Помоги проекту - поделись книгой:
В летописях и других источниках периода феодальной раздробленности под названием Русская земля, а с XIV в. также Русь подразумеваются все восточнославянские земли. Вместе с тем это название имело и более узкое значение — им определялись Киевское, Переяславское, Черниговское и Галицко-Волынское княжества, а название Верхняя земля употреблялось применительно к Северо-Восточной Руси. Такое расхождение в названиях было одним из свидетельств уже начавшегося процесса складывания этнической территории украинской и великорусской народностей.
В конце XII в. в письменных источниках впервые появилось название Украина. В Ипатьевской летописи под 1185 годом в связи со смертью в Переяславе князя Владимира Глебовича сказано: «И плакашася по нем вси переяславци… бо князь добр и крепок на рати… и о нем же на Украине много постона»[177]. Под упомянутой Украиной подразумевались соседние Киевское и Черниговское княжества. Позже название Украина начало употребляться как для обозначения отдельных земель, так и в более широком значении этого слова. Так, Галицко-Волынская летопись сохранила сведения о том, что князь Даниил Романович «прия Берестин и Угровеск, и Верещин, и Стилое Комов и всю Украину»[178].
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что названия Украина, Вкраина как в упомянутых, так и других случаях употребляются в Ипатьевском списке летописи, созданном в Киеве. Судя по смыслу летописных записей, в Юго-Западной Руси названия Украина, Вкраина употреблялись прежде всего в значении край, краина (земля, страна), а не окраина.
В таком же значении названия Украина, Вкраина употребляются в устном народном творчестве, в думах и песнях, относящихся к XVI–XVII вв. («вся Вкраїночка», «славна Україна»). В XVI в. название Украина употребляется также в официальных актовых материалах как общее понятие по отношению к административно-территориальным единицам, существовавшим на Украине. Так, в постановлении польского сейма 1580 г. говорится о наказании «своевольников» «на Украине русской (т. е. в Галичине. — Ред.), киевской, волынской, подольской, брацлавской», которые своими действиями будут нарушать договоры Польши с Турцией.
Название Украина в значении страна распространилось и в западноевропейских государствах. Например, французский инженер Гийом Левасер де Боплан, который в 1630–1647 гг. находился на Украине и написал о ней книгу, дал ей такое название: «Описание Украины, или областей королевства Польского, которые находятся между границами Московии и Трансильвании». Эта книга была издана на французском, латинском, английском и немецком языках и безусловно содействовала распространению и закреплению в Западной Европе названия Украина.
В XIV в. начало употребляться название Великая Русь, а с конца XV в. — Россия. Тогда же появилось название Белая Русь, относящееся к землям, на которых формировалась белорусская народность. Одновременно, главным образом в официальных документах, а также в литературных произведениях, в отношении земель, на которых формировалась украинская народность, употреблялось название Малая Русь, от которого пошло производное — Малороссия. В народных массах эти два названия не получили широкого распространения.
Вместе с тем в рассматриваемое время продолжало бытовать общее название для всех восточнославянских земель — Русь, Русская земля. Так, в полемической книге «Палинодия» Захарии Копыстенского (начало XVII в.) о Русской земле говорится: «Так той, которая до Московского, як той, которая до Литовского князства, также и той, которая до королевства Полского належит»[179]. Следовательно, Русь, Русская земля — это русские, а также белорусские и украинские земли, находившиеся в составе разных государств. Но названием Русь подчеркивалась общность происхождения этих земель.
Таким образом, общность территории в процессе формирования украинской народности прошла через определенные этапы своего становления, связанные также со становлением других черт народности.
Язык. В. И. Ленин писал, что «язык есть важнейшее средство человеческого общения»[180]. Единый язык — это одна из черт, характеризующих народность. Формирование языка неразрывно связано с формированием народности. Язык является одним из важнейших источников познания прошлого. Он дает возможность показать то, что роднит или сближает народности, и в то же время раскрывает их особенности как этнические общности.
Древнерусскую народность характеризовала определенная языковая общность. В ходе формирования русской, украинской и белорусской народностей на фоне прежней языковой общности все выразительнее проявляются специфические языковые особенности каждой из этих народностей. В языке формирующейся народности проявляется диалектическая связь между общим для всех трех языков и свойственным только данному языку.
Язык возникает и существует на определенной территории. Украинский язык формировался на землях Юго-Западной Руси, где сохранились диалекты (говоры) бывших местных племенных союзов. Об этом свидетельствует тот факт, что территория распространения современных диалектов украинского языка в основном совпадает с территорией определенных племенных союзов. Так, территория расселения бывших северян совпадает с районом, где теперь существуют восточнополесские (черниговские) говоры; местности, которую занимали древляне, отвечают современные среднеполесские (северокиевские) говоры, а с бывшим местонахождением дулебов (волынян) совпадают западнополесские говоры. Упомянутые говоры составляют северную диалектную группу современного украинского языка. Юго-западная диалектная группа охватывает территорию, которую когда-то населяли главным образом белые хорваты и частично уличи и тиверцы. Юго-восточная диалектная группа распространена в Среднем Поднепровье. Родственные южнорусские диалекты активно взаимодействовали, скрещивались между собой. Так, языковые данные убедительно свидетельствуют о фонетической и лексической общности среднеполесских говоров с далекими от них закарпатскими. Несмотря на определенные отличия и специфические черты в южнорусских говорах, в них достаточно выразительно выступает и единство диалектного развития.
В период формирования восточнославянских народностей наряду с устным народным существовал и литературный, книжный язык, общий для восточных и южных славян. Возник он на основе древнеславянского языка. Книжным языком были написаны религиозные и литературные произведения, составлялись деловые документы. Он обслуживал главным образом привилегированные слои феодального общества. В литературном языке проявлялись две тенденции: одна выражалась в сближении его с разговорным языком, другая — в сохранении без особых изменений существующих норм. Первую тенденцию подтверждает наличие элементов будущего украинского языка в древнерусских литературных памятниках, созданных в Юго-Западной Руси до XIV в.
Приблизительно с XII в., как свидетельствуют восточнославянские письменные памятники, созданные в разных местностях, наметились определенные изменения в звуковом и морфологическом строе древнерусского языка, появились некоторые специфические черты будущих русского, украинского и белорусского языков. Например, в письменных памятниках, возникновение которых связано с южнорусскими землями, уже в конце XI–XII в. начинает употребляться буква «ѣ» вместо «Е». Она произносилась как «I» в словах «камѣнь», «шѣсть», «пѣчь» (камінь, шість, піч). Происходит замена буквы «И» на твердую «Ы» — «просыти», «совѣтнык» и т. д.
Черты формирующихся украинского, русского и белорусского языков выразительно выступают в письменных памятниках, прежде всего в актовом материале, начиная с XIV в. Актовый материал, в определенной степени отражающий живой разговорный язык, донес до нашего времени элементы народного языка, бытовавшего на разных землях Руси.
С XIV в. большая часть украинских и белорусских земель находилась в составе Литовского княжества. Здесь на древнерусской языковой основе начал формироваться общий литературный украинско-белорусский (белорусско-украинский) язык. В его возникновении важную роль играли разносторонние связи, существовавшие между двумя народностями, их непосредственное соседство, общность многих черт живого народного языка и пребывание в составе одного государства.
Специфические черты украинского и белорусского языков проявлялись в письменных документах. Они отображали языковые особенности той территории, где были написаны. Увеличение количества украинизмов в письменном языке начиная с XIV в. связано со все более широким проникновением в него живой языковой речи. Этот процесс происходил на всех украинских землях, несмотря на вхождение их в состав различных государств. Формирование украинского языка было одним из свидетельств формирования украинской народности.
Украинско-белорусский (белорусско-украинский) литературный язык сыграл важную роль в разных областях общественной и культурной жизни. Украинско-белорусский литературный язык не утратил своего значения и после Люблинской унии 1569 г., когда украинские земли были включены в состав Польши. Документы, составленные на этом языке и поступавшие с Украины в Россию, в русских учреждениях даже в XVII в. называли «белорусскими». Их переводили на русский язык с пометой «перевод с белорусского». Вместе с тем разговорный русский, украинский и белорусский языки были близки друг другу: устные переговоры на этих языках тогда велись без переводчиков.
Определенную роль в общественной жизни XVI–XVII вв. играл церковнославянский литературный язык, общий для трех восточнославянских народностей, а также употреблявшийся в южнославянских странах. Грамматические нормы его были изложены в известной «Грамматике» Мелетия Смотрицкого (1619). Церковно-славянский литературный язык был средством общения в культурных связях Украины, России, Белоруссии и южнославянских стран.
Украинско-белорусский литературный язык оказал определенное влияние на формирование русского книжного языка. Объясняется это, в частности, тем, что в Москве в XVII в. переводчиками на тогдашний литературный русский язык с греческого, латинского и польского часто были выходцы с Украины и Белоруссии, в том числе такие известные литераторы и ученые, как Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Симеон Полоцкий и др. В свою очередь, русские книги распространялись на Украине и в Белоруссии, что способствовало укреплению языковых и культурных связей между восточно-славянскими народами.
Прогрессивные деятели тех времен понимали, что различия между украинским литературным и разговорным языком препятствуют развитию культуры, и поэтому стремились преодолеть их. В XVI–XVII вв. было сделано немало довольно удачных переводов с церковнославянского на народный язык. Известный полемист и литературный деятель конца XVI— начала XVII в. Иван Вишенский, обращаясь к духовенству, призывал его церковную службу «для разумения людского попросту» толковать.
О разговорном языке времени формирования украинской народности можно составить представление на основе фольклорных песен, рассказов, а также по вставкам в литературных произведениях. Воссоздать язык тех давних времен помогают также бытовые и обрядовые песни, в значительной степени сохранившие его особенности. Богатый материал о разговорном языке содержит, в частности, записанная во второй половине
XVI в. песня «Дунаю, Дунаю, чему смутен течет?», возникновение которой относится к середине XV в., песня о казаке и девушке Кулине, записанная в первой четверти XVII в., и др.
Хотя большая часть украинских земель длительное время находилась в составе Польши, правящие круги которой проводили политику насильственной полонизации местного населения, народ сохранял и развивал свой язык. Так, шведский посол Готрад Веллинг, описывая свое путешествие по Украине в середине XVII в., отмечал, что язык украинцев «отличается от польского, но несмотря на это, они могут один другого хорошо понимать». Немецкий путешественник Вердум, побывавший на Украине, обратил внимание на особенности «руського» (т. е. украинского) языка, в частности на то, что акцент в нем «не столь твердый, как в польском». Итальянец Божо в XVII в. писал, что украинский язык «отличен от польского как по произношению, так и лексически, но происходит он от того же материнского славянского языка». Турецкий путешественник XVII в. Эвлия Челеби писал, что украинский язык богат и похож на русский.
Таким образом, как литературные, так и фольклорные памятники, а также высказывания современников свидетельствуют о том, что в процессе формирования украинской народности сложился близкий к русскому и белорусскому украинский язык — один из основных признаков народности.
Общность экономической жизни. Возникновение и развитие народностей происходило в определенных социально-экономических условиях, когда «каждый народ сплачивается воедино материальными отношениями и интересами»[181]. Общность экономической жизни народности определяется социально-экономическими, политическими и географическими факторами, которые теснейшим образом и непосредственно связаны с человеческой деятельностью.
Украинская народность, как и другие восточнославянские народности, формировалась в эпоху феодализма. В это время (XII — середина XVII в.) наряду с развитием феодальных отношений углубляется общественное разделение труда. Оно проявляется в отделении ремесла от сельского хозяйства, росте городов, играющих все более важную роль торгово-ремесленных центров. Усиление с XIV в. развития городов вызвало в феодальном обществе значительные изменения экономического характера.
С ростом ремесленного населения в городах увеличивалась потребность в продукции сельского хозяйства. В то же время сельское население с расширением сбыта продукции своего хозяйства увеличивало закупки городских ремесленных изделий. Ф. Энгельс подчеркивал, что неизбежным результатом отделения ремесла от сельского хозяйства является «производство все возрастающей части продуктов труда непосредственно для обмена, тем самым превращение обмена между отдельными производителями в жизненную необходимость…»[182].
Экономические связи между городом и деревней на Украине непрерывно укреплялись и расширялись. Сельская территория, тяготевшая к городам, все более увеличивалась. В развитии связей между городом и деревней важное место принадлежало ярмаркам, собиравшимся в городах. На них приезжали купцы из разных мест, часто весьма отдаленных друг от друга. Возрастание экономической роли характерно для многих украинских городов, но особенно отчетливо оно прослеживается на крупнейших из них — Киеве, Чернигове, Новгороде-Северском, Владимире-Волынском, Галиче, Львове, Луцке, Каменце-Подольском.
В результате расширения экономических связей города с окружающей местностью происходило постепенное слияние мелких местных рынков в более крупные, а последних — в единый внутренний рынок. Существенную роль в этом процессе сыграло возникновение и углубление территориального разделения труда. Подчеркивая значение этого фактора, В. И. Ленин писал: «В непосредственной связи с разделением труда вообще стоит… территориальное разделение труда, специализация отдельных районов на производстве одного продукта…»[183].
Условия для возникновения единого внутреннего рынка на основной территории Украины складывались главным образом во второй половине XVI–XVII в. Довольно выразительно этот процесс проявлялся в развитии торговли между отдельными украинскими землями, в том числе и вновь осваиваемыми территориями.
Таким образом, отделение ремесла от сельского хозяйства, укрепление и углубление экономических связей между городом и деревней в конечном счете вели к постепенному слиянию узких внутренних рынков, образованию единого внутреннего рынка и хозяйственной специализации отдельных районов. Все это имело важнейшее значение для образования экономической общности — одного из основных факторов формирования украинской народности. Препятствием на пути образования экономической общности стали иноземное господство и государственные границы, искусственно разделявшие украинские земли. Однако и эти негативные факторы не могли приостановить указанный процесс, а тем более прервать его.
В период формирования украинской народности происходила активная колонизация новых земель. Несмотря на разорительные набеги золотоордынцев, с XIV в. довольно интенсивно осваивались вначале лесостепные, а со временем и степные районы на востоке и юге Украины. Это были земли, в разное время целиком или частично оставленные восточнославянским населением под натиском кочевников. Вначале здесь развивались главным образом промыслы (уходы), позже — скотоводство и земледелие. Продукция, производимая на этих землях, находила сбыт в других местностях Украины и за ее пределами. Таким образом, экономическая жизнь украинской народности расширялась и в территориальном отношении.
Хозяйственное освоение новых земель продолжалось длительное время. Сюда постепенно переселялись многие тысячи людей из разных местностей Украины, а также выходцы из соседних белорусских и русских земель. На вновь осваиваемых южных территориях возникло казачество, которое в условиях феодального строя вносило своеобразные черты в социально-экономические отношения, а также в процесс формирования украинской народности.
Одновременно усиливались, становились все более разнообразными экономические связи Украины с русскими и белорусскими землями. Создавались предпосылки включения Украины в складывавшийся начиная с XVII в. общероссийский рынок. В экономических связях украинских городов с русскими и белорусскими с XV в. ведущее место принадлежало Киеву.
Украинская народность, как и другие народности, формировалась в эпоху феодализма, когда существовали антагонистические классы-сословия, состоявшие из различных социальных прослоек. Ф. Энгельс отмечал, что феодальные сословия «составляли чрезвычайно хаотическую массу с весьма разнообразными, во всех направлениях взаимно перекрещивающимися потребностями. Каждое сословие стояло поперек дороги другому и находилось в непрерывной, то скрытой, то открытой борьбе со всеми остальными»[184].
Общность экономической жизни — это разнообразные и регулярные связи не только между отдельными землями, но и между различными социальными группами населения. Развитие этих связей играло прогрессивную роль в общественной жизни.
Процесс формирования украинской народности сопровождался обострением социальных противоречий, усилением классовой борьбы, являвшейся движущей силой исторического развития.
Все классы-сословия в разной степени принимали участие в формировании украинской народности. Общность экономической жизни решающим образом зависела от роли в ней производителей материальных благ— народных масс, эксплуатируемых господствующим классом.
Таким образом, экономический фактор, как ведущий в жизни общества, сыграл важнейшую роль в формировании украинской народности. Вместе с тем общность экономической жизни украинской народности составляла единое целое с такими признаками народности, как общность территории, языка и психического склада.
Общность психического склада, культуры и быта. Одним из признаков народности является общность психического склада. Она не обособлена от других признаков, а тесно с ними связана. На формирование психического склада оказывают влияние территория с ее географическими и производственными условиями, язык как один из способов общения людей, экономическая общность. В свою очередь, психический склад влияет на другие признаки народности, придает им определенный колорит. Общественный психический склад проявляется в своеобразии духовной культуры, быта, обычаев, в характере и этническом самосознании.
В. И. Ленин обращал внимание на необходимость учитывать особенности языка, «психологии, условий быта»[185]. Наиболее выразительно особенности быта проявляются в характере жилища, одежды и питания. Поскольку эти явления освещаются в специальном параграфе, остановимся лишь на некоторых их аспектах.
Жилище является одним из важных элементов материальной культуры народа. Несмотря на существование общих закономерностей в жилищном строительстве восточных славян, на Украине проявлялось своеобразие как в планировке поселений, так и в конструкции строений.
Известно, что улицы являются общей чертой поселений восточных славян. Но в связи с географическими и социальными особенностями на территории Украины с древних времен существовали поселения не только уличные, но и радиальные, бессистемные, круговые и смешанного типа. Такие же системы планировки применялись и в городах Украины.
Украинские жилища принадлежат к восточнославянскому типу, для которого характерна постройка в виде сруба. На большей части территории формирования украинской народности издавна применялась обмазка сруба глиной как внутри, так и снаружи. Самобытна архитектура украинского жилья и хозяйственных строений. Их конструкция, вообще традиционная для восточных славян, зависела также от материальных возможностей тех, кому они принадлежали.
Основным типом жилища на Украине была однокамерная или разделенная на две части изба (хата). Зажиточные слои населения строили жилища из четырех — шести комнат, магнаты и крупные купцы возводили дворцы. Иногда жилища ставились на подруб. Крестьянские хаты часто украшались росписью и резьбой.
В дошедших до нас памятниках материальной культуры, в их описаниях и народной словесности сохранились сведения о давних, специфических для украинской народности чертах меблировки жилища, своеобразии посуды, в частности наиболее распространенной керамической, а также других предметов быта. Однако даже однотипные изделия изготавливались по-разному, в зависимости от материальных возможностей их потребителей и от естественно-географического фактора.
В одежде украинцев наряду с общими чертами, сближавшими их с соседними народностями, существовали и свои особенности. Одежда украинской народности характеризуется определенной общностью, но в разных местностях — горных, лесных и степных — она имела и свои специфические черты. Кроме того, ее особенности связаны с социальным положением определенных групп населения. На это обратил внимание упомянутый выше немецкий путешественник Вердум. Он писал, что у крестьянок сорочки из грубого полотна, у горожанок п богатых девушек из вышитой китайки. Носят они также кольца на руках, большие серьги из кристалла, стекла, меди и бронзы, в соответствии с фантазией и достатком. Он обратил внимание не столько на формы одежды, сколько на резкое отличие в качестве жупанов и кожухов, которые носили крестьяне, казаки, мещане и шляхта.
Особенности быта в значительной степени проявляются в характере питания и способе приготовления пищи. Питание на Украине, как и в других странах, зависело от хозяйственной деятельности, социальных, естественных и других условий. Оно определялось ассортиментом продуктов, а также временем употребления их — в будни и праздники. До наших дней дошел набор украинских народных блюд, многие из которых берут начало еще со времен формирования народности.
В быту также выразительно проявлялось социальное положение различных слоев населения. Быт разных категорий тогдашнего украинского общества ярко описал Иван Вишенский в своей «Книжке»: «Тые хлопи простые в своих кучках и домках сѣдят, а мы пред ся на столах епископских лежимо; тые хлопи з одное мисочки поливку албо борщик хлепчют, а мы пред ся поколко десят полмисков, размаитыми смаками уфарбованых, пожираем; тые хлопи бѣтцким албо муравским кгермачком ся покрывают, а мы пред ся в гатласѣ, ядамашку и соболѣх шубах ходимо; тые хлопи сами и Панове и слуги собѣ суть, а мы пред ся предстоящих барвяноходцев поколко десят маемо»[186].
Психический склад находил проявление в обычаях и обрядах, особенностях семейных, производственных и гражданских отношений. Самобытными у украинцев были, например, обряды, связанные с производственными процессами, временами года, рождением ребенка, свадьбой, похоронами, а также с проведением разных праздников.
Характерные черты психического склада украинской народности довольно четко отражались в песнях, в их содержании и мелодике, а также танцах. В народных украинских песнях, как писал Н. В. Гоголь, историк может «узнать верный быт, стихии характера, все изгибы и оттенки чувств, волнений, страданий, веселий изображаемого народа, когда захочет выпытать дух минувшего века, общий характер всего целого и порознь каждого частного, тогда он будет удовлетворен вполне; история народа разоблачится перед ним в ясном величии»[187].
О своеобразных чертах быта украинцев в XVI–XVII вв. писали, в частности, иностранцы, побывавшие на Украине. Так, Павел Алеппский, сопровождавший антиохийского патриарха Макария в его поездке с Ближнего Востока через Молдавию и Украину в Москву, в своих интересных записках детально рассказал о жизни и быте украинцев. Он обратил внимание также на отличия в быту молдаван, украинцев и русских. Интересные сведения о быте украинцев содержат записки турецкого путешественника Эвлии Челеби и др.
В процессе формирования украинской народности ее культура и быт приобретали самобытный характер. Однако этот процесс происходил не изолированно, а в разнообразных культурных взаимосвязях и взаимоотношениях с непосредственными соседями — русскими, белорусами, поляками, молдаванами, венграми и словаками. Разные социальные слои украинского общества воспринимали у соседних народов только то, что отвечало их интересам, вкусам и возможностям. Значительная часть эксплуататорской верхушки Украины стремилась сблизиться с господствующими кругами тех стран, куда входили украинские земли, перенимала их культуру, быт, язык, чтобы таким путем сохранить и укрепить свои классовые позиции.
В культуре, отражающей психический склад народности, нашли проявление идеи и взгляды разных социальных групп, составлявших в целом украинскую народность. Однако в период формирования украинской народности господствующей стала идеология феодалов. Но господство феодальной идеологии не исключало существования других идей и взглядов, носителями которых были социальные группы населения, противостоявшие феодалам.
Известно, что в средневековье «всякое общественное и политическое движение вынуждено было принимать теологическую форму»[188]. Православная вера, общая для русской, украинской и белорусской народностей, в те времена играла заметную роль в укреплении связей между восточнославянскими народностями. Значительная заслуга в укреплении не только религиозных, но и культурных и политических связей между соседними народностями принадлежала братствам, возникшим в городах Украины и Белоруссии во второй половине XVI в. Своей просветительской деятельностью они внесли весомый вклад в утверждение этнического самосознания украинского и белорусского народов.
Сознание принадлежности к определенной этнической общности, единства ее исторических судеб развивается в процессе формирования народности. Уже в XV–XVI вв. на Украине наряду с такими названиями, как Русь в значении страна, народ, а также «люди руськой веры» и «люди руського обряда», получает распространение новое название — «руський народ», что было равнозначно возникшему позднее понятию украинский народ.
С XVI в., особенно после Люблинской унии 1569 г., когда усилилось наступление польских правящих кругов и католицизма на украинские земли, все чаще высказывается мысль о необходимости защитить права «руського народа». Эта мысль обосновывается во многих литературных произведениях, особенно полемических.
Сознание принадлежности к украинской народности ширилось и крепло в ходе крестьянско-казацких восстаний конца XVI — первой половины XVII в. и особенно во время освободительной войны 1648–1654 гг., движущей силой которых были народные массы, выступавшие одновременно и против иноземного и против феодального гнета.
Таким образом, народность — своеобразная этническая общность, которая в силу объективных условий исторического развития складывается из различных классов-сословий. Но формируется она прежде всего из народных масс, которые «составляют цвет страны, ее силу, ее будущность»[189]. Ф. Энгельс обращал внимание на то, что «современные национальности также являются продуктом угнетенных классов»[190].
Эксплуататорские классы систематически пренебрегали национальными интересами и даже предавали их ради сохранения своих привилегий. В знаменитом произведении Милетия Смотрицкого «Тренос» («Плач») говорится о «выродившихся сынах», о магнатах и шляхтичах, которые отступили от православия и тем самым от своей народности.
В. И. Ленин отмечал, что «отечество, т. е. данная политическая, культурная и социальная среда, является самым могущественным фактором в классовой борьбе пролетариата…»[191]. Каждая эпоха вкладывает свое содержание в понятия «отечество», «родина», «патриотизм». Патриотизм стал одним из важнейших факторов в борьбе украинского народа против иноземных захватчиков. В патриотизме также проявляются национальное самосознание и психический склад народности.
Социальное положение и уровень национального самосознания определяли отношение разных классов-сословий к отечеству — Украине. Для народных масс это была родная земля, которую они горячо любили, прославляли в думах и песнях, за которую отдавали свою жизнь, самоотверженно отстаивая ее от посягательств захватчиков. Иначе относились к Родине — Украине представители господствующих классов — магнаты, шляхта, высшее духовенство. Так, в 1641 г. игумен киевского Братского монастыря Игнатий Старушич в речи на похоронах князя Ильи Четвертинского восхвалял его «доблести», проявленные в борьбе против крестьянско-казацких восстаний. Старушич называл князя сыном «милой отчизны Короны Польской». В годы освободительной войны 1648–1654 гг. украинский народ воспевал героические подвиги своих отважных сынов в борьбе против шляхетской Польши. В то же время украинский православный магнат Адам Кисель в письмах и речах скорбел по поводу тех поражений, которые потерпело «его отечество Речь Посполитая». Народ презирал Киселя, у которого «руські кiстки лядським мясом обросли».
Большое значение для освободительной борьбы на Украине, а тем самым и для формирования украинской народности имели ее связи с братскими русской и белорусской народностями. Централизованное Русское государство неоднократно выступало в защиту порабощенных Польшей и Литвой украинского и белорусского народов.
Возникновение и развитие украинской народности свидетельствует о создании консолидированной этнической общности. Украинской народности были присущи все черты, характеризующие народность вообще. В дальнейшем, с изменением исторических условий, она приобретала новые качества. В период разложения феодального строя и зарождения новых, капиталистических отношений начался процесс превращения украинской народности в буржуазную нацию.
Во второй половине XVI— первой половине XVII в. экономика Украины продолжала развиваться. Препятствовали ее прогрессу политическая разобщенность украинских земель, находившихся под властью Речи Посполитой, Венгрии и Молдавии, усиление феодально-крепостнического гнета, национального угнетения и религиозной дискриминации, почти непрерывные опустошительные набеги орд крымских феодалов. Развивалось сельское хозяйство — увеличивались площади обрабатываемых земель, в земледелии и животноводстве возрастали валовая и особенно товарная продукция. Продолжался процесс развития фольварочного хозяйства в Галичине, на Волыни, Подолии, Северной Киевщине. Фольварки возникали и на других украинских землях, в частности на Поднепровье. По мере развития магнатского и шляхетского хозяйства усиливалось наступление феодалов на крестьянство: они захватывали все больше крестьянских земель, включая их в свои владения. В пользование крестьянам предоставлялись наделы, как правило, худшего качества.
Постепенное ограничение крестьянского землевладения, лишение крестьян права владения землей сопровождались ростом их эксплуатации и закрепощением. Все шире вводилась отработочная рента, прежде всего в местностях, где фольварочная система хозяйства получила наибольшее развитие. Во многих имениях Галичины, Волыни и Подолии отработочная рента превратилась в основную форму эксплуатации крестьян. Закрепощаемое крестьянство лишалось юридических прав. Феодалы присвоили себе право распоряжаться пе только землей, находившейся в пользовании крестьян, но и их имуществом и даже личностью. Закабаление крестьян феодалами получило законодательное оформление в ряде государственных актов, прежде всего в Литовских статутах.
Наряду с сельским хозяйством развивались городские и сельские ремесла, а также промыслы, особенно на востоке и юго-востоке Украины — в районах, где в рассматриваемое время феодально-крепостнические отношения были менее развиты. Происходил абсолютный рост ремесленного производства благодаря увеличению количества ремесленников, как цеховых, так и особенно внецеховых. Имели место и качественные изменения в ремесле: углублялась профессиональная специализация ремесленников, возникали новые виды ремесла, совершенствовалась техника производства, повышалось качество изделий, расширялась их номенклатура. В ремесле, прежде всего городском, все более четко проявлялась тенденция превращения его в мелкотоварное производство. Аналогичные процессы происходили и в промыслах. В конце XVI— начале XVII в. появились первые предприятия раннемануфактурного типа, пока еще крепостные, в ремесленном производстве и особенно в промыслах все шире использовался наемный труд.
Заметно быстрее, чем в предыдущий период, развивались города, значение которых как центров ремесла и торговли, общественно-политической и культурной жизни непрерывно возрастало. Особенно много новых городов возникло на Поднепровье, Левобережье и Слобожанщине. Рост городов на востоке и юго-востоке Украины происходил гораздо быстрее, чем в западных ее районах, где значительно сильнее сказывалось сковывающее воздействие застойных феодальных отношений, а также ущемление господствующей иноземной верхушкой украинского населения городов в экономической, политической, культурной и религиозной сферах.
Дальнейшее отделение ремесла от сельского хозяйства, увеличение их продукции, рост городов способствовали развитию внутренней и внешней торговли. Крепли хозяйственные связи между городом и деревней, возрастало экономическое значение локальных местных рынков, все более широкими становились территориальные связи каждого из них. Одновременно расширялся, становился более интенсивным и приобретал все более устойчивый характер товарообмен между отдельными украинскими землями, что вело к постепенному слиянию локальных местных рынков в более крупные, упрочению связей между ними. Быстро расширялись и укреплялись внешнеэкономические контакты, в частности торговля между украинскими землями и Русским государством. Этому в значительной степени способствовало интенсивное освоение украинским населением земель Левобережья, Южной Киевщины и Запорожья, а также совместное заселение русскими и украинцами Слобожанщины.
Наиболее тесными были экономические связи между Левобережной Украиной и пограничными землями Русского государства, хотя и Правобережье, и Волынь, и Галичина тоже участвовали в украинско-русской торговле. Особое значение украинско-русские экономические связи приобрели с конца XYI в. в условиях расширения антифеодальной и освободительной борьбы украинского народа.
Развитие экономических связей между отдельными украинскими землями, тенденция к слиянию местных рынков в единый общеукраинский рынок способствовали укреплению территориальной, языковой, культурной и психической общности украинского народа, росту его национального самосознания. В свою очередь, консолидация украинского народа в единую народность оказала положительное влияние на развитие производительных сил, культуры, общественного сознания и дальнейший подъем освободительной борьбы.
Глава VII УСИЛЕНИЕ АНТИФЕОДАЛЬНОЙ И ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ БОРЬБЫ НА УКРАИНЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVI — ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в
Дальнейшее усиление феодального гнета, закрепощение крестьянства, ухудшение положения основной массы городского населения, насильственное насаждение католичества и церковной унии, дискриминация горожан-украинцев, ограничение украинского языка и ущемление украинской культуры во второй половине XVI— первой половине XVII в. вызвали резкое обострение классовой борьбы и рост освободительного движения на всех украинских землях. Движущей силой антифеодального и освободительного движения было крестьянство, составлявшее основную и наиболее жестоко эксплуатируемую часть населения. Одновременно и все чаще вместе с крестьянством на борьбу поднимались городские низы. Против эксплуататоров активно выступало также рядовое казачество. Его четкая военная организация, богатый боевой опыт играли важную роль в сплочении восставших крестьян и мещан, в овладении ими навыками вооруженной борьбы против правительственных и магнатских войск.
Как и прежде, борьба народных масс проявлялась в самых разнообразных формах: в подаче жалоб, побегах, поджогах панского имущества, убийстве угнетателей, локальных вооруженных выступлениях в одном или нескольких населенных пунктах и, наконец, массовых антифеодальных восстаниях… С последней четверти XVI в. широкие народные восстания стали основной формой антифеодальной и освободительной борьбы, развернувшейся на Украине. Таковыми массовыми народными выступлениями явились восстания 90-х годов XVI в. под руководством Криштофа Косинского и Северина Наливайко и особенно крестьянско-казацкие восстания 20—30-х годов XVII в., ставшие грозным предвестником взрыва освободительной войны 1648–1654 гг.
Основным районом народных восстаний было Среднее Поднепровье, население которого в значительной степени состояло из беглых крестьян. Крестьяне, казаки и мещане решительно противились попыткам магнатов установить в этом районе те же феодальные порядки, что и на других украинских землях, где крестьянство уже было закрепощено и подвергалось жесточайшей эксплуатации.
В рассматриваемый период обострение классовой борьбы имело место также в России и Белоруссии. Нередко русские, украинские и белорусские крестьяне вместе боролись против усиливавшегося феодального гнета. Ярким примером совместной борьбы трудящихся масс является первая крестьянская война в России в начале XVII в., в которой вместе с русскими активное участие принимали украинские и белорусские крестьяне, мещане, работные люди и казаки.
Классовая борьба тесно переплеталась с освободительной. Выступая против феодальной эксплуатации, народные массы одновременно боролись и за освобождение своей земли от иноземных поработителей, против католической реакции, за сохранение родного языка и культуры, за свою самобытность.
Со второй половины XVI в. украинский народ резко усилил отпор турецко-татарской агрессии. Во все усиливавшейся борьбе против захватчиков важная роль принадлежала запорожскому казачеству, превратившемуся в крупную и эффективную военную силу.
1. ОБОСТРЕНИЕ КЛАССОВЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ. АНТИФЕОДАЛЬНАЯ БОРЬБА НАРОДНЫХ МАСС (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVI в.)
Побеги и переселения крестьян. Усиление народной колонизации свободных земель. Одним из важнейших социальных явлений во второй половине XVI в. были массовые побеги крестьян. Основной причиной побегов послужило усиление феодально-крепостнического гнета. Беглые крестьяне направлялись преимущественно в южные районы Подольского, Брацлавского и Киевского воеводств, а также на Левобережную Украину и в южные окраины Русского государства (южные районы Чернигово-Северщины и Слобожанщину) — в места, еще не захваченные феодалами или где феодальный гнет был значительно слабее. Многие беглые пополняли ряды казачества на Поднепровье, что отмечал и К. Маркс[192].
В эти же места переселялись многие крестьяне, еще не попавшие в крепостную зависимость, но которым она угрожала, а также выходцы из городских низов. Все они рассчитывали на новом месте избавиться от возраставшего феодального гнета. Среди переселенцев встречались и зажиточные хозяева, рассчитывавшие на вновь осваиваемых землях еще шире развернуть предпринимательскую деятельность.
На свободные земли бежали и переселялись тысячи и тысячи крестьян и мещан с семьями, причем поток их все возрастал. Многим беглецам удавалось захватить с собой кое-какое движимое имущество, в том числе скот. Беглые сыграли решающую роль в хозяйственном освоении вновь заселяемых земель. Новопоселенцы основывали города и села, распахивали и засевали целинные земли, разводили скот, устраивали пасеки, закладывали сады, занимались охотой, рыболовством и другими промыслами. Экономическому развитию осваиваемых земель способствовали благоприятные природные условия.
Факты полностью опровергают утверждения старой польской шляхетской и буржуазной историографии о якобы цивилизаторской миссии польских магнатов и шляхты в освоении так называемого Дикого Поля, его заселении, создании городов и сел, развитии хозяйства. В действительности жадные к наживе польские феодалы устремлялись на вновь осваиваемые земли тогда, когда производительные силы здесь уже были приведены в действие беглыми. При этом они наталкивались на решительное сопротивление трудящихся масс, не желавших вновь надеть на себя феодальное ярмо. К тому же употребляемый в шляхетской и буржуазной историографии термин «Дикое Поле» (его некритически восприняли и некоторые советские исследователи), т. е. неосвоенная, пустынная степь, не соответствует действительности. Территория, которую народные массы усиленно колонизировали во второй половине XVI — первой половине XVII в., никогда не была пустынной. Тут постоянно промышляли многочисленные уходники — жители Киевщины и Чернигово-Северщины, Подолии и Брацлавщины. Некоторые данные дают основание считать, что на этих землях в то время имелось и постоянное, правда немногочисленное, население, которое строило зимовники и занималось скотоводством, земледелием, пчеловодством и другими промыслами.
Освоение новых земель происходило в исключительно трудных условиях и было сопряжено с огромным риском. Турецко-татарские захватчики почти непрерывно предпринимали набеги на украинские и южные русские земли. От них страдало прежде всего население южных и юго-восточных пограничных земель. Враги уничтожали или захватывали людей и плоды их тяжелого труда.
Крестьяне западноукраинских земель бежали также в Карпаты, где они, как и значительная часть местного населения, вплоть до 1647 г. пользовались волошским правом и не отбывали барщины. Кроме того, в Карпатах сходились границы Польши, Венгрии и Молдавии, часто враждовавших между собой, что в определенной степени задерживало в этом обширном районе насаждение крепостничества. Благоприятствовала беглецам и труднодоступная горная местность, где они могли довольно легко укрыться и на «сыром корене», т. е. на свободном месте, создавать свои хозяйства. Особенно интенсивное освоение Карпат новопоселенцами происходило начиная с рубежа XVI–XVII вв., когда поток беглецов сюда значительно возрос. Отражая попытки феодалов поработить поселенцев Карпат, многие из них вступали в ряды опришков.
Характерной особенностью переселенческого процесса было то, что в нем принимали участие все слои трудящегося украинского населения. На Поднепровье, Левобережье, Слобожанщину, Запорожье и в Карпаты кроме крестьян бежали выходцы из других социальных групп с Киевщины, Чернигово-Северщины, Брацлавщины, Волыни, из Восточной и Западной Подолии, Галичины, Буковины и Закарпатья. Определенную часть поселенцев составляли русские, белорусы и лица других национальностей. На вновь осваиваемых землях оседали беглые крестьяне и частично выходцы из других сословий Польши и Литвы, Словакии и Венгрии. Здесь селились также молдавские и валашские крестьяне, спасавшиеся от феодального гнета и турецкого порабощения. Украинские, русские, белорусские и другие переселенцы часто селились вместе, в одних селах, совместно организовывали защиту от турецко-татарских завоевателей и вместе боролись против феодалов Речи Посполитой, пытавшихся прибрать к рукам плоды их труда, а самих их поработить.
Часть беглецов пополняла запорожское казачество, в рядах которого принимала активное участие в борьбе против усиливавшегося феодального гнета и наступления на украинскую культуру, против религиозных преследований.
Побеги и переселения приобрели столь внушительные размеры, что вызвали ряд контрмер со стороны правительства Речи Посполитой. По требованию феодалов законодательно было ограничено право перехода крестьян от одного пана к другому и переселение их на свободные земли. Уже закон 1543 г. запретил крестьянам выкупаться на волю и предоставил феодалам право продавать, закладывать и передавать в наследство своих подданных с землей или без земли, семьями или в одиночку.
На Виленском сейме 1554 г. специально рассматривался вопрос о новых мерах против крестьянских побегов. Мелкие и средние шляхтичи просили польского короля и великого князя литовского Сигизмунда II Августа запретить панам принимать беглых крестьян. Король удовлетворил их просьбу. Принятое на сейме постановление строго запрещало землевладельцам под угрозой штрафа принимать беглых. Одновременно король приказал выдавать беглецов, чтобы «люди отчизные и непохожие, которые [в]имѣниях панов мѣшкают, з имѣний их поутекавши, абы были за доводом их выданы».
В постановлениях последующих сеймов (1578, 1581, 1611, 1613 гг. и др.) провозглашалась беспощадная борьба с побегами. Помимо решений, имевших общегосударственное значение, феодальное правительство издавало и отдельные приказы, направленные против беглых из того или иного воеводства и даже имения. В феврале 1569 г., во время работы Люблинского сейма, Сигизмунд II Август приказал киевскому и брацлавскому воеводам задерживать и выдавать феодалам бежавших от них людей: «О таковыхъ людях свовольныхъ достаточную вѣдомость давати и ничем их не утаивати не смели и к пойманню таковых людей вольныхъ, и не оселых» принимать меры. Король подчеркнул при этом, что такие люди очень опасны для Польско-Литовской державы[193].
Обеспокоенная убылью рабочих рук в своих имениях из-за массового бегства крестьян, шляхта Русского воеводства в 1597 г. настойчиво добивалась от сейма принятия эффективных мер для возвращения владельцам крепостных крестьян, бежавших от них в Киевское, Брацлавское и Волынское воеводства. Одновременно населению категорически запрещалось принимать беглых крестьян и предоставлять им убежище. Во время королевской ревизии 1563 г. в Кременецком повете местным жителям было приказано не держать у себя более трех дней неоседлых крестьян («людей неоселых, прихожих»), а об их приходе и уходе сообщать местным властям. Феодалы не без оснований боялись опасного для них влияния беглых на местных крестьян, «ибо от таких великие шкоды и злодейства в селах делаются»[194].
Распространенным явлением были так называемые местные побеги. Крестьяне, не выдержав непосильного гнета и издевательств «своих» панов, часто бежали к соседним феодалам (как правило, более сильным и богатым), которые, стремясь переманить крестьян в свои имения, устанавливали для них сначала меньшие повинности, предоставляли некоторые временные льготы («слободы»), Таким образом беглые крестьяне, хотя и на короткое время, облегчали свое положение. Со временем побеги крестьян приобретали все более массовый характер. Они все чаще бежали группами и даже целыми селами. Так, жители сел Килия, Печибоды, Пиддубцы, Богдановщина, Косенин, принадлежавших разным шляхтичам, в 1552 г., очевидно, заранее сговорившись, вместе с семьями, захватив скот и имущество, бежали в имения князя Острожского в том же Житомирском повете. В 1592 г. крестьяне с. Ростоцкое бежали в соседнее с. Киндиное того же Кременецкого повета. Подобные побеги наиболее характерны для Волыни, Галичины, Подолии и частично Западной Киевщины.
Часть беглых крестьян направлялась в города. В эпоху средневековья, отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, беглые крепостные «стекались в расцветавшие тогда города»[195]. В городах Украины, особенно на Поднепровье, бывшие крепостные крестьяне составляли значительную часть населения. В городах Поднепровья жили в основном выходцы из разных украинских земель. Вместе с тем там оседали русские и белорусы, главным образом из числа беглых крестьян.
В результате массового бегства украинских крестьян в города, особенно Поднепровья и Левобережья, в них быстро росло число «непослушных» жителей, т. е. тех, которые отказывались отбывать феодальные повинности. Как видно из люстрации, проведенной в 1616 г., во многих городах Поднепровья «непослушных» дворов было больше, чем «послушных». В Белой Церкви на 300 «непослушных» приходилось 300 «послушных», в Корсуни «непослушных» и «послушных» дворов было соответственно 1300 и 200, в Чигирине — 4500 и 50, в Каневе — 1500 и 150, в Черкассах — 800 и 150.
Несмотря на жестокие феодальные законы, направленные против беглых крепостных, побеги не только не прекращались, но и продолжали расти. С одной стороны, крестьяне не могли примириться с усилением феодальной эксплуатации и своим бесправным положением, а с другой — владельцы крупных латифундий, заинтересованные в рабочих руках, не желали пожертвовать своими личными выгодами ради интересов средней и мелкой шляхты и продолжали не только принимать, но и переманивать чужих крестьян, предоставляя им временные льготы. Так, когда в 1561 г. из имения Моковичи Владимирского повета Волынского воеводства в соседние села Киселино и Твердыня бежало пять «отчинных» крестьянских семейств, то управитель имения, куда входили эти села, категорически отказался возвратить беглых их владельцу. Точно так же поступили и в Любечском замке на Киевщине в 1562 г., куда бежали крестьяне из Радошинского имения.
В XVI в. в Русском государстве беглые («гулящие люди») составляли столь значительную часть населеция, что считались легальной категорией. С их существованием вынуждено было примириться даже правительство. «Гулящих людей» особенно много было на Чернигово-Северщине. В 1606–1607 гг. они составляли значительную часть основного ядра повстанческой армии Ивана Болотникова.
К побегу крепостные готовились заранее и тщательно. Даже буржуазные историки вынуждены были признать, что побеги крестьян не носили характера бездомного бродяжничества, как это утверждали феодалы, а представляли собой целенаправленное переселение на новые места.
Бегство крестьян, а также выходцев из других угнетенных слоев населения особенно усилилось с конца XVI в. Оно приобрело массовый характер и охватило все земли Украины. По далеко не полным данным, за 1595–1602 гг. только в Брацлавском и Киевском воеводствах крестьяне бежали из 425 сел, в том числе в 1600 г; из 159 сел Киевского воеводства.
Отказ от выполнения феодальных повинностей. Выступления крестьян против феодалов. Борьба крестьянства против эксплуататоров значительно усилилась со второй половины XVI в., что, как отмечалось, было обусловлено значительным ростом феодального гнета.
Поделиться книгой: