Хранитель рода. Ученица.

– Тогда добро пожаловать, хозяюшка. — Старичок поклонился ей уже индивидуально и исчез.

Девочка развернулась к магу, открыла рот, чтобы выпалить кучу вопросов, но маг тут же закрыл ее рот своей ладонью.

– Это домовой — дух дома. Не маги их не видят, но у меня на родине даже не маги уважают и всегда оставляют ему блюдечко с молоком. И не абы каким, а парным. Я специально его заказываю для Еремы.

– Ерема? Дух дома?

– Да. Дух, который живет в доме и заботится о нем. Считается, что он приносит в дом достаток и уют. У меня на роде в домах магов они еще и о детях заботились и хозяйство вели.

– Они слуги?

– Слуги? — Кливен хмыкнул. — Ты только ему так не скажи. Обидится на тебя — жизни не даст. Хочешь есть пересоленную еду? Или каждое утро распутывать волосы?

Гермиона испуганно схватилась за растрепанную шевелюру.

– Это духи дома. Если им нравятся хозяева, они будут помогать, заботиться о доме, о людях. Приносят здоровье. Но если его прогневать… Тут либо долго задабривать, выпрашивая прощения, либо проводить ритуал изгнания, но тогда в доме ни один домовой не поселится, а они ведь лучшая из возможных охран. Пока домовой в доме враг ничего сделать не сможет. Потому я и попросил именно тебе налить молоко и угостить домового — он должен узнать тебя, привыкнуть и принять. Любит он молочко.

– А если не примет? — испуганно прошептала Гермиона.

Кливен развел руками.

– Придется либо терпеть, либо задобрить. Помнишь, я его назвал Хозяином? Вот так и зови. Хозяин дома, или соседушка. Будь с ним уважительна, не обижайся на шутки и все будет хорошо. И не забывай каждое утро угощать его. Ерема ведь очень стар, он всегда служил нашей семье… точнее нашему дому. А когда мы бежали после революции согласился отправиться с нами. Потом переезжал со мной. Для домового, который именно дому служит, это очень серьезное испытание. Ума не приложу, что бы я без него делал… А еще… если ты позволишь заплести себе косу, он будет твой навеки. Любил он косы заплетать девушкам. Помню мама… Впрочем, ладно. Просто помни, что к домовым надо относиться уважительно и все будет хорошо.

Гермиона закивала.

– Он мне показался хорошим.

– Это он умеет. Кстати, у вас тоже есть свои домовые. У вас их называют домовые эльфы. Только если домовой привязывается к дому, то ваши домовые эльфы к магии хозяина и служат роду. Сами по себе они не смогут жить, им нужна внешняя подпитка от хозяина. А вот домовые, если есть дом, проживут, хотя и не очень хорошо.

– А эти эльфы похожи на домовых?

– Нет. Видел как-то… уродец уродцем, на мой взгляд. Да еще и ходят в каких-то тряпках. Как мне объяснили, если эльфу дать одежду, то это отлучит его от магии хозяина. То есть его так прогоняют. Вот и ходят те непонятно в чем.

– А… а о них можно где-то почитать?

– Можно, но мне что-то кажется, юная леди, что сейчас вы пытаетесь заговорить мне зубы, чтобы отвлечь от оздоровления духа и тела. Идите-ка за мной.

Гермиона печально вздохнула и послушно затопала следом. Кливен повел ее куда-то в подвал, прошел по мрачному коридору и раскрыл одну из дверей. Девочка вошла следом и в шоке замерла — там ей открылось просторное помещение размером с три школьных спортзала. На стенах висели шпаги, чуть в стороне стояли какие-то тренажеры, а вдоль одной стены была оборудована шведская стенка.

– Чары расширения пространства, — объяснил маг, после чего провел девочку в угол, где располагался потрепанный стол.

Мистер Кливен неторопливо опустился в поскрипывавшее кресло, открыл ящик, достал из него склянку, из которой тут же наполнил стаканчик, секундомер и свисток. Протянул стакан девочке.

– Пей. Это зелье приведет твой организм в нужное для тренировки состояние.

Девочка неуверенно понюхала стакан, попробовала. Поморщилась, но выпила уже без колебаний.

– Отлично. А теперь вокруг зала бегом марш. Закончишь бежать когда я свистну.

Гермиона потопталась, повздыхала, но глядя на суровое лицо мага спорить не рискнула. Оставалось только надеяться, что долго ее мучить не будут.

Изверг Кливен заставил Гермиону бежать несколько кругов. Как она справилась, никогда до этого не занимающаяся спортом, девочка и сама не знала. Но добежала. После чего Кливен тут же заставил ее забраться на шведскую стенку и держать «уголок». И снова на удивление получилось.

– То зелье, которое я тебе дал, — счел своим долго объяснить мистер Кливен, неторопливо прохаживаясь с тростью перед висящей Гермионой, стимулирует твои мышцы и когда ты занимаешься, оно повышает отдачу. Именно потому ты и пробежала вполне прилично и сейчас хорошо держишь пресс. Попробуй поднять ноги повыше. Еще… Н-да, тут уже не сила, а гибкость, потому и не получается, но мы это тоже поправим.

– Мне больно, — прошипела Гермиона, с трудом переводя дыхание, но продолжая держать ноги в полусогнутом состоянии.

– Так и должно быть. Не думала же ты, что можно чего-то получить без труда? Конечно, это зелье еще аукнется тебе позже — такая усиленная нагрузка даром не проходит, но чтобы все прошло без проблем, есть другое зелье. И ты его получишь только в том случае, если выполнишь все мои команды. Слезай.

Гермиона поспешно спустилась и возмущенно уставилась на мага.

– Это шантаж называется!

– «Это шантаж называется, учитель», — поправил ее Кливен, усмехаясь. — Давай попробуй сесть на шпагат.

Не получилось, конечно, но и истер Кливен не настаивал. Убедился только, что девочка старается и успокоился на этом. Сунул скакалку.

– Попрыгай.

Ну и дальше в таком же духе. Потом, глянув на часы, свистнул.

– Все, иначе в школу опоздаешь. Занятий еще никто не отменял. Размялась и хорошо. Беги в душ — вон в той комнате. Там же найдешь и чистую одежду. Спортивный костюм оставь там, Ерема приберет и почистит. И вот, выпей обязательно, — маг протянул стакан с очередным зельем.

Гермиона послушно проглотила его, глянула на часы и заныла:

– Я не успею до школы.

– Успеешь.

Успела… Гермиона даже не сообразила что к чему, когда маг переместил ее прямо из коридора к школе в неприметный закуток. У девочки даже сил возмутиться не было — подпирала стену и приходила в себя.

– Видишь, — невозмутимо заметил маг. — Второй раз аппарацию уже лучше перенесла.

– А можно как-нибудь по-другому? — со слабой надеждой спросила она.

– Можно. Попроси родителей купить велосипед и езди в школу на нем — прекрасная дополнительная тренировка.

Взгляд девочки выражал что угодно, только не радость.

– Меня папа обычно привозил на машине. Я думала, он заедет.

– Я попросил не заезжать. А машина — это враг. Двигаться надо больше. Так что выбирай сама как будешь добираться до школы: бегом, на велосипеде или аппарацией.

Гермиона мрачно огляделась, наконец, отлепилась от стены и, шатаясь, зашагала к школе.

– Я думала, мы магию будем учить, — пробурчала она.

– Рано тебе еще магию учить. Но и учиться мы будем, не переживай, — подбодрил ее маг.

Девочка поспешно скрылась из виду, видно представила как именно ее будут учить. Мистер Кливен проводил ее взглядом, убедился, что она без проблем перешла дорогу, после чего аппарировал в Косой переулок. Никогда бы не подумал, что с ученичеством столько проблем, а ведь это только первый день…

Глава 6

Так потянулись дни занятий. Первое время для Гермионы все было достаточно однообразно. Утром то, что мистер Кливен называл легкой разминкой с обязательным приемом каких-то зелий, после которых суставы гнулись под какими-то невообразимыми углами. Потом школа, после нее мистер Кливен считывал у девочки воспоминания, иногда кое-что уточняя. Дальше учитель давал время сделать домашнюю работу, после чего снова занятия спортом, на этот раз гораздо серьезнее, чем утром. Ну и свободное время вечером, когда можно было почитать те книги, что предоставил Кливен. При этом, несмотря на все просьбы, читать он ей позволял по магии только те книги, которые отбирал лично.

– Пойми, бессмысленно сейчас пичкать в себя кучу бесполезной для тебя информации. Вот когда ты узнаешь основы, когда начнешь хотя бы приблизительно ориентироваться в магическом мире, вот тогда уже сама сможешь брать нужные книги. Пока же тебе придется довериться мне.

Наконец в один из дней мистер Кливен заявил, что он изучил все, что нужно и составил план занятий и то, чему собственно будет учить.

Закончив сеанс считывания памяти, он задумался, откинувшись на спинку кресла. Глянул на ожидавшую дальнейших распоряжений девочку.

– Что ж… — заговорил он, — как я уже говорил, я закончил анализ. Голова на плечах у тебя, безусловно, есть, что радует. Но вот пользоваться ею ты совершено не умеешь, что печально, но поправимо.

– Я учусь отлично, — даже обиделась девочка.

– Только из-за своей памяти. Ты не учишься, ты запоминаешь информацию и, порой, выдаешь ее при опросе не задумываясь. Голова у тебя, как я говорил, варит, ты не дурочка, но ленишься — идешь по пути наименьшего сопротивления. Как говорил один знаменитый ученый: «мой книжный шкаф знает гораздо больше меня, но ученый я, а не он». А ты сейчас как раз и идешь по пути, чтобы стать таким вот книжным шкафом, в котором хранятся много информации, но которой ты плохо умеешь пользоваться. В той же магии мало знать заклинания, даже недостаточно уметь его применят. Главное — уметь им пользоваться. В нужное время и в нужном месте. И еще… зачем ты постоянно выпрыгиваешь с места, пытаясь отвечать на каждом уроке?

– Чтобы меня спросили. Я же ведь знаю ответ, — не поняла вопроса девочка.

– А зачем ты хочешь, чтобы тебя спросили?

– Эм… Чтобы получить хорошую оценку.

– Вот как? То есть ты учишься не потому, что тебе нравится, а чтобы оценку хорошую получить?

– Да нет же! — Гермиону, похоже, даже рассердила непонятливость взрослого и они не обратила внимания на пристальный взгляд учителя. — Мне нравится учиться и потому я хочу, чтобы меня спросили.

– А, понимаю. Чтобы всем показать, какая ты умная, знающая, — понятливо начал перечислять мистер Кливен, а Гермиона даже засветилась от того, что сумела объяснить все, потому кивала при каждом слове: — талантливая, насколько превосходишь в знаниях всех этих червяков вокруг. Пусть смотрят, восхищаются, завидуют…

– Что?! Да нет же, мистер Кливен… Я не думала ни о чем таком…

– Я-то это знаю, — не ал ей продолжить учитель. — Но только потому, что пока твой разум для меня открытая книга. А что, у вас в школе многие могут вот так же читать мысли?

– Э-э… нет… наверное…

– Тогда смотри, как твое поведение смотрится со стороны.

Мистер Кливен как-то по особому взмахнул палочкой, что-то сказал на неизвестном языке, точно не латыни, который девочка уже разбирала, когда читала о начальных заклинаниях. И тотчас ее окружила тьма, сквозь которую ее потянуло куда-то и вот она вывались в своем классе… словно зависла над ним. Мгновение и она рассматривает свой класс так, словно находится в нем. Вот Дин Арчер сидит, а вон Алиса Хорпстер. А вон… А-а-а!!! Девочка едва не заорала вслух, когда увидела себя, сидящую на своем обычном месте. И тут же сообразила, что смотрит на все глазами Томаса Харнера… а когда успокоилась, даже уловила его мысли, как-то лениво текущие куда-то… они словно поднимались из глубин сознания, проплывали мимо, позволяя считать себя и снова погружались в глубину. Думал он о предстоящей рыбалке, хотел поскорее свалить из школы…

Начался урок. Учительница задает вопрос… Грейнджер привычно вскакивает с места… мысли стали более агрессивными, окрасились чуть красным: опять та заучка хочет выпендриться, достала уже, да еще и поучает всех, словно все они идиоты, которые должны слушать ее поучения раскрыв рот…

Гермиону выбросило из головы Томаса, но тут же ее притянуло к другому однокласснику… Потом к другому… потом пошли девочки. И все они были против. Причем, имея возможность заглянуть внутрь, девочка видела их настоящие чувства и даже, о ужас, в чем-то соглашалась. Оказывается, учебы — это вовсе не все, что интересует других. Дин Арчер, оказывается, потрясающе рисует, но стесняется показать это остальным. А Алан начал учить уже физику и даже проводит опыты, но почему-то не обращает внимания на то, что остальные вообще еще не знают ее и не пытается им помочь. А самое главное, пока она была у него внутри, понимала, что это правильно. Что у других свои интересы. Если кто захочет, он с радостью поможет, а навязываться кому… Он что, заучка Грейнджер? Это она всех и каждого поучает…

Мистер Кливен сидел за небольшим столиком и неторопливо потягивал чай из кружки, изредка посматривая на сжавшуюся на соседнем кресле девочку, которая рыдала уже несколько минут подряд и все не могла остановиться.

– Я же не такая, — иногда прорывалось сквозь всхлипы. — Я не хотела выделываться. Я просто помочь хотела. Думала, что подружусь.

– Нельзя подружиться навязывая кому-то свою точку зрения. Хочешь подружиться — умей не только говорить, но и слушать. Более того, умение слушать намного важнее умения говорить. — Бросил Кливен, подливая чая. Девочка же подняла на него мокрые от слез глаза и снова опустила.

В комнату вошел Джон Грейнджер и замер, глядя на заплаканную дочь. Глянул на мистера Кливена, вмиг посуровел.

– Что случилось?

– Крушение идеалов всегда тяжело, — проговорил последний, вставая. — Мистер Грейнджер, оставляю вас с вашей дочерью наедине. Думаю, вам будет полезно услышать что именно ее расстроило.

Когда же мистер Кливен проходил мимо отца девочки, шепнул:

– Только не вздумайте обсуждать с ней то, что она расскажет, или, что еще хуже, что-то советовать. Поговорите сначала со мной.

Джон хмуро глянул на Саймона Кливена, но все же согласно кивнул.

Грейнджер появился в соседней комнате через двадцать минут, явно настроенный весьма воинственно.

– Ну и зачем вы это сделали?

– Затем, что я не могу начать ее чему-то учить, если она не начнет думать. В том числе думать о других людях. Мы с вами говорили об этом.

Джон устало плюхнулся в кресло напротив.

– Но не так же. Ей восемь лет всего…

– Такого и не потребовалось бы, если бы ее научили. Но вам ведь удобнее, когда дочь верит взрослым безоговорочно. Не нарушает правила. Послушна, хвалят учителя… а как ей жить с таким отношением к себе от сверстников… они же не создают вам проблем. Дочь мучается? Ну… потерпит. Не вам же неприятности достаются.

– Да как вы…

– Хотите, я вам покажу, что именно делала и чувствовала ваша дочь? Повторим эксперимент с вами? И если после вы скажете, что я не прав, я извинюсь.

Грейнджер нахмурился.

– Ладно, — наконец решился он.

– Хотите побыть дочерью? — маг достал палочку…

Спустя пять минут мрачный Джон Грейнджер потягивал виски, бутылку которого выставил на стол Саймон, рассудив, что лишней не будет.

– Я не думал, что получится так, — наконец прошептал Джон.

– Беда в том, что родители очень часто не думают, лепя из детей то, что им хочется видеть. В общем-то, ваше дело, не мне вас учить, но в магическом мире Гермионе придется полагаться только на себя. Вас там не будет. И одним из лишних шансов на выживание для нее будет умение ладить с другими людьми.

– Но можно же было сделать как-то помягче…

– А времени у меня нет делать это мягче. Я пока и не начал ее учить, только исправляю ваши ошибки… Ладно, вижу, что вам неприятно это слышать, но я и не собираюсь быть мягким и терпеливом. Что же касается Гермионы, то она сильная, справится. Что не убивает — делает нас сильнее. А ей полезно глянуть на себя со стороны.

– Мне надо подумать, — Джон Грейнджер встал. — Поймите, я согласен с вами и признаю нашу… ошибку. Но ваши методы…

После ухода Джона Грейнджера в комнату робко вошла девочка.