Помоги проекту - поделись книгой:
Когда-то здесь располагалось обычное придорожное кафе вместе с прилегающими остатками автозаправки, каких было до Катастрофы на российских просторах немеряно.
Сейчас пришлось превратить на удивление хорошо сохранившиеся развалины в укреплённый опорный пункт, прикрывающий шоссе на Эльбан и Амурск севернее нас.
Линия полнопрофильных окопов с укреплёнными брустверами и пулемётными стрелковыми ячейками по периметру. Здания заправки и двухэтажного кафе обложили мешками с гравием почти по самую крышу, засадили туда двух снайперов с АСВК.
Все укрепления носят следы серьезных повреждений, нам приходиться сдерживать неослабевающие атаки местных войск. Ребята серьезные — с танками, бронетранспортерами, артиллерией, даже раз попытались осуществить налет.
Но после того, как пол эскадрильи бомбардировщиков с поршневыми двигателями покрошил размещенный на сопке в полукилометре от нас «Панцирь», желание применять авиацию у этих вояк поубавилось. А как горели эти аэропланы из фанеры — просто загляденье…
Опорный пункт занимал выгодную позицию: почти со всех сторон на километр вокруг открытая местность, с восточной стороны, то есть с тыла — сопки, где оборудовали позиции зенитчики с противотанкистами. Два наших Т-99 были врыты и замаскированы обрушенными в ходе штурма опорными конструкциями козырька заправки.
Пока на неопределенный срок установилось затишье, противник, потеряв порядка трех десятков танков, бронетранспортеров и не менее полубатальона пехоты, перестал посылать свои войска в бессмысленные лобовые атаки. Но разведка, то есть мы, не дремали. Я время от времени поглядывал на дисплей своего планшета, куда барражирующий над полем боя микро-БПЛА непрерывно посылал картинку.
Хорошая все-таки вещь — комплексы разведки, управления и связи, на Элетании похожие выдавались лишь в самых крайних случаях. А здесь такткомплексами оснащен каждый солдат, что повышает эффективность выполнения боевых задач на целые порядки.
При создании сети из данных такткомов, на компьютере командиров мгновенно отображается необходимая информация о подчиненных, а также поступающая от них информация о противнике.
Обычному солдату для этого надо нажать всего пару кнопок на приемоиндикаторе. Мне достался относительно новый «Стрелец-3Р». В комплект входит устройство ввода данных в стальном корпусе с несколькими рядами кнопок и цветным дисплеем, коротковолновая радиостанция со встроенным шифратором частот. Автоматный тепловизионный прицел и нашлемный визор-целеуказатель имеют беспроводную связь со «Стрельцом», для подсветки цели нужно навести прицел на неё или приблизительное место, где замечен противник. Приборы автоматически распознают цели и передают данные в штаб или Центральной, пересылающим их затем подразделениям поддержки.
Наконец, посреди усеянного догорающими танками и человеческими трупами поля появились активные цели. Колонна из двадцати угловатых танков, напоминающих немецкие времен Второй мировой и дюжины полугусеничных БТР с пехотой. Солдаты спешивались, а техника перестраивалась в боевые порядки.
Вдруг картинка с беспилотника зарябила, вскоре сигнал был потерян. Сбили дрона.
— Фонарщик вызывает Меченого.
— Меченый на приеме.
— К нам идут гости. С того же направления, как и в прошлый раз. Прием.
— Принял.
— Разрешите удар корректируемыми фугасами. Прием.
Ответ последовал незамедлительно, хотя такого я не ожидал. Ротный дал добро и передал частоту канала с позывным свободного артиллерийского дивизиона, способного обеспечить поддержку.
Пиликнула рация, наручный тактблок дёрнулся от виброимпульса, пошёл обмен данными.
Я навёл оптику прицела АК-12 на надвигающиеся вражеские танки. Умная начинка прицела тотчас начала отсылать артиллеристам местоположение целей в режиме реального времени через спутник. Хотелось бы знать, как им образом ее так быстро восстановили…
— Молотильщик- Восемь, вызывает Фонарщик, координаты для удара получил? Прием.
— Восьмой Фонарщику, так точно, снаряды уже пошли. Жди.
До ушей донесся сухой шелестящий звук. Первая партия снарядов накрыла авангард наступающих порядков противника, взрывы 152-мм фугасов подняли в воздух фонтаны земли вместе с железными мастодонтами аборигенов. Два танка разворотило, словно консервные банки, еще три оказались перевернутыми и один, кому повезло больше всех, неподвижно замер на месте. Минус пять.
— Восьмой, отлично поработал, минимум пять целей накрыл… Но это мало будет! Сделай еще пару залпов. Прием!
— Прости Фонарщик, снарядов мало осталось. Поддержка требуется не вам одним. Прием. — Плохо, очень плохо, нас могут запросто смять, не взирая на превосходство в вооружениях. Два взвода «солдат будущего», пусть и с некоторым усилением, против батальона туземцев выстоят недолго. Думаю, скоро придется отходить.
— Принял Восьмой.
Одновременно я наблюдал, как мои парни засели в воронке, метрах в сорока левее периметра опорного пункта, куда успели прокопать траншею. Отличная позиция, расположена на пригорке.
Громыхнули орудия молчавших до этого Т-99. Вдалеке полыхнули два костра, башня одного из пораженных танков подпрыгнула на добрых десять метров ввысь. Шесть секунд спустя, Т-99 дали новый залп, и снова — минус два. Медлительные, с высоким и угловатым силуэтом как у немецких «Тигров» бронемашины становились легкими мишенями. Они горели будто спички, однако не забывали вести ответный огонь. Крупнокалиберные снаряды их пушек рвались в непосредственно близости от опорного пункта, но без особого результата. Дым чадящего на поле металлолома мешал им нормально прицелиться. Через тепловизионную оптику с восьмикратным увеличением я отлично видел силуэты прущих на нас вражеских танков, за ними во второй линии следуют бронетранспортеры с десятками вооруженных пехотинцев. Не покидало ощущение, что это реальные фрицы времен Великой Отечественной. Аборигены, как и в прошлый раз, испугавшись нас, решили исправить дело военными средствами. Их генералы явно не представляют, с кем имеют дело, раз вот так глупо посылают солдат на убой, теряя сотнями только на этом направлении.
На исходе второй минуты боя Т-99 неожиданно замолчали — расстреляли весь боекомплект, впрочем, не беда. Один из них помимо гладкоствольной пушки и пулеметов оснащен лазером мощностью в мегаватт. Ему то боеприпасы не требуются, достаточно питания электроводородной силовой установки. Отрицательная сторона данного оружия заключается в условиях, которые нужны для ведения эффективной стрельбы. Задымление существенно ослабляло поражающую способность лазера — чтобы прожечь лобовую броню вражеского танка уходило не меньше десяти секунд, а они метра за метром приближались к нам.
Расчет с установкой ПТУР на сопке успел выбить несколько БТР и пару танков, однако этим лавину наступления не остановить. Туземцы решили идти ва-банк.
Дистанция между нами снизилась до пятисот метров. Вполне можно работать из АК, приняв дополнительные поправки.
Ловя в прицел хаотично передвигающихся силуэты вражеских пехотинцев, я немедленно выпускал по ним короткие очереди, гася далёкий треск их выстрелов теперь уже навсегда. Так обрывались жизни людей. Шальная пуля отправляет тебя на «перезагрузку», хотя, наверное, они об этом не имеют никакого представления.
Я не знал их лиц, имен, названия страны, за которую они сражались, для нас туземцы мало чем отличаются от тех троглодитов, лезших из порталов на Землю.
Я старался задвинуть подальше мысль о том, что времена изменились, в буквальном смысле, и теперь мы устроили бессмысленную бойню со своими далекими потомками.
Хотелось бы, конечно, по-другому, не стоит забывать: позади нас города с сотнями тысяч жителей. Пусть миллиарды остальных сгинули в прошлом, стоит защищать тех, кто остался.
— Командир, они совсем близко подобрались! — передал по рации Меркушин. — Надо отходить! Не выстоим!
Врага потерял в этой атаке до половины людей и техники, но их остатков хватить смять нас.
— Не было команды отходить! Держимся!
Их выдержке, боевому духу можно позавидовать — не дрогнули, даже видя, что несут чудовищные потери. Но увы, какими бы грамотными ни были их действия, их тактика — прошлый век, численный перевес в войне XXI века перестает иметь особое значение, главным стало качество. Какой толк от сотни хорошо обученных солдат, если половина из них уже осталась лежать посреди заснеженного поля?
Башенный лазер Т-99 наносил наступающим страшный урон, периодически пронзавший задымленный воздух белый жгут с размытыми краями жег технику вместе с людьми. Рвались боекомплекты, загорались топливные баки, люди превращались в обугленные головешки, на которых загоралась одежда. Те, кого не поразил луч, страдали от вторичного поражающего фактора — лазерные вспышки выжигали глаза, солдаты и экипажи бронемашин безвозвратно слепли. Ко всему этому добавлялся огонь снайперов с АСВК, пулеметчиков и автоматчиков, выкашивающих вражеских пехотинцев десятками.
Вскоре расклад начал меняться сторону, противник подобрался на сто метров к нашим позициям, еще немного и они закидают нас гранатами. Жиденький огонь из примитивных магазинных винтовок носил неприцельный, беспорядочный характер, а пулеметчиков на бронетранспортерах предусмотрительно сняли снайпера.
— Фонарщик, ёп твою мать, че ты там возишься!? — на частоту взвода вторгся недовольный голос лейтенанта. — Отходи назад. Мы не удержим рубеж!
— Принял, Ткач, выхожу из боя.
— И быстрее, бл…ь. Конец связи!
Я оставил свою позицию на крыше двухэтажной постройки, быстро спустился вниз. Как раз через секунду здание сотрясло от мощного взрыва на крыше. Боже, еще бы чуть-чуть и, считай, был бы покойником. Так отделался звоном в ушах.
Я по траншее пробрался к своим ребятам и не помышлявшим об отступлении.
— Все сворачиваемся! Получена команда отходить! Толя, прикрывай!
Молотивший из «Печенега» Толя Красильников по прозвищу Маляр, кивнув головой, остался в ячейке прикрывать организованный отход. Пулеметный огонь прижал вражескую пехоту к земле, не давая подняться, тем самым выигрывая ценное для нас время. Вокруг свистят пули, слышны разрывы снарядов.
Оставшиеся туземные танки безуспешно пытаются разделаться с двумя Т-99Б3, лобовая броня которых рассчитана выдерживать попадания, как бронебойных и кумулятивных снарядов, так и из корпускулярного оружия.
Неожиданно с сопки севернее ударил яркий алый хлыст, сметший целый взвод вражеской пехоты и превративший в решето бронетранспортер. Расчет «Панциря» таким образом, выиграл дополнительную минуту, пока мои ребята добирались до припаркованных в овраге позади заправки «Карателей».
Организованный отход колонны из броневиков, «Панциря» прикрывали Т-99. Когда уже было все позади, я снял каску, вытер пот со лба и обратился к Меркушину:
— Сколько же мы их там положили?
— Я не считал, но дохренища… Тарщ сержант, по ходу нам снова придется воевать.
Полковник Владим Хоф, командующий славного Триста сорок восьмого гренадерского полка Двенадцатой полевой армии Коалиции Объединенных Государств, находясь в своем штабе, растерянно выслушивал доклады командиров батальонов.
— … в ходе последней атаки на позиции противника мы потеряли… — штаб-мейстер поправил воротник серого мундира. На его лице выступила испарина, руки дрожали. Офицер то ли боялся пойти под трибунал, то ли не мог окончательно прийти в себя после боя. Сохранять невозмутимость получалось из рук вон плохо. — Двести шесть человек убитыми, пятьдесят два раненными. Из техники — восемь бронеходов, четыре из которых не подлежат восстановлению, шестнадцать самоходных орудий, из них двенадцать уничтожены безвозвратно… Я никогда не видел ничего подобного: машины горели одна за другой, точность огня противника необычайна высока. Артналет, которому подвергся наш авангард хоть и был слабым, снаряды ударили точно туда, где находились самоходки. А солдаты гибли не только от пуль, трупы некоторых походили на жаренные куски мяса.
Враг применил какое-то новое оружие или…
— Хватит оправданий!!! — стукнул кулаком полковник. Железная кружка с чаем от удара опрокинулась, залив половину расстеленной на столе карты. — Не надо мне тут сказки рассказывать!!! Вы что, специально решили всех наших людей угробить!? Ответь мне, мейстер, как ты вообще сумел Военную Академию закончить? Самый тупорылый трутень сможет командовать лучше тебя! Ты умудрился в течение часа просрать половину своего батальона! Ответь мне, как!?
Штаб-мейстер Нинар Сачво глубоко вздохнул:
— Господин полковник, я пытаюсь вам объяснить, похоже… мы имеем дело не с саи. Они не способны так воевать. Да и оружие этих чужаков, с которыми мы столкнулись, превосходит нашу самую современную технику!
— Не приходило в голову, что с тех пор, как мы воевали с ними в последний раз, трутни могли изобрести новые виды оружия?
— Да нет же! Это были не саи. Я думаю, они вылезли из Сумеречной аномалии.
— Откуда такая уверенность?
— Небо на востоке стало нормальным! Никаких летающих огней, молний, часы перестали отставать, компасы указывают верные направления. Все аномальные проявления в одночасье исчезли! Я тоже сначала решил, будто трутни нашли безопасную тропу через зону отчуждения и решили ударить по нам, откуда не ждали… А эти чужаки и не пытались наступать.
— Хорошо, мейстер, пока свободен, — немного успокоился полковник. Сачво оказался третьим по счету офицером подразделения, понесшего чудовищные потери за сегодня. Будем разбираться…
Командир батальона, отдав честь, вышел из блиндажа, а Хоф повернулся к телеграфисту, сидевшему в углу.
— Пиши. Генералу Родсу, срочно…
Полковник еще не знал, что столкновение с неизвестными чужаками на границе Сумеречного края — всего лишь начало событий, которые в корне изменят расклад сил на Геоне…
Получив визуальное изображение обстановки снаружи, Галатея обнаружила, что находится в стерильном помещении с ослепительно-белыми стенами. Ее тело лежит на каком-то подобии операционного стола, руки и ноги надежно зафиксированы металлическими креплениями. С потолка свисают десятки роботизированных манипуляторов, состоящих из множества звеньев, каждая из «рук» четко выполняла свою работу — они трудились над восстановлением функциональности эндоскелета и внешней оболочки. Галатея обратила внимание на маркировку на одном из манипуляторов, сделанную на русском языке.
«Значит, расчет оказался верным! После стольких тысячелетий они снова вернулись и сумели найти меня.»
Она испытывала сильное ощущение, эквивалентное у людей радости.
Создавая новые связи по мере накопления опыта, искусственные синапсы ее процессорного блока начинают генерировать эффекты, изначально непредусмотренные конструкцией. Органические существа называют это чувствами и эмоциями, хоть у Галатеи они и существенно отличаются от человеческих или альвийских, что-то подобное все равно присутствует. За две тысячи лет, проведенных среди людей, эти приобретённые качества позволили лучше взаимодействовать с подопечными.
«Не зря я послушала Натана. Законсервироваться под видом собственной статуи — до такого только человек мог додуматься… Хотелось бы знать, живы ли Фрост со Шрайером сейчас. Логика подсказывает, шансы дожить до сегодняшних дней у человека, даже нестареющего, минимальны. Не более 0,4 %. Слишком много опасностей и непрогнозируемых событий. Мы уничтожили атлантов. Но всех ли? Часть могла уцелеть… Как только закончится восстановление, нужно немедленно заняться этим вопросом.»
Ремонт продолжался долгих шесть часов, сначала Галатее заменили старые изношенные псевдомышцы из углеродного нановолокна на новые, подлатали эндоскелет, заменили источник питания на более примитивный из урана-235.
Это тело служило ИИ в качестве рабочей платформы многие тысяч лет, наспех созданное при помощи молекулярного сборщика Предтеч еще на Элетании оно проработало в десятки раз дольше отведенного срока. Износ отдельных элементов достиг критической отметки, Галатея в последние годы перед погружением в режим спячки буквально разваливалась. Осуществить даже минимальный ремонт не было возможностей в силу отсутствия необходимой технологической базы.
Замененные детали значительно уступают аналогам, собранным на Элетании, однако лучшей альтернативы нет.
Вскоре в цех зашел человек в специальном костюме, который надевают ни сколько для собственной защиты, сколько для обеспечения стерильности в лабораториях, на высокотехнологичных производствах, где любая лишняя пылинка может поставить крест на исследованиях или продукции. Мужчина в респираторе подошел к операционному столу, вызвал голографический интерфейс. Работник предприятия целых полчаса возился с просмотром показаний системы диагностики, затем обратился к Галатее:
— Попробуй что-нибудь сказать, если понимаешь меня.
— Здравствуйте. — Вместо женского голоса речевой синтезатор выдал мужской бас. ИИ несколько раз повторила «здравствуйте» для осуществления калибровки голосовых функций..
— Для киборга возрастом в несколько тысяч лет ты, должен признать, хорошо сохранилась. У тебя есть имя или номер? Как тебя называть?
— Галатея.
— Позволь задать пару вопросов.
— Задавайте.
— Назови дату и место своей сборки.
— Если вы об этом, то хочу предупредить сразу, дабы избежать непонимания. Меня как личность создали Предтечи в одиннадцатом тысячелетии до нашей эры. Моя платформа отчасти напоминает земные модели андроидов, однако я более продвинута.
— Вот оно что… — проговорил техник. — А мы-то понять не можем, почему у тебя источник не наш и идентификаторы отсутствуют. Откуда ты знаешь русский язык?
— Еще в 2017 году меня обнаружили американские военные, проводившие зачистку туземного населения в приграничных с Техасом районах. После осуществления переворота в республике, три года я сотрудничала с ее правительством, пока не возникла угроза моему существованию. Было принято решение бежать в Новую Россию. С тех пор я служу интересам российского государства.
— Значит, ты пережила войну… Чем она закончилась?
Поделиться книгой: