Помоги проекту - поделись книгой:
На другую ночь пошел в дозор Иван-попович. Ждет-пождет – тихо на речке Смородиной. Лег Иван-попович под ракитов куст и заснул богатырским сном. Среди ночи взял Ванюшка железную палицу, пошел на речку Смородину. А у Калинова моста, под кустом, Иван-попович спит-храпит, как лес шумит.
Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались – выезжает Чудо-юдо девятиглавый змей. Въехал змей на Калинов мост. Тут конь под ним споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пес ощетинился. Чудо-юдо коня плеткой по бедрам, ворона – по перьям, пса – по ушам.
– Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, песья шерсть, щетинишься? Нет для меня на всем свете противника!
Отвечает ему ворон с правого плеча:
– Есть тебе на свете противник – русский богатырь Иван-крестьянский сын.
– Иван-крестьянский сын не родился, а если родился, на войну не сгодился, я его на ладонь посажу, другой прихлопну, только мокренько станет.
Рассердился Ванюшка:
– Не хвались, вражья сила! Не поймав ясного со кола, рано перья щипать, не побившись с добрым молодцем, рано хвастаться.
Вот сошлись они, ударились – только земля кругом застонала. Чудо-юдо девятиглавый змей Ивана по щиколотку в землю вбил. Разгорячился Ванюшка, разошелся, размахнулся дубинкою – три головы змея, как кочны, снес.
– Стой, Иван-крестьянский сын, дай мне, Чуду-юду, роздыху!
– Какой тебе роздых, вражья сила, у тебя девять голов, а у меня одна!
Размахнулся Иванушка, еще три головы снес, а Чудо-юдо вдарил, по колена в землю вогнал. Тут Ванюшка изловчился, захватил горсть земли и бросил змею в глаза.
Пока змей глаза протирал, брови прочищал, Иван-крестьянский сын сшиб ему три головы. Головы отрезал, под мост положил, туловище в воду бросил.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-попович, спрашивают его братья:
– А что, попович, как ночь прошла?
– Тихо, братцы, только комар над ухом пищал. Тут Ванюшка повел их на Калинов мост, показал им змеиные головы.
– Эх вы, сони непробудные, разве вам воевать, вам бы дома на печи лежать!
На третью ночь собирается в дозор Ванюшка. Обувает сапоги яловые, надевает рукавицы пеньковые, старшим братьям наказывает:
– Братцы милые, я на страшный бой иду, лежите – не спите, моего крика слушайте.
Вот стоит Ванюшка у Калинова моста, за ним земля русская. Пошло время за полночь, на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались. Выезжает Змей Горыныч, Чудо-юдо двенадцатиглавое. Каждая голова своим напевом поет, из ноздрей пламя пышет, изо рта дым валит. Конь под ним о двенадцати крылах, шерсть у коня железная, хвост и грива огненные.
Въехал змей на Калинов мост.
Тут конь под ним споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пес ощетинился. Чудо-юдо коня плеткой по бедрам, ворона – по перьям, пса – по ушам.
– Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, песья шерсть, щетинишься? Али вы думаете, Иван-крестьянский сын здесь? Да если он народился да и на войну сгодился, я только дуну, от него прах останется. Рассердился тут Ванюшка, выскочил:
– Не побившись с добрым молодцем, рано, Чудо-юдо, хвастаешь!
Размахнулся Ванюшка, сбил змею три головы, а змей его по щиколотку в землю вогнал, подхватил свои три головы, чиркнул по ним огненным пальцем – все головы приросли, будто век не падали. Дыхнул на Русь огнем – на три версты все пожег кругом.
Видит Ванюшка – плохо дело, схватил камешек, бросил в избушку – братьям знак подать. Все окошечки вылетели, ставенки в щепы разнеслись – спят братья, не слышат.
Собрал силы Ванюшка, размахнулся дубинкой – сбил змею шесть голов. Змей огненным пальцем чиркнул – приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по колена в землю вбил. Дыхнул огнем – на шесть верст русскую землю сжег.
Снял Ванюшка пояс кованый, бросил в избушку – братьям знак подать. Разошлась крыша тесовая, покатились ступеньки дубовые, спят братья, храпят, как лес шумит.
Собрал Ванюшка последние силы, размахнулся дубинкой, сшиб змею девять голов. Вся сыра земля дрогнула, вода всколебалася, орлы с дубов попадали. Змей Горыныч подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем – приросли головы, будто век не падали, а Ванюшку по пояс в землю вогнал. Дыхнул огнем – на девять верст русскую землю сжег.
Снял Ванюшка рукавицу пеньковую, бросил в избушку – братьям знак подать. Раскатилась избушка по бревнышку. Проснулись братья, выскочили. Видят – вздыбилась речка Смородина, с Калинова моста кровь бежит, на русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает. Бросились братья на помощь Ванюшке. Пошел тут богатырский бой. Чудо-юдо огнем палит, дымом душит. Иван-царевич мечом бьет, Иван-попович копьем колет. Земля стонет, вода кипит, ворон каркает, пес воет.
Изловчился Ванюшка и отсек змею огненный палец. Тут уж стали братья бить-колоть, отсекли змею все двенадцать голов, туловище разрубили, в воду бросили.
Отстояли Калинов мост.
Утром рано-ранешенько вышел Иван-крестьянский сын в чисто поле, оземь грянулся, обернулся мушкой и полетел в змеиное царство. Долетел Иванушка до змеиного дворца, опустился на окошечко. Сидят в белокаменной палате три змеиных жены, слезы льют.
– Убил Иван наших любимых мужей, осиротил малых сыновей. Как Ивану-крестьянскому сыну с братьями мстить будем?
Старшая жена золотые волосы чешет, громким голосом говорит:
– Напущу я голод, сама выйду на дорогу, сделаюсь яблоней, – кто мое яблочко сорвет, враз умрет.
Средняя жена серебряные волосы чешет, громким голосом говорит:
– А я напущу сушь, жажду великую, сама сделаюсь колодцем с ключевой водой, – кто моей воды попьет, враз умрет.
Третья жена медные волосы чешет, громким голосом говорит:
– А я сон да дрему напущу на глаза, обернусь сама тесовой кроватью, пуховой периной, – кто на кровать ляжет, огнем сгорит.
Все Иванушка выслушал, все на сердце сложил. Полетел в чистое поле, оземь грянулся, добрым молодцем стал. Пошел в дозорную избу, разбудил братцев и говорит:
– Братья мои милые, убили мы змеев, остались змееныши, надо самое гнездо разорить, пепел разве ять, а то не будет на Калиновом мосту покоя. Вот собрались, мост переехали, по змеиному царству поехали. Едут, едут, кругом ни кола ни двора, ни сада ни поля – все огнем сожжено. Стали братья на голод жаловаться. А Иванушка помалкивает.
Вдруг видят – стоит яблоня, яблоне золотые яблоки. Обрадовались братья, коней погоняют, к яблоне поспевают, а Ванюшка поскакал вперед и давай рубить яблоню, топтать, давить яблоки – только стон да треск пошел. Братья сердятся, а Иванушка помалкивает.
Едут дальше. Долго ли, коротко ли, пала жара страшная, а кругом ни речки, ни ключа. Вдруг видят – на желтом песке, на крутом угорье, стоит колодец золотой с ключевой водой, на воде чарочка золотая плавает. Бросились братья к колодцу, а Иванушка впереди. Стал он рубить колодец, воду мутить, чарочку топтать – только стон да треск по степи пошел. Братья злобятся, а Иванушка помалкивает.
Ну, поехали дальше. Долго ли, коротко ли, напал на братьев сон, накатила дрема. Глаза сами закрываются, богатыри в седлах качаются, на гривы коням падают. Вдруг видят – стоит кровать тесовая, перина пуховая. Братья к кровати поспешают, а Иванушка впереди всех, им лечь не дает.
Рассердились братья, за мечи схватились, на Иванушку бросились, а Иванушка им и говорит:
– Эх, братцы любимые, я вас от смерти спас, а вы на меня злобитесь. Ну-ка гляньте сюда, богатыри русские.
Схватил Иванушка сокола с правого плеча, на кровать бросил – сокол огнем сгорел. Братья так и ахнули. Вот они ту кровать в мелкие щепочки изрубили, золотым песком засыпали.
Доехали богатыри русские до змеиного дворца, дворец сожгли, пепел по ветру развеяли да со славой домой воротились.
Лиса и козел
Русская народная сказка
Бежала лиса, на ворон зазевалась – и попала в колодец. Воды в колодце было немного: утонуть нельзя, да и выскочить – тоже.
Сидит лиса, горюет.
– Идет козел – умная голова; идет, бородищей трясет, рожищами мотает, заглянул от нечего делать в колодец, увидал там лису и спрашивает: Что ты там, лисонька, поделываешь?
– Отдыхаю, голубчик, – отвечает лиса, – там, наверху, жарко, так я сюда забралась. Уж как здесь прохладно да хорошо. Водицы холодненькой – сколько хочешь!
А козлу давно пить хочется.
– Хороша ли вода-то? – спрашивает козел.
– Отличная, – отвечает лиса. – Чистая, холодная! Прыгай сюда, коли хочешь; здесь обоим нам место будет.
Прыгнул сдуру козел, чуть лису не задавил. А она ему:
– Эх, бородатый дурень, и прыгнуть-то не сумел – всю обрызгал.
Вскочила лиса козлу на спину, со спины на рога, да и вон из колодца.
Чуть было не пропал козел с голоду в колодце; насилу-то его отыскали и за рога вытащили.
Сказки братьев Гримм
Когда на обложке книги читают «Сказки братьев Гримм», то обычно думают, что братья Гримм – авторы помещенных в книге сказок. Но это не так. Братья Вильгельм и Якоб Гримм были выдающимися немецкими учеными, жившими в начале XIX века и исследовавшими средневековую культуру и фольклор. Изданный ими трехтомник «Детские и семейные сказки» содержал подлинные народные сказки, собранные фольклористами на протяжении ряда лет.
В сборник братьев Гримм входят сказки всех известных типов: и волшебные, и бытовые, и сказки о животных. Сказка «Белоснежка» – это волшебная сказка на весьма распространенный у европейских народов сюжет о злой мачехе и трудолюбивой, доброй падчерице.
В европейской мифологии гномы – это духи земли и гор, хранители подземных богатств, искусные мастера-ремесленники. Во взаимоотношениях Белоснежки и гномов отражаются отношения человека с природой.
Волшебной является и сказка «Шесть лебедей». Не случайно в названии всего сборника братья Гримм поставили слова «семейные сказки». Сказка «Шесть лебедей» рассказывает о великой силе любви к братьям сестры, вынесшей тяжелейшие испытания, чтобы вернуть им человеческий облик.
Белоснежка
Немецкая народная сказка (перевод Г.Петрикова)
Это было в середине зимы. Падали снежинки, точно пух с неба, и сидела королева у окна, – рама его была из черного дерева, – и королева шила. Когда она шила, загляделась на снег и уколола иглою палец, – и упало три капли крови на снег. И красное на белом снегу выглядело так красиво, что подумала она про себя: «Вот если б родился у меня ребенок, белый, как этот снег, и румяный, как кровь, и черноволосый, как дерево на оконной раме!»
И родила королева вскоре дочку, и была она бела, как снег, румяна, как кровь, и такая черноволосая, как черное дерево, – и прозвали ее потому Белоснежкой. А когда ребенок родился, королева умерла.
Год спустя взял король себе другую жену. Это была красивая женщина, но гордая и надменная, она терпеть не могла, когда кто-нибудь превосходил ее красотой. Было у нее волшебное зеркальце, и когда становилась она перед ним и глядела в него, то спрашивала:
И зеркало отвечало:
И она была довольна, так как знала, что зеркало говорит правду.
А Белоснежка за это время подросла и становилась все краше, и, когда ей исполнилось семь лет, была она такая прекрасная, как ясный день, и красивей самой королевы. Когда королева спросила у своего зеркальца:
Зеркальце ответило так:
Испугалась тогда королева, пожелтела, позеленела от зависти. Увидит, бывало, Белоснежку – и сердце у ней разрывается, так невзлюбила она девочку. И зависть, и высокомерие разрастались, как сорные травы, в ее сердце все выше и выше, и не было ей покоя отныне ни днем, ни ночью.
Тогда позвала она одного из своих егерей и сказала:
– Заведи эту девочку в лес, – я больше видеть ее не могу. Ты должен ее убить и принести мне в знак доказательства ее легкие и печень.
Егерь послушался и завел девочку в лес; но, когда он вытащил свой охотничий нож и хотел было уже пронзить ни в чем не повинное сердце Белоснежки, та стала плакать и просить:
– Ах, милый егерь, оставь меня в живых! Я убегу далеко-далеко в дремучий лес и никогда не вернусь домой. И оттого, что была она такая красивая, егерь над ней сжалился и сказал:
– Так и быть, беги, бедная девочка!
И подумал про себя: «Все равно тебя там съедят скоро дикие звери», – и будто камень свалился у него с сердца, когда не пришлось ему убивать Белоснежку.
И как раз в это время подбежал молодой олень, егерь его заколол, вырезал у него легкие и печень и принес их королеве в знак доказательства, что ее приказание исполнено. Повару было дано задание сварить их в соленой воде, и злая женщина их съела, думая, что это легкие и печень Белоснежки.
Осталась бедная девочка в дремучем лесу одна-одинешенька, и в страхе оглядела она все листики на деревьях, не зная, как ей быть дальше, как своему горю помочь.
Она пустилась бежать, и бежала по острым камням, через колючие заросли; и прыгали около нее дикие звери, но ее не трогали. Бежала она сколько сил хватило, но вот стало наконец смеркаться. Вдруг она увидела маленькую избушку и зашла в нее отдохнуть. И было в той избушке все таким красивым и чистым, но очень маленьким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Стоял там накрытый белой скатертью столик, а на нем семь маленьких тарелочек, возле каждой тарелочки по ложечке, а еще семь маленьких ножей и вилочек и семь маленьких кубков. Стояли у стены в ряд семь маленьких кроваток, и были они покрыты белоснежными покрывалами.
Захотелось Белоснежке поесть и попить, она взяла из каждой тарелочки понемногу овощей и хлеба и выпила из каждого кубка по капельке вина, – ей не хотелось пить все из одного. А так как она очень устала, то легла в одну из постелек, но ни одна из них для нее не подходила: одна была слишком длинной, другая слишком короткой; но седьмая оказалась наконец ей как раз впору; она в нее улеглась и, отдавшись на милость Господню, уснула.
Когда уже совсем стемнело, пришли хозяева избушки; были то семеро гномов, которые в горах добывали руду. Они зажгли семь своих лампочек, и, когда в избушке стало светло, они заметили, что у них кто-то был, потому что не все оказалось в том порядке, в котором было раньше.
И сказал первый гном:
– Кто это на моем стуле сидел?
Второй:
– Кто это из моей тарелочки ел?
Поделиться книгой: