Вчера еще в глаза глядел (сборник)

«Русской ржи от меня поклон…»

Русской ржи от меня поклон,Ниве, где баба застится.Друг! Дожди за моим окном,Беды и блажи на сердце…Ты, в погудке дождей и бедТо ж, что Гомер – в гекзаметре,Дай мне руку – на весь тот свет!Здесь – мои обе заняты.Прага, 7 мая 1925

«Брат по песенной беде…»

Брат по песенной беде –Я завидую тебе.Пусть хоть так она исполнится– Помереть в отдельной комнате! –Скольких лет моих? лет ста?Каждодневная мечта.И не жалость: мало жил,И не горечь: мало дал.Много жил – кто в наши жилДни: все дал, – кто песню дал.Жить (конечно, не новейСмерти!) жилам вопреки.Для чего-нибудь да есть –Потолочные крюки.Начало января 1926

«Кто – мы? Потонул в медведях…»

Кто – мы? Потонул в медведяхТот край, потонул в полозьях.Кто – мы? Не из тех, что ездят –Вот – мы! А из тех, что возят:Возницы. В раненьях жгучихВ грязь вбитые – за везучесть.Везло! Через Дон – так голымЛьдом. Хвать – так всегда патрономПоследним. Привар – несолон.Хлеб – вышел. Уж так везло нам!Всю Русь в наведенных дулахНесли на плечах сутулых.Не вывезли! Пешим дралом –В ночь, выхаркнуты народом!Кто мы? да по всем вокзалам!Кто мы? да по всем заводам!По всем гнойникам гаремным[8] –Мы, вставшие за деревню,За – дерево…С шестерней, как с бабой, сладившие –Это мы – белоподкладочники?С Моховой князья да с Бронной-то –Мы-то – золотопогонники?Гробокопы, клополовы –Подошло! подошло!Это мы пустили слово:Хорошо! хорошо!Судомои, крысотравы,Дом – верша, гром – глуша,Это мы пустили славу:– Хороша! хороша –Русь!Маляры-то в поднебесьице –Это мы-то с жиру бесимся?Баррикады в Пятом строили –Мы, ребятами.– История.Баррикады, а нынче – троны.Но все тот же мозольный лоск.И сейчас уже ШарантоныНе вмещают российских тоск.Мрем от них. Под шинелью драной –Мрем, наган наставляя в бред…Перестраивайте Бедламы:Все – малы для российских бед!Бредит шпорой костыль – острите! –Пулеметом – пустой обшлаг.В сердце, явственном после вскрытья –Ледяного похода знак.Всеми пытками не исторгли!И да будет известно – там:Доктора узнают нас в моргеПо не в меру большим сердцам.St. Gilles-sur-Vie (Vendee)Апрель 1926

Маяковскому

1. «Чтобы край земной не вымер…»

Чтобы край земной не вымерБез отчаянных дядей,Будь, младенец, Володимир:Целым миром Володей!

2. «Литературная – не в ней…»

Литературная – не в нейСуть, а вот – кровь пролейте!Выходит каждые семь дней.Ушедший – раз в столетьеПриходит. Сбит передовойБоец. Каких, столица,Еще тебе вестей, какойЕще – передовицы?Ведь это, милые, у нас,Черновец – милюковцу:«Владимир Маяковский? Да-с.Бас, говорят, и в кофтеХодил»…Эх кровь-твоя-кровца!Как с новью примириться,Раз первого ее бойцаКровь – на второй странице(Известий).

3. «В гробу, в обыкновенном темном костюме…»

«В гробу, в обыкновенном темном костюме,в устойчивых, грубых ботинках, подбитыхжелезом, лежит величайший поэт революции».(«Однодневная газета», 24 апреля 1920 г.)В сапогах, подкованных железом,В сапогах, в которых гору брал –Никаким обходом ни объездомНе доставшийся бы перевал –Израсходованных до сияньяЗа двадцатилетний перегон.Гору пролетарского Синая,На котором праводатель – он.В сапогах – двустопная жилплощадь,Чтоб не вмешивался жилотдел –В сапогах, в которых, понаморщась,Гору нес – и брал – и клял – и пел –В сапогах и до и без отказуПо невспаханностям Октября,В сапогах – почти что водолаза:Пехотинца, чище ж говоря:В сапогах великого похода,На донбассовских, небось, гвоздях.Гору горя своего народаСтапятидесяти (Госиздат)Миллионного… – В котором родеСвоего, когда который год:«Ничего-де своего в заводе!»Всех народов горя гору – вот.Так вот в этих – про его Рольс-РойсыГоворок еще не приутих –Мертвый пионерам крикнул: Стройся!В сапогах – свидетельствующих.

4. «В гробу, в обыкновенном темном костюме…»

Любовная лодка разбилась о быт.И полушки не поставишьНа такого главаря.Лодка-то твоя, товарищ,Из какого словаря?В лодке, да еще в любовной,Запрокинуться – скандал!Разин – чем тебе не ровня? –Лучше с бытом совладал.Эко новшество – лекарствоХлещущее, что твой кран!Парень, не по-пролетарскиДействуешь – а что твой пан!Стоило ж в богов и в маткуНас, чтоб – кровь, а не рассвет! –Класса белую подкладкуВыворотить напослед.Вроде юнкера, на ТоскеВыстрелившего – с тоски!Парень! не по-маяковскиДействуешь: по-шаховски.Фуражечку б на бровишкиИ – прощай, моя джаным!Правнуком своим проживши,Кончил – прадедом своим.То-то же, как на поверкуВыйдем – стыд тебя заест:Совето-российский Вертер.Дворяно-российский жест.Только раньше – в околодок,Нынче ж…– Враг ты мой родной!Никаких любовных лодокНовых – нету под луной.

