Скандальные наслаждения

Его это, видно, не удивило.

– А как насчет моего предложения?

– Вы хотите сказать – шантажа?

Он пожал плечами:

– Называйте это как хотите, но я стою на своем. Вы будете ездить со мной, либо вообще не будете ездить.

Геро опустила глаза на сложенные на коленях руки и сжала пальцы в кулаки. Она не сомневалась в том, что он действительно все расскажет и брату, и жениху, если она не согласится на «сделку». Мэндевилл будет недоволен, однако именно Максимус положит конец ее поездкам в приют и, возможно, запретит ей быть патронессой. Геро слушалась брата во всем, но не в этом случае. Она вспомнила маленькие трогательные лица, когда дети старательно пели гимн, специально выученный для нее.

Геро подняла голову. Рединг наблюдал за ней с таким видом, словно читал ее мысли.

– Зачем? – спросила она.

– Что зачем?

– Зачем столь неожиданное беспокойство о моей особе? Почему вы хотите заключить эту сделку?

Она ожидала, что он разозлится, но этого не произошло – Гриффин с еле заметной усмешкой снова привалился к мягкой спинке сиденья.

– Вы непредсказуемая женщина, леди Совершенство. Возможно, мое доброе сердце призывает меня спасать безрассудных дам.

– Я вам не верю.

– Вполне разумно. – Он насмешливо смотрел на нее.

Геро выглянула в окно. Какой у нее выбор, если она хочет продолжать свои визиты в приют?

– Хорошо. – Она повернулась к нему. – Вы можете поехать вместе со мной в следующий раз, когда я соберусь в Сент-Джайлз.

– Согласен. – Он зевнул, затем привстал, чтобы постучать в крышу кареты. – Вы можете послать записку ко мне домой в любое время, когда пожелаете. Номер тридцать четыре на Голден-сквер.

– Разве вы не живете в Мэндевилл-Хаусе, когда приезжаете в Лондон? – удивилась Геро.

– Нет. – Губы у него скривились.

Карета остановилась, и он уже в двери повернулся и сказал:

– Я буду у вашего дома завтра в девять утра.

– Но я не собиралась так скоро опять ехать в приют.

– Я думаю, что смогу решить ваши проблемы с архитектором, – пояснил он. – Ровно в девять. Договорились?

Зеленые глаза пронзили ее, и все, что она смогла, это молча кивнуть.

– Хорошо, – произнес он, выскочил из кареты и захлопнул дверцу. Карета рывком двинулась вперед.

Геро с облегчением выдохнула и в первый раз за всю дорогу спросила себя: «А что Рединг делал в Сент-Джайлзе?»

Геро, нервничая, спустилась по ступеням лестницы. Девять утра – это немыслимо ранний час для поездок любой светской дамы, и кузина Батильда этого не одобрит. И ей просто повезет, если ее не увидят в обществе пресловутого будущего деверя. Оглядев улицу, Геро никого не увидела.

Совсем никого.

У нее даже поникли плечи. Ей придется отпустить карету, поджидавшую перед домом. Да и чего ждать от повесы и распутника? Утренние прогулки с респектабельными дамами, вероятно, не в его правилах.

– Ждете меня?

Мужской голос прозвучал прямо у Геро за спиной, и она от неожиданности вскрикнула и чуть не подскочила. Она сердито посмотрела на Рединга. Он выглядел неопрятным и взъерошенным.

– Вы снова где-то разгуливали всю ночь? – не подумав, спросила она, а когда опомнилась, то краска залила ей шею.

Гриффин засмеялся и помог ей сесть в поджидавшую карету.

– Разумеется. Распутники не спят по ночам, а занимаются более интересными делами.

Геро ничего на это не ответила и опустилась на подушки сиденья. Странно, но, хотя его слова ужасно раздражали, она ощутила… радостное волнение от того, что он все-таки появился, как они договаривались.

– А вы, наоборот, – сказал Рединг, усаживаясь напротив, – выглядите свежей и отдохнувшей. Прелестная утренняя лилия.

Она недоверчиво на него взглянула. То, что можно было расценить как комплимент, в его устах прозвучало как оскорбление.

А Гриффин улыбался как ни в чем не бывало во весь свой большой рот, от чего на щеках у него залегли глубокие складки. Щетина на скулах казалась еще темнее от белого парика.

– А вы с успехом могли бы позировать для гравюры с предостерегающим названием «Распутник», – заметила она что ни на есть нежным голосом.

Рединг расхохотался:

– У моей лилии есть шипы, оказывается.

– У лилии нет шипов, и в любом случае я не ваша лилия.

– Конечно, нет. Вы просто моя дорогая будущая сестрица.

Геро собиралась его одернуть, снова попросить не называть ее своей сестрой, но потом поняла, что любое возражение с ее стороны скорее всего подтолкнет его к еще более вызывающему поведению. Поэтому она лишь вздохнула и поинтересовалась:

– Куда мы едем?

Рединг вытянул ноги, и его башмаки задели подол ее шелкового утреннего платья бледно-желтого цвета.

– У меня есть старый приятель. Хочу вас с ним познакомить.

– Зачем?

– Он архитектор.

– В самом деле? – удивилась Геро. – Где вы его встретили?

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– Я раз от разу общаюсь с приличными людьми.

– Я не…

Рединг отмахнулся от ее извинений.

– Я познакомился с Джонатаном Темплтоном в Кембридже.

– Говорили, что вы ушли оттуда, проучившись только год.

– Вы назвали меня легкомысленным, – напомнил ей он, – но не все, с кем я учился в университете, были такими же безответственными. Отец Джонатана – священник с крайне скудными доходами. Ему удалось попасть в Кембридж исключительно потому, что друг их семьи взял на себя расходы по обучению Джонатана. А он отплатил ему за доброту тем, что с утра до ночи усердно занимался.

Геро, склонив голову набок, спросила:

– А что вы изучали в Кембридже?

Он хмыкнул:

– Хотите сказать, помимо шлюх и выпивки?

На этот раз она не попалась на крючок.

Рединг опустил голову и, помолчав, с улыбкой сказал:

– Не поверите – классическую историю.

– И вам это нравилось?

Он пожал плечами:

– Вероятно, не настолько, чтобы остаться там.

– Я читала Геродота[5] на греческом, – вдруг призналась Геро.

Он поднял на нее глаза:

– На самом деле? Вот уж не знал, что нынче греческий входит в курс обучения дебютанток.

– Конечно, не входит. – Зачем она это ему говорит? Геро уставилась себе на руки, сложенные на коленях. Ей надо следить за своим языком!

– Что вы думаете о его описании Египта? – спросил он.

Она искоса посмотрела на него. Он шутит или серьезно? Кажется, серьезно. Поколебавшись, Геро сказала:

– Я думаю, что их погребальные обряды просто отвратительны.

Гриффин улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки.

– Но это завораживает, не так ли? Когда трупы обмазывают миррой и ладаном.

Геро вздрогнула:

– Вы считаете, что его свидетельства правдивы? Многое из того, что он описывает, кажется фантастическим.

– Например, Арион, играющий на арфе и сидящий на спине дельфина?

– Или крылатые змеи, которые охраняют ладанные деревья на Аравийском полуострове?

– Или гигантские муравьи, которые преследуют верблюдов?

– Муравьи, преследующие верблюдов? – Геро наморщила лоб. – Я не помню, чтобы читала об этом.

– Не может быть, чтобы вы это пропустили. – Он улыбнулся. – Это про Индию.

– О, конечно. Муравьи, которые выкапывают золото.

– Именно они. Старик Геродот умел занимательно излагать разные истории о чудесах на белом свете. Кто может доказать, что египтяне в действительности не набивали тела своих умерших праотцов миррой? Или что в Индии не существовало гигантских лохматых муравьев, наводивших ужас на верблюдов?

– Вы не можете не признать, что это маловероятно.

– Я ничего такого не собираюсь признавать, миледи. – На его губах играла улыбка. – Вы читали Фукидида[6]?

– Нет, не читала. – Геро снова опустила глаза. – Учителю, который учил меня греческому, пришлось уехать из-за плохого здоровья. Тот, кто его заменил, не одобрял моих занятий греческим. Для леди намного важнее знать французский. Помимо этого мне давали уроки танцев, пения и рисования. Приходится многому учиться перед светским дебютом.

– А! Вам нравится рисовать?

– Я это ненавижу, – честно призналась она.

– У меня где-то есть книжка Фукидида. Хотите, дам вам почитать?

– Я не… – Она замолчала и посмотрела на него. Ей следует отказаться. Дальнейшее общение с Редингом наверняка чревато неприятностями. С нее хватит и того, что происходит сейчас. Он понял, о чем она подумала, и улыбка исчезла с его лица. И тут у Геро вырвалось: – Да. Пожалуйста. – Она сама не знала, как она это произнесла.

И снова широкая улыбка осветила его лицо.

– Замечательно.

Карета остановилась, Рединг посмотрел в окно и сказал:

– Мы приехали.

Он помог ей выйти. Геро оказалась перед скромным, опрятным городским домом. Рединг постучал в дверь.

– Еще очень рано для визитов, – зашипела на него Геро.

– Не беспокойтесь. Он нас ждет.