Обратная сторона. Том 1

– Подумать только! – недовольно бурчал шериф, когда они шли по двору. – Какой-то охранник указывает мне, что можно делать, а что нет.

Оставив его в комнате отдыха изучать новенький бильярдный стол, на котором, кажется, так ни разу и не произвели ни одного разбоя, Даяна пошла в лабораторию Макговерна. Пойманный Данинджером голубь лежал на столе не тронутый. Его глаза смотрели на Даяну, невольно притягивая к себе взгляд. Она сказала Макговерну о том, что его ждет шериф, продолжая смотреть на мертвую птицу.

– Шериф? – на лице Макговерна отразился ужас. Казалось, что стоит произнести одно неверное слово, и он убежит, спрячется где-нибудь в котельной или еще каком-нибудь укромном месте и просидит там несколько дней, пока голод и жажда не заставят его выбраться.

– Где Данинджер? – спросила Даяна, пытаясь хоть как-то отвлечь от мысли о встрече с шерифом.

– Данинджер? – Макговерн нервно замотал головой. – Не понимаю, зачем я нужен шерифу? Я же ничего не сделал. Ведь так? Так?

Он приблизился к Даяне, и она так и не смогла понять, что он собирается делать: схватить ее за грудки и трясти, изливая на нее свой гнев, или же расплакаться, умоляя пойти с ним.

– Человек умер. Ты забыл? – Даяна смотрела на него твердым взглядом. – Тебе нужно ответить на пару вопросов.

– Но я же хотел помочь!

– Вскрытие покажет, – Даяна снова посмотрела на мертвого голубя. Его клюв был открыт, и она уже начала думать о том, как же эта безобидная птица смогла нанести Данинджеру серьезную рану, когда Макговерн снова начал причитать и просить ее пойти с ним. – Там будет Хэлстон, – заверила его Даяна. – Он подтвердит все, что ты скажешь, – она увидела, как Макговерн открыл рот, собираясь что-то сказать. – Иди же! – прикрикнула Даяна, признавая, что устала от этой камеди.

Макговерн вздрогнул, но крик подействовал благотворно. Нервно кусая губы, он отправился в комнату отдыха. Даяна осталась в лаборатории. «Сейчас она, должно быть, готовится ко вскрытию голубя и мило болтает о чем-то неважном и незначительном с агентом Данинджером, – думал Макговерн. – И им плевать. Плевать на все, что случилось со мной». Усталость и раздражение навалились на плечи, принеся какую-то странную, неестественную опустошенность. Волнение прекратилось, лопнуло, как воздушный шар, в который попытались закачать слишком много воздуха. Толкнув дверь, Макговерн вошел в комнату отдыха. Шериф Бригс, выстроив пирамиду, держал кий, метясь в шар для разбоя.

– Похоже, придется отложить, – заворчал он, награждая Макговерна недовольным взглядом.

– Да почему же?! Продолжайте, – безрадостно предложил Макговерн.

Шериф распрямил плечи и положил кий на стол. Понравился ли ему Макговерн? Что ж, бильярдный стол и возможность погонять шары нравились ему больше. Одно дело – ловить мелких грабителей и развозить по домам пьяных, и совершенно другое – совать свой нос в дела, где привлечены агенты ФБР. Ему не нужны проблемы. Его жизнь в Форестривер тихая и спокойная, и он не собирается что-то менять. Если только мир не встанет с ног на голову.

Шериф огляделся, выбирая, где лучше провести допрос. Выбор пал не небольшой журнальный столик. Достав припасенный листок и шариковую ручку, он положил их на стол и жестом предложил Макговерну сесть.

– Знаете, что мы сделаем? – спросил он, чувствуя спиной, что Хэлстон наблюдает за ним, взвешивает каждое его слово, анализирует эффективность работы и степень вмешательства в расследуемое ФБР дело. – Сейчас вы напишете объяснение о случившемся, и на этом мы с вами закончим разговор. Пока закончим. И если результаты вскрытия доктора Дэя не выявят в ваших действиях ничего противозаконного, то на этом, пожалуй, все и закончится.

Шериф с трудом подавил желание обернуться и посмотреть на Хэлстона, чтобы понять, доволен ли тот подобным подходом местных властей.

Стоя у окна, Хэлстон смотрел на двор фабрики, пытаясь представить, как черная туча из птиц закрывает небо, а сверху льется кровавый дождь и летят перья. Слова шерифа не имели для него никакого значения. Куда больше сейчас его волновал голубь, которого поймал Данинджер. Если адвокат ничего не преувеличил, а на фантазера Данинджер был совершенно не похож, то пойманная птица действительно может дать ответы на многие вопросы.

Что если Сьюзен Чесс права и вирус и случай с птицами, которые слетелись над фабрикой и стали убивать друг друга, как-то связаны? Мысль об этом вызывала волнение. Конечно, Даяна будет осторожна, проводя вскрытие, но разве не может возникнуть непредвиденных обстоятельств, способных причинить ей вред и, следовательно, ее ребенку? Кто знает, что ждет их в этом городе, где обстановка с каждым новым днем накаляется все сильнее и сильнее?

Хэлстон обернулся и посмотрел на Макговерна, который записывал все, что случилось в доме доктора Дэя. Шериф молча наблюдал за ним. Изредка он поглядывал на бильярдный стол, словно прерванная игра была для него важнее, чем смерть жителя Форестривер. Хэлстон с трудом подавил возникшее желание поторопить Макговерна. Чем быстрее он закончит здесь, тем быстрее вернется в свою лабораторию и поможет Даяне проводить вскрытие. Нравился ему Макговерн или нет, но он был хорошим биологом. Если Даяна что-то не заметит, то это может сделать Макговерн. Что-то опасное для жизни. Жизни ее ребенка.

Хэлстон подошел к внутреннему телефону и спросил Макговерна, как позвонить в его лабораторию. Трубку поднял Данинджер. Поднял, когда Хэлстон уже решил, что дозвониться ему не удастся.

– Тони Макговерн сейчас в комнате отдыха, и если вам нужно дозвониться до него… – начал он усталым, немного раздраженным голосом человека, которого оторвали от сна.

– Это Джефри Хэлстон, – прервал его агент.

– А! – Данинджер кашлянул, возвращая голосу обычный тембр. – Что-то случилось? – Он сидел за столом в кабинете Макговерна, и мягкое кресло начинало нравиться ему все больше и больше. Он даже подумывал о том, не купить ли ему такое себе, когда они вернутся в Вашингтон.

– Даяна с тобой? – спросил Хэлстон, пытаясь скрыть невольное раздражение.

– Не знаю, – Данинджер глуповато огляделся по сторонам. – В кабинете ее нет. Может быть, в лаборатории? Я заснул и… – он снова кашлянул, зажмурился, пытаясь избавиться от нахлынувшей усталости. – Хочешь, чтобы я нашел ее?

– Нет, – сказал Хэлстон, решив, что его страхи за здоровье ребенка не должны касаться никого, кроме Даяны и его самого. – Просто скажи, что Макговерн не задержится здесь надолго. Скоро он придет, и они вместе смогут провести вскрытие голубя, которого ты поймал.

– Принято, – буркнул Данинджер и повесил трубку. Поднявшись из-за стола, он покинул кабинет.

Даяна стояла склонившись над столом, изучая взятую на анализ кровь голубя. На ней был надет голубой халат. Белые латексные перчатки скрывали руки.

– Не знала, что ты здесь, – сказала она, отрываясь от микроскопа.

– Да я и сам не знал, – признался Данинджер, удивляясь, как умудрился уснуть в кабинете Макговерна. Даяна наградила его оценивающим взглядом, нахмурилась.

– Что с тобой? Ты заболел? – спросила она, увидев мелкую испарину, которой был покрыт лоб бывшего мужа.

– Ерунда, – Данинджер достал платок. Вытер лицо, игнорируя озноб и осознание того, что у него сильно поднялась температура. Указательный палец правой руки снова заболел. Боль отдалась в плече, передалась шее и проникла в мозг. От неожиданности он охнул и зажмурился.

– Уэл? – Даяна стянула перчатки и шагнула к Данинджеру. Он отвернулся, и его стошнило. Что-то тревожное загудело в голове Даяны. – Уэл, ты в порядке?

– Да, – он вытер платком рот и смущенно посмотрел на устроенный своим желудком беспорядок. – Должно быть, съел что-нибудь утром, – он выдержал тяжелый взгляд бывшей жены. – Да все нормально!

– Покажи мне свою руку, – Даяна обернулась и посмотрела на пойманную Данинджером птицу.

Она почти не помнила курс зоологии, который прошла во время обучения, но то, что лежало на столе, было чем угодно, но только не голубем. Может быть, какой-то редкий вид или что-то… Нужно было дождаться Макговерна и продолжить вскрытие вместе с ним. Замешан он в этом или нет, но его знания сейчас могут пригодиться. Он не герой, и если надавить на него, то получится неплохой помощник.

– Сядь на стул, – велела Даяна Данинджеру.

– Да не нужно, – попытался возразить он, однако послушно опустился на стул и вытянул руку.

Даяна достала новую пару перчаток. Развязала окровавленные бинты. Палец распух, а рваные края полученной раны начали гноиться. От них расходились красные пятна, которые начинали подбираться к кисти. Даяна снова вспомнила голубя на столе.

– Видишь. Ничего страшного, – сказал Данинджер, стараясь не смотреть на открытые сухожилия и поблескивающую кость. – Все хорошо.

– Ничего хорошего, – Даяна нахмурилась. Как же голубь мог сделать подобное? Мысль в голове нашептывала, что бывший муж что-то скрывает. – Ты уверен, что это был голубь? – она промокнула тампоном рану, избавляясь от крови и гноя. – Может быть, эта птица была просто предлогом и ты что-то недоговариваешь? – Даяна не смотрела на него, но чувствовала, как напрягается его тело, когда она касается его пальца. – Я наложу пару швов, – она поднялась на ноги. Лаборатория Макговерна служила еще и медпунктом, поэтому найти все необходимое оказалось не так сложно.

– Это правда был голубь, – сказал Данинджер, наблюдая за бывшей женой.

Жар превращал реальность в нечто смазанное и сюрреалистичное, словно сон, в котором можно только смотреть.

Воспоминания рождались и умирали. В основном вспышки. Яркие и сочные. Улыбки и смех Даяны. Ночи, которые они провели в объятьях друг друга. Вечера, когда Деби еще не было даже в планах. Вечера, когда Деби спала в своей колыбели. И что самое странное, не было в этих воспоминаниях ни разочарований, ни горечи.

Даяна подвинула к стеллажам у стены стул и забралась на него, пытаясь дотянуться до бинтов. Голубая ткань халата обтянула ее бедра. Данинджер улыбнулся, скользнул взглядом по ее ногам, поднялся к спине, к плечам, на которых были рассыпаны темные волосы.

– Ты все еще нравишься мне, – сказал он, закрывая глаза, думая, что это всего лишь мысли в его голове. Но мысли роились словами. Даяна услышала их, но не обратила внимания.

– Сядь, пожалуйста, за стол, – сказала она, слезая со стула. Данинджер не отреагировал. – Уэл? – она подошла к нему, тревожно отмечая осунувшееся, покрытое испариной лицо. – Уэл, – она тронула его за плечо. Он очнулся. Открыл глаза.

– Извини, я, должно быть, заснул, – сказал он, глуповато улыбаясь. Даяна кивнула.

– Садись за стол, – она села напротив него и взяла его за руку, пытаясь определить температуру. У него определенно жар. Вирус? Инфекция? Воспаление от полученной раны? – Будет немного больно, – предупредила Даяна, перед тем как дезинфицировать рану.

Данинджер не ответил. Он смотрел на свой палец, и лицо его становилось все более и более бледным. Даяна открыла пузырек с нашатырным спиртом и вложила его в свободную руку бывшего мужа.

– Вдохни это, – велела она.

Он подчинился, хотя она была уверена, что он вряд ли смог понять, что от него требуется и уж тем более зачем. Вдох оказался настолько сильным, что у Данинджера заслезились глаза, однако голова прочистилась. Грезы отступили, спрятались за ближайшим углом, поджидая следующий удобный момент, чтобы появиться вновь.

– Не смотри, – предусмотрительно сказала Даяна, готовясь наложить первый шов.

Медицинская игла проткнула кожу и плоть. Боль вспыхнула, поднялась по руке и распустилась в голове невыносимым приступом, который нашел выход в крике. Даяна вздрогнула и растеряно остановилась.

– Эй, Уэл? Ты что? – крикнула она, начиная раздражаться.

– Подожди, – тяжело дыша, сказал он. Пот градом катился по его лицу. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного.

– Неженка, – недовольно буркнула Даяна. Выдержала небольшую паузу и продолжила процедуру.

Данинджер стиснул зубы. Мир застлала темнота. Он обмяк и начал медленно сползать со стула. Даяна тяжело вздохнула и, убедившись, что дальнейших телодвижений у бывшего мужа не предвидится, закончила начатое. Она наложила три шва и перевязала рану, предварительно обработав антисептиком. Открыла упаковку с одноразовыми шприцами и сделала ему укол пенициллина.

– Давай просыпайся, – сказала она, поднося к его носу пузырек с нашатырным спиртом.

Данинджер заворочался, резко дернулся назад, пытаясь уклониться от невыносимого, продирающего до самых мозгов запаха. Палец болел, но боль стала тупой и далекой. Она оставила голову и теперь медленно сползала по плечу обратно в руку.

– Я что, отключился? – растерянно спросил он, оглядываясь по сторонам.

– У тебя жар, – сказала Даяна, проигнорировав его вопрос. Она увидела паутину полопавшихся сосудов в глазах Данинджера, но решила не придавать этому значения, по крайней мере, не говорить ему. – Давай я позвоню Хэлстону и попрошу отвезти тебя в отель, – предложила она. Данинджер заупрямился. – Не спорь, – раздраженно отмахнулась она. – Ты нужен нам здоровым, а так только мешаться будешь. К тому же к утру все, наверное, пройдет.

Она прошла в кабинет Макговерна и позвонила по внутренней связи в комнату отдыха. Хэлстон взял трубку, выслушал Даяну и посмотрел на шерифа.

– Кажется, вы заканчиваете? – спросил он. Шериф кивнул и недовольно покосился на Макговерна. Два листа белой бумаги были заполнены крупным, размашистым почерком. – Скажи Данинджеру, чтобы ждал нас в машине, – закончил Хэлстон и положил трубку.

– Она уже начала вскрытие птицы? – спросил его Макговерн.

Хэлстон пожал плечами. Шериф убрал объяснение Макговерна в папку и напомнил, чтобы он вернул ему ручку.

– Простите, – Макговерн поморщился и вернул ему шариковую ручку, словно та была прокаженной. – Я могу идти? – спросил он шерифа.

– Пожалуй, да… – шериф покосился на Хэлстона и, не получив дополнительных указаний, любезно указал на дверь.

Макговерн вышел в коридор. На полпути в лабораторию он встретил Данинджера. Тот выглядел больным и шел немного пошатываясь. Макговерн кивнул ему, но Данинджер не заметил этого.

– Что случилось с вашим коллегой? – спросил Макговерн Даяну, оказавшись в лаборатории.

– Ничего страшного, – Даяна покосилась на лежавшего на столе голубя.

«Стоит ли рассказывать Макговерну о том, что эта птица поранила Данинджера?» – думала Даяна, не замечая, что начинает нервно кусать губы. Каким бы изнеженным не был временами бывший муж, но то, что она видела сегодня, даже для него было слишком. Неужели она совсем не знала его? Или это он так сильно изменился после их разрыва? Она снова посмотрела на голубя. Смерть доктора Дэя мелькнула перед глазами и тут же растворилась в туманном нежелании вспоминать ненужное. Хватит думать, гадать, разрываться сомнениями и гипотезами. Если она и хочет помочь Данинджеру, то нужно провести вскрытие этой птицы. Понять, откуда у нее взялась та сила, которая причинила Данинджеру такой урон.

И снова перед глазами появился еще один образ. На этот раз это была Луиза Маккоун. Обнаженная, залитая кровью. Она сидела на кровати Данинджера и смотрела на Даяну глупыми, отрешенными ото всего мира глазами. «Может быть, это она порезала Данинджера?» – подумала Даяна. Эта мысль появилась у нее еще утром, но только сейчас она позволила себе оценить ее значение. «Порезала или укусила? Кто знает, чем они там занимались?!»

Даяна поморщилась, но подобное объяснение полученной бывшим мужем раны было куда более правдоподобным, нежели его утверждение, что виной всему послужил голубь. Скорее всего, птица оказалась просто достойным объяснением, да и придумывать что-то более правдоподобное Данинджер, кажется, тогда был не в состоянии. Даяна кивнула, соглашаясь с ходом своих мыслей. Однако вопрос о том, кем была птица, которую поймал бывший муж, оставался открытым.

– Вы разбираетесь в видах птиц? – спросила она Макговерна. Он растеряно пожал плечами.

– Немного, – взгляд его скользнул по столу к приготовленному ко вскрытию голубю.

– Тогда скажите мне, что это? – Даяна улыбнулась и протянула ему новую пару латексных перчаток.

Макговерн неуклюже натянул их на свои толстые пальцы и надел халат. В голове крутился разговор с шерифом Бригсом, отмечая и подчеркивая те детали, которые выпали из поля зрения во время их разговора лицом к лицу: отсутствующий взгляд, интерес сосредоточен на бильярдном столе, руки нетерпеливо сжимаются в кулаки, короткие взгляды время от времени устремляются к агенту ФБР, словно спрашивая, все ли он правильно делает. «Ему определенно нет до меня никакого дела, – решил Макговерн. – Пока плевать агентам, плевать и ему». Он искоса посмотрел на Даяну. «Какие же все-таки странные у них интересы, – промелькнул в голове новый поток мыслей. – Человек умирает – и им плевать, но стоит поймать какую-то птицу – и глаза горят, как у детей в рождественское утро в ожидании подарков».

Макговерн нахмурился. Все это не так просто. А что если они потеряют интерес к этой птице? Или же у них изначально имеется указание о том, что нужно закрыть фабрику? Или же наоборот, заставить жителей Форестривер отступиться? Кто знает, как далеко распространяется власть учредителей и вкладчиков «А-синтез»?

Макговерн заставил себя вернуться мыслями к шерифу. Заставил думать не о глобальном заговоре, а о своей собственной судьбе. Чем закончится его желание помочь доктору Дэю? И что это за чертова птица, которую поймал один из агентов?! Он наклонился к голубю и сделал первый разрез. Макговерн не знал, но в этот самый момент шериф Бригс впервые за это утро серьезно задумался о причинах смерти доктора Дэя и о том, какую выгоду может принести ему самому эта смерть.

Это произошло в тот самый момент, когда он вышел за ворота фабрики и увидел спущенное колесо на своей патрульной машине. Случилось это не то от старости, не то когда он объезжал поваленный дуб, получив прокол. Шериф решил, что пришлет помощника разобраться с проблемой, а сам доберется до участка на машине агентов.

«Шевроле» свернуло с дороги, объезжая поваленный дуб. Пикетчики загалдели и стали приближаться. Четверть часа назад девушка Стивена Крампа позвонила из больницы и сообщила о смерти доктора Дэя. Спичка вспыхнула, и теперь остается лишь вопрос о том, сможет ли она прогореть, не затронув сухие листья, учинив лесной пожар. Обстановка накалена до предела. Шериф почувствовал это на своей коже. Почувствовал, как пролегла незримая черта между жителями Форестривер и агентами ФБР. Он бросил короткий взгляд на Хэлстона, прислушался к тяжелому дыханию Данинджера на заднем сиденье. Смогут ли эти золотые дети Вашингтона урегулировать конфликт? И если нет, то на какой стороне оставаться ему, шерифу Бригсу?

Он снова посмотрел за окно и встретился взглядом с Дэйвидом Маккоуном. Как много решимости и гнева было нарисовано на лице Маккоуна! Какая-то неясная вспышка озарила сознание Бригса. Если он сможет встать во главе этой стихии, то власть, оказавшаяся в его руках, сможет затмить любую власть, которую дают агентам ФБР их удостоверения. Впервые в жизни ему удастся стать значимым, важным. Заставить других считаться с собой. От подобных размышлений у шерифа перехватило дыхание. Сердце начало так сильно биться в груди, что ему показалось, еще немного – и Хэлстон услышит эти удары.

Шериф поднял руку в предостерегающем жесте. Он сделал это наудачу, желая просто проверить, есть ли у него хоть толика власти над жителями своего города. Дэйвид Маккоун остановился. Его взгляд с разгневанного превратился в вопросительный. Он словно спрашивал шерифа: «Ты уверен, что все в порядке?» Шериф кивнул, медленно, важно. «Нужно привыкать к новой роли», – решил он. Хэлстон вдавил педаль газа, заставляя «Шевроле» вернуться на дорогу. Данинджер качнулся и ударился головой о боковое стекло.

– Черт! – буркнул он, но никто не обратил на него внимания.

Шериф достал из папки листы с объяснением Макговерна и положил их себе на колени, делая вид, что читает.

– И что вы об этом думаете? – спросил он Хэлстона.

– Думаю, что не стоит поднимать шум, пока не проведут вскрытие и не определят причину смерти доктора Дэя, – сказал Хэлстон, не отрываясь от дороги.

– Значит, вы рекомендуете пока не начинать расследование?

– Я рекомендую вам следовать установленным правилам и не будоражить сознание горожан до тех пор, пока в этом нет необходимости.

– Вот как? – шериф прищурился. – Поправьте меня, если я не прав, но по-моему, вы поддерживаете «А-синтез»?

– Нет, – голос Хэлстона звучал сухо и монотонно.

– Но и жителей Форестривер вы тоже не поддерживаете.

– Нет.

– Что ж… – шериф нетерпеливо забарабанил пальцами по папке с бумагами, надеясь, что это произведет эффект на агента, но Хэлстон притворился, что не замечает этого.

– Я заеду завтра, – сказал он перед тем, как остановиться возле участка.

Они простились с шерифом сухо и официально. По дороге в отель Хэлстон взвешивал и анализировал. Данинджер молчал, и казалось, что все его усилия уходят сейчас лишь на то, чтобы хоть как-то держаться на ногах.

– Дойдешь до номера сам или тебе помочь? – спросил Хэлстон.

Данинджер проворчал что-то нечленораздельное и выбрался из машины. Его качнуло, словно пьяного, но следующий шаг вышел уверенным и твердым. Он не обернулся, не поблагодарил Хэлстона, не сказал, что думает по поводу шерифа. Он просто шел, понимая, что силы покидают его подобно воде, вытекающей сквозь ладони. Хэлстон убедился, что Данинджер вошел в свой номер и, включив передачу, выехал на дорогу.

Перед глазами мелькал образ шерифа. В ушах звучал его голос. Даже запах шерифа – и тот остался в машине и теперь наполнял салон, оживляя воспоминания. «Кажется, у нас появилась еще одна проблема», – решил Хэлстон, возвращаясь на фабрику. По дороге он гадал, пропустят его пикетчики в «А-синтез» или нет, но, объезжая старый дуб, не увидел ни одного из них. Скорее всего, когда они ехали с шерифом, люди просто хотели задать не дававшие им покоя вопросы о смерти доктора Дэя. А сейчас…