5. «Выстрел – в самую душу…»

Выстрел – в самую душу,Как только что по врагам.Богоборцем разрушенСегодня последний храм.Еще раз не осекся,И, в точку попав, – усоп.Было, стало быть, сердце,Коль выстрелу следом – стоп.(Зарубежье, встречаясь:«Ну, казус! Каков фугас!Значит – тоже сердца есть?И с той же, что и у нас?»)Выстрел – в самую точку,Как в ярмарочную цель.(Часто – левую мочкуОтбривши – с женой в постель.)Молодец! Не прошибся!А женщины ради – что ж!И Елену паршивкой– Подумавши – назовешь.Лишь одним, зато знатно,Нас лефовец удивил:Только вправо и знавшийПалить-то, а тут – слевил.Кабы в правую – сверк быЛанцетик – и здрав ваш шеф.Выстрел в левую створку:Ну в самый-те Центропев!

6. «Зерна огненного цвета…»

Зерна огненного цветаБрошу на ладонь,Чтоб предстал он в бездне светаКрасный как огонь.Советским вельможей,При полном Синоде…– Здорово, Сережа!– Здорово, Володя!Умаялся? – Малость.– По общим? – По личным.– Стрелялось? – Привычно.– Горелось? – Отлично.– Так, стало быть, пожил?– Пасс в нек'тором роде.…Негоже, Сережа!…Негоже, Володя!А помнишь, как матомВо весь свой эстрадныйБасище – меня-тоОбкладывал? – ЛадноУж… – Вот-те и шлюпкаЛюбовная лодка!Ужель из-за юбки?– Хужей из-за водки.Опухшая рожа.С тех пор и на взводе?Негоже, Сережа.– Негоже, Володя.А впрочем – не бритва –Сработано чисто.Так, стало быть, битаКартишка? – Сочится.– Приложь подорожник.– Хорош и коллодий.Приложим, Сережа?– Приложим, Володя.А что на Рассее –На матушке? – То естьГде? – В ЭсэсэсереЧто нового? – Строят.Родители – родят,Вредители – точут,Издатели – водят,Писатели – строчут.Мост новый заложен,Да смыт половодьем.Все то же, Сережа!– Все то же, Володя.А певчая стая?– Народ, знаешь, тертый!Нам лавры сплетая,У нас как у мертвыхПрут. Старую РостуДа завтрашним лаком.Да не обойдешьсяС одним Пастернаком.Хошь, руку приложимНа ихнем безводье?Приложим, Сережа?– Приложим, Володя!Еще тебе кланяется…– А что добрыйНаш Льсан Алексаныч?– Вон – ангелом! – ФедорКузьмич? – На канале:По красные щекиПошел. – Гумилев Николай?– На Востоке.(В кровавой рогоже,На полной подводе…)– Все то же, Сережа.– Все то же, Володя.А коли все то же,Володя, мил-друг мой –Вновь руки наложим,Володя, хоть рук – и –Нет.– Хотя и нету,Сережа, мил-брат мой,Под царство и этоПодложим гранату!И на раствороженномНами Восходе –Заложим, Сережа!– Заложим, Володя!

7. «Много храмов разрушил…»

Много храмов разрушил,А этот – ценней всего.Упокой, Господи, душу усопшего врага твоего.Савойя, август 1930

Лучина

До Эйфелевой – рукоюПодать! Подавай и лезь.Но каждый из нас – такоеЗрел, зрит, говорю, и днесь,Что скушным и некрасивымНам кажется <ваш> Париж.«Россия моя, Россия,Зачем так ярко горишь?»Июнь 1931

Стихи к Пушкину

1 «Бич жандармов, бог студентов…»

Бич жандармов, бог студентов,Желчь мужей, услада жен,Пушкин – в роли монумента?Гостя каменного? – он,Скалозубый, нагловзорыйПушкин – в роли Командора?Критик – ноя, нытик – вторя:«Где же пушкинское (взрыд)Чувство меры?» Чувство – моряПозабыли – о гранитБьющегося? Тот, соленыйПушкин – в роли лексикона?Две ноги свои – погреться –Вытянувший, и на столВспрыгнувший при СамодержцеАфриканский самовол –Наших прадедов умора –Пушкин – в роли гувернера?Черного не перекраситьВ белого – неисправим!Недурен российский классик,Небо Африки – своимЗвавший, невское – проклятым!– Пушкин – в роли русопята?Ох, брадатые авгуры!Задал, задал бы вам балТот, кто царскую цензуруТолько с дурой рифмовал,А «Европы Вестник» – с…Пушкин – в роли гробокопа?К пушкинскому юбилеюТоже речь произнесем:Всех румяней и смуглееДо сих пор на свете всем,Всех живучей и живее!Пушкин – в роли мавзолея?То-то к пушкинским избушкамЛепитесь, что сами – хлам!Как из душа! Как из пушки –Пушкиным – по соловьямСлова, соколам полета!– Пушкин – в роли пулемета!Уши лопнули от вопля:«Перед Пушкиным во фрунт!»А куда девали пеклоГуб, куда девали – бунтПушкинский? уст окаянство?Пушкин – в меру пушкиньянца!Томики поставив в шкафчик –Посмешаете ж его,Беженство свое смешавшиС белым бешенством его!Белокровье мозга, моргаСинь – с оскалом негра, горлоКажущим…Поскакал бы, Всадник Медный,Он со всех копыт – назад.Трусоват был Ваня бедный,Ну, а он – не трусоват.Сей, глядевший во все страны –В роли собственной Татьяны?Что вы делаете, карлы,Этот – голубей олив –Самый вольный, самый крайнийЛоб – навеки заклеймивНизостию двуединойЗолота и середины?«Пушкин – тога, Пушкин – схима,Пушкин – мера, Пушкин – грань…»Пушкин, Пушкин, Пушкин – имяБлагородное – как браньПлощадную – попугаи.– Пушкин? Очень испугали!25 июня 1931

2. Петр и Пушкин

Не флотом, не потом, не задомВ заплатах, не Шведом у ног,Не ростом – из всякого ряду,Не сносом – всего, чему срок,Не лотом, не ботом, не пивомНемецким сквозь кнастеров дым,И даже и не Петро-дивомСвоим (Петро-делом своим!).И большего было бы мало(Бог дал, человек не обузь!) –Когда б не привез Ганнибала –Арапа на белую Русь.Сего афричонка в наукуВзяв, всем россиянам носыУтер и наставил, – от внука –то негрского – свет на Руси!Уж он бы вертлявого – в стрункуНе стал бы! – «На волю? Изволь!Такой же ты камерный юнкер,Как я – машкерадный король!»Поняв, что ни пеной, ни пемзой –Той Африки, – царь-грамотейРешил бы: «Отныне я – цензорТвоих африканских страстей».И дав бы ему по загривкуКурчавому (стричь-не остричь!):«Иди-ка, сынок, на побывкуВ свою африканскую дичь!Плыви – ни об чем не печалься!Чай есть в паруса кому дуть!Соскучишься – так ворочайся,А нет – хошь и дверь позабудь!Приказ: ледяные туманыПокинув – за пядию пядьОбследовать жаркие страныИ виршами нам описать».И мимо наставленной свиты,Отставленной – прямо на склад,Гигант, отпустивши пииту,Помчал – по земле или над?Сей не по снегам смуглолицыйРоссийским – снегов Измаил!Уж он бы заморскую птицуАрхивами не заморил!Сей, не по кровям торопливыйСлавянским, сей тоже – метис!Уж ты б у него по архивамОтечественным не закис!Уж он бы с тобою – поладил!За непринужденный поклонРазжалованный – Николаем,Пожалованный бы – Петром!Уж он бы жандармского сыскаНе крыл бы «отечеством чувств»!Уж он бы тебе – василискаВзгляд! – не замораживал уст.Уж он бы полтавских не комкалКонцов, не тупил бы пера.За что недостойным потомком –Подонком – опенком ПетраБыл сослан в румынскую область,Да ею б – пожалован былСим – так ненавидевшим робостьМужскую, – что сына убилСробевшего. – «Эта мякина –Я? – Вот и роди! и расти!»Был негр ему истинным сыном,Так истинным правнуком – тыОстанешься. Заговор равных.И вот, не спросясь повитух,Гигантова крестника правнукПетров унаследовал дух.И шаг, и светлейший из светлыхВзгляд, коим поныне светла…Последний – посмертный – бессмертныйПодарок России – Петра.2 июля 1931

3. (Станок)

Вся его наука –Мощь. Светло – гляжу:Пушкинскую рукуЖму, а не лижу.Прадеду – товарка:В той же мастерской!Каждая помарка –Как своей рукой.Вольному – под стопки?Мне, в котле чудесСем – открытой скобкиВедающей – вес,Мнящейся описки –Смысл, короче – всё.Ибо нету сыскаПуще, чем родство!Пелось как – поетсяИ поныне – так.Знаем, как «дается»!Над тобой, «пустяк»,Знаем – как потелось!От тебя, мазок,Знаю – как хотелосьВ лес – на бал – ввозок…И как – спать хотелось!Над цветком любви –Знаю, как скрипелосьНегрскими зубьми!Перья на востроты –Знаю, как чинил!Пальцы не просохлиОт его чернил!А зато – меж талыхСвеч, картежных сеч –Знаю – как стрясалось!От зеркал, от плечГолых, от бокаловБитых на полу –Знаю, как бежалосьК голому столу!В битву без злодейства:Самого – с самим!– Пушкиным не бейте!Ибо бью вас – им!1931

4. «Преодоленье…»

ПреодоленьеКосности русской –Пушкинский гений?Пушкинский мускулНа кашалотьейТуше судьбы –Мускул полета,Бега,Борьбы.С утренней негойБившийся – бодро!Ровного бега,Долгого хода –Мускул. ПобеговМускул степных,Шлюпки, что к брегуТщится сквозь вихрь.Не онедуженРусскою кровью –О, не верблюжьяИ не воловьяЖила (усердствоИз-под ремня!) –Конского сердцаМышца – моя!Больше балласту –Краше осанка!Мускул гимнастаИ арестанта,Что на канатеСобственных жилИз каземата –Соколом взмыл!Пушкин – с монаршьихРук руководствомБившийся так жеНасмерть – как бьется(Мощь – прибывала,Сила – росла)С мускулом валаМускул весла.Кто-то, на фуруНесший: «АтлетаМускулатура,А не поэта!»То – серафимаСила – была:НесокрушимыйМускул – крыла.10 июля 1931

(Поэт и царь)

1(5) «Потусторонним…»

ПотустороннимЗалом царей.– А непреклонныйМраморный сей?Столь величавыйВ золоте барм.– Пушкинской славыЖалкий жандарм.Автора – хаял,Рукопись – стриг.Польского края –Зверский мясник.Зорче вглядися!Не забывай:ПевцоубийцаЦарь НиколайПервый.12 июля 1931

2(6) «Нет, бил барабан перед смутным полком…»

Нет, бил барабан перед смутным полком,Когда мы вождя хоронили:То зубы царевы над мертвым певцомПочетную дробь выводили.Такой уж почет, что ближайшим друзьям –Нет места. В изглавьи, в изножьи,И справа, и слева – ручищи по швам –Жандармские груди и рожи.Не диво ли – и на тишайшем из ложПребыть поднадзорным мальчишкой?На что-то, на что-то, на что-то похожПочет сей, почетно – да слишком!Гляди, мол, страна, как, молве вопреки,Монарх о поэте печется!Почетно – почетно – почетно – архи –почетно, – почетно – до черту!Кого ж это так – точно воры вораПристреленного – выносили?Изменника? Нет. С проходного двора –Умнейшего мужа России.Медон, 19 июля 1931

3(7) «Народоправству, свалившему трон…»

Народоправству, свалившему трон,Не упразднившему – тренья:Не поручать палачам похоронЖертв, цензорам – погребеньяПушкиных. В непредуказанный срок,В предотвращение смуты.Не увозить под (великий!) шумокПо воровскому маршруту –Не обрекать на последний мрак,Полную глухонемостьТела, обкарнанного и такНожницами – в поэмах.19 июля 1933

Страна

С фонарем обшарьтеВесь подлунный свет!Той страны на карте –Нет, в пространстве – нет.Выпита как с блюдца, –Донышко блестит.Можно ли вернутьсяВ дом, который – срыт?Заново родися –В новую страну!Ну-ка, воротисяНа спину конюСбросившему! КостиЦелы-то – хотя?Эдакому гостюБулочник – ломтяЛоманого, плотник –Гроба не продаст!Той ее – несчетныхВерст, небесных царств,Той, где на монетах –Молодость моя,Той России – нету.– Как и той меня.Конец июня 1931

Ода пешему ходу

1. «В век сплошных скоропадских…»

В век сплошных скоропадских,Роковых скоростей –Слава стойкому братствуПешехожих ступней!Всеутёсно, всерощно,Прямиком, без дорог,Обивающих мощноЛишь природы – порог,Дерзко попранный веком.(В век турбин и динамТолько жить, что калекам!)…Но и мстящей же вамЗа рекламные клеймаНа вскормившую грудь.– Нет, безногое племя,Даль – ногами добудь!Слава толстым подметкам,Сапогам на гвоздях,Ходокам, скороходкам –Божествам в сапогах!Если есть в мире – одаБогу сил, богу гор –Это взгляд пешеходаНа застрявший мотор.Сей ухмыл в пол-аршина,Просто – шире лица:Пешехода на шинуВзгляд – что лопается!Поглядите на чванствомРаспираемый торс!Паразиты пространства,Алкоголики верст –Что сквозь пыльную тучуРукоплещущих толпРасшибаются.– Случай?– Дури собственной – столб.2. «Вот он, грузов наспинных…»Вот он, грузов наспинныхБич, мечтателей меч!Красоту – как насильникС ног сшибающий: лечь!Не ответит и ляжет –Как могила – как пласт, –Но лица не покажетИ души не отдаст…Ничего не отдаст вамНи апрель, ни июль, –О безглазый, очкастыйЛакированный нуль!Между Зюдом и Нордом –Поставщик суеты!Ваши форды (рекордыБыстроты: пустоты),Ваши Рольсы и Ройсы –Змея ветхая лесть!Сыне! Господа бойся,Ноги давшего – бресть.Драгоценные куклыС Опера и Мадлэн,Вам бы тихие туфлиМертвецовы – взаменЛакированных лодок.О, холодная ложьМанекенных колодок,Неступивших подошв!Слава Господу в небе –Богу сил, Богу царств –За гранит и за щебень,И за шпат и за кварц,Чистоганную сдачуПод копытом – кремня…И за то, что – ходячимЧудом – создал меня!

3. «Дармоедством пресытясь…»

Дармоедством пресытясь,С шины – спешится внук.Пешеходы! Держитесь –Ног, как праотцы – рук.Где предел для резины –Там простор для ноги.Не хватает бензину?Вздоху – хватит в груди!Как поток жаждет Прага,Так восторг жаждет – трат.Ничему, кроме шага,Не учите ребят!По ручьям, по моррэнам,Дальше – нет! дальше – стой!Чтобы Альпы – коленомЗнал, саванны – ступней.Я костьми, други, лягу –За раскрытие школ!Чтоб от первого шагаДо последнего – шелВнук мой! отпрыск мой! мускул,Посрамивший Аид!Чтобы в царстве моллюсков –На своих – на двоих!Медон, 26 августа 1931 Кламар,30 марта 1933

Дом

Из-под нахмуренных бровейДом – будто юности моейДень, будто молодость мояМеня встречает: – Здравствуй, я!Так самочувственно-знакомЛоб, прячущийся под плащомПлюща, срастающийся с ним,Смущающийся быть большим.Недаром я – грузи! вези! –В непросыхающей грязиМне предоставленных трущобФронтоном чувствовала лоб.Аполлонический подъемМузейного фронтона – лбомСвоим. От улицы вдалиЯ за стихами кончу дни –Как за ветвями бузины.Глаза – без всякого тепла:То зелень старого стекла,Сто лет глядящегося в сад,Пустующий – сто пятьдесят.Стекла, дремучего, как сон,Окна, единственный законКоторого: гостей не ждать,Прохожего не отражать.Не сдавшиеся злобе дняГлаза, оставшиеся – да! –Зерцалами самих себя.Из-под нахмуренных бровей –О, зелень юности моей!Та – риз моих, та – бус моих,Та – глаз моих, та – слез моих…Меж обступающих громад –Дом – пережиток, дом – магнат,Скрывающийся между лип.Девический дагерротипДуши моей…6 сентября 1931

Бузина

Бузина цельный сад залила!Бузина зелена, зелена,Зеленее, чем плесень на чане!Зелена, значит, лето в начале!Синева – до скончания дней!Бузина моих глаз зеленей!А потом – через ночь – костромРостопчинским! – в очах красноОт бузинной пузырчатой трели.Красней кори на собственном телеПо всем порам твоим, лазорь,Рассыпающаяся корьБузины – до зимы, до зимы!Что за краски разведеныВ мелкой ягоде слаще яда!Кумача, сургуча и ада –Смесь, коралловых мелких бусБлеск, запекшейся крови вкус.Бузина казнена, казнена!Бузина – целый сад залилаКровью юных и кровью чистых,Кровью веточек огнекистых –Веселейшей из всех кровей:Кровью сердца – твоей, моей…А потом – водопад зерна,А потом – бузина черна:С чем-то сливовым, с чем-то липким.Над калиткой, стонавшей скрипкой,Возле дома, который пуст,Одинокий бузинный куст.Бузина, без ума, без умаЯ от бус твоих, бузина!Степь – хунхузу, Кавказ – грузину,Мне – мой куст под окном бузинныйДайте. Вместо Дворцов ИскусствТолько этот бузинный куст…Новоселы моей страны!Из-за ягоды – бузины,Детской жажды моей багровой,Из-за древа и из-за слова:Бузина (по сей день – ночьми…),Яда – всосанного очьми…Бузина багрова, багрова!Бузина – целый край забралаВ лапы. Детство мое у власти.Нечто вроде преступной страсти,Бузина, меж тобой и мной.Я бы века болезнь – бузинойНазвала…11 сентября 1931,Медон 21 мая 1935, Ване

Стихи к сыну

1. «Ни к городу и ни к селу…»

Ни к городу и ни к селу –Езжай, мой сын, в свою страну, –В край – всем краям наоборот! –Куда назад идти – впередИдти, – особенно – тебе,Руси не видывавшееДитя мое… Мое? Ее –Дитя! То самое былье,Которым порастает быль.Землицу, стершуюся в пыль,Ужель ребенку в колыбельНести в трясущихся горстях:«Русь – этот прах, чти – этот прах!»От неиспытанных утрат –Иди – куда глаза глядят!Всех стран – глаза, со всей земли –Глаза, и синие твоиГлаза, в которые гляжусь:В глаза, глядящие на Русь.Да не поклонимся словам!Русь – прадедам, Россия – нам,Вам – просветители пещер –Призывное: СССР, –Не менее во тьме небесПризывное, чем: SOS.Нас родина не позовет!Езжай, мой сын, домой – вперед –В свой край, в свой век, в свой час, – от нас –В Россию – вас, в Россию – масс,В наш-час – страну! в сей-час – страну!В на-Марс – страну! в без-нас – страну!Январь 1932

2. «Наша совесть – не ваша совесть!..»

Наша совесть – не ваша совесть!Полно! – Вольно! – О всем забыв,Дети, сами пишите повестьДней своих и страстей своих.Соляное семейство Лота –Вот семейственный ваш альбом!Дети! Сами сводите счетыС выдаваемым за Содом –Градом. С братом своим не дравшись –Дело чисто твое, кудряш!Ваш край, ваш век, ваш день, ваш час,Наш грех, наш крест, наш спор, наш –Гнев. В сиротские пелеринкиОблаченные отродясь –Перестаньте справлять поминкиПо Эдему, в котором васНе было! по плодам – и видомНе видали! Поймите: слеп –Вас ведущий на панихидуПо народу, который хлебЕст, и вам его даст, – как скороИз Медона – да на Кубань.Наша ссора – не ваша ссора!Дети! Сами творите браньДней своих.Январь 1932

3. «Не быть тебе нулем…»

Не быть тебе нулемИз молодых – да вредным!Ни медным королем,Ни попросту – спортсмеднымЛбом, ни слепцом путей,Коптителем кают,Ни парой челюстей,Которые жуют, –В сём полагая цель.Ибо в любую щель –Я – с моим ветром буйным!Не быть тебе буржуем.Ни галльским петухом,Хвост заложившим в банке,Ни томным женихомСедой американки, –Нет, ни одним из тех,Дописанных, как лист,Которым – только смехОстался, только свистДостался от отцов!С той стороны весовЯ – с черноземным грузом!Не быть тебе французом.Но также – ни однимИз нас, досадных внукам!Кем будешь – Бог один…Не будешь кем – порукой –Я, что в тебя – всю РусьВкачала – как насосом!Бог видит – побожусь! –Не будешь ты отбросомСтраны своей.22 января 1932

