Помоги проекту - поделись книгой:
Приход № 10. Рождество Богородицы
Навигатор
Множество рубрик сентябрьского номера говорит о празднике Рождества Богородицы, который мы выбрали для обложки. Также в «Миссионерской школе» перевод лекции митрополита Каллиста Уэра об Иисусовой молитве. Тема, конечно, не новая, но взгляд владыки свежий и актуальный и говорит нам о том, как применить эту довольно простую молитву к своей повседневной жизни.
В «Новом Завете» архимандрит Ианнуарий Ивлиев продолжает свое исследование сложных фрагментов из Евангелия на примере места о «мамоне неправды». Неужели речь идет только о каком-то неправедно нажитом богатстве?
Вопрос о первенстве папы римского не может оставить равнодушным и вызывает множество споров. Публикуем еще один перевод свежей лекции владыки Каллиста о том, что православные вполне спокойно могут ужиться с этим приматом.
Известный петербуржский старовер и ученый Тарас Сидаш опубликовал на своей странице «ВКонтакте» интересную апологию своего решения оставаться в Московском патриархате. Скорее звучит как обвинение, а не оправдание, вам не кажется?
Завершаем пространной исторической статьей из сборника отца Георгия Митрофанова о канонизации новомучеников.
Миссионерская школа
Календарь
Рождество Пресвятой Богородицы (8/21 сентября)
Одно из литургических песнопений справедливо утверждает, что о Богоматери нам «удобее молчание» («приличнее молчать»)! Это действительно так, поэтому целомудренное повествование канонических Евангелий отмечает лишь некоторые эпизоды Ее жизни, да и то лишь в связи с Сыном. Ни слова не сказано о рождении, юности (до обручения Иосифу), а затем о жизни после вознесения Сына (здесь последнее о Ней упоминание, – Деяния Апостолов 1:12–14) и, наконец, о блаженном упокоении («успении»).
Понятное человеческое любопытство, не желающее мириться с тем, что далеко не обо всем нам следует знать и говорить, находит себе отдушину в многочисленных апокрифических (т. е. «тайных», «сокровенных») текстах, будто бы предназначенных для неких «избранных». Они не входят в Библию, не имеют догматического авторитета и содержат немало сомнительных описаний, противоречащих историческим реалиям. Тем не менее, некоторые назидательные и «умилительные» сюжеты Церковь возводит в ранг Священного Предания и фиксирует в своем литургическом наследии. Один из апокрифических памятников – «Книга о рождении Марии» – и лежит в основе праздника Рождество Пресвятой Богородицы.
В православном календаре это торжество принадлежит к разряду двунадесятых богородичных праздников. Разумеется, нам не известен ни точный год, ни, тем более, исторический день рождения Девы. Это произошло примерно за два десятилетия до начала эры от Рождества Христова. Поскольку рождение будущей Матери Господа символически открывает историю Новой, Христианской, эры, то логично, что именно этот праздник помещен в начало церковного года. Он выражает абсолютный смысл Дня Рождения Девы Марии как соучастницы истории нашего Спасения.
Смысл празднуемого события раскрывается только в историко-религиозном контексте. Поэтому пришедшим в храм предлагается пережить драматичную историю последних лет жизни бездетной пожилой супружеской четы, Иоакима и Анны, принадлежавшей к «мессианскому роду» царя Давида. Она счастливо завершилась рождением дочери, чье будущее ни они сами, ни кто-либо другой не мог предвидеть.
Как известно, мессианские ожидания евреев, достигшие в период римской оккупации (с 63 г. до н. э.) своего апогея, выражались для потомков царя Давида в надежде стать родителями Мессии-Освободителя. Остальные надеялись на участие их наследников в Его будущем вечном Царстве. Поэтому бесплодие рассматривалось не как физический недостаток, достойный сочувствия, но как наказание Божие за явные или тайные грехи. Не оставивший потомства человек бесследно исчезал с лица земли и из людской памяти.
Предание повествует, что Иоакиму, однажды пожелавшему принести жертву в Иерусалимском храме, было публично указано на его «недостоинство». Некий храмовый книжник подошел к нему и сказал: «Не надлежит тебе участвовать в жертвоприношениях, предлагаемых Богу, ибо не благословил тебя Бог и не дал тебе потомство в Израиле!» «Посрамленный перед народом», несчастный старец удалился в пустыню к своим стадам, дав обет не возвращаться до тех пор, пока не получит знамения Свыше.
Остававшаяся дома Анна, узнав о бесчестии, постигшем супруга, вышла в слезах и смятении во двор и увидела среди ветвей лаврового дерева гнездо едва оперившихся птиц. Этот зримый укор ее бесплодию был последней каплей, переполнившей чашу страдания несчастной женщины. Рыдая, Анна возвысила голос к Богу: «Господи Боже всемогущий, давший потомство и плодородие всякой твари, и зверям, и змеям, и рыбам, и птицам, давший им радоваться на своих детенышей! Я приношу Тебе благодарность, ибо Ты приказал мне одной быть лишенной милостей благости Твоей, ибо Ты знаешь, Господи, тайну моего сердца, и я сотворила обет от начала пути моего, что если Ты дашь мне сына или дочь, я посвящу их Тебе в Святом храме Твоем».
Молитва была услышана, и явившийся ангел объявил ей о рождении благословенной Дочери. Возблагодарив Бога, Анна поспешила в Иерусалим, чтобы у Золотых ворот встретить Иоакима, получившего одновременно с ней такое же ангельское благовестие.
Родившуюся вскоре дочь назвали именем, данным ей ранее ангелом, – Мариам (Мария), что значит «госпожа» или «княгиня». Девочка, испрошенная у Бога, должна была, по обету родителей, к Нему и вернуться, чтобы воспитываться в обстановке особой ритуальной чистоты при Иерусалимском храме, подготавливаясь к своему единственному в человеческой истории служению. Поэтому в трехлетнем возрасте состоялось Ее церемониальное «Введение во Храм» (тема следующего двунадесятого богородичного праздника).
Неожиданное и несказанное рождение Марии от пожилых родителей повторяет чудо рождения Ее далекого предка Исаака у престарелых Авраама и Сарры. Здесь продолжается поучительная библейская тема «испрошенных у Бога» детей, которым именно ввиду этого предстоит великое будущее: Иосиф Прекрасный, пророк Самуил, Иоанн Креститель… Поэтому Рождество Богородицы – праздник вселенской радости, как об этом и поется в праздничном тропаре:
«Рождение Твое, Богородица Дева,
радость возвестило всей Вселенной:
ибо из Тебя воссияло Солнце правды – Христос Бог наш.
Он снял проклятие и дал благословение;
Он уничтожил смерть и даровал нам жизнь вечную!»
В восточной иконографии Рождества Богоматери чаще всего изображается момент поднесения новорожденной Марии к груди матери Анны, лежащей на постели в окружении повивальных бабок и домочадцев. Подробно иллюстрируют историю Рождества Марии замечательные в своей чистоте и наивности фрески Джотто ди Бондоне (капелла Скровеньи в Падуе, 1304–1306 гг.).
Иисусова Молитва
Давайте поговорим о внутренней молитве, о поиске Бога в сокровенном царстве сердца, в том самом царстве, о котором Христос говорил, «Царствие Божие внутри вас есть». И поговорить с вами я хотел бы об особенной форме внутренней молитвы, Иисусовой молитве или призывании священного имени. Для начала позвольте мне, как на иконе, представить вам решающий момент Ветхого Завета – Моисей перед неопалимой купиной (Исх. 3). Моисей стоит перед терновым кустом в пустыне, который горит, но не сгорает, а Бог говорит ему две вещи, и Он говорит эти же две вещи вам и мне, и каждому, кто старается постичь тайну живой молитвы. Прежде всего Бог говорит Моисею, «сними обувь твою». По интерпретации греческих отцов, например, св. Григория Нисского, обувь, сделанная из кожи мертвых животных, обозначает омертвелость во всем – в повторении, в скуке, в невнимательности. «Сними обувь твою», символично означает, освободи себя от всего безжизненного, от порабощения всему обыденному и механическому, повторяющемуся. Стряхни омертвелость скуки, очнись, приди в себя, открой свое духовное видение, отвори двери своего восприятия, смотри и виждь, слушай. Термин, используемый в православном аскетическом и мистическом богословии для бодрствования, по-гречески обозначается словом «нипсис», что означает трезвенность, наблюдательность, внимательность. Этот опыт нипсиса отражен в практике отцов Церкви, которые и призывали нас очнуться. «Очнуться» – вот, что с самого детства было для меня большой проблемой. Я всегда так легко засыпал! Однажды я даже заснул на собственной лекции. Я был достаточно неразумен, чтобы читать лекцию сидя, и с ее течением сонливость все больше и больше нарастала, и когда я погрузился в сон, то услышал чей-то голос, произносивший слово «засыпай», и неожиданно понял, что это мои собственные слова. В общем-то, я понятия не имел, о чем говорил в тот момент.
Проблема не в том, что мы изначально грешны, хотя почти все из нас грешат хотя бы иногда. Проблема скорее в том, что мы скучаем, и поэтому наше сознание фрагментировано и рассеяно. Мы используем лишь самую малую часть своих духовных ресурсов, проживаем жизнь на 5 % потенциала, движемся на пониженной передаче. Мы никогда по-настоящему не находимся там, где мы есть в данный момент, не можем собрать себя – здесь и сейчас. Мы не можем по-настоящему пережить таинство настоящего момента.
Впрочем, вернемся к Моисею. Что происходит дальше? После того, как мы символически сняли обувь свою, Бог затем говорит Моисею, «место, на котором ты стоишь, есть святая земля». Что мы испытываем, когда снимаем обувь свою и ступаем босиком? Мы вдруг становимся чувствительными в хорошем смысле, уязвимыми в позитивном ключе, земля под нашими ногами оживает, мы чувствуем крупицы пыли под нашех ступней, мы чувствуем структуру травы. И так же происходит в духовном смысле. Снимая обувь свою, освобождая себя от внутреннего омертвения, мы начинаем понимать, что Бог очень близок, мир вокруг нас свят. Мы заново переживаем чувство трепета и удивления перед любой вещью. Каждая вещь, каждый человек являет для нас таинство Божественного присутствия, представляется способом единения с Богом.
Так давайте приложим историю из Исхода к нашей молитве. Молиться в Духе и истине – означает стоять, как Моисей перед горящим кустом, снять обувь свою, сбросить с себя омертвение, очнуться, испытать все вещи как бы в новизне и свежести, осознать, что мы стоим на святой земле, знать, что Бог непосредственно находится перед нами и присутствует в нас.
Некоторые из вас могут спросить, как, как же можно обрести эту живую молитву, это живое чувство непосредственной святости? Молитву не просто словами, а внутреннюю молитву, молитву из глубины себя, сердечную молитву. Я вспоминаю историю, которую рассказывают о великом викторианском персонаже Томасе Карлайле. Вернувшись из церкви воскресным утром, приступая к завтраку, он сказал своей матери в дурном расположении духа: «Я не могу понять, зачем произносить такие длинные проповеди. Если бы я был священником, я бы поднялся на кафедру и произнес бы лишь это – добрые люди, вы сами знаете, что вам надо делать, так идите и делайте это!». «Томас», – ответила ему мать, – «а скажешь ли ты им, как?». Так как же нам обрести живую молитву? Многие православные ответят, что следует прибегать к Иисусовой молитве, краткому призыванию Божьего имени: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Существует много вариаций молитвы, например, можно в конце сказать «помилуй мя грешного» или «помилуй нас», поминая в молитве и других. Возможно, вы помните историю, которую рассказывает Федор Достоевский в «Братьях Карамазовых». Это история о старухе и луковке, моя любимая поучительная история на все случаи жизни. Эту историю писатель не выдумал, он слышал, как ее рассказывают в деревне. Жила-была баба, и она умерла. К своему удивлению она очнулась в огненном озере. Выглянув, она заметила своего ангела-хранителя, который шел по берегу. Она воззвала к нему: «Случилась какая-то ошибка. Я уважаемая пожилая женщина и не должна находиться в этом огненном озере». «О», – ответил ангел-хранитель, – «помнишь ли ты хоть один случай, когда помогла кому-то?». Баба подумала немного и сказала: «Да. Однажды я была в огороде, и какая-то нищенка проходила мимо. Я дала ей луковку». «Отлично», – сказал ангел, – «у меня как раз эта луковка с собой сейчас». Он достал из своих одежд луковку и сказал старухе: «Давай посмотрим, что луковка может сделать. На, схватись и тянись». Ну, возможно, это была не луковка, а лук-шалот. И стал он ее осторожно тянуть, но она была не одна. Прочие в озере, как увидали, что ее тянут вон, стали за нее хвататься, чтобы их вместе с ней вытянули. Это вовсе не понравилось бабе, и она стала отпихивать их ногами: «Отпустите, отстаньте. Меня тянут, а не вас, моя луковка, а не ваша». Только она это выговорила, как луковка порвалась. Упала баба в озеро и горит по сей день. Вот такой рассказ Достоевского, но я добавлю к нему. Как жаль, что старуха не сказала, «это наша луковка», но сказав, «это моя луковка», она отказала себе в основах человечности. Чтобы быть по-настоящему человеком, нужно находиться в отношениях с другими людьми, любить их и сотрудничать с ними. Поэтому если вы хотите извлечь урок из истории о бабе и луковке, вы можете произносить в Иисусовой молитве, «помилуй нас».
Призывание священного имени в Иисусовой молитве – это способ в молитве снять обувь свою, очнуться, осознать, что мы стоим на священной земле, быть собранными в присутствии Бога здесь и сейчас в этот самый момент. Это лишь один из способов находиться в молитве, но не единственный способ. Молитва есть глубоко личная беседа между личностями, диалог между одним конкретным субъектом – мной – и другим Субъектом – Богом Святой Троицей. Личности безгранично различаются, и каждый из нас уникален, неповторим, и в каждом можно найти такое богатство, которое нельзя найти ни в ком более. Вот почему в Откровении 2:17 сказано, что в грядущем веке каждому искупленному будет дан «белый камень, и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает». В каждой человеческой личность сокрыта уникальная тайна. Знаете, когда я был ребенком, я увидел сон, в котором мне было открыто, каково мое имя на белом камне. Но я вам его не скажу.
В «Хасидских преданиях» Мартина Бубера есть поговорка ребе Зуссии, который сказал «В грядущем веке на последнем суде меня не спросят: «Зуссия, почему ты не был Моисеем, или почему ты не был Илией? Меня спросят так: Почему ты не был Зуссией?». И каждого из нас на последнем суде об этом спросят: почему мы не стали уникальными личностями, которыми Бог определил нам быть? И так как личности безгранично различны, и молитва – глубоко личная, следовательно, способы молитвы также различны. Нет единой формы внутренней молитвы, которая без исключения подходит всем повсюду и всегда. Каждый человек находится под водительством Святого Духа, под руководством своего духовного отца или духовной матери, своего аввы или аммы – а следует сказать, что духовное водительство исключительно важно в православии. Так вот, каждый должен обрести свой способ молитвы. Всегда давайте место свободе в молитве, как к этому нас призывает св. Варсонофий Газский, который писал в VI веке: «Я не хочу быть под законом, но под благодатью». Нам не следует считать, что Иисусова молитва – какой-то единственный способ или лучший способ молиться. Мы можем просто сказать, что она помогла многим, помогла мне и может помочь вам.
Центр и сердцевина Иисусовой молитвы – священное имя Иисус. Имя, данное Сыну Божьему при Его человеческом рождении в Вифлееме Его Матерью Девой Марией и приемным отцом Иосифом. Это имя содержит в себе двойную сущность Христа: что Он полностью и истинно Бог и полностью и истинно человек. Имя Иисус конкретно означает Спаситель, по слову ангела, обращенному Иосифу (Мф 1:21): «и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их». Означая «Спасение», имя Иисус говорит не только о воплощении нашего Господа, но также о Его смерти и Воскресении. В Ветхом Завете Божественное имя познается как источник благодати и власти. И то же происходит с именем Иисус в Новом Завете. Священным именем изгоняют бесов, творят чудеса. По словам христианского текста II века «Пастырь Гермы», «имя Сына Божьего велико и безгранично, и содержит весь мир». Для православных Иисусова молитва, содержащая это величественное и безграничное священное имя, обретается как передающаяся нам благодать и власть Самого Иисуса Спасителя. Она имеет сакральную ценность, эта молитва является внешним видимым символом внутренней духовной благодати.
Есть два способа, в которых можно использовать Иисусову молитву. Во-первых, «вольное» использование во время любого текущего момента дня, который иначе мы бы потратили впустую. Можно произносить молитву один или несколько раз подряд, пока мы заняты своими обычными делами. А еще есть «регулярный» образ ее использования, когда мы добавляем Иисусову молитву к молитвенному правилу в условиях внешней тишины, когда мы стараемся фокусироваться только на молитве и не заняты ничем более. Вполне допустимо использовать Иисусову молитву только первым образом, но не добавлять ее к своим регулярным молитвам. Цель вольного использования Иисусовой молитвы можно обобщить в словах, «обрети Христа повсюду», а цель регулярного использования молитвы – в словах «обрети тишину».
Сначала немного о вольном способе использования молитвы. Можно произносить Иисусову молитву, когда мы засыпаем, когда просыпаемся, пока одеваемся, когда убираем постель и умываемся, пока идем из одного места в другое. Я не вожу машину, поэтому имею возможность произносить Иисусову молитву, пока жду автобус, и поверьте мне, система общественного транспорта Оксфорда предоставляет множество возможностей для молитвы. Если же вы водите машину, можно произносить Иисусову молитву в пробке, и когда перед вами загорается красный, можно сказать себе: прекрасно, хорошая возможность для молитвы. Иисусова молитва для меня лично также очень полезна на официальных собраниях. Еще она полезна, когда даешь советы людям. Часто, когда говоришь с кем-то, создается ощущение, что собеседник никак не может тебя понять, а ты не можешь ему толком объяснить. И тогда я нахожу полезным произнести Иисусову молитву один или три раза в тайне в своем сердце, и часто это преображает ход беседы, поднимает ее на новый созидательный уровень значимости. Иисусова молитва полезна в моменты соблазнов, когда чувствуешь злобу, поднимающуюся в себе. Она помогает в периоды крайней физической и моральной боли. В этом вольном способе использования Иисусовой молитвы главная ее ценность состоит в том, что она с одной стороны обладает силой, а с другой стороны она проста и пряма, гибка и упруга. Не нужно специально готовиться, чтобы произнести молитву, стоит только начать… И это молитва на любой случай, которая может быть использована в условиях крайнего напряжения, когда что-то отвлекает, когда другие более сложные формы молитвы невозможны. Следовательно, я считаю Иисусову молитву особенно пригодной для нашего беспокойного века. И на самом деле, Иисусова молитва используется сегодня, по всей видимости, большим количеством людей, чем когда-либо – и православными, и прочими христианами. Объяснение этого вольного способа использования Иисусовой молитвы состоит в том, что она объединяет наше время молитвы и работы. Она превращает нашу работу в молитву и делает обычное – священным, привносит Христа во все, что мы делаем, помогает нам найти Христа повсюду. Есть поэма Джорджа Герберта «Элексир», часто используемая как песнопение:
«Научи меня, Мой Бог и Царь,
Во всем Тебя узреть,
И во всем, что делаю я, —
Творить это, как будто для Тебя»
Иисусова молитва позволяет нам добиться как раз этого. Как говорит отец Александр Шмеман в своей удивительной книге «За жизнь мира», – книге, которую я предлагаю всем интересующимся, кто приходит ко мне, чтобы узнать о православной вере, – христианин повсюду, куда смотрит, видит Христа и радуется о Нем. Вот какой эффект может быть от произнесения Иисусовой молитвы вольным способом – видеть Христа повсюду. Есть поговорка, обращавшуюся среди ранних христиан и которую приписывают Христу, но ее нельзя найти в Евангелиях, «Подними камень – и там найдешь Меня, расколи кусок дерева – и Я буду там». Такова же цель вольного использования Иисусовой молитвы: найти Христа повсюду. А эффект, если мы произносим Иисусову молитву часто, состоит в том, что даже когда мы полностью погружены в какое-то поглощающее наше внимание занятие, даже когда мы не произносим ее вслух, все равно где-то в глубина нас молитва продолжается. Глубоко внутри нас продолжает жить понимание присутствия Бога. Григорий Нисский использует в этом контексте понятие «чувство присутствия», и как раз такой эффект достигается при частом произнесении Иисусовой молитвы. Это чувство присутствия будет сохраняться, даже когда наше сознание уже полностью занято какой-либо сложной задачей. Таким образом мы становимся исполнителями требования св. Павла (1 Сал. 5:17), «непрерывно молитесь». Не думаю, что апостол призывал нас произносить молитвы все время, скорее, он говорит о том, что надо сохранять в глубине себя нескончаемое чувство Божественного присутствия.
Теперь давайте поговорим о регулярном способе использования Иисусовой молитвы, когда мы произносим молитву и не делаем больше ничего. Обычно, если говорить о внешних условиях, Иисусова молитва произносится в одиночестве, хотя есть и исключения. В монастыре св. Иоанна Крестителя в Британии, основанном русским отцом Сафронием, учеником св. Силуана Афонского, каждый день, кроме выходных, Божественное служение заменяется общим чтением Иисусовой молитвы. Монахи собираются на два часа утром и на два часа вечером, и старший из присутствующих произносит Иисусову молитву сто раз, а потом продолжает один из монахов и так далее по очереди. Они не произносят молитву вместе, но произносят ее вслух по очереди, а остальные про себя в глубине своего сердце. Но это исключение, обычно все-таки Иисусову молитву произносят в одиночестве и за себя. Ее произносят сидя, а древнее византийское правило гласит, что надо сидеть на низкой скамье, около 25 сантиметров высотой. Однако, я рекомендую людям просто сидеть на стуле с прямой спинкой. Молятся обычно с закрытыми глазами, но если вас тянет в сон, можно встать и после каждого произнесения молитвы делать земной поклон, и если сделать так раз двадцать сон снимет, как рукой. Обычно молитву просто произносят, а не читают нараспев, хотя в греческой и славянской форме чувствуется определенный ритм и музыка Иисусовой молитвы, которая менее заметна в английском тексте. Темп, в котором можно произносить молитву, значительно различается. Быстрее читают ее по-гречески, медленнее по-русски. Необязательно произносить молитву вслух, можно просто произносить ее внутри себя, а еще есть способ, который позволяет связать ее ритм с дыханием. Часто при чтении используют четки. Для начала я рекомендую людям произносить молитву на протяжении 10–15 минут, этого вполне достаточно. Но с обретением опыта можно молиться и дольше.
Внутренняя цель того, что я называю регулярным способом молитвы состоит в том, чтобы создать тишину в смысле сердечного покоя. По словам Сёрена Кьеркегора, «если бы я был врачом, и потребовался мой совет, я бы ответил: создавайте тишину». Очевидно, что современный мир крайне нуждается в таком враче. Великий католический духовный наставник барон Фридрих фон Хюгель говорил, что «человек – то, что он делает со своей тишиной». Тишина, следовательно, – важнейшая составляющая человеческой личности, без тишины мы даже по-настоящему не люди. Сколько тишины в вашей или моей жизни? Или тот же самый вопрос можно задать по-другому: насколько человек вы или я? Иисусова молитва – это способ обрести настоящую тишину, внутренний покой. Но что же мы имеем в виду под тишиной? Только ли по внешним признакам можно ее определить, как отсутствие звука, как бы паузу между словами? Можно ли определить тишину лишь способом отрицания чего-то? Или же скорее речь идет о внутреннем состоянии и определении, основанном не на отрицании, а на утверждении? Скажу вам, что тишина – не есть отсутствие чего-то, а наличие, не вакуум и пустота, а полнота. Не означает ли тишина в настоящем духовном смысле – осознание присутствия Другого? По словам Жоржа Бернаноса, «тишина есть присутствие, и в сердцевине ее – Бог». В 45 псалме мы читаем, «Остановитесь и познайте, что Я – Бог». Этот стих не призывает нас просто «остановиться», но сразу же говорит о присутствии Божием – «знай, что Бог есть». Покой, тишина есть осознание Бога. Настоящая тишина в молитве, следовательно, понимаемая в этом утвердительном ключе, означает не изоляцию, а отношения. Она означает восприимчивость, открытость, встречу, потерю и одновременно обретение себя в Другом посредством любви. Тишина в молитве означает «быть с Кем-то» во внимательном напряженном состоянии. Тишина – как созидающее слушание. Как образ того, что означает тишина, я бы предложил персону, которую вы можете увидеть в византийских церквях, образ Богородицы с поднятыми руками в молитве, Платитера, «Шире небес», или Оранта, «Молящаяся». Для меня этот древний жест поднятых рук в молитве обозначает именно тишину как ожидание в Боге.
