Чужая жизнь

Дэн был вне себя от гнева.

— Сволочи! — воскликнул он. — За это время я мог бы давно найти себе работу на складе или еще где-нибудь. А что мне делать теперь?

— Найти работу на складе, — предложила Фифи без тени сочувствия.

— Я каменщик! — набросился он на нее. — И чертовски хороший каменщик! Я не хочу разгружать машины или подметать полы.

— Плохая погода долго не продержится, — обнадежила его Фифи, хотя прогнозы обещали обратное. — Когда наступит весна, все строительные работы возобновятся.

— А до того времени я буду сидеть на твоей шее, словно альфонс, — сердито сказал Дэн, весь красный от злости. — Я даже не могу позволить себе купить телевизор или пойти в паб и выпить пару бокалов пива. Твои родители были бы довольны, узнав, что их подозрения подтвердились.

В конце концов они поссорились. Фифи накричала на него и заявила, что с нее хватит его хныканья и жалоб на то, в чем она не виновата. Дэн сказал, что она ведет себя как избалованный ребенок, ожидая, что все будет как в волшебной сказке. Они осыпали друг друга упреками, вспоминая всевозможные недостатки друг друга. О том, что Дэн постоянно тащил в дом всякий мусор, и о том, что Фифи — никудышная хозяйка.

— Ты настоящая неряха! — кричал на нее Дэн. — Ты задираешь нос, потому что твой отец дерьмовый профессор, но если бы я время от времени не убирал в доме, мы бы уже давно жили в свинарнике!

— Для тебя там было бы самое место! — огрызалась Фифи. — Ты жуешь с открытым ртом и кладешь локти на стол! Ты даже не умеешь правильно держать вилку и нож!

Она сама не ожидала, что скажет такое, но Дэн не дал ей возможности извиниться.

— Что ж, прошу прощения, если чем-то оскорбил вас, Мисс Прекрасные Манеры, — ответил он, бросив на нее испепеляющий взгляд. — Но пока вы обучались правилам этикета на своих непревзойденных чаепитиях, мне приходилось работать в прачечной приюта! Ты всю жизнь витала в облаках, тебе ни разу не приходилось сталкиваться с трудностями!

В ту ночь они впервые легли спать, не поцеловав друг друга на ночь. Фифи свернулась калачиком, повернувшись к Дэну спиной, исполненная негодования из-за того, что он осмелился ее критиковать. Она ждала, что он извинится и обнимет ее, а когда Дэн этого не сделал, стала негодовать еще больше.

Фифи не могла позволить себе купить новую одежду или сделать прическу. Она была сыта по горло жизнью без телевизора и даже без возможности сходить в кино. Она отказалась от всего ради Дэна, и вот чем он ей отплатил!

Следующие три недели были такими трудными, что Фифи даже подумывала о возвращении к родителям. Дэн пропадал где-то целыми днями. Он искал работу, и когда не нашел ничего, даже работы на складе, то стал еще более сердитым и угрюмым. Они часто ссорились и даже перестали заниматься любовью.

Однажды вечером, накануне дня, когда Фифи выдавали зарплату, у них отключили электричество. У них не было денег, они не могли разогреть оставшееся со вчерашнего дня рагу или заварить чай. Им пришлось лечь спать пораньше и на голодный желудок.

Фифи заплакала, так как истратила последние несколько шиллингов на чулки и пару журналов. Она чувствовала себя виноватой, ведь из-за ее эгоизма Дэну сегодня пришлось лечь спать голодным, а завтра он даже не сможет выпить чашку чая или побриться. Всхлипывая, она сказала ему об этом и о том, как ей жаль, что так случилось.

Когда он обнял ее и сказал, что все это пустяки, она удивилась, обнаружив, что его лицо тоже было мокрым от слез.

— В этом нет твоей вины, — произнес Дэн. — Я жил так всю свою жизнь, а теперь, кажется, я и тебя вынуждаю жить в таких условиях.

Он крепко ее обнимал, гладил ее волосы и повторял, как сильно он ее любит.

— Но взгляни, что я с тобой сделал! Твоя семья и твои друзья отвернулись от тебя. Ты вынуждена меня содержать. Я чувствую себя ничтожеством.

Фифи сказала, что это не так и что она предпочла бы быть с ним даже без гроша в кармане, чем с кем-либо еще.

— Мне не остается ничего другого, кроме как поехать в Лондон и искать работу там, — мрачно проговорил Дэн. — Я видел, что там есть вакансии, когда ходил в службу занятости. Завтра я первым делом поеду туда и уточню детали.

Фифи сказала, что она не вынесет разлуки, но он поцелуем заставил ее замолчать.

— Послушай, Фифи, — произнес он. — Я должен сделать хоть что-то, прежде чем станет еще хуже. Давай смотреть правде в глаза: с тех пор как мы поженились, у нас все пошло наперекосяк.

— Проблемы были только с работой, — ответила она.

— Не только, и ты это знаешь, — мягко возразил Дэн. — Ты ужасно скучаешь по своей семье и друзьям, которые от тебя отвернулись. Конечно, никто из них гроша ломаного не стоит, если ты для них так мало значила, но это всего лишь мое мнение.

— Ты же не хочешь сказать, что собираешься меня бросить? — испугалась Фифи.

— Не глупи. Я скорее смирился бы с тем, что твоя мать будет спать вместе с нами в одной постели, чем согласился бы расстаться с тобой. Но нам нужно найти какой-то выход из сложившейся ситуации. Что, если мы оба поедем в Лондон и начнем все сначала?

— Я не могу. Здесь моя работа, — запротестовала Фифи.

— Секретарь адвоката может заработать в Лондоне кучу денег, — возразил Дэн. — И я тоже смогу зарабатывать больше. Предположим, что я поеду туда один и найду для нас квартиру, а ты потом присоединишься ко мне, когда будешь готова.

Фифи задумалась. Мысль о переезде в Лондон показалась ей очень заманчивой. Лондон по сравнению с Бристолем был деловым оживленным городом, там столько всего происходило. Раньше она побоялась бы потерять друзей, но теперь они все равно о ней забыли, и к тому же в Лондоне ее не так сильно будут мучить воспоминания о родителях.

— Это было бы увлекательное приключение, — наконец сказала Фифи. — Представь, как мы гуляем по Гайд-парку летним днем или едем в воскресенье на Петтикоут-лейн.

— Лондон шумный, грязный и слишком густонаселенный город, — напомнил ей Дэн. — Жители столицы считают уроженцев западной части Англии провинциалами и думают, что мы все расхаживаем в рубашках деревенского покроя и ковыряем в зубах соломинкой.

Фифи хихикнула.

— Ну, о тебе они так не подумают. Они скорее спросят, где твои лук и стрелы.

— Так ты подумаешь над моим предложением?

— Я уже подумала, — ответила она. — Да, мы поедем туда. Как только ты подыщешь там подходящее жилье.

Неожиданно то, что они лежали в темноте, не имея возможности даже выпить чаю, показалось им не важным. Фифи больше не волновало то, что ее семья невзлюбила Дэна. Он лежал тут, совсем рядом с ней, у него была нежная как у ребенка кожа, и она его любила.

Они поедут в Лондон и прекрасно там заживут. А все остальные могут катиться к черту.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Фифи медленно поднималась по лестнице дома номер четыре на Дейл-стрит, с беспокойством рассматривая кошмарную оранжево-коричневую краску на дверях и обои, настолько старые, что невозможно было разобрать рисунок. Дэн бодро шагал впереди, с энтузиазмом перечисляя преимущества Кеннингтона. Главным и, похоже, единственным из них было то, что этот район находился недалеко от центра — всего пару остановок на метро в направлении Вест-Энда.

Фифи видела, что когда-то это был очень хороший район, судя по большому количеству внушительных просторных домов, расположенных вдоль главной дороги. Но, как и в Сент-Паулсе в Бристоле, престижным этот район считался до тех пор, пока отсюда не выехали представители среднего класса. Сейчас огромные дома были ужасно запущены, сады завалены мусором, и, судя по количеству народа, в праздности восседающего на крыльце, в основном поделены на крошечные квартиры и комнаты.

Фифи обратила внимание на зияющие промежутки, там, где некоторые из домов рухнули во время бомбежек. Вместо того чтобы отстроить дома заново, эти места превратили в свалки для старой мебели и матрасов. Фифи также заметила, что все магазины (а их было здесь множество) были какими-то запущенными и обшарпанными. По ее мнению, городскому совету стоило бы повесить табличку «Только для бедных», так как здесь совсем не было дорогих магазинов, зато было удручающе много забегаловок, пабов и магазинов подержанной одежды.

Но даже если некоторые улицы Кеннингтона и могли похвастаться богатым прошлым, то Дейл-стрит к их числу явно не относилась. Создавалось впечатление, что ее проектировали в Викторианскую эпоху, преследуя цель разместить как можно больше людей на наименьшей площади. Возле некоторых домов даже не было палисадников.

— Ну вот мы и пришли! — бодро сказал Дэн, когда они поднялись до последнего лестничного пролета, хотя это и так было ясно. — Это почти полностью изолированная квартира. По-моему, остальные съемщики ведут себя тихо, я от них еще ни звука не слышал.

Фифи смотрела на узкую сезалевую циновку на лестнице, пытаясь определить ее возраст. Дом был чистым, в том смысле, что здесь не было пыли или мусора, и, как сказал Дэн, очень тихим, но, на ее взгляд, мало чем отличался от трущоб.

Она посмотрела вверх, на лестничную площадку. Там стояли старая газовая печка и такая же старая раковина с крохотной газовой колонкой над ней. Фифи поняла, что это и была их новая кухня.

— Я мог бы повесить на стену кухонный шкафчик, в котором будут храниться все наши кастрюли и сковородки, — предложил абсолютно счастливый Дэн. — А еще я подумал, что надо бы отремонтировать складную столешницу, чтобы было где готовить. Кроме того, нам нужна вешалка для полотенец и полочка для туалетных принадлежностей.

Фифи одолела последние несколько ступенек и схватила его за руку.

— Я не буду мыться в кухонной раковине! — возмущенно воскликнула она.

— Да сюда никто не поднимется, кроме нас, и, кроме того, я могу сделать ширму вот здесь, — сказал Дэн, положив одну ладонь на перила, а другую на стену. — Это создаст более интимную обстановку.

— Кухонной раковине это все равно не поможет. Она предназначена для мытья грязной посуды и сливания воды с макарон, — возразила Фифи. — Мне жаль, Дэн, но я просто не смогу здесь жить.

Дэн помрачнел.

— Я знаю, это не совсем то, к чему ты привыкла, Фелисити. Но это лучшее, что я смог найти.

Он называл ее полным именем, только когда хотел показать, что она ведет себя слишком высокомерно, но обычно это делалось с целью ее подразнить. Сейчас же он был совершенно серьезен.

— Да ладно тебе, Дэн, — пошла на попятную Фифи. — Я знаю, что эта квартира дешевая, а жилье в Лондоне на вес золота, но посмотри на все это! Подумай сам, ну не могу же я жить в такой ночлежке.

Она даже не захотела взглянуть на комнаты. Того, что она уже увидела, было вполне достаточно, чтобы сбежать.

— Пожалуйста, попробуй посмотреть на все это волшебным взглядом, — попросил Дэн, погладив ее по щеке.

Он всегда так делал, когда пытался ее в чем-то убедить.

Настроение Фифи окончательно испортилось. Она знала, что если уж Дэн предлагает посмотреть на что-нибудь волшебным взглядом, то это значит, что нормальный человек никогда бы на эту вещь не позарился.

— Я пытаюсь, — устало сказала Фифи. Она подумала, что раз квартира находится на верхнем этаже, то сюда, кроме них, никто не зайдет. — Но не говори мне, что ты собираешься купить жестяную ванну и что туалет здесь во дворе.

— Конечно, здесь есть ванна, — Дэн радостно улыбнулся. — Что же я, по-твоему, ожидал, что принцесса Фелисити сможет без нее обойтись? Ванна внизу, и я предложил мыться здесь только по той причине, что нам придется делить ее с остальными жильцами.

— Я надеюсь, их тут не очень много, — ответила Фифи, так как по пути наверх заметила по меньшей мере шесть дверей.

Дэн уехал в Лондон в последнюю неделю февраля, чтобы приступить к работе в большой строительной компании в Стоквелле. Погода нисколько не улучшилась, вся страна оказалась в плену у снега и льда. Но вскоре выяснилось, что новый бригадир Дэна умел ценить хороших работников. Он предложил Дэну другую работу, внутри уже почти готовых зданий, лишь бы не упустить его. Он даже позаботился о жилье для Дэна и оплачивал его поездки домой по выходным.

Сначала Фифи была не против неделю побыть дома одна. Она встретилась с Патти, сходила в кино с приятельницей с работы, а остаток времени провела за чтением, готовкой и прочими домашними делами. Она была очень взволнована перспективой отправиться в Лондон. Фифи представляла, чем бы они могли там заняться, и каждые выходные ждала, что Дэн приедет и скажет ей, что нашел подходящее жилье.

Но прошло уже несколько недель, а Дэн так и не нашел квартиру. Фифи начало казаться, что теперь они все время будут жить врозь. Дело было не в том, что Дэн не хотел искать жилье. Он каждый день покупал газету «Ивнинг Стандарт» и сразу же ехал смотреть предлагаемые квартиры, которые подходили им по цене. Но все время оказывалось, что либо квартира уже сдана, либо ее хозяина не устраивала супружеская пара, либо просто квартира была в таком ужасном состоянии, что Дэну приходилось отказаться от нее.

Он обращался во множество агентств по аренде жилья, но вскоре пришел к выводу, что хозяева квартир предубежденно относятся к мужчинам его профессии. Может, они не верили, что Дэн женат, и думали, что он будет водить к себе женщин. Время шло, и Фифи видела, что безрезультатные поиски квартиры удручают его все больше.

Уже наступил май. Наконец-то пришла весна с долгожданной солнечной погодой. И когда Дэн позвонил Фифи и ликуя сказал, что нашел наконец жилье и одолжил фургон на выходные, чтобы привезти ее и все их вещи, Фифи места себе не находила от радости. Она на следующий же день поговорила с хозяином квартиры и начальником адвокатской конторы. Невзирая на протесты домовладельца, Фифи заплатила за неделю вперед, так как выезжала без предупреждения. Ее начальник с пониманием отнесся к ситуации и пообещал к концу недели уладить все проблемы с увольнением.

Дэн и сам понимал, что Кеннингтон — не самое лучшее место в Лондоне, а квартира была несколько убогой, но оптимистически предположил, что немного новой краски и пара картин ее оживят.

Фифи сожгла за собой все мосты, выехав из старой квартиры и бросив работу, и у нее просто не было выбора. Ей пришлось признать, что это теперь ее новый дом.

Дэн открыл дверь в гостиную.

— Только после вас, принцесса, — сказал он, отвешивая шутовской поклон.

Фифи чуть не задохнулась от ужаса и в отчаянии начала изучать комнату, пытаясь найти хоть какие-то привлекательные детали. Но их там попросту не было. Она видела перед собой двенадцать квадратных метров облупившегося линолеума, ужасные облезлые обои в цветочек и старую мебель, место которой было на свалке.

— Я знаю, здесь мрачновато, — обеспокоенно произнес Дэн. — Но я больше не хочу жить один, без тебя. Мы ведь сможем навести здесь порядок. Сможем?

Сердце Фифи растаяло, как всегда, стоило Дэну посмотреть на нее умоляющим преданным взглядом.

— Смотри, здесь солнечная сторона, — сказала Фифи, призывая на помощь волшебный взгляд.

Вылинявшие занавески на грязном окне даже не прикрывали подоконник, но можно было заменить их новыми.

— Когда мы расставим здесь свои вещи, эта квартира преобразится.

Дэн с облегчением вздохнул, улыбнулся и придвинулся к жене ближе, чтобы ее поцеловать. Но не успел он ее обнять, как с улицы донесся разгневанный вопль, заставивший их прильнуть к окну.

По улице бежала девочка лет семи, а за ней по пятам гналась полная женщина с бигуди в выбеленных перекисью волосах.

— А ну иди сюда, маленькая дрянь! — сердито вопила женщина.

Девочка остановилась. Она плакала и казалась испуганной. Женщина догнала ее, схватила за плечо и с размаху влепила такую пощечину, что Фифи вздрогнула.

— Сколько раз мне еще тебе повторять? — заорала женщина, схватив девочку за ухо и таща ее за собой. — Только попробуй еще раз не сделать то, что я сказала!

Подойдя к дому напротив, женщина закатила девочке подзатыльник и пинком втолкнула ее в двери.

Когда дверь за ними захлопнулась, Фифи вопросительно посмотрела на Дэна, глубоко потрясенная увиденным.

— Полагаю, малышка в чем-то провинилась, — задумчиво сказал Дэн. — Но я ненавижу, когда бьют детей.

Фифи подумала, что такая вопиющая жестокость не должна оставаться безнаказанной, но была слишком потрясена, чтобы что-то сказать. Родители никогда не били ни ее, ни ее братьев, ни Патти. Их наказывали, отправляя спать пораньше или лишая карманных денег, но никто никогда не поднимал на них руку.

— Я надеюсь, это не значит, что все здешние обитатели ведут себя подобным образом, — тихо произнесла Фифи, все еще глядя в окно.

Дэн не раз говорил, что она понятия не имеет о том, как живут малообеспеченные люди с низкой заработной платой. Но если они вели себя так, как эта блондинка, то Фифи предпочла бы не знать об этом до конца своих дней.

Вид из окна оставлял желать лучшего. Оно выходило на самый конец улицы, заканчивающейся тупиком в угольном дворике с широкими воротами, окруженном семью стандартными трехэтажными зданиями. Несмотря на солнечный день сюда попадало мало солнечных лучей, так как дома были слишком высокими, а улочка слишком узкой. Их квартира находилась на третьем этаже, и Фифи прекрасно был виден угольный двор, где какой-то мужчина насыпал уголь в мешки, которые держал мальчик. Сцена была достойна пера Диккенса, поскольку оба были черны, как трубочисты. Фифи заметила, что дома на улице потемнели от сажи.

Все здания на Дейл-стрит казались заброшенными. В том доме, куда вошли женщина и девочка, даже не было нормальных штор, — вместо них на натянутой проволоке висело одеяло или что-то в этом роде. На клумбах перед зданиями не было цветов, даже деревья тут не росли. Вообще вся улица выглядела зловеще, чуть ли не угрожающе. Фифи снова задумалась о том, сможет ли она здесь жить.

— Забудь об этом, — сказал Дэн, обнимая ее.

Он подошел к ней сзади и потерся подбородком о ее плечо.

— Пойдем, посмотрим на ванну. Мы можем сразу же ее опробовать!

Когда Дэн поцеловал ее в шею, одновременно лаская грудь, Фифи вся затрепетала. С тех пор как Дэн уехал в Лондон, они часто проводили выходные вместе, почти не вылезая из постели. Сегодня утром у него было время только на то, чтобы забрать ее и все их пожитки, поэтому всю дорогу до Лондона Дэн нашептывал Фифи обо всем, что собирается с ней сделать, как только они останутся в квартире одни. Это так ее распалило, что она еле сдержалась, чтобы не предложить ему свернуть в тихую улочку и заняться любовью в машине.

— Тут же нет белья, — слабо запротестовала Фифи, когда Дэн увлек ее за собой в следующую комнату. Спальня была такой же жалкой, как и гостиная, но, по крайней мере, матрас на старой кровати оказался совсем новым. — Сначала мы должны перенести сюда свои вещи.