На Руси тоже существовал героический эпос. Он складывался на протяжении довольно длительного времени, начиная с IX и по XIII век. После этого новые произведения героического эпоса уже не создаются, но продолжают исполняться певцами-сказителями в последующие времена. Героический эпос в художественной форме утверждал народный идеал, общенародные ценности. В нем содержались примеры того, как следует и как не следует действовать в различных ситуациях.
В русском устном народном поэтическом творчестве героический эпос проявился в жанре былины. Былина – это героическая песнь, повествующая о подвигах богатырей. Чаще всего герои былин выступают защитниками своего народа от внешних врагов, нередко представленных в полуфантастических образах (Соловей-разбойник, Змей Тугарин, Идолище Поганое).
В более древних былинах можно обнаружить отголоски славянских мифов. Например, в былинах о Вольхе Всеславьевиче герой-богатырь превращается в зверей и птиц. Образ Святогоpa-богатыря, несомненно, связан с представлениями древних русичей о горных великанах.
Более поздними считаются былины Киевского цикла, рассказывающие о богатырях, служащих князю Владимиру Красное Солнышко. Именно в этом цикле появляются знакомые тебе с детства защитники земли Русской: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович. Главная тема былин Киевского цикла – оборона русских земель и русского народа от степных кочевников. Но здесь же встречаются былины о жестокости и неблагодарности киевского князя.
Существует еще один интересный цикл былин, названный Новгородским, поскольку действие так или иначе оказывается связанным с северным русским городом-республикой Новгородом. Здесь же появляются любимые народом образы Ставра Годиновича, гусляра Садко, буйного молодца Василия Буслаева.
Во всех былинах используются общие приемы повествования. В них звучат былинные запевы, традиционные описания сборов богатыря в дорогу, традиционные обращения к друзьям и противникам. Широко употреблялись в былинах постоянные эпитеты (добрый молодец, сыра земля, красна девица, боский конь и др.) и гиперболы – художественные преувеличения (например, после вражеского удара богатырь по колено уходит в землю).
Поскольку былины сохранялись в памяти многочисленных певцов, для удобства запоминания в них вводились «общие места» (одинаковые описания, похожие характеристики героев) и повторы. Используются в былинах и яркие языковые средства для создания зримой, воздействующей на чувства слушателей картины. Ритм русских былин всегда плавный, напевный, без резких переходов. Это связано с особенностями их исполнения: былины пелись, часто под аккомпанемент гуслей. Содержанием былин всегда были эпические рассказы с большим количеством подробностей.
Сейчас ты познакомишься с двумя былинами. Первая из них – «Вольга и Микула Селянинович». Вольга (Вольх) очень древний эпический герой, наделенный мифологическими чертами. А сопоставляется с этим героем простой русский крестьянин.
Читая былину, поразмысли, для чего дано это сопоставление и кто из персонажей былины наиболее полно выражает народный идеал.
Вторая былина – «Илья Муромец и Соловей-разбойник». В ней повествуется об одном из подвигов знаменитого русского богатыря.
Обрати внимание, как создается характер народного героя. Выдели былинные черты, о которых я рассказал тебе, и покажи, как они используются в этом произведении.
Вольга и Микула Селянинович
Когда вставало солнце красноеА на то на небушко на ясное,Зарождался тут молодой Вольга Всеславьевич.Стал Вольга растеть-матереть[65],Учился Вольга да всяким премудростям:Серым волком рыскать во темных лесах,Щукой-рыбою да нырять во синих морях.Собирал Вольга дружинушку хоробрую,Тридцать молодцов да без единого,Сам Вольга да во тридцатыих.Как пожаловал его да родной дядюшка,Солнышко Владимир стольнокиевский,Он тремя городам со крестьянами.Как в одну по́рушку да в одно времечкоОтправляется Вольга СвятославьевичСо своей дружинушкою хороброюК тем городам за получкою.Первый город был да Гурьевиц.А другой город – Ореховец.А поехали да в путь-дороженьку,Ехали-поехали да по чисту полю,Слышат – в полюшке да оратай орёт[66],Сошка кленовенька поскрипывает,А омешики[67] по камешкам пощёлкивают.Они едут целый день с утра до вечера,А не могут до оратаюшки доехати.Слышат – сошка кленовая поскрипывает,Омешки по камешкам пощелкивают,А оратай на лошадку покрикивает.И второй они едут день до вечераИ не могут оратая доехати.И третий день едут до пабедья[68],Тут видят – оратай орет во чистом поле;У оратая кобылка соловая,У оратая сошка кленовая,А омешки у сошки серебряные,А пригужочки у сошки шелковые.Говорит Вольга да таковы слова:«Бог те помощь, оратай-оратаюшка,Орать да пахать да крестьянствовать».Говорит оратай таково слово:«Те спасибо, Вольга Всеславьевич,Мне божья помощь да надобнаПахать да орать да крестьянствовати.А скажи-тка, удалый добрый молодец,Куда едете, куда вы путь держитеСо своей дружинушкой хороброю?»Говорит Вольга да таковы слова:«Мне пожаловал да родной дядюшкаВладимир – князь да стольнокиевскийМне три города да со крестьянами,И я еду к городам да за получкою».Говорит оратай-оратаюшка:«А я был в городе только третьего дня,Там живут мужички все разбойнички,А разбойнички все подорожнички,А с ножами стоят да край дороженьки,Собирают гроши да подорожные;Я им дал гроши да подорожные:Как кто стоя стоит, так тот сидя сидит,А кто сидя сидит, так тот лежа лежит.И уехал от них, не простивши, я.И увез я соли ровно три меха[69].Я три меха да по сорок пудНа своей на кобылке соловенькой».Говорит Вольга Святославьевич:«Ай же ты, оратай-оратаюшка,А поедем-ка с нами во товарищах».Говорит оратай-оратаюшка:«Не срамись, удалый добрый молодец.У тебя есть дружинушка хоробрая,А не мало не много – три десяточка».Стал просить Вольга Святославьевич:«Ай же ты, оратай-оратаюшка,Ай дружинушка моя все молодая.А молодая вся ненадежная».Оратай-оратаюшка соглашается,В путь-дороженьку с ними отправляется:Он шелковые гужики[70] повыстегнулИ кобылку из сошки повыдернул.Сели на добрых коней, поехали,Ехали-поехали по чистому полю.Говорит оратай таковы слова:«Ай же ты, Вольга Святославьевич,Я кобылку из сошки повыдернулДа шелковы-то гужики повыстегнул.А оставил сошку в бороздочке[71];Ты пошли-тка дружинушку хоробрую,Чтобы сошку с борозды повыдернуть,А из омешков земельку повытряхнуть,А и бросить бы сошку за ракитов куст,А не для ради прохожего-проезжего,А ради мужика да деревенщины».Посылает Вольга СвятославьевичИз своей дружинушки хороброейПять молодцов да что й не лучшиих,Чтобы сошку с бороздочки повыдернуть,Из омешиков земельку повытряхнуть,Да и бросить бы сошку за ракитов куст.Эти удалы добры молодцыКак сошку кленову вокруг вертят,А не могут сошку от земли поднять,С тем обратно возвращаются,А Вольге Всеславьевичу да извиняются,Что не могли мы сошки от земли поднять.Тут Вольга СвятославьевичИз дружинушки отправляет целым десяточком.Приезжают удалы добры молодцы,Они сошку обжи[72] вертят,А не могут сошки от земли поднять.К Вольге Всеславьевичу возвращаются,Перед ним много извиняются:«Не могли мы сошки от земли поднять».Тут Вольга ВсеславьевичПосылает всю дружину хоробрую.Приезжают добры молодцы,Тридцать молодцов без единого,Они сошку за обжи вертят,А не могут сошки от земли отнять.Они к Вольге обратно возвращаются,За свою удачу сознаваются:«А не могли мы сошки от земли поднять».Говорит Микула Селянинович:«А стар мошник[73], верно, наварны щи,А молоды черятки[74], да черви в них,Поедем-ка, Вольга Святославьевич,Уберем мы сошку кленовую».Приехали к сошке кленовоей;Говорит Микула Селянинович:«Ай же ты, Вольга Святославьевич,Поднимай-ка сошку кленовую».Как опускался Вольга да Святославьевич,А он брался за сошку кленовуюВсей он силушкой да молодецкою —Резвы ноженьки да подломилися,Очи ясные его да помутилися,А упал Вольга да на сыру землю;Говорит Вольга да таковы слова:«Ай же ты, оратай да оратаюшка,Да много я по свету езживал,А такого чуда я не видывал.Рыбой-щукою ходил я во синих морях.Серым волком рыскал я во тёмных лесах —Не научился этой я премудрости:Орать-пахать да я крестьянствовать».Тут берет оратай-оратаюшкаДобра молодца за желты кудри,А садил его да на добра коня,Сам берет он сошку да одной рукой.Сошку с земельки повыдернул,Из омешков земельку повытряхнул,И он бросил сошку во ракитов куст,Сам садился на кобылку соловую,И поехали они да дальше в путь-дороженьку.Оратаюшки кобылка шагом идет,А Вольгин-то конь поскакивает,Оратаева кобылка рысью пошла,А Вольгин-то конь оставается.Говорит Вольга да таковы слова:«Ай же ты, оратай-оратаюшка,Эта бы кобылка коньком бы была,Я дал бы за конька да пятьсот рублей».Говорит оратай-оратаюшка:«А я взял кобылку жеребчиком с-под матушки,Заплатил за жеребеночка пятьсот рублей,А теперь не возьму и две тысячи;А эта бы кобылка коньком бы была,Так этому коню цены бы не было».Они ехали-поехали по чистому полю,Как назад они да ворочают —А те дружинушки так и с виду нет.Говорит Вольга Святославьевич:«Ай же ты, оратай-оратаюшка,А вперед-то нам да чтобы знакомым быть,Как узнать-то у вас имя-отчество,И как зовут тебя по имечку?И как величают по отечеству?»Говорит оратай-оратаюшка:«А я как ржи напашу да во скирды сложу,Домой выволочу да дома вымолочу,И я драни[75] надеру да и пива наварю,Пива наварю да мужичков созову,Мужичков созову да и допьяна напою,Тут станут мужички меня здравствовати:«Уж ты здравствуешь, Микула Селянинович».А на том былина и покончилась.Вопросы и задания1. Почему самыми древними считаются повествования о герое-богатыре Вольхе (Вольге)?
2. Какие эпизоды в былине повторяются? Как называется такой прием, характерный для многих жанров устного народного творчества?
3. Найди в былине зачин. Объясни его роль в повествовании.
4. Зачем в былине использован прием ретардации (намеренного замедления развития действия)?
5. Выпиши постоянные эпитеты, которые встретились тебе в этой былине. Какие из них были тебе ранее не известны?
6. Вспомни приемы, основанные на образном употреблении слова. Приведи примеры.
7. Как былинным ритмом повествования подчеркивается любовь к русской земле?
8. Кто является главным героем этой былины? Обоснуй свое мнение.
9. Перескажи понравившийся тебе эпизод, сохраняя приемы повествования.
Илья Муромец и Соловей-Разбойник
Из того ли то из города из Мурома,Из того села да с КарачароваВыезжал удаленький дородный добрый молодец;Он стоял заутреню[76] во Муроме,А й к обеденке[77] поспеть хотел он в стольный Киев-град.Да подъехал он ко славному ко городу к Чернигову;У того ли города ЧерниговаНагнано-то силушки черным-черно,А й черным-черно, как черна во́рона;Так пехотою никто тут не прохаживает,На добром коне никто тут не проезживает,Птица черный ворон не пролетывает,Серый зверь да не прорыскивает;А подъехал как ко силушке великоей,Он как стал-то эту силу великую,Стал конем топтать да стал копьем колоть,Ай побил он эту силу всю великую!Он подъехал-то под славный под Чернигов-град,Выходили мужики да тут черниговскиИ отворяли-то ворота во Чернигов-град,А й зовут его в Чернигов воеводою[78].Говорит-то им Илья да таковы слова:«Ай же, мужики да вы черниговски!Я нейду к вам во Чернигов воеводою,Укажите мне дорожку прямоезжую,Прямоезжую да в стольный Киев-град».Говорили мужички ему черниговски:«Ты удаленький дородный добрый молодец,Ай ты, славный богатырь да святорусский!Прямоезжая дорожка заколодела[79],Закол одела дорожка, замуравела[80],Ай по той ли по дорожке прямоезжейДа пехотою никто да не прохаживал,На добром коне никто да не проезживал:Как у той ли то у Грязи-то у Черноей,Да у той ли у березы у покляпыя[81],Да у той ли речки у Смородины,У того креста у Леванидова[82].Сидит Соловей-разбойник во сыром дубу,Сидит Соловей-разбойник, Одихмантьев сын;А то свищет Соловей да по-соловьему,Он кричит, злодей-разбойник, по-звериному,И от его ли то от посвиста соловьего,И от его ли то от покрика звериногоТо все травушки-муравы уплетаются,Все лазоревы цветочки осыпаются,Темны лесушки к земле все приклоняются,А что есть людей – то все мертвы лежат.Прямоезжею дороженькой – пятьсот есть верст,Ай окольноей дорожкой – цела тысяча». Он спустил добра коня да й богатырского,Он поехал-то дорожкой прямоезжею.Его добрый конь да богатырскийС горы на́ гору стал перескакивать,С холмы на́ холму стал перемахивать,Мелки реченьки, озерка промеж ног спущал;Подъезжает он ко речке ко Смородинке,Да ко тоей он ко Грязи он ко Черноей,Да ко той ли ко березе ко покляпыя,К тому славному кресту ко Леванидову.Засвистал-то Соловей да по-соловьему,Закричал злодей-разбойник по-звериному,Так все травушки-муравы уплеталися,Да лазоревы цветочки осыпалися,Темны лесушки к земле все приклонялися.Его добрый конь да богатырский —А он на́ корзни да спотыкается;Ай как старый-то казак да Илья МуромецБерет плеточку шелковую в белу́ руку,А он бил коня да по крутым ребрам,Говорил-то он, Илья, да таковы слова:«Ах ты, волчья сыть да травяной мешок!Али ты идти не хочешь, али нести не можь?Что ты на корзни, собака, спотыкаешься?Не слыхал ли посвиста соловьего,Не слыхал ли покрика звериного,Не видал ли ты ударов богатырскиих?»А й тут старый казак да Илья Муромец,Да берет-то он свой тугой лук разрывчатый,Во свои берет во белы он во ручушки,Он тетивочку шелковую натягивал,А он стрелочку каленую накладывал.Он стрелил в того-то Соловья-разбойника,Ему выбил право око со косицею[83],Он спустил-то Соловья да на сыру землю,Пристегнул его ко правому ко стремечку булатному.Он повез его по славну по чисту полю,Мимо гнездышка повез да соловьиного.Во том гнездышке да соловьиноемА случилось быть да и три дочери,А й три дочери его любимые.Больша дочка – эта смотрит во окошечко косящато,Говорит она да таковы слова:«Едет-то наш батюшка чистым полем,А сидит-то на добром коне,И везет он мужичища-деревенщинуДа ко правому ко стремени прикована».Поглядела его друга́ дочь любимая,Говорила-то она да таковы слова:«Едет батюшка раздольицем чистым полем,Да й везет он мужичища-деревенщинуДа й ко правому ко стремени прикована».Поглядела его меньша дочь любимая,Говорила-то она да таковы слова:«Едет мужичище-деревенщина,Да й сидит мужик он на добром коне,Да й везет-то наша батюшка у стремени,У булатного у стремени прикована —Ему выбито-то право око со косицею».Говорила-то она да таковы слова:«Ай же мужевья наши любимые!Вы берите-ка рогатины звериныеДа бегите-ка в раздольице чисто поле,Да вы бейте мужичища-деревенщину!»Эти мужевья да их любимые,Зятевья-то есть да соловьиные,Похватали как рогатины звериные,Бежали-то они да во чисто полеКо тому ли к мужичищу-деревенщинеДа хотят убить-то мужичища-деревенщину.Говорит им Соловей-разбойник Одихмантьев сын:«Ай же зятевья мои любимые!Побросайте-ка рогатины звериные,Вы зовите мужика да деревенщину,В свое гнездышко зовите соловьиное,Да кормите его ествушкой сахарною,Да вы поите его питьицем медвяныим,Да й дарите ему дары драгоценные!»Эти зятевья да соловьиныеПобросали-то рогатины звериные,Ай зовут-то мужика да деревенщинуВо то гнездышко да соловьиное.Да мужик-то деревенщина не слушался,А он едет-то по славному чисту полюПрямоезжею дорожкой в стольный Киев-град.Он приехал-то во славный стольный Киев-градА ко славному ко князю на широкий двор.Ай Владимир-князь он вышел из Божьей церкви,Он прошел в палату белокаменну,Во столовую свою во горенку,Они сели есть да пить да хлеба кушати,Хлеба кушати да пообедати.Ай тут старый казак да Илья МуромецСтановил коня да посередь двора,Сам идет он во палаты белокаменны.Приходил он во столовую во горенку,На пяту[84] он дверь-то поразмахивал,Крест-то клал он по-писаному,Вел поклоны по-ученому,На все три, на четыре на сторонки низко кланялся,Самому князю Владимиру в особину,Еще всем его князьям он подколенны им[85].Тут Владимир-князь стал молодца выспрашивать:«Ты скажи-ко, ты откулешний[86], дородный добрый молодец,Тебя как-то, молодца, да именем зовут,Величают, удалого, по отечеству!»Говорил-то старый казак да Илья Муромец:«Есть я с славного из города из Мурома,Из того села да с Карачарова,Есть я старый казак да Илья Муромец,Илья Муромец да сын Иванович».Говорит ему Владимир таковы слова:«Ай же старый казак да Илья Муромец!Да й давно ли ты повыехал из МуромаИ которою дороженькой ты ехал в стольный Киев-град?»Говорил Илья да таковы слова:«Ай ты, славный Владимир стольнокиевский!Я стоял заутреню христовскую во Муроме,Ай к обеденке поспеть хотел я в стольный Киев-град,То моя дорожка призамешкалась.А я ехал-то дорожкой прямоезжею,Прямоезжею дороженькой я ехал мимо-то Чернигов-град,Ехал мимо эту Грязь да мимо Черную.Мимо славну реченьку Смородину,Мимо славную березу да покляпую,Мимо славный ехал Леванидов крест».Говорил ему Владимир таковы слова:«Ай же мужичище-деревенщина,Во глазах, мужик, да подлыгаешься[87],Во глазах, мужик, да насмехаешься.Как у славного у города ЧерниговаНагнано тут силы много-множество —То пехотою[88] никто да не прохаживалИ на добром коне никто да не проезживал,Туда серый зверь да не прорыскивал,Птица черный ворон не пролетывал.А у той ли-то у Грязи-то у Черноей,Да у славноей у речки у Смородины,Ай у той ли у березы у покляпои,У того креста у ЛеванидоваСоловей сидит разбойник Одихмантьев сын.То как свищет Соловей да по-соловьему,Как кричит злодей-разбойник по-звериному.То все травушки-муравы уплетаются,А лазоревы цветки прочь осыпаются,Темны лесушки к земле все приклоняются,А что есть людей, то все мертвы лежат».Говорил ему Илья да таковы слова:«Ты Владимир-князь да стольнокиевский!Соловей-разбойник на твоем дворе.Ему выбито ведь право око со косицею,И он ко стремени булатному прикованный».Тут Владимир-князь да стольнокиевскийОн скорошенько вставал да на резвы ножки,Кунью шубоньку накинул на одно плечо,Тут он шапочку соболью на одно ушко,Выходил-то он на свой широкий дворПосмотреть на Соловья-разбойника.Говорил Владимир-князь да таковы слова:«Засвищи-ко, Соловей, ты по-соловьему,Закричи-ко, собака, по-звериному!»Говорил Соловей-разбойник Одихмантьев сын:«Не у вас-то я сегодня, князь, обедаю,А не вас-то я хочу да и послушати.Я обедал-то у старого казака Ильи Муромца,Да его хочу то я послушати».Говорил Владимир-князь да стольнокиевский:«Ай же старый казак ты Илья Муромец!Прикажи-ко засвистать ты Соловью да по-соловьему,Прикажи-ко закричать да по-звериному».Говорил Илья да таковы слова:«Ай же Соловей-разбойник Одихмантьев сын!Засвищи-ко ты во полсвиста соловьего,Закричи-ко ты во полкрика звериного».Говорил-то ему Соловей-разбойник Одихмантьев сын:«Ай же старый казак ты Илья Муромец!Мои раночки кровавы запечатались,Да не ходят-то мои уста саха́рные,Не могу я засвистать да по-соловьему,Закричать-то не могу я по-звериному.А й вели-ка князю ты ВладимируНалить чару мне да зелена вина.Я повыпью-то как чару зелена вина, —Мои раночки кровавы поразо́йдутся,Да й уста мои сахарны порасходятся,Да тогда я засвищу да по-соловьему,Да тогда я закричу да по-звериному».Говорил Илья-то князю он Владимиру:«Ты Владимир князь да стольнокиевский,Ты поди в свою столовую во горенку,Наливай-ка чару зелена вина.Ты не малую стопу – да полтора ведра,Поднеси-ка Соловью-разбойнику».Тут Владимир князь да стольнокиевскийОн скоренько шел в столову свою горенку,Наливал он чару зелена вина,Да не малу он стопу – да полтора ведра,Разводил медами он стоялыми,Приносил-то он ко Соловью-разбойнику.Соловей-разбойник Одихмантьев сынПринял чарочку от князя он одной ручкой,Выпил чарочку ту Соловей одним духом.Засвистал как Соловей тут по-соловьему,Закричал разбойник по-звериному, —Маковки на теремах покривились,А околенки во теремах рассыпались.От него, от посвиста соловьего,Что есть людюшек, так все мертвы лежат,А Владимир князь стольнокиевскийКуньей шубонькой он укрывается.Ай тут старый казак да Илья МуромецОн скорешенько садился на добра коня,И он вез-то Соловья да во чисто поле,И он срубил ему да буйну голову.Говорил Илья да таковы слова:«Тебе полно-тко свистать да по-соловьему,Тебе полно-тко слезить да отцов-матерей,Тебе полно-тко вдовить да жен молодыих.Тебе полно-тко спущать сиротать малых детушек!»А тут Соловью ему и славу поют,Ай славу поют ему век по веку!Вопросы и задания1. Какие черты народного идеала воплотились в образе Ильи Муромца?
2. Почему Илья Муромец отказывался стать черниговским воеводой, зачем он стремится в стольный Киев-град?
3. Как проявляются характеры Ильи Муромца и князя Владимира в их диалоге?
4. Каким общим мотивом связываются события, происходящие с Ильей у города Чернигова, у речки Смородины и в Киеве?
5. Найди в былине поэтические повторы.
6. Приведи примеры гипербол, встречающихся в былине.
7. Какой художественный прием в былине используется для того, чтобы показать силу свиста Соловья-разбойника?
8. Выпиши наиболее понравившиеся тебе эпитеты.
9. Подготовь выразительное чтение былины.
10. Нарисуй портрет Соловья-разбойника.
В мастерской художника слова
Русские сказители
Задумывался ли ты, как велика роль многочисленных русских певцов-сказителей в том, что былины, которые начали складываться еще в давние времена, сохранились до наших дней, не утратив своей поэтической красоты? А ведь записывать их начали, по существу, лишь в XVIII веке. Творчество сказителей – подлинное волшебство, которое ты можешь представить себе лишь с помощью своей фантазии. Мы сейчас знакомимся с былинами, но ведь былина – не просто жанр устного поэтического творчества, это жанр песенный. Былины исполнялись нараспев, часто в сопровождении гусельного аккомпанемента. Былины передавались от одного певца другому, часто от отца к сыну. Запомнить множество различных былин, подчас довольно больших по объему, было далеко не просто. Сказитель стремился запомнить сюжет понравившейся ему былины и ее наиболее важные эпизоды. Для соединения этих эпизодов в его распоряжении было несколько текстов, которые легко включались в любую былину (такие универсальные тексты называются клише). Читая различные былины, ты наверняка обратишь внимание на то, как похожи в них описания пиров, сборов богатыря в дорогу… У каждого сказителя были свои, особенно любимые клише, которые он использовал не только в различных былинах, но нередко повторял и на протяжении одной былины.
Сказителем мог стать лишь человек, который чутко улавливал особенности поэтического слова, поэтому все певцы очень хорошо чувствовали, как создается художественная образность былин. Главное изобразительно-выразительное средство былины – эпитет, причем эпитет постоянный, повторяющийся во всех былинах в разные исторические периоды ее существования. Конь в былинах всегда «богатырский», молодец – «добрый», сабля – «острая» и т. п. Отношение сказителя к персонажу передавалось с помощью уменьшительно-ласкательных или уничижительных суффиксов. Одного из самых любимых русских богатырей называют Ильюшенькой, а его противника Идолищем, да еще добавляя к нему эпитет «поганое». Так же как и в сказках, в былинах часто используется гипербола: у богатырей палицы «в сорок пуд», а соху Микулы не может поднять с земли вся дружина Вольги, в одиночку богатырь способен разметать целое вражеское войско…
Каждый сказитель, исполняя былину, вкладывал в нее частичку своей души. Это проявлялось не только в интонациях, тембре голоса, манере повествования, но и в том, как он стремился «улучшить» былину, внося в нее какие-то изменения. Певец выбрасывал устаревшие или непонятные ему слова, заменяя их другими, иногда переносил эпизоды из одной былины в другую, умножая подвиги богатыря или разворачивая его характеристику. Сказитель внимательно следил за реакцией своих слушателей, поэтому сразу же чувствовал, какие из его изменений удачны, а какие не принимаются. В этом заключался процесс «коллективного творчества», в результате которого рождалось художественно законченное произведение устного народного творчества.
Сокровища книжных полок
Народный эпос – это подлинный кладезь удивительных поэтических образов и увлекательных приключений. Но самая важная особенность – это характеры народных героев, разнообразные, но всегда привлекательные. Вчитавшись и почувствовав прелесть народной эпической поэзии, уже трудно удержаться от желания читать все новые и новые произведения.
Обрати внимание на несколько превосходных сборников былин. В них ты найдешь былины, в которых воспеваются сила, мудрость и подвиги русских богатырей: Ильи Муромца («Три поездки Ильи Муромца», «Илья Муромец и Калин-царь»), Добрыни («Добрыня и змей»), Алеши Поповича («Алеша Попович и Тугарин»). А также встретишь былины, повествующие и о других русских богатырях: Вольхе Всеславиче, Святогоре; о богатом новгородском купце Садко, побывавшем на дне у самого́ Морского царя.
Предметом изображения ряда былин стали реальные исторические события: отражение нападений на святую Русь, защита родины от нашествия монголо-татар («Илья Муромец и Идолище»), Ливонского ордена («Наезд литовцев»).
Среди множества памятников русского эпоса ты обнаружишь былины, по своему сюжету напоминающие сказки. Богатыри, пытая долю, противостоят силам зла, благодаря доблести и смекалке одерживают победу, предвосхищают вражеские козни, тем самым заслуживая славу и почести. Таковы былины «Три поездки Ильи Муромца», «Добрыня и Маринка», «Ставр Годинович».
Ну а если тебя заинтересовал западноевропейский эпос, я порекомендую тебе две книги.
Во-первых, «Песнь о моем Сиде» – испанский героический эпос, рассказывающий о ссоре Родриго Диаса, прозванного Сидом, со своим королем, о его борьбе с маврами и многочисленных победах над ними, о коварстве знатных принцев из Кориона и о том, как наказал их честный и мудрый Сид.
Во-вторых, книгу современного английского писателя Р. Л. Грина «Легенды о рыцарях Круглого стола». В этой книге перелагаются старинные эпические сказания о короле Артуре и рыцарях Круглого стола: Ланселоте Озерном, Ивене, рыцаре Льва, Говене, с которым ты очень скоро познакомишься, читая нашу волшебную книгу. Много приключений описал Р. Л. Грин, и в твоей воле узнать о них.
Третий урок волшебства
О связи и взаимодействии фольклора и литературы
Ты уже убедился в том, насколько активно взаимодействуют фольклор и литература. Особенно тесной связь между этими двумя видами словесного искусства была в прошлом. Совершенно очевидно, что такую поэму, как «Песнь о Роланде», должен был сложить какой-то один конкретный автор, но его имя не сохранилось, а саму «Песнь» распевали по Франции многие жонглеры (странствующие певцы). Очень не просто ответить на вопрос, фольклорное или литературное произведение «Песнь о Роланде». Не только в период средневековья, но и в более позднее время многие авторы обращались к мифам и народным легендам, используя их в своем творчестве.
Что же привлекает писателей в этих легендах?
Несомненно, их привлекает народный идеал, нравственная позиция героев. Уже сам факт существования легенды на протяжении длительного времени свидетельствует о значимости ее содержания. Если угодно, фольклор сохраняет и передает от поколения к поколению наиболее ценный опыт народа, и вполне естественно желание писателей приобщиться к этому опыту.
Я уже говорил тебе, что миф возникает как попытка поэтического объяснения загадок окружающего человека мира. Таким образом, миф как бы восполняет недостаточность человеческого знания и придает картине мира известную завершенность.
Создавая легенду, сказитель также с помощью вымысла дополняет недостающие факты и добивается гармоничности и завершенности повествования.
Художественный мир фольклорных произведений различает добро и зло, правду и ложь, в нем всегда отчетливо видны патриотические идеи. А поскольку герои любят свою землю, родная земля всегда готова прийти им на помощь. Даже звери, птицы и растения оказывают им поддержку.
За время своего существования устное народное творчество разработало множество поэтических приемов, помогающих создать гармонический художественный мир. Это и поэтические повторы, и постоянные эпитеты, обращения к слушателям. Неудивительно, что писатели часто охотно используют эти же приемы. Но воспользоваться опытом народных сказителей очень не просто. В самом деле, что может сделать писатель?
Он может, например, пересказать какую-нибудь понравившуюся ему легенду или сказку. Если он перескажет ее, ничего не добавив от себя, она останется произведением устного народного творчества, а сам писатель выступит в роли одного из сказителей. Другое дело, если он попытается внести в легенду изменения и дополнения.
Вот тут-то писателя и подстерегает целый ряд опасностей. Мы уже говорили с тобой о том, что фольклорное произведение обладает гармонической замкнутостью своего художественного мира. Очень легко одним неуместным словом разрушить этот мир, внести в него фальшивую ноту. Кроме того, очень опасно проявление личного отношения автора к заключенному в фольклорном произведении народному идеалу. Фольклорное произведение может быть использовано писателем лишь в том случае, если он безоговорочно разделяет заключенный в произведении народный идеал.
Что же остается писателю? О, поверь мне, очень многое!
Хороший писатель, знающий и любящий фольклор, может создать на его основе замечательные произведения. Вспомни уже известные тебе произведения А. С. Пушкина и X. К. Андерсена. П. П. Бажов на основе уральских легенд создал свои сказы.
Подумай сам, ведь автор может по мотивам нескольких народных легенд создать собственную. Может написать и совершенно новую легенду, рассмотрев какие-нибудь известные ему события с позиций общенародного идеала и воспользовавшись приемами фольклора. Наконец, он может воспользоваться темами и героями народного произведения для создания произведения литературного.
Нам с тобой и предстоит сейчас знакомство с такими произведениями. На их примере мы более подробно поговорим о взаимодействии фольклора и литературы.
Мул без узды
Перевод Е. Васильевой
Ты, должно быть, обратил внимание на очень важную особенность героического эпоса: его герои, выражающие общенародный идеал, выступают в произведениях как защитники общенародного дела, а их поступки оцениваются с позиций общенародной морали. Именно эти качества и делали возможными ссылки на героический эпос как на норму поведения человека в сложных и спорных обстоятельствах. Легенды рассказывали о событиях и героях, тоже имевших общенародную значимость.
Думаю, в те периоды, когда народу угрожает опасность, когда он нуждается в мужественных защитниках, героический эпос может в полной мере удовлетворить его литературные потребности.
Но, подумай сам, ведь в жизни человека существуют не только войны, а и любовь, дружба, желание славы и личного счастья. Нет ничего постыдного в том, что человек желает счастья не только для своего народа, но и для самого себя. А между тем в героическом эпосе о личной жизни героев упоминается только вскользь. Например, в «Песни о Роланде» говорится о том, что у героя была невеста Альда, не вынесшая смерти жениха, но ничего, кроме этого, об их взаимоотношениях не известно. А ведь в мифах о богах их личным отношениям было уделено очень много внимания. Получалось так, что о частных делах богов люди узнавали больше, чем о собственных проблемах.
И вот в XII веке в европейской словесности происходят весьма серьезные изменения: в ней появляется рыцарский роман.
Я вновь попрошу тебя припомнить наш разговор об эпических жанрах, который мы вели в прошлом году. Тогда мы подробно обсудили такие жанры, как новелла, сказка, очерк и басня. Но вскользь я упомянул еще один жанр, пообещав поговорить о нем позднее. Речь шла именно о романе. Роман – это эпос частной жизни человека. В этом жанре отражаются сложные и противоречивые связи человека с окружающей его действительностью. Однако в романе на первый план выступают не общественные, а личные интересы персонажа, которые могут совпадать с интересами народа, а могут и противоречить им.
История современного европейского романа начинается как раз с романа рыцарского, с которым нам предстоит познакомиться.
Рыцарский роман появился на севере Европы на территории современной французской провинции Бретань. Внешне он был похож на героический эпос средневековья: рыцарские романы вначале были только стихотворными и повествовали о героических подвигах. Но в отличие от эпических поэм роман представлял героев, борющихся за свое личное счастье, ищущих подвигов для достижения славы и благополучия. И враги в рыцарском романе – это враги не народа, а конкретного рыцаря.
Не подумай, пожалуйста, что рыцарский роман – это развлекательный жанр. Вовсе нет. В рыцарском романе ставятся очень серьезные проблемы долга и чести, любви и ненависти, предательства и верности. Но рыцарь стремится проявить благородство, доблесть и верность не потому, что этого требуют от него общенародные интересы. Соперничая с другими рыцарями, он хочет доказать свое превосходство. Наиболее известным автором рыцарских романов был Кретье́н де Труа́.
Роман «Мул без узды» написан автором, явно соперничавшим с Кретьеном, спорившим с ним. И вот перед нами встает проблема. Я уже говорил тебе, что фольклор и литература переплетаются в средневековье очень тесно. Кто автор «Мула без узды»? На первый взгляд ответить на этот вопрос очень просто, ведь сам автор называет свое имя в начале романа: Пайе́н де Мезие́р. Но дело в том, что это не имя, а выпад против Кретьена де Труа (т. е. Кретьена из Труа). Мезие́р – небольшой городок недалеко от Труа, родного города Кретьена, чье имя означает «христианин». А вот имени Пайен нет, ибо в переводе это слово означает «язычник». Итак, автор «Мула без узды», выступая против «Христианина из Труа», называет себя «Язычником из Мезиера». Но скрывается ли за этим псевдонимом один или несколько авторов, или это обработка более раннего, не дошедшего до нас текста? Вот видишь, как не просто подчас разобраться в путях развития словесности. Но что совершенно очевидно – так это связь романа с древней фольклорной традицией. Сюжет этого романа восходит к древним кельтским легендам об одном из рыцарей Круглого стола короля Артура – Гавейне. Легенда эта называется «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь». Вот она связь древних кельтских легенд с литературой «высокого средневековья»[89].
Более того, я хочу показать тебе, что было после появления «Мула без узды» в XIII веке. В XVIII веке сюжет романа используют сразу три автора: французы аббат Англе и Легран д'Осси и немецкий поэт X. К. Виланд. Как видишь, древняя кельтская легенда продолжает жизнь и в новое время.
Популярность «Мула без узды» у современников и внимание к роману в последующие века не случайны. Этот небольшой роман обладает множеством художественных достоинств.
Во-первых, он очень изящен и соединяет редкую для рыцарских романов демократичность с изысканностью, свойственной этому жанру. Во-вторых, в нем очень хорошо разработан характер Гове́на, одного из наиболее популярных рыцарей Круглого стола. В-третьих, в «Муле без узды» легко проследить те черты, которые и сделали роман одним из самых популярных жанров.
На первый взгляд Говен берется за выполнение рыцарского подвига из личных соображений: он хочет поддержать репутацию бесстрашного и сильного рыцаря. Но в результате народ, живущий вокруг замка Виллана, освобождается от власти страшных чудовищ. Личный подвиг оказывается полезным и нужным народу.
Обрати, пожалуйста, внимание на эту особенность «Мула без узды». Для романа как жанра характерно такое совпадение личных стремлений и социальной значимости их проявлений, если только персонаж не пытается добиться собственного благополучия за счет других людей.
Наконец, я должен добавить, что в «Муле без узды» автор мастерски использует прием антитезы. Антитеза – это художественное противопоставление характеров, обстоятельств, понятий, положений, создающее эффект резкого контраста.
Надеюсь, ты сам сможешь назвать, когда и как используется антитеза в этом рыцарском романе.
Подумай и над тем, какие черты и приемы фольклора используются в «Муле без узды».
Крестьяне часто говорят,Что мы имеем лучший кладВ вещах, испытанных годами.А потому должны мы самиСвое имущество хранить.Придет пора, – и, может быть,Оно нам пригодится снова.Но нынче ценят то, что ново,Примеров старых не хотят,Затем что кажется на взглядВсе новое всегда прекрасней.Однако часто безопаснейУже испытанный пример.И вот Пайен де МезиерИдти советует недаромПутем испытанным и старым.О том пойдет теперь рассказ,Как ко двору Артура разНа муле[90] девушка явилась.Однажды в Троицу случилось,Что собран был в Кардойле[91] двор.Король Артур назначил сборВсем рыцарям отважным, знатным,И те потоком необъятнымНа зов его явились вмиг.Вкруг королевы, как цветник,Собрались дамы и девицы,Все пожелавшие явиться,Чтобы собой украсить двор,И шел веселый разговор.Потом наверх ушли бароны[92],Чтоб посмотреть на луг зеленыйИ на густой тенистый сад.И из окна они глядятНа зеленеющие дали.И вот когда они стояли,То чрез окошко видят вдруг,Что прямо к замку через лугНа муле крупной рысью скачетКрасавица и горько плачет;Но странно: для такой ездыНа муле вовсе нет узды,А едет девушка свободно.Бароны долго и бесплодноМежду собою говорят,Толкуют, судят и рядят,И вот приходят все к решенью:Об этом странном приключеньеВсе королеве рассказать.«Вы, Кей[93], должны ее позвать, —Сказал Говен, – и пригласитеС ней короля; скажите свите,Пускай поднимутся в наш зал».И поспешает сенешалВниз в королевские покои.«У нас волнение такое, —Он молвит, – что мы просим васПрийти и рассудить всех нас». —«Что там стряслось?» – спросил сначалаКороль, и вот от сенешалаОтвет он слышит: «В зале тамЯ покажу картину вам,Что нас повергла в изумленье».А девушка через мгновеньеОстановилась под окном.Говен навстречу ей бегом,А вслед за ним и все бароныЕй низко отдают поклоны,Но было видно, что онаТоской глубокой смущена,Ее глаза полны печали.Король Артур прекрасной дамеК нему приблизиться велит,Она с поклоном говорит:«Мне, сир[94], вам объяснять не надо,Что в сердце у меня досада,Печаль моя и так видна.Могу ли я не быть грустна,Пока назад мне не вернулиУздечку, что была на муле?Я с ней утратила покой.Но, может быть, здесь есть такойВеликодушный к горю рыцарь,Который сам не побоитсяУладить горькую беду;А если он найдет узду,То я его с любовью встречуИ буду без противоречийЕго покорною женой.И, если сыщется такой,Пускай на мула он садится,Пускай не медля в путь стремится.Мул к замку приведет его,Но не добьется ничегоОн в замке мирными путями».Тут Кей, склонясь, промолвил даме,Что он поедет за уздойВ какой угодно край чужой;Пусть только поцелует дамаЕго – и он поедет прямо.И хочет Кей ее обнять.«Нет, – говорит она, – вам датьНе соглашусь я поцелуя,Пока узды не получу я;Но привезете вы узду —Тогда на все для вас пойдуИ вам отдам я во владеньеСебя и все мое именье».И должен Кей был отойти.Она ж велит ему в пути,Не опасаясь заблудиться,Во всем на мула положиться.И вот решает сенешалПокинуть королевский зал.Тотчас же – драгоценно время! —Он продевает ногу в стремяИ шпоры мулу отдает.И видят все, как он впередПоехал быстро, одинокий,Лишь меч на поясе широкий.А девушка дрожит от слез;Она не верит, чтоб привезУздечку рыцарь ей обратно.Не слышит Кей мольбы невнятной,И быстро едет он вперед,А мул уверенно идетДорогой хорошо знакомой,Как будто направляясь к дому.И долго шел долиной мул,Но, наконец, он в лес свернул —Большой, таинственный, дремучий.Дорога становилась круче.И вдруг из чащи, из кустовИдет толпа ужасных львов,И леопарды, и тигрицы,И это все зверье стремитсяТуда, где рыцаря шел путь,И некуда ему свернуть.Ему зверями – так их много! —Совсем заграждена дорога,И рыцаря объемлет страх.Звон поднялся в его углах,Судьбу клянет он, что велелаЕму за это взяться дело, —Из-за него ведь сенешалВ дремучий лес к зверям попал.Но звери из почтенья к дамеУпали на колени самиПред мулом, что ее носилИ неизменно ей служил.Зверей коленопреклоненьеЯвляло к даме уваженье,И по опасному путиСпокойно может мул пройти:Так уважают даму звери.Но Кей едва спасенью верит.И хочется ему скорейУбраться ото всех зверей.Уходят звери всей толпою,Кей едет узкою тропою,Которой мул его понес;Вокруг кустарник дикий рос,Но это все не отпугнулоЗнакомого с тропинкой мула,И выбрался из леса он,Где Кей зверями был смущен.Лесная кончилась дорога;Проехал дальше он немного,И вот ущелье перед нимОткрылось черное, как дым,И сенешалу стало ясно,Что путь здесь предстоит опасный,И вряд ли в мире кто-нибудь,Свершая этот страшный путь,Не размышлял о смерти грозной.Но отступать уж было поздно,В ущелье должен он войти,Иного больше нет пути.И вот, от страха цепенея,Он едет вниз и видит: змеи,Тарантулы и пауки,Ужей огромные клубки,И, потрясая головами,Все гады извергают пламя.И страхом рыцарь был объят,Но был всего ужасней смрад,Что испускали эти гады.Столь отвратительную падальВпервые видел сенешал,И хорошо, что не упалОн от зловония на месте.Он думает: с зверями вместеВ лесу остаться б я был рад:Ведь здесь невыносимый смрад!Здесь в глубине ущелья смраднойЗимы дыханье безотрадной,Здесь посреди ужасной тьмыЦарит ненастие зимы,Здесь никогда не будет зноя,Здесь ветер, непрестанно воя,Несет в дыхании зиму, —И прямо в грудь летит емуЗловоньем напоенный ветер.Не знаю, кто и где бы встретилТак много мерзости зараз.И вот, не поднимая глаз,Проехал он через ущелье —И на душе опять веселье.Пред ним зеленый ровный луг,И душу отпустил испуг;Он знает, что уже не надоБояться умереть от смрада;Вокруг и чисто и светло.Снимает с мула он седло,Чтоб дать для отдыха свободу.И на лугу он видит воду —Глубокий, старый водоем.Все небо отражалось в нем,А над его водою чистойБоярышник расцвел душистый,А средь травы росли цветы.Отводит мула он в кусты,Чтоб дать воды ему напиться,И сам, желая прохладиться(Так водоем его влечет!),Из горсти жадно воду пьет.Затем он мула вновь седлает,И ровной рысью мул шагает.Еще не кончен трудный путь,Еще не скоро отдохнутьУдастся им, достигнув цели.Но к вечеру они успелиДоехать до большой реки.Не переброшено доскиЧерез бунтующие волны,И ищет Кей, тревоги полный,Желанной переправы след.Но ни моста, ни лодки нет.И, грустно берег объезжая,Он увидал, что небольшаяЛежит доска. Он перейдетПо ней, коли ступить дерзнет.Хотя доска была железной,Но перейти над черной безднойУ рыцаря не хватит сил.И вот тогда он рассудил,Что лучше, если он вернется, —Иначе умереть придется;Нет, он вернуться принужден.«Черт побери, – промолвил он, —Идти чрез узкую дощечкуИз-за какой-то там уздечкиИ так погибнуть ни к чему!..»Опасной кажется емуУже пройденная дорога,Зато опаснее намногоЧрез эту реку переход.Нет, лучше он назад пойдет.И повернул обратно рыцарьИ тою же дорогой мчится,Какой вперед проехал он.И вот опять со всех сторонЗловонные клокочут гады;Но через эти клубы смрадаКей быстро едет напролом,И ноет тело все потомОт боли, как укус, колючей.Вот Кей въезжает в лес дремучий,Где звери дикие живут;И все они к нему идут:Его едва лишь увидали —Они б его тотчас пожрали, —Я глубоко уверен в том, —Когда бы не был мул при нем,Которого они любили.Сам рыцарь был в таком бессилье,Что отказаться был готовОн многих сотен городов,От всяких Павии[95] сокровищ —Прорваться б только сквозь чудовищ!Но вот на луг, где был дворец,Он выезжает наконец.Король, увидя сенешала,Сам подошел к окошку зала,А с ним Говен, мессир[96] Жирфлет,Мессир Ивен и Геэрьет[97]И много прочих знаменитыхБаронов королевской свиты.Как только прибыл сенешал,Король за девушкой послал.«Спешите, – говорят бароны, —Въезжает Кей на луг зеленый,И за обещанную мзду[98]Он вашу вам отдаст узду».Но нет узды, бароны лгали,И говорит она в печали:«Так скоро он не мог домойВернуться с до́бытой уздой».И рвет волос кудрявых пряди…И, видя столько мук во взгляде,Кто б вместе с ней не зарыдал?«О, если б Бог мне смерть послал!» —Она, рыдая, восклицает.Говен с улыбкой заявляет:«Прошу подарка я у вас». —«Какого же, мессир?» – «СейчасСлова мои должны вы слушать,Не плакать, постараться кушать,Я вашу разрешу бедуИ привезу для вас узду». —«О, неужели, милый рыцарь,Моя узда мне возвратится?» —«Даю вам слово». – «Ну, и вамПри всех я обещанье дамИ есть, и спать, и улыбаться».И тут Говен ей начал клясться,Что он, не побоясь преград,Узду ей привезет назад.Тогда красавица сбежалаПо лестнице до входа зала,Где мул стоял. А Кей домойОтправился, скорбя душой,Тревожный, скучный и понурый.В немилость короля АртураОн сразу впал, как только вестьДошла до короля, что честьОн запятнал позорным делом:К двору являться уж не смел он.Рассказ окончен мой о нем.Теперь я расскажу о том,Как девушка с Говеном вместеО радостной сказала вестиИ королю и всем, кто был,О том, что сам Говен решилИскать уздечку неотступно,Какой бы замок неприступныйЕе ревниво ни хранил,Когда б король его пустил.Король промолвил: «Пусть он едет».Она ж уверена в победеИ просит рыцаря не ждать.Но он ее поцеловатьХоть раз хотел бы пред дорогой.Ужель такой награды много?Она, не опуская глаз,Сама целует в этот раз;Ей говорит ее сердечко,Что возвратится к ней уздечка,Что сможет он ее найти.Недолго к мулу подойтиИ в стремена вскочить Говену;А девушка вослед смиренноМолитвы долгие творит:Пускай Господь его хранит.Говен уже не медлит боле,Он на пути в открытом полеИ не забыл взять меч с собой.Он проезжает луг большой,Ведущий в лес, где звери злыеЖивут как псы сторожевые.И львы и тигры всей толпойВыходят перед той тропой,Которая ведет Говена.Казалось, гибель несомненна,Но мул давно зверям знаком,И вот, удостоверясь в том,Они упали на колена,Толпой приветствуя ГовенаВо имя дружбы и любви.(Говен! Ты добрый знак лови,Уверен будь в своей победе:Ты за уздой недаром едешь!)Говен же догадался вдруг,Что Кей здесь испытал испугИ что из страха пред зверямиОн мог нарушить слово даме.Говен смеется. Снова мулНа ту дорогу повернул,Которой им проехать надоЧрез пропасть ужаса и смрада.Но рыцарь едет все быстрей,Он вовсе не боится змей,И вот приводит путь знакомыйЕго и мула к водоему.Там было чисто и светло.Снимает с мула он седло,Но даже здесь был отдых кратким —Вперед он едет без оглядки,Нигде не хочет отдохнуть.Итак, Говен проделал путьК реке, чьи воды черны, яры,Чей бег стремительней Луары[99].Таких ужасных, злобных рекНе знает в мире человек.Она была столь безобразной,Что я скажу вам без боязни,Что так черна и глубокаОдна лишь адская река,И сразу видно: в ней был дьявол,Хотя он поверху не плавал.И перейти нельзя реки.Говен доехал до доски,Лежавшей над ужасной бездной.Досочка та была железной,Но все ж она ему страшна:Уж очень узкая она.И вновь он понимает ясно,Что Кей на этот путь опасныйНикак осмелиться не мог.Но для Говена помощь – Бог.И, управляя ловко мулом,Его на доску повернул он.Но до того была узкаДля мула с рыцарем доска,Что над водой висели ноги;И сердце рыцаря в тревоге:Вот, выгибаясь от копыт,Доска трясется и дрожит.И в переезде этом, право,Говену много мул помог:Он без него б упал в поток.Но в этот раз была удача,И он поспешно дальше скачет,Своей обласканный судьбой,Он едет узенькой тропой,Его ведущей прямо к замку,Как будто вставленному в рамкуБлагоухающих садов.Вкруг замка был широкий ров,Весь до краев водой налитый,Служа надежною защитой.И этот ров был окруженШестами с четырех сторон[100],А каждый шест был очень страшен:Он головою был украшен,Всего один лишь был пустой.Говен не оробел душой.Но как войти? Хоть нет затвора,Но замок так вертелся скоро,Как будто мельница в ходуИли волчок на поводуВеревки на потеху детям.Хотел бы въехать он, но этимВращеньем замка поражен,Его откладывает онИ размышляет: «Что за чудо?»Но нет ответа ниоткуда.Наверно, был ответ не прост.И, въехав на подъемный мост,Говен стоит пред воротами,И слово, данное им даме,Отвагу пробуждает в нем:Пусть замок вертится кругом,Говен теперь совсем уверен,Что чрез его проникнет двери.Но только лишь стена, где вход,К нему, вращаясь, подойдет,Как в тот же миг она отходит,Свой острый взгляд на этом входеОстановил Говен и ждет,Чтобы проникнуть в глубь ворот,А дальше не его забота.И лишь приблизились ворота,Он мула сильно подстегнул,И проскочил в ворота мул;Но, проходя под воротами,Брыкнул он задними ногами,И половина от хвостаВисеть осталась в воротах.Проезд их все же был удачен.И мул, неся Говена, скачетВперед по улицам пустым,Где никого не видно им:Ни войск, ни женщин, ни ребенка.Стучат копыта мула звонко;Весь замок спит иль пусто в нем.Говен увидел чей-то домИ мула привязал под крышей;И смотрит рыцарь: быстро вышелКакой-то карлик, шляпу снялИ, поклонясь, ему сказал:«Добро пожаловать, мой рыцарь!»Говен с ним хочет объяснитьсяИ отвечает на привет:«Мой милый карлик, дай ответ —Кто господа твои, кто дама?»Но карлик замолчал упрямо,Скорей спеша уйти вперед.Говен никак не разберет,Зачем ушел так торопливоИ молча карлик неучтивый:Не нужно ли его схватить,Его заставить говорить?Но почему-то недвижимымОстался он, и карлик мимоПрошел, а рыцарь увидалПод домом каменный подвал,Лежащий под землей глубоко.И вот в одно мгновенье окаВ душе решается ГовенВперед через ограду стенПройти во что бы то ни стало.Но тут он видит: из подвалаВиллан[101] оборванный глядит,Он волосами весь покрыт.Его увидя, не на шуткуЛишиться можно бы рассудка.Он выше, чем густая ель,Он выше, чем святой Марсель[102].Висит, как будто у злодея,Топор отточенный на шее.Вилланом очень поражен,Глядит Говен. И сходство онНаходит с маврами в вилланеИли с крестьянами Шампани:Они черны от солнца там.Меж тем виллан к Говену самС поклоном подошел учтивым,Сказав: «Желаю быть счастливым».И на его ужасный видГовен внимательно глядит.«Ты вправду хочешь мне удачи?» —«Да, – тот ответил, – это значит,Что буду я считать всегдаОтважным твой приезд сюда.Но все ж приехал ты напрасно —Добраться до узды опасно.Надзор за нею ведь большой,И вынесешь ты тяжкий бой,Сражаясь за нее, ей-богу». —«Брось, милый друг, свою тревогу, —Сказал Говен, – поможет Бог!А я скорей бы мертвым лег,Чем отказаться от уздечки».Не молвит больше ни словечкаВ ответ на эту речь виллан.Ночной спускается туман.Говен уснуть с дороги хочет,Виллан о рыцаре хлопочет,Его в гостиницу ведет,Оставя мула у ворот;Несет неведомо откудаГовену два больших сосудаС водой для умыванья рук.Других не видно было слуг.И вот Говен за стол садится,Чтобы едою подкрепиться,И подает виллан ему,Как господину своему.Когда Говен окончил ужинИ больше стол ему не нужен,Виллан опять его убрал;Чтоб вымыть руки, воду дал,Затем Говену стелет ложе,Где тот заснуть спокойно может, —Так он заботится о нем.И говорит ему потом:«Говен, на мягком ложе этомОдин проспишь ты до рассвета.Но прежде, чем ты ляжешь спать,Хотелось мне тебя позватьИгрой друг друга позабавить.Я о твоей наслышан славе,Великий подвиг ты свергли,Но только ото всей души,А потому решай свободно!»И тотчас рыцарь благородныйЕму согласие дает.Он говорит ему: «Идет!Не отступлю я. Матерь Божья,Себя не запятнаю ложью.Здесь ты хозяин, здесь твой дом».И молвит тот: «Ты топоромМне голову срубить обязан;Ведь рыцарским ты словом связан;А я, лишь утром возвращусь,Твою срубить не откажусь.Ну, принимайся же за дело».«Идет! – Говен воскликнул смело, —Я поступлю, как обещал,Какой бы рок меня ни ждал,И голову я непременноСейчас срублю. Тебе ж ГовенаНаутро будет голова». —«Вот превосходные слова! —Сказал виллан. – Начнем же, рыцарь!»И на землю виллан ложится,И голова удара ждет.Говен топор его беретНемедленно, не зная страху,И рубит голову с размаху.Тогда виллан встает опять,Чтоб голову свою поднять,И сам уходит в глубь подвала.Говен же, от пути усталый,Ложится спать, пока рассветВ окно не бросил первый свет.Пора вставать, уже не рано.И снова видит он виллана,Как будто не был тот убит,И на груди топор висит.Говен глазам своим не верит,Но нет! – виллан стоит у двериИ с головою на плечах.Но незнаком Говену страх.И вот виллан к нему навстречуПодходит с ласковою речью:«Говен, ты слово дал вчера,Теперь твоя пришла пора». —«Ну что ж! Я не нарушу слова;Вот голова моя готова.А жаль, что невозможен бой, —Я поборолся бы с тобой.Однако рыцарь не предатель».И, быстро соскочив с кровати,Говен идти за ним готов.«Ну что ж, начнем без лишних слов».И на бревно он, не бледнея,Кладет, не размышляя, шею.Виллан же на него кричитИ вытянуть ее велит.«Как мог, так вытянул, ей-богу!Да ты руби, не думай много».Как было б жалко, если б онБыл тут вилланом поражен!А тот топор уж свой подъемлет,Не опуская вниз на землю:Хотел он только попугатьИ не желает убиватьЗа то, что рыцарь держит слово,За то, что так всегда готов онСвершить обещанное им.И, встав, Говен толкует с ним,Как он узду себе добудет.«Об этом речь попозже будет, —Сказал виллан, – а раньше тыДо наступленья темноты,Не отдыхая, должен драться.И надлежит тебе сражатьсяСначала с львами на цепях.В надежных, знающих рукахТвоя уздечка, иль над намиПусть адское зажжется пламя.И так ужасны эти львы,Что не снесли бы головыПятнадцать рыцарей и боле,И львов они б не побороли.Но буду я твоим слугой.Ты подкрепись сперва едой,Чтобы в бою не устрашиться:Ведь целый день ты будешь битьсяИ сытым должен быть вполне». —«Нет, есть совсем не нужно мне, —Сказал Говен, – мне только нуженХороший меч; я безоружен,Достань оружье для меня». —«Тебе я приведу коня,Давно он на поле пасется;Оружье для тебя найдется:Доспехов здесь большой запас.Но перед этим ты хоть разВзгляни на львов: быть может, львами,Такими страшными зверями,Ты будешь, рыцарь, устрашен». —«Пускай святой ПантелионПоможет мне, – ответил рыцарь, —Я все равно ведь стану биться.Скорей меня вооружи».И стал виллан ему служить,Доспехи на него надел он —И шлем как для Говена сделан.Затем приходит он с конем,И вмиг Говен уже на нем,Уж этот конь его не сбросит.Меж тем виллан ему приноситСемь нужных для него щитов;И одного из страшных львовПриводит к храброму Говену.А пасть у льва покрыта пеной,Бежит он бешено вперед,Свирепо цепь свою грызетИ машет злобной головою.Но вот, увидя пред собоюГовена, начинает левВыказывать ужасный гнев,Трясет хвостом и землю гложет.(Его лишь тот осилить сможет,Кто знает, как рубить мечом.Но тот раздавлен будет, в комДуша червя или козленка!)И вот виллан ведет в сторонкуНа ровную площадку льва.Не позабыл свои словаГовен и поднял меч высоко,А лев разинул пасть широко,И начался смертельный бой.Лев лапой в ярости большойУдарил в грудь, как можно выше,И щит из рук Говена вышиб.Но рядом с ним стоит виллан,И щит другой Говену дан.Говен берет его поспешно,И вот теперь удар успешней.Льва по спине он бьет мечом,Но кожа толстая на нем,И не рассечь ее ударом,И меч скользнул по коже даром,А лев, закрыв свои глаза,Вперед несется, как гроза,И в грудь Говена лапой метит.И щит летит второй и третий.Еще четыре есть щита.«Спеши, спеши, ради Христа»,Виллан его тревожно просит,И рыцарь льву удар наносит,Вонзая в глотку острый меч,Чтоб все внутри его рассечь,И льву уж не подняться снова.«Теперь веди ко мне другого»,Сказал Говен, и вот второйВорвался лев, косматый, злой,И, о товарище тоскуя,Он ярость проявил такую,Что выбил щит он головой.Но подает виллан другой,Говена одобряя словом.А лев, к борьбе всегда готовый,Опять на рыцаря напал,И, выбивая щит, порвалОн на груди Говена латы.Щит у Говена отнят пятый,Но, продолжая тяжкий бой,Лев выбивает и шестой.Последний щит есть у Говена,И гибель будто несомненна,Коль щит отдаст на этот раз.Но прямо между злобных глазГовен мечом пронзает зверя.И вот, едва глазам он верит, —Лев мертвый перед ним лежит.«На этот раз уж он убит, —Сказал Говен, – теперь ты тожеОтдать мою уздечку можешь,И поскорей, прошу о том». —«Нельзя, клянусь святым отцом[103],– Сказал виллан, – уже скорееВ твой панцирь от локтей до шеиНальется пурпурная кровь.Тебе советую я вновьПоесть и снять вооруженье,Чтоб сил набраться для сраженья».Говен не хочет отдыхать.Тогда виллан ведет опятьЕго чрез ряд богатых комнат, —Проходы тайные он помнит, —Пока не входит в зал, а в немКакой-то рыцарь под окномЛежит, и кровь из ран струится.«Добро пожаловать, мой рыцарь! —Говену громко крикнул он. —Я от болезни исцелен,И твой приход сюда удачен.Час нашей битвы предназначен,Ведь ты, надеюсь, не труслив?» —«Говен отступит, лишь свершивВсе, что положено судьбою», —И рыцарь встал, готовясь к бою.Берет кольчугу, щит и шлем…(Однако я забыл совсемВам рассказать о том, что важно:Зачем он бился так отважно,не замечая как бы ран?Сейчас ответ вам будет дан.Обычай там велся жестокий,Что, если из страны далекойПриедет рыцарь за уздой,Он с ним вступал сейчас же в бой,И, никогда не уступая,Всех в поединке побивая,Он головы рубил врагамИ их прилаживал к шестам,Стоявшим около ограды.Но если б запросил пощадыСам рыцарь замка, то и онБыл головы б своей лишен,И новый победивший рыцарь,Как тот, с другими стал бы биться.)Оделись рыцари и ждут,Пока коней им подведут.Виллан коней ведет горячих,И через миг уж каждый скачет,В седло поднявшись без стремян.И два копья тогда виллан,Необходимые для боя,Приносит рыцарям обоим.У каждого на шее щит,И каждый бой начать спешит.Они сначала отъезжают,Потом, столкнувшись, поднимаютКопье, чтоб поразить сильней,И чуть не падают с коней.И копья их совсем разбиты,И седла сзади сильно сбиты,И поломались стремена,И пополам рассеченаОт натиска узда из кожи,И ни один уже не можетСражаться на коне, и вотИх битва на земле идет.Закрывшись крепкими щитамиТак сильно бьют они мечами,Что искры брызжут из щитов,И много маленьких кусковОт их ударов отлетают.Они в бою не уступаютОдин другому ни на пядь —Никто не хочет отступать.Говену нестерпимо стало,Что столько времени пропало,И он одним ударом шлемРассек на рыцаре совсемИ разрубил его забрало,И сил у рыцаря не стало,И оземь грузно он упал;Его собой прикрыл вассал.Говен толкнул его и сноваУж поднял меч, разить готовый,Но рыцарь сам сдается в плен,Крича: «Прости меня, Говен!Я был безумцем, храбрый рыцарь,Что захотел с тобой сразиться,Но до сегодняшнего дняНикто не побеждал меня.Лишь ты меня сильнее, право,За это ты стяжаешь славу.А я-то думал, что тебеВисеть придется на столбе,Который все стоит, пустуя;Ведь головы-то сам рублю яВсем приезжающим сюда,Чья цель – пропавшая узда, —Их головы торчат на палках.Мне и твоей не стало б жалко,Но только ты меня сильней».Говен уходит поскорей,С себя снимает меч и латыИ говорит слуге: «Лохматый,Пора б теперь узду отдать!» —«С уздой придется подождать, —Виллан в ответ сказал Говену, —Двух змей[104] я приведу на смену.Себя к сраженью приготовь.Из них порой струится кровь,И пламя в их клокочет пасти,Но коль на них готов напасть ты,То панцирь ты сними-ка свой;Я принесу тебе другой,Покрепче и из лучшей стали.Поблизости хранится в залеНемало шлемов, копий, латОт тех, чьи головы торчатТам, на шестах, у нас при входе».И вот виллан ему находитКольчугу новую и шлем —Они пришлись ему совсем.И, крепкий щит надев на шею,Говен кричит слуге: «СкорееСвоих чудовищ приводи!»…А тот твердит: «До полдня надоТебе прикончить этих гадов,Но только к ним ведь ни за чтоНе приближается никто;Один лишь я приставлен к змеям». —«Ну что ж, и я тогда посмеюНа них взглянуть», – Говен сказал.Тогда немедленно вассалЗа злыми гадами уходитИ в зал обеих змей приводит,И у Говена тотчас щитОт их огня кругом горит.Говен, отвагою пылая,Мечом их головы пронзает, —Об этом книги говорят[105], —И головы долой летят.Не знаю, что сказать об этом:Полуденным сияло светомНа небе солнце, а в пылиДве мертвых корчились змеи,Разрубленные им на части.Ему на лоб из мерзкой пастиПопали смрадный гной и кровь.И вот виллан уж хочет вновьУбрать оружие из зала(Его снимал Говен усталый),Как вдруг к ним карлик входит в зал,Который рыцаря встречалНамедни у ворот приветом,Но рыцаря вопрос ответомНе удостоив, был таков.«Говен, – сказал он, – будь готов,Ждет госпожа тебя к обеду.Ты угощения отведай,А с нею разделив еду,Получишь ты свою уздуИ без помехи и без боя».На предложение такоеГовен согласие дает,Но пусть виллан его ведет —Ему во всем он крепко верит.И вот они подходят к двери,Его слуга ведет вперед,Чрез много комнат он идетИ, наконец, вступает прямоВ ту залу, где сидела дама,Та, от которой к ним посолК обеду звать его пришел.Говена на пороге залаУвидев, дама тотчас встала,Сказав Говену: «В добрый час!Хоть и пришлось мне из-за васТакие претерпеть потери, —Ведь из-за вас погибли звери,Все звери из-за вас мертвы, —Но все ж хочу я, чтобы выСо мной обед мой разделили,Я не слыхала, чтобы былиНа свете рыцари храбрей».На ложе он садится к ней —И здесь поверить мне должны вы,Что было ложе не из ивы,Не из осины сплетено:Сверкало серебром оноС узором тонкой позолоты;На нем бесценнейшей работыСукно, расшитое шелками,И золотом, и жемчугами;Но, чтобы все изобразить,Мне надо б было говоритьБез устали в теченье года.Виллан и карлик даме воду,Чтоб вымыть руки, подаютИ ценный золотой сосудИ полотенце в зал приносят.Присесть Говена дама просит;Им карлик служит за столом,И со слугой они вдвоемИх угощают молчаливо.А дама кажется счастливой.С собою рыцаря онаСажает, ласкою полна,С ним пьет из одного сосуда.Из одного вкушает блюда.Радушье оценил барон.Здесь замолчать я принужденИ больше не скажу ни слова.И вот, когда уж все готово,Уносит стол один из слуг,А дама требует для рукВоды, – виллан приносит воду.Говен давно уж на свободуИз замка рвется убежать,И даму просит он отдатьЕму уздечку во владенье.«Сир, – говорит она, – именьеИ всю себя я вам отдамЗа то, что приходилось вамИз-за моей сестры сражаться:Мы – сестры, я могу признаться.А если б вы остались здесь,Я отдала б вам замок весь,Вы мне бы господином стали,Вам замки б все принадлежали,А их должно быть пятьдесят».Говен в ответ: «Я был бы рад,Но должен я, клянусь вам честью,О всем случившемся известьеСкорее к королю принесть,Была тому порукой честь.И потому прошу вас, дама,Узду мне возвратите прямо,Я в вашей долго был стране,Нельзя здесь дольше медлить мне;Но я за ваше предложеньеБлагодарю вас, без сомненья». —«Не будем спорить об узде;Вон на серебряном гвоздеОна висит», – сказала дама.Узду Говен снимает прямо,И мула вновь ведет вассал.Говен тотчас его взнуздалИ с дамой хочет попрощаться.Тогда виллану постаратьсяОна велит, чтобы ГовенСпокойно выехал из стен;Чтоб лучше выехать Говену,Пускай он остановит стены.Говен свой подвиг совершил,И вот виллан остановилВращенье замка. НедвижимоОн стал. Говен проехал мимоВорот и, посмотрев назад,Увидел: улицы кишатВеселым, пляшущим народом;Как будто получив свободу,Танцует радостно народИ песни радостно поет,И даже ангельские рати,Наверно, не могли б сдержать их.Весельем каждый обуян.На воротах сидит виллан,И смотрит он вослед Говену.Его Говен спросил чрез стену,Откуда взялся весь народ:Ведь в первый раз он у воротНе встретил малого ребенка;Теперь там распевают звонко,Как будто собрались на пир.Виллан в ответ ему: «Мессир,Их раньше так пугали звери,Что прятались они в пещереОт этих диких, злых зверей,А если был кто похрабрейИ выходил наверх работать,То было трудною заботойЕго заставить не сбежать,Уговорить, что разорватьНе могут львы его на части.Но вы спасли их от напасти,Пришли вы злых зверей убитьИ ярким светом озаритьЛюдей, томившихся в потемках,И вот они смеются громко,И радости предела нет».Весьма понятно, что ответГовену был большой утехой,И по дороге он поехал,Что привела его к рекеК железной узенькой доске.Ее он переехал с мулом;Потом дорога повернулаВ ущелье, где среди камнейГнездилось много страшных змей.Но, миновав ущелье смрада,В лесную въехал он прохладу,Прибежище лесных зверей,И, мула увидав, скорейОни бегут встречать Говена,И припадает на коленаТолпа зверей, чтоб каждый смогИ рыцаря и мула ногКоснуться нежными губами.Говен спешит скорее к даме.(Быть со зверями – недосуг!)И выезжает мул на лугЗеленый, солнцем весь залитый.А в это время вышла с свитойИ королева, – все хотятИз окон поглядеть на сад.И вот, смотря из окон зала,Толпа придворная болтала,А королева видит вдруг:Говен уж проезжает луг.Сказала рыцарям и дамам;Они бегут навстречу прямоК нему, и каждый очень радТому, что едет он назад.Но больше всех известью радаТа девушка, которой надоОбратно получить узду,И вот она кричит ему(А он стоит у входа в залу):«Пусть вам Господь пошлет немалоКаких желаете утехИ днем и ночью без помех!» —«И вам того же я желаю», —Говен ответил ей, слезая.Она ж, припав к его устам,Ему промолвила: «Я вамОтдать поистине хотела бВ награду душу всю и тело;Ведь я же знаю, что уздаВ мои бы руки никогдаЧерез другого не попала.И рыцарских голов немалоТорчит на палках над водой —Никто не овладел уздой».И тут Говен ей без смущеньяСвои поведал приключенья:Про лес и про долину змей,Про удивительный ручей,Где рос боярышник душистый,Где было все светло и чисто,Про реку, цветом как свинец,И про вертящийся дворец;Про то, как были львы убитыИ рыцарь свержен знаменитый,Как он побился об заклад,Как двух он змей убил подряд;Про то, как карлик поклонился,А после молча удалился;Про то, как снова он пришелЗвать к госпоже своей за стол,А госпожа была сестроюТой, что послала за уздою;Про то, как он добыл узду;Про то, как видел на мосту,Когда из замка уезжал он,Толпу, которая плясала,И как назад проехать могОн без задержек и тревог.Он рассказал все приключенья,А дама просит разрешеньяУехать, наконец, домой.Король и рыцари толпой,И королева с ними вместе,Ей говорят, что в этом местеОна бы с ними жить смоглаИ среди «Круглого стола»Найти по сердцу господина.«Господь свидетель мой единый, —Так отвечала им она, —Я здесь остаться не вольна,Как я сама бы ни хотела».И мула привести велела,И села на седло опять.И сам король сопровождатьЕе хотел; но провожатыхНе хочет девушка. ЗакатаПриходит время, мрак встает.Она прощается, и вотОна и мул уж в лес свернули.Рассказ про Девушку на муле,Покинувшую вдруг дворец,Здесь обретает свой конец.Вопросы и задания1. Какие идеалы рыцарского поведения утверждает это произведение?
2. Для чего в это произведение вводится образ сенешаля Кея?
3. Перечисли волшебные предметы и детали, встречающиеся в тексте.
4. Какие признаки позволяют назвать это произведение литературным, а не фольклорным?
5. Охарактеризуй жанр произведения, указав его признаки.
6. Как в произведении используется прием градации (усиления)?
7. Какую роль в произведении играет авантюра?
8. Для чего вводится образ виллана, какую позицию он занимает по отношению к Говену?
9. Подготовь самостоятельно сопоставительную характеристику Говена и Роланда, назови их сходные и различные черты, укажи, какой из этих двух персонажей ближе к народному идеалу.
Чудо Георгия о Змие
После принятия христианства на Руси в X веке появилась духовная литература. Наряду с каноническими (освященными православной Церковью трудами) получили распространение также произведения, в которых рассказывается о христианских святых и мучениках, переосмысливаются отдельные библейские сюжеты. Одним из популярных жанров становится христианская легенда. Она очень тесно связана с фольклором. Важнейшей задачей этого жанра является утверждение православных ценностей, народного идеала примерами из жизни святых и мучеников, именно поэтому этот жанр пользовался огромной популярностью в народной среде.
Перед тобой очень красивая и мудрая христианская легенда о подвигах одного из самых почитаемых на Руси святых – великомученика Георгия Победоносца. Его именем назван самый почетный воинский орден России – Георгиевский крест, его изображение украшает герб столицы нашего государства – Москвы.
Легенда рассказывает об одном из подвигов святого. Но она очень полно раскрывает образ Георгия. Повествование строится на противопоставлении царя Гевала и Георгия. Первый – «отвернулся от Бога» и оказался бессильным выполнить свои обязанности не только перед своим народом, но даже перед своей семьей. Святой же силой своей Веры и Божьего слова побеждает Змия, освобождает целый народ от Зла, причем наибольшим Злом оказывается не Змий, а покоряющие душу человека неверие и страх.
Обрати внимание на то, как высоко ценится в этом произведении Слово, владея которым Георгий не нуждается в другом оружии.
Чудо со змеем, бывшее со Святым Великомучеником Георгием
Благослови, отче!
Как изреку ужасную эту и преславную тайну? Что возглашу и о чем подумаю? Как передам и поведаю удивительную эту и преславную молву? Ибо грешный я человек, но надеюсь на милосердие святого и великого мученика и страстотерпца Христова Георгия; возвещаю вам чудо это, самое дивное из всех чудес его.
Был в древние времена город, под названием Гевал, в стороне палестинской, и был он очень большой, и множество людей в нем жило; и все поклонялись идолам, почитая их согласно преданиям и по царскому повелению, отвернулись они от Бога, и Бог отвернулся от них.
Около города этого было большое озеро, весьма полноводное. По вере и по делам их воздал им Бог: появился огромный змей в этом озере и, выходя из озера того, жителей города этого поедал. Некоторых свистом своим умерщвлял, других же, удушив, утаскивал в озеро. И была скорбь великая, и плач неутешный в городе том из-за этого зверя.
Собрались однажды все жители этого города и пошли к царю своему, говоря:
– Что будем делать – ведь погибаем от этого змея?
Ответил им царь:
– Все, что сказали мне боги, то вам возвещаю, и давайте обдумаем это: каждый из вас ежедневно сына своего иль дочь свою пусть отдаст на съедение змею в черед свой, пока не наступит и мой срок. Отдам и я единственную мою дочь.
И угоден был замысел этот всем жителям, и, отвечая, сказали они царю:
– Воистину, о царь, сердце твое в руках богов; хвалу же им вознесем за то, что вложили в тебя эту мысль.
И, удалившись, поочередно исполнили царское повеление, начиная с верховных вождей и до самых незнатных, ежедневно отдавая детей своих в пищу змею на берегу озера, тот сына своего, другой же дочь свою, рыдая и алча[106] безмерно. Выходил змей, и уносил их, и поедал.
Когда же все жители отдали своих детей, снова придя, сказали царю:
– Господин, все мы отдали своих детей одного за другим, каждый из нас по очереди. Что повелишь ты теперь?
И, отвечая, сказал царь:
– Отдам и я единственную мою дочь, а затем, что откроют мне бессмертные боги, так и решим.
Призвав единственную свою дочь, обрядил царь ее в багряницу[107] и, поцеловав и горько оплакав, повелел отвести на погибель к змею. И, отведя, оставили ее у озера.
Святой же и великий мученик, страдалец за веру Христову Георгий, чтимый Небесным Царем воин, который жил и по смерти, сияя великими чудесами, по Божьему соизволенью желая спасти нас, гибнущих, и избавить город нагл от этой напасти, в тот же час оказался на месте том в виде простого воина, идущего с боя и спешащего в родные места. Увидев на берегу озера деву, великий и славный мученик Георгий спросил ее, так говоря:
– Зачем здесь стоишь ты, дева? Она же ответила ему:
– Отойди, господин мой, отсюда, скорее отойди, чтоб не погибнуть жестоко.
Отвечая, святой Георгий сказал деве:
– О чем говоришь ты, девица? Разбойники здесь или что другое?
Девушка же сказала:
– Змей страшный здесь есть, гнездящийся в озере этом; теперь же тебя умоляю, господин мой, уйди отсюда: я вижу приятный твой вид, и младость, и блеск, и красоту лица твоего, и тебя умоляю, отойди отсюда скорее, чтобы не погибнуть жестоко.
Спросил ее святой и великий мученик Георгий:
– А ты почему здесь сидишь, не уходишь?
