Первый быстрый выстрел

Каддо Майк был низким, плотно сбитым человеком мощного сложения. В этих местах земля поднималась и было суше, чем в остальных районах. Внезапно я понял, что это был один из странных курганов, построенных здесь задолго до пришествия сюда первых индейцев.

Майк взял моего коня и неожиданно скрылся из вида. Следуя за ним, я увидел, что он привязывает коня в полуподземной конюшне, скрытой среди деревьев и выкопанной в краю кургана. Стены конюшни были из древнего, потемневшего со временем камня. Там стояли еще четыре лошади. Здесь было прохладно и очень приятно. Каддо Майк брезентовый открыл люк на поверхности склона, и сразу стало светлее.

— Белые люди искали здесь золото, — объяснил Майк, — это было давным-давно, еще во времена моего прадеда. У Древних не было золота, здесь лежат только их кости.

Лицо Каддо Майко было коричневым, изрезанном морщинами. Мне казалось, будто я знал его всю жизнь. В свой первый месяц в Техасе на краю болот мы нашли шатающегося от лихорадки, ничего не соображающего Каддо Майка. Мы взяли его домой, накормили его хинином, и он выжил, чтобы стать нашим добрым другом.

Однажды ночью он лежал в постели, а на утро ушел. Однако через несколько дней висящий на крыльце окорок, а на другой день — две великолепные дикие индейки. Именно Майк выучил меня всему, что я знал о болотах, где он прожил всю свою жизнь. Наверное, ему сейчас было лет шестьдесят, но он был очень сильным, мог несколько дней подряд идти пешком или путешествовать на лошади.

Майк заварил кофе пополам с цикорием, сдобрил его порцией рома, затем принес кукурузный хлеб, черные бобы и оленину.

В его удаленном уголке у Майка имелось кукурузное поле и приличных размеров огород. Он редко выезжал в города и ни в один два раза подряд. Белых он не уважал, игнорировал их вопросы и не вступал в контакт, иначе как по деловым соображениям.

За едой я рассказал Майку, что произошло, и закончил словами: — Майк, мне надо узнать, что случилось с остальными и передать записку Кейти Торн.

Когда Майк уехал, я вытянулся на постели вместе с «кольтами» и, полагаясь на собаку, которая разбудила бы меня в случае появления незнакомцев, заснул.

После полудня я вдруг проснулся, и как всегда просыпаясь, тихо и неподвижно лежал. Не слышалось ни звука, поэтому, спустив ноги на пол, я прошел в окну и долго всматривался в сумеречный мир.

Выйдя во двор, я выплеснул в корыто ведро воды и с наслаждением сполоснулся. Вода была холодной и приятной. Еще четыре ведра, и я снова почувствовал себя человеком. Первым делом я проверил оружие. В седельной кобуре был револьвер, и Майк одолжил мне свой. Винтовка была моим собственным «спенсером», хотя как ее раздобыла Джейн Уотсон — понятия не имею, если только ей не помог Джн Тауэр.

День стоял тихий и солнечный. По небу плыли несколько разрозненных облаков.

Найдя у Майка корм, я покормил вначале кур, потом лошадей. Где-то в болотах закричала гагара. Вернувшись в хижину, я отрезал ломоть ветчины, пожарил ее с яйцами и приготовил кофе.

К тому времени, как я закончил ужинать, солнце уже село, и я не знал, куда себя девать. Майк вряд ли вернется так рано, поэтому я обыскал хибару, надеясь найти какое-нибудь чтиво. Должен признаться, что не такой уж из меня читатель: разбираю потихоньку по слогам все, что написано, но с трудом.

У Каддо Майка, которого я и не думал считать читателем, была куча старых журналов и книг, большинство — страшно старые. Я нашел там августовский номер «Атланта Монсли» за 1866 год, и начал читать очерк, который назывался «Один гол в Монтане».

За чтение этой статьи я задремал и проснулся испуганным… Мне нельзя было засыпать вообще и надолго в частности, да еще с горящей лампой. Выключив огонь, я постоял в дверях, пока глаза привыкнут к темноте, затем вышел на улицу. Ко мне подошла собака, я тихо заговорил с ней и почувствовал похлопывание хвоста по лодыжке. После этого спустился с крыльца.

Ночь была слишком спокойна, я на несколько шагов отошел от хижины, затем опять повернулся посмотреть на нее. Человек может стоять от дома в шестидесяти ярдах и даже не догадываться, что там что-то есть.

В том месте, где жил Каддо Майк, рукав болота выписывал замысловатую петлю, характерную для всего течения Серной реки. Рукав делал петлю, потом в своем течении возвращался к тому же месту — что-то вроде глубокой излучины — в этом месте плавняк и гиацинты почти перегородили течение, в этом месте рукав был самым мелким. Дорога в одну сторону шла по одной стороне залива, в другую — по другой. Нервничая, как щенная сука, я перешел рукав и направился к дороге по другой. Я не прошел и тридцати футов, как услышал всадников.

Остановившись, как вкопанный, я услышал, как один голос что-то проворчал, затем второй приказал ему замолчать. Этот ворчащий голос принадлежал раненому, которого выхаживала Кейти, значит, это шайка Барлоу!

Напрягая слух, я затем услышал, что кто-то обращается к другому по имени Сэм… стало быть, это сам Барлоу.

Они остановились на дороге, перекрывая мне отход к хижине Каддо Майка. Знали ли они о нем и о его хибаре? Неужели они поймали Майка и теперь ищут меня?

Нет! Майк умрет прежде чем скажет хоть слово, а между нами не было никакой общеизвестной связи. Тем не менее я осторожно двинулся по горловине в сторону противоположного берега. Когда я был в пятнадцати ярдах от внутреннего берега рукава и соображал, как бы незаметно перейти пятнадцать ярдов глубокой и открытой воды, я услышал еще одну группу всадников.

Я присел на корточки и стал ждать.

Эта группа вела своих коней шагом и, судя по звону скипу снаряжения, могла быть только частью солдат.

Расстояние по прямой от рукава до рукава достигало едва сотни ярдов, но оно составляла с полмили, если следовать по дороге. Неожиданно меня осенила идея.

Выкрикнув тихим, ясным, но достаточно громким голосом, чтобы услышали все, я сказал: — Если вы, ребята, ищете Каллена Бейкера, вам лучше сматываться, да поскорее! Он едет сюда прямо по дороге и пылает от гнева!

— Кто там? — голос явно принадлежал человеку военному, и я понадеялся, что на стороне Барлоу его не расслышали. — Выйди и покажись!

К этому моменту я уже мчался в обратную сторону с деланием попасть в хижину и конюшню Каддо Майка так быстро, как только мог. Если все пойдет так, как я надеялся, весь ад разверзнется в течение пятнадцати минут или около этого.

Парни Барлоу выбрались на мою сторону, когда, стоя на бревне переправлялся через рукав. — Эй, ты! Кто там? — И через секунду бьющая по нервам команда: — Огонь!

В армейской части было по меньшей мере человек десять и еще столько кавалеристов.

Залп огня вломился в ночную тишину как падение огромной лесной ветки, точно так же стояло несколько минут оглушающей тишины.

Тишина длилась только минуту, затем раздался треск оружейного огня, быстрый обмен выстрелами, криками, а потом опять тишина.

На краю рукава я начал пересекать дорогу, затем услышал топот копыт. Всадник натянул поводья, прислушиваясь с звукам преследования. А потом я услышал, как кто-то бежит. Он упал, с трудом поднялся и снова побежал, тяжело и глубоко дыша. Всадник пустил юыдл коня, затем остановился и отвел его к краю дороги.

— Браво? — судя по голосу, это был бегущий человек.

— Сэм, кто-нибудь еще спасся?

— Эд. По-моему, это был Эд. Он нырнул головой в болото.

— Все остальные погибли?

— Все, все без остатка.

Я осторожно пробрался вдоль дороги, потом немного обождал. С Сэмом Барлоу можно было немного потолковать, но стрелять сейчас никак не входила в мои планы, потому что могла привести армию.

— Кто-то нас подставил, — сказал Барлоу.

— Это Торн, он думает, что мы ему больше не нужны.

— Нет, не Торн, — ответил Барлоу, однако в его голосе не было убеждения.

— Поехали отсюда, — предложил Браво. — Днем они начнут прочесывать округу так, словно охотятся на опоссумов.

В хижине следов Майка не было. Взяв кое-что из еды, я выскользнул из хижины и спрятался в кустах недалеко от потайной конюшни, отсюда я мог наблюдать и хижину, и большинство ведущих к ней троп. Я считал, что прежде чем уеду, мне необходимо поговорить с Майком, выяснить, что случилось с остальными. Теперь нельзя было возвращаться домой и почему-то меня это не волновало. И Лейси, и Кейти обе были правы в том, что здесь у меня шансов не было. На Западе я вполне мог найти себе место и найти свое место, а может быть даже с помощью Кейти научиться правильно читать и писать и стать знаменитым человеком.

С помощью Кейти? Я даже покраснел в темноте. Кто я такой, чтобы думать о девушке ее типа, которая убежит со мной? Но чем больше я о ней думал, тем больше убеждался, что я ей нравлюсь. Но может я ошибался и не имел права просить ее об этом?

Пройти на Запад означала пройти через земли, через которые возвращался, или обойти их стороной, что возможно было еще страшнее? Надо спросить Майка. Но прежде всего надо узнать, кто помог мне, я не могу уйти без помощи друзьям.

Неожиданно двое всадников спустились по тропе и остановились неподалеку, их голоса были мне хорошо слышны: — К чему тратить время? Что бы ни говорил сержант, они ушли. Все равно это не были ребята Каллена Бейкера, это была банда Сэма Барлоу. Думаешь, я не знаю тех парней? Да я сам с ними бегал в лесах.

Некоторое время слышалось неразборчивое бормотание голосов, затем заговорил первый: — Шесть человек Барлоу убиты, а девять ранены или пойманы. Хорошая охота.

— Как ты думаешь, кто нам кричал?

Первый солдат рассмеялся. — А ты как думаешь?

Прежде чем снова рассвело, я зашел в конюшню, чтобы оседлать коня, но прежде чем успел накинуть попону, услышал лай собак и по их лаю понял, что это тот, кого они хорошо знали.

Это был Каддо Майк. И он был один.

Глава 7

С винтовкой, лежащей на сгибе руки, я выступил из-за деревьев.

— Ты, должно быть, спустился оттуда.

— Ты видел мисс Кейти?

— Знаешь Уиллоу Блафф? К западу от старого парома в округе Бауи? Она ждет тебя вот там.

В этом отдаленном уголке Серной жило мало людей, и существовала возможность добраться до назначенного места незамеченным. И здесь меня знали гораздо меньше, чем дома.

— В тех краях она не должна ехать одна.

— Я и не думал, что она будет одна. — Каддо Майк не развил мысль, но продолжил: — Все друг друга ищут. Солжаты ищут тебя. Солдаты ищут Сэма Барлоу. Сэм Барлоу ищет тебя.

— Что насчет Боба Ли?

— Он столкнулся с солдатами. Погиб Джо Тинни. Бак поехал обратно, чтобы забрать тело брата, и тоже погиб.

Это было так похоже на Бака вернуться за телом брата. Все мы кончаем одинаково. Меня не покидало ощущение, что я так и не доеду до Уиллоу Блафф, так и не увижу Кейти снова. Счастье кончилось.

Меня жгло желание поехать в Джефферсони убить Чэнса Торна. С глубокой горечью, я чувствовал, что он был причиной всего, что случилось, и что пока он не умер, в этом мире не могло существовать для меня покоя, несмотря на то, чем бы занялся или куда подался. Если бы не его ненависть ко мне, Боб Ли и Биккерстафф могли вести мирную жизнь вместе с северянами.

Нет, не так. Они были люди, которые станут драться, если понадобится в одиночку, за свои идеалы, они были люди, которые ни за что не встанут на сторону тирании.

— Езжай осторожней, мистер, — предупредил Майк. — Езжай очень осторожно. У них здесь люди.

Майк настоял, чтобы я взял его серую в яблоках кобылу, это была очень хорошая лошадь, лучше, чем нашла мне Джейн Уотсон. Тем не менее я жалел о своем упрямом гнедом муле. Он мог съесть пригоршню сена, выпить чашку воды и снова быть готовым к дороге.

Забравшись в седло, я взглянул сверху вниз на Майка, не желая расставаться.

— Прощай, Майк, — сказал я, повел шагом лошадь и ни разу не взглянул назад.

Наиная с этой точки каждый шаг был опасностью, каждая миля дополнительным препятствием. Там я решил, что меня убьют, это было ощущение, незнакомое мне раньше, ощущение, от которого я не мог избавиться. Мне не следовало возвращаться сюда после войны, но оставить землю означало потратить впустую труд, который вложили в нее мать и отец. Если вспомнить, отец и сам пару раз переезжал, переехал бы он и на этот раз. Кобыла была хорошей, в которой играло желание путешествовать. Она шла с поставленными ушами, словно знала, что мы едем в новую для нее страну, словно желала видеть, что там, за краем земли и за ближайшим поворотом. Эта кобыла любила путешествовать.

Мы ухали на север, в стороне от Джефферсона, в стороне от озера Каддо. Я был в Луизиане, граница с Арканзасом лежала где-то к северу, с Техасом в нескольких милях к западу. Когда я снова попаду в Техас, я буду в округе Касс, моих родных краях, и мне оставалось надеяться, что не встречу никого из знакомых. Перейдя вброд Бейкер Крик, я повернул на запад.

Избегая оживленных дорог, я держался старых индейских троп каддо и чероки. Перебравшись через реку и подъехав к острову Маш, я стал особенно осторожным.

Передо мной на на тропе лежала сломанная зеленая ветка, поэтому я повел кобылу вдоль ветки, пока не увидел три камешка. Треугольник, который они образовали, указывал в лес.

Это были знаки, которые использовала наша команда, но это могла быть и западня, поэтому я остановил лошадь, крикнул совой и через некоторое время крикнул снова.

Через минуту-другую в глубине леса заквакала лягушка — так подражать ей мог только Мэтт Кирби.

Я сидел на лошади и ждал, пока он подойдет, однако подошел он не один с ним был незнакомый парень.

— Все в порядке, — сказал Кирби, — это двоюродный брат Бака и Джо. Я его знаю.

Этот парень был такой же здоровый как Мэтт или я, одет он был в отрепья.

Майк сказал, что Кейти везет одежду на наше место встречи в Уиллоу Блафф, поэтому я покопался у себя в седельных сумках.

— Держи-ка рубашку, — сказал я и кинул ему свою старую клетчатую рубашку и пару джинсов, сделанных мормонкой около Ков Форт. Они были не новыми, но все же лучше, чем носил этот парень. — Забирай, — сказал я, — я их уже износил.

— Спасибо, — парень был смущен. — Премного благодарен. У нас в Красных горах совсем нет наличных. За урожай сейчас не получишь и гроши.

— Зачем ты здесь?

Он взглянул с искренним удивлением на лице. — А как же? Они же убили моих родственников. Если кто-то убивает наших, мы убиваем их — такой закон в Красных горах.

— Иди домой, — сказал я ему, — просто возвращайся домой. Ты здесь не получишь ничего, кроме проблем.

— Я должен это сделать, — произнес он упрямо. — Так сказал папа, и по-моему, он прав. Я вырос вместе с Баком и Джо Тинни. Не могу и слышать о том, что их похоронили без того, чтобы похоронили и их убийц.

— Возвращайся домой, — настаивал я.

Из леса подъехали Боб Ли с Лонгли, оба, увидев меня, улыбнулись.

— Мы уж думали тебя пустили на наживку для крокодилов, — сказал Боб, или сняли с тебя шкуру.

— Им придется постараться, — сказал я.

— Бикерстафф уехал в округ Джонсон.

Мы присели на корточки и принялись разговаривать, пока Мэтт Кирби и его новый напарник собрали сушняк, разожгли костер и поставили кофе. Боб Ли выглядел уставшим, и даже Лонгли, самый молодой из нас, если не считать нового парня, похудел и осунулся.

Боб Ли обвел нас взглядом. — Мне никогда не нравилось это место. Оно меня нервирует.

— Собираешься в Мексику?

— Ага. Думаю завести там ранчо. — Боб Ли вытащил из кармана обломанный окурок сигары. — У меня друзья в Чиуауа. За женой пошлю позже.

— А я уезжаю на Запад.

Все мы чувствовали, что грядут перемены, что мы разъезжаемся. Мы несколько месяцев ездили рядом со смертью, но сейчас, когда у нас появился шанс уехать, мы были более испуганы, чем никогда.

Никогда не считал, что быть испуганным значит быть трусом. Можно быть испуганным и бороться с тем, что тебя пугает. Теперь перед нами открывалась возможность к смене мест, и мы были готовы. Взяв кружку с кофе, которую предложил мне Мэтт, я отпил глоток. — Тоже думаю уехать из этих мест, сказал я.

Я выпрямился, и Ли взглянул на меня. Лонгли тоже встал. Мэтт копался веткой в углях, а малыш непонимающе переводил взгляд с одного на другого: мы знали, что больше не увидимся, хотя перед этим делили пот и кровь.

— Подожди немного, — сказал Ли, — я доеду с тобой до округа Фэннинг.

Мне было холодно и одиноко. Легкий ветерок пронесся сквозь деревья, и я вздрогнул. В этом месте чувствовалась смерть, моя смерть.