Помоги проекту - поделись книгой:
В кузове у заднего борта уже сидели четверо солдат с отъевшимися рожами, красными петлицами и сжимающими новенькие автоматы ППШ пудовыми кулаками. Вновьприбывшие сгрудились у кабины, немца, снова связанного по рукам и ногам, положили в середину кузова на свернутый в несколько слоев брезент.
Выбросив фонтаны грязи из под колес, полуторка помчалась на восток.
Убедившись, что за ревом мотора полуторки с оторванным глушителем конвоиры (а ничем иным краснопогонные мордовороты и быть не могли) их не слышат, Иванов растолковал сгрудившимся, укрывающимся за кабиной от дождя и ветра Петрову, Сидорову и Вяземскому предложенную майором диспозицию. Возражений не последовало. Уточнив мелкие детали, Иванов, Петров и Сидоров быстренько, как бывает со смертельно уставшими людьми, задремали, а Вяземский, стараясь укрыть задремавших полами выданной ему Ереминым шинели, задумчиво напевал "Врагу не сдается наш гордый "Варяг".
Спустя полтора часа полуторка въехала на улицу небольшого городка. За время путешествия никаких особых происшествий не произошло, если не считать налета "Мессера", который на бреющем полете обстрелял одиноко едущую машину из пулеметов, выбив пару досок из заднего борта. Прежде чем ехать в штаб, водитель на минуту завернул к расположенному на окраине городка госпиталю, расположенному в бывшей районной больнице, где два раненых "Мессером" конвоира были отправлены в операционную, а оба убитых - в морг. Приемная сестра, оглядев пленного, сказала, что в медицинской помощи тот не нуждается, а штаны ему пусть в штабе меняют. И через пять минут полуторка остановилась у здания райкома партии, в котором теперь размещался штаб армии. Вид выгружаемого из кузова немца заставил обернуться многочисленных солдат и офицеров, внешне беспорядочно снующих на площади перед райкомом. В адрес фрица посыпались многочисленные соленые шуточки, особо подчеркивающие состояние форменных брюк фельдфебеля. Впрочем, шуточки быстро прекратились, так как не понимающий по-русски фашист на них не реагировал во-первых, а во-вторых, немца быстро утащили в открывшиеся двери обкома. Вышедший из этих дверей капитан-пехотинец о чем-то тихо спросил водителя, а затем пригласил четверку следовать за ним.
Внутри обкома четверку привели в кабинет, где за столом сидел толстый лысый полковник, поминутно утирающий запотевшее лицо большим клетчатым носовым платком, а в углу стоял высокий стройный майор госбезопасности.
- Полковник Баранов, начальник штаба армии - представился полковник. А это - небрежно махнув в угол рукой - майор Опричишвилли, из СМЕРШа. Вижу, старшим по званию будешь тут ты, лейтенант (полковник умышленно опустил слово "младший", поскольку разговор предстоял не скорый, а повторять каждый раз при обращении к младшему лейтенанту слово "младший", тем самым затягивая и без того небыструю процедуру дознания, полковнику не хотелось, да и не очень гармонировало тут "старший по званию" и "младший лейтенант" в одном предложении). Так ты давай и докладывай, кто, что и откуда.
- Разрешите доложить, товарищ полковник, - начал доклад Иванов.
- Докладывай, - разрешил полковник.
- Я, младший лейтенант Иванов, принял первый бой на границе нашей Родины СССР в 4 часа 20 минут по Московскому времени на территории границы нашего погранучастка в составе наряда из двух человек - меня и рядового Васюткина. Рядовой Васюткин геройски погиб в бою, а я с боями прорывался из окружения до сегодняшнего утра в течение двух недель почти. В процессе боев встретил и мобилизовал штатских Петрова и Вяземского, а затем - возвращающегося из отпуска боцмана Сидорова. При форсировании железной дороги отрядом был уничтожен охранный отряд на железнодорожном переезде под командованием фельдфебеля, Петров его фамилию знает, фельдфебель как командир отряда взят в плен и доставлен в расположение наших частей. Личный состав в процессе ликвидации вражеского отряда проявил мужество и героизм, потерь нет.
- Дополнения, возражения? - спросил полковник у стоящих перед ним Петрова, Сидорова и Вяземского.
- Дополнений и возражений по сути не имеется, - за всех ответил Петров. Только вот хочу отметить, что личное оружие числом в два ППД было найдено в лесу брошенным в исправном состоянии и с полным боекомплектом. Учитывая, что ППД состоят на вооружении в основном войск НКВД, хочу по этому поводу сделать представление присутствующему здесь майору СМЕРШа.
- А где вы, товарищ Петров, были до 1917 года? - неожиданно вступил в разговор молчащий до сих пор особист. Занимались чем?
- Где, где! - начал было отвечать Петров. Но, скомкав напрашивающийся ответ, перефразировал - не родился я еще к тому времени. Восемнадцатого года я. А род занятий у меня разнообразный был. С десяти лет работал форточником, с пятнадцати - на гоп-стоп переквалифицировался, а с восемнадцати и по 20 июня сего года включительно - рос над собой на стройках коммунизма. Направлен был для работы в Брест, да вот не доехал.
- Ну ладно, к вам претензий не имею. К боцману тоже - пока. А вот товарищ Вяземский... Фамилия мне ваша смутно знакома. Не напомните ли, мы не встречались?
- Никак нет, майор. Последние двадцать лет счетоводом в сельсовете работал. Разве что с отцом вашим пересекались. Да вряд ли, тех уже давно в лагерях перевоспитали. А насчет фамилии знакомой - так следующая деревня "Вяземское" называется. Вы сюда когда ехали, видать вывеску и прочитали...
Майор вытащил из планшета карту, поглядел на нее.
- Да, так оно и есть. Ну тогда у меня претензий нету. Однако предложение - появилось. Полковник, во многих частях существенный некомплект личного состава, и я считаю нецелесообразным отправлять этих в тыл. На флот - сообщим насчет боцмана, пограничники и так по нашему ведомству проходят, а гражданских - мобилизуем вторично, официально уже, по месту службы. Это - первое. А второе - товарищи прошли тылами немцев и без потерь, языка даже взяли. Вяземский, гляжу, местность прекрасно знает. А в дивизии Лапушкина в разведроте только связистки и остались. Посему предлагаю этих орлов направить в разведроту Лапушкину. Где Лапушкин находится, знаете? - повернулся он к четверке.
- Нет, товарищ майор, ответил Иванов. Где дивизия Гудериана - знаем. Мы же не по нашим тылам ползали. По немецким все-таки.
- Ну вот и отлично, - заключил разговор полковник. Зайдите в канцелярию получите аттестаты и все такое, получите направления в дивизию Лапушкина и - с богом. То есть, и - за Родину, за Сталина! - уточнил он, покосившись на майора.
На крик полковника из предбанника выскочил капитан-канцелярист. Услышав, что необходимо выписать аттестаты новому командиру разведроты лейтенанту, боцману и двум вновьпризванным, ответил "есть" и увлек четверку за собой.
Выписывая аттестат Иванову, в графе "звание" он вписал "лейтенант" согласно приказа вышестоящего командира и штатного расписания, в котором младшие лейтенанты могли командовать лишь взводом. Из-за отсутствия знаков различия на тельняшке звание Сидорова уточнил у самого Сидорова, и в штатном расписании разведроты пехотной дивизии появился боцман пехоты.
Узнав, что Петров ранее не служил, канцелярист призвал его рядовым.
Вяземский на аналогичный вопрос ответил, что служил. И службу закончил в 20-м.
- В какой должности?
- Последняя должность - командир штурмового батальона, - ответил граф.
- Комбат - это теперь капитан выходит. А командир роты - лейтенант? - на всякий случай уточнил он у Вяземского.
- Уши мыть надо! Тебе же сказали уже, чувырла неумытая! Пиши уже, нам же еще хрен знает сколько чапать до этой дивизии! - не удержался граф. - И форму получать еще. Кстати, форму-то где получать?
- На складе, это вон там, за углом, в школе, - пробурчал капитан, выписывая офицерскую книжку Вяземскому. Я же тыловик по ранению, причем в руку - писать трудно. Вот подлечу - и тоже на фронт пойду, - добавил он почему-то, вручая документы Вяземскому.
Увидев засунутый за пояс столь необычный теперь в армии маузер он не удержался и попросил поглядеть. Прочитав на серебряной пластине надпись "Графу Вяземскому от адмирала Колчака за доблесть в боях с большевицкой сволочью" покрутил головой и заметил:
- Знатный трофей. Завидую! И - уважаю!
И когда четверка вышла из помещения канцелярии, подумал, что обижаться на этого пожилого уже, но крепкого мужика за резкие слова не стоит. Ведь тот, судя по оружию, еще Гражданскую провел не в малых чинах. И личной храбростью не обделен - такие трофеи только сами берут, а рядовым красноармейцам на гражданке личное оружие не оставляют...
Получив на складе форму и сухой паек на три для, новоявленные разведчики, узнав, что в штаб заехал порученец Лапушкина, напросились к нему в попутчики. Дивизия, как они выяснили по дороге, дислоцировалась в сорока километрах к западу от городка, в сельской местности, окруженной дремучими лесами. Сам Лапушкин не вышел встречать пополнение. Разведчиков встретил начштаба дивизии, тощий подполковник. Просмотрев предписания, он криво усмехнулся и, пробурчав что-то о новой численности рот, отправил вновьприбывших, как он сказал, "располагаться и осваиваться" в разбитую прямым попаданием авиабомбы зерносушилку на околице. Уже уходя, напомнил, что командиру разведроты надлежит прибыть в штаб за боевым заданием через час, а вареную картошку можно попросить в третьей избе, если еще не закончилась.
Побросав нехитрые армейские пожитки в углу, разведчики разделились. Сидоров отправился на добычу картошки, имея ввиду предложить наколоть дров или воды натаскать в качестве компенсации, Петрову вменили проверить и подготовить оружие, а Иванов с Вяземским, ополоснувшись ледяной водой из колодца и приведя себя в относительно строевой вид, отправились в штаб за первым боевым заданием.
В штабе их встретил начштаба и молодой особист. Начштаба глубоко вздохнул, недовольно поморщился и принялся излагать задание, хотя и несколько странным образом.
- Я вас, ребята, знаю не очень хорошо, но уже жалею. Дело, которое вам предстоит сделать, крайне непростое. За прошедшие три дня мы направили уже девять разведгрупп, но ни одна не вернулась. Однако дело есть дело, давайте двигайтесь поближе к столу.
На столе лежала карта Белорусской ССР, из тех, что в школах вешают на стену.
- Карта, конечно, не очень детальная, но других нет, так что будем работать с ней. Вот тут, примерно в этом квадрате, находится объект, на который вам нужно будет проникнуть. И не просто проникнуть, а, выполнив боевое задание, вернуться обратно. Вот товарищ капитан Особого Отдела введет вас в курс.
Особист затянулся "Казбеком", откашлялся, и, понизив голос, приступил к объяснениям:
- Здесь находится пионерский лагерь завода "Красный партизан". То есть находился. Мы его эвакуировали. Однако при эвакуации старший пионервожатый допустил возмутительную небрежность. Прикрываясь "заботой о детях", он оставил на поругание фашистским захватчикам Красное Знамя пионерской дружины. Вам надлежит это Знамя найти и вынести в расположение наших частей. На выполнение задания вам дается сутки. Одновременно вам надлежит найти где-то в этом районе узловую железнодорожную станцию, через которую происходит все снабжение фашистских войск. И выяснить, почему, несмотря на ежедневные бомбежки и перемешивание станции с дерьмом, снабжение немцев не прекращается. Наконец, выполнив первые два задания, по дороге обратно, вам надлежит захватить в качестве "языка" офицера немецкой армии в чине капитана. Задание понятно?
- Так точно! - гаркнул Иванов так, что задремавший было начштаба подпрыгнул на стуле.
- Разрешите уточнить, - вклинился в разговор Вяземский. - Если я правильно понял, если Знамя мы не найдем, остальные задания можно будет опустить?
- Ну, это уж на ваше усмотрение, - пошутил особист, - придете без знамени - все равно расстреляем за невыполнение боевого приказа. Кругом - марш, исполнять приказ!
Как только солнечный диск скрылся за верхушками обступающего деревушку леса, четверка по-пластунски проникла под сень деревьев. Собравшись у комля вывернутой бурей сосны, они начали обсуждать задание. Первым, по старшинству, выступил Вяземский.
- Лагерь этот, пионерский, наверняка коммуняки разместили в районе моего охотничьего домика. Тут по прямой километров девять будет, места глухие, дорог с этой стороны нету, так что ежели трусцой, то за час добежать можно. Так что ноги в руки - и поканали побыстрому! Раньше сядешь - раньше выйдешь, ну чего, рвем?
- Знаете, уважаемый Викентий Апполинариевич, - вступил в дискуссию Петров, я безусловно уважаю Ваш опыт в проведении боевых операций, однако, поскольку имеются некоторые шансы натолкнуться на вражеских солдат, целесообразным представляется предпринять меры по маскировке. Вот тут кусты густые рядом, и прежде чем, как вы выражаетесь, "рвать", не стоит ли использовать ветви и листья для укрытия отблескивающих элементов оружия?
- По делу бакланишь, - задумчиво ответил Вяземский. И рожи грязью залепим, тогда немцы вообще хрен нас заметят.
Иванов тем временем уже рубил ветви густого ракитника, а боцман сноровисто обвязывал оружие вязанками свежего хвороста. Через пару минут, макнув морды в грязь, разведчики стали совершенно невидимыми на фоне сгущающихся лесных сумерек, и попрыгав для проверки, не звенит ли чего, цепочкой побежали вслед за Вяземским в гущу леса.
Через сорок минут Вяземский вскинул руку и цепочка остановилась. Впереди, сквозь гущу леса, ярко светились окна. - Это моя охотничья избушка, - пояснил граф. - Стоит, как стояла. Дед еще мой строил, на века.
При внимательном рассмотрении места предстоящей операции выяснилось, что с момента отбытия молодого графа Вяземского на фронты I-й мировой к строениям добавились два дощатых сортира, два столба, долженствующих изображать ворота, с полотнищем между ними, на котором было написано "Пионерский лагерь имени завода имени Красного партизана". Вокруг избушки, в которой пионеры разместили штаб, клуб и комнату-читальню, в свете луны виднелось десяток проплешин от стоявших ранее палаток.
Вдруг дверь избы открылась и на крыльцо буквально вывалился пьяный оккупант. Фашист старался держаться вертикально, придерживаясь одной рукой за косяк. В тишине леса неожиданно раздался журчащий звук. Немец недовольно прокричал что-то внутрь избы, немного постоял еще, покачиваясь, и скрылся в глубине избы.
- "Какой идиот скинул половик с крыльца?" - перевел Перов, - "я его нечаянно описал! Теперь придется в избу с грязными сапогами входить, придурки".
- Сколько их там? - вполголоса спросил Иванов.
- А хрен его знает! - ответил Сидоров.
- Ну ты козел, разорался, как в море! - одернул боцмана граф. Сейчас подойдем к окну и посмотрим. А там - по обстоятельствам, знамя наверняка в штабе висело.
Но, подкравшись к избе, Иванов неожиданно обнаружил, что для получения знамени проникать в избу не обязательно. Знаменем оказался тот самый половик, о котором говорил давешний немец.
Он схватил его, и, прижимая к груди, отошел на исходные позиции. Вкратце объяснив столь удачное стечение обстоятельств, он предложил направить силы коллектива на выполнение следующей задачи. Однако неожиданно боцман высказал иную точку зрения.
- Они осквернили Красное Знамя! Нет прощения мерзавцам!
И с этими словами он ринулся в избу. Через минуту вышел, улыбаясь во весь рот.
- Товарищ лейтенант, разрешите доложить. Осквернители наказаны, а попутно выполнено и третье поручение. Вот, ловите, - и выдернул из-за косяка безжизненное офицерское тело. - Он живой, только пьян в зюзю, да еще я его по балде приложил слегонца, - довольно пояснил он. - Так что осталось только со станцией разобраться, и можно домой баюшки.
- Баюшки ему! - возмутился Иванов, - а если бы они отстреливаться начали?
- Они и начали, - сказал Петров странным голосом, - только недолго стреляли...
- Узловая станция тут только одна, - прервал препирательства Вяземский. - Называется "Узловая", отсюда верст пять ходу будет. Ну а раз ты такой козел, что раньше времени "языка" взял, то ты его и тащи! - добавил он, повернувшись в боцману.
- А я что? Я потащу! - ответил боцман, и цепочка разведчиков привычной трусцой направилась вслед за графом по еле приметной тропинке в сторону станции.
Однако не прошло и пяти минут, как Вяземский вновь предостерегающе поднял руку. В ночной тьме перед ними возникли темные силуэты станционных складов, вагонов, цистерн и водокачек.
- Похоже, ваше благородие, что запамятовали актуальную диспозицию объектов - не преминул съехидничать Петров.
- Сам козел, - отмахнулся граф, - где станция, я и сейчас знаю, версты три осталось по прямой. А тут что-то не так, зуб даю!
Приблизившись поближе, Вяземский довольно засмеялся.
- Вяземских хрен проведешь на мякине! Глянь, лейтенант, сараи-то картонные! И водокачка, и вагоны! Вот немчура дает! Ну а авиация, раз работает по школьным картам, и промахивается на три версты. А картон немцы наверняка с нашей же картонажной фабрики воруют, гадом буду!
- А где же настоящая "Узловая"? Почему ее-то не бомбят? - спросил Иванов.
- Ну сейчас добежим и посмотрим, недалеко осталось, - предложил Сидоров.
- Вы бегите, а тут подожду, - сказал Петров.
- Вот уж хрен тебе в сумку, все на скок, и ты тоже - отрезал Вяземский. Петров, что-то недовольно бурча, встал на привычное место в цепочке.
Через десять минут разведчики достигли большого поля, уставленного огромными стогами сена.
- Ну и где тут станция? - начал было Петров, - но неожиданно ближайший к ним стог свистнул и, громыхая колесами на стрелках, быстро стал удаляться.
- Все понятно, бомбить надо поле с сеном, подвел итог разведке Иванов, а теперь - быстренько все домой!
- Не, ребята, домой вы уже без меня побежите, - неожиданно сказал Петров неожиданно тихим голосом. - Когда это нехороший человек боцман немцам за честь обоссанную мстил, словил я пару-тройку пуль из шмайсера. В грудь словил, и теперь я больше не жилец. Так что прощайте, ребята, не поминайте лихом, - закончил Петров, и голова его безжизненно свалилась на грудь.
- Разведка своих не бросает, мы тебя вытащим и в госпиталь доставим, там тебя в лучшем виде подлатают, лучше нового будешь! - уверенным голосом сказал Иванов. - Так, Вяземский, ведите нас по кратчайшей дороге, а ты, Сидоров, бери Петрова и за ним! А я сзади прикрывать буду, если что.
Небо стремительно светлело, и начштаба дивизии, до боли в глазах всматривающийся в предрассветный лес из окопа передового охранения, плюнул и выругался: - Опять не дошли!
- Да нет, взрывов вроде не было, - ответил ему неуверенным голосом кто-то из бойцов.
Неожиданно чуть ли ни на голову подполковнику с бруствера буквально свалился капитан Вяземский. За ним - боцман Сидоров, держащий в одной руке немецкого офицера, а в другой - тело Петрова в красной от крови гимнастерке. И последним в окоп элегантно спрыгнул Иванов. Увидев подполковника, он непринужденно перешел на строевой шаг, остановился строго по уставу, и залихватски отдав честь, доложил:
- Разрешите доложить, товарищ подполковник, задание выполнено. Все три. При выполнении задания легко ранен рядовой Петров семнадцатью проникающими ранениями в грудь. Потерь среди личного состава не имеется.
- Вольно. Идем до штабу, там обстоятельно доложишь. А этого - он указан на Петрова, - в мою машину и в госпиталь. Одна нога там, другая - в штабе дивизии. Исполнять!
- Товарищ подполковник, - решился задать вопрос по дороге в штаб Сидоров, а чего с остальными-то разведгруппами случилось?
- Ну, тех, кто не прошел через минное поле, по которому вы бежали, ясно и ждать не стоило, ну а те, кто вернулся, расстреляли за невыполнение приказа. Говорили им - Знамя Дружины, а они как сговорились - тащили знамена отрядов. Три их там было то, отряда...
Вытянувшись в струнку, Иванов, Сидоров и Вяземский "поедали глазами" орущего на них особиста.
- Вы не выполнили боевой приказ! Вам было ясно сказано - притащить пехотного капитана! А вы кого притащили? Подполковника Люфтваффе? И чего мне с ним делать? Забирайте его взад и положите там где взяли нафиг!
- Дык там все такие были, товарищ капитан, - робко оправдывался Сидоров. Взял у кого ромбиков поменьше... - А капитана мы вам завтра притараним, добавил Вяземский, - зуб даю, припрем!
- Ну ладно, пошли вон, разведчики хреновы. Завтра в шесть утра - прибыть в штаб за новым боевым заданием!
Поделиться книгой: