Помоги проекту - поделись книгой:
Город в Садках не был похож на марсианские. Он представлял собой трехмерную структуру, прошитую монорельсами и лифтами на всех уровнях. Огромные колонны возносились на сотни метров, поддерживая надстройку. Весь город был освещен сверху. Зак пояснил, что освещение воссоздает земной циркадный ритм. Искусственные облака рассеивали свет и уменьшали яркость. Строители создали и ветер. Посреди города находился Центральный пруд – искусственное озеро, где плавали на лодках, купались и даже рыбачили. Не забыли и про закаты с рассветами.
Сам город был красив; изящные здания чередовались с гидропонными огородами, в которых витессцы выращивали значительную часть своих продуктов. Имелся даже ухоженный лесопарк.
Одним неустранимым явлением была слабая постоянная вибрация, сопровождавшая пассажиров, куда бы ни направились. Это был звук подвижного города, все глубже зарывавшегося под землю и ветвившегося по системе пещер. Свой вклад в эти фоновые гул и вибрацию вносили также промышленных размеров генераторы воздуха и кондиционеры. Температура почвы вне города постоянно держалась на уровне трехсот градусов по Фаренгейту – жарко, но допустимо для машин жизнеобеспечения. В центре Витесса Кемаль увидел переполненные бары и салуны, кофейни и площади. У многих людей был отсутствующий вид. Они, казалось, прислушивались к моторам, ибо надежды и страхи горожан определялись изменением звука. Тревога, разлитая в воздухе, была почти осязаемой, и у Кемаля возникло впечатление, что город готов взорваться.
Электромобиль остановился, и Зак с Дьюэрни ввели Кемаля в огороженный стеной сад. У Кемаля с трудом укладывалось в голове, что он находится в стесненном и, если верить Эгону, отчаявшемся подземном городе.
Здесь-то, конечно, было просторно и уютно. По гладким камешкам струился прозрачный ручей, а зелень была тронута осенью. Чуть дальше стоял деревянный мостик (древесину импортировали с Земли), имевший вид случайный и пасторальный. Кемаль подумал, что это подходящее местечко для свиданий и уединенных прогулок – или, быть может, для тюремного заключения.
Зак провел Кемаля через сад в многокомнатный номер люкс, весьма богато украшенный, с пышными диванами и высокими стульями.
– Все это ваше, пока вы у нас, – сказал Зак. – Считайте это гостиницей высшей категории. Вон там на комоде – меню. Полная стирка. Компьютерный терминал для заказа любых услуг. Может, хотите вздремнуть? А после пообедаем втроем и все обсудим.
– Вы собирались объяснить мне происходящее, – напомнил Кемаль. – Я так и не понимаю, почему меня задержали.
– Все очень просто, мой мальчик. – Улыбка Зака была светла настолько же, насколько мрачной оставалась мина на лице Дьюэрни. – Договор между вашим дядей и Каллагом неприемлем для Витесса. Дело в том, что по его условиям политический контроль над Танцорами передается Каллагу. А этого мы допустить не можем – правда, Дьюэрни?
Дьюэрни не ответила, но насупилась еще больше, хотя это казалось невозможным.
– Неужели вы всерьез считаете, что мое похищение удержит дядю от подписания любого договора, какой ему нужен? – спросил Кемаль.
– О да, – ответил Зак. – Полагаю, что удержит. По крайней мере, на время. Танцоры по закону не подчиняются никаким договорам без одобрения и подписи их представителя. Коль скоро последний – у нас, ее будет трудно добиться.
– Это я-то их представитель?
– Совершенно верно.
– Должно быть, вы меня с кем-то спутали.
– Вовсе нет. Похоже, что Гордон и впрямь задумал всех провести. Он даже вам не сказал, что вы являетесь законным представителем Танцоров. Это честь, которую вы напрямую унаследовали от вашего отца, Оссипа, величайшего среди них.
Кемаль вытаращился на Зака, пытаясь собраться с мыслями. Он только что получил долю отцовского наследства, которой не ждал и не хотел: обязательство.
– Почему у тебя всегда такой сердитый вид? – спросил Кемаль у Дьюэрни, смотревшей в окно на толпы идущих по своим делам горожан.
Они находились в небольшом частном клубе близ главной площади Витесса. Зак попросил Кемаля встретиться там, и тот пообещал, не собираясь сбежать до того, как выяснит больше. Прибыв на место, он застал Дьюэрни, сидевшую за столиком у окна. Кемаль пересек помещение и устроился рядом.
Она обернулась к нему:
– Дело в свободе моего народа. Тут нечему улыбаться.
– Да, но нет и причины постоянно дуться.
– Тебе легко говорить, – нахмурилась она. – У тебя нет никаких обязательств.
– Откуда ты знаешь?! – возмутился Кемаль.
– Да мне все о тебе известно. Воспитание получил в военных училищах на Марсе. А теперь явился отменить наши свободы.
– Сказано же тебе, Дьюэрни, что Гордон меня обманул. Не посвятил в детали. Я сам решу, подписывать мне что-то или нет.
– Ты Гавилан. Будешь делать то, что велят.
– Я сын Оссипа, – возразил Кемаль. – Я буду делать то, что считаю правильным.
Она, похоже, взвесила его слова.
– Почем тебе знать, что правильно для Танцоров, если ты понятия не имеешь о нашей жизни?
– Можешь рассказать.
– Да. – Выражение ее лица было презрительным. – Полагаю, этого хватит.
Тут вошел Зак, который выглядел очень довольным собой, и сел за их столик.
– Ну что же, Кемаль, – сказал он, – надеюсь, вам было не слишком плохо в нашем обществе.
– Вы были достаточно гостеприимны, – нехотя признал тот.
– Смею надеяться, что вы так и скажете Королю-Солнце, – произнес Зак, игнорируя тон принца.
– О, неужели мне предстоит скорая встреча с Гордоном? – Тон исполнился сарказма.
– Да, и в ближайшее время. Витесс достиг примирения с Меркурием-Прайм.
– Какого еще примирения? – удивилась Дьюэрни.
– Послушай, моя дорогая, – молвил Зак. – Долгие годы Витесс и Танцоры были союзниками в борьбе против Каллага и Меркурия-Прайм. Мы, витессцы, благодарны за это и никогда не забудем, чем обязаны твоему народу. Тем не менее политика есть политика, и мы сочли разумным заключить договор с Королем-Солнце, дабы защитить права и привилегии всех. Этот договор предусматривает значительные налоговые льготы для твоего народа.
– Зак! – встревожилась Дьюэрни. – Ты предал дело независимости Танцоров?
– Ни в коем случае! – воскликнул Зак. – Но новый договор – шаг в правильном направлении. Поверь мне, Дьюэрни. В конечном счете все устроится преотлично. – Он повернулся к Кемалю. – Через несколько часов мы вернем вас на Меркурий-Прайм. Вы сможете подписать договор, и все будет в порядке. – Он улыбнулся. – Не удивлюсь, если окажется, что Гордон все это время знал о роли Дьюэрни и разрешил ей похитить вас, чтобы надавить на Каллаг. Такая изощренность как раз в его духе.
– Это было бы очень похоже на моего дядю, – согласился Кемаль.
– Мне нужно идти. Дьюэрни, не кори Витесс. Не сомневайся в наших добрых намерениях.
Зак отбыл, рассыпаясь в улыбках, и Кемаль обратился к Дьюэрни:
– Корабль-разведчик еще у тебя?
– Нет. Его вернули флоту Витесса. А что?
– Можно ли отсюда выбраться как-то иначе? – спросил он, оглянувшись.
– Да, – ответила Дьюэрни. – У меня есть собственная жестянка.
Из курса вождения Кемаль знал, что «жестянкой» называлось меркурианское сухопутное средство передвижения.
– Мы сможем уехать на ней?
– Пожалуй… Но это будет непросто.
– Давай попробуем, – предложил Кемаль, вставая.
– Ты точно этого хочешь? – спросила она, придержав его за руку.
– Сама же сказала, что мне нужно сначала взглянуть на жизнь Танцоров, а уж потом продавать их свободы.
Дьюэрни кивнула, и они покинули кабинку.
Жестянка была запаркована в складском ангаре на нижнем уровне Витесса. Она была метров тридцати в длину и двадцати в ширину, а покоилась на здоровенных надувных колесах. Двухместную кабину венчал пластмассовый луковичный купол, предоставлявший полный круговой обзор. На Меркурии практически не было воздуха, и в обтекаемых формах не возникало нужды. Это транспортное средство немного напоминало изображение «Монитора»[11], которое Кемаль видел в академии, – «бидон на плоту», положивший конец эпохе парусников в годы Гражданской войны в Америке.
Дьюэрни приложила запястье к дверной панели, которая считала телесный код и открылась. Девушка и Кемаль вошли в кабину. Вся внутренняя поверхность была пультом управления: сплошь дисплеи, циферблаты, тумблеры и считывающие устройства. Приборы давали бледное нерадиоактивное свечение. Задняя часть машины была отведена под жилые помещения. Дьюэрни нашла два скафандра и вручила один Кемалю. Они оделись, оставив шлемы открытыми, и вдохнули воздух из резервуаров жестянки, слегка отдававший химией.
– Что мне делать? – спросил Кемаль, невольно понизив голос до шепота.
– Умеешь обращаться с пушкой «стеннис»?
– Не вопрос.
Она постучала пальцем по орудийному механизму:
– Насколько я понимаю, мы не хотим, чтобы нам помешали.
– Нет.
Кемаль проверил орудие и настроил систему наведения, а Дьюэрни тем временем завела огромный двигатель жестянки. Тот вкрадчиво кашлянул, оживая, немного помялся и заработал в устойчивом ритме.
– Готов? – спросила она.
– Да.
– Я отвезу тебя к Эбену Мюлузу, вождю Танцоров. Он лучше всех объяснит наше положение.
– Поехали, – сказал Кемаль.
Дьюэрни запустила двигатель, включила фары и ходовые огни. Жестянка медленно покатила по центральному проезду склада.
Они выбрались из складского помещения и одолели километровый коридор, достигнув главной развилки. Там Дьюэрни свернула в рукав, который вел в городские предместья. Они выбрались на окраину, где подъездной путь стыковался с герметизированным выходным шлюзом Маккавейских пещер, и их остановили на полицейском контрольно-пропускном пункте. Жестянка была во много раз больше самой крупной машины, какая разъезжала по Витессу.
– По распоряжению Холтона Зака, – объяснила сержанту Дьюэрни. – Везу принца Гавилана на встречу с его подданными.
– Я не получал указаний на этот счет.
– Справьтесь у начальства. Приказ был отдан меньше часа назад.
– Паркуйтесь, а я разберусь с вашим пропуском.
– Черта с два! – возразила Дьюэрни. – У меня приказ ехать. Если понадоблюсь, найдете меня без труда.
Сержанту это не понравилось, но у него не было предписания открыть огонь. Машина уехала, а он остался терзать пульт связи.
Очутившись за городом, жестянка быстро преодолела тоннели и выкатилась на каменистую площадку, которая косо тянулась вверх, ко входу в Маккавейские пещеры. Дьюэрни прибавила скорость. Кемаль различил далеко впереди полоску ослепительного солнечного света. Дьюэрни сказала ему, что это и есть вход. Затрещала радиосвязь, и звучный голос официальным тоном велел остановиться. Одновременно Кемаль заметил в зеркалах заднего вида ходовые огни трех полицейских машин.
Дьюэрни ответила в переговорное устройство:
– У меня официальный приказ доставить принца Гавилана к его подданным.
– Ни черта подобного! – ответил динамик голосом Холтона Зака. – Приказываю здесь я. Немедленно остановись и вернись в Витесс.
– Танцоры тебе не подчиняются, – ответила Дьюэрни.
– Ну как же? – возразил Зак. – Мы заключили соглашение с Каллагом и Меркурием-Прайм.
– Но не с Танцорами!
– Дьюэрни! – рявкнул Зак. – Не дури! Ты поступаешь наоборот – увозишь принца от его подданных. За это положено суровое наказание! Танцорам придется плохо, если ты не вернешь его немедленно!
Кемаль взял микрофон.
– Это Кемаль Гавилан. Я решил познакомиться с цивилизацией Танцоров. Перестаньте чинить препятствия. Передайте моему дяде, что мне нужно взглянуть на людей, которых я собираюсь лишить прав.
Дьюэрни тревожно посмотрела на него:
– Ты все еще собираешься отменить наши права?
Кемаль прикрыл микрофон ладонью.
– Надо же им что-то сказать. Давай поезжай.
Дьюэрни кивнула, но веры в ее светлых глазах не было никакой. Она заглянула в зеркала заднего вида – полицейские машины настигали.
Через несколько минут жестянка и ее преследователи выехали из мрака в ослепительное сияние светлой стороны планеты. Впереди открылся фантастический меркурианский пейзаж.
Пещера выходила на широкую плоскую равнину, которая напоминала лунный кратер. Она была усыпана обломками скал, от мелкой щебенки до отвесных громадин величиной с дом.
Кемаль моментально увидел, что Дьюэрни выбрала трудный маршрут, на котором одни глыбы приходилось огибать, а через другие – переезжать. Нужна была великая сноровка, чтобы на скорости пятьдесят километров в час мгновенно решать, с какими обломками жестянка справится, а на каких опрокинется. Кемаль развернулся, изготовив орудие к бою. Позади выстроились в стометровую цепь семь витесских машин, которые неуклонно приближались. Кемаль вступил в поединок с пушкой, пытаясь совместить видоискатель с верткими целями. Затем двое преследователей вышли из игры сами – один врезался в уступ величиной с кита, другой взлетел на скальный гребень и перевернулся.
Оставшиеся пять машин открыли огонь. Кемаль предположил, что их оптические прицелы предназначались для пещерного боя, так как все выстрелы исправно шли мимо. Правда, снаряд-гарпун был проблемой посерьезнее. Он взмыл в небеса за жестянкой и захватил ее тепловой след.
Поделиться книгой: