История кукловода

Транзит глянув на Шурина, безмятежно смотрящего в хмурое небо Зоны, прилег рядом, с блаженным стоном вытянув гудевшие от ходьбы ноги. Поляк и Кран, скинули рюкзаки и присели, наслаждаясь покоем. Только Танцор все никак не мог найти себе место, привыкший к дисциплине Долга.

— А постовых что ставить не будем? — с беспокойством спросил Танцор, оглядывая редколесье окружающее их.

— Нет, Танцор, не будем, — лениво ответил Транзит. — Вот она, нашли мы ее наконец. Третья палестинка за этот год.

Танцор с беспокойством прошелся от края до края поляны, имевшую форму неправильного овала длиною около тридцати метров.

— Да не маячь ты Танцор, — подал голос Кран. — Не понимаешь ты ничего в делах наших. — Кран прилегший было третьим сел, уставившись на беспокоящегося сталкера. — Это же палестинка, участок земли такой… подарок Зоны, нам людям. Чтобы мы тут подышать могли, подумать. Ты посмотри трава вокруг какая, — восхищенно вдыхая аромат продолжал Кран. — Вас долговцев учили с Зоной воевать, а мы дружить тебя учим. Успокойся.

Танцор сел. Минуты отдыха скрадывали ощущение от долгой дороги. Сталкеры вовсе расслабились, если бы не торчащие во все стороны автоматы и винтовки, их можно было бы принять за севших отдохнуть туристов. Не хватало только весеннего пения птиц, но равномерно дующий ветер, шумевший в вершинах деревьев вполне делал обстановку уютной.

— Чистец болотный, — вдруг подал голос Шурин.

— Чего? — переспросил Транзит.

— Я говорю, трава эта — чистец болотный называется. Вот лежу и вспоминаю, вспомнил. В детстве у нас такая на задворках росла. Надо же… — задумчиво произнес Шурин, — вспомнил. Живучка ее еще называет… полезная вещь и есть ее можно, и масло давить из семян. Вспоминаю… давно это было… спасибо Зонушка, спасибо… — прошептал он. На секунду Танцору показалось, что серые глаза свободовца помолодели и стали ярче.

— Ну, сталкеры, полежали. Теперь давай и подзаправимся, — скомандовал Транзит.

Команда охая и кряхтя, более от наслаждения чем от перегрузок распаковала рюкзаки. Стандартные натовские пайки, консервы, все пошло в ход за милую душу. Танцор, как младший в команде и почему-то самый нерасторопный в еде оказался последний и по неписанному закону кто последний тот и убирает, в полном молчании бригады согнал весь оставшийся мусор в кучу и накинул рюкзак готовый к походу. Подняв глаза, он встретился с ледяным взглядом Шурина.

— Подними мусор! — приказал Шурин. Сейчас его голос напоминал надвигающеюся из-за горизонта, сдерживаемую расстоянием громовую бурю, которая грозит выбить все окна в доме или полностью размолотить дом в щепки.

— Спокойной, спокойно Шурин он же не знал, — забеспокоился Транзит. — Щас все уберем, ну-ка давай… — кивнул он Поляку и Крану.

Оба сталкера вместе с Транзитом кинулись было собирать согнанные в кучу берцами Танцора жестяные банки.

— Нет! Я хочу, чтобы он убрал. — Палец Шурина указывал прямо в лицо Танцору. Ледяные серые глаза, казалось забирают душу оторопевшего от неожиданности сталкера.

— Собери Танцор. Это палестинка, здесь нельзя мусорить, нельзя ругаться, здесь ничего нельзя. Это подарок… — пояснил Транзит, — негоже так…

Танцор оглядел товарищей и увидел мрачную решимость в каждом взгляде.

— Я же не знал…

Он открыл свой почти пустой тощий рюкзак, переложил пару оставшихся неоткрытых консерв, в отдел для сменного белья, и переложил весь мусор в освободившийся отдел, тщательно осмотрев место стоянки и не найдя ничего более доложил.

— Все.

— Хорошо. — Заметно потеплевшим голосом сказал Шурин. — Мусор в воронку. Я покажу в какую.

— Ехали, Шуряк, ехали, — сказал Транзит, чувствуя облегчение от разрядившейся между Шурином и Танцором обстановки, которая в секунду как аномалия образовалась практически на ровном месте. Он хлопнул свободовца по плечу. — Порядок прежний.

Группа людей, растянувшись цепочкой, вновь двинула вдоль рваного шрама танковой колеи.

Осторожно шагающие сталкеры словно призраки, обходили аномалии, заметные лежки кабанов, руководствуясь непревзойденной интуицией Шурина они несколько раз закладывали крюк вокруг казалось бы совершенно спокойных мест и ложбин. В такие моменты Кран, идущий сзади неотрывно глядел на обходимое сталкерами место, нередко пятясь задом, визуально контролируя место иногда вглядываясь в нечто через оптический прицел. Да и винтовка в его длинных руках вовсе не казалось большой и не удобной, скорее это автомат для него был бы маловат. Вечером, они прибыли на границу Дикой Территории и Пустоши, по пути удачно пополнив свое имущество несколькими ценными артефактами.

— Здесь заночуем, — распорядился Транзит. — До Пустошей рукой подать, но там ночевать хуже нет. Уж лучше здесь.

Спустя некоторое время, когда вся команда разбила лагерь, Танцор у которого во время похода возникали неразрешенные вопросы, наконец не удержался и спросил у Шурина:

— Шурин, объясни мне как отмычке, который сам дальше Ростка не ходил, как я могу понять какое место нельзя пересекать, а какое можно. Детектор ведь ни фига не показывает?

Шурин, блеснул позолоченной зажигалкой, прикуривая сигарету. Несколько мгновений глядя сквозь Танцора как сквозь занавеску на окне.

— Ты понимаешь, Танцор… если ты злой, то и Зона вокруг тебя злая становится. Если ты напряжен, то и Зона вокруг твердая, стальная… Но сталкер чувствует наоборот, если чувствуешь что напрягаешься или на душе муть поднимается, значит место плохое впереди. Открывай глаза и ищи. — Он кивнул Поляку, попросившему у него сигарету, и протянул в открытом виде пачку, из которой тот вынул пару, шуточно козырнув в знак благодарности. — Вот ты в тех местах, что мы обходили мертвецов не углядел? — склонив голову набок с грустной иронией спросил Шурин.

— Я? Нет, не видел никаких… — растерявшись ответил Танцор.

— Верно, ты про себя пошутил… отмычка, или голова чем другим занята а, Танцор? Чтобы по Зоне ходить, нужно чтобы душа твоя сталкерская спокойная была, чтобы не только тебя Зона читала, но и ты ее. Понимаешь? Зону не глазом, не ухом, не мензурками и микроскопами понять надо, а душой прочувствовать.

Танцор промолчал.

— Ты новобранец, слушай, слушай — подтвердил стоявший сзади Поляк, затягиваясь и выпуская сигаретный дым — это тебе не кто-то там говорит, а Шурин! За такие слова вовек хабара не наносишься.

— Этот наносится, — как то странно сказал Шурин, глядя совершенно вдруг обесцветившимися в наступающих сумерках глазами сквозь Танцора. — Недолго уже осталось…

У Танцора зашумело в ушах от прильнувшей вдруг к голове крови, в то же время он словно попал под гипноз, как будто кто-то выключил все ощущения, звуки и цвета внешнего мира. Казалось, этот курящий обычную дешевенькую сигарету смотрит сквозь него словно сквозь сигаретный дым. Невероятно, но ему вдруг стало стыдно, ему профессионалу в деле убийств, лжи и маскировки перед этим прозрачным холодным взглядом без тени осуждения или сомнения смотрящего на него. Сгустившиеся сумерки прикрыли тенью утомленное лицо новобранца.

9. Могильник

Утро на границе Дикой Территории и Пустых Земель выдалось холодным и туманным. Туман оседал в виде крупных капель росы на не застегиваемых спальных мешках и плащ палатках сталкеров. Тлеющие крупные угли ночного костра сердито выпускали парок, отфыркиваясь от подкрадывающейся к ним влаги. Медленно, но верно небо на востоке светлело и уже скоро стали четче видны верхушки деревьев на его фоне. Отряд спал, да исключением утреннего дежурного — Поляка. Тот став поближе к переливающимся красным цветом и подернутыми пеплом углям чутко вслушивался в предутреннюю Зону, слегка покачиваясь в такт выбранного им ритма и выдыхая парок видимый в холодном воздухе. Время от времени он напрягал поочередно разные группы мышц, чтобы чуть-чуть взбодриться и разогнать кровь.

Танцор проснулся много раньше других от онемения правой части тела, которая частично перешла уже и за середину. Некоторое время он думал, что просто отлежал ее, но онемение не проходило. Правая часть тела слушалась, но практически ничего не чувствовала. Лежа на спине он сначала пощипывал, а потом начал разминать правую часть тела левой рукой. С трудом добившись некоторого более или менее чувствительного отзыва от правой половины он перетек из лежачего положения в сидячее, а потом встал. Поляк, державший АК-103 и краем глаза наблюдающий за телодвижениями Танцора участливо спросил:

- Что не спится?

— Да не очень-то… — ответил Танцор, присаживаясь вплотную к костру и подбрасывая несколько веток на угли.

Протянув обе руки к вспыхнувшему костерку, он сам увидел насколько заметна разница в цвете рук. Правая рука была заметно серее левой. Он синхронно сжал и разжал обе руки. Нормально. Приблизил обе руки к огню, чувствительность тоже была почти одинаковой, но не одинаковая. Левая рука с удовольствием ощутила жар костра, и погнала потеплевшую кровь выше по телу, правая же часть только ладонью чувствовала жар, не пуская его выше. Думать что и где он мог подхватить ему не хотелось, наверное, он тщательно избегал всякой мысли о том что с ним может быть что-то не так.

— Все спокойно? — на всякий случай тихо спросил Танцор.

В его первую, самую роскошную смену, когда ты еще не остывший с похода легко переносишь полтора-два часа ночного дежурства, ровным счетом ничего не происходило. Свободовцы специально выбрали ему такое время, поскольку опасались, что глубокой ночью когда окружающая их Дикая Территория оживет по-настоящему, не бродящими в отдалении свинками, а темными, мрачными тенями, бредущими на мерцающий огонек костра, сдерживаемые лишь спокойным духом дежурящего сталкера, бывший долговец не сдержится и откроет огонь. При таком раскладе, «веселая» и, наверное, последняя ночь обеспечена всему отряду. Шурин не стал объяснять сталкеру, что ночью в основном ходят мутанты — подбирающие трупы сородичей, других умирающих или раненных мутантов и сталкеров источающих дух страха или смерти, что приравнивает их к раненной, а потому и легкой добыче. Танцор бы не понял. Настоящих охотников на человека надо чувствовать заранее, как аномалию, так же как опытный пловец с акулами знает какая из них просто плывет мимо, а какая идет в атакующем вираже. Естественно, человек, попавший в бассейн с акулами, начал бы паниковать, взбивать кучу брызг и вряд ли кто из морских хищников устоял бы перед такой приманкой. Для спокойно сидящих у костра людей риск подвергнуться нападению мутантов не больше чем у плавающих у берегов Австралии людей. Конечно, в большинстве случаев расположившиеся в открытом месте сталкеры вероятно не подозревают что в нескольких метрах от них за стволом дерева укрылся излом, что гибкая тень, не отпечатавшаяся на ДЖФ — химера, что чернобыльский пес, экранируемый аномалией в сотне метрах от костра положил свою лобастую голову на передние лапы и чутко следит за людьми, сдерживая свору слепых псов от продолжения погони за плотью. Еще десятки других мутантов могут пройти мимо, если они не специально преследуют ранившего их двуногого, сейчас сидящего или спящего возле костра. В таких случаях, если сталкер ранил и не добил мутанта, не погасил свой след, уходя от него, мутант настигает своего обидчика уже ночью. Ну и само собой если страх перед зверем беспричинно велик, то и нет ходу новичку из малой Зоны в среднюю, а тем более из средней в глубокую.

Поляк молча кивнул в ответ Танцору. Присаживаясь рядом.

— Давай потихоньку остальных будить. Туман скоро разойдется уже, — сказал он.

Потихоньку толкнув каждого в плечо, Танцор разбудил всех. Быстро собрали завтрак, проверили оружие, оправились, наконец, отступление ночи как и тумана стало безоговорочным. В оптику стали видны дальние деревья, овраги с кустами покрытыми красными ягодами, неверное призрачное свечение холодца по обеим сторонам колеи.

— Опа, Танцор, ты ж совсем серый, — озабоченно заметил Кран.

Все обернулись на новобранца, действительно, сейчас стало видно, что лицо Танцора теперь по окрасу напоминало куртку новичка, такую же желто-серую, цвета высохшей травы.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Транзит, открывая аптечку.

— Да нормально. Спал, ел, — как можно безразличней ответил тот.

— Кошмары не снились? — продолжал докапываться Транзит, вытаскивая одноразовый пластиковый иньектор из аптечки.

— Нет, не снились, — так же спокойно глядя в глаза ответил Танцор.

— Давай рукава по локоток задери, я тебе на всякий случай укольчик сделаю. Тут антибиотики в наборе, специальная разработка для солдатиков в условиях Зоны. Помочь — не поможет в случае чего, но заразу за пять минут вычислят, хоть знать будем в какую сторону тебя тащить, — указал Транзит.

— Да, пожалуйста, — ответил новобранец, закатывая левый рукав выше локтя. — Надо так надо.

Свободовец несколько раз ткнув короткой иглой мимо вены, наконец сделал укол, Танцор нетерпеливо зашипел.

— Подождем пару минут, до появления признаков…

Вся группа вперилась глазами в Танцора, но тот стоял как ни в чем не бывало несколько минут глядя то на просвечивающееся среди деревьев небо, то на товарищей, то на остатки костра.

— Ну что болит чего-нибудь? Голова кружится мож? — поинтересовался Кран.

— Нормально все, я ж говорю акклиматизация, только время зря теряем. Пошли что ли? — предложил Танцор.

Транзит с сомнением посмотрел на него.

— Ничего не пойму… может и вправду не климатит… ладно, ехали. Порядок прежний.

Спустя чуть более получаса группа ступила на территорию Пустых земель. Твердая, несмотря на обилие дождей почва, множество небольших возвышенностей покрытых каменистым щебнем, редкая скудная трава и словно рывками двигающийся по склонам тяжелый, чувствуемый всем телом ветер. Редкий и чахлый кустарник иногда заменялся такими же низкими и кривоватыми деревцами, дождевая вода стекавшая по склонам исчезла в никуда, но оставила следы эрозии, словно глубокие морщины на щеках старухи. Аномалий стало меньшие, они как будто старались соответствовать пейзажу, уменьшились и жались к редкой растительности чаще собираясь в кучки, словно желая согреть друг друга. Ни о каких артефактах от них не могло быть и речи, не зря эти земли называли Пустые. Нет сильных аномалий — нет хабара, нет хабара — нет сталкеров, зато есть сильнейшие радиоактивные участки наподобие того, который преградил отряду путь. Горячее пятно заставило счетчики радиации всех сталкеров сначала выстукивать мелкую дробь, а затем с каждым шагом наращивать треск, норовя превратить его в белый шум. Вряд ли танки прошли сквозь него, скорее всего горячее пятно появилось здесь после выброса. Как бы это не противоречило законам физики, горячие пятна могли легко передвигаться по территории глубокой и средней Зоны, изредка «радуя» своим появлением и сталкеров возле периметра. Группа сделав большой, почти часовой круг вокруг стрекочущего участка, наконец, снова вернулась к потерянной было танковой колее, которая шла прямиком на Рыжий Лес.

Танцор никогда не был здесь, у Долга не так много дел в этих Пустых землях. Теоретически он изучил возможные маршруты к ЧАЭС, ему как командиру квада доверили координаты нескольких схронов Долга находящихся в этой локации, но если исходить из запомненных им координат и, судя по карте в ПДА, их как раз накрыло жутким радиационным пятном, на обхождение которого им понадобилось более часа. Тягучие Пустые земли, однообразный пейзаж, словно повтор одного слайда за другим на старом проекторе. Постоянно странное ощущение, что кто-то неотрывно следит за тобой, переставляя начало первой картинки, когда ты уже выходишь из второй, меняя лишь варианты расположения лежащих под ногами острых с прожилками кварца камней да форму низко плывущих темных облаков.

Внезапно Шурин остановился, присел на одно колено и начал оглядывать окрестности в оптику СВД. Группа немедленно последовала его примеру, превращаясь из ростовой фигуры в тире в поясную. Шурин обернулся, показывая знаками, чтобы все приблизились. Когда осторожно шагающие сталкеры оглядываясь по сторонам и не осмеливаясь выпрямиться во весь рост подошли к нему, заглядывая через плечо, вопреки обычной осторожности он достал свою позолоченную зажигалку и прикурил.

— Все амба. Конец солдатикам, — делая глубокую затяжку сказал он. — Встретила их Зона, — добавил он, выпуская дым. Ветер тут же играючи унес сизое облачко в сторону и разбил его там на мелкие части.

Несколько мгновений никто ничего не понимал. Танцор беспомощно глядел то на Транзита, то на Шурина. Транзит сощурившись пытался сообразить что-то, глядя на землю перед ведущим их сталкером, Кран на всякий случай через прицел оглядывал раскинувшийся впереди безжизненный простор. Только Поляк задержавшись на пару секунд с вопросом, затем также поглядев на пространство перед собой в оптику АК вдруг ошарашено выдохнул:

— Ни хрена себе… — одновременно его руки начали шарить по карманам в поисках сигарет.

Шурин не оборачиваясь протянул открытую пачку ему, откуда Поляк снова достал пару и растерянно козырнув прикурил. Еще несколько мгновений длилась пауза, наконец Транзит не выдержал.

— Ну?! В чем дело Шурин? Не томи, — свистящим шепотом сказал он, глядя то на Шурина, то на Поляка, то на Крана.

— Вот это видишь? — спросил Шурин указывая пальцем в землю перед собой.

Палец сталкера указывал на несколько сломанных в одном направлении травинок на твердой, не держащей след земле. За сломанными соринками на выступающем из-под земли камне виднелись едва на грани визуального восприятия легкие белые царапины, через полтора метра картинка повторялась.

— Кровосос, — сказал Транзит сосредоточенно соображая.

— Теперь смотри туда, — указал пальцем Шурин одновременно подавая свою винтовку с лучшей оптикой сталкеру.

Транзит и Кран одновременно взяли несколько десятков метров почву перед собой в прицел.

— Мать честная! — не сдержался Транзит — это сколько же рыл?!

— Штук двести не меньше, — негромко сказал Шурин — срок годности как раз с колеей совпадают. Может больше.

Танцор наконец поняв куда и на что надо смотреть, глядя в прицел своего Enfieldа увидел впереди на протяжении нескольких десятков метров как ему показалось чуть более присыпанную песком поверхность чем обычно, вглядевшись он понял, что верхняя часть серой и ломкой травы растоптана, а поверхность изрыта мелкими едва заметными, но слишком уж одинаковыми по размерам и направлению ямочками. Эта тропа, шириною чуть более двадцати метров показывала, что по ней на протяжении нескольких минут неслись на полной скорости непревзойденные охотники на человека — кровососы. Тропа выходила откуда то со стороны Дикой Территории и постепенно сближаясь, накладывалась на колею танковой колонны. Да, Зона встретила железный кулак с Большой земли, но это были только швейцары, с легким поклоном закрывающие двери позади пришедших на бал гостей, основные же действующие только ждали своей очереди.

— Может больше… — словно во сне повторил Транзит, отцепляя с пояса флягу с водой и, неотрывно глядя на убегающую вперед желтую полосу, сделал несколько шумных глотков.

Шурин внимательно посмотрел на Танцора. Было ясно, что ситуация для свободовцев не стандартная, но они ребята тертые и могут положиться друг на друга в любой ситуации. Новобранец же, хоть и одетый в комбинезон «Ветер Свободы», все еще не носил нашивок Свободы, следовательно признанным своим он еще не был, стало быть вопрос его надежности в критический момент вполне актуальный.

— Ну что Танцор… — спросил его Шурин, тщательно подбирая слова, чтобы схватить состояние сталкера одним словом. — Не очкуешь?

Нормальный человек, никогда бы не пошел добровольно вслед даже за одним кровососом, чего уж говорить о сотне или двух сотнях мутантов, которые судя по следам пробежали здесь. Даже если они рассредоточились по местности все равно их должно быть неимоверное количество. Стоило ли лезть под разделочный нож?

— Очкую, — хриплым от волнения голосом ответил тот, — но назад не сверну.

— Добро, сталкер. — кивнул ему свободовец. — Транзит? — вопросительно обратился Шурин к ответственному за судьбу отряда командиру.

— Веди Шурин, взялся за гуж, не говори что не дюж, — успокоил сам себя Транзит. — Ехали.

Отряд цепочкой пошел по двойному следу, ведущему, к уже видимому через многократную оптику с некоторых возвышенностей, прерывающуюся линию Рыжего Леса. Метры, десятки, сотни, километр, один, второй, нескончаемая череда небольших возвышенностей и пригорков, покрытых суховатой травой, мелким кустарником и камнем. Наконец ветер поменялся, если раньше он рывками дул с юго-востока, толкая сталкеров в грудь и справа на лево, то теперь начал умеренно дуть в спину с запада. Последний небольшой пригорок, за которым уже должна была показаться громадина Рыжего Леса. Впереди идущий Шурин замер, и медленно и плавно перетек в лежачее положение, подползая к гребню пригорка по склону которого они поднимались. Отряд последовал его примеру, стараясь не шуршать травой. Картина открывшаяся впереди была незабываемой.

В пятистах метрах от них на скудной почве Пустоши изрытой воронками от ракетных взрывов и вспоротой крупнокалиберными пулеметами, были видны тела первых кровососов, уже подъеденных падальщиками и расклеванных молча ходящими промеж тел и воронок воронами. Полоса из тел мертвых кровососов растянулась на сотню метров, все более сгущаясь искривленными конечностями и оголенными ребрами к центру впадины образованной холмом с запада, на котором лежали сталкеры и выжженным холмом с севера. Там где тела кровососов достигали максимальной плотности стояли неровной линией к Рыжему Лесу железные корпуса танков. Двенадцать танков было схвачены мощнейшими аномалиями, несколько из них невысоко приподнятые над землей крутились в могучей птичьей карусели. Восемь танков без признаков влияния аномалий стояли с пригнутым или обломанным главным калибром, сорванными пулеметами и защищающим от воздействия аномалий обвесом, зияя открытыми черными люками башен. Среди железных покореженных глыб коими стали боевые машины, виднелись уже расползающиеся под собственным весом, разлагающиеся туши псевдогигантов. Много. Десятки. Дальше, за танками в десятках метрах в сторону Рыжего Леса в оптику были видны не добежавшие до железных целей туши других псевдогигантов, разбитые близкими разрывами и посеченные осколками, еще дальше угадывались очертания сотен тел кабанов. Сам северный холм чернел огромным провалом по центру, в котором угадывался остов вертолета, расплавившегося под воздействием высоких температур, узнаваемый только по хвостовому винту торчавшему вверх в центре выжженной ямы. На склоне холма виднелись остатки еще двух некогда гордых и стремительных винтокрылых машин, рухнувших и взорвавшихся, разбросав черными кляксами обгорелые части фюзеляжа. По обеим сторонами выжженного и изрытого взрывами холма виднелись останки человеческих тел, практически неразличимых в черной обгоревшей одежде. Молчание. Только объевшиеся падали черные вороны галантно ходили между горами плоти изредка кланяясь к земле, да редкой серой тенью шевелилась спина не обращающего ни на что внимания и жующего свою пищу тушкана.

— Ехали, ехали и приехали… — зачарованно прошептал Транзит, разглядывая представшую перед ними картину широко открытыми глазами. Через минуту он достал ПДА, и начал отбивать сообщение Лукашу.

Шурин перевернулся на спину, отвернувшись от картины побоища, и уставился в плывущие по небу, ставшие как будто легче и светлее облака. Кран наоборот подобрался и неотрывно и пристрастно следил за каждой мелочью в застывшей минуте смерти ворвавшихся в Зону людей, читая и составляя картину боя. Поляк достал флягу с водкой, снял капюшон и прошептал что-то, сделав несколько глотков. Танцор, не теряя времени, делал снимки встроенной камерой наладонника. Еще несколько минут группа приходила в себя. Несмотря на все ожидания картина далеко превзошла все возможные представления а масштабе сражения.

— Вижу, — сказал Поляк — «душа», «колобок», «светляк», «мамины бусы» еще одни, «пламя», «лунный свет», «бенгальский огонь» еще один… еще что-то, еще… отсюда не видно… очень хороший свет, не копеечные. — Он выжидательно уставился на Транзита.

— Кому что, а Поляку лишь бы в поле, — не поворачивая головы, по прежнему глядя в небо сказал Шурин.

Танцор, глядя в огромные аномалии через оптику, только теперь увидел серебристые, красноватые, зеленые бусинки, перекатывающиеся в силовых волнах исходящих от аномалий породивших их.

— Ишь какие, нажористые, — восхитился Кран, — а что, питания то для них до черта, вот и выкинуло по нескольку штук возле каждой. Огромные-то какие, идрить твою налево, в контейнер точно не влезет! — Кран, облизываясь и сглатывая слюну, покачал головой.

— А что, крупного мутанта не видно, а то что тушканы шныряют, так они сытые все, собаки тоже отожрались да смылись, — размышляя вслух сказал Поляк. — Задание основное выполнили, а про хабар уговору не было, да и посмотри какой! — Он все-таки не сдержал алчной нотки сквознувшей в голосе. — Я таких размеров артефактов сроду в руках не держал. Это сколько же за них можно выручить, да на каждого брата поделить? А, Транзит? А завтра до них другие доберутся.

По лицу Транзита были видны тягостные муки раздумий, но они были недолги. В конце концов, сталкерская природа взяла вверх, победив человеческую осторожность и рассудительность.

— Шурин что скажешь? — спросил он, но в голосе уже не было сомнений.

Шурин перевернулся на живот, оглядывая в оптику окрестности, затем цокнул языком:

— Можно, но сцыкотно что-то.

— Ясно, — лицо Транзита просветлело. — Ну что, тогда ехали. Поляк, Танцор со мной. СВД прикрывают.

— Есть прикрывать, — спокойно ответили снайперы, подкладывая рюкзаки в качестве упора для винтовок. Шурин на всякий случай переполз и занял позицию возле небольшого кустика росшего неподалеку.

— Ну давай, Танцор, показывай, какой ты сталкер, — сказал Транзит. — Веди на танец.