Кэйе и Семнех-ке-рэ

Слово «большая» проглядывает, возможно, на камне РС 161 (ARH: CXCV) перед словами «царя (и) государя». На камне 56—VIII А (ARH: CV) в титле царевны, переделанном из титла Кэйе, слово «большая» заимствовано, надо полагать, из первоначального титла: звание «жалуемая большая (хасйэ о) владыки обеих земель» совершенно несвойственно царевнам, и слово «большая» стоит на том самом месте, где оно должно было стоять в титле Кэйе.

«— — — царя (и) государя — — —» (ARH: CXCVII РС 187).

«— — — царя (и) государя — — —» (ARH: XVIII 684—VIII С).

«— — — царя (и) государя, живущего [правд]ою — — —» (ARH: СС РС 209).

«— — — царя (и) государя, живущего правдою, владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ — — —» (ARH: CXI 438—VII А).

«— — — царя (и) государя — — —» (ARH: XIX 168—VIII А).

«— — — царя (и) государя, живущего правдою — — —» (ARH: XLIX 261—VI А).

«— — — царя (и) государя — — —» (ARH: XXXIV 150—VIII D).

«— — — живущ[его] прав[д]ою — — —», «— — — [пра]в[дою], владык[и] обеих земель » (ARH: LIII 149—VIII С).

«— — — [живу]щ[его прав]д[ою], владык[и] обеих земель Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ — — —» (ARH: CLIX 448—VIII).

«— — — живущ[его] правдою (кольцо) » (ARH: CLX 193—VIII А).

«— — — (кольцо) — — —» (ARH: CX 143—VIII С).

«— — — (кольцо) п' (определенный член от слова „от рок") — — —» (ARH: XLIII 286—VI).

«— — — [ца]р[я] (и) [госуда]р[я] Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ, отрока до]б[рого] й[о]та [жи]вого бу[дет] (?) ж[ив] (?)— — —» (ARH: CLII 463—VIII).

«— — — Нефр-шепр-рэ — — — [Ва-н-рэ] Й[о]т[а] — — —» (ARH: XXXI 195—VIII А).

«— — — Йот(а) — — —» (ARH: CLIII 1030—VIII).

«— — — (кольцо) — — — Йот[а] живо[го], который — — —» (ARH: XXIX 620—VIII С).

«— — — Йот[а] живо[го], кото[ры]й [будет] жи[в] — — —» (ARH: CLXIII 1092—VIII).

«Жена-лю[бимец] — — — Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ — — — который будет жив — — —» (ARH: CLXI 80—VIII).

«— — —царя (и) государя, живущего правдою — — — [Йо]т[а] (?) — — — [котор]ый (?) буд[ет] (?) — — —» (ARH: CXLV 524—VIII)

«Ж[ена]— — —царя (и) государя, живу[щего правд]ою — — — (кольцо) [жи]во[го] (?), [котор]ый бу[дет жив векове]чно — — —» (ARH: CXCV PC 161).

«— — — (кольцо) [веков]ечно вечно — — —» (ARH: CLIX 910—VIII).

«— — — (кольцо) п' (определенный член от слова „отрок") — — — [веков]ечно веч[но] — — —» (ARH: XVIII 652—VIII А).

«— — — (кольцо), отрок[а] — — — вековечно вечно, Кэйе» (ARH: XXXII 153—VIII = LVII 135—VIII = SAK II: 88)

«— — — [Кэй]е» (MDAIAK XIV: XII 1 = ARH: XV 610-VII = ТЗГ: 101, ср. SAK II: 88).

«— — — [Кэ]йе» (ARH: XXIII 376—VIII, ср. 176, 178, 258, 291, 367, SAK II: 88).

Некоторые титла, переделанные из титла Кэйе, содержат после имени царевны многолетие «жива она!» (MDIAeAK IX: VII d = ARH: XIV 307—VI А; ARH: CXI 438—-VII А), «жива она » (ARH: LIII 149—VIII С, CXXXIV 983—VIII А), «жива она вечно — — —» (ARH: CXXXIV 983—VIII С), «жива она вечно вековечно!» (ARH: CLIX 448—VIII). Ни на одном непеределанном памятнике никто из царевен никогда не удостоен какого бы то ни было многолетия. Здесь же, на камнях из Шмуна, оно встречается не только после имен царевен, но один раз даже после имени дочери царевны: «— — — Малая — жива она!» (ASAE XXXVIII: LXXV = MDIAeAK IX: VIII c = ARH: XXIX 632—VIII А). В северном дворце солнцепоклоннической столицы многолетие «жива она!» замыкало титло Кэйе (см. гл. II), то же многолетие стояло, возможно, на ее гробе (см. гл. IV). Поэтому, казалось бы, мы вправе ожидать, что и среди многолетий из Шмуна по меньшей мере некоторые восходят к титлу Кэйе. На деле, однако, ни об одном из них нельзя сказать с уверенностью, что оно не привнесено одновременно с переделкою титла на имя царевны. К этим многолетиям нам придется еще вернуться в дальнейшем (см. гл. VI).

Точно так же как в южной усадьбе, и на камнях из Шмуна из титла Кэйе в титло царевны перенимали в нетронутом виде одно лишь титло царствующего фараона: «царя (и) государя, живущего правдою, владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ» (иногда с опущением того или иного звания перед именем). Кольцо царя считалось, очевидно, неприкосновенным. Исключения, когда и оно подвергалось замене, если только они вообще были, настолько редки, что с ними можно не считаться. И точно так же как в усадьбе, и на камнях из Шмуна последующие слова: «отрока доброго Йота живого, который будет жив вековечно вечно» — изглаживали и за царским кольцом ставили многолетие: «кому дано жить» (ARH: CXI 438—VII А), «кому дано жить » (ARH: XIX 504—VIII, СХ 143—VIII A), «кому дано жить — — — вечно» (ARH: CLIX 910—VIII, ср. 179). В одном случае употреблено расширенное многолетие «кому дано жить вечно вековечно» (ARH: XVIII 652—VIII С), а в другом, напротив, многолетие вовсе опущено (ARH: CXCV РС 161).

Титло Кэйе на камнях из Шмуна проступает обыкновенно сквозь заменившее его титло одной из дочерей Амен-хотпа IV и Нефр-эт, Ми-йот или Анхес-эм-п-йот, или же — что бывает реже (ARH: CX 143—VIII С, CLXI 80—VIII, СС РС 209) — сквозь титла одной из них и их дочерей Ми-йот Малой или Анхес-эм-п-йот Малой. На одном камне титло Кэйе переделано в титла Амен-хотпа IV и его дочери Анхес-эм-п-йот (ARH: CXI 438—VII А). На другом камне уцелело только титло фараона, заменившее начало титла Кэйе (ARH: LIV 698—VIII А, см. также 177). Еще на одном камне титло Кэйе переделали в титло Амен-хотпа IV и, должно быть, его внучки, предпослав всему титло его дочери (ARH: CLI 80—VIII). Переделки такого рода тоже находят себе соответствие среди усадебных переделок. В одном случае в титло Амен-хотпа IV и царевны Ми-йот было переделано в усадьбе титло Кэйе (СА I: LVII 55 + 59), в другом случае — титло Кэйе и ее дочери (СА I: XXXIV 1 = LVI 22/273).

Совершенно особняком стоят титла на одном камне из Шмуна (ARH: CVI 451—VII А). Остатки их распределены по четырем строкам, и, хотя сквозь нынешние письмена ничего не проглядывает, очень похоже на то, что титла заменили титло дочери Кэйе. В первой строке имя царевны Анхес-эм-п-йот втиснуто в пространство для него явно недостаточное, если написать его не мелкими, как сейчас, а такими же крупными знаками, какими написаны предшествующие слова: «[дочь царева от утробы его, возлюбленная его». Также и имя «[Анхес-эм-]п-йот Малой», значащееся в третьей строке, ни на одном непеределанном памятнике ни разу не засвидетельствовано, но зато вполне обычно в надписях, переделанных из титла Кэйе и ее дочери. В восстановленном виде нынешние титла могли бы выглядеть так: [ 36 ] «[Дочь царева от ут]робы его, возлюбленная его, Анхес-эм-п-[й]от, [рожденная женою царевой великой, возлюбленной его, владычицей обеих земель] Нефр-нефре[-йот] Нефр-эт — жива она вечно [вековечно! Дочь царева от утробы его, возлюбленная его, Анхес-эм-]п-йот Малая, [рожденная дочерью царевой от утробы его, возлюбленной его, Анхес-эм-п-йот], рожденной же[ною] царевой великой [Нефр-нефре-йо]т [Нефр-эт — жива она вечно вековечно!]»

Начало первой строки могло содержать до переделки собственно титло дочери Кэйе, а конец — начало пространной ссылки на родительницу («рожденная женою-любимцем» и т. д.). На месте кольца Нефр-эт во второй строке могло быть кольцо с именем «Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ», на этот раз — исключительный случай! — не сохраненным, а замененным именем царицы. Третья строка могла быть с продолжением титла Кэйе, а четвертая — добавлена при переделке.

Если эта надпись действительно переделана из титла дочери Кэйе, а для подобного предположения имеются веские основания, то перед нами был бы исключительный случай введения в переделываемую надпись имени царицы Нефр-эт. Другой такой случай могло бы представлять титло царевны Ми-йот на камне из того же Шмуна (ARH: CXCIX PC 210). Однако основания для отнесения этой надписи к числу переделанных довольно шаткие. Похожие на остатки знаков черточки и углубления могут быть всего-навсего трещинками и выбоинками, которых вообще много на поверхности данного камня.

Впрочем, из Шмуна дошло и некоторое количество камней, на которых изображения и титла Нефр-эт достоверно исконные, а не введенные при переделке. Поэтому, когда сполна или отчасти уцелело изображение царственной женщины, а надписание пропало, нельзя быть заранее уверенным, что изображена Кэйе, а не Нефр-эт. Но у изображений Кэйе есть свои особенности, отличающие ее от Нефр-эт, так что в большинстве случаев изображения побочной жены царя могут быть опознаны даже тогда, когда надписания погибли.

На очень многих камнях из Шмуна дарственную мать сопровождает всего одна дочь — точь-в-точь как на изображениях Кэйе в южной усадьбе (СА I: XXXII 2 = LVI J + 154, XXXII 2 = LVI М + 152, XXXV 9 + 151, см. гл. II). На тех камнях из Шмуна, на которых так или иначе уцелели титла Ми-йот и Анхес-эм-п-йот, старших и младших, переделанные из титла Кэйе и ее дочери, мать, разумеется, Кэйе. Но и там, где надписания пропали, присутствие всего одной царевны может указывать, что первоначально, скорее всего, была изображена побочная жена царя со своею дочерью. Дочери Амен-хотпа IV от Нефр-эт изображены на памятниках Ах-йот несчетное число раз, но чтобы там изобразили только одну из этих царевен, бывает далеки не часто. Вот перечень таких изображений.

Кусок дворцовых перил из Ах-йот: Ми-йот вместе с родителями служит солнцу (MDIAeAK III: против 36, а = IV = 36 = ТТА: 154 CLXII = ARH: II, MDIAeAK III: против 36, b = ARH: I III титло солнца, см. § 36). Ср. три других куска дворцовых перил (ТЕА: XII 3; времени III солнечного титла ввиду пространного многолетия царицы — см. § 82, знака мотыки в имели Ми-йот — см. § 97 — и исказительного способа изображения — см. § 103; СМ: № 10 = КОз: IX = НЭС XVII: VIII = SA III: 315 = STEA: 19 = KEAZ: XI = CA III: LXIX 5 = RID: 30 = GE: LIV = CuАЕ: XXIIIa = СПДЕ: ХХIV = ИДЕ: 132 = ОеА: между 90 и 91 = ИДЕг: 319 = IFAOBE XXXII: 85 = VMPh: 129 = ZZR: между 96 и 97, III солнечное титло; СА III: LXIX 4, III солнечное титло). Ср. также обломок СА III: LXX 12 (времени III солнечного титла ввиду сложного имени и пространного многолетия царицы и знака протока для мр — см. § 104).

Обломки из Ах-йот: царевна позади матери (СА III: LXXIII 1, времени III солнечного титла ввиду пространного многолетия царицы — см. § 82 — и исказительного способа изображения — см. § 103 — и LXXXIII 2, не раньше III солнечного титла ввиду сложного имени и многолетия царицы — см. § 78, 82). Ср. обломки оттуда же JEA XXI: XII = CA III: LXVI 1, 4 и CVII 1 (все три времени III солнечного титла ввиду пространного многолетия царицы и исказительного способа изображения) и обломок СА III: CV 5 (времени III солнечного титла ввиду сложного имени царицы — см. § 78 — и исказительного способа изображения).

Обломок столба, возможно, из Шмуна: Ми-йог вместе с родителями служит солнцу (WAeKFS: XIII 49, времени III солнечного титла ввиду знака мотыки в имени царевны — см. § 97 — и знака протока — см. § 104). Обломок столба из Шмуна: Ми-йот вместе с родителями служит солнцу (ARH: III, не древнее IV солнечного титла — см. § 37 — ввиду знака пруда для мр — см. § 104).

Гробница Ах-мосе в Ах-йот: царевна с родителями на колеснице. (ЕА III: XXXII + XXXII А, времени VI солнечного титла — см. § 39). Гробница Пи-нхаса в Ах-йот: царевна вместе с родителями служит солнцу (ЕА II: VI три раза, VI солнечное титло). Гробница Ра-мосе, военачальника в Ах-йот: Ми-йот вместе с родителями служит солнцу (ЕА IV: XXXV; наверное, времени VII солнечного титла — см. § 40, 88). Гробница Мха в Ах-йот времени VII солнечного титла: Ми-йот вместе с родителями служит солнцу (ЕА IV: XV, XVI, XXIII) и едет в одной колеснице с отцом и матерью (ЕА IV: XX, XXII).

Итак, подавляющее большинство изображений царевны Ми-йот без сестер, с одними отцом и матерью, приходится или может приходиться на время не позднее III солнечного титла, когда Ми-йот могла быть еще на деле единственной дочерью у царской четы (см. § 92). Об одном изображении можно сказать только, что оно не древнее IV солнечного титла, четыре изображения современны VI солнечному титлу и шесть — VII. При этом на обоих изображениях царевны на одной колеснице с родителями отсутствие ее сестер более чем понятно: египетская колесница была маловместительна, рассчитана только на двух человек. Недоказательны также и три изображения в гробнице Пи-нхаса, так как помещаются на косяках ее наружной двери, где большему числу царевен было бы трудно уместиться.

Напротив, на камнях из Шмуна, притом именно таких, которые явно позднее III солнечного титла, хотя бы из-за неисказительного уже способа изображения (см. § 103), одна дочь со провождает царя и его царственную спутницу много раз; причем в большинстве случаев по переиначенным надписям вид но, что первоначально изображена была дочь Кэйе. Перечислим сперва надписанные изображения: MDIAeAK IX: VII d = ARH: XIV 307—VI A + 311—VI А (мать и дочь переименованы в «Анхес-[эм-п-йот]» и «Анхес-эм-[п-йот] Малую»), MDAIAK XIV: XII 1 = ARH: XV 610—VII (дочь «[Кэ]йе» переименована в «— — — [Ма]лую»), ARH: XV = XVIII 10—VIII А («Ми-йот», несомненно, переименованая дочь Кэйе), XV 688—VIII («[Анхес-эм-от-]йо[т]», несомненно, переименованная дочь Кэйе), XVII 500—VIII С (девочка переименована в «Ми-йот Ма[л]ую»), XVIII 340—VI А («Ми-йот», несомненно, переименованная дочь Кэйе), XVIII 652—VIII А (девочка переименована в «Ми-йо[т] Малую»), XVIII 652—VIII С (девочка переименована), XVIII 684—VIII С (переименованы Кэйе и ее дочь), XXIII 376— VIII (дочь «[Кэ]йе»), СС РС 192 (девочка переименована в «Анх[ес]-эм-п-йот Малую»), XXIX 632—VIII А (девочка переименована в «— — — Малую»). Теперь перечислим ненадписанные изображения: MDIAeAK IX: VIII b = ARH: XIII 292— VI С, ARH: XI 750— VIII А, С, ср. ARH: XVI 406—VII А (девочка с двумя царями, см. гл. V), XII 406—VII D (на том же камне сбоку), ARHAC: II = ARH: CLXXIII РС 24 (девочка позади царя). На камнях из Шмуна бывают изображены и совместные изваяния царя, взрослой женщины и ребенка (ARH: XX = XXI 454—VII С, XXII 421—VII) и взрослой женщины с ребенком без царя (ARH: LVI 494—VII). На последнем камне верх головы у женщины пропал, на двух других у царя на венце ясно виден царский аспид, у женщины же на лбу изображения царской змеи не заметно, хотя, правда, поверхность камней в соответствующих местах слегка повреждена. Если налобного аспида у царской спутницы действительно нет, то она не царица Нефр-эт (см. ниже). На изображениях главного храма солнца в гробницах в Ах-йот тоже бывают показаны совместные царские изваяния, стоявшие в глубине сооружения перед «двором солнечного камня». Как в гробнице Ах-мосе (ЕА III: ХХХ, время VI солнечного титла, см. § 39), так и в гробнице Ми-рэ, жреца (ЕА I: Х А = XI, время VII солнечного титла, см. § 40), каждому из двух изваяний царя в верхнеегипетском венце и одному из двух в нижнеегипетском придано по маленькому изваянию не то царевны, не то царицы. По величине маленькое изваяние вполне могло бы быть изваянием царевны, но разве поставили бы изваяние царя с царевной, но без царицы в самом главном храме столицы перед самой священной его частью? У Ах-мосе подле срединного жертвенника посреди этой части храма стоят совместные изваяния именно царя и царицы. Вдобавок у Ми-рэ надо лбом одного из маленьких изваяний издателем показана черточка, которая могла бы сойти за царского аспида. А он был присвоен только царю и царице, а никак не царевнам (см. ниже). Поэтому можно вместе с издателем[ 37 ] счесть за самое вероятное, что маленькие изваяния изображали царицу.

На камне из Шмуна РС 55 (ARHAC: 81 = AeKZKE: XXXI = ARH: CLXXXII) частично уцелело изображение царского корабля, на носу которого на стене палубной беседки представлен царь, поражающий иноземного врага в присутствии взрослой женщины и ребенка. Первое, что приходит на ум (и пришло в свое время также мне),[ 38 ] — это то, что взрослая женщина — царица Нефр-эт (ср. ЕА V: V). На другом камне из Шмуна, именно РС 67 (ARHAC: 83 = ARH: CXCI = APhE: XXIII), она сама показана поражающей иноземца на таком же изображении на стене судовой беседки, только на этот раз на корме. Что тут изображена Нефр-эт, не подлежит никакому сомнению. На воинственной особе женский синий венец, который носила царица, но не Кэйе, а кормовые весла украшены резными головками в головном уборе с двумя высокими перьями, присвоенном царице, но не Кэйе. Тем не менее на первом камне — РС 55 — могла быть изображена не Нефр-эт, а побочная жена царя. На голове у этой женщины так называемая ступенчатая прическа (из накладных волос), с которой Кэйе в бытность побочной женою царя постоянно изображалась. Царицу тоже изображали с такою прической, только далеко не всегда. Поэтому на камне РС 55 могла быть изображена не Нефр-эт, а Кэйе, и с этим отлично согласовалось бы присутствие всего лишь одной дочери.

Ни на одном из изображений царственных родителей с одной дочерью ее голова не подвергалась переделке. Напротив, голова взрослой особы женского пола, которую можно счесть за побочную жену царя, сплошь и рядом оказывается переделанной. И это только естественно, раз данную особу переименовывали то в царевну Ми-йот, то в царевну Анхес-эм-п-йот. Обеих девочек изображали с вытянутым назад безволосым черепом, с которого лишь сбоку свешивается прядь волос. Поэтому при превращении взрослой особы в царевну срезали спереди и сзади накладные волосы, оставляя лишь те из лих, что могли сойти за боковую прядь волос, а на затылке добавляли безволосую выступающую часть черепа. Иногда волосы не срезали, но и тогда добавлять голый затылок было необходимым для превращения изображения из женского в детское. Единственное, что нельзя было переделать, — это рост особы. На непеределанных изображениях царевны всегда девочки небольшого роста, а из взрослой особы после переделки получалась взрослая девочка — с детской прядкой волос и голым затылком. Такого рода превращения мы наблюдали уже в южной усадьбе (СА I: XXXII 2 = LVI 271 J, VII + 154, СА I: XXXIV 1 = LVI 273 obv. + 154 = ТЗГ: 70 = ZZR: между 128 и 129; ср. СА I: 154, XXXIV 2, затем СА I: 151, XXXV 8, 11). Там Кэйе превращали в царевну Ми-йот, на камнях из Шмуна Кэйе превращали в нее же или в царевну Анхес-эм-п-йот. В Ми-йот, по-видимому, превращена Кэйе на камне 265—VI А — с наращенным сзади черепом, но с исконной прической (ARH: XIII), в Анхес-эм-п-йот— на камнях 311—VI А — со снятыми со лба волосами (MDIAeAK IX: VII d = ARH: XIV), 435—VII А — с черепом, наращенным вверху и особенно сзади (ARH: X), РС 161 — с наращенным сзади черепом (ARH: CXCV). Что на камнях 772—VIII (ARH: XXXII) и 652—VIII В (ARH: XVIII) особа с прической царевен переделана из Кэйе, доказывает солнечный луч, что подносит к лицу особы знак жизни, чего царевны на непеределанных изображениях никогда не удостаивались. И там, где нет ни вторичных надписей, ни знака жизни у носа, достаточно, чтоб у взрослой особы были по-детски срезаны волосы на лбу или добавлен голый затылок, чтобы опознать в изображенной особе переделанную Кэйе. Таковы, например, изображения 485—VII и, видимо, 458—VII А (ARH: XII, XXII), где срезаны волосы спереди и сзади и оголен затылок, ср. также 413—VII D и 58—VIII В (ARH: VII, IX = X) с оголенным лбом (затылочная часть не сохранилась). Что на камне AeKZKE: XXVII изображена Кэйе, доказывают как оголенный лоб и наращенный вверху и сзади оголенный череп, так и участие данной особы в царском служении солнцу (она возносит обеими руками цветы, а над нею видны большие ноги, несомненно, фараона, AeKZKE: 17). У изображений РС 17 (ARHAC: 30 = ARH: CLXXII) и РС 68 (ARH: CLXXX) оголен лоб, у первого еще наращен безволосый затылок, и у обоих не совсем понятным образом видоизменена прическа. Что РС 68 изображает Кэйе, подтверждает остаток более крупного изображения (Амен-хотпа IV) перед нею.

Если отвлечься от изображений 265—VI А (ARH: XIII), РС 17 (ARHAC: 30 = ARH: CLXXII) и РС 68 (ARH: CLXXX), где не вполне ясна первоначальная прическа, то Кэйе на всех обсуждавшихся нами изображениях, включая усадебные, носит ступенчатые накладные волосы.[ 39 ] Их подрезали более высоко сзади, но и спереди они не свисали ниже плеч, с макушки ниспадали ровными прядями, а на лбу и по сторонам лица были подстрижены ступеньками. Такие накладные волосы носила часто и царица, но только у нее они чередовались на изображениях с другими головными уборами, тогда как у Кэйе они были ее постоянным признаком, и разве что только на названных трех камнях — 265—VI А (ARH: XIII), РС 17 (ARHAC: 30 = ARH: CLXXII) и РС 68 (ARH: CLXXX) — у нее были шаровидные накладные волосы. Ступенчатые накладные волосы носили обыкновенно придворные жены из царского сопровождения (например, ЕА I: XXV = XXVI, XXV = XXX, XXIX, ЕА II: VII, VIII, X, ЕА III: VIII = IX, XIII, ЕА V: V, EA VI: II, XVI, XXVI, XXVIII = XLII), но там, где взрослая особа с такой прической, не будучи царицей, пользуется определенным вниманием, выделена особо или изображена крупно, у нас есть основание предполагать, что представлена Кэйе (ARH: LIX 113—VIII А, CLXXV РС 31). На нескольких таких непеределанных изображениях принадлежность их Кэйе подтверждена и другими особенностями. На камне 108—VIII С (ARH: XXXVII) Кэйе была переименована в Ми-йот, а на камне РС 192 (ARH: СС), судя по измененному титлу дочери, — в Анхес-эм-п-йот. Вдобавок Кэйе стоит здесь, служа солнцу за фараоном, как и на камне РС 69 (ARH: CLXXXIII), где от прически уцелела только налобная часть, так что она могла быть и шаровидной. На камне РС 107 (ARH: CLXXXVIII) особа с накладными ступенчатыми волосами и веером следует за высоким человеком, наверное фараоном. На камне РС 27 (ARHAC: 27 = ARH: CLXXVI = SAK II: 83) голова женщины со ступенчатыми волосами, служащей вместе с царем солнцу, была переделана вместе с ее налобной царской змеею (см. ниже). Коленопреклоненная женщина с молитвенно приподнятыми руками и ступенчатой прической на камне 292—VI А (MDIAeAK IX: VII b = ARH: XIV), несомненно, Кэйе. Над нею должен был быть изображен царь, служащий солнцу, которому и молится Кэйе. Такого рода двойное изображение засвидетельствовано упомянутым выше камнем AeKZKE: XXVII + 17, и а котором вверху видны остатки больших ног, очевидно, царя, а внизу женщина со срезанной на лбу и оголенном затылке ступенчатой прической возносит цветы.

Еще одна особенность отличает подавляющее большинство переделанных и непеределанных изображений Кэйе из Шмуна, разумеется тех, где уцелели щеки: большие круглые серьги, выглядывающие из-под прически. Такие серьги обычны на изображениях придворных жен из царского сопровождения, а также царевен, но исключительно редки на изображениях царицы Нефр-эт. На изваяниях Нефр-эт мочки ушей бывают показаны проколотыми. На одном изваянии, как было правильно указано М. М. Потаповым, в ушах у нее даже имеются крупные круглые серьги (BPh2: 179 = ARK: XXI = СПЦН: 14 = 17 = ИДЕг: 378 = ВНеф: XII = XIV и т. д.). Есть они и на изваянии STEA: 35 26 = AN: 63 = ZZR: после 128. На плоских ее изображениях, а их великое множество, мне совсем не встречались серьги, за одним только единственным исключением. Я имею в виду не то поврежденное изображение Нефр-эт в гробнице Ми-рэ, жреца, в Ах-йот, на котором непосредственно над ключицами видны концы каких-то подвесок. Последние свисают слишком глубоко, чтобы их можно было без натяжки отнести к серьгам (уши разрушены); проще всего вместе с издателем считать их кончиками прически[ 40 ] (ЕА I: XXII). Я имею в виду одно изображение из Шмуна, на котором царица Нефр-эт действительно носит большие круглые серьги (ARHAC: 11 = ARH: CLXXII PC21).

Место находки этого камня и сами серьги в связи с отсутствием на нем имени царицы наводят на мысль, действительно ли эта царственная жена — Нефр-эт, а не та самая особа, которая на других камнях из Шмуна так упорно показывается всегда с большими круглыми серьгами? Правда, волосы царственной жены венчает на этом камне подобие повязки с царским аспидом спереди. Но разве не с аспидом на лбу видим мы ту особу на камне из Шмуна РС 27 (ARHAC: 27 = ARH: CLXXVI)? Пусть в южной усадьбе голову Кэйе не венчает такая повязка. Пусть нет ее и на голове у особы из Шмуна. Но и из числа более чем изобильных изображений Нефр-эт мне известны всего лишь несколько украшенных подобной повязкой (ZAeSA LV: 3 = I 5 = KEA II: XV = ARK: LVI = EA VII: XX 2, RMVI: LIV 9 = A: 45 — что изображена Нефр-эт, удостоверяют длинные накладные волосы и ранние солнечные кольца на теле (СА III: LXVI 1, ASAE LIII: XIX = CMAB LXIV: Cover = 289, СМАВ LV: 7 = CMAB LXIV: 290, ЕА VII: VI—IX, XIX). На изучаемом нами камне из Шмуна царица целует в губы маленькую дочь. В Ах-йот был найден обломок изображения, на котором поцелуи получает царевна Анхес-эм-п-йот (СА III: LXX 7), а на одной часто воспроизводимой плите царь целует старшую дочь Ми-йот (BPh1: 157 = Eg: 183 = ЕИВАIV: 20 = Ег: 228 = BPh2: 184 = ARK: XXVIII = SA III: 313 = KEAZ: XIV-XV = RID: 3 = EPh: 84-85 = NKAP: VIII = BiPh: против 208 = VMPh: 164 = EgPh: XV B = ZCEER: LVIII = ZZR: против 128).[ 41 ] Из того, что на камнях из Шмуна (как и в южной усадьбе в Ах-йот) нет больше таких изображений, не следует, конечно, что никто, кроме царя и Нефр-эт, не мог быть изображен целующим своего ребенка, тем более что и сама царская чета бывает представлена так исключительно редко. В пользу Нефр-эт говорит, казалось бы, имя «Ми-йот», уцелевшее в изглаженной надписи позади девочки.[ 42 ] Однако С. Олдред замечает на это, что матерью девочки могла быть сама Ми-йот по воцарении со Семнех-ке-рэ, потому что у нее, согласно одному неизданному памятнику, была дочь «Ми-йот Малая», которая и могла быть девочкою Ми-йот на нашем камне.[ 43 ] Нас это замечание С. Олдреда не может не насторожить. Мы уже слишком хорошо знаем, кто скрывается за царевнами с одноименными с ними дочерьми, чтобы не заподозрить и изучаемый нами памятник, не изображает ли и он все ту же Кэйе и ее девочку. Хотя тем самым и наш камень становится как будто подозрительным, однако подозревать его, кажется, не стоит.

Надпись позади маленькой царевны на камне изглажена, но кое-что от нее уцелело. Надпись состояла из трех отвесных строк. В первой из них уцелело имя царевны «Ми-йот», над ним поверхность камня разбита, но в самом верху виден знак ситовника, которым писалось слово «царь». Разрушенное пространство между этим знаком и именем точно подходит по величине к началу титла царевны, так что можно вполне восстановить «[Дочь] царева [от утробы его, возлюбленная его], Ми-йот». Внизу второй строки можно распознать слово «Й[о]т», а под ним знак ребер — букву м и как будто бы часть знака руки. Таким образом, во второй строке могло стоять титло второй царевны: «[Дочь царева от утробы его, возлюбленн]ая [его], Ме[к-]й[о]т» (конечная буква от причастия «[возлюбленн]ая» — знак хлеба т, видимо, проглядывает сквозь разрушения) . Наконец, в третьей строке читаются не только следы знаков [63] пруда мр, тростника й и определителя солнца, но и такие знаки имени третьей царевны Анхес-эм-п-йот, как кусок дужки знака жизни (?), знак сложенного плата с и знак летящей утки-шилохвостки. Поэтому последнюю строку можно восстановить так: «[Дочь царева от утробы его] возлюбленн[ая его Ан]хес-[эм-]п-й[от]». Вторая и третья царевны были представлены, очевидно, на несохранившейся части изображения, равно как и сам фараон (о его присутствии издатель заключает по положению солнечного луча-руки вверху изображения[ 44 ]). Присутствие же трех дочерей Нефр-эт исключает как будто полностью возможность отождествления царственной матери с кем-либо, помимо Нефр-эт. Заметим, что шарообразные накладные волосы, как на нашем камне, Нефр-эт иногда носила, но Кэйе, возможно, нигде не изображена с иными накладными волосами, как «ступенчатыми». Следовательно, на камне из Шмуна мы имеем, по всей видимости, редчайшее плоскостное изображение Нефр-эт с большими круглыми серьгами.

Напротив, как сказано, Кэйе в большинстве случаев изображена с серьгами. Из числа обсужденных выше ее изображений она носит серьги на следующих: MDIAeAK IX: VII b = ARH: XIV 292—VI А, AeKZKE: XXVII + 17, ARHAC: 17 = ARH: CLXXII PC 17, ARHAC: 27 = ARH: CLXXVI PC 27, ARHAC: 31 = ARH: CLXXXIII PC 69, ARH: VII 413—VII D, IX 58—VIII B, XII 485—VII A, XVI 835—VIII B, XX = XXI 454—VII C, LIX 113—VIII A, CLXXX PC 68. Таким образом, серьги являются существенным отличием большинства изображений Кэйе от изображений Нефр-эт, почти всегда лишенных серег.

Еще более важным отличием побочной жены царя от царицы является отсутствие до определенного времени на изображениях Кэйе налобной царской змеи. Изображений Нефр-эт сохранилось великое множество, но я не могу назвать ни одного, где голова царицы уцелела б и на ней не было бы царского аспида. СА III: LIX 2 всего лишь набросок на куске известняка, и если здесь нет змеи на венце спереди, надо лбом, то сбоку их целых две и столько же их могло быть на настоящем таком венце с другой его стороны. Напротив, на изображениях Кэйе не только в усадьбе, но и почти на всех рассмотренных нами изображениях из Шмуна налобного аспида нет. Сомнительное исключение составляет камень 150—VIII D (ARH: XXXIV, ср. 127), несомненное — камень РС 27 (ARHAC: 27 = ARH: CLXXVI = SAK II: 83). На втором камне голова Кэйе со ступенчатой прической и серьгами была переделана, быть может, из сравнительно раннего — ввиду отвислого подбородка — изображения Нефр-эт с налобной змеей. Проделано это было настолько небрежно, что новый налобный аспид врезался в кисть солнечной руки. Одновременно нарастили руку Кэйе и вложили [64] в нее гремушку (систр), которой царица и царевны, да и сама Кэйе (в частности, на усадебных изображениях СА I: XXXIV 1 = ТЗГ: 70 = ZZR: между 128 и 129), бряцали солнцу. Длинная лента, которую особа держала до того в руке, оказалась теперь уже не в ней. Что служила тут солнцу вместе с фараоном особа женского пола, а не какой-нибудь мужчина-соправитель, доказывает гремушка, которою «умиротворяли» солнце одни только женские представители царствующего дома.[ 45 ] О том же свидетельствуют серьги, потому что ни на одном солнцепоклонническом изображении никто из мужских носителей налобного аспида, ни Амен-хотп IV, ни Семнех-ке-рэ, ни Тут-анх-йот, никогда не появляется с серьгами. Камень РС 27 важен для нас в двух отношениях. Во-первых, он доказывает, что, оставаясь побочной женой фараона, продолжая изображаться по-прежнему — со ступенчатыми накладными волосами, серьгами и гремушкой (все это было воспроизведено при переделке изображения!), — Кэйе получила наконец право на царскую налобную змею. Во-вторых, поскольку из всех памятников в усадьбе и в Шмуне камень РС 27 единственный или почти единственный свидетель ношения Кэйе на положении побочной жены Амен-хотпа IV царского аспида, такое состояние дел при дворе должно было быть весьма кратковременным.

В заключение скажем еще о местонахождении божницы Кэйе, откуда происходят те камни из Шмуна, на которых она была изображена и поименована. По надписям, сопровождавшим на них изображения царского лучистого солнца, оно почиталось как будто бы в двух сооружениях имени Кэйе, из которых одно было передано потом царевне Ми-йот, а другое — царевне Анхес-эм-п-йот.

Вот титловые прозвания солнца из божницы, присвоенной царевне Ми-йот:

«[Йот ж]ивой великий, владыка празднества тридцатилетия, владыка окружаемого [всего солнцем], [владыка неба], владыка земли в доме дочери царевой Ми-йот в доме [ликования] Йот[а] в Ах-йот» (ARH: LIV 480—VII А).

«[Йот жив]ой (?) [великий, вл]адыка (?) празднества тридцатилетия, владыка окружаемого всего солн[цем, владыка неба, владыка земли в д]оме дочери царевой Ми-йот [в доме ликования] Йот[а] в Ах-йот» (ARH: CXCVIII РС 179).

К сожалению, то, что стояло в пробеле между словами «в доме» и «Йот[а]», ни в том, ни в другом случае не сохранилось, но легко восстанавливается по третьему титлу:

«[Йот жи]вой великий, владыка празднества тридцатилетия, владыка окружаемого всего [солнцем, владыка неба, владыка земли в доме дочери царевой, от утробы его], возлюбленной [65] его, [Ми]-йот [в] доме ликования [Йота в Ах-]йо[т]» (ARH: CXCVII РС 180).

Что в последнем титле конец надо восстановить предложенным здесь образом, а не как «[Йота в доме Йота в Ах-]ой[т]», видно по положению солнечного луча-руки, который явно опускался косо на такое расстояние, что для слов «в доме Йота» не оставалось места. Что этих слов не было и в двух других титлах, доказывает величина пробела: для слов «в доме Йота» без предшествующего «в доме ликования Йота» пробел слишком велик, а для словосочетания «в доме ликования Йота в доме Йота» слишком мал. Конечно, концовка «в доме ликования Йота в доме Йота в Ах-йот» более обычна, чем сокращенная, без слов «в доме Йота», но и более краткая встречается на камнях из Шмуна помимо тех трех, о которых у нас сейчас идет речь. Подобная концовка читается полностью на камне РС 182 (ARH: CXCVII): «в доме ликования Йота в Ах-йот» — и с пропавшими первыми, словами на камне 204—III (ARH: CLXIX): «[в доме ликования] Йота в Ах-йот». Что в последнем случае спереди пропало не «в доме», а в «доме ликования», следует из того, что перед словом «Йот» стоят прилагательное принадлежности и определенный член мужского рода, которых в словосочетании «дом Йота» не бывает: «в доме Йота» было бы м пр йтн, «в доме ликования Йота» будет м пр хъсй н п' йтн.

Теперь о божнице, доставшейся царевне Анхес-эм-п-йот. Вот титловые прозвания солнца оттуда:

«Йот живой великий, владыка празднества тридцатилетия, владыка окружаемого всего солнцем, владыка неба, владыка земли в сени Рэ дочери царевой от утробы его, возлюбленной его, Анхес-эм-п-йот в доме ликования Йота в доме Йота в Ах-йот» (MDAIAK XIV: X 1 = ARH: LV 450—VII А).

«[Йот живой великий], владыка празднества тридцатилетия, владыка окружаемого всего солнцем, владыка [неба, владыка земли в] сени Рэ [дочери] царевой [от утробы его, возлюблен ной его], Анхес-эм-п-йот [в доме ликования] Йот[а в] — — — Й[от]» (ARH: XIX 207— VIII A + 234—VIII А).

«[Йот живой великий, владыка празднества тридцатилетия, владыка] окружаемого всего солнцем, [владыка неба, владыка земли в] сени [Рэ] дочери [царевой] от утробы [его, возлюбленной его, Анхес]-эм-п-йот [в доме ликования] Йота в — — —» (ZAeSA LXXIV: 106 = ARH: CXLVIII 338—VI А).

«[Йот живой великий, владыка празднест]в [тридцатилетия], владыка окружаемого всего [солнцем владыка неба, владыка земли в сени Рэ дочери царевой от утробы его, возлюбленной его], Анхес-эм-п-[йот] в доме ликования [Йот]а — — —» (ARH: XLVII 443—VIII А).

Ср. странную ссылку на место почитания на камне РС 182: «Йот живой великий, владыка празднества тридцатилетия, владыка [66] окружаемого всего солнцем, владыка неба, владыка земли — — — (?) Анх[ес]-эм-п-йот (?) в доме ликования Йота в Ах-йот» (ARH: CXCVII + 144 + 153).

Поскольку на множестве камней из Шмуна титлами царевен Ми-йот и Анхес-эм-п-йот заменено было титло Кэйе, можно заранее подозревать подобную же замену и в названиях мест почитания солнца. Такое подозрение тем более оправданно, что эти названия значились в титлах солнца, начертанных подле его многорукого лучистого круга, а он входил в состав как раз таких изображений, на которых Кэйе переименовывали в Ми-йот или Анхес-эм-п-йот. И состояние надписей подтверждает наши подозрения.

О названии божницы, присвоенной Ми-йот, сами издатели сообщают, что титло царевны стоит в двух, а вероятно, и во всех трех случаях на месте чего-то изглаженного (ARH: 150, 176, 288), Снимки полностью подтверждают это заключение. Позднейшими вставками в название другой божницы выглядят и титла Анхес-эм-п-йот. На камне MDAIAK XIV: X 1 = ARH: LV 450—VII А бросаются в глаза странное начертание звания «дочь царева» и бессмысленная буква т перед именем царевны. На камне ARH: XIX 207— VIII A + 234—VIII А отвесная черта перед именем Анхес-эм-п-йот, отделявшая его от предыдущей отвесной же строки, была, видимо, заодно с прежним именем в значительной мере стерта и потом не восстановлена. На камне ARH: CXLVIII 338— VI А сквозь слово «йот», заключительную часть имени царевны, проступает плохо стертый округлый знак прежней надписи. На камне ARH: XLVII 443—VIII А перед именем царевны стоит ненужная черточка и первый знак его — знак жизни снх — странно заострен наверху, вероятно, вследствие использования остатка прежнего начертания.

У царевен Ми-йот и Анхес-эм-п-йот оказалось у каждой по божнице, доставшейся им от Кэйе. Однако из этого не следует, что их было две и у самой Кэйе, в одном и том же «доме ликования Йота». На камне РС 179 (ARH: CXCVII) в названии божницы «дом дочери царевой Ми-йот» первое слово — «дом» — представляет такую же позднейшую вставку, как и звание и имя царевны (ср. ARH: 150, 176). Ничто не мешает считать слово «дом» вставленным позднее и на камне 480—VII А (ARH: LIV). Таким образом, божница и на этих двух камнях могла первоначально называться не «домом», а «сенью Рэ», как она называется на камнях из божницы Анхес-эм-п-йот и как вообще прозывались подобные сооружения имени женских представительниц царского дома (Нефр-эт — ЕА V: XXX, строка 15 = XXXVIII = TTA: 113-114, ЕА V: XXXII, строка 17; Ми-йот — TRSLUK I: II = PSBA XV: 209-211 = ТТА: 159 CLXXIII = HTES VIII: 28 = XXIV; Тэйе — ЕА III: VIII = IX + XI). Да и правдоподобно ли, чтоб у Кэйе были две божницы ее имени в одном и том же «доме ликования Йота»? Не вероятнее ли, [67] что у нее была там одна божница и та впоследствии была поделена между двумя сестрами — Ми-йот и Анхес-эм-п-йот? Согласно восстановлениям, произведенным издателями свода камней из Шмуна, эти последние происходили не из одного, а из нескольких помещений солнцепоклоннического назначения.[ 46 ] Если же божница была из нескольких помещений, то она могла быть поделена между царевнами.

Но тогда как объяснить наименование божницы у Ми-йот «домом», а у Анхес-эм-п-йот «сенью Рэ»? Почему божница Ми-йот не названа, по общепринятому обыкновению, «сенью Рэ», как смежная божница сестры, а странным образом обозначена как «дом» царевны? Это тем более странно, что в южной усадьбе божница Кэйе, перейдя к Ми-йот, осталась «сенью Рэ» (СА I: XXXIV 1; = LVI 273 obv. = ТЗГ: 70 = ZZR: между 128 и 129, СА I: XXXIV 2 = LVI 273 rev., ср. LVI 271 В). Ответить на это можно, к сожалению, лишь сугубо предположительно. У царевны Ми-йот еще при ранних солнечных кольцах в дни VI солнечного титла (см. § 39) была своя божница в том же самом «доме ликования Йота», где впоследствии при поздних солнечных кольцах появилась божница Кэйе. Эта ранняя божница Ми-йот упомянута в конце титловых прозваний солнца на подножии изваяния, должно быть, царевны и из данной божницы: «сень Рэ дочери царевой от утробы его, возлюбленной его, Ми-йот, рожденной женою царевой великой, возлюбленной его, владычицей обеих земель Нефр-нефре-йот Нефр-эт — жива она, здорова она вечно вековечно! — в доме ликования Йота в доме йота в Ах-йот» (TRSLUK I: II = PSBA XV: 209-211 = TTA: 159 CLXIII = HTES VIII: 28 = XXIV). Так не из-за того ли, что у Ми-йот уже была «сень Рэ» в «доме ликования Йота», доставшуюся царевне часть божницы Кэйе и назвали «домом», а не «сенью Рэ»? Правда, на это можно возразить: зачем было Ми-йот отбирать еще часть божницы Кэйе у своей младшей сестры, у которой своей «сени Рэ» до того как будто бы не было, если у Ми-йот в этом месте издавна была своя божница? Однако, кроме подножия изваяния, никаких памятников из «сени Рэ» Ми-йот в «доме ликования» неизвестно. Надпись на подножии относится к последним годам ранних солнечных колец, ко времени VI солнечного титла, так что сама божница могла быть даже несколько древнее. Но и ко времени переделки солнечных колец из ранних в поздние старшей дочери фараона вряд ли было больше семи лет, и не приходилось бы удивляться, если б божница ребенка была много беднее божницы царской возлюбленной, можно сказать, второй царицы. Божница Кэйе состояла из ряда помещений, и до нас дошли оттуда, в отличие от «сени Рэ» Ми-йот в том же месте, едва ли не сотни камней [68] из числа тех, из которых были сложены стены, с остатками резных изображений и надписей. Ну, а в таком случае почему бы было Ми-йот не получить хотя бы часть роскошной божницы?

Определить точно, в каком месте солнцепоклоннической столицы находилась божница Кэйе в «доме ликования Йота», пока что невозможно, так как не определено само местоположение этого «дома ликования». Бесспорно только, что он был расположен в срединной части города, там, где находились большой храм солнца и большой дворец. «Дом ликования Йота» особенно часто упоминается надписями, найденными во дворце, но встречаются упоминания «дома ликования Йота» и в надписях из храма. Поэтому X. В. Фэермэн склонен допустить, что было два таких одноименных здания: одно — тождественное с дворцом, другое — часть храма.[ 47 ] X. В. Фэермэн готов даже предположить, что эти два здания имел в виду Амен-хотп IV, когда клялся создать в новой столице два одноименных сооружения такого рода: [ 48 ] «Сотворю я дом ликования Йоту, моему отцу, на острове Йота, выделяющегося (в смысле) празднеств тридцатилетия, в Ах-йот, в этом месте. Сотворю (разночтение (!): сотворил) я дом ликования [Йота] Йоту, моему отцу, на острове Йота, выделяющегося (в смысле) празднеств тридцатилетия, в Ах-йот, в этом месте» (пограничные плиты Ах-йот К, строки 15-16: ЕА V: XXX = XXXVIII = TTA: 114 и X, строка 18: ЕА V: XXXII, JEA XXI: 136 = CA III: 190; отрывок восстановлен по обеим плитам). Однако подтвердить тождество «домов ликования», известных из храмовых и дворцовых надписей, с обещанными в пограничных надписях не так-то просто. Во-первых, дворцовое и храмовое сооружения назывались одинаково «дом ликования Йота», тогда как из обещанных построек только вторая, да и то предположительно, прозывалась бы таким образом. Догадка же, что под «островом Йота, выделяющегося (в смысле) празднеств тридцатилетия», следует разуметь срединную часть Ах-йот, где были расположены главный храм и большой дворец, пока что не слишком убедительна, и не только потому, что подобное употребление слова «остров» кажется несколько неожиданным. В царской клятве перечислен ряд зданий, которые должны были быть воздвигнуты и действительно были воздвигнуты в срединной части новой столицы. но ни об одном из них фараон не сообщает, что оно будет создано на «острове Йота, выделяющегося (в смысле) празднеств тридцатилетия», не сказано этого ни о главном храме, «доме Йота» (плита К, строка 14; плита X, строка 17), ни о дворцовом храме, «дворе Йота» (плита К, строка 15, плита X, строка 17), ни о «домах» (прйт) фараона и царицы (плита К, строки 16-17, плита X, строка 19). Все эти сооружения должны были быть построены просто-напросто «в Ах-йот, в этом месте». Только в случае обоих «домов ликования» царь не поленился дважды добавить длинную ссылку на «остров». И если один из «домов ликования Йота» действительно находился в главном храме, то почему он как часть его не назван вслед за ним и почему он один из всех подразделений храма удостоился упоминания? В отношении «дома ликования Йота» слишком многое неясно, чтобы по нему можно было уточнить местонахождение божницы Кэйе. И все-таки благодаря указанию, что эта божница помещалась «в доме ликования Йота в доме Йота в Ах-йот», мы можем с уверенностью утверждать, что Кэйе получила божницу в самом средоточии храмовой и государственной жизни столицы, где были главный храм солнца и царский дворец, или, выражаясь на солнцепоклоннический лад, был расположен «дом Йота», включавший в себя не только главный храм, но и значительную часть дворцовых сооружений.[ 49 ]

У божницы Кэйе в «доме ликования Йота» есть нечто общее в смысле отделки с другою божницею ее имени — ее «сенью Рэ» в южной усадьбе. Дело, конечно, не в изображениях царского служения солнцу, которые были неизбежны и на том и на другом сооружении в силу самого их назначения. Как было уже сказано во второй главе, стены усадебного сооружения были украшены в изобилии изображениями из жизни природы. Немало остатков подобных изображений сохранилось и на камнях из Шмуна (например, ARH: XCIX, CI-CV, CLXXV, CLXXVII), и трудно допустить, чтобы все такие камни были обязательно из иных солнцепоклоннических построек, нежели божница Кэйе. На двух камнях из Шмуна, 477—VII = 113—VIII А (ARH: LIX) и РС 31 (ARHAC: 87 = ARH: CLXXV), мы видим даже особу, возможно Кэйе, — всего вероятней на втором камне, — затягивающую птичью ловушку то среди цветов, то посреди болотных зарослей. Заметим, что стенопись с изображением густых зарослей и множества птиц имелась и в северном дворце (JEA XIII: LIV), а в тамошнем зверинце на кормушках были изображены сами животные (JEA Х: ХХХ).

Глава четвертая. Чьим был золотой гроб из так называемой гробницы Тэйе?

В 1907 г. в небольшом тайнике в ущелье царских гробниц в Нэ в окружении предметов, предназначавшихся первоначально для погребений двух или более членов царского дома, был найден загадочный гроб с не менее загадочными остатками трупа. Хотя надписи на гробе и на заупокойных кирпичах называли лишь титло Амен-хотпа IV, лежавший в гробу костяк был сочтен за останки царицы Тэйе,[ 50 ] чья надгробная сень и различные вещи были действительно найдены в тайнике. Мысль об обретении праха Тэйе пришлось скоро оставить, так как мертвец оказался не женщиной, а молодым мужчиной.[ 51 ] Г. Масперо готов был отождествить его с зятем и первым преемником Амен-хотпа IV — Семнех-ке-рэ,[ 52 ] но, в согласии с надписями на гробе, умерший был большинством ученых признан за самого Амен-хотпа IV. Припомнили даже, что при вскрытии гроба на трупе видели золотые ленты с обозначениями, свойственными этому царю.[ 53 ] Правда, врачебное исследование установило, что неизвестный, оказывавшийся Эх-не-йотом, умер в возрасте 25—26 лет или самое большее на несколько лет позже.[ 54 ] Иными словами, царствовавший не менее 16 с лишним лет Амен-хотп IV должен был стать преобразователем еще в мальчишеском возрасте. В оправдание подобного допущений были приведены примеры из всеобщей истории.[ 55 ]

В 1916 г. Ж. Даресси изложил печатно[ 56 ] сделанное им любопытное наблюдение, что в ряде мест надписи на гробе подверглись [71] изменениям. Листовое золото, на котором помещались письмена, было местами вырезано, а взамен изъятого наклеено новое, однако обычно более тонкое со знаками, выполненными менее тщательно; там, где знаки были вырезаны в самом дереве, они были удалены, впадины заполнены известью и в ней вырезаны новые письмена. В одном случае по недосмотру был сохранен первоначальный знак женщины для местоимения 1-го лица единственного числа, тогда как в остальных случаях там, где это местоимение уцелело, стоял на позднее наклеенных листочках знак мужского египетского божества с длинными волосами и загнутой бородою. Ж. Даресси совершенно основательно заключил отсюда, что гроб первоначально предназначался для женщины и лишь впоследствии был переделан в мужской. Во всех надписях на гробе самые значительные изменения были произведены до и после первого кольца царя и сопутствовавших обозначений. Предположив, что гроб первоначально предназначался для Тэйе, Ж. Даресси восстанавливал перед нетронутыми, кольцом и наименованиями фараона обозначение царицы-матери, а позади них — ее имя (царица-мать такого-то царя такая-то). Когда же гроб был переделан для Амен-хотпа IV, начальные обозначения царицы-матери должны были уступить место обозначениям фараона, а стоявшее в конце имя Тэйе — второму кольцу или иному какому обозначению ее сына. Одновременно Ж. Даресси дал простое объяснение золотым лентам, виденным на трупе при вскрытии гроба: надписи на листовом золоте, отклеившись от внутренней поверхности гроба, оказались лежащими на погребенном в нем трупе.[ 57 ] Наблюдения Ж. Даресси не были оценены по достоинству, и гроб из ущелья царских гробниц продолжал слыть исконным гробом Амен-хотпа IV.

В 1921 г. К. Зэте издал статью, опровергавшую тождество найденного в тайнике мертвеца с Амен-хотпом IV.[ 58 ] Доводы К. Зэте допускали возражение, тем не менее они вызвали пересмотр врачебного заключения о возрасте умершего. В 1924 г. Дж. Э. Смит и В. P. Доусон, пусть с колебаниями, но высказали предположение, что загадочные останки могли принадлежать мужчине значительно более старшему, чем думали первоначально. Странное телосложение Амен-хотпа IV, засвидетельствованное памятниками, могло быть вызвано редким недугом; другим последствием болезни могла быть задержка в сращении костей, так что состояние костяка, наблюдающееся обычно в 25-летнем возрасте, могло удержаться у царя даже лет на десять дольше.[ 59 ] Однако в дальнейшем находка некоторых недостававших лицевых костей и повторный пересмотр вопроса как будто окончательно устранили мысль о поражении черепа водянкой и возможном влиянии ее на сращение костей. Изучение останков привело Д. Э. Дэрри в 1931 г. к выводу, что костяк принадлежал молодому человеку, скончавшемуся, по всей вероятности, в возрасте не старше 24 или даже 23 лет. Еще раньше сличение черепа мертвеца с черепом Тут-анх-амуна обнаружило большое сходство в размерах, и это тем примечательнее, что предполагаемый череп Амен-хотпа IV отличается необычайным строением и шириной.[ 60 ] Тождество 24-летнего юноши с Амен-хотпом IV, приступившим к нововведениям уже в начале своего более чем 16-летнего царствования, исключалось, зато принадлежность останков члену царского дома представлялась несомненной. Сходство с Тут-анх-амуном и погребение в ущелье царских гробниц в царском гробу делали весьма правдоподобным мнение Р. Энгельбаха, что загадочный мертвец не кто иной, как преемник Амен-хотпа IV — Семнех-ке-рэ. Однако отсюда еще не следовало, что гроб был переделан в фараоновский для Семнех-ке-рэ.

В 1931 г. Р. Энгельбах издал исследование,[ 61 ] подтверждавшее наблюдение Ж. Даресси о переделке надписей на гробе, но толкование, данное Р. Энгельбахом этим изменениям, отличалось от предложенного предшественником. Предположение Ж. Даресси о первоначальной принадлежности гроба царице Тэйе Р. Энгельбах отклонил, в частности потому, что кольцо царицы, будь, ею Тэйе или Нефр-эт, пришлось бы на крышке гроба на резкий перегиб ее поверхности и оказалось бы переломленным пополам. Предложенное Р. Энгельбахом восстановление первоначального состава надписей исходило из допущения, что гроб изготовили для Семнех-ке-рэ, когда тот был еще частным лицом, но впоследствии переделали в фараоновский в связи с переменою в положении владельца. По Р. Энгельбаху, выражения с измененными началом и концом и с кольцом, и другими обозначениями царя посередине были сперва составлены по образцу «любимец такого-то царя такой-то», а затем из обозначения вельможи переделаны в обозначение фараона; «любимец» заменено царскими обозначениями, первое кольцо Амен-хотпа IV — соответствующим кольцом его преемника, а прежнее имя последнего — его же именем в царском кольце (такой-то и такой-то царь Семнех-ке-рэ). Исключение составляла бы одна надпись, где имя вельможи было б заменено хвалебным царским обозначением. По мнению Р. Энгельбаха, первоначально местоимение 1-го лица единственного числа было передано на гробе обыкновенным знаком сидящего мужчины, который затем для царя Семнех-ке-рэ был заменен знаком человекообразного египетского бога. Такому толкованию противоречит, однако, то обстоятельство, что в единственном месте, где местоимение 1-го лица не было удалено и сохранился первоначальный знак, — это знак не мужчины, а женщины. Р. Энгельбах объяснил подобное несовпадение ошибкою первоначального писца или резчика, поставившего по недосмотру женский знак вместо мужского, но такое объяснение не всех удовлетворило.

Еще в 1933 г. X. Картер глухо ссылался на мнение Э. X. Гардинера, что надписи на гробе «относятся к женщине, а не к мужчине».[ 62 ] В 1940 г. сам Р. Энгельбах признал, что гроб первоначально предназначался для женщины, не бывшей царицею.[ 63 ] В 1955 г. за принадлежность гроба первоначально женщине высказалась К. Сил, полагая, что ею могла быть вторая дочь Амен-хотпа IV — Мек-йот.[ 64 ] Переделанным для Семнех-ке-рэ из женского считал гроб в 1957 г. и С. Олдред, хотя склонен был приписать его старшей царевне — Ми-йот.[ 65 ] В том же, 1957 г. загадочному гробу посвятил особую статью с весьма ценным переводом наиболее значительной на нем надписи (надписи F) Э. X. Гардинер.[ 66 ] Он указал, что при XVIII царском доме был обычай начертывать на подошвах человекообразных царских гробов речь Эсе к покойному как ее «брату», т. е супругу, тождественному с Усире. При Амен-хотпе IV, по мнению Э. X. Гардинера, заступить здесь отверженную Эсе могла с успехом царица, как и Эсе, «сестра», т. е. супруга, умершего. И это представлялось тем более правдоподобным, что по углам каменных царских гробов в Ах-йот вместо прежних богинь-хранительниц бывала изображена царица. Истребление впоследствии в речи на подошвах гроба имени говорившей и женских местоимений служило Э. X. Гардинеру подтверждением принадлежности этой речи царице Нефр-эт, так как ему неизвестно было никакой другой женщины из царской семьи, чье имя подвергалось бы такому преследованию. При этом он ссылался на переделки в надписях усадьбы солнца на юге Ах-йот, где имя Ми-йот, по общепринятому мнению, заменило имя матери. Но если первоначально к умершему как к своему супругу обращалась на правах заместительницы Эсе царица, оставалось только заключить, что гроб искони принадлежал Амен-хотпу IV. На этом основании Э. X. Гардинер отказывался допустить мысль, что в прочих переделанных надписях на гробе мог быть когда-либо назван иной его владелец, чем Амен-хотп IV, хотя чистосердечно признавался, что не может объяснить переделки в этих надписях. Очень существенным было указание на то, что люди, ответственные за таинственное погребение, были уверены, что погребают Амен-хотпа IV: по погребальному помещению были расставлены, как полагалось, охранные волшебные «кирпичи» на имя этого фараона.[ 67 ] Выводы 3. X. Гардинера набрасывали тень сомнения на точность врачебного заключения 1931 г. о возрасте погребенного.

В 1958 г. о загадочном гробе высказывался Г. Редер. По его мнению, гроб с самого начала предназначался для царя Семнех-ке-рэ, переделки же сводятся к исправлению погрешности мастера, начертавшего повсюду ошибочно знак женщины для местоимения 1-го лица единственного числа, да ко включению солнца в молитву на подошвах гроба, обращенную первоначально к одному Амен-хотпу IV.[ 68 ]

Под влиянием доводов С. Олдреда Э. X. Гардинер к 1959 г.[ 69 ] изменил свое мнение и полагал уже, что гроб первоначально предназначался для царевны и только затем был переделан для Амен-хотпа IV, а надпись да подошвах гроба лишь косвенно отразила обращение к покойному от имени Эсе, принятое на многобожеских гробах. Однако свое убеждение в том, что совершавшие погребение считали покойника Амен-хотпом IV, Э. X. Гардинер подтвердил с новою силою. Сам С. Олдред напечатал в 1961 г. статью,[ 70 ] где, перебрав ряд возможных обладательниц из числа членов царского дома, остановился опять-таки на царевне Ми-йот как первоначальной хозяйке гроба. Вместе с тем С. Олдред отстаивал мнение, что труп, лежавший в гробе, переделанном для Амен-хотпа IV, мог быть действительно его. В подтверждение прилагалось врачебное заключение А. Т. Сэндисона, допускавшего, что в случае поражения определенными болезнями покойник мог быть человеком средних лет.

В том же, 1961 г. появилась статья X. В. Фэермэна,[ 71 ] в которой были впервые изданы надписи с двух сосудов, принадлежавших некой неизвестной жене Амен-хотпа IV — Кэйе; в переводе одна из этих надписей была сообщена еще в 1959 г. В. С. Хэйсом.[ 72 ] Средние части титла этой особы совпадали со средними — непеределанными — частями титла на гробе, и X. В. Фэермэн полагал, что Кэйе должна быть включена в список «кандидатов» в первоначальные обладатели загадочного гроба. В ходе последующих рассуждений этот список свелся у X. В. Фэермэна к Кэйе и Ми-йот как «двум наиболее вероятным кандидатам». Однако, «хотя Киа, очевидно, имеет очень прочные права на предпочтение, поскольку она — единственная пока особа, которая связана с точно такими текстами, как находящиеся на гробе», X. В. Фэермэн объявил себя «сомневающимся и скептичным относительно ее прав». Поводом к тому служит усматриваемая им несоразмерность переделанных начала и конца титла на гробе и начала и конца титла Кэйе, из которых последние предположительно должны были б точно прийтись на первые. Поэтому, заключал X. В. Фэермэн, «серьезное внимание должно быть уделено правам» Ми-йот. Она — «единственная амарнская принцесса, от которой дошли надписи, без каких-либо больших трудностей укладывающиеся» в титло, стоявшее на гробе. При раскопках южной усадьбы в Ах-йот был обнаружен ряд камней, на которых, по общепризнанному мнению, имя и звания Ми-йот были вписаны поверх изглаженных имени и званий царицы Нефр-эт. Средние части переделанного титла в надписях усадьбы и на гробе на треть или даже наполовину совпадают, однако продолжения средних частей представлялись X. В. Фэермэну тут и там неодинаковой длины, если — оговаривал он — точно показаны размеры пробелов Б. Ганном в его восстановлениях усадебных надписей. X. В. Фэермэн находил очевидным, что слова «дочь царева, возлюбленная», которые бывают вставлены в начале титла в усадьбе, точно укладываются повсеместно в начальные части титла на гробе, тогда как в конечные части могут вместиться звание и имя «дочь царева Ми-йот», встречающиеся во вставках в конце титла в усадьбе. Заключение Э. X. Гардинера, что расстановкою в тайнике волшебных кирпичей на имя Амен-хотпа IV совершавшие погребение выказали уверенность в тождестве погребаемого с царем-солнцепоклонником, X. В. Фэермэн пытался ослабить. Он сомневался в употребительности волшебных кирпичей в конце царствования Амен-хотпа IV и особенно в возможности назвать тогда на них покойного царя «Усире», а также ссылался на нечеткость царского имени на одном из двух кирпичей, его сохранивших. X. В. Фэермэну представлялось, что покойник не может быть никем иным, как Семнех-ке-рэ. Подтверждение своему мнению, что гроб был переделан для этого фараона, X. В. Фэермэн усматривал в выражении «Будешь ты, как Рэ», общем одному из переделанных мест на гробе и одной из надписей внутри гробовидного ковчежца для внутренностей Семнех-ке-рэ.

В 1966 г. были обнародованы итоги долгожданного всестороннего врачебного обследования останков из золотого гроба. Обследование осуществил на уровне современных возможностей и знаний профессор анатомии Ливерпульского университета Р. Дж. Харрисон.[ 73 ] Он не только подтвердил заключение Д. Э. Дэрри, но пошел еще дальше в смысле снижения возраста мертвеца. По Р. Дж. Харрисону, он был несомненно моложе 25 лет и даже имеются все основания полагать, что он умер на 20-м году жизни. Признаков болезни, которая задержала бы возмужание, на костях не оказалось. Вопреки прежним утверждениям, покойный юноша ни лицом, ни телосложением не походил на Амен-хотпа IV, каким его изображают памятники, хотя сильно напоминал Тут-анх-амуна. По способу исключения Р. Дж. Харрисон естественно пришел к выводу, что останки принадлежат Семнех-ке-рэ.

Надписи на гробе были впервые изданы Ж. Даресси в 1910 г.[ 74 ] и затем переизданы им же в более полном виде в 1916 г.[ 75 ] К сожалению, оба издания ограничивались воспроизведением надписей печатными знаками. Снимок гроба, приложенный к первому изданию, не может идти в счет, так как столбец иероглифов на гробовой крышке, единственно видный на снимке, вышел более чем неразборчиво; несколько лучше видна надпись на снимке налобной змеи, но и здесь более или менее четко вышло только второе солнечное кольцо. В издании 1916 г. места, опознанные издателем как позднейшие вставки, были подчеркнуты, но суждение о переделках было в высокой степени затруднено отсутствием более точного воспроизведения надписей. Его отсутствие было тем ощутимее, что второе издание содержало отклонения от первого, не оговоренные издателем. В третий раз надписи были изданы в 1931 г. Р. Энгельбахом.[ 76 ] Новое издание включало в себя подробное воспроизведение от руки молитвы на подошвах гроба, выполненное по снимку Ахмадом Йусифом, и сравнительно четкий снимок крышки гроба с надписью на ней, воспроизведенной также печатными знаками. Только печатными знаками были изданы остальные четыре надписи; солнечные кольца на налобной змее не были включены в издание. Снимок крышки гроба сбоку имеется НР: 62, цветной снимок части ее — APhE: XIV.

По обыкновению того времени гробу придано обличье спеленатого трупа. Надписи на гробе расположены так: стоячая строка А — снаружи посередине крышки от живота до подошв, лежачая строка В — снаружи по левому краю ящика, лежачая строка С — снаружи по правому краю ящика, стоячая строка D — внутри посередине крышки, стоячая строка Е — внутри посередине дна ящика, 12-строчная надпись F — снаружи на подошвах, стоячая строка G — на груди налобной змеи.

Знаки в надписях А, С, F, G смотрят вправо, в надписях В, D, Е — влево. Знаки А В и С с многоцветными вставками, на полосе листового золота. Знаки D и Е вырезаны в дереве и затем выдавлены на положенном поверху золотом листе путем нажима на него. Надпись F прочерчена острием на листовом золоте. Солнечные кольца G помещаются на медной змее и позолочены.

Золотые листочки кое-где отклеились и отвалились, так что местоположение некоторых обрывков в строках не вполне бесспорно. Однако перепутаны могли быть лишь обрывки из D и Е, одинаково расположенных, направленных и исполненных;[ 77 ] для остальных надписей подобная путаница совершенно исключена.

Надписи А, В, С, D, Е даны ниже, в основном по изданию Р. Энгельбаха, с учетом изданий Ж. Даресси. В случае А помимо воспроизведений печатными знаками мог быть использован снимок Р. Энгельбаха. Надпись F дана по воспроизведению ее от руки по снимку Ахмадом Йусифом. Переделанные места отмечены двойной чертой, проведенной в стоячих строках сбоку, в лежачих строках — снизу. Где двойная черта заменена единичною, имеется расхождение издателей в определении исконности данного места; единичная черта снабжена буквою Д (Даресси) или Э (Энгельбах) в зависимости от того, кто из двух ученых считал спорное место переделанным. Надпись G на налобной змее приведена отчасти по печатному воспроизведению, отчасти по снимку.

Сличение разночтений показывает, что большинство вставок отсутствует в издании 1910 г., тогда как в издании 1916 г. все вставки уже имеются. Следовательно, большинство золотых листочков, наклеенных при переделке надписей, отклеилось и отвалилось и было водворено на свои теперешние места в промежуток времени между первым обследованием гроба вскоре после его открытия в 1907 г. и вторым изданием Ж. Даресси в 1916 г. Это лишний раз подтверждает позднейшее происхождение наклеек, но одновременно заставляет пожалеть, что издатели не обосновали в своих трудах произведенного или принятого ими размещения отвалившихся частей. Неизвестно также, в какой мере надежно расположены в издании 1910 г. некоторые оказавшиеся измененными отрывки и не было ли кое-что из отвалившегося прикреплено к гробу более или менее наугад по его вскрытии? Об исконных, непривнесенных знаках в конце надписи D, стоящих на теперешнем месте уже в издании 1910 г., Р. Энгельбах высказывает мнение, что в действительности они, возможно, принадлежат надписи Е.

ПЕРЕВОД НАДПИСЕЙ

А

В

С

D

Е

Властитель добрый, знамение Рэ,

Властитель добрый, — — — — — —

Властитель добрый, воссиявший в белом — венце,

Властитель любимая (!) большой,

Властитель добрый, большой, любимец.

царь (и) государь, живущий правдою, владыка обеих земель, [(такой-то царь)], отрок добрый

Йота живого, который будет

тут жива (D, Е)

вековечно вечно,

жив (А, В, С)

правый

— — —

сын

владыка

сын

Рэ,

Рэ,

на небе (и)

— — — — — — — — —

живущий правдою, владыка венцов Д

неба, есмь я, житьб

живущий правдою, владыка

на земле

сердце его Э

— — —

[(такой-то Э царь)], большой

[(такой-то царь)],

на месте Э своем

— — —

большой Э

видишь ты

— — —

— — — — — —

Д

по веку своему

по веку своему

— — —

— — —

Ва-н-рэ (?)в

— — — повседневно непрестанно

а D и Е вставляют тут дй «тут», А, В, С опускают; это слово в подобных выражениях употреблялось с сильно ослабленным значением и потому могло быть без ущерба опущено.

б Нет ожидаемого окончания 1-го лица единственного числа квй. Надпись явно не в порядке.

в Последние два знака этой надписи, очевидно, выполнены или сохранились довольно плохо, если Ж. Даресси читал их в 1910 г. иначе, чем в 1916 г. Чтение Р. Энгельбаха, вероятно, передает не столько сами начертания, сколько предполагаемый их смысл, пользуясь знаками более привычными для мр и н в печати. Чтение «возлюбленный Ва-н-рэ» сомнительно уже потому, что требует перестановки знаков; ссылка на то, как написано наименование царя Семнех-ке-рэ «Ми-ва-н-рэ» («возлюбленный Ва-н-рэ») ТЕА: XV 95, 96 (ChE XLVIII: 244 F, так же CSBGF: 34 = X 272, CESBM 1: 278 2692, JNES Х: против 234 R 19), вряд ли чем помогает, так как мр стоит там в начале выражения, где оно действительно читалось, и только знак солнца поставлен впереди мр из почтения и соображений чистописания.

TQT: 19	BIFAO	ASAE	TEA: XV
	ХII: 149	XXXI: 100	95, 96
рс	рс	рс	рс
вс	вс	вс	мр
с'	мр	мр	вс
	н	н	н

F

1. Оказывание слов [(таким-то царем)], правым голосом:

2. Буду обонятьа	д	ыхание сладостное, выходящее из уст твоих.
	я

3. Буду видеть я [кра]соту твою постоянно (— таково?) [м]ое желание.

4. Буду слышать [я]б голос твой сладостный северного ветра.

5. Будет молодеть плоть (моя)в в жизни от любви твоей.

6. Будешь давать ты мне руки твои с питанием твоим, буду принимать я его, буду жить я.

7. им. Будешь взывать ты во имя мое вековечно, не (надо) будет искать его

8. в устах твоих, (м)ой отец Ра-Хар-Ахт! [(Такой-то царь)], будешь ты, как Рэ,

9. вековечно вечно, живым, как Йот — — —

10. царь (и) государь, живущий правдою, владыка обеих земель [(такой-то царь)], отрок