Когда мне было лет десять, я услышал проповедь о молитве в англиканской церкви, которую моя семья посещала, и я запомнил эту проповедь очень хорошо. Если вам когда-то придется проповедовать, будьте осторожны в том, что вы говорите, потому что дети могут слушать, а они оказываются крайне внимательными слушателями. В тот раз проповедник рассказал историю, которую связывают с кюре д’Аром. Однажды в деревне жил старик, который ходил в церковь каждый день и оставался там на длительное время. Друзья спрашивали его, что он там так долго делает. Старик же отвечал, что молится. «Молишься?» – спрашивали они, – «видимо, тебе о многом надо попросить Бога». Он же отвечал им с теплотой, что не просит Бога ни о чем. «А что же ты тогда делаешь?» – спросили его тогда. А он ответил: «Я просто сижу и смотрю на Бога, а Он сидит и смотрит на меня». Десятилетнему мальчику показалось это отличным определением молитвы, да я и до сих пор так думаю. Этого же позволяет достичь и Иисусова молитва. Это молитва слушания, простого созерцания, наблюдательная молитва.
Вот только какая проблема: если мы постараемся молчать в молитве, если будем просто стоять или сидеть молча, мы становимся жертвами отвлеченных мыслей, мы не можем выключить внутренний телевизор просто силой собственной воли. Мысли продолжают одолевать нас, даже необязательно плохие мысли, но мысли, которые не имеют отношения к молитве. Как сказал епископ Феофан Затворник, «укройся в сердце, и сиди там один с Господом, отгоняя всякие мысли, как мух и комаров». Другой христианин сказал, что мысли, как обезьяны, прыгающие с ветви на ветвь. Что же нам поделать с этим нескончаемым потоком мыслей, образов, когда нам хотелось бы просто стоять неподвижно перед Богом? Мы не можем остановить этот поток, просто приказав себе перестать думать. С таким же успехом можно приказать себе перестать дышать – это нельзя сделать простым усилием воли. Что мы можем сделать на самом деле, так это дать нашему активному разуму очень простую задачу, повторяющееся призывание священного имени. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Иисусова молитва – молитва словестная, но по причине того, что мы используем простые слова, которые часто повторяются, эта молитва ведет нас посредством слов в тишину. Мы говорим, но в то же время слушаем. Кто-то может возразить такому образу молитвы, частому повторению короткой формулы призывания. Разве наш Господь в Нагорной проповеди не предупреждал нас против пустых повторений? На это я отвечу, что Иисусова молитва, и правда, есть повторение, но если она произносится с глубокой верой и пылкой любовью к Спасителю, тогда это не пустое повторение, а повторение, полное смысла.
Иногда люди приводят другие возражения: а как же наша общественная позиция, как нам ответить на переживания относительно страданий мира? Разве мы не отворачиваемся от проблем, когда молимся в одиночестве с закрытыми глазами, постоянно повторяя «помилуй мя»? Разве это не эгоистично, не направлено внутрь себя, разве это не отречение от мира? Мой ответ состоит в двух цитатах. Во-первых, вот слова великого русского святого XIX века Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». А вот слова генерального секретаря ООН Дага Хаммаршёльда, сформулированные в его потрясающей книге «Путевые знаки», где он пишет так: «Понимай через покой, действуй из покоя, веди завоевания в покое».
Стяжите мир, и тысячи вокруг спасутся. Цель Иисусовой молитвы как раз и состоит в том, чтобы обрести спокойствие. Но это не эгоистичная цель, потому что она делает нас по милости и благодати Божьей инструментом обретения мира для других, хотя мы молимся в одиночестве, по словам нашего Господа, «затворив дверь втайне». Пусть мы уделяем молитве, может быть, около 10–15 минут каждый день, зато все остальные минуты и часы дня мы доступны людям, открыты их переживаниям. Мы должны любить по-настоящему и походить на Христа – и без этой молитвы этого состояния добиться непросто.
Понимайте через покой, действуйте из покоя – вот точное описание цели Иисусовой молитвы. Она помогает нам понимать в покое, чтобы потом действовать из покоя. Святой Игнатий Антиохийский использовал запоминающуюся фразу: «Иисус Христос, Который есть Слово, возникающее из тишины». По причине того, что слова Христа вышли из тишины, это были слова огня и исцеления. По причине того, что действия Христа вышли из тишины, это были действия силы и преображения. Как часто наши слова и действия излишни и неэффективны, потому что они не имеют своим основанием тишину. Но если бы только они имели свой источник в молитве! Живя в молитве, например, в Иисусовой молитве, они бы произвели такой плод, который мы даже представить себе не можем. Действуй из тишины! Иисусова молитва – это молитва созерцания, но также молитва, которая позволяет совместить созерцание и действие. Она делает наше созерцание действенным, а наши действия созерцательными. Спасибо.
Вопросы и ответы
В церковном календаре каждый год под 1/14 сентября стоит особый заголовок: «Начало индикта – церковное новолетие». Как я понимаю, речь идет о начале церковного Нового года, но почему не пишут, какой год начинается, ведь имеется в виду летосчисление от сотворения мира? А что такое «индикт»? Я знаю, что с вашей газетой сотрудничает Юрий Рубан, специалист в области календаря. Буду рад, если он найдет время для ответа на мой вопрос, который, как я знаю по своим знакомым, интересует многих.
Михаил
Дорогой Михаил! Вы совершенно правы: церковнославянское слово лето употребляется здесь в значении год, а не время года («лето»). Впрочем, оно употребляется и в светском языке: ребенок трех лет, тридцатилетний человек, совершеннолетний и др.
Да, наша Церковь живет по сентябрьскому стилю (этим термином обозначается определение начала года); 1 сентября начинался у нас и государственный год до 1700 года. «Январский стиль» одновременно с летосчислением от Рождества Христова ввел царь Петр Первый. Ранее существовали и другие стили (мартовский и ультрамартовский). Сентябрьский стиль сохраняется в юлианском церковном календаре до настоящего времени, и церковный Новый год начинается 1 сентября (= 14 сентября по григорианскому календарю, но только для XX и XXI веков!). Другое значение слова стиль – это стиль летосчисления, т. е. календарная система в целом («старый стиль», «новый стиль»). Существуют и другие – не календарные – значения этого термина. Теперь об индикте.
Индикт – это порядковый номер года внутри регулярно повторяющегося пятнадцатилетнего промежутка времени (т. н. «индиктиона»), от одной индикции (переписи) к другой. Сами индиктионные циклы не нумеруются, но используются для соотнесения с другой системой датирования.
Первоначально «индикция» (лат. indictio – «провозглашение») – это объявление обязательных поставок съестных припасов правительству. Происхождение индикционного цикла остается неясным (возможно, он египетского происхождения), но уже при императоре Диоклетиане (284–305 н. э.) каждые 15 лет в Римской империи производилась переоценка имущества для установления величины взимаемого налога. Необходимость для населения знать налоговый год привела к исчислению годов по индиктам. Официально этот счет времени ввел император Константин Великий (в 312/3 г.). Сначала индикт начинался с 23 сентября – даты рождения первого римского императора Октавиана Августа; в 462 году из практических соображений начало года перенесли на 1 сентября. Датировка годов по индиктам стала обязательной с 537 года, получив широкое распространение в гражданском и церковном делопроизводстве. Она использовалась Верховным трибуналом Священной Римской империи германской нации вплоть до ее распада в 1806 году и до сих пор употребляется в некоторых календарных системах. Для прикладной хронологии датировки по индиктам имеют огромное значение. «Среди хаоса средневековых датировок эти были по крайней мере устойчивыми» (Бикерман Э. Хронология древнего мира. М., 1975. С. 73). В современном православном календаре под 1/14 сентября значится «Начало индикта – церковное новолетие», отмечаемое в храмах благодарственным молебном. (Сентябрьский Новый год – вместе с эрой от Сотворения мира, апо ту косму – был одновременно и государственным в России до 1700 года.) Церковный Новый год по юлианскому календарю приходится в XX–XXI веках на 14 сентября по григорианскому (с 2100 года он будет приходиться на 15 сентября, и т. д.).
Индикт года соответствует остатку от деления числа года византийской эры от сотворения мира (с точкой отсчета 1 сентября 5509 года до н. э.) на 15. При использовании летосчисления от Рождества Христова (н. э.) к числу лет прибавляют 3 и результат также делят на 15. (Поскольку смена индикта происходит 1 сентября по юлианскому календарю, то при работе с датами по январскому и мартовскому календарным стилям необходимо делать соответствующие поправки.) Так, 14 сентября 2000 года н. э. = 1 сентября 7509 года от сотворения мира, 9-й год индикта; 14 сентября 2006 года = 1 сентября 7515 года от сотворения мира, 15-й год индикта; 14 сентября 2007 года = 1 сентября 7516 года от сотворения мира, 1-й год индикта; 14 сентября 2014 года = 1 сентября 7523 года от сотворения мира, 8-й год индикта, и т. д.
Надеюсь, доступно ответил на Ваш вопрос. Пишите, коли будет необходимость. Интересных календарных вопросов много: взять хотя бы митраистский праздник День Рождения Непобедимого Солнца, дата которого – день зимнего солнцеворота, 25 декабря – стала Днем Рождения Господа (Dies Natalis Domini), или Рождеством Христовым. Почему?
Новый завет
Евангелие
Мамона неправды
Притчу о «неверном управителе», о которой мы рассуждали в прошлой беседе, завершали слова Евангелиста: «И похвалил Господь управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде» (Лк 16,8). Речь шла о расхищении имущества некоего богатого человека. Притча, как мы видели, не столь уж проста для понимания. Но мы, как смогли, попытались ее понять и истолковать. Трудности, вытекающие из толкования притчи, видны уже из того, что Евангелист Лука выводит из нее целых три поучения, с которых мы начнем сегодняшнюю беседу. В этих кратких поучениях обсуждается одна тема – тема богатства, или, если точно придерживаться буквы евангельского текста, тема «мамоны». Думаю, всем слушателям знакомо это еврейское слово мамона, означающее деньги, состояние, имение, имущество, капитал – причем все это с отрицательным знаком: незаконно, неправедно нажитое имущество, или капитал как предмет страстных, безумных вожделений какого-нибудь «кощея». Почти все изречения об отношении к мамоне принадлежит только евангелисту Луке. Прочитаем этот небольшой отрывок.
И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.
Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное? И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше? Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.
(Лк 16,9 – 13)
Итак, три изречения о богатстве, о мамоне. Сначала утверждается, что богатство, причем, неправедное (что нас удивляет!), следует использовать для обретения верных друзей для того, чтобы они обеспечили нам вечную жизнь (что звучит не менее странно!). Затем Господь говорит, что верность в малом (снова звучит «в неправедном»!) богатстве обеспечивает человеку обладание богатством истинным, то есть (снова) вечной жизнью. Наконец, следует знаменитое поучение о невозможности одновременно служить двум господам: Богу и мамоне.
Последовательно остановимся на тексте. Еще раз прочитаем первое изречение:
И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.
Первое, что нам следует предпринять, это перевести изречение точнее, чем это сделано в Синодальном переводе. Вот буквальный перевод оригинального греческого текста, почти идентичный церковнославянскому переводу: «И Я вам говорю: сотворите себе друзей из мамоны неправды, чтобы, когда она исчезнет, вас приняли в вечные скинии». Чувствуете разницу? Не «богатство неправедное», а «мамона неправды»; не «когда обнищаете», а «когда она, – то есть мамона, – исчезнет».
Второе: Это изречение, необычное, парадоксально звучащее, вызывающее внимание, по мнению большинства экзегетов, к самой притче о неправедном управителе не относится, но открывает ряд последующих изречений Иисуса Христа, которые, как уже сказано, объединяются одним ключевым словом: мамона.
Как мы видели, задача притчи состояла в том, чтобы на примере «сынов века сего» показать, как умно и решительно должен человек готовить свое будущее. Смысл изречения о «мамоне неправды» несколько иной, он состоит в том, что мы должны так использовать эту самую «мамону», чтобы с ее помощью создавать себе друзей на небесах, и чтобы мы были приняты в «вечные скинии». Но вот что примечательно: «мамона неправды», если это выражение перевести на родной язык Иисуса Христа, означает не «неправедная мамона», а нечто иное. Мамона неправды – это мамона вообще, в том числе не украденная, а приобретенная вполне законным путем. Но об этом ниже. Общей для притчи и для изречения ст.9 является только одна мысль: «приобретайте себе друзей, чтобы вам некогда дали кров». Кто такие «друзья»? В иудействе того времени существовало положение: «друзья человека – его дела милосердия, ибо они будут ходатаями его перед Богом» в День Суда Божия.
Но для каждого человека День Суда наступит в тот момент, когда «мамона исчезнет, оскудеет», то есть когда она потеряет всякую ценность для ее обладателя, а именно, в час его смерти. Это, так сказать, индивидуальная эсхатология, которая не исключает и эсхатологию универсальную: «Ни серебро их, ни золото их не может спасти их в день гнева Господа» (Соф 1,18). Эта тленность богатства, его обманчивость должна побуждать людей не слишком полагаться на него. У Евангелиста Луки это выражение («(мамона) исчезнет, прекратится, оскудеет») стоит в явном противопоставлении к Лк 12,33, где используется тот же глагол, но с отрицательной приставкой «не-» – «сокровище неоскудевающее». В церковно-славянском переводе замечательно передана эта взаимозависимость двух мест Евангелия: сотворите себе други от мамоны неправды, да, егда оскудеете, приимут вы в вечныя кровы. В Синодальном эта тонкая особенность осталась незамеченной.
Необычно выражение «вечные кровы, или обители», буквально «вечные скинии». Это выражение образует явную противоположность тем домам, в которые мечтал попасть после своего хитрого обмана и отставки неверный управитель.
Как средство достичь принятия в вечные скинии названа «мамона неправды». Это выражение очень необычно (ср. Сир 5,10). Само слово «мамона» – заимствование из еврейского или арамейского языка. Подразумевается не только неправедно нажитое добро, но земное богатство как таковое. Но почему же мамона названа «мамоной неправды»? Обычное, традиционное понимание этого странно звучащего выражения – «неправедная мамона», «неправедное богатство». Что ж? Действительно, на основании повседневного опыта с богатством принято связывать (хотя и не в каждом отдельном случае) несправедливость, неправедность. Богатство неправедно либо потому, что оно нажито несправедливыми путями, либо потому, что служит эгоистическим целям. Мамона считалась и считается неправедной в принципе, опасной для спасения. Можно сказать, почти все к ней стремятся, но в то же время почти все считают ее опасным злом. Но наше изречение («сотворите себе друзей из мамоны неправды») объявляет употребление этой опасной мамоны на дела милосердия как истинную христианскую мудрость. Так что в милостыне, в благотворительности материальному богатству придается условно положительный смысл. Изречение обращено к христианам, которым угрожает опасность увлечения земным благосостоянием. То, что было уже явственно сказано в Евангелии прежде: «продавайте имения ваши и давайте милостыню» (Лк 12,33), здесь выражено прикровенно, намеком, но, тем не менее, вполне однозначно.
А теперь – внимание! Мы уже сказали, что выражение «мамона неправды», во-первых, необычно, и, во-вторых, – заимствование из арамейского или еврейского языка. Уже давно учеными экзегетами были предприняты попытки перевести речи Иисуса Христа с древнегреческого языка (а они дошли до нас именно на греческом языке) на его родной арамейский, а в некоторых случаях на библейский, то есть древнееврейский язык. Это были, конечно, лишь гипотетические реконструкции первоначального звучания слов Господа. Но иногда эти попытки приводили к чрезвычайно интересным и важным результатам, которые помогали по-новому взглянуть на привычные греческие тексты Евангелий.
В нашем случае, при рассмотрении необычного выражения «мамона неправды» как раз и обнаруживаются довольно интересные результаты. Здесь нам придется хотя бы вкратце обратиться к нашим, пусть весьма скудным, знаниям из области лингвистики. Дело вот в чем: слово mamona – не греческое, а семитское. Его корень ’mn. Всем известно другое библейское слово с этим же корнем: аминь. Смысл этого корня – крепость, надежность, верность, твердость. Аминь – значит «верно, надежно, истинно». И отсюда следует, что первоначально слово mamona означало нечто надежное, то, на что можно опереться. Обычный мирской человек видит опору в своем имении, в накопленном добре. И слово mamona имело нейтральное, отнюдь не отрицательное значение. Но со временем оно приобрело смысл неправедно нажитого богатства, которое может завладеть помыслами и действиями человека, может поработить его. И слово mamona обрело демонические черты и даже стало именем одного из злых падших ангелов. Так со словом мамона: с одной стороны это нечто надежное, а с другой стороны нечто неправедное, даже демоническое.
Теперь обратимся к второму слову выражения «мамона неправды», а именно к слову «неправда». В Евангелии «правда» – слово греческое, dikaiosu,nh, по-латыни iustitia. Это греческое слово отражает понятие скорее юридическое – юстиция, право, справедливость. Но ученые библеисты знают о том, что чисто юридический характер это слово приобрело только в греческом переводе Библии (LXX) и в последующих переводах на другие европейский языки. Изначально же, в еврейской Библии «правда» означала богоустановленный порядок в сотворенном Богом мире. Соответственно, «правдой» называлась и воля Божия поддерживать и осуществлять этот порядок. Бог осуществляет Свою правду Своим творческим Словом, в частности, Словом Своего обетования. Бог «праведен», то есть Он верен Своему слову. «Правда Божия» – Его верность, надежность, крепость. Отсюда «правда» – это вообще то, на что можно положиться. «Праведный» – верный, надежный, крепкий. А «неправедный» – соответственно неверный, ненадежный.
И вот получается, что выражение «мамона неправды» в оригинале содержит игру слов. Мамона – нечто надежное (в своем буквальном изначальном смысле), а «неправда – нечто ненадежное. Так что «мамона неправды» звучало парадоксально, что-то вроде «мамоны немамонная», «крепость некрепкая», «опора ненадежная», «верность неверная». Надо сказать, что Иисус Христос часто прибегал к игре слов, которая привлекала внимание слушателей.
Общий смысл нашего изречения мог быть таким: «Создавайте себе друзей своей мамоной, на которую вы надеетесь опереться, но на которую в принципе опереться невозможно, т. к. она все равно рано или поздно исчезнет». Это соответствует библейскому отношению к богатству: оно неверно и обманчиво: «Не полагайся на имущества неправедные, ибо они не принесут тебе пользы в день посещения» (Сир 5,10). Конечно, эти соображения не вносят ничего принципиально нового в понимание изречения стиха 9, но проливают некоторый свет на яркую и красочную манеру речи Иисуса Христа.
Итак, смысл изречения «сотворите себе друзей из мамоны неправды, чтобы, когда она исчезнет, вас приняли в вечные скинии» – не в совете неправедными путями добывать средства для спасения и дел милосердия. Речь идет о том, что всякое богатство «неправедно» в смысле своей неверности, временности, тленности. И какими бы путями оно ни было приобретено, праведными или неправедными, его следует использовать в спасительных целях. Иначе богатство становится опасным, потому что оно бывает орудием греха. Как сказано в Книге Иисуса сына Сирахова, «Многие погрешали ради маловажных вещей, и ищущий богатства отвращает глаза. Посреди скреплений камней вбивается гвоздь: так посреди продажи и купли вторгается грех» (Сир 27,1–2). А Спаситель в Своей Притче о сеятеле, которая говорит о семени как Слове Божием, говорит: «обольщение богатством … заглушает Слово, и оно бывает без плода» (Мк 4,19).
Но не только тленность делает мамону «неправедной». Богатство в прямом смысле «неправедно» уже потому, что вносит неравенство в человеческое общество, которое подчас бывает просто вопиющим, то есть мамона принципиально создает в обществе ситуацию «неправедности». Это может быть исправлено только делами солидарности и милосердия.
Итак, какими бы путями ни было приобретено богатство, – праведными или неправедными, – его следует использовать в спасительных целях. Но так ли это? И здесь мнения расходятся. Слушателям, наверное, известны споры относительно того, дозволено ли использовать неправедно нажитое богатство на благотворительные цели. И мы из нашей истории и житейской практики знаем, что Церковь чаще всего не спрашивает об источнике богатства, которое жертвуется на некие благие цели: строительство храмов, монастырей и так далее. Пожалуй, из всех толкователей Священного Писания только св. Иоанн Златоуст принципиально различает между благотворительностью из праведного и неправедного источника. Он говорит: «Зачем ты оскорбляешь Владыку, принося Ему нечистое?». В целом же всегда подчеркивается религиозная, нравственная и социальная польза, с какой следует употреблять любое богатство:
В сфере мирской: человек может расходовать свое богатство эгоистически, стремясь к легкой и беззаботной жизни. Но, с другой стороны, сколько людей благодарны какому-то состоятельному человеку, который дал деньги на выздоровление, на образование, просто помог в трудные времена! Так что богатство само по себе не является грехом, но оно накладывает на человека большую ответственность. В сфере жизни вечной: тленное богатство, израсходованное на добрые дела на земле, превращается в нетленное богатство, которое составит твой капитал в жизни вечной.
Разумеется, призыв к благотворительности не является чем-то специфическим для христианства. Уже у иудейских учителей бытовала поговорка: «Богатые помогают бедным в этом мире, а бедные помогают богатым в грядущем». Специфически христианский момент этой заповеди Спасителя придает не столько религиозный и этический призыв (это было и до Христа), сколько эсхатологическая настоятельность. Именно эту эсхатологическую обязательность и неотложность дел добра и милосердия ввиду приблизившегося Царствия Божия и стремился подчеркнуть Евангелист Лука своей Притчей о неверном управителе, и последующими изречениями, ее толкующими.
Теперь обратимся ко второму изречению Господа о мамоне:
Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное? И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше?
И снова немного уточним перевод. Опять переведем буквально: «Верный в самом малом и во многом верен, а неправедный в самом малом и во многом неправеден. Итак, если вы не оказались верными в неправедной мамоне, кто доверит вам истинное? И если вы не оказались верными в чужом, кто даст вам ваше?». – Да, примерно так буквально. Мы замечаем, что здесь отождествляются понятия «верный – праведный – истинный», «неверный – неправедный – неистинный», что мы и сделали в предыдущих рассуждениях. Кроме того, снова появляется выражение «неправедная мамона» (то есть – выводя логически – «неверная, неистинная мамона»).
Иисус образно называет земное богатство самым малым, неистинным, неправедной мамоной. Богатство же небесное называет многим, большим, истинным. Вывод же таков: тот, кто неправедно использует земное богатство, злоупотребляет им, тому грозит лишение богатства нетленного, небесного. Не было доверия в малом, не будет доверено и большое. Вот до сих пор поведение неправедного домоправителя приводилось в качестве примера, что, естественно, смущало и требовало объяснения. И мы видели, что неправедный домоправитель приводился нам в образец отнюдь не честности (он вор, и больше никто), но в образец находчивого поведения в ситуации предстоящего Суда и полного, – к тому же справедливого, – обнищания. А теперь в словах «если вы не оказались верными в чужом, кто даст вам ваше?» четко высказано отрицательное отношение к тому же неправедному домоправителю по содержанию его поступков. Действительно, разумный домоправитель не заслуживал никакого доверия своего господина: он разворовывал чужое добро. Поэтому он получил отставку, от ворот поворот. Но Господь предлагает этот частный случай как принцип, распространяющийся на жизнь вечную. В сущности, вывод простой: «На земле нам вверены вещи, которые, собственно, не наши. Они даны нам на время, и мы только распоряжаемся и управляем ими. Мы – как управляющие в доме Божием. Рано или поздно, это данное нам на время добро нами будет покинуто. И когда нам придется оставить этот мир, на небесах мы получим наше, что действительно будет всегда принадлежать нам. А что мы получим на небесах, зависит от того, как мы воспользовались доверенными нам вещами на земле». Вспомним слова Господа: «Кто верный и благоразумный домоправитель, которого господин поставил над слугами своими раздавать им в свое время меру хлеба? Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет поступающим так. Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его» (Лк 12,42–44). Именно так, домоправителем понимает себя и апостол Павел: «Каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей таин Божиих. От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным» (1 Кор 4,1–2).
Наконец, рассмотрим третье изречение Господа о мамоне:
Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.
Служение мамоне и Богу противопоставляются как взаимно исключающие друг друга. Иисус Христос приводит поговорку «никакой раб не может служить двум господам». Речь идет именно о рабах, а не о простых наемных слугах. Так и на церковнославянском: Никий же раб может двема господинома работати. Надо сказать, что эта поговорка имела отношение к законам античного мира. Так, например, в Римской империи раб не имел права работать на чужого господина. Раб находился во владении своего господина, и притом исключительно. В противном случае наказанию подвергался не только раб, но и чужой господин. В нашем случае христианин призывается не отдавать себя в рабство всему тленному, неправедному: деньгам, мамоне, вещам, престижу…. Все это – идоло-служение, которое несовместимо с Бого-служением. Раб в античном мире вообще не имел своего времени. Отсюда вывод: служение Богу не может быть побочным занятием, или же занятием в свободное от работы время. Мы либо всецело принадлежим Ему, либо вовсе нет. Поэтому «все, что вы делаете словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря чрез Него Бога и Отца» (Кол. 3,17).
Апостол
Апостольское чтение на Рождество Богородицы
Богородичный праздник как еще один повод поразмышлять о воплощении Господа Иисуса Христа на примере очень сложного фрагмента из Апостола.
Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе.
(Флп 2,5)
Поделиться книгой: