описать один из этапов своего пути или суть промежуточного духовного переживания. Все зависит от смысла, который вы вкладываете в эти слова, какое конкретно изменение в сознании и жизни они подразумевают. Если это трансформация, ведущая «от греха к святости» через единение души с Богом «в сиянии интеллектуального света, исполненного любви» (нужно отметить, что это наиболее конкретное описание из всех, приведенных в отрывках), то это совсем не то же самое, что я подразумеваю под трансформацией, здесь нет даже отдаленного сходства. Ибо трансформация, к которой я стремлюсь, – это переход не от греха к святости, а от низшей природы Неведения к Божественной Природе, исполненной Света, Покоя, Истины, Божественной Силы и Блаженства и пребывающей за пределами этого Неведения. Благодаря такой трансформации человек движется к высшему, самосущему благу, оставляя далеко позади себя ограниченные и противоречивые человеческие понятия греха и добродетели; целью его стремлений является не интеллектуальный свет, а духовный, супраинтеллектуальный супраментальный свет, кульминацией же этой трансформации является не святость, а обретение божественного сознания – или, если вам угодно, тождественности с душой, тождественности с духом, тождественности со своим высшим «Я», тождественности с Божественным. Поэтому между этими двумя видами или стадиями трансформации существует огромная разница.

I. «Таково героическое самоотречение, благодаря которому душа достигает высот, где все ее действия становятся по-настоящему свободными и происходит трансформация личности, – под влиянием благодати все ее способности очищаются и обожествляются, но ее духовная сущность при этом ни в коей мере не разрушается».

Что здесь имеется в виду под подлинно свободной деятельностью души? Для нас понятие «свобода» предполагает освобождение от темноты, ограниченности, заблуждений, страданий и всех остальных преходящих движений невежественной низшей Природы и, одновременно, предание себя всецело в руки Божественного. Свободное действие – это действие Божественного в нас и через нас, никакое иное действие не может быть свободным. По-видимому, автор соглашается с этим утверждением во фрагментах II и III; но это представление, эта концепция уже существует столько же, сколько само духовное знание, и потому не является характерной особенностью католицизма. Опять-таки, что автор имеет в виду, когда говорит об очищении и обожествлении способностей личности силой Благодати? Если речь идет о нравственном очищении, то оно мало что дает и, конечно же, не приводит к обожествлению. Кроме того, если это обожествление совершается под влиянием только интеллектуального света, то, в лучшем случае, ожидать следует очень скромного результата. Подобная цель существовала и в древней индийской духовности, однако она была намного более масштабной и высокой. Ни одна духовная практика не стремится достичь очищения или обожествления за счет разрушения духовной сущности личности – такого и быть не может, сама фраза является бессмысленной и противоречит сама себе. Духовная сущность личности неуничтожима. Дисциплина даже самых строгих школ Адвайты не стремилась к такому уничтожению, ее целью всегда была реализация высочайшего «Я» всего сущего в его изначальной чистоте. Целью трансформации также является достижение этой изначальной чистоты Духа, но в то же время она предполагает обретение чистоты и божественности высшей Природы, и не духовная сущность нашей личности, а преходящие элементы нашей неразвитой и несовершенной внешней природы должны быть разрушены и замещены в процессе проявления в нас Природы божественной. Монистическая Адвайта стремится к разрушению эго, а не духовной сущности личности, и происходит это благодаря отождествлению с Единым, благодаря растворению эго, созданного Природой, в реальности высшего «Я». Поскольку, как утверждает Адвайта, именно это вечное «Я», а не эго, является духовной сущностью личности – so’ham, tat tvam asi. Наша трансформация также предусматривает разрушение эго, его растворение в космическом и божественном сознании, но благодаря этому разрушению, мы обретаем свое подлинное или духовное «Я», являющееся вечной частицей Божественного.

II. «Миросозерцание христианина неразрывно связано такими понятиями, как «Благодать»[19] и «божественная жизнь». И если ему пришло время умереть, то вся его личность наполняется ликованием, ибо для нее становится возможным порвать со всем, что не является ею самой, и освободиться от всех уз, связывающих ее с телесной формой, чтобы живой Бог смог принять ее, обнять и ввести в свою обитель».

III. «Свобода заключается прежде всего в том, чтобы подчинить все низшее в своей природе высшему началу».

Данные фрагменты ближе к нашему идеалу и могут быть восприняты как описание освобождения от эго и подчинения себя Божественному. Но здесь имеется определенная неточность в употреблении слова «личность». Личность – это временная формация, и стремление увековечить ее означало бы лишь попытку увековечить неведение и ограниченность. Истинное «Я» – это не ментальное эго или нынешняя личность человека, являющаяся лишь маской, а вечное «Я», создающее для себя всякий раз новую личность, проходя через многочисленные воплощения на земле. Христианская и европейская традиция, согласно которой человек живет на земле только один раз, ошибочно полагает, что нынешняя личность представляет собой все наше «я»… Кроме того, невежество привязывает нас не только к телесной личности, но и к ментальной, и к витальной. Все эти узы должны быть разорваны, а несовершенные формы разума и жизни превзойдены, разум трансформирован в нечто ему запредельное, невежественная жизнь – в жизнь божественную, если, конечно, имеется в виду подлинная трансформация, а не просто внешнее изменение или достижение более высокого света в пределах Неведения.

IV. «Уединение, в котором пребывает душа (восточного аскета)… не является подлинно духовным состоянием, тем активным уединением, в котором происходит трансформация греха в святость через единение души с Богом в лучах интеллектуального света, исполненного любви».

Я уже высказывался по поводу этого описания процесса трансформации и могу добавить только одно замечание. Нет никаких сомнений в том, что тот, кто пребывает в Боге и находит в нем уединение, способен быть как очень активным, так и предельно пассивным и неподвижным, но пока человек не погрузится в уединение и не обретет тишину и неподвижность вечного «Я», он не сможет свободно и интегрально действовать, иными словами, уподобить свою индивидуальную природу высшей божественной Природе. Ведь в основе любого действия лежит покой, и благодаря этому покою действие становится свободным.

V. «…жизнь во Христе есть нечто мистическое и возвышающее человека, благодаря ей личность непрерывно внутренне обогащается и расширяет свои границы».

Это совсем непохоже на нашу идею трансформации, так как человеческая личность представляет собой ментальное существо, ограниченное жизнью и телом. Ее внутреннее обогащение и расширение возможно только в этих рамках и, благодаря такому обогащению и расширению, в лучшем случае можно лишь несколько облагородить и возвысить эту личность, избавившись в какой-то мере от ее нынешней ограниченности и убогости. Таким способом не удастся преодолеть ментальное невежество и подняться к более великой Истине и Свету или низвести их, в той или иной мере, вниз в земную природу, что является целью трансформации в нашем ее понимании.

VI. «Восточные религии считают личность человека проявлением низшей природы, христианин же видит в ней воплощение Божественного замысла, основу единства, естественный венец всего творения, призванного исполниться божественной Благодати».

То, что человек называет «своей личностью», принадлежит данной конкретной жизни и является творением Неведения, поэтому ее действительно можно рассматривать как проявление низшей природы; она не может быть высшим достижением человеческого существа. Мы не можем согласиться и с тем, что эта личность является венцом творения, поскольку существуют более высокие уровни творения, к которым мы еще должны подняться и проявить их силы в земной природе. Естественный процесс творения представляет собой эволюцию скрытого Божественного Сознания в Природе, но поначалу этот процесс ограничен и искажен условиями Неведения. Поэтому первое, что необходимо, это превзойти Неведение, иными словами, выйти за пределы человеческой личности и стать божественной Личностью. Реализация Божественного Плана («Божественного замысла») заключается в осуществлении духовной эволюции, именно в этом направлении движется все творение, и оно безусловно достигнет своей вершины и исполнится, наконец, божественной Благодати.

Как вы сами видите, сходство этой трансформации с нашим идеалом лишь поверхностное, на уровне слов, но не смысла, который говорит совершенно о другом и сводит всю идею трансформации к чему-то очень тривиальному. А если и существуют какие-то совпадения и параллели, то лишь потому, что духовные дисциплины в чем-то похожи друг на друга и предполагают сходные изменения (например, определенное изменение сознания). Более того, все духовные переживания, по сути, имеют один и тот же источник и их основа одинакова как для Востока, так и для Запада – различия существуют в направлении и степени их развития, в стремлении реализовать тот или иной аспект Истины или Истину во всей ее полноте.

* * *

Между христианским учением (об установлении на земле Царства Небесного) и идеей супраментального нисхождения нет ничего общего. Предполагается, что Царство Небесное наступит благодаря обретению человеком религиозных чувств и нравственному очищению, однако все это может быть очень полезно для отдельного человека, но для изменения мира подобные средства столь же малоэффективны, как ментальный идеализм или любая другая сила, используемые для этой цели до сих пор. Христианство предлагает заменить раджасическое и тамасическое эго саттвическим религиозным эго, и, хотя для отдельного человека это вполне достижимо, в масштабах всего человечества этого никогда не удавалось, да и не удастся сделать. Причиной тому – полное отсутствие за подобными намерениями более высокого духовного или психологического знания, непонимание того, что лежит в основе поведения человека и является источником всех его трудностей, а именно – существование двойственности на уровне разума, жизни и тела. До тех пор, пока не произойдет нисхождение новой Силы Сознания, не подчиняющейся никаким двойственностям, но в то же время достаточно динамичной, и пока благодаря этой Силе не будет заложено новое основание жизни на земле, а центр человеческого сознания не будет перенесен в более высокие области, находящиеся над разумом, Царство Божие на земле будет оставаться лишь идеалом, а не свершившимся фактом, подтвержденным кардинальными изменениями всего земного сознания и всей земной жизни.

Раздел III. Религия, мораль, идеализм и йога

Духовная жизнь (adhyātma-jīvana), религиозная жизнь (dharma-jīvana) и обычная человеческая жизнь, частью которой является мораль, – это три разные вещи, и надо четко понимать, какую жизнь ты хочешь вести, а не пытаться сводить их к общему знаменателю. Обычной человеческой жизнью живут люди, сознание которых отделено от своего истинного «я» и от Божественного и которыми управляют привычные побуждения разума, жизни и тела, иными словами, законы Неведения. Религиозная жизнь – это один из видов деятельности того же невежественного человеческого сознания, которое отворачивается или пытается отвернуться от мира земного в надежде найти Божественное, но при этом оно не обладает еще необходимым знанием, а руководствуется догматическими предписаниями и принципами какого-либо религиозного учения или вероисповедания, притязающего на то, что оно нашло выход из плена земного сознания в некий блаженный Потусторонний мир. Религиозная жизнь может быть первым приближением к жизни духовной, но, как правило, она сводится лишь к рутинному повторению одних и тех же строго установленных обрядов, церемоний и ритуалов или же просто к принятию определенных идей и соблюдению определенных формальностей и вечно движется по замкнутому кругу. Духовная жизнь, напротив, исходит из необходимости изменения сознания, иными словами, она требует от человека заменить свое обычное, невежественное и отделенное от истинного «я» и Бога сознание более великим сознанием, в котором человек может найти свое истинное «я» и войти в живой и непосредственный контакт с Божественным, а затем обрести с Ним полное единство. Это изменение сознания для духовного искателя является главной и единственной целью, а все остальное не имеет для него никакого значения.

Мораль относится к обычной жизни и представляет собой попытку управления внешним поведением человека с помощью набора определенных ментальных правил или путем возведения этих правил в некий ментальный идеал и создания образа, являющегося эталоном человеческого характера. Духовная жизнь устремляется за пределы разума, следуя ей, человек погружается в глубины духовного сознания и действует, исходя уже из истины Духа. Что касается вопроса, как нравственная жизнь соотносится с необходимостью реализовать Божественное, то все зависит от того, что человек, в конце концов, хочет достичь в этой жизни. Если он хочет, помимо всего прочего, обрести духовное сознание, то только нравственное поведение его к этому не приведет.

Политика, как таковая, не имеет ничего общего с духовной жизнью. Если духовный человек и действует для блага своей страны, то лишь для того, чтобы исполнить волю Божественного, или же он рассматривает такую деятельность как часть работы, предназначенной ему свыше, но в любом случае им уже более не движут обычные человеческие мотивы. Его поступки никогда не бывают вызваны теми ментальными и витальными побуждениями, исходя из которых действуют обычные люди. Каждый его поступок основан на истине Духа и совершается по внутреннему повелению, исходящему из источника, который ему хорошо известен.

Та форма поклонения (pūjā), о которой говорится в вашем письме, относится к религиозной жизни. Если поклонение совершено правильно, то есть в глубочайшем религиозном духе, оно может в какой-то мере подготовить сердце и разум к расширению, но не более того. Если же поклонение выполняется как часть медитации или с истинным стремлением соприкоснуться с духовной реальностью и духовным сознанием или если оно сопровождается горячим желанием войти в контакт с Божественным и достичь единства с Ним, то тогда оно может быть эффективным и с духовной точки зрения.

Если в вашем сердце и душе есть искреннее стремление к духовному изменению, то вы найдете свой путь и обретете внутреннее Руководство. Одни лишь ментальные поиски и рассуждения недостаточны для того, чтобы распахнуть врата Духа.

* * *

Конечно, стремиться к Божественному только ради тех благ, которые можно от Него получить, это неправильная позиция, но если бы людям было абсолютно запрещено стремиться к Нему с такой целью, то большинство из них никогда бы вообще не обратилось к Нему. Поэтому я думаю, что такой подход вполне допустим, хотя бы для того, чтобы дать им возможность сделать первый шаг – и, если у них есть вера, они могут получить то, о чем просят, а осознав, как благодатен этот путь, будут его продолжать, пока в один прекрасный день не поймут, что добиваться от Божественного каких-то благ это далеко не единственная цель, ради которой можно к Нему стремиться, что к Божественному можно приближаться другими, более возвышенными путями и руководствуясь более высокими мотивами. Если же люди не получают того, что просят, но все же продолжают стремиться к Божественному и верить в Него, то это означает, что они действительно готовы к духовной жизни. А обращение к Божественному ради приобретения каких-то благ можно рассматривать как начальную школу для тех, кто еще не готов стремиться к Нему ради Него самого. И, конечно же, это далеко еще не духовная жизнь, а только разновидность элементарного религиозного поклонения. Ибо правило духовной жизни – отдавать, а не требовать. Тем не менее, садхак может обращаться к Божественной Силе с просьбой помочь ему сохранить или восстановить здоровье, если, конечно, он рассматривает его сохранение как необходимое условие своей садханы и стремится к тому, чтобы тело было способно и полностью пригодно к духовной жизни и служило хорошим инструментом Божественной Работы.

* * *

Это верно, религии, в лучшем случае, затрагивают и изменяют самую внешнюю часть человеческой природы. Кроме того, они очень быстро вырождаются, превращаясь в безжизненный механизм повторяющихся церемониальных обрядов и поклонений, поддерживаемых незыблемыми догмами.

* * *

Я не разделяю взглядов J на индуизм. Религия всегда в чем-то несовершенна, поскольку представляет собой смесь духовных устремлений человека и его невежественных усилий, направленных на то, чтобы возвысить свою низшую природу. Индуизм представляется мне кафедральным собором, полуразрушенным, но, в целом, еще сохраняющим былое величие, многие детали его ансамбля чрезвычайно фантастичны, а фасад и убранство исполнены высочайшего смысла, он сильно обветшал, кое-где обвалился, но, тем не менее, это все еще кафедральный собор, в котором продолжаются службы Незримому, а Его живое присутствие можно легко почувствовать, если войти в этот собор в должном состоянии духа. Внешняя же социальная структура, которую индуизм построил для приближения своих последователей к Незримому, это совсем другое дело.

* * *

Я рассматриваю духовную историю человечества, и особенно духовную историю Индии, как постоянное развитие божественного замысла, а не как написанную и поставленную на полку книгу, строки из которой нужно постоянно цитировать. Даже Упанишады и Гита не были последним словом, хотя в них можно найти все необходимое знание в зародыше. Современная духовная история Индии представляет собой очень важный этап этого развития, и те люди, о которых я упоминал, в свое время оказали на меня большое влияние. И мне представлялось, что ими были указаны наиболее прямые пути будущего духовного развития, которыми и надлежит следовать человечеству, не останавливаясь на достигнутом. Должен сказать, что проповедь и распространение в будущем какой бы то ни было религии среди людей, новой или старой, совершенно не входит в мою задачу. Необходимо открыть путь, который до сих пор остается непроходимым, а не создавать новую религию.

* * *

Если под этим утверждением[20] подразумевается, что конкретная форма религии является чем-то постоянным и неизменным, то с этим нельзя согласиться. Но если под религией здесь понимается способ общения человека с Божественным, то тогда подобное утверждение верно, ибо религия становится чем-то сокровенным, принадлежащим внутреннему существу, и не может быть сменена, подобно жилищу или одежде, по каким-то личным, социальным или материальным соображениям. Если религию все-таки приходится менять, то это должно происходить исключительно по внутренним, духовным причинам, и способствовать продолжению духовного развития человека. Никто не должен быть привязан к той или иной форме религии, к определенному вероисповеданию или религиозной доктрине, но если человек меняет одну религию на другую по чисто внешним причинам, то это означает, что внутренне он не придерживается вообще никакой религии: и прежняя, и новая религия для него лишь пустая формальность. Думаю, именно это здесь и имеется в виду. Предпочтение иного пути познания Истины или желание иначе духовно выразить себя не относятся к тем мотивам смены религии, против которых протестует Ганди – он не приемлет лишь переход в новую веру с целью занять более высокое положение в обществе и достичь большего влияния, в этом мотиве, конечно же, духовности не больше, чем в принятии другой религии ради получения денег или заключения брака. Если у человека в душе нет религии, то он способен изменить свое вероисповедание по какой угодно причине, если же есть, то он этого просто так сделать не сможет, – он может сменить религию лишь в ответ на внутреннюю духовную потребность. Если человек искренне почитает Божественное в форме Кришны, он не сможет с легкостью заявить: «Я, пожалуй, откажусь от Кришны и стану поклоняться Христу, это улучшит мое положение в обществе».

* * *

Несомненно, вайрагья – это один из способов быстро достичь цели, он традиционен, эффективен, но в то же время достаточно болезнен. Отказ от привязанности к человеческим витальным наслаждениям, отсутствие жажды литературного или иного успеха, славы, известности, даже отречение от стремления к духовному успеху и внутреннему блаженству (bhoga), достигаемому в йоге, – все это рассматривалось как важный шаг на пути к цели, конечно, при условии, что человек стремится к одному лишь Божественному. Сам я предпочитаю тягостному пути вайрагьи более спокойный, основанный на внутреннем равновесии, путь, указанный Кришной. Но если в природе человека или в его внутреннем существе имеется склонность к борьбе и совершению напряженных усилий и она заставляет его прокладывать свой путь, преодолевая трудности и борясь с недостатками своей природы, то вайрагья может оказаться полезной. В этом случае не надо лишь позволять виталу предаваться унынию, иногда переходящему в крик отчаяния (о котором вы пишете), по поводу того, что ему никогда не достичь Божественного, потому что прежде ему этого ни разу не удавалось, или по поводу полного отсутствия прогресса. Хотя, безусловно, прогресс налицо – усилилось влияние психического, появилась отрешенность, которая продолжает неизменно возрастать где-то внутри вас. Главное сейчас держаться и не выпускать из рук веревки, которая тянет вас вверх, несмотря на то, что она режет вам руки, – нужно сохранять настойчивость, даже если это единственное, что вам остается.

По всей видимости, что-то внутри, продолжая незавершенную линию опыта прошлой жизни, толкает вас на путь вайрагьи и еще более неистовый путь Бхакти – несмотря на то, что вы, как и я, предпочитаете менее болезненный путь, – что-то в вас решительно настроено использовать самые радикальные методы воздействия на внешнюю природу, чтобы наконец освободиться от ее оков и выполнить тем самым свое давнее намерение. Но не слушайте голос, который внушает вам: «У тебя ничего не выйдет, так что не стоит и пытаться». Этого никогда не следует говорить на Пути Духа, каким бы трудным он временами ни казался. Несмотря ни на что, сохраняйте стремление, которое вы так прекрасно выражаете в своих стихах; вне всяких сомнений, оно в вас есть и исходит из самых глубин вашего существа, а если оно и является причиной страдания – а такова участь всех великих устремлений, которым и в мире, и в природе оказывается сильнейшее противодействие, – то оно же дает и надежду на освобождение, и уверенность в будущей победе.

* * *

Прежде я уже возражал против вайрагьи аскетического и тамасического типов. Говоря о тамасическом типе вайрагьи, я имею в виду человека, который встает на путь йоги не из-за того, что он в действительности чувствует неудовлетворенность жизнью, а потому что он ничего в ней не достиг, она оказалась сильнее его, и ее блага ему не удалось заполучить. Такой человек приходит в йогу как в приют для убогих и слабосильных, а достижение Божественного рассматривает как утешительный приз для проигравших в гонке жизни. Но вайрагью могут испытывать и те, кто выстоял в битвах жизни, обрел ее блага и вкусил ее наслаждений, но, в конечном счете, счел их чем-то пресным и не приносящим удовлетворения и отвернулся от них в поиске более высокого и прекрасного идеала; вайрагью может испытать и тот, кто много боролся и достиг больших высот в жизни, но увидел, что существуют еще большие высоты и именно их должна завоевать душа, – для таких людей вайрагья может быть действительно полезна и служить вратами, ведущими непосредственно на путь йоги. То же самое можно сказать и о саттвической вайрагье, которая приходит к человеку, полностью познавшему жизнь, и толкает его к познанию того, что лежит по ту сторону жизни или превосходит ее. Под аскетической вайрагьей я понимаю полное отвержение жизни и мира, чтобы, в конце концов, исчезнуть в Невыразимом, – я считаю, что она недопустима для тех, кто начинает практиковать интегральную йогу, так как противоречит ее цели, а именно низведению Божественного в жизнь. Но, с другой стороны, если жизнь, такая как она есть, полностью устраивает человека, то тогда у него нет причин стремиться привнести в нее Божественное, – так что вайрагья, если под ней понимать чувство неудовлетворенности жизнью в нынешнем ее виде, вполне допустима и даже, в определенном смысле, необходима для моей йоги.

* * *

Охотно признаю полезность временного состояния вайрагьи, как действенного средства для эффективного противодействия неукротимым желаниям витала. Но вайрагья всегда имеет тенденцию отвернуться от жизни, а тамасический элемент, нередко присутствующий в вайрагье – состояние отчаяния, депрессии и т. д. – приводит к угасанию огня стремления, и в результате человек иногда оказывается между двумя стульями: он теряет землю, так и не достигнув небес. Поэтому я предпочитаю заменить такую вайрагью спокойным и твердым отвержением всего, что должно быть отвергнуто, – секса, тщеславия, эгоцентризма, привязанности и т. д. Но это отвержение не распространяется на те виды деятельности и силы, которые могут стать средствами садханы и божественной работы, к ним относятся живопись, музыка, поэзия – но и они должны обрести новое, психическое и духовное основание, создаваться с помощью более глубокого вдохновения и во имя Божественного и божественных ценностей. Так что йогу можно практиковать и без отвержения жизни, не уничтожая и не уменьшая присущую ей радость и витальную силу.

* * *

Нет, я не говорил, что вы избрали раджасическую или тамасическую вайрагью. Я лишь объяснил, как это произошло – что это случилось само собой и явилось результатом витальных реакций, пришедших на смену саттвической вайрагье, которая, по-видимому, предшествовала и была причиной или сопровождала и, в конце концов, привела вас к неудовлетворенности миром, желанию отвернуться от него и найти Божественное. Тамасическая вайрагья приходит как результат реакции витала на отказ от радостей жизни, он впадает в уныние и становится безрадостным и безучастным; раджасическая вайрагья возникает, когда витал начинает терять интерес к радостям жизни, но сожалеет, что их утрата ничем не возмещается. Подобные движения никто не выбирает – они возникают сами, независимо от разума, как привычные реакции человеческой природы. Отвергнуть эти реакции благодаря внутренней отстраненности, все возрастающему и спокойному стремлению, бескорыстной преданности и искренней самоотдаче Божественному – вот то, что я предлагал в качестве подлинно эффективных средств для движения вперед.

* * *

Существует саттвическая вайрагья, но многим людям свойственна раджасическая или тамасическая. Раджасическая вайрагья возникает в результате бунта витала против тех условий, в которых живет человек, тамасическая – из-за неудовлетворенности, разочарования, неспособности достичь успеха в жизни или стойко выдержать все ее удары, выйти победителем из схватки с жизнью и, не дрогнув, встретить все приносимые ею страдания. Оба вида вайрагьи приносят ощущение бессмысленности жизни и побуждение жить лучшей, более содержательной и счастливой жизнью или искать путь освобождения и ухода из земного существования, – но они не сразу приносят светлое и чистое стремление, полное покоя и радости, которое необходимо для духовной реализации.

* * *

Обретение саттвического состояния и переход через него к Божественному Сознанию – это традиционная идея любой йоги. Для этого, с помощью ямы-ниямы (самоконтроля и строгого соблюдения этических норм) совершалась подготовка и очищение в йоге Пантаджали, в других йогах использовались иные средства, например в Бхакти-йоге у садхаков вырабатывались качества праведников, в буддизме ученики следовали восьмеричному Пути и т. д. и т. п. В нашей йоге развитие сознания через формирование саттвических качеств заменяется выработкой у садхака состояния абсолютной уравновешенности и невозмутимости духа (samatā), а также психической трансформацией.

* * *

Конечно, раджасические движения должны создавать больше проблем в садхане, чем саттвические. Наиболее труднопреодолимыми препятствиями для саттвического человека являются ловушка добродетели и ощущения собственной праведности, цепи филантропии, склонность к интеллектуальной идеализации жизни, привязанность к семье и близким и т. д. По сравнению с первым, остальные недостатки не так сложно преодолеть или преобразовать, хотя, конечно, и они представляют собой большую трудность. Иногда саттвические препятствия столь же труднопреодолимы, как и раджасические.

* * *

Саньяса не избавляет от привязанностей – она предполагает лишь бегство от объекта привязанности, что может помочь избавиться от привязанности, но само по себе не является эффективным и радикальным средством достижения полной свободы.

* * *

В аскетических практиках иногда используется это чувство (бренности всего, что существует во Времени), чтобы избавиться от привязанности к миру, однако оно не годится для реализации жизнеутверждающих или динамических духовных целей.

* * *

Принцип жизни, который я стремлюсь установить, духовный. Мораль – это творение человеческого ума и витала, и она относится к более низкому плану сознания. Поэтому духовная жизнь не может основываться на морали – ее основой должен быть дух. Но это не означает, что духовный человек должен быть аморальным – как будто не существует иных законов поведения, кроме моральных. Закон духовного сознания, определяющий поступки человека, выше, а не ниже правил нравственного поведения, так как в его основе лежит единство с Божественным и пребывание в Божественном Сознании, а все действия такого человека основаны на подчинении только Божественной Воле.

* * *

Представления, основанные на различении правильного и неправильного, красивого и уродливого и т. д., необходимы человеку для его собственного развития, а также служат ему ориентирами в жизни. Он и шагу ступить не может, не прибегая к этим представлениям и не делая различий, которые они несут в себе. Но при переходе к более высокому сознанию, когда человек поднимается на планы божественного Света или испытывает на себе его влияние, эти различия исчезают, так как он начинает все полнее осознавать существование бесконечного блага и вечной справедливости, а когда он становится способен достичь Сознания-Истины или Сверхразума, то осознает эти божественные качества во всей полноте. Вера в то, что Бог ведет тебя, также подтверждается духовным опытом и совершенно необходима для садханы. Вера эта постепенно крепнет, а когда человек достигает высшего Света, становится для него высочайшей и всеобъемлющей истиной.

То, что вы говорите о молитве, совершенно верно. Это высший вид молитвы, но существуют и другие ее разновидности (имеющие, например, более личностный характер), которые вполне допустимы и даже желательны. Любая молитва, совершённая в истинном духе, приближает нас к Божественному и помогает установить с Ним правильные взаимоотношения.

Препятствия, о которых вы говорите, это обычные препятствия в садхане, которые возникают из-за сопротивления в различных частях существа и проявляются прежде всего в неуравновешенности витала и физической инертности. Эти состояния должны быть постепенно устранены из индивидуального сознания.

* * *

Каждый человек строит или пытается строить свою жизнь исходя из множества возможностей, предоставляемых ему различными силами. «Я» (имеется в виду физическое «я») и семья – это то здание, строительством которого занято большинство людей, то есть смысл их жизни состоит в том, чтобы создать семью, зарабатывать деньги и материально ее обеспечивать, пытаться сделать карьеру, занять определенное положение в избранной человеком сфере деятельности, добиться коммерческого или профессионального успеха и т. д. Лишь немногие люди включают в круг своих интересов родину и человечество. Некоторые посвящают себя служению какому-то идеалу, а его достижение делают главной целью жизни. И только очень религиозные люди пытаются посвятить свою жизнь Богу, но, за редким исключением, это им далеко не всегда удается. Ни один из этих подходов к жизни не дает ощущения надежности и безопасности, даже в последнем случае уверенность может появиться, только если человек всецело сосредоточен исключительно на Боге, что доступно лишь единицам. Жизнь в Неведении представляет собой путь, которым человек на ощупь пробирается сквозь хитросплетения, порожденные игрой различных сил, и все зависит от того, насколько быстро он развивается, получая необходимый опыт, до тех пор пока он, наконец, не сможет превзойти Неведение и перейти в некое иное состояние. Это «иное состояние» на самом деле является новым сознанием – и не важно, пребывает ли это сознание за пределами земной жизни или остается в ее пределах.

* * *

Семья, общество, страна – это просто эго больших размеров, а отнюдь не Божественное. Человек может работать для них и утверждать, что трудится ради Божественного, только в том случае, если он точно знает, что само Божественное повелело ему (иными словами, что он получил Адеш) делать это, или действительно осознает, что все его действия направляет Божественная Сила. В противном случае, это утверждение не более чем интеллектуальная идея, отождествляющая страну и т. п. с Божественным.

* * *

Все зависит от цели, которую вы перед собой ставите. Если для реализации духовной цели необходимо отказаться от обычной жизни в Неведении (saṁsāra), то это должно быть сделано; требования обычной жизни не могут противостоять требованиям духа.

Если же в качестве духовного пути избрана йога действий, тогда можно остаться в сансаре (saṁsāra), рассматривая ее как поле деятельности и пребывая в ней добровольно, а не из чувства долга, поскольку йогин должен быть внутренне свободен от всех уз и привязанностей. С другой стороны, человек не обязан жить семейной жизнью – он может оставить ее и найти себе то или иное занятие, рассматривая его как поле деятельности.

Цель йоги, практикуемой здесь, – достичь более высокого сознания и действовать исходя только из этого сознания, а не под влиянием обычных побуждений. Это означает не только полное изменение сознания, но и полное изменение жизни. Однако не все люди, в силу обстоятельств, могут порвать все связи с обычной жизнью, поэтому на ранних стадиях садханы они продолжают жить прежней жизнью, но рассматривают ее уже как поле опыта и самосовершенствования. Но они должны старательно следить за тем, чтобы эта жизнь оставалась лишь полем опыта и не сопровождалась разного рода желаниями, привязанностями и представлениями, которые обычно неизменно присутствуют в человеческой жизни; в противном случае, она становится тормозом и серьезным препятствием в их садхане. Если же обстоятельства не принуждают человека вести обычную жизнь, то продолжать ее нет никакой необходимости.

Оставив обычную деятельность и жизнь, человек становится тамасичным только в том случае, если его витал настолько привык черпать энергию и получать побудительные импульсы от активности обычного сознания, удовлетворения его желаний и стремлений, что, потеряв их, он вместе с ними утрачивает всю радость и вкус к жизни, да и саму энергию существования. Но если у человека есть духовная цель и внутренняя жизнь и витальная часть его существа также стремится к осуществлению этой цели и участвует во внутренней жизни, то тогда всю энергию он черпает изнутри, и опасность погрузиться в тамасическое состояние исчезает.

* * *

Для того чтобы заниматься поисками Света или практиковать йогу, совсем не обязательно полностью отрекаться от обычной жизни. Как правило, так поступают те, кто хочет решительно оборвать все нити, связывающие их с обычной жизнью, и жить чисто религиозной или исключительно внутренней и духовной жизнью, отвергнуть мир, покинуть космическое существование и положить конец череде рождений и смертей, перейдя в некое более высокое состояние или в трансцендентную Реальность. Если же таких намерений нет, то разрыв всех связей с миром оправдан лишь в том случае, когда духовная потребность настолько сильна, что продолжение обычного образа жизни становится несовместимым со стремлением к духовным целям. В реальности же все, что необходимо, это развивать в себе способность к внутреннему уединению, чтобы уметь уходить внутрь себя и в любой момент концентрироваться на достижении необходимой духовной цели. Необходимо также уметь во всех обстоятельствах обычной, внешней жизни сохранять внутреннюю позицию и действовать исходя из нее, тогда любое событие жизни можно превратить в средство внутреннего изменения своей природы и духовного роста.

* * *

Что касается вашей подруги, то сейчас трудно сказать, можно ли ей приехать сюда, поскольку это определяется многими факторами и на данный момент не все они известны. Во-первых, человек должен принять этот Путь или должно быть очевидно, что он призван к нему; кроме того, остается под вопросом его пригодность к жизни в нашем Ашраме. На вопрос о семейном долге можно ответить так: обязанности перед семьей существуют до тех пор, пока человек находится в обычном сознании и считает себя семьянином (gṛhastha); будет ли он исполнять эти обязанности или нет, обратившись к духовной жизни, зависит отчасти от того, какому пути йоги он следует, а отчасти – от его собственных духовных потребностей. Многие внутренне следуют духовной жизни, продолжая при этом выполнять семейный долг, но не как социальную обязанность, а как часть практики Карма-йоги, другие оставляют все, чтобы следовать духовному зову или пути, и такое решение вполне оправданно, если, конечно, это необходимо для йоги, которую они практикуют, или если таково настоятельное требование их души.

* * *

Я не помню контекста, но думаю, что он имел в виду следующее: если человеку нужно освободиться от оков низшей Дхармы (а сюда входят социальные обязанности, забота о семье, выплата долгов, служение своей стране и т. д.), для того чтобы посвятить себя более высокой Дхарме, ему нередко приходится полностью отречься от первой. Тот, кто обращается к духовной жизни, часто должен оставить позади все, что связывает его с низшей Дхармой, а в глазах многих людей это выглядит как Адхарма и вызывает с их стороны осуждение. Но если человек не совершит эту Адхарму, то навечно останется привязанным к низшей жизни – ибо всегда существуют какие-нибудь обязанности, требующие исполнения, и он не сможет следовать духовной Дхарме либо обратится к ней только в старости, когда его силы будут на исходе.

* * *

Вы можете попросить у него фотографию – это поможет увидеть, каким типом природы он обладает. Однако не надо стараться его убеждать: судя по его письму, похоже, он не совсем готов к духовной жизни. В настоящий момент он видит смысл жизни преимущественно в служении людям, а не в духовных поисках, и за всем этим ощущается его привязанность к семейной жизни. Если то стремление найти Божественное, о котором он говорит, не просто склонность ума, возникшая из-за пробуждения каких-то смутных чувств, а нечто большее, если в этом стремлении присутствует психический элемент, то в свое время оно проявится в полную силу. Но не нужно пытаться ускорять этот процесс, так как преждевременные попытки такого рода могут толкнуть его на путь, к которому он еще не готов.

* * *

Истинная цель йоги – не филантропия; она заключается в том, чтобы найти Божественное, войти в божественное сознание и обнаружить в Божественном свое истинное существо, которое не является эго.

Враждебные силы, поддерживающие эгоистические желания (Ripus), не могут быть побеждены путем подавления желаний (damana): в лучшем случае, удастся в какой-то мере сдерживать их, но не уничтожить, часто наблюдается даже обратное – в результате подавления они становятся еще сильнее. Полностью разрушить враждебные силы и избавиться от желаний можно только благодаря нисхождению в эгоистическую человеческую природу божественного сознания и полного ее преобразования.

Если садхак со всей искренностью предает себя в руки Божественного и неуклонно придерживается избранного Пути, то лишь в этом случае он может рассчитывать на успех.

* * *

Идея «принесения пользы» обществу это довольно старое заблуждение, возникшее благодаря заимствованию у Запада ряда банальных представлений о месте человека в обществе. Вне всякого сомнения, чтобы быть «полезным» обществу, совсем необязательно практиковать йогу: всякий, кто ведет обычную человеческую жизнь, так или иначе полезен человечеству.

Йога обращена к Богу, а не к человеку. Если божественное супраментальное сознание и сила будут низведены и утверждены в материальном мире, то это несомненно вызовет кардинальные изменения в существовании всей земли, включая человечество и его жизнь. Но то, что произойдет с человечеством, будет являться лишь одним из многих последствий этого глобального изменения, а потому благо человечества не может быть целью садханы. Цель садханы заключается лишь в том, чтобы жить в божественном сознании и быть способным проявить его в жизни.

* * *

Что касается моего высказывания о Вивекананде, то отнюдь не гуманизм я имел в виду, а нечто совсем иное. Обратите внимание, что основной акцент я делаю на последних предложениях этого отрывка из письма Вивекананды,[21] а не на его словах о Боге, пребывающем в бедняках, грешниках и преступниках. Ведь главная его мысль заключается в том, что Божественное пребывает везде, наполняет собою мир, является Всем – тем, что Гита называет sarva-bhūtāni. А это подразумевает не только человечество и, тем более, не только бедных и порочных; даже богатые и добрые люди являются частью великого Целого, а также те, кто не плох и не хорош, не богат и не беден. Здесь нет и намека (я имею в виду, в моих пояснениях) на служение человечеству, не идет здесь речь и о служении бедным и нуждающимся (daridrer sevā). Раньше мой подход был не столько человечным, сколько человеческим – и то, что я писал в «Арье», могло отчасти выражать его. Но с тех пор моя точка зрения кардинально изменилась, и я заменил формулу «Йога ради человечества» на формулу «Йога во имя Божественного». Божественное включает в себя не только супракосмическое, но и космическое, и индивидуальное существование – не только Нирвану или Запредельное, но и Жизнь и Все сущее. И именно эту мысль я везде подчеркиваю.

* * *

Не помню, что именно я говорил о Вивекананде. Если я назвал его великим ведантистом, то так оно и есть. Однако из этого не следует, что все, что он делал, было безупречным, а все, что он говорил, являлось высочайшей истиной. Идеал служения (sevā) был потребностью его натуры и, должно быть, помогал ему – но это не значит, что подобное служение должно рассматриваться как необходимое условие духовной жизни или как идеал, которому обязаны следовать все духовные искатели. Не знаю, выражал ли он взгляды Рамакришны, провозглашая этот идеал. Можно с достаточно большой уверенностью сказать, что Рамакришна видел в нем воплощение великой силы, цель которой заключалась в воздействии на разум человечества и обращении его к духовности, поэтому можно допустить, что именно эта миссия была возложена Учителем на ученика. То, как он ее выполнял, это совсем другое дело. Что касается ощущения, будто действуешь вслепую, то оно невольно возникает, когда Сила, намного превышающая возможности рассудка, побуждает человека совершить нечто грандиозное, он же своим умом не способен понять, что происходит и какую работу он должен совершить, а потому временами его охватывает сомнение или изумление, но тем не менее он всегда вынужден подчиняться этой Силе и продолжать возложенную на него работу. Ведантическая реализация (та, что лежит в основе Адвайты) – это реализация безмолвного, неподвижного и абсолютного Брахмана – человек может достичь ее и, тем не менее, не обладать ясным и безошибочным пониманием того, что и зачем он делает, поскольку для последователя Веданты любое его действие несет на себе отпечаток Майи.