Родина

О неподатливый язык!Чего бы попросту – мужик,Пойми, певал и до меня:– Россия, родина моя!Но и с калужского холмаМне открывалася она –Даль – тридевятая земля!Чужбина, родина моя!Даль, прирожденная, как боль,Настолько родина и стольРок, что повсюду, через всюДаль – всю ее с собой несу!Даль, отдалившая мне близь,Даль, говорящая: «ВернисьДомой!»Со всех – до горних звезд –Меня снимающая мест!Недаром, голубей воды,Я далью обдавала лбы.Ты! Сей руки своей лишусь, –Хоть двух! Губами подпишусьНа плахе: распрь моих земля –Гордыня, родина моя!12 мая 1932

«Никуда не уехали – ты да я…»

Никуда не уехали – ты да я –Обернулись прорехами – все моря!Совладельцам пятерки рваной –Океаны не по карману!Нищеты вековечная сухомять!Снова лето, как корку, всухую мять!Обернулось нам море – мелью:Наше лето – другие съели!С жиру лопающиеся: жир – их «лоск»,Что не только что масло едят, а мозгНаш – в поэмах, в сонатах, в сводах:Людоеды в парижских модах!Нами – лакомящиеся: франк – за вход.О, урод, как водой туалетной – ротСполоснувший – бессмертной песней!Будьте прокляты вы – за весь мойСтыд: вам руку жать, когда зуд в горсти, –Пятью пальцами – да от всех пятиЧувств – на память о чувствах добрых –Через все вам лицо – автограф!1932–1935

Стол

1. «Мой письменный верный стол!..»

Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что шелСо мною по всем путям.Меня охранял – как шрам.Мой письменный вьючный мул!Спасибо, что ног не гнулПод ношей, поклажу грез –Спасибо – что нес и нес.Строжайшее из зерцал!Спасибо за то, что стал– Соблазнам мирским порог –Всем радостям поперек,Всем низостям – наотрез!Дубовый противовесЛьву ненависти, слонуОбиды – всему, всему.Мой заживо смертный тес!Спасибо, что рос и росСо мною, по мере делНастольных – большал, ширел,Так ширился, до широт –Таких, что, раскрывши рот,Схватясь за столовый кант…– Меня заливал, как штранд!К себе пригвоздив чуть свет –Спасибо за то, что – вследСрывался! На всех путяхМеня настигал, как шах –Беглянку.– Назад, на стул!Спасибо за то, что блюлИ гнул. У невечных благМеня отбивал – как маг –Сомнамбулу.Битв рубцы,Стол, выстроивший в столбцыГорящие: жил багрец!Деяний моих столбец!Столп столпника, уст затвор –Ты был мне престол, простор –Тем был мне, что морю толпЕврейских – горящий столп!Так будь же благословен –Лбом, локтем, узлом коленИспытанный, – как пилаВ грудь въевшийся – край стола!Июль 1933

2. «Тридцатая годовщина…»

Тридцатая годовщинаСоюза – верней, любви.Я знаю твои морщины,Как знаешь и ты – мои,Которых – не ты ли – автор?Съедавший за дестью десть,Учивший, что нету – завтра,Что только сегодня – есть.И деньги, и письма с почты –Стол – сбрасывавший – в поток!Твердивший, что каждой строчкиСегодня – последний срок.Грозивший, что счетом ложекСоздателю не воздашь,Что завтра меня положат –Дурищу – да на тебя ж!

3. «Тридцатая годовщина…»

Тридцатая годовщинаСоюза – держись, злецы!Я знаю твои морщины,Изъяны, рубцы, зубцы –Малейшую из зазубрин!(Зубами – коль стих не шел!)Да, был человек возлюблен!И сей человек был – столСосновый. Не мне на всхолмьеБерезу берёг карел!Порой еще с слезкой смольной,Но вдруг – через ночь – старел,Разумнел – так школьник дерзостьСдает под мужской нажим.Сажусь – еле доску держит,Побьюсь – точно век дружим!Ты – стоя, в упор, я – спинуСогнувши – пиши! пиши! –Которую десятинуВспахали, версту – прошли,Покрыли: письмом – красивейНе сыщешь в державе всей!Не меньше, чем пол-РоссииПокрыто рукою сей!Сосновый, дубовый, в лакеГрошовом, с кольцом в ноздрях,Садовый, столовый – всякий,Лишь бы не на трех ногах!Как трех Самозванцев в бракеПризнавшая тезка – тот!Бильярдный, базарный – всякий –Лишь бы не сдавал высотЗаветных. Когда ж подастсяЖелезный – под локтевымНапором, столов – богатство!Вот пень: не обнять двоим!А паперть? А край колодца?А старой могилы – пласт?Лишь только б мои два локтяВсегда утверждали: – дастБог! Есть Бог! Поэт – устройчив:Всё – стол ему, всё – престол!Но лучше всего, всех стойче –Ты, – мой наколенный стол!Около 15 июля 193329 30 октября 1935

4. «Обидел и обошел?..»

Обидел и обошел?Спасибо за то, что – столДал, стойкий, врагам на страхСтол – на четырех ногахУпорства. Скорей – скалуСворотишь! И лоб – к столуПод статный, и локоть под –Чтоб лоб свой держать, как свод.– А прочего дал в обрез?А прочный, во весь мой вес,Просторный, – во весь мой бег,Стол – вечный – на весь мой век!Спасибо тебе, Столяр,За доску – во весь мой дар,За ножки – прочней химерПарижских, за вещь – в размер.

5. «Мой письменный верный стол!..»

Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что стволОтдав мне, чтоб стать – столом,Остался – живым стволом!С листвы молодой игройНад бровью, с живой корой,С слезами живой смолы,С корнями до дна земли!17 июля 1933

6. «Квиты: вами я объедена…»

Квиты: вами я объедена,Мною – живописаны.Вас положат – на обеденный,А меня – на письменный.Оттого что, йотой счастлива,Яств иных не ведала.Оттого что слишком часто вы,Долго вы обедали.Всяк на выбранном заранее –«Много до рождения! –"Месте своего деяния,Своего радения:Вы – с отрыжками, я – с книжками,С трюфелем, я – с грифелем,Вы – с оливками, я – с рифмами,С пикулем, я – с дактилем.В головах – свечами смертнымиСпаржа толстоногая.Полосатая десертнаяСкатерть вам – дорогою!Табачку пыхнем гаванскогоСлева вам – и справа вам.Полотняная голландскаяСкатерть вам – да саваном!А чтоб скатертью не тратиться –В яму, место низкое,Вытряхнут <вас всех со скатерти>:С крошками, с огрызками.Каплуном-то вместо голубя– Порх! – душа – при вскрытии.А меня положат – голую:Два крыла прикрытием.Конец июля 1933

Марина Цветаева, Аля, Сергей Эфрон. Чехия.

«Тоска по родине! Давно…»

Тоска по родине! ДавноРазоблаченная морока!Мне совершенно все равно –Где совершенно одинокойБыть, по каким камням домойБрести с кошелкою базарнойВ дом, и не знающий, что – мой,Как госпиталь или казарма.Мне все равно, каких средиЛиц ощетиниваться пленнымЛьвом, из какой людской средыБыть вытесненной – непременно –В себя, в единоличье чувств.Камчатским медведем без льдиныГде не ужиться (и не тщусь!),Где унижаться – мне едино.Не обольщусь и языкомРодным, его призывом млечным.Мне безразлично – на какомНепонимаемой быть встречным!(Читателем, газетных тоннГлотателем, доильцем сплетен…)Двадцатого столетья – он,А я – до всякого столетья!Остолбеневши, как бревно,Оставшееся от аллеи,Мне все – равны, мне всё – равно,И, может быть, всего равнее –Роднее бывшее – всего.Все признаки с меня, все меты,Все даты – как рукой сняло:Душа, родившаяся – где-то.Так край меня не уберегМой, что и самый зоркий сыщикВдоль всей души, всей – поперек!Родимого пятна не сыщет!Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,И всё – равно, и всё – едино.Но если по дороге – кустВстает, особенно – рябина…3 мая 1934

Куст

1. «Что нужно кусту от меня?..»

Что нужно кусту от меня?Не речи ж! Не доли собачьейМоей человечьей, кляняКоторую – голову прячуВ него же (седей – день от дня!).Сей мощи, и плещи, и гущи –Что нужно кусту – от меня?Имущему – от неимущей!А нужно! иначе б не шелМне в очи, и в мысли, и в уши.Не нужно б – тогда бы не цвелМне прямо в разверстую душу,Что только кустом не пуста:Окном моих всех захолустий!Что, полная чаща куста,Находишь на сем – месте пусте?Чего не видал (на ветвяхТвоих – хоть бы лист одинаков!)В моих преткновения пнях,Сплошных препинания знаках?Чего не слыхал (на ветвяхМолва не рождается в муках!),В моих преткновения пнях,Сплошных препинания звуках?Да вот и сейчас, словарюПридавши бессмертную силу, –Да разве я то говорю,Что знала, пока не раскрылаРта, знала еще на чертеГуб, той – за которой осколки…И снова, во всей полноте,Знать буду, как только умолкну.

2. «А мне от куста – не шуми…»

А мне от куста – не шумиМинуточку, мир человечий! –А мне от куста – тишины:Той, – между молчаньем и речью.Той, – можешь – ничем, можешь – всемНазвать: глубока, неизбывна.Невнятности! наших поэмПосмертных – невнятицы дивной.Невнятицы старых садов,Невнятицы музыки новой,Невнятицы первых слогов,Невнятицы Фауста Второго.Той – до всего, после всего.Гул множеств, идущих на форум.Ну – шума ушного того,Все соединилось в котором.Как будто бы все кувшиныВостока – на лобное всхолмье.Такой от куста тишины,Полнее не выразишь: полной.Около 20 августа 1934

Сад

За этот ад,За этот бред,Пошли мне садНа старость лет.На старость лет,На старость бед:Рабочих – лет,Горбатых – лет…На старость летСобачьих – клад:Горячих лет –Прохладный сад…Для беглецаМне сад пошли:Без ни-лица.Без ни-души!Сад: ни шажка!Сад: ни глазка!Сад: ни смешка!Сад: ни свистка!Без ни-ушкаМне сад пошли:Без ни-душка!Без ни-души!Скажи: довольно муки – наСад – одинокий, как сама.(Но около и Сам не стань!)– Сад, одинокий, как ты Сам.Такой мне сад на старость лет…– Тот сад? А может быть – тот свет? –На старость лет моих пошли –На ощущение души.1 октября 1934

Челюскинцы

Челюскинцы! Звук –Как сжатые челюсти.Мороз из них прет,Медведь из них щерится.И впрямь челюстьми– На славу всемирную –Из льдин челюстейТоварищей вырвали!На льдине (не тоЧто – черт его – Нобиле!)Родили – дитеИ псов не угробили –На льдине?ЭолДоносит ко кабелю:– На льдов произволНи пса не оставили!И спасши – мечтаДля младшего возраста! –И псов и дитяУмчали по воздуху.– «Европа, глядишь?Так льды у нас колются!»Щекастый малыш,Спеленатый – полюсом!А рядом – сердитНа громы виктории –Второй уже ШмидтВ российской истории:Седыми бровьмиСтесненная ласковость…Сегодня – смеюсь!Сегодня – да здравствуетСоветский Союз!За вас каждым мускуломДержусь – и горжусь:Челюскинцы – русские!3 октября 1934

«Человека защищать не надо…»

Человека защищать не надоПеред Богом, Бога – от него.Человек заслуживает ада.Но и садаСемиверстного – для одного.Человек заслуживает – танка!Но и замкаФеодального – для одного.Осень 1934

«Есть счастливцы и счастливицы…»

Есть счастливцы и счастливицы,Петь не могущие. Им –Слезы лить! Как сладко вылитьсяГорю – ливнем проливным!Чтоб под камнем что-то дрогнуло,Мне ж – призвание как плеть –Меж стенания надгробногоДолг повелевает – петь.Пел же над другом своим Давид,Хоть пополам расколот!Если б Орфей не сошел в АидСам, а послал бы голосСвой, только голос послал во тьму,Сам у порога лишнимВстав, – Эвридика бы по немуКак по канату вышла…Как по канату и как на свет,Слепо и без возврата.Ибо раз голос тебе, поэт,Дан, остальное – взято.Ноябрь-декабрь 1934

«Двух станов не боец, а только гость случайный…»

Двух станов не боец, а – если гость случайный –То гость – как в глотке кость, гость –как в подметке гвоздь.Была мне голова дана – по ней стучалиВ два молота: одних – корысть и прочих – злость.Вы с этой головы – к создателеву чудуТерпение мое, рабочее, прибавь –Вы с этой головы – что требовали? – Блуда!Дивяся на ответ упорный: обезглавь.Вы с этой головы, уравненной – как грядыГор, вписанной в вершин божественный чертеж,Вы с этой головы – что требовали? – Ряда.Дивяся на ответ (безмолвный): обезножь!Вы с этой головы, настроенной – как лира:На самый высший лад: лирический…– Нет, стой!Два строя: Домострой – и Днепрострой – на выбор!Дивяся на ответ безумный: – Лиры – строй.И с этой головы, с лба – серого гранита,Вы требовали; нас – люби! тех – ненавидь!Не все ли ей равно – с какого боку битой,С какого профиля души – глушимой быть?Бывают времена, когда голов – не надо.Но слово низводить до свеклы кормовой –Честнее с головой Орфеевой – менады!Иродиада с Иоанна головой!– Ты царь: живи один… (Но у царей – наложницМинута.) Бог – один. Тот – в пустоте небес.Двух станов не боец: судья – истец – заложник –Двух – противубоец! Дух – противубоец.25 октября 1935

Читатели газет

Ползет подземный змей,Ползет, везет людей.И каждый – со своейГазетой (со своейЭкземой!) Жвачный тик,Газетный костоед,Жеватели мастик,Читатели газет.Кто – чтец? Старик? Атлет?Солдат? – Ни черт, ни лиц,Ни лет. Скелет – раз нетЛица: газетный лист!Которым – весь ПарижС лба до пупа одет.Брось, девушка!Родишь –Читателя газет.Кача – «живет с сестрой» –ются – «убил отца?» –Качаются – тщетойНакачиваются.Что для таких господ –Закат или рассвет?Глотатели пустот,Читатели газет!Газет – читай: клевет,Газет – читай: растрат.Что ни столбец – навет,Что ни абзац – отврат…О, с чем на Страшный судПредстанете: на свет!Хвататели минут,Читатели газет!– Пошел! Пропал! Исчез!Стар материнский страх.Мать! Гуттенбергов прессСтрашней, чем Шварцев прах!Уж лучше на погост, –Чем в гнойный лазаретЧесателей корост,Читателей газет!Кто наших сыновейГноит во цвете лет?Смесители кровей,Писатели газет!Вот, други, – и кудаСильней, чем в сих строках! –Что думаю, когдаС рукописью в рукахСтою перед лицом– Пустее места – нет! –Так значит – нелицомРедактора газетной нечисти.Ване, 1 15 ноября 1935

Деревья

Мятущийся куст над обрывом –Смятение уст под наплывомЧувств…Кварталом хорошего тона –Деревья с пугливым наклоном(Клонились – не так – над обрывом!)Пугливым, а может – брезгливым?Мечтателя – перед богатым –Наклоном. А может – отвратомОт улицы: всех и всего там –Курчавых голов отворотом?От девушек – сплошь без стыда,От юношей – то ж – и без лба:Чем меньше – тем выше заносят!Безлобых, а завтра – безносых.От тресков, зовущихся: речь,От лака голов, ваты плеч,От отроков – листьев новыхНе видящих из-за листовок,Разрываемых на разрыв.Так и лисы в лесах родных,В похотливый комок смесяся, –Так и лисы не рвали мяса!От гвалта, от мертвых лис –На лисах (о смертный рисНа лицах!), от свалки потнойДеревья бросаются в окна –Как братья-поэты – в реку!Глядите, как собственных ветокАтлетикою – о железоВсе руки себе порезав –Деревья, как взломщики, лезут!И выше! За крышу! За тучу!Глядите – как собственных сучьевХроматикой – почек и птичек –Деревья, как смертники, кличут!(Был дуб. Под его листвойКороль восседал…)– СвятойЛюдовик – чего глядишь?Погиб – твой город Париж!27 ноября 1935

Савойские отрывки