Помоги проекту - поделись книгой:
Около долговременных жилищ размещались летние постройки, от которых сохранились очаги. Это были, вероятно, навесы с легким покрытием, оберегающим огонь и защищающим ютившихся вокруг него людей в ненастье. Тут же, на жилой площадке, в определенных местах производилась обработка кремня и кости, изготовлялись украшения и т. д. Почти у каждого жилища имелись специальные ямы, предназначенные для хранения костей и бивней, укрытых здесь про запас для различных бытовых надобностей. Жилища, места изготовления орудий и, вероятно, обработки продуктов охоты, ямы — хранилища составляли единый хозяйственно — бытовой комплекс.
Основываясь на палеоэкономических расчетах и этнографических свидетельствах, почерпнутых у северных охотничьих народностей, можно заключить, что в каждом палеолитическом поселении обитало от 25 до 50 человек. Причем только одна треть всего населения поселка занималась непосредственно охотой. Треть населения выполняла различные домашние работы, воспитывала детей, приготовляла пищу, поддерживала огонь в очаге и т. д. Остальные обитатели поселка составляли нетрудоспособную его часть. Это были главным образом дети. Кроманьонцы редко доживали до преклонного возраста. Видимо, можно довериться данным антропологов, установивших примерный средний показатель продолжительности жизни позднепалеолитического человека в 20–23 года.
Палеоэкономические расчеты, в том числе демографические и примерное восстановление количества биомассы убитых и съеденных животных, суммарно подсчитанной по ископаемым костям, собранным при раскопках, а также и весовым категориям животных, дают возможность определить, что продолжительность существования позднепалеолитических поселений едва ли превышала 20–25 лет.
Ярким показателем роста производительных сил и усложнения предметов быта у людей в позднем палеолите являются орудия труда. Они поражают разнообразием форм и умением обрабатывать кремень и кость. Прежде всего совершенствуется, по сравнению со средним палеолитом, сама система, или технические приемы изготовления кремневых заготовок для орудий. Система эта заключается в скалывании с ядрища (нуклеуса) удлиненных пожевидных пластин. Поэтому и сам нуклеус приобретает призматическую форму. Различные скребки и скребла, употреблявшиеся при обработке кож, для снятия мездры и для многих других функций там, где требуется главным образом скобление и строгание, множество резцов, служивших для раскройки кож, разделки кости и дерева, проколки, сверла и многие другие орудия составляют богатый набор кремневых инструментов, обращавшихся в производстве и в домашнем быту. Нужно отметить и присутствие среди инструментов так называемых микропластинок из кремня. Эти миниатюрные изделия тщательно отделаны мельчайшей обивкой краев (ретушью). Большинство микропластинок служили вставками (бородками) в метательные орудия, усиливая их разящую способность, и сверлами.
Кроманьонец впервые в истории человечества стал широко применять костяные орудия и пользоваться костью как строительным материалом для изготовления различных бытовых и художественных изделий. Ассортимент орудий из кости тоже был достаточно широк. Прекрасно изготовленные наконечники копий и дротиков, шилья, проколки и иглы составляют вполне обычный набор орудий, найденных при раскопках. Реже встречаются так называемые жезлы начальников или выпрямители, мотыги, различные лопатки и лощила, служившие для разглаживания швов при шитье меховой одежды. На некоторых предметах имеются фигурная резьба и орнамент.
Искусство, духовный мир и социальная организация человека позднего палеолита. Широкой известностью пользуется изобразительное искусство позднего палеолита. Пещерная настенная роспись, особенно анималистическая, гравюра по кости, скульптура из бивня мамонта, из мягких минералов, сама сюжетность искусства всегда привлекали к себе самое пристальное внимание. В Советском Союзе совсем недавно на Южном Урале, на границе двух континентов, были обнаружены в Каповой пещере позднепалеолитические живописные настенные изображения животных. В Европейской части СССР, в том числе и в Крыму, а также на Кавказе таких наскальных росписей пока не встречено. Зато позднепалеолитическая скульптура и гравюра на бивне мамонта представлены широко. На Украине в ряде позднепалеолитических местонахождений найдены скульптурные изображения. Стилизованные фигурки женщин и птиц, часто снабженные замысловатым геометрическим узором, известны из Мезина — поселения, пользующегося мировой известностью. Отсюда же происходят и очень схематические графические произведения, смысл которых пока остается загадочным В давние годы в Мезине был обнаружен браслет из бивня мамонта, покрытый гравированным узором в виде меандра. В последние годы находки в Мезине значительно приумножены. Многие из них являются классическими примерами геометрической орнаментации, органически слитой с предметом, точно рассчитанной на плоскости и созвучной с назначением предмета.
При раскопках в Мезине и Межирич на Каневщине были открыты и живописные изображения. Они встречены на лопатке, бедренной кости и двух челюстях, на обломках таза и черепе мамонта. Изображения эти нанесены красной краской (минеральной охрой). Установлено, что меандровый орнамент в виде гравированного узора на ряде археологических объектов из Мезина и других местонахождений в более упрощенной форме восходит в своем происхождении к естественному рисунку дентина бивня мамонта, видимого на срезе невооруженным глазом. Реалистическая подоснова происхождения орнамента в виде меандра стало бесспорной. Умение же видеть и воспроизводить с ювелирной точностью необходимое в создаваемом предмете хорошо представлено в производстве кремневых микропластинок.
В крымских позднепалеолитических поселениях предметы искусства почти не встречались. Только очень скромный резной криволинейный узор, замеченный на маленьком обломке рога оленя, представляет графическое искусство кроманьонцев Крыма. Причину отсутствия искусства в Крыму, вероятно, следует искать в трудных условиях быта, в непрестанных поисках и заботах людей о пропитании, сковывавших иные, духовные помыслы. Впрочем, такое же явление наблюдается во всем южном ареале позднепалеолитических культур.
Многое из области духовной и социальной жизни кроманьонцев остается неизвестным, но материалы, найденные в последние десятилетия в СССР, и в частности на Украине, позволяют увидеть духовный мир кроманьонцев в новом свете.
Одним из высших проявлений духовной культуры человека, отражающих глубины эмоциональных чувств, психики и общественного мировоззрения, является музыка. Она представляет важнейшее после мышления, труда и речи и составляющее с ними единое целое слагаемое в комплексе социальных качеств человека. Музыка — это социальное явление, подвластное закономерностям общественного развития, цементирующее коллективизм, укрепляющее социальный прогресс. Даже в самом примитивном голосовом или инструментально — голосовом ритме или мелодии содержится символика реальной действительности, тем более понятной, если звуковая тональность сопровождается действием, танцем. В пещерных позднепалеолитических поселениях Западной Европы на стенах пещер были обнаружены изображения пляшущих антропоморфных существ, обряженных в звериные шкуры (пещеры Трех Братьев, Комбарелль и др.). Но танец связан с музыкой. И этот вид искусства тоже представлен в находках из позднепалеолитических поселений. Помимо простейших, найденных во Франции, Англии, Венгрии, Чехословакии, свистулек обнаружены и довольно сложные изделия из кости и рога. Они близки по своему устройству к флейтам и свирелям. В слоях, относящихся к позднему палеолиту известного поселения Молодово V на Днестре были обнаружены музыкальные инструменты в виде флейт или свирелей с пятью и большим числом боковых отверстий, определяющих высоту звука. Такие находки свидетельствуют о том, что кроманьонец уже обладал сложным эмоциональным восприятием окружающего мира. Он умел извлекать мелодию, т. е. основное выразительное средство музыки. Диапазон звучания одноголосой музыкальной тональности ждет специальных профессиональных исследовании. Однако и сейчас можно отметить, что кроманьонец владел элементами музыкальной тональности, воспринимал мелодичность построения музыкальной фразы, отвечающей воображаемому сюжету, действия.
Музыкальная культура кроманьонца вместе с уже разработанными канонами танца — это не начальные шаги искусства. Им предшествовали музыкальные ритмы, извлекаемые из ударных инструментов. Последние до недавнего времени совсем не были известны в палеолите, но очень широко представлены почти у всех современных народов земного шара, независимо от уровня развития их общей культуры.
Новые исследования материалов из Мезинского палеолитического поселения в лабораторных условиях и с помощью специальной экспертизы привели к важным заключениям. Оказалось, что самое крупное сооружение Мезинского поселения, построенное из костей мамонта и рогов северного оленя, сначала было обычным жилым помещением. Затем оно пришло в ветхость и было оставлено. Позднее сооружение это основательно укрепили с помощью внутренних подпорок, поддерживавших свод, и устроили здесь «дом обрядов», празднеств. Такие дома, тоже размещавшиеся в старых жилищах, ярангах или чумах, вплоть до революции бытовали в поселках северных народностей (у чукчей, эскимосов и др.).
Мезинский обрядовый дом со временем рухнул, прикрыв мощным слоем строительных костей все то, что находилось в нем. Установлено, что в сооружении не было предметов хозяйственно — бытового обихода, но были обнаружены предметы, отражавшие идеологическую сферу деятельности кроманьонца. В руинах нашли кости мамонта: лопатку, две челюсти, бедро, крупный фрагмент черепа и большой обломок таза. Все эти кости на определенных участках покрыты геометрическими узорами, выполненными красной краской в виде зигзагов, прямых и параллельных линий, уголков. Раскрашенные кости находились все вместе в отдаленной от входа части дома. Здесь же обнаружены и другие предметы, в их числе: наборный «шумящий» браслет, состоящий из пяти отдельных пластин из бивня мамонта, с великолепным резным орнаментом; два крупных изделия, напоминающие антропоморфные фигуры, каждая из которых имеет закругленный верхний конец и утонченный нижний. Эти изделия очень хорошо размещаются в зажатой ладони. В доме также найден молоток из рога северного оленя, восемь костяных проколок и сломанная костяная игла. На полу находилось множество раковин морских моллюсков, из которых составлялись ожерелья. Из руин сооружения было извлечено около 10 кг красной и желтой охры, залегавшей на полу отдельными скоплениями по 2–3 кг в каждом. Таким образом, праздничное или обрядовое назначение всего найденного в мезинском обрядовом доме — несомненно.
На отдельных орнаментированных частях раскрашенных костей мамонта выявлены определенно локализованные участки с явными нарушениями целости поверхностного слоя. Они опознаются по сглаженной и залощенной поверхности, по сработанному верхнему слою, резкому отличию состояния поверхностного слоя кости от окружающих естественных плоскостей ее и т. д. Все эти поверхностные нарушения на костях, по заключению ученых, появились в результате сосредоточенных ударов по кости, производившихся длительное время. Не остается сомнения в том, что все окрашенные кости служили ударными музыкальными инструментами. Один из них — бедро мамонта для лучшего резонирования было изнутри частично очищено от костной губчатой ткани. Интересно, что набор этих инструментов давал разную тональность, разную звуковую шумовую гамму.
С этими предметами связан и молоток из рога северного оленя. Им пользовались как ударником для извлечения звука при постукивании по костям. Эту же функцию выполняли и два изделия из кости мамонта с округлыми и утонченными концами. Ими пользовались как звуковыми колотушками. Наборный «шумящий» браслет, безусловно, должен быть отнесен к звуковым инструментам типа своеобразных кастаньет, сопровождавших танцы. Этот инструмент является первой материальной находкой такого рода вообще, а для памятников палеолита СССР единственной, подтверждающей распространение искусства танца среди палеолитического населения Восточной Европы. Остальные предметы могут рассматриваться как своеобразный «театральный реквизит». Восемь костяных проколок и костяная игла были необходимыми для облачения в одежды из шкур. Кстати, палеолитические рисунки, найденные в пещерах Франции, часто передают танцующие фигуры обряженными в звериные шкуры. Запас охры в доме служил обрядовым, праздничным целям. Охра шла на окраску тела, гримирование и пр.
При раскопках позднепалеолитического поседения Межирич на Каневщине было установлено, что у входа в жилище, во многом аналогичное мезинскому, стоял череп мамонта, украшенный сложным геометрическим рисунком на лбу. В самом жилище нашли вместе со множеством хозяйственно — бытовых и ритуальных предметов несколько поврежденных и один целый ударный молоток. Череп мамонта являлся очень хорошим звуковым резонирующим инструментом типа барабана. Молотки могли предназначаться и для него. Вероятно в Мезине в обрядовом доме находился такой же инструмент, представленный обломком черепа мамонта с росписью красного цвета.
Мезинский обрядово — праздничный дом вместе с предметами, найденными в нем, а также межиричский расписной череп мамонта являются уникальными находками. Это пока первое в мире собрание древнейших ударных музыкальных инструментов. Исследование их раскрывает одну из важнейших сторон психологии кроманьонца, его мироощущение, эмоциональность, поведение. Следует подчеркнуть еще одну из сторон социальной значимости найденных костяных музыкальных инструментов. Пять раскрашенных костей мамонта, обнаруженных в Мезине, вместе представляли собою функционально единый музыкальный комплекс. Но с ним должны были быть связаны две звуковые колотушки и «шумящий» браслет — кастаньеты. К этому же набору принадлежал и орнаментированный череп мамонта — барабан, сохранившийся, как обычно черепа этого животного, фрагментарно.
Весь этот инструментально — музыкальный набор, т. е. все инструменты использовались одновременно эпизодически. Количество участников «ансамбля» было не меньше 6–7 человек. Такой коллектив исполнителей едва ли предназначал свое искусство для ограниченного состава слушателей и участников празднеств. Скорее всего, торжествами и различного рода обрядностями охватывался широкий круг людей, может быть, и не одного мезинского поселка, насчитывавшего но демографическим данным не менее 50 человек. Таким образом, набор музыкальных предметов, найденных в мезинском обрядово — праздничном доме, представляет собой наиболее яркое материальное подтверждение теоретических положений и логических выводов о первобытнообщинной организации палеолитических сообществ, о коллективистской сущности родовых или племенных социальных структур.
Исследования археологических материалов, собранных в давние годы на некоторых позднепалеолитических поселениях, показали, что мезинские музыкальные предметы являются не единственными находками костяных музыкальных инструментов. Еще в дореволюционные годы на раскопках позднепалеолитического поселения Городок близ Ровно, на глубине 11 м был найден крупный фрагмент лопатки мамонта. На поверхности этой кости имеется линейный орнамент и установлены следы от многочисленных ударов в тех же местах, что и на мезинской «музыкальной» лопатке мамонта. Не остается сомнений в принадлежности и городокской лопатки к палеолитическим музыкальным инструментам.
На известном позднепалеолитическом поселении Пшедмост в Чехословакии в разные годы были найдены фрагмент лопатки мамонта, расписанной красной краской, и обломок таза с гравированным орнаментом. Имеются все основания видеть в этих находках обломки музыкальных инструментов из костей мамонта, близких к мезинским и городокской. Не менее важной остается и другая находка из Пшедмоста конца прошлого века. Здесь был найден концевой отрезок бивня мамонта с графическим изображением женщины, выполненным в очень своеобразном схематично — геометрическом стиле, с помощью тонких параллельных линий, создающих довольно динамичный абрис фигуры человека. Изображение множество раз издавалось в мировой археологической и искусствоведческой печати и стало хрестоматийным.
Этот шедевр палеолитического искусства затмил собою определение функционального назначения самого предмета, на который нанесена женская гравюра. Только сейчас, сопоставляя пшедмостскую находку с одной из мезинских музыкальных колотушек из концевого отрезка бивня мамонта, стали очевидными их морфологическая связь и сходство в трассологических наблюдениях. Удалось установить и сюжетное совпадение на обеих музыкальных колотушках, но выполненных в различной художественной манере. На мезинской музыкальной колотушке имеется гравированное изображение женского символа в виде углового шеврона, не оставляющего сомнений в его семантике. Только по недоразумению этот женский знак был когда — то принят за ворот одеяния вроде рубахи.
Хронологическое соответствие Мезина, Городка и Пшедмоста позволяет поставить вопрос о принадлежности всех этих трех местонахождений к мезинско — павловской культуре позднего палеолита. Пример такого огромного культурно — исторического ареала являет собою виллендорфо — авдевско — костенковская общность. Каждый из названных пунктов находок костей мамонта музыкального назначения отделен один от другого сотнями километров, что само по себе говорит о широте распространения инструментов такого типа.
Дальнейшее исследование костей мамонта под углом зрения выявления музыкальных объектов обещает внести много нового в понимание духовной жизни палеолитического человека, несмотря на 20–25 тыс. лет, отделяющих нашу современность от позднего палеолита.
Другим историческим источником, раскрывающим некоторые идеологические представления кроманьонцев Восточной Европы, являются погребения людей. На территории Украины пока не встречены захоронения кроманьонцев. Однако открытия, сделанные в Центральной России — в Костенках на Дону и на поселении Сунгирь, недалеко от Владимира, а также в ряде местонахождений Западной Европы, говорят об определенной сложности мировоззрения кроманьонцев, вероятности развития у них некоторых иррациональных, космогонических представлений, культов, связанных с анимизмом и домашним очагом, с охотничьей магией, с верой в возрождение, обратимость. «…Бессилие дикаря в борьбе с природой, — писал В. И. Ленин, — порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п.»[21]. Погребение кроманьонца в Костенках в имитированном жилище из костей.
Богатейшие погребения подростков, усыпанные костяными или из бивня мамонта бусами и к тому же снабженные не имеющими себе подобных большими, цельными копьями из бивня мамонта, подчеркивают, в частности, сложность представлений, сопровождавших заупокойную обрядность.
Преимущественное захоронение женщин и детей в позднепалеолитических скалистых убежищах запада Европы вновь возвращает к мысли о существовании у позднепалеолитических племен матриархально — родовых отношений. Сложной и разносторонней материальной и духовной жизни кроманьонцев должны были соответствовать достаточно развитые формы социальной организации, выработанный строй звуковой речи, должно быть, с немалым словарным запасом, устойчивые психологические качества, проявлявшие себя во всех сферах их деятельности. Вероятнее всего, парная семья составляла первое звено, основную ячейку социальной организации родовой общины. Каждая такая семья вела свое, так сказать, потребительское хозяйство, но, безусловно, связанное с общими целями деятельности общины. В семьях готовилась пища, изготовлялись орудия, проявлялись свои заботы о воспитании потомства и сохранения традиций и порядков, принятых в родовой общине. Таким образом, каждая семья кроманьонцев, являясь органической частью родовой общины, оставалась свободной только в проявлении узко семейных интересов.
Условия жизни кроманьонцев, особенно обитавших в зоне приледниковья, сложились так, что отдельная семья не могла существовать как самостоятельная социально — экономическая организация. Добыча крупного зверя, проведение облавных охот, сооружение ловчих ям, доставка охотничьих трофеев, в том числе и расчлененных туш мамонтов с помощью, вероятно, волокуш, строительство зимнего жилья и другие виды трудоемких хозяйственных работ требовали кооперации, усилий всей родовой общины. Но распределялись продукты коллективного труда по семьям, согласно потребностям семьи и в соответствии с долей ее участия в общественном труде, т, е. в охотничьем производстве. Следовательно, основным ядром социально — экономической организации кроманьонцев оставалась родовая община, построенная на коллективистских, общинных порядках с матрилокальными и матрилинейными институциями, определявшими социальное положение семьи и каждого члена общины.
Внутрисемейное и внутриобщинное разделение труда осуществлялось преимущественно по полу и возрасту, т. е. было естественным. Мужчина выполнял все, что относилось к охотничьему производству, женщина возглавляла домашние работы и занималась воспитанием детей. Не исключено, однако, что уже намечались и некоторые тенденции к специализации чем — то одаренных членов общины в определенных направлениях, которые требовали приложения индивидуальных способностей. Имеется в виду, например, искусство гравировки, изготовление скульптур, «свирелей» или «флейт» и даже мастерство обработки шкур, выделки предметов вооружения и т. п., проявлявшиеся у отдельных индивидов. Но эти достоинства отдельных членов общины едва ли выделяли их в особую привилегированную часть общины. Таким правом, возможно, пользовались только родовые старейшины, племенные вожди, руководившие всем укладом жизни общин.
Однако и сама по себе община при небольшой численности ее членов не могла существовать самостоятельно при обязательности действия запрета браков внутри общины (экзогамия). Следовательно, наряду с одной общиной должна была существовать другая, брачующаяся с первой. Такая система, обеспечивавшая родовые сегментации общин, их разделение и отселение новых дочерних общин с притоками чужеродцев, вела к образованию племенных социально — экономических организаций. В них существовали эндогамные порядки, допускались межродовые браки на широкой социальной основе.
Известно, что там, где проводились систематические и широко организованные исследования памятников позднего палеолита, установлено их размещение как бы «кустами», отражающими определенную племенную сгруппированность населения на удобных природных участках. Такое топографическое распределение позднепалеолитических памятников замечено на Среднем Днестре, особенно в Кельменецком и смежных районах Черновицкой области, в Гремячском районе Воронежской области у с. Костенки на правом берегу Дона. Такая же сгруппированность, подчеркивающая семейно — родовую общность населения поселка, наблюдается в планировке и размещении построек на позднепалеолитических поселениях типа Радомышля на Житомир — шине, Пушкарей I, а также Мезина на Черниговщине, Добраничевки на р. Супой (Киевская область), Мальты в Восточной Сибири (Иркутская область).
Топографическая рассредоточенностъ очагов внутри зимних жилищ и надворных огнищ, производственных мест и ям — хранилищ, составлявших единый с жилищем хозяйственно — бытовой комплекс, свидетельствует о принадлежности каждого такого комплекса к одной парной семье или малой семейной общине, объединявшей ближайших кровных родственников. Все вместе такие семьи составляли экзогамную родовую общину, входившую в племенное объединение, занимавшее сравнительно большую территорию, представленную теперь групповыми скоплениями памятников.
Сказанное должно быть понято не как искусственно сконструированный и предложенный постулат для реконструкции социально — экономических отношений в позднепалеолитических сообществах, а как вывод, вытекающий из анализа имеющихся археологических и этнографических источников.
Таким образом, в позднем палеолите экономическое состояние обществ, освоивших большую часть Европы, было довольно устойчивым, и охота, особенно на мамонта, обеспечивала жизнедеятельность коллективов. При таких, в общем благоприятных, обстоятельствах население численно увеличивалось, создавались лучшие возможности для сохранения потомства.
Ближе к концу палеолита наблюдается заметное истощение охотничьих ресурсов, особенно уменьшается численность мамонтов. Это приводит к поиску новых охотничьих площадей, значительным миграциям позднепалеолитических сообществ, особенно в северном направлении, т. е. в том, куда под воздействием изменявшихся природных условий устремлялись стада северных промысловых животных, главным образом северного оленя. Последний на завершающем этапе палеолита занимал в хозяйстве человека иногда основное место и превосходил по своему экономическому значению даже мамонта.
2. ЭПОХА МЕЗОЛИТА (ЭПИПАЛЕОЛИТА)
Природная среда и расселение человека в эпоху мезолита. В конце среднего плейстоцена, совпадающего с заключительной фазой валдайского (вюрмского) оледенения, отмечаются значительные изменения в природной обстановке в большом географическом масштабе. Последний ледник, постепенно отступая в области своего первоначального образования, к северным окраинам Европы и далее, в арктические широты, покинул пределы Европы 8–10 тыс. лет назад. Он оставил после себя пустынный ландшафт дюнных всхолмлений, морены с островками хвойного мелколесья, нагромождения валунов и множество озер. Начинается голоценовое время.
С наступлением голоцена человек все более заселяет обширные пространства Восточного полушария планеты, занимает площади, покрытые прежде ледником или близко соприкасавшиеся с ним территории. Люди мезолитического периода проникают в степи Восточной Азии, в Южную Сибирь и Казахстан, достигают пустынь и полупустынь Средней Азии. Они довольно плотно заселяют особенно северную и восточную окраину Африки, субконтинент Юго — Восточной Азии. Мезолитические сообщества осваивают почти всю Европейскую часть СССР, Кавказ и Урал.
По данным археологических исследований обширных площадей Восточной Европы можно выделить три крупных ареала расселения мезолитических племен: южный — степи Северного Причерноморья, Приазовья и Крым; лесостепной — зона Среднего Поднепровья, бассейн Северского Донца; лесной — лесная зона северной части Украины, Белоруссия, юго — восточная часть Прибалтики.
Заметные различия в материальной культуре мезолитического населения, отмечающие каждый из названных ареалов, объединяет все же больше сходства черт, чем различий. Причем общность признаков в материальной культуре мезолитического населения не ограничивается только названными ареалами, а приобретает действительно огромнейшие размеры. Здесь уместны сопоставления культур мезолита южного пояса Старого Света с северной его половиной. Речь идет не о культурно — исторической адекватности между столь отдаленными друг от друга историческими общностями, а о проявлении у них схожих стадиальных процессов в образовании культур в близких по своему воздействию природных условий и связанных с ними социально — экономических факторов.
Однако нельзя недооценивать и непосредственных или связующих звеньевых контактов между населением мезолита, ведущих к некоторой нивелировке уровней развития, и прежде всего материальной культуры. Именно с мезолитом с давних пор связывают большие миграции коллективов, а с ними и быстрый перенос культурных достижений в разные зоны расселения человека. Так было, например, с распространением лука со стрелами. Конкретные археологические исследования показывают связи мезолитических племен Северо — Восточной Европы и Прибалтики с Крымом через территорию Украины и с Западной Европой, а также контакты Крыма с Кавказом, Северо — Западным Причерноморьем, с Западной, Средней и Южной Европой, быть может, и со Средиземноморьем. И все же всеобщее сходство между мезолитическими культурами совсем не означает отсутствия у них своих хорошо выраженных черт, этнографической пестроты в их среде. Но признаки эти скорее рецессивные, чем доминирующие.
В пределах современной Украины открыты сотни мезолитических памятников. Однако неблагоприятные условия залегания большинства из них — малая глубина в почвенном или подпочвенном горизонтах, на выдувах или слоях, смещенных оползневыми явлениями, — снижают степень их сохранности. Исключение составляют мезолитические памятники в скалистых убежищах Крыма. Условия залегания культурных остатков в сухих пещерных отложениях обеспечили хорошую сохранность несколько минеральных остатков, но и органических — костей животных, углей из кострищ и т. п. Непотревоженность культурных залеганий дает возможность проследить количество и размещение очагов в пещерных поселениях, обнаружить производственные участки, места выделки орудий и сохранения запасов кремня как сырья для изделий. Крымские пещерные мезолитические поселения стали своего рода культурно — стратиграфическим эталоном для хронологизации или периодизации мезолита Северного Причерноморья. Археологические памятники эпохи мезолита принадлежат раннему и позднему периодам[22].
Наступившее голоценовое потепление климата в Восточной Европе преобразило всю физико — географическую обстановку в южной половине Европейской части СССР. Здесь сложились географо — ландшафтные зоны, близкие к современным. Иным стал животный мир. Южные степи Причерноморья населяли крупные копытные, главным образом первобытные быки — туры и лошади. Кое — где в начале голоцена сохранились стада сайгаков. В долинных лесах и степях с разнотравьем появились косули и олени. Они же заняли предгорья и горные районы Крыма. На юге, где было много дубовых лесов, во множестве водились дикие кабаны, животные, не терпящие длительных зим с плотным и глубоким снежным покровом. Влажность и умеренность климата способствовали необычайному распространению по всей Европе обыкновенных улиток рода Helix. В реках Юго — Восточной Европы, в частности Крыма, водились лососи, вырезубы, судаки, сомы, а также форели и голавли. Сравнительно быстрая трансформация природных условий в конце среднего плейстоцена и начале голоцена незамедлительно отразилась на всем облике материальной и духовной культуры мезолитического человека.
И вновь, как это было при переходе от среднего к позднему палеолиту, возникают новые, трудные ситуации для жизни человека в новых, еще неведомых ему естественно — исторических условиях. И человек опять проявил свои качества в борьбе с природой — изобретательность, активную и гибкую приспособляемость к окружающей обстановке, умение в какой — то мере изменять ее в свою пользу.
Поселения и хозяйство человека эпохи мезолита. Пока немного известно о поселениях и типах жилищ мезолитического времени. При раскопках поселения мезолитического возраста у с. Белолесье на р. Сарата в Одесской области исследователи обратили внимание на залегание в ряд отдельных скоплений кремней и костей животных. В центре одного из скоплений оказался очаг. Полагают, что это след от трех расположенных здесь мезолитических жилищ. В другом пункте, у с. Осокоровка в Надпорожье в слое V были обнаружены остатки пяти жилищ, имевших прямоугольную форму и поставленных по кругу. В центре одного из них, площадью до 30 м2, находился очаг. Вне жилищ размещались надворные очаги. Такие постройки имели опорные деревянные столбы. Стены оплетались лозняком и обмазывались глиной. Легкая крыша жилища перекрывалась растительностью или шкурами животных. Следы мезолитических жилищ, немного углубленных в землю и имеющих прямоугольную или близкую к квадрату форму, обнаружены в Среднем Поволжье, в Прикамской его части. На Деуковском поселении открыто три таких жилища. Тут же находились и надворные очаги. Мезолитические остатки жилищ, несколько углубленных в грунт, были встречены и при раскопках поселений в Ражичах и Ташовичах в Чехословакии. В их конструкцию тоже входило дерево.
Судя по массовости культурных остатков поселения в Белолесье, Гиржево, Мирное на Одесчине и другие аналогичные мезолитические местонахождения принадлежали относительно оседлому населению, промышлявшему охотой и собирательством. Так же можно оценить и пещерные мезолитические поселения в Крыму, отмеченные довольно мощными толщами культурных отложений, накопившихся в пещерах в результате долговременного пребывания в них человека.
Наряду с такими относительно крупными и обжитыми поселениями эпохи мезолита открыто множество малых стоянок охотников — собирателей. Стало быть, и в мезолите бытовали два типа поселений. Первый, преимущественно зимний, представлял собой 3–5 утепленных жилищ или удобных для обитания сухих скалистых убежищ и площадки возле них. Нередко в таких убежищах устраивались искусственные заслоны с наветренных сторон, видимо, из ветвей, укрепленных в основании пава — лом камней (навесы Шан — Коба и Фатьма — Коба в Крыму). Второй — временные охотничьи пристанища, с наскоро поставленными шалашами из растительных материалов. Следы таких стоянок охотников на боровую, степную и перелетную дичь в большом количестве встречены на плоскогорьях крымских яйл, а также на севере в крымской степи и на Керченском полуострове. Немало их было и в степях Причерноморья и Приазовья.
Убедительным примером для выяснения экологических условий обитания человека в мезолите являются крымские скалистые убежища. Число хорошо обжитых долговременных поселений, содержащих крупные очаги и значительные скопления культурных остатков, в общем невелико и не превышает 12–15 поселений. Их примерно столько же, как и в благоприятную, сравнительно теплую пору среднего палеолита, в эпоху мустье в Крыму. Количество же мелких стойбищ, включая и стоянки в скалистых убежищах, в том числе и таких известных, как Киик — Коба, Сюрень I и другие, приближается к 200. Приведенные данные не свидетельствуют об общей подвижности охотничьих коллективов, о кочевом или бродяжническом образе жизни общин. Скорее всего эти жилища возникли в результате рассредоточения общин на небольшие производственные группы вследствие охоты на мелких животных. Уменьшение дичи заставляло людей посещать труднодоступные охотничьи угодья.
Надо полагать, опираясь на палеоэкономические расчеты, что численность населения в эпоху мезолита в Крыму едва ли превышала 300–350 человек. Количество населения, как и прежде, жестко регулировалось величиной охотничьих угодий и насыщенностью их промысловыми животными.
С эпохой мезолита связываются исключительно важные перемены в экономической жизни общества. Прежде всего, в мезолите было сделано величайшее изобретение очень сложного по тому времени механического приспособления — лука со стрелами. Появление этого инструмента охоты и войны высоко оценил Ф. Энгельс как достижение, обеспечившее постоянный приток в охотничьи коллективы мясной пищи. Применение этого орудия привело и к другим последствиям в организации самой охоты и в социальной структуре общин. Усложнение охоты в мезолите требовало усовершенствования самих орудий охоты на зверя, а с этим было связано и совершенствование всей техники производства орудий труда из кремня и кости. И действительно, технические приемы изготовления заготовок для орудий приобретают формы некоторой стандартизации, возникшей на очень высокой основе многовекового опыта обработки кремня и умелого использования всех свойств этой породы.
Очень широко внедряется техника изготовления составных орудий из дерева или кости с кремнем. Применение этой комбинированной техники позволяло быстро заменять сломанную часть орудия или восполнять утраченную его деталь. Охотник мог всегда носить при себе постоянный запас деталей для оснащения метательных или режущих орудий. Такими частями, деталями орудий служили так называемые микролиты. Это очень мелкие, подчас великолепно обработанные кремешки в виде сегментов, трапеций, а иногда и ромбов, но множестве встречающиеся на поселениях и стоянках. Служили они вставками (бородками), вкладышами в деревянные и костяные стержни наконечников стрел или дротиков. Небольшие удлиненные пластинки вкладывались в прорезанные пазы костяных или деревянных стержней, составляя, таким образом, лезвия режущих инструментов. Тончайшие, прозрачные пластиночки кремня в виде сильно вытянутых трапеций с выработанными на них выемками для крепления нити, очень напоминающие по форме рыбку — малька, служили блеснами. Это самые древние из известных приманок. Такие блесны встречаются часто, особенно в крымских мезолитических поселениях.
В целом кремневый инвентарь эпохи мезолита, сохраняя в основном своем наборе позднепалеолитический комплекс — скребки, резцы, ножевидные пластины и прочее, дополняется серией микролитов геометрических очертаний. В дело идет и кость. Различные прокалывающие инструменты и заготовки из поверхностной, плотной части рога благородного оленя изготовляются повсюду. Из них, а также из трубчатых костей животных выделываются наконечники гарпунов. Они отличаются легкостью и прочностью. Мастерство изготовления кремневых и некоторых изделий из кости (гарпунов, наконечников стрел и копий) явилось естественным следствием необходимости совершенствовать орудия охоты.
В мезолите значительно развивается и собирательство, принимающее усложненную форму заготовок природных даров впрок. В навесе Шан — Коба, например, был обнаружен целый склад улиток рода Helix, расположенный тут же, в естественной камере, образовавшейся в скале. В толщу аккуратно уложенных улиток были воткнуты длинный обломок рога благородного оленя и бедро дрофы. Служили эти предметы для выгребания улиток, когда они нужны были для питания. Аналогичные места хранения этих моллюсков обнаружены и на других мезолитических поселениях. Был разработан и специальный способ приготовления улиток в пищу, отличный от современного. Их не варили, как это делают некоторые европейские народы. В мезолите улиток запекали в небольших ямках, т. е. применяли обычный в древности способ приготовления мяса — в пекарских ямках. Только в относительно постоянных или долговременных поселениях могла успешно развиваться такая усложненная технология сохранения и обработки продуктов собирательства.
В мезолите возникло и другое явление, также ввязанное с относительной оседлостью, значение которого невозможно переоценить Это начало приручения животных. В мезолитических слоях пещерных поселений найдены кости домашней собаки, еще не утратившей некоторых признаков своего родича — волка, и кости свиньи, особенно молодых особей, содержавшихся на поселениях в качестве запаса мяса.
Первые опыты приручения животных, ловля рыбы, а не только охота на рыбу, развитие собирательства и, вероятно, начальных форм растениеводства с целью заготовки продуктов впрок, сама охота с помощью лука со стрелами — все это возникло в мезолите не случайно, а было подчинено строгим требованиям времени, определенным экологическим закономерностям.
Наметившееся в самом конце позднего палеолита истощение охотничьих ресурсов, особенно уменьшение стад мамонта, дающего основную часть биомассы для питания человека, с течением времени все больше усиливается. В мезолите вместе с прогрессирующим нарастанием биоценозных изменений в растительном и животном мире, видимо, имеет уже место и нарушение экологического соответствия между потребностями человека в мясной пище и возможностями добычи ее в нужном для поддержания жизни объеме. Исчезновение крупных стадных животных и несовершенство прежних орудий охоты в новых условиях привели к экономическим затруднениям. Человек стремится к возможно большей утилизации продуктов охоты, измельчает, например, кости промысловых животных до состояния максимальной возможности извлечения из них костного мозга. О недостатке в мясной пище свидетельствует поедание людьми мяса хищников, собак и различных грызунов. В экономике мезолитического человека четко намечается упадок экономического значения охоты.
Нехватка мяса для все возрастающего населения ведет к совершенствованию приемов охоты, к повышению эффективности орудий промысла. Но такое усовершенствование средств добычи дичи приводит к еще большему ее истреблению, к сокращению природных ресурсов. Этот диалектически развивающийся процесс, осложненный рассредоточением и большой подвижностью охотничьих групп, вероятно, с межобщинными стычками за обладание угодьями, приводят в конце концов к кризисному состоянию самого охотничьего производства как основного источника существования мезолитического человека. И никакие развивающиеся хозяйственные занятия, в том числе собирательство и рыболовство (последнее особенно малопродуктивно в южных степях или гористых областях), не могли покрыть жизненно необходимых потребностей человека в мясной пище в условиях присваивающего хозяйства. Созревают необходимые факторы, ведущие к возникновению производящей экономики — животноводства и первичным формам растениеводства — и овладению в лесостепной и лесной зонах сетевым ловом рыбы. Таково было общее направление развития экономики в эпоху мезолита, подготовившее коренной экономический переворот в истории человечества.
Пока еще точно не установлено время появления на юго — востоке Европы глиняной посуды в ее первичном виде. Однако можно с уверенностью говорить о том, что в мезолите изготовлялись «предшественники» глиняной посуды, преобразившиеся уже в раннем неолите в завершенные формы настоящих керамических изделий с относительно сложной технологией их производства. В мезолите, вероятно, бытовали глиняные вместилища, изготовленные на прутяной, сетчатой основе. Очень возможно, что употреблялись и сосуды из глины самой примитивной лепки и слабого обжига, не оставившие отчетливых следов во времени, хотя обломки сосудов, найденных на крымских яйлах, близки по своей выразительности к мезолитическим комплексам и признаются таковыми многими исследователями.
Появление керамических сосудов уже в мезолите было необходимостью, вызванной состоянием развития экономики в целом и сменой состава питания у человека. Кризис охотничьего хозяйства заставил мезолитические общины обратиться к новым источникам питания и совершенствованию тех, которые были известны и раньше. Широкое хозяйственное развитие собирательства в мезолите должно было привести к растениеводству и в первую очередь к разведению злаковых культур, наиболее питательных и хорошо сберегаемых. Зерна злаковых могли употребляться только в виде каш — самых древних земледельческих блюд, для изготовления которых была нужна жароустойчивая и влагонепроницаемая посуда.
Недостаток в мясной пище требовал и полной утилизации охотничьей добычи, что связано с варкой мяса и вывариванием костей тоже во влагонепроницаемых вместилищах. Эти новые потребности человека стали стимулирующими факторами, способствовавшими изобретению керамики уже в мезолите, что явилось крупнейшим техническим достижением, наложившим свой отпечаток на общий прогресс человечества.
Надо полагать, что и приручение собаки в мезолите было вызвано необходимостью совершенствования приемов добычи зверя. Выслеживание и преследование промысловых, особенно быстроногих копытных, могло осуществляться с помощью собак, что обеспечивало добычливость охоты, пополнение мясного запаса.
Социальная организация, духовный и культурный мир человека эпохи мезолита. О социальной жизни мезолитического человека известно немного, впрочем, не меньше, чем о других древнейших дописьменных сообществах. По самому наличию постоянных мест поселений, или зимников, можно судить о том, что именно там проходили сезонные общинные сборища, организовывались облавные охоты на мигрирующую с севера дичь, устраивались, вероятно, празднества, заключались брачные союзы. С такими постоянными местами жительства, очевидно, были связаны первые успехи в приручении животных — волка и дикой свиньи.
В сообществах, где имела место индивидуализация охоты, рассредоточие охотничьих коллективов, вероятнее всего по семьям, основной социально — экономической ячейкой оставалась парная семья. Парные семьи или объединения двух — трех парных семей в малые роды вели самостоятельное хозяйство, добывая пропитание своим трудом, и распоряжались продуктом своего труда в каждой семье по своему усмотрению. Это, конечно, не значит, что такие семьи или объединения максимального числа семей были изолированными социальными организациями. Закон экзогамии давал им, экономически замкнутым семейным ячейкам, выход на относительно широкую социальную арену. Перекрестные браки с другими малыми сообществами обеспечивали общественные связи внутри довольно крупных социальных объединений, построенных на племенных началах. Там, где развивалось рыболовство и приморское собирательство, например в лесостепной зоне Поднепровья или на южном побережье Крыма, больше проявляли себя принципы коллективизма в самом производстве и распределении продукта, чем в местах, где сообщества жили за счет охоты.
Важные данные для восстановления физического облика людей, характеристики социального устройства, состояния общественных отношений, вотивного мировоззрения мезолитического человека дают погребения. Мезолитические могильники и отдельные погребения предоставляют обильный материал для собственно антропологических исследований — по истории сложения современного типа человека, возникновению рас, различным аспектам филогенетической проблематики. Антропологические исследования завершаются важными историческими заключениями. Например, о том, что в мезолите Восточной Европы обитало в основном население, генетически связанное с позднепалеолитическим кроманьонским типом. Последний являлся основным биологическим субстратом в сложении мезолитического человека, представлявшего несколько модифицированный тип средне- и западноевропейского кроманьонца. Не менее важно и то, что юго- и восточноевропейские мезолитические кроманьонцы имеют и средиземноморские антропологические черты. Отсюда делается заключение о возможных контактах позднепалеолитического населения Украины, продолженных и в мезолите, с населением районов Средиземноморья. Этот вывод совпадает с археологическими свидетельствами.
В Крыму, в скалистых убежищах Мурзак — Коба, на р. Черной, найдено парное захоронение мужчины и женщины. В навесе Фатьма — Коба, расположенном в балке у Байдарской долины, обнаружено женское погребение. Эти захоронения отличаются друг от друга положениями скелетов. Скелеты мужчины и женщины в Мурзак — Коба были положены на спину. Скелет женщины в Фатьма — Коба находился в сильно скорченном положении на боку. Создается впечатление, что тело усопшей было уложено в могилу в связанном состоянии. Столь различные погребальные ритуалы в обоих захоронениях свидетельствуют о различных проявлениях заупокойных культов у обществ, живущих по соседству и в одно время. Общим заупокойным ритуалом для обоих погребений был завал их камнями. Этот обряд выполнялся, по представлениям древних, с целью помешать возврату душ усопших в среду живущих и тем самым обезвредить вредоносное действие их. Той же идеей руководствовались люди. хоронившие женщину в связанном состоянии. Размещение захоронений на месте жилья продолжает очень древнюю традицию, сохраняющую в мезолите символическое значение о связи усопших с их родичами, с очагом их семьи, рода. Одновременность захоронения мужчины и женщины в положении, подчеркивающем их родственную близость, — рука мужчины положена под руку женщины, — вызывает предположение о насильственной смерти женщины, последовавшей, по древним повериям, вслед за своим супругом в загробный мир.
И еще одно важное и интересное наблюдение, связанное с древнейшими формами религиозного мировоззрения, сделано при изучении скелета женщины из Мурзак — Коба. Анализ состояния костей, произведенный судебно — медицинскими патологоанатомами, установил, что женщина умерла в расцвете сил, в возрасте около 25 лет. Обе конечные фаланги на мизинцах рук были умело и без осложнений отсечены за год или за несколько лет до ее смерти. Предполагается, что перед операцией ее, вероятно, оглушили ударом по голове тупым орудием. Во всей этой драматической истории бесспорным фактом является преднамеренное отсечение фаланг на мизинцах рук, совершенное при жизни женщины. Религиозная церемония отсечения частей пальцев на руках бытовала у многих, еще недавно отсталых племен современности. У отдельных племен Индии, Африки, Австралии, Северной Америки она выполнялась в знак траура по умершему ребенку, при инициациях (посвящении в совершеннолетие) и в других случаях.
Интересно, что на стенах позднепалеолитических пещер во Франции и Испании встречаются отпечатки рук палеолитического человека. На этих отпечатках нередко отсутствуют конечные фаланги пальцев. По этому поводу высказывались различные предположения. Находка женского скелета с отсеченными фалангами на мизинцах рук в Мурзак — Коба впервые на скелетном материале подтверждает существование жестокого обычая в каменном веке. Что же касается причины смерти женщины из Мурзак — Коба, то вследствие отсутствия полной уверенности в происхождении вмятины на черепе, образовавшейся в результате удара тупым орудием, более правдоподобным кажется предположение, что этот удар и был причиной смерти. Акт умерщвления ее был насильственным и подчинялся каким — то повериям, отражающим, возможно, складывавшиеся патриархально — родовые порядки. Захоронение мужчины и женщины одновременно, рядом, сначала мужчины, а затем женщины, территориальная неотчужденность женского скелета от мужского, может быть, и служит, правда глухим, указанием на некоторое социальное их равенство, одинаковое общественное положение в мезолитическом обществе.
Несколько иная картина наблюдается при изучении мезолитических могильников, открытых в Надпорожье. Здесь обнаружено три могильника: один из них — ус. Волосское, два других — вблизи г. Васильевка. В могильниках открыто около 90 погребений. В поисках исторической интерпретации наблюдений, сделанных при изучении этих могильников, следует прежде всего отметить, что все они представляют собой групповые захоронения, сосредоточенные на небольшой площади. Эта сгруппированность погребений в каждом из могильников как бы подчеркивает их принадлежность к единой социальной организации — роду или племени. Большинство погребенных — мужчины. Некоторые из них погибли в результате каких — то военных столкновений. У одного из них в шейном позвонке торчал наконечник метательного орудия. В костях скелетов других индивидов застряли обломки кремневых орудий дистанционного действия. Не исключено, принимая во внимание экономическое состояние мезолитических обществ, что в надпорожских могильниках захоронены жертвы военных столкновений за обладание охотничьими и рыболовными угодьями. Жертвы эти нашли свое пристанище и заботу о них в родовых усыпальницах, очень возможно, отмеченных какими — нибудь знаками, наземными сооружениями, насыпями, столбами, стертыми временем.
Об анимистических, вотивных представлениях мезолитического человека свидетельствуют и другие факты. На крымской яйле, например, были найдены интересные гальки с нацарапанными на них геометрическими узорами. Одна из таких галек покрыта резным зигзагообразным орнаментом. Аналогичные гальки с узором, выполненным красной краской, неоднократно встречались на мезолитических поселениях, особенно во Франции. Полагают, что это так называемые чуринги, которые, по поверьям аборигенов Австралии, являлись вместилищами душ. Такое объяснение галек по сходству имеет широкое распространение.
На основании изучения совокупности фактов можно полагать, что в мезолите ранее разрозненные анимистические представления уже оформились в систему верований, в примитивное религиозное мировоззрение, ограниченное рамками сравнительно еще низкого состояния общественного прогресса.
В эпоху мезолита происходит резкая трансформация в области изобразительного искусства. Почти исчезают гравюра и скульптура. Если принять за произведение искусства раскрашенные или покрытые резным узором гальки или просверленные зубы животных, служившие для ожерелья, то они могут составить основную коллекцию предметов искусства эпохи мезолита. В раскрашенных гальках иногда дешифруются очень схематические изображения человека в разных позах, водная стихия, солярные (солнечные) и лунарные (лунные) знаки. Они свидетельствуют о крайней стилизации искусства, стилистической условности его, о проявлении в этой изобразительной манере отвлеченных форм мышления, сходных космогонических и иных представлений.
Многие исследователи считают, что в мезолите наблюдается упадок культуры вообще и в частности искусства как формы, выражающей действительность. Утверждение о всеобщем упадке культуры в мезолите неверно по существу и легко опровергается наличием значительных сдвигов в экономическом и социальном состоянии общественного прогресса. В искусстве же наблюдается падение реалистических канонов, характерных для позднего палеолита, отход от передачи натуры. Почти общеевропейским шаблоном становится простейшая гравюра, отмеченная еще в позднепалеолитическом искусстве. Имеются в виду ритмично повторяющиеся парные, тройные (и больше по количеству) короткие насечки или нарезки, часто наносившиеся на метательные орудия и различные бытовые костяные предметы. Имели ли эти насечки орнаментальное или какое — то смысловое значение — определить трудно. Во всяком случае, отрицать предположение о том, что некоторые из них могли служить знаками личной принадлежности предмета, выражать счет или отметки событий, нет оснований.
Вскрыть же причины утраты в мезолите реалистической стилистики и замены ее сюжетно бедной и технически небрежной раскраской очень ограниченных размерами плоскостей галек пока не удается. Однако смысловая условность рисунков на гальках, видимо, должна была больше соответствовать их магическому содержанию, чем эстетическим запросам.
Из всего сказанного о мезолите следует, что это была важная в истории человечества эпоха, связанная с самыми начальными ступенями становления воспроизводящего хозяйства. Возникновение воспроизводящей экономики явилось следствием закономерно возникшего кризиса охотничьего производства, подготовленного всем ходом социально — экономического развития племен, начиная со второй половины позднего палеолита и особенно бурно развивавшегося в конце мезолита. Процесс этот проходил не везде одинаково и одновременно. Даже в пределах Европейской части СССР переход от позднего палеолита к мезолиту и само развитие мезолитических культур проходили с некоторыми различиями. Природно — ландшафтные зоны и источники питания мезолитического человека на севере и юге Европейской части СССР имели свои отличия. В лесостепной и лесной зонах наряду с охотой сравнительно рано, в мезолите, стало определяться рыболовное направление хозяйства. На юге долго удерживалась охота, даже при малой ее продуктивности. Эти производственные различия в мезолите северной и южной части Восточной Европы придали несколько различную окраску состоянию материальной культуры у мезолитических обществ, в целом же сохранивших много схожих культурно — исторических черт.
Главным содержанием мезолита являются кризисное состояние охотничьего присваивающего хозяйства, зарождение воспроизводящего хозяйства и вместе с тем сложение новых форм в социальном укладе мезолитических племен.
3. ПЛЕМЕНА НЕОЛИТИЧЕСКОЙ ЭПОХИ
Во второй половине VI тысячелетия до н. э. в жизни первобытного населения Восточной Европы, и в частности населения, жившего на современной территории Украинской ССР, произошли значительные изменения, особенно в его экономике. В это время наряду с традиционными формами хозяйства — охотой, рыболовством и собирательством — стали развиваться скотоводство и земледелие. Переход населения от присвоения даров природы к сознательному их производству был важным этапом в истории человечества, значение которого трудно переоценить. Новые способы добычи продуктов питания путем выращивания культурных растений и разведения домашних животных стали залогом существования и дальнейшего развития человечества, которое количественно неизменно увеличивалось. «За самкой дикого буйвола, — писал Ф. Энгельс, — нужно было охотиться, прирученная же — она ежегодно приносила теленка и, кроме того, давала молоко»[23].
Открытие человеком новых, более прогрессивных и надежных способов пополнения пищевых ресурсов — земледелия и скотоводства — иногда называют «неолитической революцией». В области экономики первобытного общества это действительно была революция, которая длилась, однако, на протяжении многих тысячелетий. Началась она еще в мезолитический период, когда человек приручил первое домашнее животное — собаку — и делал первые попытки одомашнить свинью и быка. В целом же названные выше преобразования в хозяйстве приходятся на эпоху неолита, которая в пределах современной территории Украинской ССР длилась со второй половины VI до III тысячелетия до н. э. включительно.
Неолитическая эпоха, по периодизации Ф. Энгельса, отвечает низшей и средней ступеням варварства[24], когда началось приручение домашних животных, выращивание злаков и появилось гончарство.
Природная среда. Прогресс экономики. Ландшафт, растительный и животный мир эпохи неолита были очень близки к современным. Преобладала лесная растительность. В то время переход от Степи к лесной зоне прослеживался намного четче, чем теперь. Зоны Лесостепи в теперешнем понимании слова не было. Так, среди фаунистических остатков неолитического поселения Бузки в Ирклеевском районе Черкасской области, расположенном на современной границе Степи и Лесостепи, преобладают типичные представители лесной фауны — благородный олень, косуля, бобр и т. п.
Преобладанию лесной растительности способствовала большая полноводность рек летом. На огромных просторах Лесостепи и Полесья под деревьями снег весной таял медленнее; вода в основном просачивалась в землю: ею питались реки летом. В связи с изменением режима рек в наше время, в частности с наличием высоких весенних разливов, места расположения многих неолитических поселений нередко бывают залиты.
Поделиться книгой: