Помоги проекту - поделись книгой:
Особенно важным достижением в области книжного дела рассматриваемого периода было упрочение русско-украинских связей. С 40-х годов XVII в. в Москве начали перепечатывать отдельные издания украинских типографий. Что же касается украинских издателей, то они постоянно пользовались рукописными и печатными текстами русского происхождения. Деятели украинского книгоиздания сознательно стремились к упрочению культурного единения с Россией, понимая, что оно служит сохранению украинской культуры в условиях наступления католической контрреформации. Большое значение имело также сотрудничество украинских и белорусских книгоиздателей. Существенной была роль книгопечатания и в культурных связях Украины с южными и западными славянами, со многими странами Западной Европы.
Активность на поприще книгопечатания деятелей прогрессивного направления содействовала тому, что в целом печатная книга сыграла важную роль в идеологической подготовке освободительной войны украинского народа 1648–1654 гг., направленной против господства на его землях польских феодалов, за воссоединение Украины с Россией. Это вынуждены были признать даже угнетатели. Один из них писал в 1651 г., вскоре после Берестецкого сражения: «Такое большое восстание в государстве показало теперь, каковы результаты деятельности их типографий, сеющих часто и густо схизму».
История возникновения и развития книгопечатания на Украине — одна из ярких страниц истории культуры украинского народа, убедительное проявление плодотворности межславянских культурных связей.
3. ФОЛЬКЛОР. ЛИТЕРАТУРА
Устное народное творчество. В XVI в. продолжался процесс формирования украинской народности, важными факторами которого являлись единый язык и общая для всех украинских земель народная художественная культура. Устная словесность, традиции и обычаи регламентировали жизнь трудового украинского населения, выражали его мировоззрение и этику. Воспитательное и морально-дидактическое воздействие обычаев и народно-поэтического творчества сыграло на этом этапе важную роль в сплочении украинских трудящихся масс в их борьбе против окатоличивания и насильственной ассимиляции (полонизации, мадьяризации), в становлении психического склада украинского народа. Героико-патриотические мотивы звучали в сказочно-богатырском эпосе, преимущественно в героико-фантастических сказках, легендах о подвигах богатырей, колядках, прославлявших воинскую отвагу в битвах с врагами, а особенно в думах, песнях и преданиях, возникавших по свежим следам мужественной борьбы народа против иноземных захватчиков, стремившихся огнем и мечом поработить украинский народ. Народно-поэтические произведения всех жанров воспевали трудолюбие, свободу, справедливость, честность, храбрость, любовь к родному краю, жизненный оптимизм; они осуждали нарушителей правовых, этических и других установившихся норм жизни и быта народных масс, выражали ненависть к угнетателям, клеймили предателей.
Письменных сведений о фольклорном процессе второй половины XVI — первой половины XVII в. сохранилось мало. Но и они дают основания говорить о богатом жанровом и тематическом репертуаре народно-поэтического творчества того времени, о важной духовной функции фольклора в жизни трудового народа и о влиянии его на художественную литературу.
Определенное представление о быте украинского народа, содержании устной песенности и о хореографии в XVI в. дает поэма С. Кленовича «Roxolania» («Русь»), написанная в 1584 г. на латинском языке. Это первое подробное этнографически-фольклорное описание жизни и народного творчества населения западноукраинского края. Для иллюстрации приведем картину досуга карпатских пастухов (в переводе на русский язык):
В тексте этого произведения вспоминается народная песня о пастухе, прилетающем на свидание к девушке-чародейке, приведены в нем и отдельные коломыйки.
О широком распространении украинской народной поэзии свидетельствует ее влияние на украинских и польских писателей того времени. Несмотря на суровые требования поэтики классицизма, фольклор просачивался в художественную литературу, которая и отразила его развитие. Так, в произведениях украинского писателя-полемиста конца XVI — начала XVII в. Ивана Вишенского находим ценные сведения о народных обрядах, драматических представлениях, обрядовой поэзии. Защитник православия от наступления унии и католицизма, борец за его «чистоту», он отрицательно относился и к обрядам, несущим в себе языческое начало, требовал от священников «Купала на Крестителя утопить и огненное скакание отсечь». В конце XVI в. в послании князю Острожскому он советовал: «Коляды з мест и сел учением выжените… Щедрый вечер из мест, из сел в болота зажените, нехай с дьяволом седит, а не с христиан ся ругает»[299].
В преследовании народных обрядов церковь поддерживало государство. В одном из указов царя от 1646 г., направленном против народных увеселений под Новый год с разыгрыванием представлений «Коза» о «Малайка», упоминается чучело кобылки: «Надевают на себя машкару и одежду скоморохов, и меж себе нарядивши, бесовскую кобылку водят»[300].
О свадебных обрядах рассказывается в книге Г.-Л. Боплана «Описание Украины», изданной в Руане в 1650 г. Описывая свадебные обычаи, Боплан отмечает популярность танцев молодежи под дуду. Приведенные и другие документальные данные дают основание судить о многообразии и распространенности народных обрядов, традиционно сопровождаемых богатой песенностью, уходящих своими корнями в далекое прошлое.
Польские рукописные и печатные сборники любовной лирики первой половины XVII в. изредка включают и отдельные народные украинские песни (например, песня «Чом, чом, чому босо ходиш» в издании 1615–1617 гг. «Piesni, tance a padwany», песня-баллада о казаке и девушке Кулине, которую он сманил с собой, — в отдельной брошюре 1625 г. «Piesn kozaka Plachty» и др.). Польские писатели того времени включали отдельные украинские народные песни в оригинале в свои произведения, а также использовали их сюжеты, образы, ритмические схемы. Так, в комедии «Miçsopust albo tragiokomedia» (1622) встречаем ту же, очевидно, очень популярную в то время песню о казаке и Кулине «Ой, козаченьку», в произведении Яна Щенского Гербурта (1567–1616) «Herkules z Fortuny i Cnota» — песню «Пастуше, пастуше» и т. д.
Под влиянием конкретных условий жизни народа — закрепощения крестьянства и обострения классовой борьбы во второй половине XVI в., а также нарастания освободительного движения и противодействия турецко-татарской агрессии, в которых очень важную роль играло казачество, массово пополняемое выходцами из крестьянства, — развивается песенность острого социального и патриотического звучания. Ведущими темами песен и дум являются беззаветная верность родине, решительная борьба против иноземных поработителей и классового гнета. Главным их героем выступает рядовой представитель казачества, смелый воин, жаждущий проявить себя в борьбе с врагами родины. Дума «Ивась Коновченко, Вдовиченко» всем своим содержанием призывала крестьян и городскую бедноту в казацкие ряды, к ратным подвигам в борьбе с захватчиками, что было настоятельным требованием данного исторического этапа жизни народа:
Думы не только поднимали народные массы на решительную борьбу с врагами, но одновременно выполняли и морально-этическую, воспитательную функцию. Мотив соблюдения воинской дисциплины и следования советам старших является одним из магистральных в думе об Иване Коновченко. Дума об Алексее Поповиче отстаивает высокие принципы общественного поведения казака-воина. В ней словами главного героя, обращенными к казакам во время бури на Черном море, самокритично осуждаются несовместимые с принципами народной морали поступки:
Лейтмотивом думы о Самойле Кошке является идея сурового наказания за измену. Длительная героическая борьба украинского народа против внешних захватчиков требовала воспитания стойкости и дисциплины, и эту роль в значительной степени взяло на себя народное творчество.
Большое значение в отражении турецко-татарской агрессии имели боевые действия запорожских и донских казаков. Совместная борьба двух братских народов нашла яркое отражение в их народнопоэтическом творчестве. В частности, одна из русских народных песен рассказывает о подготовке донских, яицких и запорожских казаков к походу на турецкую крепость Азов и взятии ее в 1637 г.:
В украинском фольклоре это событие отразили песни, в которых излагается легенда, как чумаки под видом товара ввезли в город Азов воинов, чем способствовали взятию крепости («Як крикнув же наш пан отаман з-за зеленого гаю», «Ой що то за крячок над морем крякає»).
Казак-патриот и воин, защитник родной земли, бесстрашный в бою и перед лицом жестокой смерти, изображен в думах и песнях с эпическим размахом. Таким он выступает и в далеких морских и сухопутных походах, и в бою, и в турецкой неволе. Глубоким лиризмом насыщены те думы и песни данной тематики, где нарисованы картины прощания казака с родными и его смерть в безлюдной степи.
«Старейшие думы, — писал известный исследователь песенного фольклора Ф. М. Колесса, — изображают события и лица, постоянно повторявшиеся в течение XVI–XVII вв. как типичные явления. Эти думы нельзя втиснуть в более точную хронологическую схему… ни одну из этих дум нельзя связывать с каким-либо определенным событием или личностью, они же воспевают безымянных героев, вспоминая исторические имена совсем случайно». Это касается и знаменитой песни о казаке Байде — обобщенном образе народного героя. Главная ее черта — высокое патриотическое звучание, апофеоз мужества воина-героя, который и в плену под пытками отказывается служить врагу:
Даже повешенный турками ребром на крюк, пламенный патриот Байда находит способ отомстить своим врагам.
Мужество и героизм сынов Украины в борьбе против иноземных захватчиков воспеваются во многих песнях. До наших дней дошла песня о взятии Варны казаками в 1606 г., колядка о нападении шляхетских войск и униатов в 1632 г. на Софийский собор в Киеве. В художественно-обобщенной форме о казацком походе против турок и татар рассказывается в известной песне «Ой на горі да женці жнуть».
Уже в XVI в. народная поэзия фиксирует название «Украина» в его сложившемся этническом и территориальном значении, как это видим в цитированных выше строфах песни о Байде или в колядке о борьбе с турками, которая в этот старинный жанр вносила тему, подсказанную действительностью того времени:
Наступление польских магнатов и шляхты на Украину, резкое усиление феодально-крепостнического и национально-религиозного гнета вызвали решительное сопротивление народных масс; казацко-крестьянские восстания с конца XVI в. набирали все больший размах и силу, чему способствовал активный процесс оказачивания крестьян и мещан, стремившихся избежать тяжелой крепостной зависимости. Все это вызвало появление в народной песенности новых произведений антифеодальной направленности. В них отражена героическая борьба трудящихся против эксплуататоров. Экспансия польских феодалов на Украину, захват ими Киевщины, Волыни и Брацлавщины, усиление феодального гнета получили глубоко отрицательную оценку в творчестве украинского народа:
Песни, воспевавшие крестьянско-казацкие восстания, зафиксировали значительное количество конкретно-исторических реалий и имен, что усиливает их познавательное значение. Так, о восстании под руководством С. Наливайко в 90-х годах XVI в. сохранились народные песни «Ой у городі Могильові и «Славна стала та Кравчина», а также легенды и предания.
Песни о крестьянско-казацких восстаниях против феодального гнета и иноземных поработителей, как правило, рисуют картины сражений, героическую борьбу масс и руководителей этой борьбы. Некоторые из этих народных произведений в поэтической форме рассказывают о стойкости народных героев под жесточайшими пытками, о мужественном поведении перед казнью, когда они призывают к отмщению шляхетским палачам. Так, в песне о восстании под руководством Сулимы содержится призыв отплатить шляхте за мученическую смерть Наливайко, который, по преданиям, был замурован в каменную стену, а потом сожжен в медном быке. Легенда о такой казни Наливайко, по мнению И. Франко, появилась в среде польской шляхты как способ посмертной мести одному из инициаторов освободительной борьбы украинского народа.
Массовые крестьянско-казацкие восстания 30-х годов XVI в. запечатлены народной памятью в ряде преданий и песен, донесших до потомков дух борьбы и имена героев-повстанцев. Упомянутая песня о Сулиме «Ой в городі Батурині дзвони задзвонили» выражает понимание исторического значения патриотического подвига борцов против шляхты:
Песня «Про Сулиму, Павлюка ще й про Яцька Остряницю» дает поэтическое изложение конкретных событий классовой борьбы с момента разрушения восставшими крепости Кодак, построенной шляхетской Польшей в 1635 г. для того, чтобы преградить путь беглым крестьянам в Запорожскую Сечь и изолировать последнюю от остальной Украины, до ухода Степана Острянина (Остряницы) со своими казаками в русские земли на поселение. Знаменательно, что эта песня фиксирует классовое расслоение казачества, предательство старшинской верхушки («Силу ж панів перебила голота бурлацька, та не хотіла водно стати старшина козацька») и своеобразно выражает стремление народных масс к единению с русским народом.
Поэтическим отзвуком событий этого времени является и песня о казаке Чурае, соратнике Острянина. Рассказ о его казни в Варшаве завершается клятвой продолжить борьбу против угнетателей:
Таким образом, историческая песенность, возникшая в условиях обострения классовой борьбы на Украине в конце XVI — первой половине XVII в., отразила настроение широких народных масс, их непримиримость к эксплуататорам и иноземному порабощению, возрастающее стремление украинского народа к единению с русским народом.
Поэтическое творчество народа этого периода отразило также многие социально-экономические изменения в обществе; в песнях, преданиях и отдельных сказках появились новые сюжеты и персонажи. Наряду с воинами-казаками в особом цикле песен выступают чумаки — торговцы солью и рыбой, появление которых связано с развитием товарно-денежных отношений. Рост ремесел и торговли в городах усилил сословно-профессиональную дифференциацию городского населения. Это, в частности, отразила известная юмористическая лирницкая песня о Куперьяне:
Активная общественная деятельность, решительная борьба против угнетателей способствовали обогащению социального опыта и расширению мировоззрения масс, что нашло свое преломление и в устном народном творчестве, особенно в пословицах и поговорках. Их активно использовали писатели-полемисты (Вишенский, Копыстенский и многие другие). Например, в «Апокрисисе» (Острог, 1597–1598 гг.) встречаются поговорки «Шило в мixy не затаится», «Собака брешет, а вітер несет», «Не місце людей, а люди місце посвіщают»; в «Палинодии» З. Копыстенского (1621–1622) — «Мают и святії свої бородавки», «Не все то Перун, що в Риму гримить» и др.
Исключительную ценность для раскрытия пословичного творчества украинского народа XVI— первой половины XVII в. представляет сборник «Приповѣсти посполитые» Климентия Зиновиева, составленный в конце
XVII— начале XVIII в. Вошедшие в него пословицы и поговорки в большинстве своем, несомненно, сложились значительно раньше времени их фиксации К. Зиновиевым (конец XVII — начало XVIII в.), стали уже традиционными. Они свидетельствуют о высоких моральных принципах трудящихся масс, об их гуманизме («Хоч хто мал, не топчи його в кал»), оптимизме («Козацькому роду нема переводу», «I перед нашими воротами сонце зійде»), отрицательном отношении к войнам («Дай, боже, воювати, да шабель не виймати»; «На войну йдучи по чужу голову i свою неси»), ненависти к угнетателям и прежде всего к польской шляхте («Ляхи нам не пани, а ми їм не хлопці»). В пословицах народная мудрость разоблачала панов и их прихвостней («З паном не братайся», «Не таков пан, як паненята»), обнажала лицемерие эксплуататоров («Обіцяв пан кожух, да слово його тепле», «Панська ласка до порога», «Панська ласка літо гріє, а на зиму кожух треба старатися», «Добра пані за рабами»).
Несмотря на то что в борьбе против шляхетско-католического наступления на украинские земли выдвигался лозунг «защиты православия», трудящимся зачастую был присущ религиозный индиферентизм, ироническое отношение к церкви и разоблачительно-пренебрежительное — к служителям культа. Эти черты народного мировоззрения афористически выражали многочисленные пословицы и поговорки («Бог високо, а пан далеко», «Богу молися i чорта не гніви», «Борода, як у Спаса, а зуби, як у собаки», «Вольно собаці i на бога брехати», «Взявся п’яний за тин, як за попа трясця», «У попа вовчі ноги, а ведмеже черево» и др.).
Усиление социальных мотивов в украинском фольклоре обусловило обогащение его юмористическими и сатирическими произведениями. Это были припевки к танцам «козачок», «голубец» (последнее название танца зафиксировано в сборнике Б. Зиморовича «Sielanki nowe ruskie», 1663 г.), веселые песни-шумки (этот термин зафиксирован в одном из документов 1611 г.), драматические представления-интермедии и пр. Интермедии, песня о Куперьяне, остроумные пословицы и поговорки свидетельствуют о том, что в украинском фольклоре XVI— первой половины XVII в. наряду с эпическим и лирическим отражением действительности значительное распространение получило и юмористическое восприятие жизненных явлений, свидетельствующее о критическом отношении к ним народных масс. Юмор своеобразно воплотил в себе оптимизм народа как одно из качеств его психического склада — тех качеств, которые помогали ему в жизни и борьбе.
Говоря в целом о фольклоре конца XVI— первой половины XVII в., следует особо отметить его исключительно важное познавательное значение. Фольклор донес до наших дней взгляды и настроения трудящихся масс — современников и главных участников событий того времени, народную оценку социально-исторической действительности, ценные сведения бытового характера.
Становление новой литературы. Изменения, происходившие в украинской литературе во второй половине XVI в., позволяют говорить о начале ее нового этапа, подготовленного всем ходом исторического развития, спецификой социально-экономической и политической жизни Украины. В подъеме духовной жизни украинского народа важную роль играли его многогранные связи с русским и белорусским народами, постоянное общение прогрессивных деятелей трех братских народов.
Одной из наиболее выразительных сторон украинского литературного процесса второй половины XVI — первой половины XVII в. является активная ориентация на поэтические традиции Киевской Руси. Творчески переосмысливая идеи, темы, мотивы, образы древнерусской литературы, украинские писатели подчеркивали общность происхождения трех восточнославянских народов и рассматривали Киевскую Русь как их общую прародину. Вместе с тем культура восточных славян, в том числе и украинская, имела многовековые разветвленные связи с европейской культурой в целом. Вполне закономерно, что сдвиги, переживаемые Европой в период Возрождения и Реформации, не могли не сказаться в той или иной степени на духовном развитии Украины. Достижения русской культуры, а также проникавшие с Запада идеи Возрождения и Реформации содействовали расширению и укреплению мировоззренческих позиций передовых украинских деятелей, выработке новой идейно-эстетической концепции видения и отражения мира. Именно эта новая, во многих своих элементах ренессанская концепция и определила дальнейшие пути развития украинской литературы.
Ф. Энгельс, раскрывая историческую сущность эпохи Возрождения, писал, что она представляет собой «величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством…»[301]. Марксистское положение о возникновении в эту грандиозную историческую эпоху новых литератур дает ключ к пониманию того сложного литературного процесса, который происходил на Украине во второй половине XVI — первой половине XVII в.
Новые гуманистические идеи влияли на подход к социально-политическим проблемам, активизировали общественную мысль. Писатели, все чаще освещая тяжелое положение угнетенных и остро клеймя угнетателей, стали связывать осуществление своих общественных и морально-этических идеалов с распространением образования.
Общественно-политические движения этого периода оказывали влияние на расширение тематики литературных произведений, приближали их к жизни, литература начала активно вторгаться в злободневные события.
Перемены в мировоззрении и эстетических вкусах писателей вызвали изменения в характере художественных средств. Хотя устоявшиеся литературные формулы, выработанные и усвоенные предшественниками на протяжении столетий, долго еще оставались в активе украинских писателей, как прозаиков, так и поэтов, однако они заметно видоизменялись, а временами приобретали новое содержание. Средневековая абстрактная, преимущественно религиозная, символико-аллегорическая поэтика все чаще уступала место тропам, возникающим под влиянием жизненных ассоциаций или заимствованным писателями из народной словесности. Опосредствованное изображение действительности, типичное для средневековой художественной системы, начало отступать перед конкретным ее описанием с учетом жизненно правдивых деталей, что свидетельствовало о нарастании реалистических тенденций.
В связи с развитием на Украине книгопечатания возникли специфические жанровые разновидности литературы — книжные посвящения, предисловия и послесловия (в том числе и стихотворные), представляющие собой своеобразные зачатки литературной критики. Произведения этого жанра — они появлялись как творческое продолжение прежде всего издательской манеры Франциска Скорины — содержат важную историческую информацию, а большинство их интересно еще и своей литературной формой.
Полемическая литература. С конца XVI в. на Украине бурно развивался такой вид литературы, как полемическая. Украинские полемисты, отстаивая «чистоту» православия как знамя консолидации всех восточнославянских народов, развернули идеологическую борьбу против католицизма («римлян»), а также против реформационных течений («лютеров», «кальвинов», «ариан»). Полемика с католической церковью достигла кульминации в период подготовки и осуществления церковной Брестской унии 1596 г., когда особенно усилилось наступление идеологов католицизма и унии на украинский народ, его культуру, язык, обычаи и веру. На протяжении последней четверти XVI— первой половины XVII в. было создано много литературных памятников острой антикатолической направленности самых различных жанров: открытых писем, посланий, памфлетов, богословских трактатов, подборок документальных материалов.
Украинские полемисты обращались и к старому оружию — полемическим памятникам прошлых столетий, перерабатывая и дополняя их применительно к требованиям времени. Так возникла новая редакция (и под новым названием) одного из первых оригинальных произведений Киевской Руси — «Вопрошеніе князя Изяслава, сына Ярославля, внука Володимирова, игумена Печерскаго великого Феодосія о латинѣ». Переписывались и редактировались «Поученіе [от] седми сбор на латину» киевского митрополита Иоанна II (XI в.), «Посланіе от Никифора митрополита киевского к Ярославу князю Святополчичю» (XII в.).
Наряду с новыми редакциями полемических произведений прошлых веков появляются компиляции, авторы которых, используя имевшийся литературный материал, придавали ему злободневное звучание.
Один из наиболее известных писателей-полемистов последней четверти XVI в. Герасим Смотрицкий в 1587 г. издал в Остроге книжку, которая состоит из двух полемических статей: «Ключ царства небесного и нашеє христианскоє духовноє власти нерешимый узел» и «Каленъдар римски новый» с предисловием «До народов русских» и посвящением.
«Ключ царства небесного» — ответ на брошюру иезуита Гербеста «Веры церкви римской выводы» (Краков, 1586, на польском языке). Смотрицкий выступает тут как пламенный патриот, блестящий публицист, писатель-сатирик. Он понимает общность интересов украинского, белорусского и русского народов, сознает опасность, которая угрожает им со стороны Ватикана, призывает соотечественников к борьбе против иноземных поработителей: «Повстанте, почуйтеся i поднесьте очи души ваших».
В статье «Каленъдар римски новый» Смотрицкий показывает, как католическое духовенство стремилось использовать даже календарную реформу, проведенную папой Григорием XIII в 1582 г., для того, чтобы ослабить и разорвать связи между украинским, русским и белорусским народами и тем самым подготовить почву для унии. Смотрицкий с сочувствием говорит о крестьянах: «Человѣк бѣдный, убогий, который от працы рук своих и в потѣ лица мусит ясти хлѣб и с тоеж працы и поту мусит досыть чинити и давати пану». Он мастерски раскрывает антипапскую тему, акцентируя в основном на социально-моральных аспектах. Его едкая сатира, воплощенная в остроумные афоризмы, часто рифмованные, бьет метко и язвительно, язык богат народными идиомами, пословицами и поговорками. Смотрицкий подчеркивает, что успех в борьбе против католицизма зависит и от активности полемического слова.
К концу XVI— началу XVII в. относится творчество ряда блестящих полемистов, в частности Василия Суражского (Острожского) — автора фундаментального богословского трактата «Книжицы о шести роздилах». Наиболее выдающийся из них Иван Вишенский, используя лучшее из созданного предшествующей восточно-славянской полемической литературой, глубоко воспринимая публицистические произведения своих современников — украинских и русских писателей, выступает с острыми по своей социальной насыщенности «обличеніями», «извѣщеніями», «порадами», «писаніями», клеймит весь общественный строй Речи Посполитой. В настоящее время известно 16 произведений писателя, созданных за период 1588–1616 гг. Обнаруженный недавно автограф великого полемиста не исключает возможности выявления новых его произведений.
Значительное место в мировоззрении Вишенского занимала идея равенства людей перед богом. Для полемиста знатность происхождения, высокий сан, богатство — ничего не значащие категории. Только личные качества человека определяют его ценность, поэтому честный «кожем’яка» «лѣпший i цнотливѣший», чем «єпископы». Вишенский всех феодалов, польских и украинских, светских и духовного сословия, католического или православного вероисповедания, ставит на одну ступень — все они безжалостные угнетатели подданных им «убогих русинцев» (украинцев. — Ред.). Он ненавидел эксплуататоров и предупреждал народ, что от них добра ждать нечего: «На панов же ваших руского роду, на сыны человѣческия, не надѣйтеся!».
Вишенский обрушил свой сатирический талант против римско-католической церкви и ее активнейшего в Речи Посполитой идеолога — «фарисея гордаго, возносливаго, хвалящагося и сам собою от всѣх лѣпших разумѣющася» — иезуита Петра Скарги.
Разоблачительное слово писателя — «публициста великого стиля», как пишет И. Франко, производило огромнейшее впечатление на его современников, в том числе и на «простых бескнижных слушателей», воспитывало чувство любви и уважения к трудовому человеку, ненависть к угнетателям, призывало к борьбе за социальную справедливость.
Большинство произведений Вишенского представляет собой послания и письма — жанры, получившие распространение еще в литературе Киевской Руси. У Вишенского они приобретают своеобразность благодаря большому публицистическому таланту, высокоэмоциональному художественно-образному мышлению и исключительно острому чувству слова. Характерной особенностью его стиля является сочетание «приземленных» тропов, найденных в реальной обыденности, с приподнятыми риторическими фигурами.
Вишенский с глубоким уважением относился к древнеславянскому (славянорусскому) языку, который был носителем культурно-религиозных традиций восточных славян, языком их единения. «Пойди, Скарго, в Великую Россию, — гневно бросает Вишенский своему постоянному оппоненту, который пренебрегал славянским языком, — и прочитай истории житий оных святых мужей… А навет, если не хочеш плодоносия спасительного языка словенскаго от великой России доведаватися, доступи в Киевѣ монастырь Печерский…». Защищая древнеславянский язык от постоянных нападок со стороны представителей католического лагеря, он писал: «Словенский язык пред богом честнѣйший ест и от еллинскаго и от латинскаго». В то же время Вишенский знал, что древнеславянский язык не всегда понятен народу, и поэтому советовал после богослужения разъяснять церковные книги простым народным языком: «По литургии ж для зрозуменя людского попросту толкуйте и выкладайте».
Такое четкое размежевание писателем назначения языков, функционировавших в те времена, нашло отражение и в его собственных произведениях. Обращаясь к теолого-догматическим темам, он писал «словенською мовою» «о латинской прелести», «о єретиках», «о позорище мысленном» и др. Когда же хотел, чтобы его понимали все, то переходил на «просту мову», употреблял разговорную, простонародную лексику. Этого принципа Вишенский придерживался и в пределах одного произведения.
Такая двуязычность была типичной не только для произведений, выходивших из-под пера Вишенского. Она долго оставалась ведущим принципом и для позднейших писателей — как украинских, так русских и белорусских, находила теоретическое обоснование в школьных пиитиках, риториках и, наконец, вылилась в учение Ломоносова о трех стилях, которое поставило на твердую почву языковое размежевание литературных стилей и жанров в русской письменности XVIII в.
Среди тех украинских полемистов, которые отличались религиозным и общественно-политическим радикализмом, выделяется фигура Стефана Зизания, учителя Львовской братской школы, а с 1593 г. — учителя и проповедника в Вильно, пламенного борца против унии. Написанный им «Катехізис» (1595) уничтожили иезуиты, и до нас он не дошел. В 1596 г. Зизаний издал в Вильно «Казаньє святого Кирилла, патріаръхи iepycaлимьского, о антіхристѣ и знакох его». В своей книге автор стремится доказать, что «папа есть антихрист», связывая евангельские признаки прихода антихриста с произволом и преступлениями католической церкви в Речи Посполитой. Одновременно Зизаний, противопоставляя, подобно Вишенскому, «убогіх и от свѣта взгоршеных», «змордованых и обтяженных» «гордым, вывешеним, богатым», клеймит тех украинских православных духовных и светских феодалов, которые принимают унию, «кгвалтом вcѣx за собою тягнучи, сами долегливостей не терплячи, всѣм бѣды задаючи…». «Казаньє» Зизания было переведено в России на церковнославянский язык и вошло в «Кириллову книгу» (Москва, 1644).
Выдающимся произведением полемической литературы был «Апокрисис албо Отповѣдь на книжкы о съборѣ берестейском именем людій старожитно греческои через Христофора Филялета врихлѣ дана» (вышел в Кракове в конце 1597 г. на польском, а в Остроге в 1598 г. — на украинском языке). Автор скрыл свое имя под псевдонимом Христофор Филалет.
«Апокрисис» был направлен против новой книги Скарги «Собор Брестский» (1597). Но содержание его выходит за рамки историко-теологической полемики. Всесторонне критикуя унию, Филалет привлекает разнообразнейший литературно-повествовательный и фольклорный материал. Ирония, сарказм, едкое высмеивание противника — типичные приемы этой критики.
В начале XVII в. появился замечательный историко-полемический памфлет — «Пересторога». Анонимный автор ярко изображает преследования православного населения католическим и униатским духовенством. Основной способ борьбы против ополячивания и окатоличивания украинского народа он усматривал в распространении школьного образования, знаний, книгопечатания и с большим одобрением относился к культурно-просветительной деятельности братств.
На первую четверть XVII в. приходится расцвет творчества Мелетия Смотрицкого (сына Герасима Смотрицкого) — воспитанника Острожской школы, педагога, переводчика, автора прославленной славянской грамматики, писателя-публициста, церковно-политического деятеля. Среди его полемических произведений первое место занимает «Тренос» («Плач»), изданный в 1610 г. в Вильно под псевдонимом Теофил Ортолог. Это блестящее литературное произведение воссоздает реальную картину жизни порабощенных украинского и белорусского народов. В образе обиженной матери-вдовы показано тяжелое положение народа под двойным, феодальным и национальным, гнетом.
М. Смотрицкий показывает социально-политические связи католическо-униатского высшего духовенства с украинскими и польскими светскими феодалами, их враждебность простому люду. В то же время он выступает против антифеодального движения народных масс и в целях сдерживания его призывает панство к милосердию, а простых людей — к покорности. Однако то лучшее, что создал М. Смотрицкий в первой четверти XVII в. как ученый и писатель, является ценным достоянием восточнославянских литератур.
Значительным произведением полемической литературы является «Палинодия, или Книга обороны…» Захарии Копыстенского, одного из активнейших деятелей киевского кружка ученых, а с 1624 г. — архимандрита Киево-Печерской лавры. «Палінодія» писалась в 1620–1622 гг., но напечатана не была, только отрывки ее публиковались в разных изданиях. Академический рассказ историка-богослова, который смотрит на события «из дали лет», время от времени прерывается исполненными иронии и сарказма критическими замечаниями в адрес сторонников католицизма. Автор понимает общность интересов русского, украинского и белорусского народов и проповедует дружбу между ними. Одновременно с гордостью патриота противопоставляет «латинникам» ученых-соотечественников и «учителей новых… в народѣ російськом». «В Россіи нашей дидаскалов много», — заявляет он и выделяет среди них двух: русского писателя-публициста «преподобного Артемія» и украинского «мужа учоного велце» Стефана Зизания. Говоря о Москве, Копыстенский подчеркивает: там «суть люде мудріи и богослове православныи, язык греческій знаючіи…». Что касается прошлого, говорит писатель, то и в те времена никогда не прерывались многосторонние связи между народами-братьями. «Москва, — пишет полемист, — Росѣю нашою, на Москву пріѣзжаючею, як и послове московскіи, в Литвѣ и в Коронѣ бываючіи, сполечность церковную в собѣ мѣвали».
Становление полемико-публицистической прозы связано с периодом обострения социальных антагонизмов. Несмотря на идейно-художественную неоднородность, ей принадлежит выдающееся место в духовной жизни Украины второй половины XVI — начала XVII в., в пробуждении социального и национального самосознания народа. Полемическая проза, неся выразительные черты народности и проявляя все более усиливающиеся реалистические тенденции, сыграла исключительно важную роль в дальнейшем развитии украинской литературы.
Ораторская проза и паломническая литература. С конца XVI в. на Украине появляются новые формы ораторско-проповеднической прозы, хотя потребность в этой литературе продолжает частично удовлетворяться сборниками переводных и оригинальных поучений и «слов», заимствованных или созданных на Руси в XI–XV вв. («Златоструй», «Маргарит», «Златоуст», «Измарагд», «Торжественник» и др.). Поучения и «слова» византийских и древних южнославянских и восточнославянских ораторов распространялись как в рукописных сборниках, так и в отдельных списках, а позднее появляются и печатные сборники поучений «отцов церкви». В то же время было начато издание так называемых учительных евангелий, содержащих проповеди на воскресные и годичные праздники, — тип сборника поучений, который возник в Болгарии в IX в., но у восточных славян не получивших тогда широкого распространения. Составители этих сборников проповедей, где пояснялись соответствующие евангельские тексты и излагались морализаторские поучения, стремились к простоте и ясности изложения, писали понятным для широких масс языком и этим самым утверждали его как письменный литературный язык.
Самым выдающимся проповедником первой половины XVII в. был Кирилл Транквиллион-Ставровенкий — автор сборника поучений «Евангелие учительное» (Рохманов, 1619), трактата «Зерцало богословія» (Иочаев, 1618), а также сборника стихотворений и прозаических произведений «Перло многоцѣнноє» (Чернигов, 1646). Его проповеди содержат элементы социально-моральной критики общества: клеймят немилостивых скупцов, сребролюбцев, разбойников; разоблачают роскошную и разгульную жизнь панства; показывают приниженность и угнетенное положение простого люда; укоряют тех, кто чуждается своего народа, соблазняется «суетными именами» и ради титулов отрекается от отцовской веры; упрекают тех, кто подкупами добивается сана. Стиль проповедей Ставровецкого отличается образностью, картинностью описаний, обилием ярких эпитетов и метафор. Писатель прибегает к патетико-лирическим интонациям и достигает этим определенного драматизма. Материал для сравнений он заимствует как из литературы, так и из народного творчества. Выступая поборником образования, Ставровецкий призывает основывать школы, организовывать типографии, издавать книги.
Рассматривая паломническую литературу этого периода, нельзя обойти белорусско-украинскую «Книгу бесѣды о пути ієрусалимском…» Даниила Корсунского, находившегося в Палестине между 1590 и 1594 гг. Это произведение в значительной мере основывается на старорусском «Хождении» Даниила Паломника (XII в.). Однако сведения своего предшественника Корсунский дополнил собственными наблюдениями, выписками из греческих апокрифов. «Книга беседы» написана древнеславянским (церковнославянским) языком, который позднее украинские переписчики (XVII в.) украинизировали. В первой половине XVII в. «Книга беседы» была переведена в России.
С 20-х годов XVII в. оживилась работа украинских книжников над таким видом церковно-исторической литературы, как жития «святых». Среди украинских агиографов выделяется Сильвестр Косов.
Летописание и мемуарная проза. На рубеже XVI–XVII вв. приобретает новые черты летописание, развивая дальше историческую мысль на Украине. Традиционные летописные рассказы вытесняются сжатыми погодными (по годам) записями, которые, как правило, охватывают современные автору события и выражают его отношение к ним.
Одним из интереснейших памятников исторической прозы является летопись, получившая название Густынской по. месту создания в 1670 г. иеромонахом Густынского монастыря Михаилом Лосицким ее единственной сохранившейся копии. Как предполагают, летопись составлена около 1623–1627 гг. Захарией Копыстенским. Первая часть представляет собой сборник выписок из древнерусских летописей и польских хроник. Наряду с общеизвестными летописями (Киевской XII в., Галицко-Волынской XIII в.) автор использовал также произведения, не сохранившиеся до наших дней. В конце помещены три отдельных исторических рассказа: «Про початок козацтва», «Про запроваждення нового календаря», «Про унію, як вона почалася в Руській землі», которые по содержанию и эмоциональности стиля приближаются к полемической литературе.
В рукописный сборник летописных рассказов и заметок «Летописцы Волыни и Украины» входит Киевская летопись. В ее первой части помещены выписки из летописей и польских хроник о событиях истории Древней Руси. Собственные наблюдения летописца изложены в заключительной части, посвященной событиям 1608–1621 гг. в Киеве. В этот же сборник включен список Смоленской летописи (1162–1492), что свидетельствует о росте интереса украинских читателей к памятникам русской историографии.
Острожская летопись, охватывающая 1500–1636 гг., составлена неизвестным автором в Остроге. В первой ее части (до 1597 г.) на основе хроники Бельского кратко излагаются факты политической истории России, Украины, Польши. С 1598 г. в произведении встречается все больше эпизодов, описанных на основе личных наблюдений автора. Ярко, с публицистическим пафосом охарактеризована Острожская трагедия 1636 г., когда владелица половины города, ревностная католичка княжна Анна Алоиза Ходкевич «розмаітыми способами примушувала до унії». Острожская летопись сохранилась в составе сборника, в который входят также многочисленные материалы по истории России — «Из книги гранографа Великого Новагорода», «Ис книги летописца или кройника российского о зачале града Пскова» и др.
Народностью языка, образностью изложения отличается Львовская летопись (1490–1649), сохранившаяся в сборнике различных произведений и материалов, переписанных Михаилом Гунашевским, который, предположительно, и был ее автором (происходил из Восточной Подолии, начальное образование получил в Меджибоже, позднее жил в Ярославе и Львове, учился в Замостской академии). Гунашевского интересовали события не только местного, но и общеукраинского значения. Больше всего внимания уделено истории Украины с 1630 г., в частности рассказу о крестьянско-казацком восстании 1630 г. С негодованием пишет автор о бесчинствах шляхетских войск, которые «кривди незноснії чинили, людей без дання причины забываючи». Многие подробности о ходе восстания показывают, что автор основывался на свидетельствах очевидцев. Обобщенно-условное изложение у него все более вытесняется реалистическим описанием. Летописец-мемуарист умело пользуется художественно емкими деталями, чтобы достоверно воссоздать характер эпохи.
Небольшая летопись, созданная в Хмельнике на Подолии и охватывающая период 1636–1650 гг., свидетельствует о дальнейшем проникновении в летописание фольклорных образов и живого разговорного языка. О крестьянско-казацком восстании 1637 г. автор пишет: «И серпы и косы ковали на оружие, и не дармо земля траслася… На Вкраинѣ рѣки зафорбовалися о крывы людскои, повны были болота трусту ляцкого, а повны пали трупу козацкого по мѣстах».
В ряде монастырей — Густынском, Межигорском и др. — велись летописи, на страницы которых наряду с событиями монастырской нередко попадали сведения из общественно-политической жизни, о русско-украинских культурных связях и т. п.
Отражая характерную черту культуры Возрождения — усиленное внимание к личности, в украинскую литературу входит новый жанр — мемуарная проза. Интересным памятником этого жанра является «Тестамент» (завещание) 1577 г. брацлавского каштеляна Василия Загоровского своим сыновьям. В начале XVII в. написал свои воспоминания киевлянин Богдан Балыка «О Москвѣ и о Дмитрію, царику московском ложном».
Переводы светских повестей. Во второй половине XVI — первой половине XVII в. на восточнославянских землях возрастает интерес к переводной литературе — повестям, легендам, апологам, новеллам, фацециям (шуткам), попадавшим из Западной Европы через польское, чешское и немецкое посредничество.
В XVI в. в Белоруссии и на Украине становятся известными романы о Тристане и о Бове, а также «История о Атыли, короли угорськом» — произведение примаса Венгрии Николая Олага. Сугубо светский характер этих авантюрных повестей, внимание к человеческим чувствам, интерес к бытовым деталям — все это признаки литературы нового типа, приметы нового литературного стиля.
В конце XVI в. появляется украинский перевод западной версии индийско-арабской повести о Калиле а Днмпе — произведения, в котором рассказы-притчи обучают людей, как надо жить и управлять государством.
Поделиться книгой: