Глаза чужого мира. (Томск, 1991)

Кугель осторожно пошел вперед, думая, что он должен сделать, чтобы не вызвать ни в ком удивления и подозрения. Что касается его маскировки, то она либо окажется эффективной, либо нет. До какой степени фиолетовые каспы изменяли восприятие, было неизвестно, и он мог проверить это лишь практически.

Кугель смело подошел к двери в избушку. Стараясь говорить голосом как можно более хриплым и гортанным, он сказал:

— Я здесь, о прекрасные принцы Смолода. Сквайр Бубач Анг из Гродза, который в течение тридцати одного года заполнял погреба Смолода самыми изысканными деликатесами. Сейчас я предстал перед вами, ожидая награды и производства в дворяне.

— На что ты имеешь полное право, — сказал ему старейшина. — Но ты, кажется, отличаешься от того Бубача Анга, который так долго служил принцам Смолода.

— Я очень изменился, потому что был опечален известием о смерти принца Радкута Бомина, а также в ожидании своей судьбы.

— Это ясно и понятно. Тогда подойди ближе и приготовься к ритуальным обрядам.

— Но я готов прямо сейчас, — сказал Кугель. — Если ты просто дашь мне волшебные каспы, я отойду спокойно в сторонку и прилажу их.

Старейшина упрямо покачал головой.

— Это противоречит нашим обрядам. Во-первых, ты должен раздеться догола и стоять обнаженным в прихожей этого величественного дворца, и прекраснейшие из прекраснейших разотрут твое тело ароматическими эссенциями. Затем будет прочтено заклинание Эддит Бран Мура. А затем...

— Уважаемый, — объявил Кугель, — сделай мне одно только послабление. Прежде чем начнется обряд, дай мне волшебные каспы, чтобы я полностью мог оценить всю важность этого ритуала.

Старейшина задумался.

— Твоя просьба необычна, но разумна. Принесите каспы!

Наступило томительное ожидание, в течение которого Кугель стоял сначала на одной ноге, потом на другой. Минуты тянулись, как часы. От чужой грязной одежды и фальшивой бороды чесалось и зудело все тело. А на окраине деревни он увидел группу людей, приближавшихся со стороны Гродза. Один из них был почти наверняка Бубач Анг, а у другого, казалось, была сбрита борода.

Появился старейшина, у которого в каждой руке было по фиолетовому каспу.

— Выйди вперед!

Кугель ответил:

— Я здесь, сэр!

— Сейчас я смажу твое веко зельем, с помощью которого прилаживается волшебный касп.

Из-за собравшейся вокруг толпы Бубач Анг возвысил свой голос:

— Подождите! Что здесь происходит?

Кугель повернулся, угрожающе наставив на него палец.

— Что за собака осмеливается прерывать торжественный обряд? Уберите его! Вон отсюда!

— Вот именно, — надменно произнес старейшина. — Своими дурными манерами ты оскорбляешь наши ритуалы.

На мгновение опешив, Бубач Анг отпрянул.

— Ввиду того, что нас прервали, — сказал Кугель, — я хочу предложить просто забрать волшебные каспы до тех пор, пока этих негодяев не призовут к порядку.

— Нет, — ответил старейшина, — такое нарушение наших обрядов невозможно.

Он вытряс несколько жирных капель на правое веко Кугеля. Но теперь уже закричал крестьянин с клочками отрезанной бороды на своем лице.

— Моя шляпа! Моя блуза! Моя борода! Неужели на свете нет справедливости?

— Молчание! — зашипели в толпе. — Это торжественный случай.

— Но я — Бу...

Кугель громко провозгласил:

— Так возложи на меня волшебный касп, не будем обращать внимания на этих наглецов.

— Это меня ты называешь наглецом? — проревел Бубач Анг. Теперь я узнал тебя, негодяй! Задержите церемонию!

Старейшина раздраженно сказал:

— Теперь я возлагаю на тебя правый касп. Ты должен временно держать свой глаз закрытым, чтобы не было диссонанса, который вызовет сильное напряжение мозга и, возможно, кровоизлияние. А теперь — левый глаз.

Он сделал шаг вперед, собираясь помазать левое веко мазью, но тут Бубач Анг и крестьянин без бороды больше не могли сдержаться.

— Прекратите церемонию! Вы одариваете самозванца! Это я — Бубач Анг, достойный сквайр. А тот, кто стоит перед вами, просто мошенник!

— По правде говоря, ты напоминаешь того крестьянина, который в течение тридцати одного года снабжал Смолод продовольствием. Но если ты — Бубач Анг, то кто тогда этот человек?

Безбородый крестьянин пробрался вперед.

— Этот бессовестный негодяй украл одежду с моего тела и бороду с моего лица! Он — преступник, негодяй, бандит!..

— Тише! — громко произнес старейшина. — Вы выбрали нехорошие слова. Помните, что сейчас он был произведен в принцы Смолода.

— Но не полностью! — вскричал Бубач Анг. — Он получил один из моих глаз. Я требую себе второй!

— Неловкая ситуация, — пробормотал старейшина.

Он обратился к Кугелю.

— Хоть раньше ты и был негодяем и головорезом, но сейчас ты — принц, и человек ответственный. Каково твое мнение?

— Я предлагаю временно удалить отсюда этих негодяев. Потом...

Бубач Анг и безбородый крестьянин, издавая крики ярости, бросились вперед. Кугель, отпрыгнув в сторону, не смог удержать закрытым своего правого глаза. Веко его распахнулось, и мозг воспринял картину настолько удивительную и прекрасную, что дыхание прервалось в его груди, а сердце замерло от восторга. Но левый глаз продолжал показывать реальную картину Смолода. Диссонанс был настолько велик, что он не выдержал, покачнулся и свалился на землю, ударившись об угол избушки. Бубач Анг бросился к нему, высоко занеся мотыгу над головой, но теперь между ними встал старейшина.

— Ты что, совсем сошел с ума? Этот человек — принц Смолода!

— Это человек, которого я убью, потому что у него мой правый глаз! Неужели я трудился в течение тридцати одного года ради какого-то пройдохи?!

— Успокойся, Бубач Анг. Если это действительно твое имя, то пойми, что это дело не окончательно ясно для нас. Возможно, и была допущена ошибка — несомненно, ошибка достойная, потому что этот человек сейчас — принц Смолода, который всегда олицетворяет собой честность и справедливость.

— Он не был им, когда получал касп, — возразил Бубач Анг, — а именно тогда и было совершено жульничество.

— Я не собираюсь утомлять себя казуистическими спорами, ответил старейшина. — В любом случае твое имя находится первым в списке, и в следующий раз, когда произойдет несчастный случай...

— Лет через десять-двенадцать? — вскричал Бубач Анг. — Должен ли я опять работать и получить свою награду, когда погаснет солнце? Нет, нет, этого не должно быть!

Тогда заговорил безбородый крестьянин:

— Возьми другой касп, — предложил он. — Таким образом, ты приобретешь по крайней мере половину того, что принадлежит тебе по праву, и помешаешь этому жулику лишить тебя всего сразу.

Бубач Анг согласно кивнул головой.

— Я согласен начать с одним волшебным каспом, потом я убью этого бандита и заберу второй — вот и все решится.

— Ну-ну, — высокомерно произнес старейшина. — Вряд ли такой тон является подходящим, когда говоришь о принце Смолода!

— Ха! — фыркнул Бубач Анг. — Вспомни, кто вас одевает, кормит и поит. Мы, жители Гродза, не собираемся работать впустую!

— Хорошо, — сказал старейшина. — Я отвергаю твое оскорбительное заявление, твой тон и твои манеры, но я не могу не признать, что в какой-то степени логика на твоей стороне. Вот левый касп Радкута Бомина. Я произнесу заклинание, смажу тебе веко и прилажу его на место, если ты потрудишься подойти поближе, открыть левый глаз, нет, вот так...

Как и Кугель, Бубач Анг посмотрел сразу двумя глазами и попятился, как бы оглушенный. Но быстро приложив руку к левому глазу, он оправился и стал приближаться к Кугелю.

— Сейчас ты должен понять всю бесплодность своей хитрости. Отдай мне касп и иди своей дорогой, потому что теперь тебе никогда уже не удастся завладеть обоими.

— Для меня это не имеет значения, — сказал Кугель. — Спасибо моему другу Фриксу за то, что мне вполне достаточно и одного.

Бубач Анг заскрежетал зубами.

— Ты что, считаешь, что сможешь обмануть меня еще раз? Жизнь твоя приближается к концу, и не один я прослежу за этим, а весь Гродз!

— Но не в Смолоде, — предупредил его старейшина. — Среди принцев не должно быть распрей. Я провозглашаю дружбу! Вы, разделившие каспы Радкута Бомина, должны также вместе пользоваться его дворцом, его одеждами, драгоценностями и прислугой, живя неопределенной надеждой на то, что умрет один из вас, и тогда выживший сможет обладать всем. Таково мое решение: больше говорить не о чем.

— Смерть этого подлеца очень определенна, безо всякой надежды, — пробормотал Бубач Анг. — То мгновение, когда его нога покинет пределы Смолода, будет для него последним! Жители Гродза будут наблюдать за ним хоть сотню лет, если это окажется необходимым!

Фрикс заерзал, услышав подобные новости, и Кугель поморщился от боли. Успокаивающим тоном он обратился к Бубачу Ангу.

— Мы можем с тобой пойти на компромисс — тебе достанется абсолютно все, что принадлежало Радкуту Бомину — его дворцы, драгоценности, любовницы, я же удовлетворюсь лишь волшебным каспом.

Но Бубач Анг ничего не желал слушать.

— Если ты дорожишь своей жизнью, немедленно отдай мне свой касп.

— Это невозможно, — сказал Кугель.

Бубач Анг отвернулся и заговорил с безбородым крестьянином, который выслушал его, кивнул головой и ушел. Бубач Анг свирепо посмотрел на Кугеля, потом подошел к избушке Радкута Бомина и уселся на куче мусора перед входом. Тут он стал экспериментировать со своим новым каспом, осторожно закрывая правый глаз, открывая левый, чтобы полюбоваться на чудеса Чужого Мира. Кугель решил воспользоваться этим преимуществом и попытаться улизнуть, пока Бубач Анг занят собой и своими видениями. Он осторожно направился к краю деревни. Бубач Анг, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания.

— Ха! — подумал Кугель. — Значит, все так просто! Еще два-три шага, и он окажется в полной темноте, где его невозможно будет отыскать!

Весело сделал он один из этих шагов своими длинными ногами. Легкий звук — возглас, шорох, шуршание одежды — заставил его резко отпрянуть в сторону, и в ту же секунду лезвие мотыги просвистело в воздухе точно в том месте, где только что была его голова. В слабо рассеивающем сумрак свете от масляных ламп Смолода Кугель увидел безбородое мстительное лицо крестьянина. Позади он услышал тяжелые шага спешащего на помощь Бубача Анга, который наклонял голову, как бык перед нападением. Кугель вновь увернулся и с живостью побежал обратно, в самый центр Смолода.

Медленно, явно разочарованный в своих самых радужных ожиданиях, Бубач Анг вернулся на прежнее место и уселся подле избушки.

— Тебе никогда не удастся убежать, — сказал он Кугелю. — Лучше отдай мне касп и сохрани свою жизнь!

— Еще чего! — воодушевленно ответил Кугель. — Лучше сам задумайся над своим здоровьем, как бы тебе не помереть неожиданно!

Из избушки старейшины донесся голос.

— Прекратите вашу ругань! Я занят с капризной и экзотической принцессой и не желаю, чтобы меня отвлекали!

Кугель, вспомнив висящую жирную кожу, толстые кривые ноги, спутанные грязные волосы в колтунах и зловонный запах, который был характерным для всех женщин Смолода, лишь задумался над волшебной силой каспов. Бубач Анг вновь проверял видения своим левым глазом. Кугель поудобнее устроился на скамейке и попытался посмотреть своим правым глазом, сперва как следует закрыв левый...

На нем была надета рубашка из тончайших серебряных чешуек, обтягивающие алые брюки, темно-голубой плащ. Он сидел на мраморной скамье перед рядом спиральных мраморных колонн, увитых темной листвой и белыми цветами. По обеим сторонам от него дворцы Смолода устремлялись в ночное небо, и мягкий свет лился из окон и арок. Небо было мягкого темно-голубого цвета, и на нем сверкали крупные звезды, между дворцами располагались сады с кипарисами, миртами, жасмином, пальмами, в воздухе сладко пахло цветами и веяло свежестью ручья. Откуда-то слабо доносилась музыка: шепот многих струн, вздох мелодии. Кугель глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Он сделал несколько шагов по террасе. Дворцы и сады меняли перспективу: на слабо освещенной лужайке три девушки в белых шелковых платьях смотрели на него через плечо.

Кугель невольно сделал шаг вперед, затем, вспомнив, что ему грозило со стороны Бубача Анга, остановился, чтобы проверить, где тот сейчас находится. За лужайкой возвышался семиэтажный дворец, на каждом этаже которого была терраса с садом, с виноградными лозами и цветами, спускавшимися прямо по стенам. Сквозь окно Кугель мельком увидел богатую мебель, прекрасные бронзовые и серебряные канделябры, мягкие движения служанок. В павильоне перед дворцом стоял человек с ястребиными чертами лица, с коротко подстриженной золотистой бородой, одетый в желтые и черные одежды, с золотыми эполетами. Одной ногой он стоял на небольшом каменном возвышении, положив обе руки на колено, глядя на Кугеля с выражением явной неприязни на лице. Кугель задумался: мог ли это быть Бубач Анг с его свиным рылом? Неужели этот семиэтажный великолепный дворец — жалкая лачуга Радкута Бомина?

Медленно Кугель перешел лужайку и подошел к павильону, освещенному канделябрами. Столы ломились от мясной пищи, соусов и приправ, гарниров, какие только можно было себе представить, и желудок Кугеля, в котором не побывало ничего, кроме плавней и копченой рыбы, настоятельно потребовал, чтобы он подошел к этим столам. Он переходил от стола к столу, пробуя понемногу от каждого блюда, и нашел, что все они высшего качества.

— Может быть, я и продолжаю поглощать копченую рыбу и чечевицу, — сказал сам себе Кугель, — но многое можно сказать по поводу того волшебства, с помощью которого они стали столь изысканными деликатесами. Да уж, судьба человека может быть значительно хуже, чем если провести остатки дней своих в Смолоде.

Как будто Фрикс прочитал эту его мысль, потому что немедленно впился в печень Кугеля всеми своими когтями и жалами, и тот с горечью вспомнил Никоню, Смеющегося Мага, и еще раз повторил свои клятвы мести.

Оправившись от боли, он пошел туда, где сады заканчивались, уступая место парку. Он посмотрел через плечо и увидел, что принц с ястребиными чертами лица в желтом и черном идет вслед за ним, причем с явно угрожающими намерениями. В тумане парка Кугель заметил какое-то движение, и ему показалось, что он видит несколько вооруженных воинов.

Кугель вернулся на лужайку, и Бубач Анг вновь пошел вслед за ним и остановился, мрачно глядя на Кугеля, перед дворцом Радкута Бомина.

— Совершенно очевидно, — громко сказал Кугель для Фрикса, — что мне не удастся покинутъ Смолод сегодня ночью. Естественно, мне не терпится доставить касп Никоню, но если меня убьют, ни касп, ни восхитительный Фрикс никогда уже не вернутся в Элмери.

Фрикс больше не дергался. А теперь, подумал Кугель, где же провести ночь? Семиэтажный дворец Радкута Бомина явно предлагал удобное и надежное убежище и для него, и для Бубача Анга. На самом же деле, однако, оба они будут находиться в тесной маленькой комнатке с одной единственной подстилкой из сырого тростника вместо пастели. Задумчиво, с сожалением Кугель закрыл свой правый глаз и открыл левый.

Смолод был таким же, как прежде. Уродливый Бубач Анг скрючился у двери в избушку Радкута Бомина. Кугель сделал шаг вперед и ловко поддал носком сапога Бубачу Ангу под ребра. От удивления и шока оба глаза Бубача Анга открылись, и соперничающие между собой видения вызвали в его мозгу паралич. В темноте взревел безбородый крестьянин и понесся вперед, высоко подняв мотыгу над головой, так что Кугель с сожалением отказался от своего плана спокойно перерезать горло Бубачу Ангу. Вместо этого он быстро скользнул в избушку и как следует запер за собой дверь.

Потом он опять закрыл свой левый глаз и открыл правый. Он стоял в великолепном вестибюле дворца Радкута Бомина, дверь которого была заперта перекрещивающимися железными балками. Перед дворцом золотоволосый принц в желтом и черном с холодным высокомерием и достоинством поднимался с земли. Подняв руку в благородном негодовании, Бубач Анг перекинул свой плащ через плечо и отправился к своим воинам.

Кугель стал ходить но всему дворцу, с удовольствием осматривая его. Если бы не беспокойный Фрикс, не было бы никаких причин торопиться начинать полное опасностей путешествие обратно, в долину Кзана.

Кугель выбрал для себя роскошную спальную комнату с окнами на юг, сменил свою богатую одежду на шелковую ночную пижаму, уселся на кровать с бледно-голубыми шелковыми простынями, лег и в ту же секунду уснул.

Наутро он с трудом начал соображать, какой же глаз следует открыть. Кугель подумал, что неплохо бы завести повязку, чтобы закрывать ею глаз, которым не надо пользоваться в настоящий момент.

При дневном освещении дворцы Смолода выглядели еще роскошнее, чем ночью, и сейчас вся площадь была запружена принцами и принцессами несказанной красоты.

Кугель оделся в красивые одежды черного цвета, скрасив их зеленой шляпой и сандалиями того же цвета. Он спустился по витой лестнице в холл, отпер дверь и вышел на площадь.

Бубача Анга нигде не было видно. Другие жители Смолода приветствовали его с вежливостью, а принцессы — с теплотой, явно показывая, что он им понравился. Кугель отвечал так же вежливо, но не заигрывая: даже волшебные каспы не могли заставить его позабыть жирные туши со спутанными волосами, которыми являлись все женщины Смолода.

Он позавтракал изумительными блюдами, затем вернулся на площадь, чтобы обдумать план своих дальнейших действий. Быстрый осмотр парка показал ему, что воины Гродза были начеку. Так что в настоящую минуту побег был невозможен.

Аристократы Смолода анялись своими делами. Некоторые из них отправились на прогулку по прекрасным зеленым лугам, другие отправились кататься на лодках по прекрасной реке к северу. Старейшина, принц умудренный и величавый, сидел на скамье из оникса и был погружен в раздумья.